Болотный кот Побережник Николай
– Это для того, Петр, чтобы люди знали, что меня помиловал суд Хранителей, и ни у кого не было желания меня сжечь или повесить.
– В моем мире тоже сжигали ведьм, но давно.
– Я не знаю такого слова, – немного подумав, ответила она.
– У нас так называют колдуний. А тебя судили, что ли, ну эти… Хранители?
– Всех, колдунов судят, если находят. Некоторые правда до суда не доживают, люди сами могут покарать.
– И как судят?
– Хранители проверяют… у них есть способы узнать, на какие дела колдовство может пойти.
– И много в этом вашем мире таких, как ты?
– Мало, в нашем княжестве я одна, да и запрещено мне в люди выходить.
– Так не любят колдунов?
– Раньше… давно, когда еще мать моей матери не родилась, было много горя от колдунов, которые приходили их темных земель.
– А как же ты живешь, не выходя к людям?
– Варас помогает, он мой брат родной, у железной скалы живет с дочкой, там и кузня его и дом.
– А где жена его?
– Умерла четыре лета назад, болотный змий ужалил, а Варас в ополчении был, не было его. Сарина шкуры вымачивала в озере. Я пыталась ее спасти, но яд очень сильный у болотного змия.
– Понятно… а водится где это змий?
– В болотах водится, в воде живет, иногда и в озеро входит.
Сняв с очага медную сковороду, небольшую, в форме капли, она выложила в медную же тарелку несколько каких-то трубок диаметром от двух до четырех сантиметров и в длину сантиметров десять, что-то явно растительного происхождения.
– Это что?
– Желтый стебель.
– В первый раз вижу такое… и как это есть?
– Стебель разламываешь, мякоть ешь, – ответила она и положила мне на тарелку половину тушки какой-то птицы, – это знаешь как есть?
– Да, в моем мире птицу едят.
– Вот и ешь, – ответила она, тоже положила себе еду и села напротив.
Мякоть желтого стебля напоминала что-то вроде жареных баклажанов и, надо сказать, очень вкусная.
– Скажи, в вашем мире так много этого металла? – постучал я ногтем по краю медной тарелки.
– Это все Варас, его работа… Нет, конечно, в основном посуда деревянная у нас, иногда икербская посуда попадается, она у них из красной земли, в горах ее много.
– Глиняная, что ли?
– Мне непонятно это слово.
– В моем мире посуду делают из глины, бывает красная и белая.
– Ну а мне вот Варас с посудой помог. Слушай, а ты водой из озера не умывался?
– Нет, свалился в трясину, когда выход из болот искал.
– Понятно, я тебе примочку на ночь сделаю, а то завтра глаз не откроешь, вздуешься весь, и вообще тебе бы пар принять да обмыться… и в волосах вон комки. Только воды много не лей, дождь через два дня будет, не раньше.
– Так я из озера могу воды набрать, вроде чистая.
– Нет, Петр, и в озере и в протоках по княжеству вода осквернена болотным ядом, а яд тот с темных земель идет.
– То есть вы тут пьете только дождевую воду?
– Не только, сок белого дерева пьем. В княжестве есть еще два глубоких колодца, там вода чистая, но ее за деньги продают.
– Что-то как-то… воду… продавать?
– Да, так сложилось… эти колодцы принадлежат княжескому роду, так всегда было.
– А дожди часто идут?
– В этом боги милостивы и даруют воду, ее хватает. Я же одна живу, и запасы делаю только для себя, поэтому и предупредила тебя.
– Ясно… а деньги?
– Что деньги?
– Ну какие у вас деньги?
Нава взяла с полки маленький кожаный мешочек и положила на стол.
– Вот.
Я развязал мешочек и высыпал на стол несколько тонких пластинок желтого и белого металла, примерно сантиметр в ширину и полтора в длину, с выдавленным изображением какой-то птицы. Пластины были тонкими, едва ли миллиметр в толщину.
– Понятно, – сказал я и сложил «монеты» обратно, – скажи, а большое ваше княжество?
– Если протоками и с хорошим проводником от болот плыть на юг, к горам, то за один оборот Большой луны как раз и доберешься до границ княжества.
– Это сколько дней?
– Тридцать два дня.
– То есть месяц… А почему протоками, у вас же есть лошади? – показал я на подкову, прибитую над дверью.
– Есть, но тут больше привыкли передвигаться протоками, их тут много… очень много, три реки с гор текут и протекают через княжество, а протоки мешают воды этих рек.
– И в конце концов вода приходит сюда, сначала в озеро и затем в болота?
– Да, только озер три, вот это – Чистое, есть еще озеро Крови и Желтое озеро. Самое большое Желтое озеро, в старые времена на больших лодках ходили люди через него, десять дней пути выходило.
