Все по-настоящему Резник Юлия
– Манукян. Тата не меняла фамилию, – цежу я, с трудом выдавливая из себя улыбку.
– Манукян! И он хочет, чтобы она поучаствовала в проведении первой операции по установке нашего клапана.
– Великолепно, – чертыхается за спиной Линев.
– Спокойно. Все уже подписано, – оборачиваюсь к Диме.
– Так каков наш ответ? – нервничает переводчик.
– Скажи, что у моей супруги график операций расписан на несколько месяцев вперед, но если к моменту моей командировки у нее освободится окошко – мы непременно воспользуемся его приглашением.
– И что это означает? – хмурит брови Линев, когда дверь за немецкой делегацией, наконец, закрывается. Равнодушно пожимаю плечами, скручиваю пробку на бутылке газировки и, проигнорировав стоящий рядом с ней стакан, залпом осушаю ее едва ли не наполовину.
– Да ничего.
Дима театрально закатывает глаза. Подходит немного ближе, чтобы никто посторонний нас не услышал, и разжевывает мне очевидное:
– Ты только что пообещал приехать в Германию вместе с женой.
– А что мне нужно было ему ответить, по-твоему?
– Все, что угодно, но только не то, чего ты не сможешь выполнить.
– Ты будешь учить меня жизни?
– Господь с тобой, Клим Николаевич. Выкручивайся, как знаешь. Ты, главное, меня предупреди. Когда вас женить-разводить. Чтобы, как говорится, потом сюрприза не было.
Киваю и снова прикладываюсь к бутылке Эвиана. Дерьмо. Влип я, конечно, конкретно. А главное, ведь на ровном месте влип. Ничто не предвещало беды, как говорится. Еще в самом начале, когда Сашка с Кирой только начали планировать свадьбу, я сразу им дал понять, что готов принять участие в этом мероприятии в какой угодно роли, но только не в роли шафера. Вот даже не просите. Серьезно. Бизнес, поглощения, многомиллиардные сделки – это моя стихия. А не гребаные свадебные конкурсы. И все бы было хорошо – Саша с Кирой вроде бы вошли в мое положение и даже особенно не настаивали на своем первоначальном плане – если бы Сёма, будь он неладен, не сломал ногу.
Скалодром! Вот какой идиот идет на скалодром накануне свадьбы лучшего друга? Впрочем, о чем это я? Туда ж и жених поперся! Вот так. Невесту, значит, на мужской стриптиз отправили, а сами на скалодром пошли. Все ж логично.
– И чем вам только не угодили красотки в бикини из страз? – мой первый вопрос, который я задаю своему младшему брату, когда он звонит мне с просьбой выручить, звучит именно так.
– Да, ну! Чего я там не видел? Слушай, Клим, ну, помоги, а? Я ж Сёму не брошу одного! Пока гипс наложат, пока то, сё… В общем, развези девочек по домам. С тебя, что, убудет? Спустись на грешную землю. Посмотри, что тут да как. Может, чего интересного обнаружишь.
Сашку хлебом не корми – дай надо мной поиздеваться. Продемонстрировать презрение к моим деньгам и статусу, который те давали. Уж потому ли, что для него они действительно ничего не значили, или по той причине, что бедность ему никогда не грозила – не знаю. Для брата материальное никогда не было самоцелью. Это я жопу рвал, чтобы удержать бизнес на плаву, после того, как отец его чуть было не обанкротил. Это я ночей не спал, придумывал схемы, шел на договорняки с чиновниками и башлял откаты… Сашка называет меня старомодным зажравшимся буржуем. Я его – недоделанным миллениалом. Так и живем. Люблю этого мелкого придурка безумно.
– Не знаю, Сань. У меня были планы на вечер.
– Ну, Кли-и-им!
Кошусь на поблескивающий в сумерках салона циферблат старого доброго Ролекса и вздыхаю в трубку:
– Ехать куда? Диктуй.
Сашка с облегченьем вздыхает.
– И это, Клим, ты ж понимаешь… Я не могу остаться без шафера. Кира меня убьет!
– Нет! Даже не проси!
