Она & Он Леви Марк
– Я не расстроена.
– У кого-то из твоих больных ухудшение?
– Нет, с ними все чудесно.
– Почему же ты плачешь?
– Ты уже ложишься?
– Сначала объясни, отчего ты не спишь.
– Не знаю, вправе ли я…
Артур уселся рядом с Лорэн, решив добиться от нее признания.
– Это из-за Пола, – выдавила она.
– Он заболел?
– Нет, написал…
– Что он там написал?
– Я должна попросить у него разрешения, прежде чем…
– У нас с Полом нет друг от друга секретов.
– Похоже, что есть… Не настаивай, лучше ложись спать, уже поздно.
Следующим вечером Лорэн позвонила Полу в архитектурную мастерскую.
– Мне надо с тобой поговорить. Моя смена заканчивается через полчаса, давай встретимся в кафетерии напротив больницы.
Озадаченный Пол надел пиджак и вышел из кабинета. Перед лифтом он столкнулся с Артуром.
– Ты куда?
– В больницу, за женой.
– Можно мне с тобой?
– Ты заболел, Пол?
– Объясню по дороге. Скорее, какой ты медлительный!
Когда Лорэн появилась на больничной стоянке, Пол бросился к ней. Артур немного за ними понаблюдал, потом решил подойти.
– Встретимся дома, – бросила ему Лорэн. – Нам с Полом надо потолковать.
И, оставив Артура в недоумении, они исчезли за дверями кафетерия.
– Ты прочла? – спросил Пол, отпустив официантку.
– Дочитала вчера вечером.
– Понравилось?
– Очень. Я узнала многое о себе самой.
– Знаю. Наверное, я должен был попросить твоего разрешения, прежде чем все это писать.
– Во всяком случае, мог бы.
– Не бойся, никто, кроме тебя, этого не прочтет.
– Именно это я и хотела с тобой обсудить. Ты должен предложить роман какому-нибудь издательству. Уверена, тебя опубликуют.
Пол ничего не желал слышать. Во-первых, он не мог себе представить, что его рукопись способна привлечь внимание какого-либо издательства, а вовторых – и это главное, – не мог смириться с мыслью, что написанное им станет читать чужой человек.
Лорэн использовала все мыслимые доводы, но Пол упорно стоял на своем. Уходя, Лорэн попросила разрешения поделиться секретом с Артуром, но Пол сделал вид, будто не услышал ее просьбы.
Вернувшись домой, она дала рукопись Артуру.
– Держи! – сказала она. – Сначала прочти, потом обсудим.
Настала очередь Лорэн слушать смех, потом гадать в тишине, какие чувства Артур испытывает, читая те или иные фрагменты. Через три часа она, не выдержав, пришла к нему в гостиную.
– Ну как?
– Он, конечно, вдохновлялся нашей историей. Но мне очень понравилось.
– Я посоветовала ему послать рукопись в какое-нибудь издательство, но он и слышать об этом не желает.
– Могу его понять.
С того дня молодая докторша стала одержима идеей издать сочинение Пола. Она пользовалась любым случаем, чтобы обсудить это с ним и при встрече, в каждом телефонном разговоре задавала ему один и тот же вопрос: отправил ли он свою рукопись? Пол упорно отвечал «нет» и умолял оставить его в покое.
Как-то под вечер в воскресенье на сотовый телефон Пола позвонили. Это была не Лорэн, а редактор из издательства «Саймон энд Шустер».
– Совершенно не смешно, Артур! – раздраженно рявкнул в трубку Пол.
Собеседник удивился. Он объяснил, что только что дочитал роман. Произведение ему понравилось, и он желает познакомиться с автором.
Недоразумение затянулось, Пол упрямо отшучивался. Редактор сначала смеялся, но потом ему надоел разговор в таком стиле, и он предложил Полу в понедельник прийти к нему в кабинет и убедиться, что это не розыгрыш.
Пол недоумевал:
– Как к вам попала моя рукопись?
– Мне передал ее один знакомый.
Редактор продиктовал Полу адрес и повесил трубку. Пол принялся расхаживать по квартире. Оставаться в четырех стенах он не мог, а потому прыгнул в «сааб» и помчался через весь город в Мемориальный госпиталь Сан-Франциско.
