Мемуары голодной попаданки Владимирова Наталья
Про Захария вспомнилось лишь в последний момент, да и то мне напомнила Агата:
– Кажется, вы еще говорили про мужскую одежду, Аня.
– Ах, да, точно! Мне нужна самая большая рубашка, нет, две. Самые большие штаны. Две пары. И еще что там носят мужчины под штанами, нижнее белье, в общем.
– Все самое большое. – На лице Агаты мелькнула задумчивость. – У вас такой большой муж, илея?
– Не муж, я на него работаю, но Захарий действительно очень крупный мужчина. – Я попыталась руками показать исполинский рост и ширину плеч хозяина кабака.
– Захарий? Уж не тот ли это Захарий, что живет у Зачарованного леса?
– Он самый. Вы его знаете? – мне показалось или дамочка покраснела? Вот уж не думала, что подобный медведь может кого-то привлечь.
– У нас городок маленький, все друг друга, так или иначе, знают. Кто-то про кого-то просто слышал, кто-то шапочно знаком, кто-то приятельствует, кто-то дружит или и вовсе состоит в родственных связях. Скажем, я его просто видела, но прекрасно представляю размер и требующуюся одежду. Думаю, смогу подобрать что-нибудь и для него. Хотя бы для начала.
В этот раз Агата пропадала в подсобных помещениях так долго, что я успела опустошить чайник и съесть все печенья. Но после обслуживания Жанки и ее подруги, длительное ожидание меня вовсе не напрягало. Напротив, хотелось побыть одной и прийти в себя. Я с большим удовольствием расслаблялась в мягких объятиях кресла, когда послышался тихий стук каблучков. Агата с виноватым видом разложила передо мной рубашку, штаны и нечто среднее между бриджами и семейными трусами. Из льняной ткани, без вышивки, простейшего кроя.
– Вот. Пока ничего другого предложить не могу. Только под заказ. Сами понимаете, таких крупных мужчин, как Захарий в городе не так уж и много.
Конечно, я понимала. Даже в мегаполисе довольно сложно найти одежду больших размеров, что уж говорить про крошечный городишко с численностью населения в несколько сотен.
– И это уже замечательно! Я вам так благодарна!
Тут Агата густо покрылась краской и выдавила:
– Вот если Захарий на неделе зашел бы ко мне в лавку. На примерку, конечно-же…
– Да, поняла. Я ему обязательно передам, – пообещала, сомневаясь, что Захарий пожелает хотя бы выйти из дома, иначе зачем он меня послал за покупками, которые прекрасно мог бы сделать сам. Проблема-то, как выяснилось, совсем не в деньгах. А в его отказе от жизни. Даже не пьет, а существует, как … Как растение! Нужно будет у него уточнить, можно ли пригласить для него швею на дом, а то так и придется выкручиваться примеркой «на глаз».
– Вы, пожалуйста, Агата, приготовьте еще хотя бы один комплект одежды, пусть даже недошитый, а там по размерам недолго окончательно подогнать. Верно?
– Да-да, конечно. Дня за три, думаю, управлюсь. Пусть приходит, я буду ждать.
С оплатой тоже все решилось наилучшим образом, правда, сбить итоговую сумму мне удалось лишь на три золотых, но пятнадцать монет с мелочью, я считаю, за качественные вещи можно уплатить не жалея. Кроме того – доставка за счет заведения. В общем, распрощались мы с Агатой в прекрасных отношениях. А напоследок элегантная илея мне даже порекомендовала хорошего сапожника, который хоть и не подобрал сразу же готовую обувь, но зато снял мерки и обещал к завтрашнему утру сделать пару крепких и красивых сабо.