Сбрасываю вызов, закрывая тему и, наплевав на две сплошные, разворачиваю машину – мне в другую сторону, извините, ребята. К счастью, бар, в котором моя замечательная невестка отмечает девичник, находится неподалеку. С трудом нахожу место для парковки, выхожу из машины. Взгляд цепляется за происходящее чуть в стороне. Узнаю темноволосую голову Киры. Меняю направление и подхожу к потрепанному Логану, молча наблюдая за происходящим. Так вот, зачем Сашке понадобилось, чтобы я развез девочек по домам. Сами-то они в таком состоянии – вряд ли куда доедут. Хотя, чего это я? Кира, похоже, трезвая, а вот ее подружка… М-да! Вот, уж, кто хедлайнер сегодняшнего вечера.
– Нельзя ее отпускать с таксистом! – заламывает руки Кира, пританцовывая от холода. Кошусь на ее обтянутые тонкими колготками ноги, качаю головой:
– Шуруй в машину. Я сейчас ее приведу.
Сашкина невеста неуверенно поглядывает в сторону Убера. А у меня нет времени на этот политес. Открываю дверь, просовываю голову в образовавшееся пространство и, поймав пьяный расфокусированный женский взгляд, командую:
– Вылезай.
– Клим? Ик.
– Ага. Давай, вылезай. Ну же…
Мне похрен, как это звучит. Главное, что она меня слушается. Тупит еще, конечно, некоторое время, но потом все же вкладывает в мою заледеневшую ладонь свои горячие пальцы. Вот только выбраться из машины в ее состоянии не так уж просто. Я буквально выдергиваю эту пьянь из салона. Подталкиваю к своему Майбаху, на переднем сиденье которого уже устроилась Кира.
– К-куда мы едем? Ик…
– Домой, – укладываю Татку на заднем сиденье.
– Эй! Я вообще-то сидеть могу.
– Ага. Вижу, как можешь.
Пока Татка барахтается в попытке подняться, я захлопываю дверь и возвращаюсь за руль.
– Хорошо погуляли? – кошусь на невестку.
– Очень! Было весело…
– Ага. Я вижу.
Кира смеется, косится на задремавшую подругу и качает головой.
– Спасибо, что выручил. Куда ей сейчас с таксистом? В отрубях ведь совсем. Когда только успела?
– Да без проблем. Кого куда везти?
– Сначала меня домой. А потому уж Татку. Вам по одному адресу, кстати.
– Шутишь?
– Не-а. Она совсем недавно купила себе небольшую квартирку.
Даже небольшая квартирка в моем доме стоит довольно прилично. Если я ничего не путаю, Татка – обычный, ничем не выдающийся врач. Даже странно, откуда у неё деньги на это. Любовник? Скорее всего. Она такая… довольно смазливая. Невольно бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Татка спит, подложив под голову руку вместо подушки и поджав под себя ноги. Если Кира принарядилась по случаю девичника, то эта – не посчитала нужным. Кажется, она даже нанести макияж не удосужилась. Хотя… он ей, наверное, и не нужен – уж больно выразительная у Татки внешность. Не будь она подружкой Киры, я бы… Да, впрочем, что толку об этом говорить?
Ерзаю в кресле. Черт. Как не вовремя эти мысли… Старательно изгоняю их из головы, паркуюсь у дома брата и выхожу из салона, чтобы проводить невестку до подъезда.
– Спасибо, что согласился быть нашим шафером, – улыбается та на прощанье и целует меня по-братски в щеку. – Ты нас очень выручишь.
Ну, вот и как тут откажешь? Сашке смог запросто. Кире – нет. На это мой братец, видимо, и рассчитывал, когда нагло врал ей о том, что я согласился.
– Да брось. Мне не трудно, – выдавливаю положенные случаю слова и возвращаюсь к машине. Домой еду, то и дело поглядывая назад, на так и не проснувшуюся за все это время Татку. Как-то выросла она, пока я бежал. Незаметно даже. А ведь я ее помню маленькой. С русыми косицами, торчащими в разные стороны, и то и дело сползающими на коленках колготками.
– Эй, пьяница! Вставай, приехали.
Ноль эмоций. Закатываю глаза, просовываю руку между сидений и довольно бесцеремонно трясу Татку за плечо. А она морщит маленький нос, кладет свою ладонь на мою руку и потирается об нее щекой. И совершенно неожиданно меня ведет от этой странной неосознанной нежности. Ведет так, что вмиг становится жарко. Хотя я уже давным-давно выключил обогрев.
– Ну, как же ты так накушалась, а? – мне и даром не нужны эти чувства, но, будто не контролируя сам себя, я зарываюсь в ее волосы пальцами. И как раз в этот момент она резко распахивает глаза.
– Что ты сказал? – хрипит, озираясь по сторонам.
– Спрашиваю, с чего ты так наклюкалась?
– С горя! – выдает эта пьянь. – Люди влюбляются, женятся, детей рожают, а я…
Татка, наконец, садится и, неловко взмахнув рукой, нечаянно бьет себя по лбу. Закусываю изнутри щеку, чтобы не засмеяться.
– Ну, так, а тебе что мешает?
– Мешает, что? – непонимающе хлопает глазами Татка и смотрит на меня, открывшего перед ней дверь, снизу вверх.
– Влюбляться, жениться, детей рожать, – повторяю пункты из списка, вытаскивая её тушку из салона. Ну, хоть не заблевала мне здесь все. И то – хлеб.
– Так это… отсутствие возможности.
– Дурное дело не хитрое.
– Не скажи… Ик… – покачивается из стороны в сторону, как мачта на ветру, Татка. – У меня и секса-то… ик… знаешь, сколько не было?
Воу-воу! Погодите. Мы ж тут с другим разобраться пытались…
– Сколько? – сглатываю вязкий ком в горле. А эта дурочка и впрямь задумывается. Подпирает спиной раскрашенную черно-желтыми полосками сваю и, комично шевеля губами, будто действительно ведет подсчет, загибает длинные пальцы. Мой взгляд скользит вниз. Я только сейчас обращаю внимание на то, какие узкие у нее ладони. Я таких, пожалуй, не видел. Но при этом такие… Будто задубевшие. Наверное, от септиков и постоянной мойки. Руки оперирующего хирурга, вдруг вспоминаю я.
Хирурга, у которого давно не было секса.
– Два года? Или три? Не помню.
Постойте… Это она о чем?
Пока я замираю в безрезультатной попытке примерить на себя эти дикие цифры, Татка отрывается от колонны и, все также пьяно покачиваясь, направляется к лифтам. Иду за ней следом. Ну, во-первых, потому, что я обещал Кире проводить ее до квартиры, а во-вторых, потому, что этот вечер так сильно не похож на все другие мои вечера. Самое то, чтобы не закиснуть в опостылевшей череде будней.
– Какой этаж?
– Ик… Пятый?
Сам я, подобно Карлсону, живу на крыше. Мне принадлежит один из двух расположенных там пентхаусов, но на пятый, так на пятый. Лифт просторный. А мы почему-то стоим так близко, что я могу видеть янтарные крапинки в ее желтых, как у моего потерявшегося кота, глазах. Сейчас таких расфокусированных и пьяных.
Лифт звенит, двери открываются. Одновременно делаем шаг к выходу и замираем, соприкоснувшись пальцами. Сам от себя такого не ожидал. Детский сад какой-то. Хмурю брови и отступаю в сторону, пропуская Татку вперед. Она косится на меня, хлопает по карманам. Перетряхивает сумочку и виновато закусывает губу.
– Похоже, я ключи на работе забыла…
Да чтоб его все! Чего-то такого я и ожидал. Тяжело вздыхаю, вкладывая в голос всю скопившуюся во мне усталость, и равнодушно бросаю:
– На работу я тебя не повезу. Переночуешь у меня, а утром что-нибудь придумаем.
Трясу головой, возвращаясь в реальность. Линев куда-то ушел, как и его подчиненные, и я остался в огромной переговорной один. Всегда один. На какой бы вершине не был…
Впрочем, к черту эту лирику. Меня… жена ждет. Ухмыляюсь и иду к себе. Захлопываю за собой дверь, оглядываюсь в поисках Таты и обнаруживаю ее спящей на диванчике у противоположной от письменного стола стены. Подхожу ближе и сажусь на подлокотник, не совсем понимая, что делать дальше.
