Академик: Дом, что мы защищаем. Академик. Глубина Орлов Борис
Продолжалось это недолго – не более минуты. Затем девчонка легко ткнула пальчиками в переносицу Шапы и повернулась к Виктору:
– Вот и всё! – улыбнулась она. – А ведь ты со своими Нер-Ца и Чеп-Ле провозился бы значительно дольше. А знаешь, в чём причина? – она снова запрыгнула на кровать и уселась, скрестив ноги. – Вы всегда стараетесь сделать всё так, как учили, и забываете, что слишком сильного закрепления не нужно: они всё равно столько не проживут.
Афанасьев начал прикидывать, как бы поосторожнее сообщить девушке, что он – не её родственник, ни на каком празднике Балаар он не то что не бывал, а даже и не слышал о таком, и что он, конечно, возможно, «аури», но только он не знает, что это значит. А девчонка вдруг смешно наморщила носик и покачала головой.
– Какое глубокое погружение в образ! Даже ране не даёшь затягиваться… – она указала пальцем на раненое плечо и фыркнула, словно маленький котёнок: – Правду говорят, что ваш старикашка Яф сделал из вас какие-то ходячие кодексы… А кто это – «майор зан Коорт»? – спросила девчонка без перехода. – Что у тебя с этой человечечкой? А ну-ка, признавайся! – она рассмеялась задорно и звонко. – Да не бойся! Я никому не скажу!
– Ну… – Виктор старательно откашлялся. – Майор Мийра зан Коорт…
Договорить он не успел. За его спиной раздался грохот и короткое проклятье. Пограничник резко обернулся: Шапа сидел на полу, свалившись со стула. Он обводил каморку обалдевшим взглядом и потирал ушибленный бок. Афанасьев перевёл взгляд на девчонку, и та лукаво опустила глаза:
– А с чего я должна исправлять твои ошибки? Сам не поставил рубеж, а теперь на меня… И вообще, – легко подхватилась она. – Я – в душ! Потом поедим, накинем пелену и уйдём отсюда.
Девчонка исчезла. Виктор подобрал Шапу и усадил его на постель. «Девка – сильнейший гипнотизёр, – думал он, помогая бывшему палачу. – Мессинг нервно смолит чинарик и со злости пинает все здешние гипнообучалки и запоминалки». Он снова прокрутил в голове всё услышанное и поразился: «Пятьсот лет назад?! Она не шутит?! Мийра говорила, что они живут шестьсот-восемьсот лет, но выглядят всё равно как зрелые люди, а под конец срока и вовсе как старики. Девчонка, случаем, не рехнулась, попав в умелые ручки нашего Шапы?..»
– Помоги мне, пожалуйста! – раздался требовательный голос девочки.
«Точно рехнулась», – подумал Виктор и направился в душ. Здешние душевые кабины отличались исключительной простотой, понятной даже полному дебилу, так что, если пленница Дета Вашта не может сама управится с этим агрегатом, значит, дело плохо. «Только чокнутой мне и не хватало», – вздохнул пограничник, открыл сдвижную дверцу и замер.
Душ работал, как надо, но поразило Виктора не это. Соплячка стояла голая и в такой вызывающей позе, что ее намерения не вызывали сомнений.
– Мне нужно расслабиться после всего того, что со мной случилось, – заявила она уверенным тоном. – Раздевайся и иди ко мне. Последнее время я люблю в воде.
Нельзя сказать, чтобы девочка не вызывала желания. Напротив! Она была дьявольски хороша! Эдакий юный чертёнок, который тем не менее точно знает, что хочет. Но Виктор как-то всегда плохо относился к педофилии и педофилам, а потому просто отвернулся.
– В чем дело? – голос девчонки стал требовательным.
Она подошла к Афанасьеву и потянула его за раненую руку, да так, что тот невольно зашипел.
– А почему ты всё ещё ходишь с… – тут она вдруг осеклась, уставилась на Виктора и провела рукой по его лицу. – Ты – не мой кузен. И вообще – не аури, – вынесла она наконец своё заключение. Тут глаза её чуть расширились от удивления: – Но ведь ты – и не человечек. Человечки не обладают ничем подобным, что ты делал с этим… – она махнула рукой в сторону стены, за которой сидел Шапа. – Слушай, а ты вообще кто? И что ты здесь делаешь? На хуора ты не похож, на зьята – тоже…
Больше всего Афанасьева удивило то, что девчонка совершенно его не боится. И не стесняется, хотя уже точно понимает, что он – не «герой её прежних милых забав».
– Я тот, кто вытащил тебя из больших неприятностей, – произнёс он дипломатично. – Здесь я оказался для того, чтобы убить Дета Вашта. А вот ты как к нему угодила?
– А, с кем не бывает! – девчонка состроила гримаску и снова принялась его внимательно разглядывать. – Нет, – тряхнула она головой, – ничего не понимаю! Я, конечно, не самый великий биолог, но то, что физически ты – не человек, вижу совершенно отчётливо. И мощность излучения мозга во всех пяти спектрах у тебя такая, что на сотню человек хватит! Да ещё и останется!
Не стесняясь, она уселась на пол, скрестив ноги и выставив напоказ всё то, что обычно принято скрывать, и похлопала ладошкой рядом с собой:
– Садись.
И когда Виктор повиновался и уселся напротив неё, добавила:
– Предлагаю честный обмен: ты рассказываешь мне всё про себя, а я – я, ну… – девчонка на секунду задумалась, а потом решительно тряхнула головой: – А я рассказываю тебе всё про себя. Ну, вернее, всё то, что ты сможешь понять, идёт?
– Quid pro quo[47], – хмыкнул задумчиво пограничник.
Услышав это, девчонка насторожилась.
– Quid pro quo? – повторила она, словно пробуя вкус слов на язык.
Афанасьев мог бы поклясться, что его странная собеседница что-то усиленно вспоминает. Вот она в задумчивости намотала на палец прядку волос, прикусила нижнюю губу… И вдруг просияла:
– Salvete! Quid hic agis, civis Romanus?[48] – И, увидев замешательство Виктора, добавила извиняющимся тоном: – Произношение, конечно, хромает. На все четыре ноги. Но ведь фразу я построила правильно?
– Понятия не имею, – честно признался Виктор. – Это что за язык?
– Странно, – нахмурилась девчонка. – Неужели я ошиблась? А вот ты что сказал? Это вот: «Квипрокво»?
– А-а, это на латыни, – сообщил Афанасьев. – Крылатое выражение. Означает примерно: «Ты мне, я тебе».
– Ну да. Все верно, – кивнула собеседница. – Вот я и поприветствовала тебя на твоём родном языке. Неужели я забыла его настолько, гражданин Рима?
– Кто? Я? Да ты что?! – невольно улыбнулся пограничник. – Я и родился-то примерно через полторы тысячи лет после падения «вечного города». Просто у нас остались поговорки и всякие словечки из их языка.
– То есть ты хочешь сказать, – снова задумалась девчонка, – что в вашем мире человечки исчезли, уступив место вашей расе? И все это произошло за какую-то пару несчастных килолет?
– Да нет, – досадливо махнул рукой Виктор. – Я – человек. Во всяком случае, был им до недавнего времени.
И чтобы не терять драгоценного времени, он вкратце рассказал ей обо всем, что произошло с ним, опуская излишние подробности. Девочка слушала очень внимательно, не перебивала и не задавала ненужных вопросов. Создавалось впечатление, словно она сидит не голая на полу в душевой кабинке, а в школе за партой.
– То есть ты сейчас – клон? – спросила она, когда Виктор закончил. – Как интересно… – она встала и подошла к сидящему мужчине, положила ладони ему на грудь. – Ты позволишь?..
– Эм-м… Это… – начал было Афанасьев, но девочка уже ловко сдёрнула с него куртку, расстегнула комбинезон, и тонкие пальчики побежали от груди вниз по животу.
– Как интересно… – шептала девчонка, чуть раскачиваясь. – Очень, очень любопытно…
От её пальцев исходил сухой жар, странно покалывающий кожу, а сами пальцы и всё тело неярко мерцало голубым свечением.
– У тебя стоит ограничитель на внутренний биоцикл, – произнесла собеседница, убирая руки. – Знаешь, очень любопытный блок… Если бы я точно не знала, что мы давно уже не производим ничего подобного, я могла бы поклясться, что это – почерк Кьяра, моего учителя. Только он ставил такое… такое… – она пощёлкала пальцами, подбирая слова, – выглядит так, словно всё получилось случайно. Очень уж наш дедок под природу любил подделываться… – и она захихикала.
Виктор вздрогнул.
– Ты сказала: «Стоит ограничитель»? – поинтересовался он осторожно.
– Ну да, – девчонка пожала плечами. – Убрать его я не смогу, так как это дело для полноценного специалиста, но чуть подправить в моих силах, так что теперь клетки станут регенерировать почти в обычном режиме. В смысле – для тебя. У тебя хороший резерв! Но и скорость возобновления изрядно выше, чем у человечков, так что уходить он будет втрое быстрее.
– И сколько я теперь буду жить? – спросил Афанасьев.
– Откуда мне знать, – снова пожимание плечами. – Если не убьют – лет восемь, может – десять. Вряд ли больше. У тебя несовершенная лимфосистема и ограничители по всем системам, а улучшать их я не возьмусь. Да и никто из моих знакомых не возьмётся. Потом, нейросистема на токах такой частоты неэффективна. Я бы взялась кое-что поправить, но тут время нужно.
Афанасьев слушал и обалдевал. То, что говорила собеседница, он понимал весьма смутно, тем более что она вдруг принялась сыпать какими-то специфическими терминами. Из них он узнал только слово «аура», но и то не был уверен, что правильно понимает его значение…
Девчонка посмотрела на пограничника и истолковала его изумление по-своему. Мягко погладила его по руке:
– Нет, ну если тебе так уж надо… Ты же меня и правда спас… Ну, хочешь, я прямо сейчас попробую ещё чуть-чуть исправить твоё тело?
Виктор машинально кивнул головой, и девчонка тут же приказала:
– Ложись. Нет, сначала разденься, а то потом будет неудобно…
Пребывая в состоянии лёгкой прострации, Афанасьев стянул с себя одежду и честно попытался улечься на полу душевой кабины. Это ему не удалось: габариты мощного клонского тела никак не вписывались в тесноту санузла.
Девчонка потянула его за руку:
– Пошли на постель.
В каморке она согнала с кровати прочь Шапу, все ещё пребывавшего в состоянии некоторого ступора, толкнула Виктора в грудь:
– Ляг и расслабься. Вот, молодец… – И вслед за этим пограничник вдруг почувствовал, что всё пошло как-то не так, как он ожидал.
Афанасьев попробовал осторожно высвободиться, но цепкая чертовка прикрикнула:
– Прекрати! Не вертись! Мне и так неудобно – ты и там здоровенный, – она поёрзала на Викторе, устраиваясь поудобнее. – Вот, расслабься… Так… Молодец… Теперь смотри мне в глаза…
Это был секс и в то же время – не секс. Виктор словно растворился в бездонных глазах равномерно раскачивающейся на нем девчонки. Он понимал, что ощущения, которые он испытывает, не имеют ничего общего с обычными – теми, что бывают во время близости с женщиной. Тело то вдруг словно взрывалось от боли, то совершенно размякало, превращаясь в кисель. Казалось, что его обволакивает раскалённый жар, но в следующее мгновение обрушивался леденящий холод. Девчонка раскачивалась и что-то бубнила странным, гортанным голосом. Слова расплывались, перемешивались, сознание мутилось…
– Ну, вот, – девчонка распласталась у него на груди. – Сделала, что могла. Вернее, всё, что можно было сделать прямо сейчас… Нет-нет, лежи, не дёргайся, – заметив, что Виктор пытается встать, она с неожиданной силой оперлась ему в грудь. – Тебе ещё часа два надо полежать: я из тебя столько энергии выкачала, что сейчас ты слабее червяка.
– А зачем?.. – сумел пробормотать Афанасьев, намекая на только что произошедшее.
– Ну, во-первых, мне энергия тоже нужна, а то я уже клеточные резервы в ход пустила. А во-вторых… – тут она бросила на пограничника лукавый взгляд и медленно облизала губы. – Во-вторых…
Не договорив, она соскочила с постели и принялась деловито исследовать запасы продовольствия. Очень скоро в губы Виктору ткнулся гигантский бутерброд с копчёным мясом.
– Ешь, – велела девчонка, держа в руке второй бутерброд-монстр, от которого она откусывала огромные куски. – Ешь, иначе ещё долго будешь валяться. Твои способности воспринимать рассеянную энергию крайне низки. Я попробовала их увеличить, но получилось, откровенно говоря, слабовато.
Пограничник принялся жевать, с трудом пропихивая пищу в пересохшее горло. А девчонка расправилась с первым бутербродом и тут же сотворила себе второй. Этот она смела ещё быстрее, несмотря на то что закусывала шоколадом, отгрызая сразу от трёх сложенных вместе плиток. Потом наступил черед банок с консервами. Мясо, рыба, фрукты – все это исчезало с невероятной скоростью.
– Ладно, на первое время – достаточно, – сказала девчонка, с сожалением отставив в сторону недоеденную банку фруктов, похожих на персики. – Хочется ещё, но – некуда… Тебе, конечно, не терпится узнать, кто я такая? – повернулась она к пограничнику. – Ладно, слушай и смотри…
Глаза Виктору заволокла какая-то зыбкая мерцающая пелена, а когда она рассеялась, то он увидел звёздное небо. Спокойный голос, женский, но совсем непохожий на девчачий звоночек, принялся неторопливо рассказывать обо всем, что произошло с сотворения мира. Оказывается, человек – единая универсальная разумная раса для всей вселенной. То есть не сам человек, а белковое мыслящее теплокровное млекопитающее, прямоходящее, о двух ногах, двух руках и одной голове. Только, кроме людей как таковых, существуют ещё Старые Расы – Древние или Первые, как они сами себя называют. Таких рас довольно много: хуоры, отдалённо смахивающие на киношных вампиров – абсолютно белая кожа и темно-красные глаза, дающие им возможность видеть и в инфракрасном спектре; зьяты, чья кожа имеет зеленоватый оттенок, позволяя своим обладателям питаться за счёт фотосинтеза, ондры, которые могут дышать под водой через кожу, не будучи при этом земноводными, и другие.
Древние вступили на путь прогресса намного-намного раньше всех остальных человеческих рас и, как результат, основательно обогнали братьев по разуму. Настолько, что смотрелись сущими богами. Особенно в этом преуспели аури, к которым и относилась длай Лиола – спасённая Виктором девушка. Хотя назвать девушкой особу, чей возраст больше, чем у пирамид, а число её бывших мужей медленно, но верно приближалось к сотне, было сложно.
Картинки сменялись, показывая то удивительно красивые леса, то какие-то фантастические города. Корабли, режущие морские волны или рассекающие межзвёздные пространства. Мультипликация демонстрировала изменения, происходившие с организмами Древних, когда те овладели знаниями и умениями полностью подчинять себе природу.
Аури сами выбирали себе облик, который более всего подходил их характеру или требовался для той или иной работы. Лиола – весёлая, живая и чуточку взбалмошная, предпочитала выглядеть девчонкой пятнадцати-шестнадцати лет. Кстати сказать, полторы тысячи лет тому назад она попробовала побыть мужчиной. Но это ей не очень понравилось, и когда острота новизны прошла, через каких-то пятьдесят-шестьдесят лет вернулась к своему обычному облику.
Старые Расы не скрывались. Просто привыкли к своей неуязвимости и не видели необходимости таиться. А контакты с младшими расами ограничивали лишь для того, чтобы не вызывать ненужного раздражения глуповатых и неразвитых родичей.
Тем не менее Первые внимательно наблюдали за развитием своих «братьев меньших» и делали это втайне. Лиола работала в организации со странным названием «Универсум». Полностью цели и задачи этого «Универсума» Виктору объяснять не стали:
– Этого ты всё равно не поймёшь, – хихикнула девчонка. – А если коротко, то наблюдение.
Поэтому-то Лиола и знала латынь, да и ещё множество самых разнообразных сведений о Земле, которые собрала в необозримо далёкие времена, пребывая на родной планете Виктора в качестве наблюдателя. Но это-то как раз и не важно. А вот важным оказалось следующее: на здешней планете в силу аномалии стали выпадать из гиперпространства корабли чужих рас, многие из которых были чужеродны настолько, что даже понять их язык представлялось проблематичным.
Волнами аури, да и прочие Старые Расы, называли возмущения пространства и времени, которые возникали при соприкосновении двух параллельных реальностей. Выяснилось, что наша вселенная – та, в которой живут великолепная Мийра и симпатичная Гриен, славный парень Ларл и бандит Башши, аури, хуор, да и сам Виктор – далеко не единственная. Аури и ещё одна из Старых Рас – стабры – уже давно сумели наладить контакт с несколькими реальностями. Правда, только общение – перемещаться из одной вселенной в другую они ещё не научились. Впрочем, никто из «соседей» тоже не владел безопасным способом перехода. Однако существовали не только безопасные способы.
– Там сейчас идёт война, – голос лектора снова сменился на Лиолин. – Такой войны, полковник, ты даже представить себе не можешь: взрываются не только звезды, но и целые галактики. Число погибших разумных – если этих идиотов можно считать разумными! – уже превысило десять в двадцать седьмой степени интеллектов. Гибель такого количества разумных разрушает межмировые мембраны. Но ты представляешь, что самое страшное? Самое страшное то, что в наш мир попадает их оружие. И какие-то придурки решили использовать находки для захвата власти. Вот только никому не известно, что произойдёт при использовании, например, крайстраза, приведённого к полной мощности импульса. Только планета рассыплется на кварки или вся звёздная система? А если им в руки попал не крайстраз, а что-то посерьёзнее? Представляешь, что может случиться, если человечки сдуру активизируют, например, системник класса «плюс-плюс»? Или барграб высокой активности? А на кораблях может ещё и не то оказаться!
Названия оружия, разумеется, ничего не могли сказать Афанасьеву, но понять он мог: Трой и компания – натуральные обезьяны с атомной бомбой! Готовят свержение правительства с использованием таких средств, о возможностях которых не имеют ни малейшего понятия.
Перед глазами появилась ладошка Лиолы.
– Ну-ну, просыпайся, – девчонка сильно тряхнула его за плечи. – Вот, теперь ты все знаешь. И знаешь, что мне интересно?
Она вдруг подняла обращённые к нему ладони. Что-то невидимое мощно толкнуло Виктора в грудь, и он снова оказался распластанным на кровати. Но то, что толкнуло, не переставало давить. Дышать неожиданно стало трудно, словно ему на грудь уселся слон.
Чёртова девка нависла над ним.
– Мне жутко интересно узнать: что ты собираешься делать с этой информацией? – хихикнула она, но глаза ее остались на этот раз холодными и твёрдыми. – Пойдёшь косить всех подряд? Или попытаешься присоединиться, стараясь проконтролировать использование чужого оружия?
– Ни то, ни другое, – пропыхтел пограничник, пытаясь вывернуться из-под Лиолы. С тем же успехом он мог бы попытаться закатить в гору Т-90 на руках… – сообщу в Управление, предварительно вытащив из Вардора Гриен и Ларла, и пусть они этот гадючий клубок с орбиты накроют.
– Хорошая идея, – ехидно одобрила та. – Заодно познакомишь меня с майором Мийрой зан Коорт – нам есть, что с ней обсудить… А эти человечки, которых в куполах с орбиты на атомы разберут – пёс с ними! Подумаешь: парой сотен килоинтеллектов больше, парой сотен меньше. Вселенная не заметит.
Виктор задумался. В устах Лиолы эти слова звучали особенно обидно: она – Древняя, ей на людей, в принципе, наплевать, а выходит так, что он готов с лёгкостью подписать своим соплеменникам приговор, а вот она пытается спасти этих дурней…
– Хорошо, – выдохнул он, не прекращая бесплодных попыток освободиться. – А ты что предлагаешь?
Лиола бросила на него насмешливый взгляд, как-то по-особому повела рукой, чирикнула непонятную фразу, и Виктора буквально подбросило над постелью.
– А то ты уже задыхаться начал, – пояснила она. – Но все равно: ты очень сильный. Это ж надо – шесть «жэ» выдержал без спецподготовки…
– Какие шесть «жэ»? – изумился пограничник. – Откуда? Как?
– Как-как, – передразнила его Лиола. – Локально гравитацию повысила, вот как. А предлагаю я следующее: надо захватить базу. Я думаю, что вдвоём нам будет сложновато, но если я позову ещё подмогу, то вшестером-всемером мы достаточно легко справимся. Ну, лёгкое оружие мы можем и тебе оставить, а тяжёлое, опасное, заберём с собой. Равно как и космические корабли, если они там ещё, конечно, уцелели. Э-э! Не дуйся! – она легонько провела ладошкой по лицу Виктора. – Ну, рано вам ещё такими штуковинами баловаться. Вот что полегче, типа твоего портативного дредна узкого диапазона – пожалуйста, играйтесь, сколько хотите. Можете даже разобрать и изучить. Лет через триста-четыреста сумеете сделать более-менее приличную копию.
– А не боишься, что мы поднапряжёмся и сделаем не копию, а увеличенный вариант? – хмыкнул пограничник. – Что-нибудь эдакое, что будет материки стирать?
– Не-а, – Лиола тряхнула рассыпавшимися волосами. – Такую вещь вы за триста лет не осилите. Придётся кое-какие фундаментальные открытия сделать, а это ещё лет четыреста займёт. Да и физику вашу менять придётся, новые теории строить. А это совсем не простая задача, уж ты мне поверь…
В этот момент у Афанасьева ожил коммуникационный браслет. Развернулся голоэкран:
– Привет, Викт, – на экране появилось лицо Аллу Даба, лучащееся довольствием. – Я – твой должник! – радостно сообщил вайр и тут же удивился: – А это кто с тобой? – и не успел пограничник ответить, как Аллу изумлённо выдохнул: – Великий Океан! Ты ещё и лучшего палача утащил живьём?! И девчонкой разжился, чтобы не скучать?!! – он лукаво подмигнул Афанасьеву: – Викт, ты что – свою общину решил создавать?
– Вот именно этого мне и не хватало, чтобы хоть как-то разнообразить мою скучную, серую, чересчур спокойную жизнь, – наигранно усмехнулся Виктор, но Даб не заметил фальши и весело расхохотался.
– Слушай, Викт, – отсмеявшись, посерьёзнел он. – Я не отказываюсь от своего долга перед тобой, но сейчас тебе лучше как можно скорее убираться отсюда. Мне тут птички начирикали, что ты собрался покупать новую субмарину. Так вот, в качестве первого взноса в нашу будущую дружбу я поставил твою новую лодку у девятого шлюза. Не волнуйся, твоя девочка уже там. Обустраивается. Путь к «девятке» свободен, мои люди предупреждены. Так что собирай все, что тебе понадобится, и дуй. А вот через пару декад – заходи: посидим, выпьем и обсудим, что сможем сделать друг для друга в дальнейшем. Ещё раз спасибо. Помни, что в нашей общине у тебя есть друг!
На этих словах голоэкран свернулся и погас. Виктор посмотрел на Лиолу, и та понятливо кивнула: мол, все слышала. Перевёл взгляд на Шапу, который только-только начал приходить в себя после гипносеанса, подкреплённого техникой Кха-Ром. Ничего, бывший палач, а ныне – личный и самый преданный телохранитель Мийры выглядит почти нормально, только словно бы с большого бодуна. Но это у вайров – дело самое обычное, чай, не армия, где за такой внешний вид сразу впаяют суток десять, а только потом разбираться станут. Да и то только на предмет: а не накинуть ли ещё столько же?
– Одно плохо, – пограничник критически оглядел Лиолу. – Боюсь, что эту шитую золотом хламиду здесь могут знать очень многие. А ничего из Шапиного, а тем более – моего гардероба тебе не подойдёт.
– Опознать? – девчонка задумчиво оглядела порезанную одежду, затем решительно сдёрнула ее с себя и аккуратно разложила хламиду на постели. Сосредоточенно прикусила нижнюю губу, вытянула руки…
Виктор зябко повёл плечами: на кровати лежал женский костюм. Сразу видно, что дорогой – повсюду золотая вышивка и наляпаны блестящие камушки. Но даже ему – мужчине, было видно: костюмчик – точно по фигуре Лиолы.
– Здорово, – кивнул он. – Одевайся и пошли.
Но девчонка отрицательно помотала головой:
– Рано, – сказала она уверенно. – Надо вас с этим, – кивок в сторону Шапы, – привести в соответствие с моим видом. Раздевайся давай! – приказала Лиола. – И этому помоги раздеться.
– Лямур де труа?[49] – буркнул про себя Виктор, скользнув взглядом по Лиоле, которая так и оставалась голой. Но беспрекословно принялся исполнять требуемое.
На постель улеглись два комплекта мужской одежды. Лиола подошла, подняла руки… На сей раз раздался хлопок, над кроватью взвилось облачко пара, а в комнате отчётливо похолодало.
Афанасьев поднял свой преобразившийся костюм, осмотрел, пощупал, подёргал…
– Ничего не понимаю, – признался он, повернувшись к девчонке. – Я понимаю, что это – вроде гипноза, но ведь одежда изменила не только внешний вид, но и свои свойства. На разрыв стала куда прочнее…
– Так ты что же, думал, что я просто тебе внушила, что твоя одежда изменилась? – засмеялась Лиола. – Но это было бы очень сложно: всем встречным посылать одно и то же видение. Куда проще поменять структуру ткани.
– Проще? – иронично хмыкнул Виктор. – Ну, разумеется.
– Нет, правда – проще, – загорячилась Лиола. – Разовая замена структурных связей и достройка некоторых атомов – намного проще, чем выставлять постоянно действующий нейронный фантом! Ну вот, честное слово – проще! Да ты и сам это поймёшь – лет через восемьсот.
Афанасьев не стал спорить. Да и как-то глупо возражать «девчонке», для которой художники, расписывавшие стены пещер, – товарищи детских игр, а строители пирамид – несмышлёные детишки, играющие в песочнице! Поэтому он только ехидно ответил: «Через восемьсот лет я, может, докажу тебе, что ты ошибалась», после чего мгновенно, словно в курсантские годы, оделся. Похожий на пистолет дредн уложил в мягкую кобуру, о которой позаботилась Лиола, деловито рассовал остальное оружие в предусмотренные для этого кармашки и чехлы, расправил под ремнём складки:
– Я готов!
Шапа оделся, разумеется, медленнее, но тоже в похвальном темпе. На его одежде – комбинезоне странного покроя – оказались места для припасов. Лиола тут же и нагрузила ими своего бывшего мучителя. И только потом оделась сама.
– Ну что? Пошли? – спросила она Виктора и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь каморки, начисто проигнорировав хитрый замок, на который та была заперта. И вышла в коридор лёгкой танцующей походкой. Афанасьев поспешил за ней, а следом запыхтел навьюченный похлеще лошади Шапа.
Глава 13
Внутренний контроль на основании пункта 19 Кодекса разрешения конфликтов объявляет зону вокруг вольного города Вардор территорией проведения антитеррористической операции. В связи с этим запрещается всякое движение транспортных средств и отдельных лиц в указанной зоне и стокилометровой прилегающей территории.
Срочные перевозки, спасательные операции и транспортные проводки осуществляются только в сопровождении боевых групп ВК.
Всем армейским подразделениям предписывается покинуть зону, во избежание «дружественного огня». Граждане, оказавшиеся внутри зоны, должны включить ответчик установленного образца и следовать коридорами эвакуации, подчиняясь всем требованиям диспетчеров. Все неопознанные цели будут уничтожаться без предупреждения.
ПодписаноНачальник штаба внутреннего контролягенерал зан Баарс
Гриен изнывала от ожидания в богато обставленной субмарине марки «Тейм-Авис». Несколько часов назад в её апартаменты – или тюремную камеру – вошли два вполне симпатичных человека, а следом вкатился универсальный медицинский робот. Один из вошедших попросил девушку присесть в кресло робота и внимательно считал все показатели. Попенял ей, что она почти ничего не ела. «В вашем возрасте, прекрасная джа, нужно кушать побольше мяса и фруктов. Зачем же сажать свой молодой организм на витаминную диету или лишать его так необходимых белков? Нехорошо, моя красавица, нехорошо…» Второй же вошедший, дождавшись окончания медицинского осмотра, отослал какое-то сообщение по коммуникатору и вежливо попросил Гриен следовать за ним. И через полчаса они оказались в шлюзовой камере, где возле пирса стояла невероятно красивая, изящная подлодка с полностью остеклённой рубкой.
– «Тейм-Авис» верфей Гаргоус, – сообщил ее спутник – невысокий, лысоватый мужичок. – Мой шеф просил вас подождать здесь. Скоро сюда прибудет дуж Аван. А вот здесь, – он указал на маленькую каютку с огромным зеркалом, – ваша туалетная, прекрасная джа Этоар. Мой шеф просил передать, что приносит извинения за те неудобства, которые вам доставили по прихоти его предшественника, и умоляет вас не помнить зла и не держать обиды. В шкафу и ящичках туалетного столика вы, великолепная джа, найдёте всякие безделушки. Мой босс понимает, что этими вещицами невозможно вымолить ваше прощение, но, может быть, они хоть немного скрасят ваши воспоминания о нас и наших ошибках?
Гриен хотела уже броситься к шкафу и столику, но мужичок осторожно придержал ее за локоть:
– Прекрасная джа Этоар. Я хотел бы попросить вас о малюсенькой услуге… – И когда девушка повернулась к нему, указал на холодильник. – Тут вы найдёте все, что необходимо для романтического ужина, но кроме этого, там лежит чёрный мешок. Передайте его дужу Авану и скажите: «Аллу Даб просил сказать, что вопрос решён». Сделаете?
Девушка машинально кивнула, и ее спутник откланялся, сообщив на прощание, что документы на субмарину лежат в штурманской рубке на столе капитана. И вот теперь уже битых два часа Гриен мучается, не зная, чем себя занять?
Первый час пребывания на борту роскошной «Тейм-Авис» она с восторгом перемеряла наряды и дорогое белье, найденные в шкафу. На совершенно новом, ни разу не надёванном платье она обнаружила метку «Единственный экземпляр!», а на всей обуви стояли лейблы «Эксклюзивный дизайн. Авторская работа».
Ещё час ушёл на знакомство с содержимым ящичков туалетного столика. Кольца, серьги, браслеты, ожерелья, безумно дорогие духи, прочая косметика. Два робота-косметолога, которые тут же придали ей вид светской львицы, маникюрная станция, превратившая ее ногти в произведение искусства…
Но восторги вскоре прошли: Гриен мучило отсутствие зрителей. А вернее – одного, но самого главного – Викта!
Она не сомневалась, что именно он и организовал это фальшивое похищение. Конечно! Кто же это станет держать похищенную заложницу в таких королевских покоях? Правда, сначала ее засунули в какую-то камеру с экранирующими стенами, но она пробыла там не более получаса. А потом началась сказка. Так что эта камера, наверное, ошибка тех, кого нанял Викт. Милый, замечательный Викт, который знает, что она без ума от романтических приключений – таких, которые показывают в голографических сериалах. И ведь точно угробил на это представление все деньги, что у него были. «Ну уж нет, миленький, – подумала Гриен. – Хватит так швыряться деньгами. Мы с тобой лучше купим дом… или даже остров. И будем жить там вместе и растить наших детей… И первого мы назовём, конечно, Ларл… Первого, которого мы наверняка зачнём прямо здесь, на этой дорогущей лодке. Прямо сегодня…»
Она сунулась в холодильник и сервировала роскошный стол на двоих. Поставила своё любимое игристое вино, аккуратно разложила тарелки и приборы, потом надела самое дивное белье, натянула самое роскошное платье – то самое, единственный экземпляр! – подправила макияж и принялась ждать… И вот уже скоро пойдёт третий час, как она его ждёт!
Гриен уже совсем собралась обидеться, когда лязгнул люк, и знакомый голос весело спросил:
– Эй! Есть кто на борту?
– Никого! – деланно грубым голосом попыталась прорычать Гриен, но выдержала.
Она с визгом бросилась навстречу Викту, подпрыгнула и повисла у него на шее:
– Почему ты так долго не приходил? Я тут с ума схожу, а он шляется неизвестно где! – бормотала девушка и целовала своего избранника. – Вот где тебя носит, если ты знаешь, что мне уже плохо без тебя?!
Откуда-то раздался чуть насмешливый кашель, и Гриен отскочила от Виктора, точно её ткнул своими иглами шипастый морской кот:
– Ай! Кто это, Викт?
Виктор подвинулся в сторону и пропустил вперёд Лиолу и Шапу:
– Познакомься, Гриен. Это – джа Лиола, моя коллега… в известной мере. И дуж Шапа. М-м-м… Он тоже мой товарищ по работе… теперь… в некотором смысле.
Гриен скользнула глазами по широкоплечему Шапе, стоявшему с несколько сонным видом, и впилась глазами в Лиолу. Пристально оглядела её с ног до головы, оценила…
– Джа Лиола, а где вы познакомились с моим женихом? – спросила она, тоном и всем своим видом показывая, что уклончивого ответа она не примет.
– Он вытащил меня и Шапу из пыточного застенка одного негодяя, – честно ответила Лиола. – И сделал это очень вовремя.
Гриен тут же успокоилась. Разумеется, её Викт никак не мог пройти мимо, когда какие-то мерзавцы собираются пытать таких симпатичных людей, как Шапа и… Ладно! И эта Лиола – тоже. «Странное, кстати, имя – Лиола», – подумала девушка и уже собиралась спросить её об этом, а заодно о том, какие отношения связывают её и Шапу, и где Шапа познакомился с Виктом? Ведь ясно, что если эта малявка познакомилась с её избранником недавно, то вот Шапу и Викта наверняка связывают какие-то давние отношения. Наверняка воевали вместе… ну, или что-то подобное. Как её брат со своими однополчанами. Но расспросы не получились…
– Как к тебе относились? – спросил Виктор, и Гриен поразилась тому, как его лицо – красивое, милое и весёлое, – вдруг превратилось в застывшую маску холодной жестокости.
– Очень, очень хорошо, – поспешила заверить Викта она. – Знаешь, в той… в том номере, где я ждала, все было! И видео, и связь, и даже маленький бассейн. А кормили так, что я даже испугалась: вдруг хотят меня откормить, а потом съесть? – пошутила она и с удовлетворением заметила, как лицо охотника снова приобретает своё обычное выражение.
Она тут же достала ещё два прибора и пригласила всех за стол. «В конце концов, это даже хорошо, – подумала Гриен, – что у нас гости. Какая же помолвка без гостей?»
Прежде чем сесть за стол, Виктор вывел субмарину из шлюза и на полной скорости отошёл подальше от города и от поселения вайров. Хотя в документах он и значился владельцем роскошной «Тейм-Авис», да и вложенная в техпаспорт записка гласила, что все индивидуальные метки перебиты и перепрограммированы, но все-таки лучше пока быть поосторожнее. «Бережёного бог бережёт, а не бережёного – конвой стережёт!» Кто его знает, чья это была подлодка? Кроме меток и всяких там маячков, может оказаться, что где-то на мебели, переборке или даже обшивке найдётся какая-нибудь памятная трещинка, вмятинка или ещё что-то в том же духе. Иди потом доказывай, что ты – не верблюд…
Когда Виктор вернулся в салон, Шапа с безучастным видом сидел возле стола, но ничего не ел, а Гриен и Лиола весело болтали, приправляя лёгкую беседу такими же лёгкими закусками.
– Нет-нет, милочка, – щебетала Лиола. – Такое носить не стоит, во всяком случае – в молодости. Видишь, как складки драпируют твою дивную фигурку? А ведь должны наоборот – подчёркивать! – и тут же безо всякого перехода обрушилась на девушку с расспросами: – А вот Викт – ты видела его в бою? И сколько врагов он уже убил? А ты ещё говорила, что твой брат тоже служил в армии… Они вместе с Виктом воевали? Под началом майора зан Коорт?
Погребённая под этой лавиной Гриен только беспомощно разводила руками. Убивал ли Викт? Наверное… Во всяком случае, Башши намекал… Кто такой Башши? О-о-о, это очень страшный человек… Нет, Викт с ним дружит, хотя… Нет, скорее, Викт терпит этого Башши возле себя…
Окончательно сбившись, девушка оглянулась в поисках поддержки и просияла, увидев Афанасьева, входящего в салон. Она тут же подскочила к нему:
– Ну идём же, идём, – Гриен потянула пограничника к столу. – Садись, ты ведь, наверное, проголодался, а тут смотри, сколько всего вкусного!
Она хлопотала и суетилась возле своего избранника, стараясь показать этой чересчур раскованной джа Лиоле – как, кстати, её фамилия? – что Викт прочно занят! И вообще, вообще!..
– Да, Викт, – спохватилась она. – Тут тебе твои товарищи передали привет, и какой-то Аллу Даб – это твой знакомый? – просил отдать тебе вот, – с этими словами девушка протянула Афанасьеву чёрный, плотный мешок.
Виктор осторожно подхватил его снизу и, игнорируя встревоженные вопросы Гриен: «Что случилось?! Ты куда?!!», помчался в кессонный отсек. Аллу Даб, в общем, мужик по-своему честный, но и ему может прийти фантазия избавиться от свидетеля…
Лишь отплыв на достаточное расстояние от субмарины, он раскрыл мешок. Осмотрел отрезанную голову Лейды Арридо, снова взвесил ее на руке. Нет, ее не заминировали, но…
Виктор выпустил страшный подарок и, когда тот опустился почти на дно, вытащил дредн. Лёгкое дрожание воды, и голова исчезла. «Вот и все, – подумал Афанасьев отрешённо. – Опустела арена…»
Когда он вернулся, его встретили две возбуждённые девушки. Бледная Гриен потребовала, чтобы пограничник объяснил ей, что это сейчас было?! И немедленно! Разрумянившаяся Лиола тоже жаждала рассказа: что же значил этот подарок, и чего так испугался Викт?
– Нет, ты мне все расскажешь! – кипятилась Гриен. – Срывается как тагами укушенный, мчится куда-то, а потом возвращается и молчит! Нет, миленький, так не пойдёт! И объясни мне, что значит: «Вопрос решён»? Какой-такой вопрос ты решал и с кем?!!
– А кто тебе сказал про решённый вопрос? – тут же переспросил Виктор.
– Ну, этот… приятель твоего Даба. Он велел отдать тебе мешок, сказал, что это – подарок, и что вопрос решён. Вот я и хочу знать…
– Викт, ты должен нам всё рассказать, – горячилась Лиола. – Мы имеем право знать. Все имеют право знать! Нельзя скрывать информацию, разве ты не понимаешь?
Поток женского красноречия неожиданно прервал Шапа. Бывший палач поднял голову и вдруг бухнул:
– Заткнитесь обе! Викт, садись и давай выпьем!
Виктор удивлённо посмотрел на него. Похоже, что Шапа окончательно пришёл в себя после гипнообработки и теперь проявлялся с другой, незнакомой стороны: умный и сильный парень, точно понимающий, что нужно товарищу. Он сел рядом с бывшим студентом-историком, плеснул в стаканы крепкий, похожий на водку напиток:
– Будем!
– Будем! – повторил Шапа.
Стаканы столкнулись со слабым звоном, алкоголь обжёг пищевод. Виктор ухватил со стола кусок копчёной рыбы, шмякнул его на хлеб, закусил и налил по второй.
Девушки присмирели. Если мужики пьют в таком настроении, то женщинам лучше не лезть под руку. Нет, если девица собирается завтра стребовать с любимого новую кофточку, туфли или платье – тогда наоборот! Лезьте и приставайте как можно активнее. Завтра у вас будет роскошная возможность выменять свежий синяк на давно облюбованный наряд…
Мужчины выпили ещё несколько раз, и пограничник остановился. Напиться можно и даже иногда полезно, но только не тогда, когда впереди тебя ожидает серьёзная операция. Поэтому он отставил в сторону бутылку, повернулся к Лиоле и спросил:
– Когда подмогу вызывать собираешься?
– А я уже вызвала, – ответила та. – Мой родственник ответил и уже на орбите.
Лиола смотрела на Виктора такими ясными, такими чистыми глазами, что тот удержал рвущееся наружу ругательство, ограничившись произнесённой про себя фразой. Правда, литературными в ней оказались только предлог и два союза.
– И где он сейчас? – спросил Афанасьев, предварительно сделав три глубоких вдоха. – В смысле: где точка встречи?
– Как это где? – удивилась Лиола. – Вот мы всплывём, он и появится. Вместе со своей группой.
– Ага, – только и смог сказать Виктор. Мысленно же он произнёс ещё одну фразу, в которой назвать приличным можно было лишь одно междометие. Да и то – относительно… – Значит, пора всплывать: нам ещё надо отработать план совместных действий. Да и хоть чуть-чуть притереться.
«Тейм-Авис» выскочил на поверхность, точно резвящийся дельфин. Взлетел до половины корпуса, тяжело плюхнулся обратно, подняв тучи брызг, и закачался на низкой штилевой волне.
Откинулся люк, и Виктор вместе с Лиолой выбрались на небольшую палубу позади надстройки. На Гриен, которая хотела выйти следом, Афанасьев зашипел рассерженным питоном, и девушка поспешно ретировалась обратно в чрево подлодки.
– В случае чего, – предварительно приказал ей Виктор, – задраивай люки, ныряйте и чешите отсюда на полной скорости.
Гриен запротестовала, но пограничник не собирался вступать с ней в долгие дискуссии, а просто продублировал свой приказ Шапе. В ответ тот лишь кивнул и ушёл в ходовую рубку. И теперь Виктор стоял, подставив лицо солнечному свету и солёному ветру, ожидая появления загадочного кузена.
Внезапно ему показалось, что солнце стало светить ярче. Пограничник повернул голову: это оказалось не солнце. В полной тишине к поверхности моря опускалось какое-то золотистое сияние. Вот оно почти коснулось волн и заскользило к ним, разгораясь всё ярче и ярче.
На глаза невольно навернулись слезы, и Афанасьев отвернулся. Не хватало ещё сетчатку перед операцией повредить…
– Ну, здравствуй, егоза! – раздался сочный мужской баритон, и Виктор наконец обернулся.
Возле его «Тейм-Ависа» на воде качался не слишком крупный… корабль? Спускаемый аппарат? В общем, некий объект, по размерам лишь незначительно превосходивший его субмарину. А на палубе рядом с ним Лиола обнималась с высоким крепким мужиком, действительно чем-то похожим на продукцию фабрики клонов. Исключительно красивое лицо с правильными чертами, рельефная мускулатура, широкие плечи и могучие кулаки.
За его спиной маячили ещё двое, но тех было не разобрать: фигуры обтягивала какая-то переливчатая то ли ткань, то ли плёнка. В руках переливчатые держали нечто непонятных форм и очертаний, но вполне ясного назначения. «Оружие, или пусть меня повесят!»
– А это кто? – красавец повернулся к Виктору.
– Ой, Дейран, я вас сейчас познакомлю! – Лиола схватила Афанасьева за руку. – Он меня из камеры пыток вытащил, – затараторила она. – Представляешь, он – клон. Только у этого клона индекс Марша – восемнадцать тысяч, не меньше! И показатель Керр – сотни две! Я точнее определить не могла, но…
– Погоди, погоди, – прервал ее сорочий стрёкот Дейран. Он подошёл к Виктору и положил ему ладонь на плечо. – Дейран, налкоран седьмого сектора первого отдела «Универсума». Спасибо, что вытащил эту балаболку из неприятностей. Сам понимаешь: от этих проныр-журналистов никакого спасу нет! Лезут во все дырки, причём им объясняешь, объясняешь, а все без толку. Вот и приходится потом их вытаскивать из той жопы, в которую они сами и залезли.
На Виктора снизошло озарение. Конечно! Никакая Лиола не разведчица! Если и работала с этим «Универсумом», так только в качестве ситуационного агента[50]. А все остальное очень точно вписывается в портрет военного корреспондента. Нахальная, безбашенная, любопытная и изо всех сил рвущаяся продемонстрировать, что она отважная и умелая. Ну, стерва…
Он тоже представился и предложил пройти в салон.
– Сколько у тебя людей? – поинтересовался Дейран, когда оба офицера уселись за «стол переговоров». И, подавая пример откровенности, сообщил: – Со мной – трое. Двоих ты видел, а третий – на вахте.
– У меня ещё хуже, – честно ответил Виктор. – Вот этот, да и то – не совсем боец. Ну, можно ещё одного привлечь. Тот – боец, но не мой. Параллельное подчинение.
Дейран понимающе кивнул, хмыкнул:
– Два налкорана, четверо налков и один… – он на секунду задумался, – короче, у нас на двух налкоранов четыре с половиной налка. Это в лучшем случае. В худшем – три с половиной. Как раз для спецоперации по извлечению зонда класса «Джайс-прим». С ума сойти!
– Постой-постой! Какого-такого зонда? – вскинулся Афанасьев. – Извини, конечно, но речь вроде шла о ликвидации базы с иномирным оружием, нет?
– Базы? Ну… – налкоран, что означало всего-то «командир налков», то есть воинов, размышляя, почесал лоб. – Базу, разумеется, тоже придётся ликвидировать, но основная задача – достать наш автоматический зонд, который одной из последних волн зашвырнуло в этот мир.
– А поподробнее про этот зонд? – спросил Виктор. Он уже понял, что все рассказанное Лиолой надо делить на десять. Как минимум… – Я не прошу технических характеристик – все равно я в этом ничего не смыслю, но размеры, как выглядит, коды на самоподрыв и все такое прочее?
– Коды на самоликивидацию – это ты маханул! – хохотнул Дейран. – Я и сам их не знаю: семья не сочла нужным сообщать.
– А что так?
– Ты давно служишь? – вместо ответа спросил налкоран. И получив утвердительный кивок, невесело усмехнулся. – Тогда должен понимать, что уникальный зонд стоит куда больше, чем даже сотня налкоранов. Даже если это – налкораны твоей семьи. Если я не отобью зонд – что ж. Пришлют другого, а моё имя займёт положенное место в Зале Памяти. Сам зонд – это, по сути, устройство наблюдения, но наблюдать он может с очень большого расстояния или, наоборот, подкрасться ближе, скрываясь в пологе свёрнутого поля. Лиола поперлась на нём снимать очередную битву в пространстве, но выплеск некроэнергии породил такую волну, что её просто швырнуло в пространственную дыру, а аномалия сделала всё остальное.
– Вообще-то, – поразмыслив, произнёс Виктор, – есть способ добыть твой зонд даже с этими чахлыми силёнками. Подтянуть тяжёлую артиллерию.
– В смысле? – удивился Дейран. – Зонд нужен в том виде, в каком его выбросила волна, а после вашей артиллерии не будет ни зонда, ни города Вардор. И, вполне возможно, не будет и половины Океана. Силовая установка взорвётся, и – склоните головы при входе в Зал Памяти…
Читать бесплатно другие книги:
