Болотный кот Побережник Николай

Глава 14

Вчера долго не мог заснуть, гоняя мысли в голове. И поэтому сегодня было трудно проснуться, но засунув поглубже лень и поганое настроение, поднялся и отправился на пробежку. Дождь все еще шел, но совсем мелкий. Бегать было неудобно, на почве росло мало травы, и, обильно смоченная дождем, она разъезжалась под ногами… ботинки и ноги по колено были в грязи, и пока грелся кипяток на завтрак, пришлось отмываться. Как ни странно, но последствия вчерашнего, скажем, жесткого спарринга никак не проявлялись, гематома на коже со стороны печени исчезла и осталось лишь несколько ссадин… то есть внешне, конечно, было заметно и ссадины и царапины, и шишка на лбу прощупывается… а вот синяки исчезли. Очень интересно, это что же, «кошкин дух» помогает? Непонятно… ну в этом мире, чую, еще многое меня удивит. Кстати… насчет чую… Я резко встал и открыл дверь.

– Батюшка послал тебя разбудить… – растерянно сказала Дарина, стоящая за дверью, будто я ее застал за чем-то неприличным.

– Доброе утро, скажи ему, что я уже проснулся и позавтракал.

– Хорошо, – ответила Дарина, немного покраснев, развернулась и побежала к дому.

О как, а я ведь реально почувствовал, что за дверью кто-то есть… чудны дела твои, господи.

Варас заявил, что ковка сегодня без обеда, так как «теперь нельзя дать металлу отдыхать, пока не закончу». Ну, без обеда так без обеда, и снова на меха… Я опять не имел возможности наблюдать за таинством кузнечного дела, сумел подглядеть только процесс оттяжки лезвия, и мне показалось, что оно чуть шире, чем то, что я хотел… но в целом форма удовлетворяла ожидания, и я не стал лезть с вопросами «под руку». А ближе к вечеру Варас прогнал меня…

– Все, иди в дом, там Дарина должна была приготовить тебе всякого в дорогу.

– Так, а…

– Иди, иди, твоя помощь мне уже не нужна… да и не должен ты клинок до рождения видеть. Ступай, говорю, – немного повысил он голос.

– Ладно, – ответил я, пожав плечами, – пойду.

Войдя в дом кузнеца, обнаружил, что Дарина уже собрала мой будущий нехитрый скарб.

– Вот… – сказала она грустно, – я приготовила, что батюшка сказал.

– И что же ты приготовила?

– Ну вот смотри… старая, но еще крепкая походная торба, одеяло и укрыться от дождя и на землю бросить отдохнуть, посуда вот, котелок и кружка, бурдюк под воду… немного нити и игла, отрез материи в сапоги, немного веревки, шапка, старый лук, масляная свеча и кремень.

– Всё?

– Да… Ох, забыла, – сказала Дарина и, покопавшись в большом деревянном сундуке, достала широкий пояс коричневой кожи, на вид еще очень даже, – это батюшка тоже сказал тебе отдать. Надень, я ремни подтяну.

Пояс был в ширину почти тридцать сантиметров, на котором были несколько кармашков и люверсов для крепления снаряжения. Я надел пояс, а Дарина подтянула с боков по три ряда ремешков.

– Все, теперь пряжки затягивай.

Я застегнул две медные пряжки и сразу почувствовал, как пояс удобно обхватил талию, поддерживая поясницу, да и защита неплохая для почек, печени и живота. К кожаному жилету, что дала мне Чернава, этот пояс был тоже «в тему», так что было вполне даже «нарядно» по местным меркам.

– Забирай все, уноси… и неси сюда все, с чем ты попал в наш мир, отец спрячет в тайнике.

– Хорошо, подержи-ка торбу.

Покидав все в кучу, потом разложу, я потащил все в хижину, где сложил в рюкзак все вещи из моего мира, за исключением чая, сахара, соли, опасной бритвы, хорошего кожаного ремня, самодельного тесака, и отнес рюкзак в дом Вараса. Дробовик пролил маслом из лампы и завернул вместе с боеприпасами в дождевик. Что там в лампаде за масло, не знаю, но все лучше так на хранение оставить.