– И что там на другой стороне Желтого озера?
– Как и везде на севере – темные болота.
– А течение сильное в этих протоках ваших?
– Почти незаметное, а в реках да, сильное, но воды в реках неглубоки и сплошь камни… по ним никто не плавает.
– То есть если допустить, что по протоке на лодке можно передвигаться со скоростью три-четыре километра в час, – начал я бубнить себе под нос, – то за сутки порядка восьмидесяти километров… оборот луны равен тридцати двум дням… то есть грубо две тысячи шестьсот километров… ну учитывая перерывы на отдых, переходы из протоки в протоку и прочие загибы рельефа, можно поделить на три… восемьсот пятьдесят километров примерно…
– Это ты считаешь?
– Да… ну немаленькое княжество у вас получается.
– Немаленькое.
– А кроме вашего княжества, какие еще есть?
– Людей?
– Эм… а есть еще кто-то, кроме людей?
– Есть… на западе два рода хартов живут, они как люди, но могут долго в воде быть.
– С жабрами, что ли?
– Нет, – рассмеялась Нава, – просто долго могут не дышать… красивые они очень, и мужчины и женщины… глаза голубые, волосы желтые или белые, а на белой, почти прозрачной коже по телу розовые узоры.
– Прям как золотые рыбки у меня в аквариуме…
– Какие рыбки?
– Да… в моем мире, люди в домах держат рыбок, в стеклянных сосудах.
– А зачем?
– Для эстетического удовольствия, наверное.
– Я не знаю такого слова… вообще странно, ты столько слов незнакомых говоришь. Зачем держать рыб дома? Не понимаю… рыбы должны жить в реке или в озере.
– В моем мире много непонятных мне самому вещей. В моем мире человек считает себя венцом творения природы, а сам ежедневно губит природу.
– Странный у тебя мир.
– Да, согласен. А кто еще есть в ваших землях?
– В предгорьях и в горах живут икербы, есть среди них и оседлые рода и племена, даже торговать в городище приплывают, но в основном кочующие племена, нападают на приграничные деревни, грабят, рабов уводят, часто бывает и съедают пленников.
– Людоеды, что ли?
– Да, можно и так сказать, их вера на этом построена.
– На людоедстве?
– Да, они верят, что забирают силу и жизнь человека, которого съели.
– И что, это действительно так? Они долго живут?
– В том-то и дело, что нет, живут так же, как и все, но у них есть книга Демаху, в которой написано, как им надо жить.
– Ясно. А у вас какая вера?
– Я лично верю только в силы духов… духов воды, огня… даже у дерева, из которого сделан мой дом, есть духи, духи живут во всем, что нас окружает.
– Да ты буддистка!
– Это слово мне тоже незнакомо… А в основном люди поклоняются Солнцу и Большой луне.
– В моем мире тоже есть такие люди, но их мало.
– Пойдем, Петр, поможешь растопить баню, и воды принесешь.
– Пошли… и спасибо за обед.
– Никогда, слышишь, никогда не благодари за еду, если ты за нее не платил… сразу поймут, что ты чужак… у нас так не принято. Если тебя накормили бесплатно, значит, сделали это в угоду духам и от сердца… духи сами отблагодарят меня, если посчитают это нужным.
– Понятно. Ну пойдем.
Это была сама обыкновенная баня по-черному. Низенький сруб позади дома, в котором стоять можно было только пригнувшись, такая же как в доме печь и большой медный бак на ней. Наколол дров, наносил воды из одной из двух деревянных бочек, что стояли рядом с домом, в которые собиралась дождевая вода. Пока топилась баня, помог Чернаве разделать тушу козы… она ее так и назвала – коза. Ну коза так коза, странная, конечно, больше похожа на миниатюрного бизона. Большинство кусков мяса Чернава сразу засыпала какими-то травками и солью, порезав их тонко, сказав, что завтра вывесит все вялиться. Баня протопилась, и Чернава принесла мне «местную» одежду, сказав, что до этого она принадлежала одному очень хорошему человеку.
– Вот это оденешь после бани, а твою одежду лучше сжечь.
– Ты что! Как так сжечь?
– Петр, тебе и так будет сложно скрыть, что ты чужак, а еще одежда… тут нет такой ни у кого.
– Давай не будем сжигать, а?
– Хорошо, я ее спрячу. Но с условием, что ты мне отдашь все вещи из твоего мира… пойми, это просто опасно… тебя может задержать княжеская стража… они очень подозрительны к чужакам… а если в подвалы сведут?
– А что в подвалах?
– А в подвалах дыба, еще много чего.
– Хорошо, отдам… все, кроме ножа и ружья.
– Насчет оружия да, не страшно, оно тут разное у многих… А тем более у витязей.
– Витязей?
– Да, это свободные воины, они нанимаются к князьям на службу, правда на вид ты на витязя совсем не похож… ростом мал, и телом слаб… Если только за свободного охотника сойдешь.
– А это кто такие?
– Лихие люди… на дикого зверя в одиночку ходят, порой в ополчение нанимаются, хорошо мечом владеют и копьем, но в основном при купцах служат.
– Понятно. Ладно, пойду приму пара, как ты говоришь.
После бани, переодевшись в местное, я решил попить чай и угостить им Чернаву. Напиток ей понравился и с медом пошел на ура. А потом меня сморило совсем, и я улегся спать на лавку, на которой еще недавно был привязан. Нава смочила в какой-то жидкости тряпицу, отдала ее мне.
– Вот положи на лицо на ночь, а то надуешься с утра.
– Спасибо, – ответил, и, наложив не очень приятно пахнувшую тряпицу на лицо, провалился в сон.
Глава 8
Ночь спал неспокойно, снилась какая-то белиберда из моего мира – то ругался с главным инженером, то возился с мотоциклом в гараже и что-то там не получалось, а под утро проснулся от того, что вот-вот задохнусь. Открыл глаза и обнаружил перед собой хозяйское лемуроподобное создание, которое распласталось у меня на груди и реально храпело, весу в ней прилично, килограмм десять, не меньше.
– Ну-ка слазь, чудовище, – сказал я и спихнул зверя на пол.
– Ты ему понравился, Никитин, – ответила Нава, которая уже что-то готовила у очага, – он вообще к людям редко подходит сам.
– Я Петр.
– Прости, мне трудно выговаривать это слово… но ведь Никитин тоже часть твоего имени?
– Да.
– Тогда позволь мне так тебя называть.
– Хорошо, – кивнул я, – в моем мире есть животные, похожие на него, лемуры называются.
– Это бомл, они давно с людьми.
– А какая от него польза?
– Не поняла?
– Эм… ну в моем мире животных заводят в основном для пользы, кроме того, что они красивые и доставляют хозяевам удовольствие своим присутствием в доме, ну там мышей ловить, на охоте помогать или охранять дом.
– А, понятно… Бомлы чувствуют темных. Зимой, когда ночь длиннее дня и болота замерзают, с темных земель приходят… приходят звероголовые. Бомлы чувствуют их приближение и могут предупредить.
– В смысле звероголовые?
– Они как люди, только голова звериная.
– Ты их видела?
– Только издалека. Ближе к зиме тут недалеко лагерь княжеской дружины встает, для охраны границ.
– И что, прям со звериной головой.
– Не знаю, Никитин, может, и со звериной головой, а может, шлемы такие они делают, чтобы нас пугать… но ничего в них нет доброго, только зло одно и темнота… и мертвых едят.
– Ты сама видела это?
– Почему ты так спрашиваешь?
– Потому что в моем мире много неправильных вещей было сделано из-за предрассудков и непонимания.
– От тебя столько непонятных слов… тебе нужно научиться говорить проще.
– Хорошо… в моем мире, когда в нем были княжества, витязи и тому подобное, людьми было совершено много плохих поступков из-за того, что они верили слухам, полагались на мнение других людей и вообще принимали много судьбоносных решений, не проверив то, что им рассказывают… так понятно?
– Да, понятно… Но я знаю одно, от звероподобных только зло.
– Ясно… если доживу, как сказал Варас, то может, и увижу этих звероголовых.
– Боюсь, что встреча с ними закончится для тебя плохо. Иди, умывайся и садись за стол, – сказала Чернава и кивнула на небольшую миску с водой и кусок грубой материи на лавке у двери.
Умываясь я немного обдумал сказанное Чернавой, и так скажем, меня немного закусило… Умывшись, я сел за стол и сказал:
– Я понимаю, что моя внешность и телосложение в вашем мире вызывают насмешки… мясом не оброс, ростом не удался…
– Не обижайся, Никитин, но так и есть… хилой ты для наших мест.
– Я не обижаюсь… В моем мире есть такое выражение, пословица называется – «внешность обманчива».
– В нашем мире тоже есть такая… эм… пословица, – улыбнулась Чернава, – вот приедет к обеду Варас и испытает тебя… вот и решим, можно ли тебя выпустить дальше границы болот… а то, не ровен час, забьют тебя в первой же драке на любом постоялом дворе… а потом выяснять начнут, откуда такой взялся… и следы к нам приведут… а это уже не очень хорошо будет для нас.
Блин… нарвался, что называется… Нет, ну в принципе КМСа по рукопашке я еще до армии сделал, да и вообще кое-что могу в плане мордобития, и ножевой бой мне знаком… в своем мире, но тут, мечом махать…
– И часто драки у вас бывают?
– Случаются, особенно когда перепьют меда лихие люди.
– И как дерутся?
– По-разному… Когда до первой крови, а когда и до смерти… всякое бывает.
– На мечах?
– По разному, и на мечах и на кулаках, а вообще как кому удобно.
– Понятно, – ответил я и задумался. «Ну ладно, принимаю мое попадалово в этот мир как свершившийся факт… и что дальше? Ну пристроился пока у добрых людей, повезло… а потом? Не буду себе льстить, и судя по рассказам, мужики в этом мире не чета мне. Кроме того, надо как-то устраиваться самому, не буду же вечно столоваться в доме у колдуньи, хоть и симпатичной… татуировки только эти… да и по возрасту она меня постарше будет, лет на пять – семь, наверное… а то и на сто! Колдунья же…»
– О чем задумался, Никитин? – спросила Чернава и поставила передо мной тарелку с нарезанным соломкой мясом. – Ешь.
– Думаю, как жить дальше…
– А что ты умеешь делать?
– Я хорошо умею делать то, что в вашем мире начнут делать не раньше чем через много сотен лет…
– Это плохо. Ты стрелять умеешь?
– Из этого? – кивнул я на висящий на стене лук.
– Да.
– Нет, не умею.
– И мечом не владеешь?
– Нет. Ножом в ближнем бою, может, и смогу что…
– Плохо. Очень плохо, Никитин.
– Вот и я про это… Ну, патроны пока есть.
– Патроны… ты бы забыл пока про это свое оружие… примут за колдуна да на суд к Хранителям сведут… это если повезет, а так и забить могут. А у Хранителей даже не знаю, как повернуться все может.
Аппетит пропал совсем, я вышел на улицу и, присев на бревно, закурил. Через некоторое время вышла Чернава с луком в руках.
– Иди, я научу.
– Перед смертью не надышишься, – махнул я рукой.
– Ты умирать собрался?
– Нет, не хотелось бы… это такая пословица.
– Тогда вставай.
Я встал и подошел к ней.
– Вот держи, попробуй натянуть пустую тетиву.
Я взял лук, он был не таким легким, как мне показалось, и самое главное, он был не деревянный, величиной чуть больше метра. Точнее не совсем деревянный. Рукоять лука была деревянной с кожаной обмоткой, а вот плечи, похоже, какая-то кость, что ли…
– Из чего он сделан?
– Из ребер молодого вола.
– В моем мире луки делали из дерева в основном… ну сухожилия вроде тоже использовались.
– Здесь делают луки так… давно так делают, – пожала она плечами, – давай, попробуй натяни.
Вспомнив детские игры в индейцев и Робин Гуда, я принял стойку и попробовал натянуть тетиву… Максимум, что я выжал, так это еле вытянул чуть дальше локтя.
– Ого! Это какое же усилие надо сделать?
– Хилой… Ох и хилой же…
– Да ладно тебе… А до каких пор вообще тянуть надо?
– До уха.
Изрядно пыхтя и напрягаясь, попробовал еще раз… До плеча – вот мой максимум.
– Дай… – забрала у меня лук Чернава, – смотри.
Она достала из колчана стрелу, особо не напрягаясь, натянула тетиву до уха и практически не целясь выстрелила в столбик забора, попав ровно в середину. Мне стало вообще тоскливо… мало того что у меня есть все шансы попасть со своим дробовиком – единственным оружием, которым я худо-бедно владею, под местную инквизицию, так еще и баба мне нос утерла… Я начал прохаживаться взад и вперед, всем своим видом показывая – «могла бы и промахнуться хотя бы».
– Я подумаю, Никитин, как тебе помочь… но это будет только половина дела, придется просить Вараса, чтобы взял тебя в помощники, там ты быстро сил наберешься.
– В кузню?
– Да.
– А возьмет?
– Не знаю… вот приедет и спроси его.
– Может, ты попросишь?
– Нет… так не принято. Ты мужчина… так что сам.
– Попробую, – вздохнув, ответил я.
До обеда занимался с луком, все пытался его победить. Но пока не удавалось, кроме того, несколько раз саданул себе тетивой по внутренней стороне предплечья, да и пальцы уже ничего не чувствовали и посинели от резкого срывы тетивы.
– Тебе точно надо к скоморохам на городскую площадь… на праздниках народ веселить, – услышал я голос Вараса, который вместе с Дариной стоял у забора на тропе от озера, – а говорил, что в дружине был…
– Был…
– И чему тебя там научили, кроме как этими пат… патронами стрелять?
– Много чему, – уже не скрывая обиды, резко ответил я.
Читать бесплатно другие книги:
