Настоящий полковник Ильин Андрей

Глава 7

Дома братья напились. Вдрызг. Всетаки не каждый день приходится торговать чужие головы. Можно было бы, конечно, согласиться и на «зелень», но тут Толстый прав, таких денег голова Зуба не стоит, сколь бы светлой она ни была. Таких денег вообще ни одна голова не стоит! Кроме разве их, братьев, голов. И то еще неизвестно, как там может сложиться с ценой, если их продавать в розницу. Может так получиться, что один за другого нужную цену и не даст.

– Давай лей, – подставлял один другому стаканы. – Еще лей.

– А много не будет?

– Мало будет… За помин души… – Да погоди ты. Он еще жив.

– Уже считай, что не жив. Уже считай, что его башка на подносе у Толстого лежит!

– Даа. Жалко Зуба!

– Не то слово. Он нас там, в лесу, можно сказать… А мы его… – А что мы сделать можем? Разве только бабки отстегнуть.

– Нет, бабки нельзя. Своя башка ближе к телу. Мы пока только полсуммы набрали. У Толстого набрали. Осталось еще семьсот. А если их отдать, то снова полтора. Полтора нам взять негде. Так что аминь и за помин души усопшего раба.

– Я же тебе говорю, что он живой еще.

– Не живой он. Он временно живой. И значит, уже почти мертвый.

– Может, ему сказать? Предупредить?

– Чтобы он сбежал?

– Ну да. Чтобы сбежал.

– Тогда не будет головы.

– Не будет… – И придется отстегивать бабки.

– Придется… – А их у нас нет.

– Нет… – Ну значит, предупреждать нельзя.

– Нельзя… Но Зуба жалко… Он нас тогда, в лесу… с того света. А мы его… на тот… Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что они провернули очень выгодную сделку – продали одногоединственного человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то, наверное, дороже золота получится.

– Налей, – попросил один брат другого. – И себе тоже.

Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.

– Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.

– То самое будем! Сделку завершать будем.

– Ну завершать так завершать… Братья набрали номер дежурного на первом этаже.

– Дежурный слушает.

– Зубанов приехал?

– Да. Уже давно.

– Скажи, пусть зайдет.

– Когда?

– Через пятнадцать минут, скажи.

– Скажу.

Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.

– Ну и дух тут у вас! – удивился он. – Что праздновали?

– Удачно проведенную сделку.

– Поздравляю. Много сорвали?

– Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот, – А я по какому поводу понадобился?

– По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.

– Куда?

– К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой прихватить.

– А не опасно втроем?

– Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет. Они после того леса тебя как огня боятся. т тени твоей шарахаются.

– Тото и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.

– Если имеют, ты им его выбьешь, – попробовали пошутить братья, но получилось не очень.

– Ладно, раз ехать, значит, ехать… Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась. Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще изза чего, но не понравилась. Предчувствие какоето мучило полковника. Именно нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.

Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не хотелось… – Ближе к пяти будь готов, – напомнили братья.

– Буду… Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.

– Мы приедем. В пять часов.

– Втроем?

– Втроем.

– Буду ждать… В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать «Мерседес» к подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого, должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.

Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.

– Идем, – недовольно ответили они.

"С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? – подумал полковник. – Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда вернемся».

Но назад полковник Зубанов не вернулся… – Рассаживайтесь, – радушно предложил Толстый. – Угощайтесь.

– Сыты мы. По самое горло, – грубо ответили братья. – Говорить давай.

– При нем? – показал Толстый на охранника.

– При нем.

– При нем разговора не получится.

– Почему?

– У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.

– Нет у него микрофона. Можешь проверить.

– Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.

– Зря вы это, – сказал Зубанов. – Нельзя ко мне чужих подпускать.

– Почему это?

– На всякий случай.

В комнату вошли три дюжих охранника. «Зачем три, если для этого дела довольно одного?» – подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.

– Снимите, пожалуйста, пиджак, – попросил один из охранников.

– Зачем?

– Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.

– Руки! – остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.

– Отдай им пиджак. Отдай, – сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в самое невыгодное с точки зрения боя положение – его руки на несколько секунд должны были застрять в рукавах.

– Да сними же ты его наконец! – закричал один из братьев.

Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.

В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них браслеты.

Все! Дергаться было бесполезно.

– Извини, – сказали братья. – У нас не было другого выхода.

– Так это вы? – даже и не удивился очередному предательству Зубанов.

– У нас не было другого выхода, – снова повторили братья, потому что больше им сказать было нечего.

– За сколько продали?

– Дорого, – ответил за братьев Толстый. – Много больше, чем когонибудь другого. За восемьсот тысяч баксов.

– Сволочи! – только и смог сказать полковник.

– У нас не было другого выхода, – в третий раз повторили братья.

– Ну все. Будем считать, что мы в расчете, – подвел итоги сделки Толстый. – Теперь ни вы мне, ни я вам.

Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.

– Сидеть!

– Уберите его, он нам мешает, – сказал Толстый. – Совсем уберите.

Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.

"То, что в машину, – очень плохо, – подумал полковник. – В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куданибудь подальше. Куданибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет».

– Куда поедем? – на всякий случай спросил он.

– В Диснейленд! С МиккиМаусом знакомиться. Садись давай! – охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.

Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник… Машина тронулась с места и двинулась… Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное – никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.

– Узнаешь? – снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. – Узнаешь, падаль смердящая?

– Узнаю, – кивнул Зубанов.

Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.

– Вылазь, гнида!

Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.

– Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.

Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.

Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.

Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.

– Ну давайте уже, – хрипло сказал Зубанов.

– Смелый. Гад! А вот счас действительно!

Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.

Ну вот и все… Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.

– Ну все, гад! Молись своему богу!..

– Буде, – сказал в стороне спокойный голос. – Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.

– Да мы так. Попугали малость, – резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.

– Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.

Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.

– Куда?

– На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.

Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал – совершенно непонятно.

Глава 8

Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и чтото писал. Рядом стоял компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.

– Нельзя терять нажитые навыки, – сказал он вошедшему. – Опасная тенденция. Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?

– Они приехали.

– И привезли?

– Привезли.

– Давно?

– Только что.

– Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.

– Не без этого.

– Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь, вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?

– Думаю, хватит.

– Тогда жу. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом повидаться.

Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный стол… – Люблю старую мебель, – сказал, вставая, хозяин кабинета. – В том числе канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном. За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я проверял.

– Орджоникидзе спрашивали? – не удержался, плоско пошутил Зубанов.

– У его секретаря и других отв. работников.

– Что значит отв.?

– Отв. – это значит ответственный работник. За свою работу ответственный. Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.

Полковник сел. Раз предложили – Я тут о ваших приключениях узнал… – О каких? О тех? Или об этих? – показал Зубанов на кровоподтеки на руках.

– И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил. Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.

– Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.

– Для взаимовыгодного сотрудничества.

– Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное… – Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов. Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и расплачиваются.

– Мной расплачиваются?

– В том числе и тобой.

– С Толстым?

– Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали деньги.

– Так это вы?! – вдруг догадался Зубанов.

– Я. В том числе и я.

– А Толстый?

– Толстый – мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет уготованную ему роль.

– А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?

– Ну что вы, нет, – засмеялся хозяин кабинета и стола наркома Орджоникидзе. – Для меня эта роль слишком мелкая. Роль кредитора играл совсем другой человек. Но тоже очень богатый человек. Гораздо богаче Толстого и твоих бывших хозяев. Вместе взятых – богаче.

– А вы всю эту комбинацию продумывали?

– И воплощал в жизнь. Как и многие другие. Эти твои братья сильно мешали мне. А в последнее время очень сильно. Они к центру города свои руки потянули, а это не их территория.

– Ваша?

– Моя. И моих добрых друзей. Вначале они не спросясь приобрели «Центральный», а потом подмяли «Аэлиту». Они вошли во вкус. Это очень опасная тенденция. Их надо было както останавливать.

– И вы подкинули им товар?

– Нет, товар они нашли сами. Правда, по моей наводке. Очень выгодный товар, который обещал двойную прибыль и очень быстрый оборот. Возможно, даже недельный оборот. Но у них на этот товар не было денег.

– И вы навели их на кредитора?

– Совершенно верно. Вы очень быстро мыслите. Я нашел им кредитора. Вернее, они сами его нашли, но эту мысль, через авторитетных для них людей, внушил я.

Братья взяли кредит под очень жесткие условия, потому что были уверены в успехе операции. И купили товар.

– И вы тоже купили?

– И я тоже. Но раньше их. И больше их. А главное – успел привезти товар на неделю раньше.

– И теперь продаете его, чтобы сбить ажиотажный спрос? Чтобы лишить братьев потенциального покупателя?

– Еще не продаю. Но буду. По самым низким ценам. По бросовым ценам. Я начну продавать свой товар, как только начнут его развозить по магазинам они. И собью цену так низко, как они не смогут… – Даже если потеряете в деньгах?

– Даже если потеряю. Очистка территории от конкурентов важнее прибыли. Свободные территории окупаются очень быстро. Впрочем, я думаю, до убытков дело не дойдет.

– Потому что товар не придет в город?

– Вполне может быть, что не придет. А если придет, то слишком поздно. Не раньше, чем когда капающие проценты превысят сумму самого долга.

– Это тоже вы?

– Что я?

– Придержали вагоны в пути? Незнакомец очень внимательно посмотрел на Зубанова.

– Тоже я.

– То есть, как я теперь понимаю, братья не могли выиграть в этой операции ни цента. Изначально не могли. Что эта торговая операция была обречена… – С самого начала. С мгновенья, когда они узнали о выгодном товаре. Вернее даже, еще раньше, когда ступили на чужую территорию.

– Вы придумали товар, придумали, где братьям взять под него кредит, придержали вагоны в тупике какойнибудь мелкой станции и на всякий случай, чтобы при неудаче с вагонами сбить цены, приобрели точно такой же товар. Получается, что вы же подвели к братьям Толстого.

– Нет. Они нашли его сами. Потому что знали его как потенциального и очень богатого покупателя. Все почемуто считают его богатым покупателем. Хотя на самом деле его богатства давно закончились.

– Но он нашел деньги.

– Он нашел деньги у меня. Вернее, у подсунутого ему мною кредитора. Правда, нашел лишь полсуммы. И потому остаток решил добавить «куклой».

– Это тоже вы ему подсказали?

– Это он сам придумал. И ничего другого придумать не мог. Он ведь в молодости был кидалой. Подсовывал гражданам, желающим купить вне очереди машины и мебель, «куклы». Вот и пошел по проторенному пути.

– Но ведь он рисковал.

– Чем? Он считал, что братья уже свалены. Кредитором свалены. Что им будет не до того, чтобы бегать за ним. Дай бог свои бы ноги унести. Ведь время, в виде процентов с кредита, работало против братьев. И значит, в том числе и на Толстого. Он хотел обезопасить себя чужими руками.

Но вмешались обстоятельства. Вмешались вы!

– Я?

– Вы! Потому что не позволили сделке состояться. И вернули деньги братьям, оставив им при этом их магазины. Теперь у них появился шанс выкрутиться из этой ситуации. За счет Толстого выкрутиться. Который остался должен кредитору полмиллиона «зеленых». И тоже под проценты с будущей прибыли от купленных магазинов. Которых теперь у Толстого нет.

Толстый попал в скверную ситуацию. В точно такую же, в какую хотел засадить братьев. Но я думаю, Толстый выкрутится.

– Как?

– Какнибудь. Может быть, снова займется «кукольным» производством. Может, еще как. Но деньги в конечном счете отдаст. Потому что не может не отдать. «Поллимона» не такая уж большая сумма.

– Но ведь еще проценты… – У него нет процентов. Он расплатился по процентам.

– Чем?

– Вами. Он доставил мне вас. Теперь мы с ним в расчете. По процентам в расчете. Осталось подвести баланс с вами.

– Похоже, вам тоже не понравилась та история в лесу. Похоже, вы тоже повезете меня в тот лесок, чтобы свести мой дебет с вашим кредитом. Только стоило ли отдавать проценты, чтобы иметь удовольствие лично самому… – Нет. Вы ошибаетесь. Мне, в отличие от всех прочих, эта история как раз понравилась. Хотя я на этом потерял приличные деньги.

Я люблю профессионалов. В какой бы области они ни работали. Вы профессионал. И как показал опыт – высочайшего класса. Вы один ткнули мордой в грязь десять «быков»!

– Это ровным счетом ничего не значит. Кроме того, что они были слюнтяи и трусы. Если бы там были бойцы, они бы никогда не легли. Лег бы я. Не моя заслуга, что у Толстого нет бойцов.

– Вот по этому поводу я и хочу с вами поговорить. Мне нужны вы. И нужны воспитанные вами бойцы. Мне надоели «качки», которые только и могут, что играть мускулами. Я хочу спать спокойно. И хочу вести бизнес спокойно. Я готов платить за покой. Хорошо платить.

– Вы шутите? Ведь это я там, в лесу… – Нет, я не шучу. И, надеюсь, доказал, выплатив аванс. Не вам, конечно. Толстому выплатив, простив ему проценты. Помоему, это достаточно серьезный жест с моей стороны. Я мог взять деньги, но предпочел взять вас.