– Вот… можете прятать, – сказал я, опустив рюкзак у двери.

– Хорошо… под будкой Бира яма, батюшка туда все положит.

Выпросив у Дарины пару небольших кусков старой кожи, отправился снова к себе, надо все разобрать, уложить и подогнать снаряжение. Да и торба эта неудобная, на одном плече придется нести, ее тоже немного модернизирую – приделаю толстую веревку, как у армейского сидора.

Варас перестал звенеть в кузне, а потом я отчетливо услышал какое-то поскрипывание и звук затачиваемого железа на наждаке… механическом. Звуки стихли, когда уже почти стемнело, и проходя мимо хижины, Варас крикнул через дверь:

– Никитин, иди, прибери в кузне и приходи ужинать.

– Иду.

Действительно, у деревянного верстака рядом с угольным ящиком стоял примитивный небольшой точильный станок – деревянный каркас из грубо отесанных брусков разного размера, педаль, пара рычагов с приводом на деревянную ось, на которую были надеты два точильных камня. Один крупнозернистый размером с литровую банку, да и формы почти такой же, а второй меньше в два раза, почти шар с выработкой посередине, его рабочая поверхность была чуть крупнее наждачки-нулевки. Вот дает… а я вручную на камушке с этими наконечниками… хотя, похоже, сие устройство в этом мире стоит немало денег, да и «обслуживание» его, в смысле найти нужный камень, и закрепить на оси с центровкой тоже проблема, так что да, наконечники наточить можно и подмастерья заставить на обычном камне. Ну вроде все… Закончив с приборкой, поспешил в дом Вараса.

– Садись, поужинаем, – сказал Варас, вытирая только что вымытые руки.

– Угу, – кивнул я, присаживаясь за стол, не отрывая взгляда от лежащего на лавке свертка.

– Ешь, – пододвинул мне Варас миску с похлебкой, – это потом.

Быстро разобравшись с ужином, я терпеливо сидел и ждал, когда поужинает Варас, а он как специально, доедая очередной кусок мяса на кости, медленно обгладывал хрящ. Наконец закончив, он сделал пару больших глотков вина, после чего встал, снова сполоснул в умывальном тазу руки и, вытерев их о край своей длинной рубахи, сказал:

– Принеси от очага два полена.

Я встал и принес два полена, Варас положил их на пол на расстояние сантиметров шестьдесят друг от друга, положил на них сверток… и бесцеремонно встал сверху на одной ноге и покачался.

– Хорошо, – сказал Варас, подобрал сверток и, отдавая мне, сказал: – Владей Никитин.

– Надо что-то сказать в ответ? – спросил я.

Дарина подошла ко мне и, улыбнувшись, прошептала мне фразу на ухо, после чего я ответил Варасу принимая сверток:

– Да хранит твое ремесло Большая Луна.

– Теперь можешь развернуть, – кивнул он.

М-да… не совсем катана, этот меч напоминал ее только по форме, и то отдаленно, сам клинок около пяти сантиметров в ширину с еле заметным изгибом, толщина обуха была миллиметров семь, квадратная цуба и деревянная рукоять, плотно обмотанная каким-то шнуром.

– Ты недоволен?

– Это конечно не то, что я ожидал увидеть… но… Варас, это лучше! – ответил я. – Он вроде даже легче чем твой.

– Да, легче… ножны сам сделаешь, а пока… – он достал из сундука кожаную перевязь, конечно, видавшую виды, но целую и крепкую, – пока вот на этом поносишь. Ладно, ступай… устал я сегодня, отвезу тебя вверх по протоке до тропы с утра после завтрака.