В отделении неотложной помощи он потребовал немедленной встречи с Лорэн. Дежурная медсестра заметила, что на больного он не похож. Пол окинул ее злобным взглядом: в его жизни «скорая» не всегда выполняла строго медицинские функции. Он потребовал, чтобы Лорэн явилась сию же секунду, иначе он устроит скандал. Дежурная позвала охранника. Все обошлось. Лорэн, заметив Пола, бросилась к нему:
– Что ты здесь делаешь?
– У тебя есть друг-издатель?
– Нет, – ответила она, внимательно разглядывая носки своих туфель.
– А у Артура?
– Тоже нет.
– Опять одна из ваших шуточек?
– На сей раз никаких шуток.
– Что ты натворила?
– Ничего плохого. Решение по-прежнему за тобой.
– Может, объяснишь?
– У одного моего коллеги есть друг-редактор, я передала ему рукопись, чтобы он высказал свое независимое мнение.
– Ты не имела права этого делать!
– Помнится, однажды ты тоже обошелся без моего разрешения, и, как видишь, сегодня я признательна тебе за это. Я немного ускорила ход событий, и что с того? Повторяю, решение за тобой.
– Какое решение?
– Поделиться ли тем, что ты написал, с другими людьми. Ты не Хемингуэй, но твоя история может сделать счастливее людей, которые ее прочтут. В наше время это уже неплохо. А теперь извини, у меня полно работы.
Прежде чем скрыться за дверью, она оглянулась:
– Главное – не смей меня благодарить!
– За что мне тебя благодарить?
– Сходи на встречу, Пол, не упрямься. Артуру я еще ничего не говорила.
Пол повстречался с редактором, которому понравился его роман, и не устоял перед его предложением. Всякий раз, когда редактор произносил слово «роман», Полу было трудно понять, что речь идет об истории, которая заполняла его ночные часы в ту пору, когда его жизнь была не слишком счастливой.
Спустя полгода роман напечатали. На следующий день после выхода тиража он ехал в лифте с двумя коллегами-архитекторами: те держали в руках его книгу. Они поздравили Пола, тот, ошарашенный, дождался, пока они выйдут, спустился вниз, вышел на улицу и отправился в кафе, где каждое утро завтракал. Официантка попросила его подписать книгу: она тоже успела ее купить. Пол дрожащей рукой нацарапал несколько слов, поспешно заплатил по счету, пошел домой и принялся перечитывать свой роман. С каждой перевернутой страницей он все глубже вжимался в кресло, желая в нем утонуть и больше никогда не выбираться наружу. Он излил в этом повествовании частицу себя, своего детства, мечтаний, надежд, неудач. Не отдавая себе отчета в том, что делает, не предполагая, что когда-нибудь написанное прочтут незнакомые люди. Не говоря уж о тех, с кем он общается, работает. Теперь Пол, за добродушием и раскатистым голосом которого скрывалась болезненная стеснительность, застыл, широко раскрыв глаза, бессильно уронив руки и желая только одного: по примеру своего персонажа стать невидимкой.
Ему в голову пришла мысль скупить все поступившие в продажу экземпляры книги. Он позвонил редактору с намерением сообщить о своем плане, но тот, не дав произнести ни слова, осыпал его поздравлениями: утром в «Сан-Франциско Кроникл» напечатали хвалебную статью. Конечно, у критика нашлось за что пожурить автора романа, это был честный профессионал, но в целом газета сделала книге хорошую рекламу. Пол, не дослушав, отключился и помчался к ближайшему газетному киоску. В статье говорилось об ошибках, присущих любому первому роману, и, что было для Пола еще хуже, о смелости автора: он не побоялся, что его обвинят в излишней чувсвительности. В наше время торжества цинизма над умом, писал журналист, в этом нельзя не усмотреть упорство и отвагу. Полу почудилось, что он на пороге смерти. Причем не скоропостижной кончины – она стала бы для него желанным избавлением, – а медленной удушающей агонии.