Не сразу у меня заладилось и с покупкой продуктов. Но с этой загвоздкой я справилась гораздо быстрее, чем в одежной лавке. Торговки на рынке, завидев чужачку, поначалу принялись завышать цены и подсовывать залежалый товар. Не на ту напали! В продуктах я разбираюсь так хорошо, что могу любой из них дать фору. В кафе, в котором раньше работала, нередко реанимировали испорченные рыбу, мясо, молочку, овощи и фрукты. И это после того, как купили товар не первой свежести и уже не раз «воскрешенный» умелыми руками торговцев. Куда местным кумушкам до жуликов нашего прогрессивного мира! В искусстве сбивать цену мне также нет равных. С бОльшим отчаянием, нежели бедные студенты, торгуются только голодные попаданки.
Покидала я местный рынок в отличном настроении, триумфально прижимая к груди огромную плетеную корзину, полную свежайшей провизии, и радуясь отлично заключенным сделкам, благодаря которым муку, крупу, растительное масло и некоторые овощи мне обещали подвезти прямо к дому. А торговки растерянно провожали чужачку взглядом, недоумевая, как той удалось забрать у них лучший товар по смешным ценам.
В общем и целом, можно было бы называть мою вылазку в город удачной, если бы не одно «но», которое «порадовало» меня в конце пути. Мне оставалось пройти лишь дорогу, стекавшую с холма и утоптанную ногами клиентов кабака, когда хлынул дождь. Непроглядной стеной. И я в один миг промокла до нитки. Ну, вот почему бы ливню не начаться чуть-чуть позднее?
Дорога моментально превратилась в кисель, на ее поверхности весело надувались грязевые пузыри, и я, перепрыгивая с кочки на кочку, радовалась, что сегодня у сапожника не нашлось для меня готовой обуви. Мне и платье-то было до ужаса жалко, но его я с легкостью отстираю, а вот туфельки размокли бы в первой же луже. Обязательно попрошу сшить для меня не только красивую, но практичную обувь, чтобы с удобством по этим буеракам лазать.
В дом вошла, громко отбивая дробь зубами. Как же я надеялась оказаться в теплом протопленном помещении, прижаться к беленому боку горячей печки, отогреть ледяные пальцы, которые совсем не чувствовала от холода! Но, конечно же, все напрасно. Закрыв за собой дверь и облокотившись на нее, я поняла, что в доме не более жарко, чем снаружи. Разве ветра и ливня нет. Устало поплелась наверх в поисках тепла. Но и тут здорово ошиблась, чего на втором этаже и было предостаточно, так это сквозняков и душа из дождевых капель, пробивающихся сквозь дыры в разломанной крыше.
Я ворвалась в комнату Захария, чуть не сорвав дверь с петель, но хозяина там не оказалось. В щелях гулял ветер, с потолка по стене стекал ручеек, а в окна без занавесок заглядывали темные тучи. Где этого мужика в такую погоду черти носят? Даже зло сорвать не на ком! Возмущение во мне кипело и бурлило хлеще манной каши, забытой на плите.
Спустилась и вышла в зал для посетителей. Здесь, оказалось еще более неуютно и промозгло. Зато нашелся Захарий, который бездумно натирал пивные кружки, хмуро посматривая на хлопающую входную дверь. Да уж, посетителей сегодня можно не ждать. В такую погоду вряд ли кто нос из дома высунет, особенно если в этом доме имеется теплая печка. Разве только совсем уж пропащие подтянутся к ночи.
Я демонстративно прошагала к выходу и потянула за ручку. Сквозняком меня чуть не выбросило на улицу, окатив душем ледяных капель, но я уперлась в порог пятками и одержала маленькую победу над хулиганистым ветром. Дверь-таки поддалась и с грохотом захлопнулась. Кажись намертво. Ну, и ладненько, глядишь, хоть сегодня не будет посетителей подозрительного вида.
Я с грозным видом направилась к хозяину, отбрасывая с лица мокрые пряди волос:
– Захарий, в доме холодно.
Тот безучастно кивнул в ответ.
– Нужно разжечь камин или печку, – «или чем у вас обогреваются» – мысленно добавила я.
Снова кивок.
– Где лежат дрова или уголь?