Спать не хотелось, я вышел во двор с мечом в руках, «примериться», так сказать. Рассекая воздух, я сделал несколько шагов, нанося удары по дуге снизу и сверху, справа и слева… да, воздух рубить хорошо, на палках биться интересно, но предчувствие того, что с очень большой вероятностью мне придется драться с мечом в руках, вызвало определенный «зуд страха» в районе желудка. Вот так придется столкнуться на развилке дорог с каким-нибудь местным «уркой», а то и не одним… и что? Ладно, выбора особо все равно нет, дом кузнеца покидать надо, осваиваться в этом мире надо, и самое главное – придется очень постараться, чтобы не оказаться «Штирлицем на грани провала», то есть не попасть на беседу к Хранителям. Зашел в хижину и решил еще раз одеться согласно придуманной мне легенде. Итак, немного великоватые грубо сотканные штаны и рубаха, не беда… пояс штанов на тесемке, штанины в сапоги. На рукавах рубахи тоже завязки, так что болтаться, как у арлекина, не будут. Так, пояс поверх рубахи, на поясе слева меч, справа на люверсы прикрепил ножны тесака, нормально, можно быстро выхватить обратным хватом. Сзади на пояснице закрепил нунчаку в пошитом подсумке с клапаном на деревянной продолговатой пуговице через петельку шнура. Кожаный кошель с несколькими монетами и камнями с ошейника положил в небольшой карман, который пришил изнутри жилета. Пару монет отложил в маленький кармашек на поясе. Шапка… шапка вообще интересная – кожаный цилиндр внутри, а снаружи мех… какой-то гладкошерстной местной твари, тонкий кожаный шнурок внутри позволяет утянуть ее до нужного размера, прям «шапка-бирка, зверху дiрка». Надел торбу с привязанным к ней колчаном со старым луком и несколькими стрелами и прошелся взад и перед… вроде ничего не мешает, все доступно. Вытащил меч, замах… и он воткнулся в балку на потолке, хорошо так воткнулся. Вот и наука мне – нечего за меч хвататься, если негде развернуться и потолок присутствует. С усилием выдернул острие и вернул меч на место, ладно, хватит играться. Сложил все свое снаряжение в углу, отвязал от торбы то ли плед, то ли одеяло и, раскатав его по лавке, загасил лампадку и лег спать, пытаясь представить себе как сложится мой поход.

Глава 15

Дарина позвала меня на завтрак, когда я умывался после пробежки. Закончив с водными процедурами, оделся и экипировался, осмотрел хижину… вроде не забыл ничего. Вот только корзины с едой отнесу Варасу да попрошу подсказать, что в них не скоропортящееся. Поклонившись Большой Луне, я прошел в дом и поставил корзины и торбу у двери.

– Доброе утро.

– Пусть боги сделают его добрым, – ответил Варас и, критически осмотрев меня, сказал, – покажи-ка нож.

Я достал тесак и положил на стол.

– Хорошей работы нож и железо, похоже, крепкое. А чем ты зверя разделываешь, охотник?

– У меня был подходящий для этого нож, но я его оставил, слишком уж он… не из вашего мира.

Варас встал, сходил к полке у очага и вернулся с небольшими ножнами с кожаным шнурком.

– Вот, возьми, это нож охотника… и вот это тебе пригодится, – положил он рядом кусок точильного камня.

Кивнув в знак благодарности, я вынул посмотреть нож, это была классическая финка, лезвие сантиметров двенадцать в длину, ширину не более трех и толщиной миллиметра четыре максимум. Начал было пристраивать ножны на пояс, но Варас, вдохнув, потянул пальцем за шнурок и сказал:

– На шею.

– Понял, – ответил я и накинул ножны себе на шею.

– Ту т много всего, и не пойму, что с собой можно взять, – кивнул я на корзины.

– Я помогу тебе собрать еды в дорогу, – сказала Дарина, – и вот тебе подорожный лоскут.

Дарина положила на стол плотно скатанный кусок материи. Я развернул его, встряхнув, и начал вертеть, пытаясь определить, где верх и где низ, точнее направления света.

– Вот тут наш дом, – показала Дарина на вышитый красной нитью маленький кружок.

– Понятно… то есть север тут?

– Да.

– А это что?

– Это протоки… Вот три реки, это горы, тут земли икербов… вот я отметила коротким стежком границы княжества примерно, – сказала она, положив «лоскут» размером примерно метр на метр рядом на лавку.

– Ты что же, всю ночь ее вышивала?

– Что ты, я ее давно начинала делать уже… просто вот решила быстро закончить. Такие подорожные лоскуты можно в любой лавке у портного купить.

Я внимательно посмотрел на это «народное творчество»… конечно, речи о масштабе не шло даже близко, все очень схематично и приблизительно, но в то же время более-менее понятно.

– Это дороги?

– Да, дороги… а вот это многодворца, вот так я каменок сделала, так заимки. Конечно, таких подворий, как наше, много в княжестве, я их и не отмечала вовсе, только наше и тетушкино.

– Подожди, что такое многодворца, каменок?

– Если живет не одна семья, а много и есть постоялый двор, это многодворца, а если еще больше людей и дома каменные, как у нас, площадь рыночная, лавки торговцев и умельцев, то это уже каменок.

– Ага, понятно. А названия есть у них?

– Есть, конечно, – улыбнулась она, – только если все названия еще вышивать, то это большой получится подорожный лоскут. Захочешь с названиями – купишь, как разбогатеешь, дорогие они.

– Толку-то, я по-вашему только разговаривать умею…

– Я тоже не особо грамоте обучен, – пожал плечами Варас, – это Чернава у нас умеет, да вот Дарину научила.

– Значит, мое неумение читать и писать никак меня не выдаст?

– Нет, тут будь спокоен.

– Это хорошо, – выдохнул я и плотно сложив «карту», убрал ее в торбу.

– Ешь, Никитин, – сказала Дарина, подвинув мне миски с завтраком, – а я пока посмотрю, что тебе собрать из еды с собой.

– Ладно, я соберусь пока… еще к Ласу сплаваю, как тебя высажу, а ты неси все к лодке, – сказал Варас, когда мы молча позавтракали.

– Я провожу, – подскочила Дарина.

С торбой за плечами я вышел из дома, осмотрел подворье Вараса… хорошо у него тут… и отправился в сопровождении Дарины по тропе к мосткам. Сгрузив свою ношу в лодку, я повернулся к Дарине.

– Вы тут тоже осторожно… Если вдруг будут спрашивать, так и говорите, мол, подзаработал подмастерьем да подался в городище.

– Угу, – грустно кивнула Дарина, сидя на мостках и опустив ноги в лодку.

Я присел рядом с ней и, легонько толкнув ее плечом, сказал:

– Не грусти, Дарина, может, и свидимся еще.

– Дай мне руку… другую, – оглянувшись на тропу от дома, сказала Дарина.

Я протянул ей правую руку.

– Вот… это… эм… на память, – сказала она и повязала мне на запястье узкую плетеную разноцветную ленточку, напутав каких-то чудных узелков и прикрыв рукавом, затем подскочила и побежала к дому, крикнув не оборачиваясь: – Прощай, Никитин!

– Прощай… Амазонка, – тихо сказал я, глядя ей вслед.

Вдоль берега озера мы проплыли не долго и затем свернули в протоку.

– Хочешь попробовать? – сказал Варас, кивнув на длинное весло.

– Давай, попробовать стоит.

Грести было совсем не трудно, вероятно, это из-за формы корпуса лодки, хотя со стороны моя гребля выглядела явно неуклюже. Попутно я смотрел по сторонам… по обоим берегам протоки за камышом местами виднелся кустарник, а дальше редкий лес. Варас сменил меня спустя примерно час, когда протока сузилась до метра. Я посмотрел в воду, она была мутного, зеленого цвета.

– Скажи, Варас, а очищать воду пробовали?

– Да, когда-то давно… очень давно. И углем от жженого дерева, и даже серебром с золотом… и колдуны порошки разные пробовали.

– И что?

– Ничего, вода вроде чистая выходила… но темнота в ней все равно. Люди сначала обрадовались, пили ее, день-другой, не все, конечно, но много кто пил. А затем стали дети родиться изуродованные тьмой… Даже время так давнее называют – «время детей темноты», плохие тогда времена были, как у Хранителей на камнях записано.

– Каких камнях?

– В городище есть стена времен, из множества камней, вкопанных в землю, построена, и на этих камнях хранители историю пишут.

– И что пишут?

– Не знаю, я ее только видел, стену эту, а вот те кто может читать, говорят, что о княжестве нашем написано и как люди жили, про героев и войны написано, про неурожаи и засухи… про разное написано… О, вот и мосток.

– Приплыли?

– Да, от мостка налево и иди, еще засветло, до Окраинного многодворца доберешься, там постоялый двор есть, переночуешь и дальше отправляйся… не задерживайся там.

– Хорошо, – ответил я, выбросив на берег торбу и затем выпрыгнув из лодки. – Прощай, Варас, хороший ты человек, храни тебя госп… Эм… Пусть Большая луна хранит тебя.

– И тебе дороги ровной под Большой Луной, – ответил Варас и, проплыв под мостиком, продолжил свой путь.

Проводив взглядом Вараса, я присел на небольшой валун и достал «карту». Так… Варас сказал, что до ближайшей деревни, то есть поместному многодворца, я особо не спеша доберусь засветло… ага, вот она на «карте», как раз у развилки стоит. Что ж, посидев немного на валуне, я покурил, сжег пустую пачку и отправился по дороге.

Полюбовавшись еще немного на ровные строки своих последних записей, Старший Хранитель Княжеского Суда удовлетворенно вложил темно-серый лист бумаги в деревянную шкатулку, блестящей красным лаком на солнечном свете, падающем из окна на стол, и спросил у стоявшего перед столом посыльного судейской стражи:

– Ты уверен? Зверовой не мог напутать?

– Нет… Он два дня ждал, один из болотных котов так и не вышел на заклинание.

– И что ты думаешь?

– Думаю… надо послать отряд стражи на болота. Могла и утопнуть зверюга.

– А съесть ее разве не могли?

– Могли и съесть, в тех местах кроме клыкастой гиены хватает других тварей.

– Ладно, отправьте отряд стражи и Севона-младшего хранителя с ними, надо амулет найти.

– Слушаюсь, – ответил посыльный и вышел из комнаты.

Старший Хранитель встал из-за стола и прошелся несколько раз по комнате, задержался у окна, выходящего на городскую площадь, вплотную к которой, напротив каменного трехэтажного здания суда, пристроились торговые ряды рынка.

– Странно, – подумал он вслух, – весь выводок болотных котов молодой, три лета только прошло со дня, как их выпустили там…

В дверь постучали, она приоткрылась и из-за нее уверенным голосом спросили:

– Разрешения прошу…

– Входи, брат Севон, – ответил Старший Хранитель и пошел навстречу гостю.

В комнату вошел крепкого телосложения молодой человек, густые и длинные черные волосы, собранные тесемкой на затылке в хвост, черные же аккуратные бородка и усы. Поверх синей рубахи из дорогой ткани была одета черная кожаная туника, на широком поясе поверх которой висел короткий меч. Богатые штаны также синего цвета были заправлены в невысокие сапоги.

– Ты уже совсем мужчина, Севон, – сказал Старший Хранитель, обняв гостя, – очень жаль, что твой отец не дожил до этих светлых дней… Благословен будет его прах.

– Я надеюсь, боги расскажут ему обо мне, Старший Хранитель.

– Ну что ты, Севон, если мы наедине, то не стесняйся, можешь называть меня дядюшкой.

– Хорошо, дядюшка Арас.

– Как матушка, как поживает моя любимая сестра?

– Благодарствую, дядюшка, с матушкой все хорошо.

– Присаживайся, выпей меда. Вот что я хочу поручить тебе, мой мальчик… на северных границах, в болотах, пропал один из наших зверей, что под заклинанием… Тебе нужно будет отправиться туда с отрядом стражи и найти амулет, который был на нем.

– А если амулет в болоте?

– Ну значит такова воля богов, а если туша болотного кота где-то гниет там на доступном участке, то я надеюсь, ты понимаешь, какая это опасность?

– Да, дядюшка, понимаю, амулет усиливает магию многократно, и нельзя допустить, чтобы он попал в руки к магу с затемненным сердцем.

– Правильно, мой мальчик. Не подведи нас… а на ближайшем совете я подниму вопрос о твоем повышении до помощника судьи.

– Спасибо, дядюшка, я все сделаю.

– Ступай, Севон… и будь осторожнее там в болотах …

Глава 16

Я шел уже не менее пяти часов, несколько раз останавливался осмотреться, отдохнуть и попить. Ни навстречу, ни попутно никто не попался, только вдалеке, за полем, я заметил в излучине протоки пару медленно плывущих лодок. Дорога все время проходила то через участки редкого леса, то через заболоченные поля с высоким камышом. Пересек даже приличного размера поле с низкой редкой травой и каменистой почвой, и цветы, точнее цветочки… все поле было усыпано маленькими кустиками сантиметров десять в высоту и с яркими разноцветными цветами, чем-то похожими на клевер. На земле иногда замечал отчетливые отпечатки колес или подков, вот тут видно, что на обочине стояла телега, как раз после дождя, две узкие глубокие колеи от колес и отпечатки копыт в засохшем суглинке. Впереди, похоже, лес поплотнее и деревья повыше, решил, что надо сделать привал и подкрепиться. Прошел еще немного, сошел с дороги и углубился в лес на три десятка шагов. Ну вот и хорошо, с дороги меня не видно и полянка небольшая. Огляделся, вроде никакой страшный зверь не крадется ко мне, только пение непуганых птиц слегка притихло при моем появлении на поляне. Скинул с плеч торбу, отвязал и расстелил на землю плед. Затем, пройдя по поляне, насобирал немного хвороста, развел огонь и подвесил над ним котелок, плеснув из бурдюка воды на одну кружку. А пока закипает, я достал пластик вяленого мяса, пару вареных яиц и, усевшись по-турецки, стал уплетать свой сухпай, тщательно пережевывая. Головой по сторонам я все же продолжал вертеть и, переставая жевать, внимательно прислушивался. Но все было спокойно, лес сам по себе, я сам по себе. Бросив маленькую щепотку чая в котелок, только чтобы подкрасить кипяток и для запаха, снял его с огня и разгреб палкой угли уже затухающего костерка.

Закончив привал, собрал вещи, привязал к торбе плед и закинув свою ношу на плечи, направился обратно к дороге. Через полчаса пути, выйдя из очередного поворота, обнаружил следующую картину – маленькая одноосная телега на больших колесах… нет, скорее это больше похоже на арбу. Старый мерин скучая пощипывал редкую траву на обочине, ну а сама арба, потеряв одно колесо, стояла накренившись направо. Старики, бабка и дед, навскидку так под семьдесят точно, но вполне бодрячком себе, сидят на обочине у костра… кушают. Продолжая движение, я, поравнявшись с ними, сказал:

– Помочь может чем?

Дед напрягся, конечно, подтянув поближе топор, оценивающе посмотрел на меня и ответил:

– Ну ежели у тебя, охотник, есть запасная ось, то может, и поможешь.

– Я гляну? – спросил я, показав на перекошенную арбу.

Дед одобрительно кивнул, а бабка, сидевшая до этого вполоборота, развернулась на меня полностью и, отставив деревянную миску, заняла позу зрителя, скрестив руки на груди. Ось лопнула по ступице правого колеса, которое лежало рядом… Так, ну есть два варианта: либо рубить в лесу «полуось», закреплять ее параллельно той, что есть, и ставить колесо, только нужно сверлить отверстие под чеку. Либо рубить хлыст, крепить его под углом на правой стороне и ехать, пока не сотрется, потом следующий.

– Дед, а далеко ехать-то тебе?

– Нет, охотник, уже не долго, четыре коротких поворота осталось.

Я понятия не имел, сколько это в метрах или километрах, но понимающе кивнул и спросил:

– Значит, засветло доедем?

– Могли бы ехать, то доехали бы.

– Топор давай, – сказал я, скидывая торбу на землю, – веревка крепкая найдется?

– Найдется, – заинтересованно ответила за деда бабка.

Взяв топор у деда, немного отошел в лес и свалил пару нетолстых, сантиметров по десять в диаметре, хлыстов и выволок их к арбе. Потом срубил рогатину, померил по оси и укоротил до подходящей длины. Затем, засунув один из хлыстов под ось с обломанной стороны, оставив на рычаг примерно три метра, присев под хлыст, положил его на плечо и встал.