Глава 4
Тата
Я чувствую его взгляд, но все равно не сразу заставляю себя проснуться. Стряхиваю остатки сна с ресниц, зеваю в ладошку и задираю голову к сидящему на подлокотнике дивана Климу. Он выглядит уставшим. Хотя, наверное, за столько лет, я уже должна была привыкнуть видеть его таким – с тревожными тенями, залегшими под глазами, и выражением озабоченности на лице. А еще он явно давно не стригся. Волосы Клима отрасли и собрались на голове в маленькие, делающие его облик немного более доступным, барашки. Мне так сильно хочется их коснуться, что моя рука взмывает вверх раньше, чем я успеваю обдумать, как он расценит этот мой странный жест. Зарываюсь пальцами в неожиданно мягкой шевелюре и ловлю его немного растерянный взгляд. Эта растерянность – первая живая эмоция, которую Клим позволяет мне видеть. В обычной жизни они спрятаны так далеко, что иногда я задаюсь вопросом – а остались ли в нем какие-то чувства в принципе? Выжили ли они в той бесконечной гонке, с дистанции которой он никак не заставит себя сойти, хотя давно уже может себе позволить расслабиться?
– Зарос, – комментирует очевидное Клим, потирая действительно заросшую щеку. Я улыбаюсь, касаюсь пальцами затылка, ловлю кончиками занимающуюся в его сильном теле дрожь и резко отдергиваю руку, когда он вскакивает: – Ну, что? Едем? У меня всего ничего времени между встречами.
– Раз так, зачем тебе вообще ехать? Я и сама прекрасно доберусь.
Это даже не обида, а банальная констатация факта. Мне не нужна его помощь, я привыкла рассчитывать на себя. А Климу, ну правда, нужен хоть один такой человек. Которому ничего… абсолютно ничего от него не надо.
– Сказал же – отвезу. Нам нужно поговорить.
Пожимаю плечами. На самом деле каждая минута с ним становится для меня бесценной. И как я ни пытаюсь убедить себя забыть его, начать жить своей жизнью, дать шанс другому хорошему парню, все мои планы летят псу под хвост, стоит только Климу Терентьеву вновь возникнуть на моем горизонте.
Клим подхватывает пальто, протягивает мою куртку и, как истинный джентльмен, помогает одеться. И я стараюсь максимально растянуть этот процесс, чтобы успеть насладиться теплом его тела и ароматом. Подумать только. Он – мой муж!
Под любопытствующие взгляды офисного планктона идем к лифтам и спускаемся вниз. У выхода из здания нас уже поджидает машина. Проигнорировав водителя, Клим сам распахивает передо мной дверь и садится рядом, обдавая новой порцией своего аромата.
– Так что там по поводу развода? – вложив в голос как можно больше равнодушия, интересуюсь я, напоминая скорее себе, чем ему, о том, что это все не по-настоящему.
– Я как раз хотел об этом поговорить.
– Правда? А о чем здесь разговаривать? Наверное, нам просто нужно написать заявление о разводе – и дело с концом.
– А куда нам, собственно, спешить?
– Что, прости?
Моя челюсть медленно отъезжает вниз. Даже думать не хочу о том, как глупо я, должно быть, выгляжу.
– Зачем нам разводиться так спешно?
Клим отводит взгляд, счищает несуществующую пылинку с рукава, пока я судорожно пытаюсь понять, какого хрена вообще происходит. О том, что он вдруг воспылал ко мне любовью – стараюсь не думать, хотя очень хочется думать именно так. А потом как-то вдруг доходит. Как обухом по голове:
– Тебе от меня что-то нужно, так? – невольно суживаю глаза. – Подписать еще какие-то бумаги?
– Да нет же!
– Тогда что?
– То есть ты даже мысли не допускаешь, что я хочу сохранить наш брак просто так?
Сглатываю и делаю медленный-медленный вдох-выдох. Спокойствие, Тата, только спокойствие. Он же не знает, что заходит на запрещенную территорию, или… догадывается, после всего, что случилось? А если так – как же мерзко! Играть на чувствах влюбленной женщины…
– Ты совершенно прав, Клим. Такой мысли я не допускаю. И если после той ночи у тебя дома ты решил, что я…
– Ничего я не решил!
– Вот и правильно. Это ничего не значит. Просто я перебрала. Вот и все…
Гляжу в окно, а вижу вечер накануне свадьбы…
От двери моей квартиры к лифтам возвращаемся молча. Так же молча поднимаемся в Климов пентхаус. Я все еще пьяна, но не настолько, чтобы не понимать, что делаю. И когда нагло вру Климу про забытые на работе ключи, и когда, приняв душ в его квартире, скидываю с себя полотенце и забираюсь голой к нему под одеяло… Я дрожу от страха и глупой пьяной решимости. Почему-то я уверена, что это мой самый последний шанс. Я даже поклялась себе забыть Клима, если и в этот раз у меня не получится обратить его внимание на себя. К слову, последнее мне удается с успехом. Вряд ли мимо него проходят мои пьяные домогательства и нелепые признания в любви. И когда он отводит от себя мои наглые ищущие руки, и когда со смехом уходит, бросив короткое:
– Ну и пьянь ты, Татка! Спутать меня с чертовым принцем…
А я не спутала! Я к нему пришла, а не к принцу… Спасибо, хоть не высмеял и позволил сохранить лицо.
Как же стыдно. Касаюсь ладонями горящих щек. Убеждаю себя, что худшее в прошлом.
– Ладно, прости. Глупо вышло.
– Это точно. Так что тебе от меня нужно?
– Да так… Ты произвела большое впечатление на Шульмана. И он хочет, чтобы ты сопровождала меня в следующей поездке.
– Я не могу.
Качаю головой и вновь отворачиваюсь. Хочу… но не могу, да. Я только настроилась начать новую жизнь, навсегда вычеркнув из нее Клима, а тут… Нет. Ни за что.
– Послушай, это будет довольно короткая поездка. Займет всего несколько дней. Три, может быть, четыре… К тому же ты сможешь поприсутствовать на операциях. Перенять опыт зарубежных коллег.
– Я не знаю…
Злюсь! Потому что лепечу совсем не то, что планировала.
– Ты нужна мне, Тат. Старик уверен, что мы женаты.
Клим берет меня за руку, привлекая к себе внимание, и осторожно сжимает пальцы. Запрещенный прием! Запрещенный прием, мать его… И как тут сдержаться? Когда меня от одного только этого касания ведет? И это его «Ты нужна мне»… Вообще ведь плевать, к чему относятся эти слова! Какая же я дурочка… А он? Вот что он со мной делает?!
Машина плавно останавливается у самого подъезда. Удивленно озираюсь по сторонам. Оказывается, мы успели приехать…
– Мне нужно посмотреть свой график. Не факт, что получится отпроситься с работы, – отвечаю, вложив в голос как можно больше равнодушия. – Я позвоню, когда что-то решится.
Выскакиваю из машины, будто за мной черти гонятся, и взмываю вверх по ступенькам. Останавливаюсь уже в фойе. Опираюсь рукой о колонну и, сделав несколько жадных вдохов, заставляю себя двигаться дальше.
Покупка квартиры именно в этом доме сожрала все мои накопления. В том числе и от продажи прав на патент сердечного клапана, в изобретении которого я принимала участие наравне с младшим братом Клима. И это – дурость, с какой стороны ни посмотри, ведь мне не по карману содержание недвижимости подобного класса, но… Я так хотела быть ближе к Климу… Да, я жалкая. Знаю.
Открываю добротную деревянную дверь. В нос ударяет характерный неприятный запах. Так и знала, что зря подобрала эту скотину! Вот вообще не стоило… Но он был такой одинокий… К тому же я надеялась, что быстро отыщу его хозяев.
– Лорд! Лорд… Кыс-кыс…
Ну, где же ты, мохнатое отродье?!
Принюхиваюсь.
– Только не мои замшевые сапоги! Только не сапоги… Пожалуйста-пожалуйста! Подношу сапожок к носу и тут же отбрасываю от себя. Ну, конечно, эта паршивая сволочь пометила именно их! Мои любимые… Разуваюсь и, громко топая ногами, иду на поиски гада. А тот сидит, будто ни в чем не бывало, на подоконнике в кухне и флегматично наблюдает за голубем, вышагивающим по водостоку.
– Ну?! И долго ты будешь меня терроризировать? – упираю руки в бока. И, наверное, мой разговор с котом со стороны выглядит глупо, но я-то… я-то знаю, что этот мохнатый террорист прекрасно меня понимает! И, клянусь, делает мне назло. Как будто я именно это заслужила, подобрав его на помойке… – Молчишь?! Ну, молчи-молчи!
Расстегиваю куртку, размышляя о том, что же мне теперь делать, усаживаюсь на диван и открываю поисковик на телефоне. В Вайбер один за другим сыплются сообщения. Это родня в чате с одноименным названием в очередной раз обсуждает колики у младшего сына моей троюродной сестры Гоар, или предстоящую свадьбу внучатого племянника тети Карине, Гагика, осмелившегося сделать предложение не армянке, или новый бизнес дяди Вазгена, который терпит убытки из-за проклятой глобализации.
Всезнающий Гугл говорит о том, что отучить кота метить может только один нехитрый, но действенный способ – кастрация. Будто почувствовав что-то неладное, Лорд отворачивается от окна и впивается в меня желтым немигающим взглядом. Шансы на то, что его хозяева найдутся – тают с каждым днем, как и мое терпение. Словом, тут либо кастрация, либо опять на помойку. И первый вариант кажется мне намного гуманнее.
– Ну, что ты смотришь? Сам виноват! – бормочу я, набирая номер ветеринарной клинки. – Алло, здравствуйте! Мне нужно кастрировать кота… Какой возраст? Понятия не имею. Я его на помойке нашла… Нет-нет, никаких блох. Он обработан… На когда записать? А можно на завтра? Валентинов день? Правда? И что? Коты его тоже празднуют? А если нет, то запишите, будьте любезны. У меня завтра единственный выходной.
Не успеваю отключиться, как телефон снова звонит.
– Татка! – визжит в трубку Кира. – Я все жду-жду, когда ты позвонишь, а ты все молчишь! Разве так можно?!
– А что, собственно, произошло?
– Как?! Ты до сих пор не знаешь?! Про то, что вас с Климом поженили?
– Ну, допустим, это мне известно. А по какому поводу радость? Убей – не пойму.
– Ну, как же! Такая ирония судьбы… Видишь, тебе всё благоволит.
– Ага… Только Клим не очень.
– Ну, это дело наживное! Стоит подождать. В конце концов, вы теперь муж и жена. Разве ты не об этом мечтала?!
– Кир, ну, о чем ты толкуешь? – вздыхаю устало. – Разве я мечтала о том, что это будет… так?
Лорд спрыгивает с подоконника, лениво потягивается и, подойдя ко мне, начинает «бодать» мою руку, требуя ласки. Вон, как на него угроза кастрации подействовала, оказывается! Никогда до этого он и близко меня к себе не подпускал… Наклоняюсь, чтобы почесать кота за ухом.
– Да какая разница, так – не так! Теперь, когда Клим твой муж, ему сам бог велит присмотреться к тебе повнимательнее. И когда он это сделает, я уверена, сразу же в тебя влюбится!
– У него на это было двадцать лет, Кир.
– Ага. Двадцать. Ты соображаешь, что несешь? Двадцать лет назад тебе десять было! Чем бы это закончилось? Статьей за педофилию? – хохочет та.
Ну, ладно. С двадцатью годами я, конечно, погорячилась. В пятом классе, когда я сама влюбилась в Клима, у меня не было никаких шансов обратить на себя его внимание – это уж точно. Но я уже давным-давно совершеннолетняя. И не то, чтобы за это время в наших отношениях с Климом случились хоть какие-нибудь подвижки. Он просто не замечал меня. И не заметил бы, если бы не эта дурацкая ошибка в ЗАГСе!
– Не знаю, Кир. Я устала надеяться. Устала ждать…
– Но ведь не разлюбила?
– Ты ведь знаешь, что нет…
– Ну! А я о чем говорю? Это действительно шанс! Надо подумать, как отсрочить ваш развод…
– Если честно, он с ним и сам не торопится. Нас Шульман пригласил в Германию, представляешь?
– Серьезно?! Надеюсь, ты согласилась?
– Еще нет.
– Совсем спятила?! Ты не можешь отказаться! Даже не думай.
– Не знаю, Кир… Не хочу себе давать надежду. Скорее всего, у меня опять ничего не выйдет, и… Не хочу! Слишком больно это все…
– Эй… Тата-джан! Я тебя не узнаю. Выше нос! У тебя все получится… Не знаю, как объяснить. Я это сердцем чувствую. Попробуй, а?! В самый последний раз. И если уж тут ничего не получится… клянусь, я больше не буду настаивать. Пусть этот близорукий дурак живет, как хочет!
– Не знаю, – повторяю зачем-то в очередной раз, непонятно кого убеждая.
– Татка! – грозно шипит подруга.
– Ну, ладно-ладно. Я что-нибудь придумаю…
– Что тут думать?! Соблазнять его надо, соблазнять!
Глава 5
Клим
Просыпаюсь от того, что где-то за дверью, в глубине коридора, начинает жужжать пылесос. Переворачиваюсь с боку на бок, кряхтя, встаю. Дерьмо. Я опять уснул в офисе! От неудобной позы все тело затекло, а шею напрочь заклинило. Ну, вот и какого черта я не разложил проклятый диван? Или хотя бы туфли не скинул…
Иду в ванную, умываюсь. Упираюсь ладонями в мраморную столешницу и поднимаю взгляд к собственному отражению в зеркале. Не то, чтобы я слишком парился по поводу своей внешности, но… С этим точно надо что-нибудь делать. Например, больше отдыхать, спать хотя бы по шесть часов в сутки и нормально питаться. Растираю руками лицо – жаль, что вот так запросто не разглядишь усталость, и выхожу прочь из ванной. В офисе никого. Не спит разве что служба клининга, рабочий день которой начинается за пару часов до всех остальных. Киваю девочкам в униформе и, зевая на ходу, шаркаю к лифтам. Гришу я давно отпустил, поэтому за руль сажусь сам. Домой… Может быть, даже попробую сделать себе выходной. Потому что устал просто нечеловечески.
А город, как назло, стоит в пробках. За ночь намело снега, и снегоуборщики не справляются. Колеса буксуют в вязкой снежной каше, нетерпеливо гудят клаксоны, а я изо всех сил стараюсь не уснуть прямо посреди этого февральского Армагеддона. По радио совсем не по-утреннему бодрый диктор поздравляет страну с Днем влюбленных. Никогда не понимал этого праздника. Да и не праздновал его никогда. Хотя… нет. Однажды было. С моей бывшей… Ужин в пафосном ресторане, изысканное белье… Секс, который должен был стать особенным, но не стал. Трахался я в то время по большей части с работой. Хотя, почему в то время? Сейчас в этом плане ничего не поменялось. Зажмуриваюсь, в попытке припомнить, когда у меня в последний раз был секс, и… не могу. А самое удивительное, что даже не хочется… Вообще ничего не хочется. А впрочем, вру! Имеется за мной один грешок. Снова притормаживаю на светофоре и мысленно возвращаюсь в ночь накануне Сашкиной свадьбы.
Я не сплю, зачем-то прислушиваюсь к звукам притихшего дома. Сначала в гостевой ванной шумит вода, потом все смолкает. В тишине квартиры шаги Таткиных босых ног звучат ненормально громко. Она пьяная, а значит, не представляет для меня интереса. Клянусь, сначала я вообще не думаю ни о чем таком. Ну, или загоняю эти мысли подальше, не знаю… Но все меняется, стоит ей открыть дверь в мою спальню и скинуть с себя полотенце. В противоположную от кровати стену вмонтирован огромный аквариум. И его подсветки вполне хватает, чтобы разглядеть Татку в деталях. А смотреть там действительно есть на что. Она безупречна. Маленькая, ладная, красивая… С длинными ногами, покатыми бедрами и самой шикарной грудью из всех, что я когда-либо видел. Татка пересекает комнату, забирается под одеяло и прижимается ко мне со спины. Клянусь, острые пики ее сосков оставляют на моей коже ожоги.
– Я люблю тебя, – шепчет, прокладывая дорожку вниз по лунке позвоночника. У меня крепко стоит – стыдиться нечего, но когда ее проворная ладошка скользит вниз, я отвожу Таткину руку, не давая себя коснуться. Потому что… ну, она же пьяная, господи! И наверняка меня с кем-то спутала. С тем, кому сейчас признается в любви. Выбираюсь из постели, бормочу что-то наигранно бодро о том, какая она пьянь, и тихонько ретируюсь из собственной же комнаты. Ага… она – пьянь. А я – гребаный извращенец. Никак иначе я свой стояк объяснить не могу.
Возвращая меня в реальность, наконец, загорается зеленый, я проезжаю еще пару кварталов, чудом проскакивая светофоры, и сворачиваю к своему дому. По случаю утра на въезде в паркинг – ни одной машины. А вот на выезде – целая очередь. Паркуюсь. Ставлю машину на сигнализацию и топаю к лифтам, когда замечаю прелюбопытнейшую картину.
– Лорд… Ло-о-о-орд! Кыс-кыс, мой хороший…
Взгляд залипает на выпяченной вверх Таткиной попке.
– Ах ты ж маленький мохнатый засранец! – пыхтит она, в безрезультатной попытке выловить из-под машины спрятавшегося кота.
– Нужна помощь? – подхожу ближе.
Тата оборачивается, сдувает упавшие на глаза пряди и неуверенно пожимает плечами:
– Там мой кот. И если, – она подносит к лицу телефон, – через пять минут мы не выедем, то плакала наша кастрация.
Последнее слово заставляет меня передернуться. Сажусь на корточки рядом с Таткой, полы пальто укрывают асфальт, но мне плевать. Заглядываю под машину:
– Эй, парень! Сиди там и не высовывайся. Мой тебе совет.
– Ха-ха! Очень смешно, – обиженно сопит Татка. – Он же не в твои ботинки нагадил!
– И только за это ты готова лишить мужика самого драгоценного? Очень по-женски! Да еще какой день выбрала – это ж надо…
– Какой? – сузившиеся в щелочку глаза Татки не сулят мне ничего хорошего, но мне почему-то нравится ее дразнить.
– Так День всех влюбленных. Как ты ему после этого будешь в глаза смотреть?
Татка закусывает губу и хлопает желтыми, как у сидящего под машиной кота, глазами. Разница лишь в том, что у нее они не светятся в темноте. А я снова залипаю на ней и пропускаю момент, когда кот выбирается из своего укрытия. Возвращаюсь в реальность, лишь когда он с громким обиженным «Мя!» сигает мне на руки. В последнюю секунду успеваю его подхватить, неуклюже заваливаясь на задницу.
– Стасян? – открываю рот, с трудом узнавая в подстриженном едва ли не под ноль коте, свою, когда-то пушистую, потеряшку.
– Мя! – жалуется тот и бросает через плечо на Татку полный осуждения взгляд.
– Стасян! Нашелся! Ну, надо же… Я уже решил – все! Потерял тебя…
Говоря откровенно, я никогда не думал, что вот так прикиплю к животинке. Ну, может быть, к собаке… Лабрадору там, или ротвейлеру. Но к коту… Нет, такого я не мог и представить. Так что, когда в закутке у входной двери обнаружился не пойми откуда там взявшийся маленький, едва открывший глазки котенок, думал, накормлю его и отправлю в люди. Ну, знаете, в какой-нибудь приют для животных. Но Стасян задержался на день, потом на два, потом на неделю, а спустя месяц я вынужден был признать, что он прописался в моей квартире навечно.
– Так это твой кот?!
– Угу. А ты мало того, что сделала ему совершенно идиотскую стрижку, с которой он в глаза другим котам не сможет смотреть, так еще и хотела кастрировать… – шиплю, поднимаясь с асфальта.
– Мя!
– Никогда ее не простим. Ты прав.
– Да не подстригала я его! Он уже был такой, когда я нашла его на помойке. А то, что кастрировать хотела, так это… это потому, что он не оставил мне выбора!
– Мя! – возмутился Стасян, презрительно косясь на Татку.
– Ах ты ж… Ах ты ж… врун! Гадкий шерстяной мешок с костями! Я тебя спасла от голодной смерти, и вот, значит, какая благодарность?! – взъелась Татка, уперев руки в бока. И это, наверное, выглядит смешно… Но она так горяча в гневе, что лично мне становится совсем не до смеха.
– Так это точно не ты его подстригла? – в горле пересохло, и оттого мой голос звучит чуть более хрипло.
– А какой мне смысл тебе врать?! – И впрямь. Смысла никакого. Поэтому я неопределенно пожимаю плечами и крепче прижимаю к себе удивительно тощего из-за отсутствия пушистой шубы друга. – Так, ладно… Раз вы нашлись, я, пожалуй, пойду. Займусь чем-нибудь полезным. Как я понимаю, кастрировать ты его не собираешься?
– Мя! – возмущается Стасян и пребольно впивается когтями мне в руку. Будто это я озвучил такую крамольщину.
– Нет, конечно! – успокаивающе чещу Стасяна за ухом.
– Тогда я отменю запись к ветеринару. Счастливо оставаться.
Читать бесплатно другие книги:
