Сова Бьорк Самюэль

17

В маленьком кабинете Хелене Эриксен повисла глубокая печаль. Миа мысленно поблагодарила Холгера за то, что он дал светловолосой женщине и другим жителям время переварить шок. Сейчас она жалела, что они вообще приехали, потому что статная женщина, сидевшая перед ними, выглядела совсем разбитой, не в состоянии взять себя в руки.

– Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то, что смогли принять нас так скоро, – сказал Холгер, расстегнув куртку. – И, конечно, за то, что помогли нам вчера вечером, я понимаю, каким шоком оказалась для вас эта новость, и прошу прощения, что вынужден мучить вас вопросами, которые могут показаться незначительными, в свете случившийся трагедии. Для нас, само собой, важно начать расследование как можно скорее, я знаю, что это не вернет Камиллу к жизни и не искупит то горе, которое вы сейчас чувствуете, но тот, кто совершил это, должен быть наказан за свое преступление, это наша работа, поэтому…

– Конечно, – оборвала его Хелене Эриксен, слабо кивнув.

Миа отчетливо видела, что эта женщина здесь шеф. Она обладала харизмой, таким дружественным авторитетом.

– Хорошо, – кивнул Мунк. – Мы уже получили списки всех сотрудников и пользователей, от вашего ассистента…

– Паулуса, – кивнула Хелене Эриксен.

– Да, Паулуса, спасибо, – улыбнулся Мунк. – И, кроме того, нам нужен более детальный обзор пациентов…

– Жителей, – покашляла Хелене.

– Да, конечно, прошу прощения, – кивнул он. – Более детальный обзор, да, жителей, сейчас мы располагаем только именами, но нам нужен доступ к журналам, истории, чтобы получить лучшее представление о том, кто они, через что прошли, почему оказались здесь – понимаете, о чем я?

Казалось, Хелене Эриксен задумалась на мгновение, но наконец кивнула.

Гордая наседка, заботится о своих птенцах.

Миа Крюгер почувствовала, что еще больше зауважала женщину, с которой только что познакомилась, и поняла: то, что Людвиг Грёнли говорил об этом месте, было правдой.

– Отлично, – улыбнулся Мунк, полистав свой блокнот. – Итак, начну с этого, чтобы сразу все прояснить. Вы заявили о пропаже Камиллы Грин девятнадцатого июля, но через несколько дней снова связались с нами и забрали ваше заявление, почему вы это сделали?

– Я чувствую себя по-идиотски, конечно. Но Камилла всегда такая… я имею в виду, всегда была такой.

Секунду Хелене Эриксен помолчала, и Миа видела, что та едва сдерживает слезы, ведь приходится говорить о Камилле в прошедшем времени.

– Какой – такой? – пришел ей на выручку Мунк.

– Нестабильной.

– Что значит «нестабильной»? – дружелюбно спросил Мунк, чтобы помочь ей.

– Нет, не нестабильной, извините, это неверное слово, – особенной. Камилла была особенной, – продолжила Хелене. – Не слишком любила правила и авторитеты. Часто сбегала. Но всегда возвращалась, если хотела, все должно было быть на ее условиях, вот такой она была, если вы понимаете.

– Понимаю, – кивнул Мунк. – Так возвращаясь к теме, вы заявили о ее пропаже, а потом?..

– У нас тут достаточно строгие правила, – покашляла Хелене Эриксен. – Кому-то это нравится, кому-то нет, но так есть, так здесь заведено. Чтобы получить что-то, нужно что-то отдать, правильно?

Хелене слегка улыбнулась им.

– И значит… она…? – напомнил Мунк.

– Камилла не пришла на вечернюю работу в пять часов вечером восемнадцатого июля, ее не было в комнате на следующее утро, и тогда я заявила об исчезновении.

– А в чем причина того, что вы отозвали заявление?

– Мне пришло сообщение от нее через несколько дней.

– Что в нем было?

Хелене Эриксен вздохнула, покачав головой.

– Что нам не нужно ее искать. Что у нее все хорошо. Что она уехала во Францию встретиться со своим отцом.

– И вы в это поверили?

Миа хотела было что-то сказать, но осеклась, побоявшись показаться слишком резкой.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего в сообщении вас не насторожило?

Хелене бросила взгляд на Мунка, немного помешкав с ответом.

– Нет, я…

– Никто вас ни в чем не обвиняет, конечно же, – сказал Мунк.

– Мне следовало бы понять это, – сказала Эриксен, переведя взгляд на свой стол. – Но она была такой…

– Нестабильной?

– Нет, нет, я выбрала неподходящее слово… Своенравной, – сказала светловолосая женщина, подняв на них взгляд. – Своенравная лучше подходит. Камилла не любила, когда ей говорили, что делать.

– Так это сообщение показалось закономерным? – спросила Миа.

– Да.

– Есть какие-нибудь идеи? – продолжила Миа.

– Насчет чего?

– О том, кто это сделал?

– Нет, совсем никаких, – запинаясь, проговорила Хелене Эриксен, переведя взгляд на Мунка.

– Ни у кого из жителей или сотрудников, нет особого прошлого? Может быть, у кого-то была такая тяжелая жизнь, такая трудная, такая особенная, что он смог испытать радость, положив Камиллу на постель из перьев и засунув ей в рот цветок?

– Нет… я имею в виду, как я могу?..

У Хелене был испуганный взгляд.

– Ничего не приходит в голову? – продолжила Миа, опять не обращая внимания на взгляд Мунка. – Когда вы ее увидели. Это должен быть, да, он или она…

На мгновение Хелене Эриксен замолчала, затем быстро взглянула на Мунка и снова уставилась на свой стол.

– Нет, – тихо ответила она, подняв голову и снова посмотрев на них. – Нет, конечно же, нет.

Мунк строго посмотрел на Мию, хотел было что-то сказать, но его прервал стук в дверь. Кудрявый парень просунул голову в проем.

– Хелене, нам нужно…

Парень остановился, увидев, что она в кабинете не одна.

– О, извините, я…

– Нет, все нормально, Паулус, – улыбнулась Хелене Эриксен. – Что такое?

– Некоторые девочки, они… Да, я не знал, что… – начал молодой парень, бросив взгляд на Мию и Холгера.

– Это может подождать? – улыбнулась Хелене.

– Да, конечно, но… – запинаясь, проговорил парень.

– Мы можем подождать, – кивнул Мунк. – Без проблем.

Молодой парень в дверном проеме взглянул на Хелене, потом перевел взволнованный взгляд на Мию и Мунка, и снова на начальницу.

– Было бы хорошо, если… это удобно?

– Вы уверены, что это удобно? – спросила Хелене, посмотрев на них обоих.

– Конечно, – кивнул Мунк. – У нас полно времени.

– Хорошо, спасибо, – улыбнулась она, вставая со стула. – Я мигом вернусь.

Раздался звук захлопнувшейся за ней двери, и внезапно они остались одни в маленьком кабинете.

Мунк посмотрел на Мию, покачав головой.

– Что? – спросила она, пожимая плечами.

– Иногда… – вздохнул Мунк, не закончив фразу.

– Она что-то знает.

– Черт тебя побери, Миа, – сказал Мунк, приложив руку ко лбу.

– Что? – сказала Миа, разводя руками.

– Ты не можешь?.. Я хочу сказать…

– Что?

– Разве нельзя?..

Мунк снова покачал головой, продолжая сидеть и смотреть на стену за столом, который только что покинула Хелене Эриксен.

– Она что-то знает, – повторила Миа, когда дверь открылась и статная женщина вернулась в комнату.

– Прошу прощения. На чем мы остановились? – улыбнулась Хелене, сев на свой стул.

– Журналы пациентов? – напомнил Мунк, немного смущенно, сверяясь с блокнотом.

– Жителей, – снова поправила Хелене.

– Да, конечно, извините. Когда мы сможем получить к ним доступ, как вы думаете?

– Я должна только поговорить с нашим адвокатом. Да, чтобы удостовериться, что мы поступаем правильно и не даем информацию, которую распространять не должны, понимаете?

Она улыбнулась им, просветлев в глазах.

– Хорошо, – кивнул Мунк, бросив краткий строгий взгляд на Мию, почесал бороду и перелистнул страницу в своем блокноте.

18

Габриэль Мёрк сидел перед своими мониторами в кабинете на Марибуэсгате, довольный собой. Молодой хакер не чувствовал к Холгеру Мунку ничего, кроме уважения, но как обычно во время общего собрания кое-что было упущено. Возраст. Наверное, в нем все дело. Скоро Мунку исполнится пятьдесят пять, не такой уж и старый, и тем не менее, похоже, что тучный следователь забывает, что они живут в другом времени, а те времена, когда он начинал свою карьеру, прошли.

Девочка семнадцати лет. Камилла Грин, найдена мертвой в Хурумланне с цветком во рту. И никто не сказал о социальных сетях. Габриэль хотел было поднять руку и сказать, но решил не делать этого. Мунк был в странном настроении, наверное, из-за того, что в списке сотрудников садоводства оказался сожитель его бывшей жены. Как бы то ни было, Габриэлю показалось, что был неподходящий момент, чтобы читать своему начальнику лекцию о том, как сейчас устроен мир.

Лучше заняться этим самому. И может быть, даже получить потом похвалу. Габриэль сделал глоток колы, стоявшей около клавиатуры, и положил в рот новую жвачку. «Фейсбук», «твиттер», «тамблер», «инстаграм». Мунк – невероятно искусный следователь, и Габриэль прекрасно понимал, почему именно он возглавлял отдел на Марибуэсгате, но интеллигентный главный следователь все еще жил в каменном веке в том, что касается интернета и того, как современная молодежь общается друг с другом.

Габриэль нашел много аккаунтов на «фейсбуке» с именем «Камилла Грин», но ни один из них не принадлежал девочке с тех фотографий. Девушка из Южной Каролины в бикини, пожилая дама из Флориды с фотографией кошки, кто-то из Швеции, девушка из Венгрии, но никто из них не оказался той Камиллой Грин, которую он искал. Как странно, подумал Габриэль сначала, что ее нет на «фейсбуке», но потом поиграл с именем и, попробовав несколько комбинаций, наконец нашел ее.

cgreen

Аккаунт на «фейсбуке» и в «инстаграме». Вот что он нашел. Габриэль полистал ее фотографии в «инстаграме» еще раз, пытаясь включить в себе полицейского, анализировать свои наблюдения. Было здесь что-то странное. Он сразу обратил на это внимание. Там было так мало всего. Очень редкие статусы на «фейсбуке». Немного фотографий в «инстаграме». Очень необычно для девочки семнадцати лет. Несколько селфи. «Скучно» – подпись под фото кривляющейся Камиллы, судя по всему, в ее комнате в «Садоводстве Хурумланне». «Завтра буду кататься на Вирвинде[10]» – под ее фото с улыбкой и большим пальцем вверх, в той же кровати, тот же фон. Пара фотографий с лошадьми. Несколько лайков. Пара комментариев: «С днем рождения!» и «Скучаю по тебе, малышка!», но в остальном очень мало всего. Габриэлю это показалось странным, пока он не пролистнул вниз и не увидел дату, когда были созданы аккаунты.

30 июня.

Профили оказались новыми. С одной и той же датой. Созданы 30 июня. Всего за три недели до исчезновения Камиллы.

Габриэль еще отпил колы и попытался думать, как полицейский, отбросив в сторону чувства, думать, как Мунк. Камилла Грин удалила свои старые аккаунты всего за три недели до исчезновения? Почему? Что-то должно было случиться? Никто просто так не удаляет свои профили и не создает новые, если на то нет причины.

Габриэль еще раз просмотрел фотографии и подпрыгнул на месте, когда в дверь вдруг постучали и Миа Крюгер просунула голову в проем.

– Ты занят? Я взяла тебя с поличным?

– Что? – пробормотал Габриэль.

– Секреты? – улыбнулась Миа.

– Что?

– Мошенничаешь там?

– Ага, – кивнул Габриэль, взяв себя в руки. – Собираю фотографии для Карри.

– Конечно, – расхохоталась Миа, расстегивая молнию на куртке. – Что же он заказал на этот раз?

– Азиатские девушки в бюнадах[11] на верблюдах, – сказал Габриэль, к счастью почувствовав, как жар понемногу отливает от лица.

– Серьезно? – ухмыльнулась Миа, положив ноги на письменный стол.

– Нет, – улыбнулся Габриэль.

– Еще лучше, – рассмеялась Миа. – Он способен на большее, не правда ли?

– Может быть, и так, – сказал Габриэль и опять немного смутился, встретившись взглядами с Мией.

– Так ты нашел ее?

Миа кивнула на фотографии на мониторе.

– Да.

– Мунк не самый большой знаток интернета, да?

– Не самый, – улыбнулся Габриэль.

– Хорошо, что у нас есть ты, – улыбнулась Миа, слегка толкнув его в плечо.

– Ну да, – пробормотал Габриэль, надеясь, что щеки опять не вспыхнут.

– Так что у нас есть? – сказала Миа, устремив взгляд к монитору.

– Профиль в «фейсбуке» и в «инстаграме», – сказал он, открыв обе страницы, чтобы смотреть на них одновременно.

– Не буду хвастаться, что сама очень подкована в этом деле, – призналась Миа. – Так на что мы тут смотрим?

– Новые аккаунты, – пояснил Габриэль.

– Вот как? – сказала Миа, вытаращив глаза на мгновение. – Насколько новые?

– Созданы за три недели до ее исчезновения.

– Серьезно?

– Да.

– И что это значит? Я имею в виду, для тебя, ты же в этом крутишься.

– Ты хочешь сказать, в интернете?

Габриэль успокоился. Жар отступил от лица.

– «Что значит»? В каком смысле «что значит»?

– Ну, я не живу в этом мире, поэтому не знаю. Если кто-то удалил старый аккаунт и создал новый… Почему он так делает, как считаешь?

– Может быть по разным причинам, – сказал Габриэль.

– Например? – с любопытством спросила Миа.

– Нет, ну это может быть и случайностью.

– Случайностью?

– Да, ну или это необязательно должно что-то означать, – продолжил Габриэль. – Например, у тебя на «фейсбуке» есть друзья, с которыми ты больше не хочешь общаться, но тебе кажется неприятным просто удалять их, ведь придется объяснять, почему, так что проще будет создать новый профиль, понимаешь?

Миа подняла брови и пожала плечами. Было очевидно, что она не привыкла к социальным сетям.

– Но чаще всего причина есть, значит, что-то случилось, – продолжил Габриэль.

– Что же, к примеру?

– Ну, может быть по-разному. Порвала с парнем и не хочешь, чтобы он видел, с кем ты зависаешь, например.

– Зависаешь? – улыбнулась Миа. – Значит, вот как называется то, чем вы занимаетесь?

– В каком смысле?

– Вы зависаете друг с другом? Это вы делаете?

Вдруг Габриэлю показалось, что Миа намного старше него. Такой вопрос скорей относился бы к поколению Мунка или даже старше, но он сразу же понял, что в том, что касается Мии, возраст абсолютно ни при чем. Она не сидела в социальных сетях. Она – официальная персона. Ей нравилось иметь личное время. Тогда, несколько лет назад, на «фейсбуке» даже были группы фанатов Мии Крюгер.

– Да, когда нам надоедает искать азиаток в бюнадах, – засмеялся Габриэль.

Миа улыбнулась, не отрывая глаз от монитора.

– Лошади? – сказала она, показав пальцем на одну из фотографий.

– Да, похоже, она любила верховую езду, – кивнул Габриэль.

– «Вирвинд», – тихо сказала Миа, показав на сообщение в «фейсбуке».

– Да, это, скорее всего, лошадь?

– Вероятнее всего. Если только это не верблюд.

Габриэль улыбнулся, опять почувствовав, как краснеет.

Миа поднялась и секунду постояла перед мониторами, как будто о чем-то задумалась.

– Ладно, – наконец кивнула она. – Ты идешь или как?

– Куда?

– Мы привезли ее вещи из «Садоводства».

– Вещи Камиллы?

– Да, – кивнула Миа. – Они подтверждают то, что у тебя здесь.

– В каком плане?

– Лошади. Думаю, с них и начнем.

Миа постояла перед мониторами еще мгновение, но мысли ее были в другом месте.

– Так ты идешь или как? – наконец сказала она.

– Иду, – кивнул Габриэль, последовав за ней в переговорную.

19

Молодой хакер Сканк предстал перед выбором, с которым раньше никогда не сталкивался.

Он надвинул шапку на торчащие черные волосы с белой полоской посередине, из-за которых и получил такое прозвище, и пересек улицу, стараясь держаться в тени.

В обычное время ему бы и в голову такое не пришло. Идти в полицию. Разумеется, нет. Это же само собой разумеется. В его мире считалось страшным грехом привлекать любого, кто мог иметь отношение к властям. Сканк считал себя анархистом, борцом за свободу в интернете, и хотя он немного смягчился в последние годы, покинув линию фронта в преступном мире в угоду своему крайне прибыльному бизнесу, правила, конечно, оставались прежними. Никакой полиции. Никаких властей. Разумеется, нет. Но теперь? После этого видео, которое он посмотрел прошлым вечером? Он не мог поступить иначе.