Захарий перевел на меня уже более осмысленный взгляд:
– Их нет.
– Как это нет?
– Да вот так. Ни дров, ни угля.
– Так рядом же лес!
– И что?
– Разве нельзя набрать там хворосту, нарубить сушняка?
– Нет.
– Почему же?
– Лес Зачарованный. Живой. Его трогать нельзя. Ни единой ветки. Можно брать лесные дары – траву, цветы, листья, ягоды, но тратить только в пищу, не впустую для обогрева.
– Хорошо-хорошо, я поняла. А те гнилые доски, что валятся с потолка на втором этаже?
– Тоже нельзя.
– Но почему?!?
– Ну, м-м. В общем-то, дом тоже не совсем обычный.
– Хорошо. Раритет – это святое. А как же ты обогревал дом зимой?
– Никак.
– Что значит – никак? Тут околеть и при летнем дожде можно.
– Я не мерзну. Дом тем более. А клиенты приходят зимой одетые, к тому же ненадолго.
– А я?
– Что ты?
– Я-то мерзну! Даже сейчас у меня зуб на зуб не попадает! А что будет к осени, когда похолодает? В льдинку превращусь!
– Деньги я тебе дал, можешь купить все, что посчитаешь нужным.
Ага. Могу. Но не сегодня. Даже если решусь в такой ливень пойти снова на рынок, увы, там меня точно никто не ждет. Все давно разошлись по своим теплым домам, сидят возле растопленных печей и уминают за обе щеки горячий ужин.
Я грустно побрела на кухню, растирая ладонями плечи и пытаясь согреться хоть таким образом. Готовить сегодня мне снова не придется. Нужно хотя бы сделать несколько бутербродов.
Захарий появился, когда я, выставив на стол огромную корзину с продуктами, распаковывала аппетитно пахнущие свертки. Мне на плечи упала огромная пушистая доха из неизвестного зверя, а в свободную руку всунута кружка. Я с подозрением потянула носом. Знаменитый первачок Захария? Вроде не пахнет спиртом.
– Легкое вино, настоянное на травах, – просветил хозяин, забирая у меня из рук огромный нож и пододвигая к себе головку сыра. – Пей. Согреешься. И точно не заболеешь.
Я пожала плечами. Хуже-то не будет, ведь так? И попыталась залпом выпить алкоголь. Не получилось. Не по причине крепости, а из-за количества, тут одним глотком не обойдешься. Распробовав же, что пью, принялась остатки цедить маленькими глотками. Действительно легкое ароматное вино было тягучим и нежным, с привкусом летних трав, цветов и незнакомых мне пряностей. Амброзия! Я с сожалением слизнула последние капли со стенок кружки.
По телу расходилось долгожданное тепло, разбегаясь по венам и достигая каждой клеточки. Жарко стало всюду, до кончиков пальцев и, кажется, даже волос. Я стояла, прикрыв глаза, внимая небывалому блаженству.
– Переоделась бы в сухое, – вздохнул Захарий, принимая у меня кружку.
Двигаться не хотелось. Совсем. Но я послушно поплелась в свою комнату, где и застыла с раскрытым ртом. На месте обычной кровати стояло обширное ложе с резными столбиками для балдахина. Довольно посредственные дверки встроенного старенького шкафа были заменены на вычурные из красного дерева. В ранее сломанном и заваленном хламом углу красовался фрагмент печи, основная часть которой находилась на кухне этажом ниже, ровнехонько под моей комнатой, и, видимо, выходила трубой уже на крыше. А что это значит для такой мерзлячки, как я? Зимой мне здесь будет тепло! При условии, конечно, исправной топки, но уж это-то я обеспечу. Завтра же сделаю заказ на постоянную поставку угля или дров.
Наскоро скинув с себя мокрую одежду и развесив на широкой спинке кровати, снова облачилась в свой любимый «ночной» сарафан. Завернулась в доху. И замерла перед дверью, не решаясь выйти.
Забота Захария становилась все более очевидной и подозрительной. Чего хочет одинокий мужик от девушки, живущей под его крышей? Догадаться не сложно, особенно, если учесть, что и заступиться за меня некому. А нужно ли это мне? Как сказать. С одной стороны, покровительство сильного и авторитетного (вон как в прошлый раз пьянчужка быстро его понял) мужчины мне не помешает, с другой, прыгать в постель к кому попало за еду и кров – отвратительно. Но есть ли у меня выбор? Это в любовных романах красиво звучит гордый отказ красавицы от объятий нелюбимого, а мне-то как прикажете выживать в жестоком мире без поддержки? Хотя, если честно, не уверена, что смогу себя пересилить и лечь с этим волосатым великаном, пусть даже он и оказался несметно богатым трезвенником. И дело даже не в возрасте или внешности, просто я его совсем не знаю. А близость с чужим, это совсем не правильно. И… и ужасно, во всяком случае, для меня.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Нужно расставить все точки над «i», а то при всей этой неопределенности голова кругом и лишний нервоз. Хоть буду знать, к чему готовиться, быть может даже отсрочку смогу выторговать.
Решительным шагом я спустилась вниз. В кухню зашла, высоко задрав нос и расправив плечи – пусть с первого взгляда будет понятно, что меня просто так не сломить!
Захарий сидел за столом и вяло жевал кусок пряного шпика, зажатый между листьями салата. Рядом на разделочной доске лежали такие же странные бутерброды – хлеб с петрушкой, колбаса с салом, огурец с сыром. Нелепое сочетание. Я переложила нарезку на хлебные куски и пододвинула к мужчине. Но он никак не среагировал. Да и вообще, похоже, не заметил моего присутствия в кухне. Что происходит? Что за непонятный транс, в который Захарий регулярно проваливается? Чем он так озабочен, выпадая из жизни, будто спит на ходу?
– И как? Съедобно? – поинтересовалась, усаживаясь рядом и вгрызаясь в башню из пшеничного пористого хлеба, колбасы, сыра и зелени.
– М-м? – очнулся Захарий и уставился на то, что держал в руке. Почесал бороду, сравнил с моим бутербродом и в который раз за вечер тяжело вздохнул.
– Что-то случилось?
– А? Нет, ничего.
– Ну, как знаешь…
И словно с головой нырнула в ледяную воду, наконец, заведя неприятный мне разговор:
– Слушай, Захарий, я хотела с тобой поговорить.
– Начинай.
– Я конечно, очень и очень тебе благодарна и за кров, и за еду, и за одежду…, – и осеклась, не зная, как подобрать слова, чтобы не обидеть мужчину.
– Но…, – попытался подтолкнуть он меня к продолжению.
– Но? Ах, да. Но. В общем, сегодняшние подарки вроде денег, шкафа, кровати и балдахина… Давай напрямую – что ты рассчитываешь получить взамен?
– За деньги я рассчитываю получить еду и прилично одетую экономку, которую не стыдно выпустить к людям.
– Экономку? Это кого? Меня?
– С твоим самоуправством ты вряд ли подойдешь на роль обычной прислуги.
– Я стараюсь!
– Верю. Но на прислугу ты все равно не тянешь.
– То есть ты меня повысил до экономки?
– Можно сказать и так.
– Вот! Еще и повышение! Хотя и поработать на тебя толком не успела, а уже экономка. Кровать на двоих. Новый дорогущий шкаф…
– Стоп. Какой шкаф, и что за кровать на двоих?
– Еще скажи, ты не в курсе, кто мне комнату обставил по высшему разряду!
– Я благодарен тебе за ту чистоту, что ты навела в доме. Правда. Ты удивишься, но время от времени я все-таки замечаю, как и где живу. А то, насколько ты постаралась и всего за несколько дней превратила из этого сви… Хм. В общем, мне все очень нравится, и я очень хотел бы тебя порадовать взамен…
Здесь я напряглась, страшась услышать неприличное предложение в качестве благодарности от Захария:
– Не надо! Пожалуйста! Я всем довольна!
– Так вот, деньги – это все, что я могу предложить…
Слава богу!
– А обновления в твоей комнате… Даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы не… расстроить. Но оно само… Этот дом… В общем, просто поверь, что ни делается … К лучшему. Наверно. Но я не имею к этому никакого отношения.
Ага, еще и скромный. Ну, прям, уникальный мужчина. Ладно, сделаю вид, что поверила.
– И спасибо за ужин, – Захарий по-стариковски тяжело встал и, шаркая ногами, направился в зал для посетителей.
Какой ужин? Сало с веткой зелени? Он так пошутил сейчас? Что происходит, в конце концов, с Захарием? И как я должна реагировать на это безобразие? Закрыть глаза и заниматься своими делами? Или попытаться докопаться до сути и… А что собственно «и»? Что в моих силах сделать для совершенно чужого человека, который даже не просил меня о помощи? Быть может и помощь-то ему вовсе не нужна, а я навожу панику. Наверняка у него все хорошо, лишь я слегка не к месту нарисовалась и теперь всюду сую нос да путаюсь под ногами.
Да, скорее всего так оно и есть. Поэтому сейчас я с удовольствием поем и лягу спать, а завтра пойду покупать горючее для растопки печки, заодно и про Захария попытаюсь выяснить, что за фрукт и чем живет. Не может быть, чтобы в таком крошечном городишке никто ничего не знал про человека с неадекватным поведением.
Но к моему великому разочарованию, я ошиблась в предположениях. Про Захария в городе знали до обидного мало.
На базаре, где я наводила справки о том, чем лучше топить печку и где можно купить дрова, мне повторили практически слово в слово сказку о Зачарованном лесе. Дровосеки, пообещавшие не только привезти полешки, но и сложить поленницу, дополнили рассказом о том, что лесником Зачарованного всегда служили потомки того самого мага, который спас много веков назад город от неприятеля. Башмачник, приготовивший для меня отличные сабо, добавил о неизвестном проклятии Дома у леса. А вот уже собравшись возвращаться в кабак и по пути заглянув в лавку, где торговали постельным бельем и занавесками, я познакомилась с очень занятной бабулечкой. Она-то и поведала мне о том, что запамятовалось горожанами, а то и в силу молодого возраста многим было вовсе неизвестно.
Глава 4
Толкнув скрипучую дверь, над которой, накренившись, чернела разъеденная временем и дождями старая деревянная вывеска с лаконичной надписью «Ткани», я попала в мир ярких красок и пыли. Всюду лежали рулоны разноцветной материи, висели полотна, шали, газовые отрезы. В углу у открытого очага, сжавшись в шерстяной узелок, дремала в кресле-качалке крошечная старушка. Кожа ее и цветом, и морщинами напоминала печеное яблоко. Крупный грушевидный нос был единственной выделяющейся частью лица, где все остальные черты терялись в сетке старческих борозд.
– Доброго дня, илея, – поприветствовала я, смущаясь от того, что пришлось потревожить сладкий сон хозяйки.
– Ась? – старушка встрепенулась и уставилась на меня подслеповатым взглядом. – А-а-а. Добрый, добрый. – Она извлекла свое тщедушное тельце из качалки и поковыляла ко мне. Словно распускающийся бутон, ее одежды распахивались при каждом шаге и удивляли пестрым разноцветьем. На дрожащей головке из жиденьких седых волос была сотворена замысловатая прическа, которую украшал гребень с позвякивающими в такт подвесками.
– Илея, придумает же, – фыркнула женщина, расплываясь в довольной улыбке, похоже, обращение ей пришлось по сердцу. – Не гожусь я для илеи – давно все старухой кличут. Че в дверях встала? Проходь, давай. Илея.
Я шагнула к прилавку и принялась с преувеличенным интересом разглядывать и щупать попадающиеся мне под руку ткани.
– А по имени вас называть можно? – спросила я и признаться немного засмущалась.
– Можно. Отчё ж нельзя? Эгебельдеризенция я.
Теперь понятно, почему ее все старухой называют. Имя выговорить просто не реально.
– Чё ищешь-то, мила? – прихрамывая, добралась-таки до меня хозяйка лавки.
– Постельное белье, покрывала, занавески. Или хотя бы ткань для них. Готовых, я так понимаю, у вас нет?
– Отчё же. Все есть. Чё ж я – немощная? Шью помаленьку, пока сила в руках еще осталась и глаза видят. Сейчас принесу, жди здесь.
Она также неспешно двинулась к межкомнатной двери, а дойдя, обернулась и поинтересовалась:
– В который дом собралась красоту вешать?
– А? – растерялась я.
– Каждому дому свое убранство требуется. Чё за дом спрашиваю? Где живешь?
– А-а. У Зачарованного леса.
– У Закхариуса чё ли?
– Ага, у Захария, илея.
– Закхариус он. Графский сын, бывший маг. Это уж в простонародье, шоб язык, значить, не ломать, прозвали Захарием. А ты чё же, того не знаешь?
Я готова была подпрыгнуть и от радости потереть ладошки – так вот оказывается, кто в курсе о моем хозяине больше, чем сказано в общеизвестной легенде.
– Впервые вот от вас слышу, – повинилась, скромно опустив глазки к полу. – Он сам не представлялся. А в городе про него и вовсе мало что известно.
– Знамо дело мало. Та история с Эвенизой случилась тридцать лет назад…
– Тридцать? Серьезно?
– Тридцать-тридцать.
– Точно? Вы ничего не путаете?
– Ты меня за старую кошелку чё ли принимаешь? – взвилась старушка, с видом оскорбленной невинности поправляя гребешок в волосах.
– Ну что вы, уважаемая, – начала подлизываться я к бабулечке, – просто Захарий, то есть Закхариус не выглядит так старо. Это сколько же ему получается лет?
– Не знаю я, сколь ему лет, но не мальчик, уж точно. Маги они такие, долго выглядят моложаво. Да и живут поболее нашего.
– Маги? Это вы про Закхариуса?
– Про него, про кого еще. А ты чё, уж и позабыла, о ком разговор ведем?
– Я просто не знала. И что он умеет? – я пыталась вспомнить, чем же занимаются всевозможные экстрасенсы в моем мире. – Лечит народ, или там мужей к женам возвращает?
– Ничё уже не умеет. Как все случилось, так силу и потерял. И с тех пор не выходил ни разу в город. Затворником стал.
– А что случилось-то? В городе никто ничего не знает…
– Если кто чё и знал про него, уж давно позабыл. А большинство и не ведали, чё там у них с Эвенизой произошло. Говорю же, давно это было.
– А вы сами, илея, помните хоть что-нибудь о той истории? – с надеждой поинтересовалась я.
– Конечно, я все помню! – гордо задрала нос-грушу бабулечка. – Память еще не потеряла.
– Расскажете? – я даже подалась вперед, так мне не терпелось услышать о событиях из прошлой жизни Захария.
– Сейчас вернусь с бельем и поговорим, – буркнула старушка и черепашьим шагом скрылась за дверью.
Я успела множество раз пересмотреть весь ассортимент товара, выбрать несколько покрывал, посидеть в старушкином кресле-качалке, от безделья нашла старую тряпку и протерла всю пыль с окон, полок и прочих поверхностей, а Эгебе… тьфу-ты, в общем, хозяйка лавки все не шла. Когда я уж было решила, что бабулечка задремала где-то наверху, позабыв о моем существовании – старый человек, какой с нее спрос – та, наконец, появилась с огромной стопкой тканей в руках.
Аккуратно сложив свою ношу на прилавок, старушка принялась перебирать и раскладывать в разные стороны товар.
– Как я говорила, случилось это тридцать лет назад, – начала рассказ старушка важным тоном, – Закхариус аккурат вошел в совершеннолетие и полную магическую силу. Отец его, Замирловикс, неожиданно скончался. И пришлось парню принимать в свои руки вотчину предков да родовые обязанности.
– Это какие? – воспользовалась я паузой.
– Да понятно какие – за лесом приглядывать, Переговорный дом содержать, – и, не делая никаких переходов, – вот эти занавеси тебе нравятся? А то могу сходить за другими. У меня еще, кажись, голубые где-то лежали.
– Нравятся, очень нравятся, – испугалась я, что опять придется битый час ждать возращения лавочницы.
И поспешила снова задать вопрос:
– А чего за лесом приглядывать? Стоит на месте, и никуда убегать вроде не собирается.
– Он-то не собирается, да мало ль охотников проверить – действительно ли из него нельзя выйти, или это только слухи. Зайдут, да потом ищи свищи. Обычно мальчишки малолетние пропадали, но иной раз и молодёжь по пьяни забредала. Вот таких беспутных маг из рода Всеведа и вызволял из Зачарованного. Враги-то, из-за которых и создавался лес, уж сколько столетий к нам не суются, хоть и стоит город почти на самой границе. Ну, так чё? Эти берешь? Или за другими занавесями сбегать?
Насмешила. Сбегать она собралась.
– Эти беру. Надеюсь, по размеру подойдут. Я ведь и не подумала с окон мерки снять. А что на счет Переговорного дома?
– Ну, так это сейчас дом стал никому не нужным. А раньше чё ни день – кто-то приходил сделки заключать, документики разные подписывать, важные разговоры вести. Дом-то не простой – уж больно лжи не любит. Если кто соврет в нем – сразу всем станет ясно. Его ж и создал Всевед для заключения мирного договора с вражиной, когда от того почти никого не осталось. Шобы уж точно быть уверенным, что клятвы, даваемые тамошним королем, не имеют лазеек. А на счет мерки можешь не волноваться, я в молодости в Переговорном служила некоторое время, прекрасно помню, какие там высоченные потолки. Занавеси в самый раз.
Да что вы говорите! Высоченные? Да там того гляди все на голову вместе с крышей ляжет. Не говоря уже, что нет ни одного ровного нескособоченного окна. О чем я сообщать старушке, разумеется, не стала. Проще на месте потом подшить, чем сейчас спорить. К тому же пока рассказывает…
– Но ты, девка, меня не отвлекай, если хочешь слушать – слушай, но не отвлекай. Я такого не люблю. Занавеси, значить, вот эти и эти. А тут, смотри, постельное белье. В самый раз к кроватям, они, как я помню, просторные.
Ага, на весь дом только у меня одна и стоит, да еще старенький топчан у Захария.
– Так, о чем я? А! Остался Закхариус вроде один. Но не совсем. На самом деле, как отец помер, к нему в дом попыталась переехать невеста. Шутка ли, подобный дворец на весь город один такой был! Эта лиса видать только и ждала возможности. Старый маг-то ее не особо жаловал. Оно и правильно – не след им было с Закхариусом любовь крутить, да не о том речь. Не сбылось ее желание – не ужились они с домом. Как въехала Эвениза, так и убралась через неделю.
Мне очень хотелось узнать, каким же образом невеста «с домом не поладила». Планировка или обстановка не устроила? А что? Быть может, она все выступы мизинцем ноги собрала, потому и сбежала, откуда знать, я-то уже развалюху вместо дворца застала. Но старушка самозабвенно вещала дальше, а перебить я ее не посмела.
– Съехала, значить. А потом потребовала отстроить для нее в центре города дом, да шоб не хуже Переговорного. Вот каков гонор. Закхариус невесте ни в чем не мог отказать, денег у него хватило б и на десять домов, маг же, да еще единственный на весь город, а потому жилье для Эвенизы было вскоре готово. Оставалось дело за малым – свадьбу сыграть. Но тут уж Закхариус настоял на своем – выдержать положенный срок траура по отцу. Одеяла купить не хочешь?
– Хочу. А есть?
– Есть, как же им не быть. Сколько возьмёшь-то?
– Давайте пока два, а там видно будет. А…, – но сказать, вернее, спросить хозяйка лавки мне ничего не дала, продолжая историю.
– Так вот. Весь город потешался: Эвениза то тут, то там нахвастает, шо свадьба вот-вот будет, а Закхариус на все вопросы отрезает – только чрез год. Тогда-то оно и случилось.
Старушка надолго замолчала, повесив морщинистый костлявый подбородок на грудь. И лишь услышав храп, я поняла, что та заснула. Стоя! С открытыми глазами!
– Х-м-м, – громко откашлялась я, – вот эти покрывала тоже возьму.
Лавочница встрепенулась:
– Шо дохаешь? Простудилась? Закхариусу скажи, он хоть уже давно не лечит, но настойки из лесных трав отменные делает, от любого недуга.
Я вспомнила вчерашний напиток, и опять ощутила на губах умопомрачительный вкус цветочного нектара. Захарий говорил, что от простуды. А ведь действительно после прогулки под ледяным дождем я так и не заболела!
– Ну, так вот. Приехали к нам из столицы важные люди, преступника государственного ловить. А во главе – сам герцог…, как же его там звали… В общем не важно имя, главное – герцог! Вот наша Эвениза-то на него и клюнула. Вернее, он клюнул, когда она перед ним подолом крутить принялась. А граф Закхариус, всего лишь граф, и дом евойный в центре города, всего лишь провинциального города, были тут же позабыты. Как только герцог решил все свои вопросы, так устроили шумную помолвку, и укатили с Эвенизой в столицу. Обвенчались там честь по чести. Сам король, говаривают, на их свадьбе присутствовал. Вот так все и было, верь мне. С тебя три золотых и пять серебрушек.
– А Закхариус? – подала голос я, отсчитывая деньги.
– А что Закхариус? – удивилась старушка, будто не о нем все это время историю рассказывала. – Опустился мужик совсем. Дом забросил. Правда, настойки свои да коньяки из трав Зачарованного до сих пор делает. Но та сила, шо раньше в нем была, пропала. Поговаривают, даже заблудшего в лесу теперь не найдет.
Компас, что ли Эвениза у него сперла? Или действительно в этом мире существует магия?
– А что на счет проклятия?
– Како тако проклятия?
– Ну, на базаре слышала… Про дом…
– А ты больше базарных сплетников слушай, они тебе еще и не то наговорят. Нет проклятия, и не было никогдась. Сама-то подумай, ведь живешь в доме и нишо.
Попытавшись еще задать несколько вопросов, я поняла, либо больше старушка ничего не знает о тех событиях, либо просто не желает рассказывать. А потому, наскоро договорившись, что ближе к вечеру внук лавочницы принесет мои покупки в Переговорный дом, я поспешила на выход. Чего терять время попусту, когда и без того дел прорва.
Я шла по уже знакомой мне дороге, стараясь сильно не запылить новенькие удобные сабо, но задумавшись, нет-нет да принималась шаркать ногами, как в детстве, оставляя за собой причудливые протяжные следы. А поразмыслить было над чем.
Бедный, бедный старичок Захарий! Сколько ему сейчас? Около пятидесяти? Ведь тридцать лет назад он успел и в силу войти, как говорила лавочница, и дело отца взять в свои руки, и даже надумать жениться. Хотя кто знает, возможно, на момент событий ему уже было лет сорок. В таком случае простая арифметика подсказывает, что сейчас примерно семьдесят. Впрочем, для двадцатилетней меня и пятьдесят выглядит много, можно сказать, глубокая старость.
Читать бесплатно другие книги:
