Золушки при делах Каури Лесса

– Похоже, – мэтр казался совсем растерянным, – они просто перегрызли друг друга!

– Бешенство? – насторожилась волшебница, но тут же опомнилась. – Ах, нет! Вы же сказали, что наличие инфекции не подтвердилось! Все это очень странно, Ожин, вы правы! Спасибо за загадку, я подумаю о ней на досуге!

Архимагистр вернула крысу на стол и, кивнув целителю, вышла. Направилась она в дворцовую библиотеку, располагавшуюся в восточной башне и занимавшую три ее внутренних яруса. Книги, среди которых попадались как весьма редкие, так и весьма странные, многие века собирались безо всякой системы представителями королевской династии. Встречались здесь трактаты о правильном принятии родов и об умывании росой на заре, рыцарские романы, не все из которых можно было показывать младшим Ласурингам, бестиарии, домострои, жития святых, и прочее, и прочее, и прочее. Одна из стен почти полностью была занята брошюрами и свитками о соколиной охоте, которой увлекалась прабабка Редьярда… Ники и сама не знала, зачем идет в библиотеку, раздумывая о крысиных смертях, однако она всегда следовала своей внутренней потребности, если таковая возникала.

В одном из пустующих коридоров от стены отделилась высокая тень и преградила ей дорогу. Архимагистр подняла недоумевающий взгляд и наткнулась на… теплую насмешку в солнечных глазах Гроя Вироша. Не говоря ни слова, оборотень притянул волшебницу к себе и властно забрал ее губы поцелуем. Ники ответила по привычке, а потом разозлилась. На другого. Тоже по привычке. Однако досталось этому. Стукнув долговязого оборотня по фактурным плечам, архимагистр отступила.

– Что? – удивился тот. – Что-то случилось?

– Я занята! – отрезала она и, обойдя Вироша, двинулась дальше.

Но тот вновь встал у нее на пути.

– Мы давно не виделись…

Никорин предупреждающе подняла ладони.

– Грой… не сейчас. Я не в настроении!

– У архимагистров тоже болит голова? – сощурил он желтые глаза.

Ники молча смотрела на него и понимала, что соскучилась. Несмотря на то что Вирош был неутомим в любви, ее удовольствие всегда ставил выше своего. Редкое, надо признать, качество в мужчинах. А у нее так давно никого не было…

– Приходи в башню в полночь, – наконец сдалась она.

Резко обогнула оборотня и пошла прочь. В душе царил раздрай, причина которого, к сожалению, была ей совершенно ясна. Это число один приносит в нашу жизнь ясность. А число два – путаницу.

На пороге библиотеки Ники тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и с тоской оглядела деревянные перила парапетов, похожие на прилегших отдохнуть толстых змей, и ряды книг на полках. Какого Аркаеша ее потянуло сюда, в место, полное мудрости и сумерек? Она щелкнула тонкими пальцами, зажигая светильники в стеклянных, покрытых пылью колбах, и прошла в центр помещения. Смахнула на пол медвежью шкуру, покрывающую кресло, села, откинулась на спинку и закрыла глаза. Сколько она не была тут? Десять лет? Двадцать? Больше?

Здесь царила оглушительная тишина, порождающая ощущение, что книги беззвучно перешептываются друг с другом, обмениваясь содержимым страниц и иллюстраций, скрывая лукавые улыбки корешков. Ощущение, недостижимое для обычного человека, но для Ники дело обстояло по-другому. С некоторых пор слова «реальность», «бытие», «мироздание» перестали быть для нее набором букв, оказавшись живыми и объемными. Все чаще против воли волшебницы действительность воспринималась с потрясающей ясностью, делаясь многоплановой и одновременно цельной, хотя Ники старалась не заострять свое внимание на тех мгновениях, когда умудрялась видеть не только мир, но и его изнанку, его отражения, его вечность… В такие минуты она переставала чувствовать себя человеком. Наверное, возросшее в последние столетия могущество позволило бы ей увидеть свою дальнейшую судьбу, однако архимагистр не желала ее знать. Потому что однажды поняла: знание – не сила, а боль…

Стоя рядом, Ясин и Ники рассматривали гору, чью верхушку скрывал вечный туман.

– Интересно, каково это – войти в облако? – хмыкнул Зорель, обнимая подругу.

– Попробуем, мой капитан? – тут же отозвалась она.

В ее глазах отражались туманные пласты, отчего они казались темнее, чем были на самом деле.

– Говорят, туда никому нет дороги, – напомнил Ясин.

– Мы слишком долго искали это место, чтобы поверить слухам простецов, – пожала плечами Никорин.

И первой ступила на узкую тропу, едва различимую в камнях. Потянула Зореля за собой.

– Идем же!

Вскоре тропа исчезла из вида. Туман – молочный, густой, вязкий – клубился вокруг, с любопытством касался влажными пальцами лиц, плеч и рук незнакомцев. Пока он был не опасен, но откуда тогда это ощущение, что призрачная сущность воздуха и влаги в любой момент может обратиться в ледяной кокон, в котором ты застрянешь, как муха в янтаре?

– Тебе тоже кажется?.. – спросил Зорель, и Ники, не дослушав, резче, чем хотела бы, ответила:

– Да!

Они остановились. За туманом не было ничего; казалось, и под ногами ничего не было. Не видно было серого камня, которого касались подошвы. Муха в янтаре? Нет, два мига, застывших в вечности между прошлым и будущим.

– К скату мороки! – заиграл желваками Зорель.

Испуганным не казался. Резко развел руки в стороны, приказывая туману разойтись. Тот дрогнул.

– Мы искали тебя тридцать лет, Белый старец с Безумной горы, – звучным голосом вскричал Ясин, – искали не для того, чтобы повернуть назад!

«Для чего?»

Ветер ли прошелестел, или тонкая струйка камешков, стекшая с бока утеса на тропу, грозя потянуть за собой камнепад?

– Мы слышали, ты один из магов, переживших Вечную ночь! И хотели бы учиться у тебя! – крикнула Ники. Ее звонкий голос будто увяз в тумане.

«Чему?»

– Всему! – не смутился Зорель. – Мы владеем Силой, но не владеем знанием! Знание мы хотели бы получить от тебя!

«Не владея знанием, вы не владеете ничем! Уходите!»

Ясин и Ники переглянулись. Взялись за руки. И упрямо шагнули вперед, сойдя с пустоты… в пустоту.

Архимагистр открыла глаза. Надо же, задремала! Стареет, что ли? Решительно встала и пошла туда, куда упал взгляд сразу после пробуждения. Взбежала по ступеням на первый ярус, приоткрыла тяжелую дверцу шкафа и вытащила на свет здоровенный талмуд. На обложке значилось: «Дворцовые интриги Ласурингов и их место в социополитике Тикрея».

– Вот ведь… – Ники добавила несколько витиеватых морских выражений.

С раздражением засунула книгу обратно, захлопнула шкаф и пошла прочь, чихая от поднятой резким движением пыли.

* * *

После разговора с Колеем принцесса Бруни вернулась в кабинет, поцеловала мужа, который, казалось, врос в стул и – руками – в кипы бумаг на столе, и до вечера проработала бок о бок с ним, сидя на своем рабочем месте и иногда перекидываясь репликами с Григо. Секретарь, расположившийся напротив, одно за другим подавал ей прошения, заявления, сметы и другие документы.

– Ваши Высочества, ужин подавать? – раздался из-за двери звонкий голосок старшей горничной Катарины Солей.

Собственно, вопрос Катарины означал, что ужин сервирован и ждет. Она, как и герцогиня рю Воронн, строго следила за режимом будущей мамы.

Григо тут же встал. Дождался, когда принцесса подпишет очередное прошение, забрал документ и подал ей руку, помогая.

– До завтра, Ваше Высочество! – он изящно поклонился и ушел, к облегчению Бруни, унося до утра голубую папку с вензелями.

Они с Каем тут же посмотрели друг на друга, как заговорщики.

– Все стынет! – Катарина из-за двери добавила холода в голос.

Аркей поднялся, потянулся с хрустом, покачал головой.

– Родная, с этим надо что-то делать! Я чувствую себя деревянным…

Бруни подошла к нему, прижалась к груди. Синий мундир, в котором он предпочитал работать, царапал щеку жесткой тканью.

– Тебе нужно движение, – вздохнула она. – Биться на мечах, ездить верхом… А я боюсь верхом! А на мечах не умею!

Принц засмеялся. Обняв ее за плечи, повел к двери.

– Индари упаси тебя биться на мечах! Я, пожалуй, поучаствую в полевых учениях старшекурсников Военного университета. Они там носятся как угорелые, особенно оборотни… Боюсь, поначалу буду отставать!

– Это только поначалу! – улыбнулась Бруни.

Гвардейцы, стоящие за дверью кабинета, услышав голоса, распахнули створки, выпуская их из кабинета, как из тюрьмы, в малую столовую, и вышли, печатая шаг. На ужин нынче никто не был приглашен. У стены вытянулся в струнку адъютант принца Лисс Кройсон, у стола присела в реверансе старшая горничная. Бруни внимательно посмотрела на нее, прежде чем занять свое место за столом, – показалось, или веки у Катарины припухли?

– Можете быть свободны, – сказал Аркей, когда горничная сняла крышку с блюда с жарким из птицы и овощей.

Катарина вышла, не поднимая глаз и не заметив, что Лисс поспешил открыть перед ней дверь, будто она была не горничной, а знатной дамой. Бруни проводила их задумчивым взглядом. Кажется, в ее окружении наметилась очередная проблема, решать которую придется ей. Подняла глаза и наткнулась на лукавый взгляд мужа.

– Снимай! – улыбнулся он.

Она вначале не поняла. Чуть не вспыхнула по привычке, а потом рассмеялась, с облегчением стаскивая с пальца королевский подарок.

– Это перстень моей бабки, – пояснил принц, беря его в руки и разглядывая на свету. – Да, умели в прежние времена делать вещи, не чета нынешним! Его и кузнечным молотом не сплющить!

– А мне дорого вот это! – Бруни протянула ему руку со скромным колечком, украшенным опалом. – Возможно, какая-нибудь наша правнучка будет говорить подругам – мол, умели в прежние времена делать вещи, не чета нынешним: простые и изящные!

Аркей поймал ее пальцы, поднес к губам.

– Родная, это так здорово… То, что ты говоришь! Но мы обязательно должны поссориться!

– Почему? – удивилась принцесса.

– Родители всегда ссорятся, выбирая имя для ребенка!

– Разве в нашем случае у нас есть выбор? – пожала плечами она. – Мне казалось, все очевидно: сын получает имя Его Величества, а если будет дочь – Ее Величества.

С мгновение Аркей смотрел на нее, а потом спросил:

– А как же твои родители?

– Ваше Высочество, не надейтесь, что отделаетесь только одним ребенком! – рассердилась Бруни. – У меня должен быть шанс дать детям и такие имена, как Эдгар и Хлоя!

Принц, перегнувшись через стол, обнял ладонями ее затылок. От прикосновения его теплых сильных пальцев по спине Бруни пробежал холодок, а в животе, наоборот, разлилось тепло. Принцесса вспыхивала от малейшего прикосновения мужа и каждый раз удивлялась этому, как чуду. С того, первого раза на палубе его яхты – и до сих пор!

– Стоп! – тяжело дыша, Аркей оторвался от ее губ и сел обратно. – Сначала ужин, потом прогулка по дворцовому саду, полезная будущей матери, и только потом я предъявлю на тебя свои права, как тиран и деспот!

– Ты умеешь быть тираном? – уголками губ улыбнулась Бруни, ожидая, пока он положит ей на тарелку овощи и птицу.

– И докажу это! – кивнул муж.

Такие разговоры по вечерам, за ужином, стали их традицией. Они подшучивали друг над другом и делились достижениями за день, спрашивали совета… Обычно спрашивала Бруни, а Аркей отвечал, но бывало и наоборот.

– Отец сегодня удивил меня, – сказал принц, – настоятельно порекомендовал в мое окружение одного бывшего офицера…

– Что-то не так с этим офицером? – насторожилась Бруни.

Супруг пожал плечами.

– Не знаю… Но отец ничего не делает без причины. Ягорай рю Воронн служил в моем полку в звании лейтенанта, был награжден за отвагу во время войны с Креем. Сейчас он – один из тайных агентов рю Вилля. Опыт у него, несомненно, большой, но скорее полевой, тактический. А отец прочит его ни много ни мало в Королевский совет!

– Насколько я знаю, количество мест в Совете ограничено… – задумчиво произнесла принцесса. – Значит, кто-то должен будет уйти?

– Ты моя умница, – засмеялся принц. – Главнокомандующий рю Саднес подает прошения об отставке чаще, чем обычно. Будь я королем, давно бы отправил его на заслуженный отдых, но ты знаешь отца – он держится старой гвардии до последнего.

– В смысле опыта это оправданно, – развела руками Бруни. – Я тоже не знаю, кем заменю Пипа, если когда-нибудь он не сможет стоять у плиты! Да, в трактире есть Питер, и он отлично справляется с простой кухней, но понятие кулинарии гораздо шире печеного картофеля, жареного мяса и вафель!

Аркей покивал, показывая, что соглашается с примером, и продолжил:

– А теперь, родная, представь, что тебе навязывают Питера на место Пипа в «Старом друге» – когда трактир откроется, естественно. Причем навязывает человек, которому ты не можешь отказать. Первый вопрос, который возникает в связи с этим…

– …Почему именно его? – воскликнула Бруни. – Кай, тебе следует заняться этим и все выяснить. Его Величество предпочитает держать в рукаве туза, так вытащи его! Кто предупрежден – вооружен! В конце концов, ты должен быть уверен в тех, кто окружает тебя!

Его Высочество слушал жену, лаская ее взглядом. Приятно иметь дело с женщиной, которая тает от твоего прикосновения и восхищается твоим умом. Но гораздо приятнее – с той, что понимает тебя и поддерживает. Единомышленник… Он думал, что это слово можно применить только к мужчинам: друзьям, сослуживцам. И ошибся.

* * *

Его Величество, прервав бессрочный отпуск, наконец вернулся во дворец вместе со свитой. И замок ласурских королей моментально стал напоминать народную больницу имени королевы Рейвин в период эпидемий. По коридорам бегали с выпученными глазами фрейлины и пажи, потерявшие друг друга и своих господ, носились, сбивая ноги, горничные и слуги с тазиками, полными горячей воды, подносами с едой и напитками, бритвенными станками и стопками чистого или грязного белья. То тут то там раздавалось дружное ржание свиты Его Высочества Колея, с возвращением отца воспрянувшего духом. Красные мундиры вновь заняли свои места у дверей королевских покоев, а в кабинете Его Величества заполыхал камин, который Аркей предпочитал не разжигать. Перед камином разлеглась новая прекрасная медвежья шкура – продукт прошлого сезона охоты, на которой с неменьшим удовольствием разместился волкодав Стрема, прибывший во дворец вместе с хозяином, к радости всех местных сук.

Наследный принц вернул королю алмазный венец – символ власти, – облегченно вздохнул и тут же с головой ушел в подготовку к визиту в Драгобужье, на которую оставалось всего три дня. Кроме того, в столицу уже начали стекаться на Весенний бал и сопутствующий ему Большой поэтический турнир менестрели, труверы и артисты со всех концов Тикрея. Магистратские волшебники старались вовсю, растапливая лежалый снег, и городские мостовые и газоны уже было не узнать. Садовники рыхлили землю, как сумасшедшие кроты, готовя ее к массовой посадке цветов, в которой могли принять участие все желающие.

С первым приведенным теплым течением кораблем в Вишенрог прибыл герцог Фигли Ориш, кузен Его Гаракенского Величества Йорли II. Невысокий, смуглый и жилистый герцог был полон сил и энергии и после официальной процедуры назначения его распорядителем двора Ее Высочества Ориданы развил бурную деятельность, стремясь, по его выражению, «поднять дух» любимой племяннице. Ориш действительно относился к дочери своей младшей сестры как к родной. Как человек опытный, он и без ее жалоб понял, что происходит, и принял единственно верный тон – деловитый и жизнерадостный. Человеческая судьба была не так благосклонна к «его девочке», как судьба коронованной особы, однако герцог не падал духом и не собирался позволять этого племяннице. Вечером, накануне визита принца Аркея в Драгобужье герцог и Оридана сидели в розарии, наблюдая, как свита Ее Высочества мечется по дорожкам, вылавливая из-под каждого куста Саника Дороша, которого охватила страсть к копательству.

– Мне не в чем упрекнуть королевскую семью, дядя, они добры ко мне… все, кроме мужа. Ее Высочество Бруни опекает меня как младшую сестру – жаль, что она не родная сестра мне! – рассказывала Оридана, грустно улыбаясь. – С ней в нашем дворце было бы больше порядка, а Харли не вырос бы таким похожим на Колея!

Герцог сочувственно похлопал ее по руке, оглянулся на крики фрейлин в дальнем конце оранжереи и спросил:

– Этот щен действительно оборотень? Ведет себя как совершенно невоспитанная собака!

– Ребенку нужно движение! – возмутилась принцесса. – А с обращением у него проблемы. Мне кажется, он перестал доверять людям и не хочет быть такими, как мы.

– Но тебе, по твоим же словам, он доверяет? – уточнил Ориш.

Оридана вздохнула. И вдруг лихо свистнула. Спустя мгновение Саник – в земле по самые уши – стоял на пороге беседки.

– Ах ты мое горе горькое! – по-ласурски сказала принцесса, поднимаясь и беря его на руки. – Грязное какое, фу!

Умные карие глазенки Саника блестели так радостно, что никакому «фу» места в них не находилось.

– Видимо, доверяет не настолько, что стать самим собой, – Оридана села рядом с дядей, усадив щенка рядом и принимаясь кружевным платочком оттирать с него грязь. – Но я нужна ему, дядя, я это точно знаю! Поэтому хочу оформить опекунство – как Ее Высочество Бруни над своим воспитанником Веславом Гроденом из клана Черных ловцов.

Фигли с сомнением прищелкнул языком. Потрепал оборотня по лобастой голове, обратил внимание, как тот настороженно смотрит, хотя и не скалится.

– Ори, змейка моя, а если он никогда не сможет обернуться? – спросил он. – Ты принцесса, дитя королевского дома Гаракена; ты должна быть дальновидной и рассматривать все варианты. Я думаю, стоит подождать, пока этот ребенок не докажет, что может быть человеком. И только после этого принимать решение об опекунстве! Люди не поймут, если ты официально станешь опекать… собаку! Животному опекун не нужен – ему нужен хозяин.

Принцесса порывисто прижала к себе щенка. Тот тявкнул, вырвался, соскочил со скамейки и снова унесся к вожделенным розам. Оридана не поднимала глаз на дядю, раздумывая. Умом понимала: он прав. Сердцем рвалась к обладанию существом, которому – знала! – нужна. Но что такое сердце для отпрыска королевского дома? Не более чем эфемерная надежда когда-нибудь стать… обычным человеком. Не это ли роднило ее с оборотнем, неспособным к обороту?

Ориш взял руки племянницы в свои.

– Змейка моя, я лишь прошу не торопиться! Подумать! Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, какие бы мысли ни приходили в твою красивую, но сумасбродную голову!

Оридана вскинула взгляд. Фигли смотрел на нее с грустью.

– Вы видели его? – воскликнула она. – Видели?

Герцог тяжело вздохнул и отвел глаза.

– Прошу! – с мукой в голосе прошептала принцесса. – Лишь пара слов!

– Это будут печальные слова, Ори, – так же тихо ответил Ориш. – Иракли Ракеша нет в живых. Он погиб зимой в стычке на границе с Дикоземьем.

Будто почуяв неладное, Саник появился на пороге, как чумазый дух с блестящими глазами. Внимательно посмотрел на застывшую изваянием принцессу, побледневшую до синевы, вспрыгнул к ней на колени, подсунул голову под руку. Она растерянно погладила его, вздохнула судорожно, и вздох больше был похож на всхлип. Выпрямилась с сухими глазами:

– Отец отправил его на границу специально, я знаю!

Ориш сжал ее руку.

– Он просто отправил его подальше от тебя, Ори! Остальное сделала судьба!

– Судьба, – прошептала Оридана и поцеловала Саника между ушами. – Проводи меня в мои покои, дядя, я плохо себя чувствую…

В другое время она обратила бы внимание на платье, измазанное грязными лапами щенка, на упавший на пол платочек. В другое время. Не сейчас.

* * *

Деловое утро Драгобужья традиционно начиналось в пять утра. Архимагистр Никорин, лежа в своей постели и не открывая глаз, вслух проклинала Драгобужье, гномов, их понятие делового утра и Бруттобрута, который, стоя у кровати, нудным голосом читал статью двести сорок седьмую Магического кодекса. Единственное, что могло заставить волшебницу проснуться, когда она этого не желала, был канцелярский язык с обилием юридических терминов.

Завершая особо затейливое проклятие, архимагистр отметила, что секретарь, вторым голосом цитирующий по памяти статью, ни разу, мать его, не сбился!

– Хватит, Брут! – сдалась Ники и открыла глаза. – Я встаю!

– В четыре тридцать…

– …Меня ждут у Его Величества, я помню! А сейчас сколько?

– Половина четвертого…

– Кракенские блохи!

Архимагистр со стоном скатилась с кровати и отправилась в купальню. По возвращении ее ждали чашка с горячим морсом и пара тонюсеньких сухариков, намазанных маслом. Позавтракав, она заглянула в гардеробную Башни. Выбранный костюм был брючным, кожаным, строгим. Белоснежная рубашка и пара украшений, за каждое из которых гномы добровольно отдали бы лучшие шахты, завершили образ.

– Я во дворец, – сказала она, спустившись вниз.

Бруттобрут разбирал бумаги по стопкам: доклады, отчеты, прошения. Кивнул, показывая, что услышал. Буркнул:

– Удачи!

– Благодарю, – улыбнулась Ники.

И с этой ослепительной улыбкой впорхнула в кабинет Его Величества, где уже собрались сам Редьярд, оба его сына, рю Вилль, первый министр Свин и начальник королевской канцелярии Викентий Висконсин, невысокий и спокойный мужчина с внимательными серыми глазами и седеющими висками.

Волкодав Стрема сладко дрых у камина, на зависть всем присутствующим.

– Добрых улыбок и теплых объятий, Ваше Величество! – Ники склонилась в изящном поклоне и с тоской покосилась на пса. – И всем присутствующим!

– В Большой тронный зал, – буркнул в ответ Его Величество, однако, проходя мимо волшебницы, скользнул глазами и по черной коже камзола, обтягивающей высокую грудь, и по глубокому и узкому вырезу белой рубашки, соблазнительно проглядывающему в белопенных кружевах.

Рю Вилль, улыбаясь, предложил архимагистру руку. Если начальника Тайной канцелярии и беспокоило предстоящее мероприятие, по нему никак нельзя было сказать об этом. Ники обменялась с ним многозначительным взглядом и посмотрела на Его Высочество Аркея. Старший принц был спокоен и собран, будто не в Драгобужье собирался, а не тренировку. В парадном полковничьем мундире он выглядел представительно, если не сказать роскошно. «Осанку особ королевской крови подделать нельзя!» – подумала Ники и вспомнила о совсем другой осанке. Сердце тревожно сжалось: от герцога рю Воронна до сих пор не поступило вестей насчет рыжего лиса. Никаких донесений не получил и Троян рю Вилль.

– Все нормально, Ники? – поинтересовался шедший рядом принц Аркей.

Архимагистр ослепительно улыбнулась:

– Не беспокойтесь, Ваше Высочество, я буду начеку, когда придет время.

И выбросила из головы сторонние мысли. У нее будет время заняться поисками Лиха, а сейчас нужно сосредоточиться на главном сегодняшнем событии – посещении в компании старшего принца Великого мастерового схода гномов Подгорного царства и Драгобужского наземья.

В тронном зале уже было полно народу. Непривычные к раннему подъему придворные непрестанно зевали и возбужденно перешептывались. Однако шепотки смолкли, едва ведомая королем процессия миновала двери. Его Величество поднялся на трон, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания. Младший сын встал за правым плечом – на место старшего. А старший вместе с архимагистром остановился внизу – у ступеней, ведущих на тронное возвышение. Стоя рядом с принцем, Ники обводила глазами толпу. Вот, в первом ряду, Ее Высочество Бруни. Только непривычная бледность выдает ее волнение. Герцогиня рю Воронн поддерживает принцессу под локоть, будто опасается, что та упадет в обморок… Ники усмехнулась про себя. Не дождется, не тот у Матушки Бруни характер! Чуть позади – принцесса Оридана, выглядит тяжело больной, с чего бы? Неужели от недостатка мужского внимания? Нет, на мужа не смотрит, таращится в пустоту. Кусает и так уже искусанные губы, кажущиеся ярко-алыми на пожелтевшем от бледности смуглом лице. Хм…

Страницы: «« 1234

Читать бесплатно другие книги:

Нашла голого мужика в своем малиннике? Готовься! Тебя ждут невероятные приключения с драконами, нага...
Привлекательный бизнесмен Андрей Северский воспитывает пятиклассницу дочь совсем один. Все идет хоро...
В одну ужасную ночь у Мальты пробудилась магия. Теперь взор девушки проникает за толстые стены дворц...
Выйти замуж сразу за двух драконов? Легко! Провести с ними самую шикарную ночь в своей жизни? М-м-м…...
Это книга, где каждая из историй не случайно названа своим женским именем. Ведь истории эти про обыч...
Меня не принимают всерьез. И пусть! Я выучусь на боевого мага и докажу, что дочь пекаря тоже способн...