Его мобильный телефон разрывался: звонили с незнакомых номеров, но он не желал отвечать. В конце концов он выдрал из телефона батарейку, чтобы пропасть с экранов назойливых радаров. Он не пошел на устроенный издательством коктейль, на работу тоже перестал ходить и просидел взаперти до конца недели. Но и дома ему не было покоя: однажды вечером разносчик пиццы подсунул ему на подпись экземпляр романа, сказав, что узнал его по фотографии, которую показывали накануне в теленовостях. После этого примерно то же самое произошло на кассе в бакалее, и Пол залег в спячку. Только Артуру, ломившемуся к нему в дверь, удалось вытащить его из берлоги. В отличие от Пола, Артур был в восторге от происходящего. Он принес другу хорошие новости.
Его сочинение своей необычностью привлекло внимание прессы. Морин, ассистентка архитектурного бюро, с любовью подготовила обзор прессы. Большинство их клиентов уже прочли книгу и звонили, чтобы поздравить автора.
Звонил даже один кинопродюсер, а также – самое сладкое Артур приберег на конец – книготорговец из «Барнс энд Нобл», куда Артур по привычке заглядывал, с сообщением, что роман разбирают как горячие пирожки. В Силиконовой долине его успех был не так велик, но если распространение останется на прежнем уровне, то роман скоро разойдется по всей стране: книготорговец был в этом совершенно уверен…
Артур затащил Пола в ресторан и, устроившись за столиком на террасе, намекнул другу, что пора бы уже побриться и вообще обратить внимание на свою внешность, перезвонить издателю, уже оставившему на рабочем телефоне два десятка сообщений, а главное, не отказываться от счастья, дарованного жизнью, и предать забвению нынешний похоронный вид.
Пол долго отмалчивался, пока не смекнул, что обморок на публике только усилит интерес к его персоне. Одна узнавшая его женщина прервала их трапезу вопросом, автобиографичен ли роман. Это окончательно добило несчастного сочинителя.
Торжественным тоном Пол сообщил Артуру, что всю неделю он размышлял и пришел в результате к решению оставить друга хозяйничать в бюро по собственному усмотрению, а самому взять отгул на год.
– Это еще зачем? – осведомился потрясенный Артур.
«Чтобы исчезнуть», – подумал Пол. Но, предвидя неизбежную лекцию о моральных обязанностях, придумал сногсшибательный предлог:
– Хочу написать второй роман, ну, хотя бы попробовать…
Что мог Артур этому противопоставить?
– Раз ты этого действительно хочешь… Помню, когда мне было плохо, я на некоторое время уехал в Париж, а ты тем временем взял на себя все наши дела. Куда ты намерен отправиться?
Пол, совершенно не знавший ответа на этот вопрос, ответил без размышлений:
– В Париж. Ты так расхваливал мне чудеса Города света, бистро, мосты, бурлящие жизнью кварталы и парижанок… Кто знает, вдруг мне повезет и обворожительная цветочница, чьи прелести ты так расписывал, до сих пор на прежнем месте?
– Не исключено, – отозвался Артур без всякого восторга. – Только на самом деле все было не так чудесно, как я рассказывал.
– Это потому, что ты тогда был не в лучшей форме. Мне просто нужно поменять обстановку, чтобы подстегнуть творческие способности… Ну, ты понимаешь.
– Ну, если только чтобы подстегнуть творческие способности… Когда думаешь ехать?
– Думаю устроить сегодня вечером ужин для вас. Приглашу Пильгеса с женой. Одним махом со всеми попрощаюсь, и уже завтра – здравствуй, Франция и красивая жизнь!
Намерение Пола чрезвычайно удручило Артура. Он мог бы возразить, что решение слишком поспешное, что для мастерской было бы лучше, чтобы он повременил несколько месяцев, а уж потом осуществлял свой план. Но дружеское чувство возобладало. Если бы подобный шанс представился самому Артуру, Пол сделал бы все, чтобы ему помочь, – он уже имел случай это доказать. Ничего, он как-нибудь справится один.
Попрощавшись с Артуром, Пол вернулся домой сам не свой от ужаса. Откуда он взял эту идею? Поселиться в Париже, да еще одному!..
Расхаживая по квартире, он старался найти доводы в пользу этой затеи, теперь представлявшейся ему идиотской и вообще невероятной. Например: чем он хуже Артура, он-то уже так делал? Второй аргумент, вытеснивший первый, касался парижанок, а третий сводился к тому, что он мог бы в конце концов засесть за второй роман, и вот его-то уж точно не стал бы печатать, вернее, напечатал бы, но только за границей. В общем, он уже мечтал, как вернется в Сан-Франциско, когда утихнет весь этот шум. Собственно, вся его аргументация резюмировалась словами: писатель, американец, холостяк… в Париже!
В Париже он прожил уже семь лет и настрочил еще пять романов. Устав от приключений с парижанками, изменчивый нрав которых так и остался для него непостижим, он выбрал холостяцкую жизнь, а может, холостяцкая жизнь выбрала его.
Следующие пять романов не имели того успеха, на который он надеялся, – во всяком случае, в Европе и Штатах они прошли почти незамеченными, зато по неведомым ему причинам пользовались огромной популярностью в Азии, особенно в Корее.
Уже несколько лет Пол состоял в любовной связи со своей корейской переводчицей. Кионг навещала его дважды в год, всякий раз не более чем на неделю. Он был увлечен ею сильнее, чем был готов признаться даже самому себе. Единственная проблема общения с ней состояла в его неумении подыскивать правильные слова.
Кионг была молчалива, а Пол ненавидел молчать. Он часто задавался вопросом, не для того ли взялся за перо, чтобы зачеркнуть безмолвие, заполнить чернилами все пробелы. Они с Кионг проводили вместе четырнадцать с половиной дней в году, считая дорогу из аэропорта и в аэропорт. Когда она прилетала, он часами ее рассматривал, не понимая, действительно ли она красива или только в его глазах. У нее было такое необычное лицо, а взгляд, когда они занимались любовью, – такой проницательный, что он уже начал побаиваться, не имеет ли дело с инопланетянкой.
Виделись они редко, но выработали свои привычки и традиции. Выбираясь в Париж, она любила бывать в кинотеатре на улице Аполлинера. Можно было подумать, что кинозал для нее важнее фильма, который там крутили. Еще она любила перейти через Сену по мосту Искусств, поесть мороженого в «Бертийоне» даже в разгар зимы. Ей нравилось читать французские газеты, пропадать в книжных лавках, гулять по Марэ и пешеходным дорожкам квартала Ле-Аль, ходить пешком вверх по улице Бельвиль, хотя куда проще было бы по ней спускаться. Нравилось в ясный денек попить чаю в саду Музея романтической жизни на улице Шапталь, осмотреть коллекцию Камондо на улице Монсо, нравилось получать в подарок от Пола цветы и по пути к нему домой составлять из них букет. Нравилось выбирать сыры на прилавке Ванно, сыровара, торговавшего плодами своего труда неподалеку от дома Пола, нравилось, когда Пол смотрел на нее и желал ее. Его книги нравились ей меньше, но они связали их прочными узами.
Когда Кионг была далеко, она занимала все его мысли – возможно, даже больше, чем когда она была рядом. Почему она была для него так неотразима, почему ему ее не хватало?
Стоило ему дописать очередной роман, как она заявлялась к нему. Не подверженная утомлению, наваливающемуся на всякого нормального человека после одиннадцатичасового перелета, она источала свежесть. Сначала был умеренный обед в одном и том же кафе «Ле Марше» на углу улиц Бретань и Шарло – неизменные яйца под майонезом, тартинка и мороженое ассорти (вероятно, он был волшебным средством, позволявшим легко пережить смену часовых поясов, и эта идея заслуживала научной проверки); затем – привычные расспросы о том, откуда родом куры, снесшие съеденные ею яйца (на случай, если кафе, не дай бог, закроется), а далее они шли в квартиру Пола. Кионг принимала душ, а затем усаживалась за его письменный стол и читала. Пол присаживался напротив, в ногах кровати, и смотрел на нее. Это было прискорбной тратой времени, потому что все время, пока читала, она сохраняла невозмутимость. Ему казалось, что от ее оценки романа будет зависеть, станет ли она с ним спать. Чем больше ее устраивало прочитанное, тем более обильными ласками она его потом одаривала. По этой причине, а также в ожидании емких комментариев своей переводчицы, которой Пол был обязан существенной частью своих доходов – ведь он зависел от своих корейских гонораров, – он предвкушал момент, когда она перейдет от интеллектуальных утех к плотским.
Он полюбил писать, полюбил жить за границей, полюбил визиты Кионг дважды в год, и даже если в остальное время, то есть почти весь год, расплачивался за такое существование одиночеством, считал новое устройство своей жизни почти безупречным.
Стеклянные двери раздвинулись, и Пол облегченно перевел дух.
Артур толкал перед собой тележку с багажом, Лорэн махала Полу изо всех сил.
4
Миа открыла глаза и потянулась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы опомниться и определить свое положение в пространстве. Потом она встала, открыла дверь спальни и стала искать Дейзи. В квартире было пусто.
В кухне для нее был накрыт завтрак. На старой фаянсовой тарелке лежала записка: «Тебе нужно выспаться, когда сможешь, приходи ко мне в ресторан».
Миа включила электрический чайник и подошла к окну. Днем из него открывался еще более удивительный вид. Она задумалась, чем занять сегодняшний день и все последующие. Глядя на часы в панели плиты, она попыталась представить, чем занимается Дэвид, один ли он сейчас или вовсю пользуется ее отсутствием. Правильно ли она поступила, предоставив ему свободу, понадеявшись, что он по ней заскучает? Не лучше ли было бы занять территорию, попробовать снова его завоевать? Кто владеет ключами от таких загадок?
Миа не знала, чего ей хочется, зато точно знала, чего больше не хочет. Ей надоели сомнения, ожидание, молчание. Хотелось невероятных замыслов, таких, которые не позволяют сидеть сиднем, возвращают вкус к жизни, заставляют забыть, что значит просыпаться с камнем на душе.
Небо было затянуто облаками, но никакого дождя – уже хорошее начало. Вместо того чтобы бежать к Дейзи, она решила пройтись по улицам Монмартра, поторговаться в лавочках, может быть, даже заказать свой портрет одному из здешних многочисленных художников-карикатуристов. Это, конечно, вопиющий китч, зато сейчас как раз то, что ей надо. Здесь не Англия, здесь ее никто не узнает. Она стремилась воспользоваться свободой и делать все, что взбредет в голову.
Она порылась в своей дорожной сумке, соображая, что бы надеть, потом, поддавшись любопытству, стала обследовать квартиру своей лучшей подруги. Полки белых шкафов прогнулись под тяжестью книг. Она стащила сигарету из оставленной кем-то на столике пачки и задумалась, что за человек, который ее здесь забыл. Друг Дейзи, ее любовник? Мысль, что в жизни Дейзи есть мужчина, разбудила в Миа желание позвонить Дэвиду, вернуться назад, в дни перед съемками, когда ему вскружила голову актриса, игравшая эпизодическую роль; вероятно, такое и раньше случалось, но на глазах у Миа – впервые, и пережить это было нелегко. Она вышла на балкон, закурила и стала смотреть, как дотлевает ее сигарета.
Потом она уселась за письменный стол Дейзи. На нем стоял открытый ноутбук, но экран был заблокирован.
Она взяла свой мобильный телефон и стала перебрасываться с подругой сообщениями:
Какой у тебя пароль?
Мне надо проверить почту.
Ты не можешь прочитать письма на смартфоне?
За границей – нет.
Скупердяйка!
Это твой пароль?
Ты это нарочно?
Так какой?
Я работаю. Резанец.
????
Это мой пароль.
яработаюрезанец?
Резанец, кретинка!
Такой пароль никуда не годится.
Ну и ладно. Смотри не копайся в моих документах!
Это не в моих привычках.
Очень даже в твоих привычках!
Миа отложила телефон, напечатала волшебное слово, вошла в свой почтовый ящик и обнаружила там только письмо от Крестона: он спрашивал, куда она подевалась, почему не отвечает на звонки. Один модный журнал изъявил желание сделать о ней репортаж, и ему прочно потребовалось ее согласие.
Она написала:
«Дорогой Крестон,
я уехала на некоторое время и полагаюсь на вашу порядочность: никому про это не говорите, «никому» – значит, «ни единой душе». Чтобы выучить роль, которую вы заставляете меня исполнять, мне нужно побыть одной, без указаний режиссера, без фотографов, без ваших ассистенток, без вас самого. Два года я была лишена такой роскоши, как право на неповиновение. Для журнала мод я позировать не стану, нет желания. Среди решений, которые я приняла вчера вечером в поезде «Евростар», самое первое гласило: перестать подчиняться. Мне нужно доказать себе самой, что я на это способна. Мне потребуется как минимум несколько дней. В Париже хорошая погода, я буду гулять… Скоро я дам вам о себе знать. Не беспокойтесь, ни в коем случае не буду афишировать свое присутствие.
Всего хорошего,Миа».
Она перечитала написанное и нажала на «отправить».
Заинтересовавшись мигающей стрелкой вверху экрана, она кликнула по ней и вытаращила глаза: открылась домашняя страница сайта знакомств.
Она дала Дейзи слово не копаться в ее компьютере, но сейчас решила, что обещание это слишком опрометчиво, к тому же Дейзи все равно ничего не узнает.
Она исследовала профили мужчин, отобранных подругой, похихикала, прочтя некоторые сообщения, обратила внимание на парочку интересных субъектов. Когда в квартиру заглянуло солнце, она решила, что пора покинуть волнующий виртуальный мир и окунуться в реальный, поджидавший ее снаружи. Она выключила компьютер и накинула висевшее на вешалке у входа легкое пальто.
Выйдя на улицу, она поднялась к площади Тертр, постояла перед картинной галереей, потом побрела дальше. На нее обратила внимание парочка туристов, женщина показала на нее пальцем и сказала мужу (Миа поневоле услышала ее слова): «Уверяю тебя, это она! Можешь сам подойти и спросить».
Миа ускорила шаг и зашла в первое же кафе. Пара застряла у витрины. Миа присела к стойке и заказала стакан воды, не отрывая взгляда от зеркала за спиной у бармена, в котором отражалась улица. Дождавшись, пока назойливая пара уберется, она заплатила и вышла на улицу.
Добравшись до площади Тертр, она стала наблюдать за работой художников. Через несколько минут к ней подошел молодой человек в джинсах и куртке, с приятной внешностью и добродушной улыбкой.
– Вы ведь Мелисса Барлоу? Я смотрел все ваши фильмы! – похвастался он на прекрасном английском.
Мелисса Барлоу был экранный псевдоним Миа Гринберг.
– Вы снимаетесь в Париже или приехали отдохнуть? – не отставал он.
Миа улыбнулась.
– Я нахожусь не здесь, а в Лондоне. Вы решили, что узнали меня, но это не я, а просто похожая на меня женщина.
– Прошу прощения? – озадаченно спросил он.
– Это я прошу вас меня простить. Наверное, мои слова показались вам бессмыслицей, а вот мне – наоборот. Не сердитесь, если я вас разочаровала.
– Как Мелисса Барлоу может меня разочаровать, раз она сейчас в Англии?
Молодой человек вежливо простился, отошел на несколько шагов, потом оглянулся.
– Если вам вдруг повезет столкнуться с ней на лондонской улице – мир ведь так тесен! – не забудьте передать ей от меня, что она потрясающая актриса.
– Я так и сделаю. Уверена, это доставит ей удовольствие. – Миа проводила его взглядом. – До свидания! – прошептала она.
Она нашла в сумке темные очки, еще немного прошлась и наткнулась на парикмахерскую. То, что Крестон устроит ей выволочку, не вызывало никакого сомнения, и это только укрепило ее в намерении осуществить задуманное. Она толкнула дверь, уселась в кресло и час спустя вышла на улицу коротко стриженной брюнеткой.
Желая испытать, сработает ли ее уловка, она уселась на ступеньки под собором Сакре-Кёр и стала ждать. Когда у паперти затормозил автобус с британскими номерами, Миа смешалась с вывалившими из него пассажирами и спросила, который час, у гида, смело представ перед всей группой. Из шести десятков англичан ни один ее не узнал. Она благословила свою прическу, подарившую ей новый облик. Наконец-то она превратилась в простую англичанку, наведавшуюся в Париж, в женщину без имени.
Пол дважды объехал квартал и в конце концов затормозил во втором ряду. Обернувшись к своим пассажирам, он широко улыбнулся.
– Чувствуете себя не в своей тарелке?
– А разве может быть по-другому при твоей манере вождения? – буркнул Артур.
– Ты уже видела Артура до того вечера, когда я из-за него два часа просидел скрючившись под операционным столом? – спросил Пол у Лорэн.
– Раз двадцать, – ответил за нее Артур. – А что?
– Ничего. Держите ключи. Вам на верхний этаж. Заносите свои чемоданы, я тем временем отгоню машину в гараж.
Лорэн и Артур распаковывали вещи в отведенной им комнате.
– Жаль, что вы не привезли Джо, – сказал со вздохом Пол, входя.
– Для ребенка его возраста это слишком дальнее путешествие, – объяснила Лорэн. – Он у своей крестной. Думаю, ему там нравится.
– У крестного ему понравилось бы еще больше.
– Мы мечтаем об отпуске вдвоем, – вмешался Артур.
– Возможно, только вы влюблены друг в друга уже давно, а я своего крестника вижу нечасто.
– Возвращайся в Сан-Франциско, будешь с ним видеться хоть каждый день.
– Хотите заморить червячка? Куда я задевал пирог?.. – Бормоча себе под нос, Пол обшаривал кухонные полки. – Не приснилось же мне, что я купил пирог?
Лорэн и Артур понимающе переглянулись.
Он напоил их кофе и изложил составленную им программу.
Погода стояла ясная, поэтому первый день предполагалось посвятить осмотру таких культовых парижских объектов, как Эйфелева башня, Триумфальная арка, остров Ситэ, Сакре-Кёр. В случае, если на все это не хватит времени, предполагалось продолжить экскурсию на следующий день.
– Как двое влюбленных… – напомнил Артур.
– Разумеется, – ответил Пол с некоторым смущением.
Лорэн перед подобным марафоном требовалось немного отдохнуть. У двух приятелей накопилось много тем для беседы, поэтому она предложила им пообедать без нее.
Пол решил пригласить Артура в кафе неподалеку от дома: в полдень его терраса была залита солнцем. Артур надел свежую рубашку и последовал за другом.
Усевшись, они некоторое время молча переглядывались, выжидая, кто заговорит первым.
– Ты здесь счастлив? – не вытерпел Артур.
– Да. Думаю, да.
– Думаешь?..
– Разве можно быть уверенным в своем счастье?
– Понимаю, это писательская фраза, но вопросы здесь задаю я.
– Какого ответа ты ждешь?
– Честного.
– Я люблю свое ремесло, даже если иногда ощущаю себя самозванцем. Ты же знаешь, я накропал всего шесть романов. Похоже, такое чувство посещает многих писателей, во всяком случае, в этом признаются многие мои коллеги.
– Ты часто с ними общаешься?
– Я записался в клуб сочинителей неподалеку отсюда и хожу туда раз в неделю. Мы болтаем о пустяках, обсуждаем, почему случаются застои в работе. Вечер завершается в пивном ресторане. Странно, я слушаю свой рассказ как бы со стороны, и он кажется мне мрачным.
– Не стану тебя разубеждать.
– А ты как поживаешь? Наше бюро процветает?
– Мы говорили о тебе.
– Я пишу: это мое единственное занятие. Иногда участвую в книжных салонах, иногда подписываю экземпляры своих книг в книжных магазинах. В прошлом году побывал в Германии и в Италии, там тоже понемногу продаются мои книги. Дважды в неделю посещаю спортзал. Терпеть это не могу, но при таком питании, как у меня, без спорта не обойтись. А так – пишу, но это я уже, кажется, говорил?
– До чего все это весело! – отозвался Артур ироничным тоном.
– Это ты брось! Счастье приходит по ночам: я встречаюсь со своими персонажами, и жизнь наполняется радостью.
– У тебя кто-то есть?
– И да и нет. Она бывает здесь нечасто, если уж на то пошло, но я постоянно о ней думаю. Тебе такое знакомо, верно?
– Кто она такая?
– Моя корейская переводчица. Ты удивлен? – воскликнул Пол, неубедительно изображая оживление. – Представь, в Корее я, похоже, пользуюсь популярностью! Никогда там не бывал, сам знаешь, я боюсь самолетов: до сих пор не отошел от перелета сюда.
– Это было семь лет назад!
– А кажется, будто вчера: одиннадцать часов турбулентности! Мука мученическая!
– Рано или поздно тебе придется отсюда улететь.
Читать бесплатно другие книги:
