Дети неба Виндж Вернор
Равна устроила Венде экскурсию по гибридным инструментам планирования, которые надстроила над архивами корабля. Именно это она навязывала Детям годами, хотя это было ужасно нудно – по крайней мере для вкусов страумеров. В таких поисках попадались миллионы тупиков, и «Внеполосный» не мог их все отсечь. Но эту проблему решить можно было легко! В бешеной гонке на опережение с Погибелью Равна решила пропустить этап механической автоматизации. Оказалось, что большинство дотехнических цивилизаций изобретали механические считыватели для приспособлений, повторяющих узор. Тогда для решения проблемы Венды нужно было только найти приспособление, которое можно будет легко состыковать с имеющимися ткацкими станками. Равне достаточно было только верно определить ограничения, накладываемые миром Стальных Когтей, и решение много времени не заняло. Корабль откопал некую расу насекомых, изобретших механизм для управления точным подобием местных ткацких станков.
– Ух ты! – сказала Венда, глядя на узоры первого прохода. – Так нам достаточно будет нанять хорошего художника – и выдавать тысячечасовые куртки меньше чем за день!
Равна улыбнулась, глядя на нее.
– Все равно может не получиться. Тут куча мелких движущихся деталей, а наши ткацкие фабрики не совсем такие, как эта. «Внеполосный» не очень умеет координировать мелочи. – Она показала на флаги неопределенности конструкции, подвешенные над шестернями и кулачками. – Может, придется просить Тщательника сделать станок специально для этого.
– Ничего, мы заставим его работать.
Венда уже погрузилась в рассмотрение вариантов и списков деталей. И как-то стала снова выглядеть на двадцать лет.
Равна оторвалась от работы и заметила, что Эдви Верринг и несколько ребятишек еще моложе столпились рядом. Эдви неуверенно ей улыбнулся:
– Слушай, Равна, тут у нас в игре что-то непонятное…
Уже очень давно у нее не было времени на такое. А помогать ребятам разбираться с играми было весело. Той неумолимости, что есть в реальной жизни, в играх не было, не нужно было везение, как для работы с Вендой. Если что-то не так, можно просто отступить и чуть подрегулировать параметры игры. Иногда библиотекари – даже с ограниченным правом доступа – обладают силой богов.
– Равна?
Взрослый голос вернул ее из глубин игрового самолета Эдви Верринга.
Она подняла глаза – рядом стоял Били Ингва. Сколько же я времени уже играю?
Венда тоже была здесь, работая над своим устройством для ткацкого станка.
– Извини, что беспокою, но…
Тут она увидела разные флажки сообщений.
– Ой, не заметила…
– Ничего страшного. Просто Невил просил передать – он рад был бы с тобой поболтать, если ты сможешь оторваться от этих важных дел.
Он улыбнулся, глядя на Венду и на геймеров.
Примерно половину Нового зала разгородили на кабинеты. Ингва провел Равну по узким коридорам – конструкция из местных бревен и легкой пластиковой обшивки, которую «Внеполосный» все еще умел экструдировать.
Равна несколько отстала от Били, чувствуя, как через оцепенение прорывается ярость. Рано или поздно им с Невилом предстоит разговор, но она не могла себе представить, как он посмотрит ей в глаза, что сможет сказать…
Равна остановилась, и Били оглянулся на нее:
– Равна, еще чуть дальше.
…так почему же именно мне так трудно думать об этой встрече?
Равна помолчала, кивнула и пошла дальше. Конечно, кабинет Невила был сразу за углом. Он ничем не отличался от других, если не считать того, что функция отображения показывала его имя деловым шрифтом по-самнорски.
У себя в кабинете Невил Сторхерте оказался все тем же – таким же красивым и спокойным, как всегда. Он сидел перед простым рабочим столом, окруженным простыми серыми стенами.
– Заходи, заходи! – сказал он, показывая Равне на один из пустых стульев рядом со столом. Обернулся к Били: – Это займет минут десять. Можешь тогда вернуться?
– Конечно.
Били вышел.
Впервые с Того Дня Невил и Равна оказались наедине лицом к лицу. Равна сложила руки на груди и посмотрела на Невила долгим взглядом. Но слова не приходили.
Невил кротко смотрел в ответ и через несколько секунд приподнял бровь.
– Значит, ты ждешь объяснения? Извинения?
– Прежде всего правды.
Но она не могла справиться с волнением, и голос был сдавленный.
– Хорошо, правды. – Невил на секунду отвернулся. – Правда в том, что ты сама это на себя навлекла, Равна. В первые годы ты сотворила неимоверное добро. Ты до сих пор самый важный человек в этом мире. Вот почему тебе так долго предоставляли свободу рук – из-за того, что каждый, кто умеет думать, понимает, в каком мы у тебя долгу. Именно поэтому твои… странности привели к такой… такой трагедии.
– Ты на самом деле не веришь в Погибель?
Невил раздраженно пожал плечами:
– Я верю, что мы не в том положении, чтобы точно знать, что там случилось Наверху. Наше присутствие здесь – верное свидетельство, что в Верхней Лаборатории случился гибельный инцидент. Твое присутствие и то, что видно из файлов «Внеполосного», – хорошее свидетельство, что твои родные миры и мои, вероятно, уничтожены. Молчание во всем небе – доказательство, что Край постигла какая-то страшная катастрофа. Но твоя одержимость «Погибелью» выходит за рамки разумной логики.
– Остатки ее флота всего в тридцати световых годах, Невил.
Сторхерте мотнул головой:
– Тридцать световых лет, ага. Примерно сотня кораблей, движущихся со скоростью нескольких километров в секунду, без когерентной системы наводки и без рамскупов – все это по твоим сведениям! Через несколько тысяч лет они могут где-то упасть на планету. Когда это наконец случится, все факты, которые лежат за этой неопределенностью, будут древнейшей историей. А тем временем…
– Ты принимаешь желаемое за действительное, Невил. Флот…
– Нет, Равна, я все это уже от тебя слышал. Это твоя мантра, твой предлог прятаться на борту этого корабля. И проблема только обострилась за все эти годы, потому что мы, старшие, можем уже позаботиться о младших. Ты могла бы все еще стоять у руля, Равна, если бы полностью не потеряла контакт с нами.
Равна уставилась на него, едва замечая, что челюсть у нее отвисла.
– Никто не жаловался…
– Ты бы не стала слушать. – Он помолчал. – Пойми меня: я умеренный. Мы, Дети, помним своих родителей и знаем, что они не были дураками. Верхняя Лаборатория собрала лучшие умы Страумского царства. Они не пробудили бы Великое Зло. И при этом когда мы смотрим на бортовой журнал твоего корабля, что мы видим? Что ты и Фам Нювен всюду приносили с собой катастрофу. Ты признаешь, что Фам Нювен был инфицирован какой-то частью некой Силы. Ты ее зовешь Контрмерой и признаешь, что она уничтожила цивилизации куда хватает глаз. Некоторые из нас смотрят на эти факты и заключают, что все твои слова могут быть правдой – только добро и зло переставлены. – Он пренебрежительно махнул рукой: – Я такую позицию считаю экстремизмом, таким же сумасшедшим, как твой, но и близко не таким опасным.
– Не таким… опасным?
– Равна, ты совсем сошла с рельсов, ты все больше и больше ресурсов отвлекала ради своей мании. Поэтому – да. Я тебе лгал. И я рассказал Резчице о твоем обмане. Я подстроил твое падение. Но каким бы грубым он тебе ни казался, это был самый мягкий способ совершить перемену. Тебя отстранили от власти, но оставили возможность приносить пользу. – Он смотрел ей в глаза. Может быть, оценивая реакцию, может быть, ожидая ее. Реакции не было. Он тогда наклонился вперед и продолжал более сердечным голосом: – Равна, ты нам нужна. Тебя любят все младшие. Ты – единственный взрослый, который у них есть. На уровне холодной логики ты нужна потому, что ты – единственный выживший профессионал, при этом – библиотекарь. Некоторые из моих друзей умны и самоуверенны, они всю жизнь прожили, пользуясь нормальными вычислительными мощностями. Они не одну проблему решили – но в Верхнем Крае. Сейчас они начинают осознавать свою беспомощность. А ты по сравнению с ними – совсем на другом уровне. – Невил отклонился назад, глядя на нее пристально. – Равна, пусть ты и ненавидишь меня до печенок, но мне отчаянно нужна твоя помощь. Вот почему я постарался сделать твое новое жилье как можно более уютным. Вот почему я попытался минимизировать унижение, которое ты, быть может, испытываешь. Пусть ты уже не можешь быть главной, я надеюсь на твою помощь. Проекты у нас будничные и приземленные, но они необходимы, чтобы этот мир выжил.
Равна резко мотнула головой:
– И ты хочешь, чтобы я это делала с доступом игрового уровня, который мне сегодня дал Били?
Невил улыбнулся ей. Впервые за весь сегодняшний разговор, и улыбка эта наверняка значила больше, чем все его дружелюбие до переворота.
– Прости. На большее у него не было полномочий. Я обсуждал этот вопрос с Резчицей – она понимает, что ты лучше всех могла бы исследовать все компьютерные мощности, которыми располагает «Внеполосный». Мы тебе скоро выделим кабинет вроде этого, чтобы тебя не отвлекали по дурацким мелочам. Но мы просим соблюдать два ограничения: твоя работа не должна лишать других пользователей непрерывности доступа. И второе: Резчица, да и, откровенно говоря, я тоже не хотим, чтобы ты брала на себя управление. – Он снова запнулся. – У тебя же есть какая-то официальная власть над «Внеполосным»? Это на такой маленькой машинке может называться «администратор системы»?
Равна на миг задумалась.
– Обычно говорят «сисадмин».
А ты, Невил, значит, понятия не имеешь, что это такое?
Было время, когда она была так же невежественна. Это Фам Нювен и наездник Синяя Раковина показали ей, какая это очень специальная и очень страшная наука – командовать звездолетом.
– Ну в общем, хотел тебе сказать спасибо, что ты оставалась в пределах доступа, который дал тебе Били сегодня. Стало ясно, что худшие опасения Резчицы беспочвенны. – Он слегка смутился – также впервые за этот разговор. – И все-таки мы тебя просим теперь передать эти полномочия.
– Тебе.
– Да. Мы просто приведем ситуацию в соответствие с общим голосованием. – Она не сразу ответила. – Так будет лучше, Равна, и это не более того, с чем ты согласилась во время собрания.
Она вспомнила последние минуты собрания, прямо перед голосованием. Вспомнила свою ярость, почувствовала, как она возвращается. Тогда Равна воздержалась от физической силы.
Равна склонила голову. Сегодня она опять от нее воздержится.
Глава 13
Ясная погода ушла в глубь континента, и на побережье накатился новый штормовой фронт. Так что пока на Новый замок падал первый снег, у Джоанны со Странником появилась возможность двинуться из своего лагеря на юг. В этот день Равна легла спать рано, волнуясь, что эта пара совершает большую ошибку. Ветер на Холме Звездолета усиливался – что, если они прилетят, а вьюга только разыграется? Куда безопаснее переждать на земле, пусть даже так далеко. Три года назад Странник застрял в глуши на пять декад, пока шторма с идеальной синхронностью плясали на местах взлета и посадки. На этот раз… ну, она знала, что путешественники слышали только отрывочные слухи о том, что здесь произошло. И только надеялась, что любопытство не пересилит у них здравомыслия.
Беспокойство и ветер не давали ей спать несколько часов. Когда она наконец задремала… то здорово проспала. И такое стало слишком уж часто случаться с тех пор, как она переехала в коттедж. Всю жизнь у нее были удобные внешние напоминалки. Теперь от организма требовалась самодисциплина, к которой он пока не приучился.
На этот раз ее разбудил приглушенный стук. Секунду она полежала, думая, что это может значить, – и вдруг сообразила, что кто-то ломится во входную дверь. Она побежала по холодному полу, прочь из спальни. В окнах мелькнуло темнеющее небо, на соседних домах лежала снежная шапка, снег покрывал и улицу. Ветер, пока Равна спала, успел стихнуть.
Она уже добежала до передней лестницы, когда наконец хилая щеколда сломалась и дверь с треском распахнулась. Ворвался холодный воздух, и в этом вихре влетела фигура в тяжелой парке.
– Черт, какая хлипкая конструкция!
Голос был Джоанны, а когда фигура двинулась к лестнице, руки сбросили с головы капюшон. Да, это была Джоанна.
Она прошла через прихожую, стягивая парку на ходу. За ней вошла пятерная стая. У Стальных Когтей в арктические зимы густая шерсть, но в такой холод даже они надевают плотные куртки. Все же Равна узнала Странника. Два его элемента рассматривали разбитую щеколду, еще два осторожно закрывали дверь. Пятый поглядывал на Джоанну.
Парка полетела на пол.
– Этот гребаный паразит! Этот предатель, выкидыш, говнюк! Этот…
Дальше высказываемая Джоанной критика стала более резкой. Были слова, которые Равна не ожидала от нее услышать, – хотя, быть может, в страумском диалекте они считаются более мягкими.
Наконец в словесной буре образовалась пауза.
– Ты про Невила, что ли?
Джоанна уставилась на Равну секунд на пять, пытаясь вернуть себе дар речи. Наконец она сказала:
– Свадьба отменяется. Если ты еще сама не догадалась.
– Может быть, поднимемся наверх и поговорим?
Равна пошла вперед, Джоанна затопала за ней. Где-то на полпути приглушенный голос сказал:
– Ты прости, что наследила.
Из-за ее спины раздался голос Странника:
– Мы говорили с Невилом. И еще у меня был разговор с Резчицей – от сердец к сердцам.
Может, тогда мне не придется все объяснять. Только самые щекотливые моменты.
– Вы давно вернулись?
– Пять часов уже, – ответил Странник. – Рискнули – и риск оправдался. Всего двенадцать часов в воздухе поболтались, а потом ветер стих начисто, снег перестал – и вот мы здесь!
Поднявшись на второй этаж, Равна включила осветительные панели. Джоанна покачалась на краю ковра, потом опустилась на него, оперлась спиной на стену, сидя на голом деревянном полу. Странник, обходя комнату, помог ей снять сапоги, явно при этом любуясь ковром.
– До нашего коммуникатора доходили только отдельные фрагменты, – сказал он. – Мы…
– Равна, тебя облапошили, – перебила Джоанна.
Равна вздохнула:
– Как я могла быть так наивна?
Джоанна мотнула головой:
– Ты же знаешь: я ему так верила, что готова была замуж пойти.
Голос Странника прозвучал утешительно, хотя слова и не утешали:
– Невил нас всех весьма удивил. Гений политики. Он достиг потрясающих результатов с минимальными усилиями. Я всерьез думаю, что он…
Его перебила Джо:
– Жалко, что тебя там не было, Равна. Какой у нас был с ним прямой и прочувствованный разговор! Не будь рядом с ним Ингвы и Йокера этого, он бы пары зубов мог недосчитаться. – Она посмотрела на Равну – и лицо у нее сморщилось. – Я люблю его, я его любила, Равна! Не могу поверить, что он плохой. Наверное, он и п-правда думает, что поступает п-правильно…
Она ссутулилась и заплакала, всхлипывая.
Джоанна перебралась на длинный диван – теперь у нее был просто измученный вид. Большой элемент Странника – тот, который со шрамом, – сидел рядом, положив ей голову на колени. Остальные тела стаи лежали на ковре в традиционных позах созерцания.
– Надо мне найти Джефри, – сказала Джо. – Он такой маленький был, когда мы улетали из Верхней Лаборатории. Талантлив он был почти как Йокер, только не обучен совсем. Никогда не думала, что ему там нравилось. Как он мог предать…
– Он не единственный отрицатель, Джо, – напомнила Равна, вспомнив злые голоса, требующие ее отставки.
– Ага. Я на этих хныкалок просто не обращала внимания. А кстати, с тех пор… с тех пор как я в этом мире, стаи мне кажутся куда лучшими друзьями, чем люди. – Она смотрела вдаль, задумавшись. – И я думала, что Невил меня переубедил. – Она посмотрела на Странника. – Но знаешь, если от кого я ожидала идиотизма меньше, чем от всех прочих, то это от Резчицы. Понимаю, она могла разозлиться, когда Невил ей рассказал о твоей тайной слежке за Свежевателем, но – о Силы! – зачем она потом дала Невилу обвести себя вокруг пальца, как всех прочих?
От Странника донесся тихий смешок:
– Милая Резчица! Она не дала бы себя обмануть, не проходи она сейчас через перемену жизни.
Джо закивала:
– Меня беспокоит ее новый щенок.
– Да, Гвн. Сохранить его было ошибкой. Не очень серьезной: для этого Резчица и ее псари слишком опытны, и в обычных условиях его присутствие было бы просто неудобством. Но сейчас, когда маленький Гвн участвует в стае, наша соправительница чуть более… мстительна, чем раньше. – Четверка Странника на полу рассматривала рисунок ткани, а сейчас все они сразу посмотрели на Равну. – Я понимаю, почему ты не сообщила о слежке за Свежевателем Резчице. Но говорить Невилу…
– Было моей самой большой ошибкой?
Стая кивнула всеми головами.
– Когда Невил открыл ей глаза, она разозлилась куда сильнее, чем если бы не было Гвна. Мне она в некоторых деталях изложила рационализацию своей злости. Она считает, что использует Невила.
– Не знаю, – задумчиво сказала Джоанна, лениво поглаживая голову одного из четверки. – Там, в Верхней Лаборатории, Невил был первым парнем в школе. Я его уже тогда любила – ну просто втрескалась в него. Но он из семьи профессиональных руководителей и политиков. Его родные были директорами лабораторий, лучшими в Страумском царстве. И от природы, и в результате обучения Невил – звезда.
– Да, но моя Резчица веками наблюдала хитрецов и в себя хитрость ввела селекционной работой, – возразил Странник. По нему пробежала улыбка. – Имея с ней общих щенков, я немножко ее сам унаследовал. – Четверка залегла на ковре пониже. На миг комнату заполнил древний человеческий мотив – это Странник «напевал» себе под нос. – Но сказывается влияние Гвна. Резчица искренне верит, что Равна стала маньяком власти.
Джоанна резко выпрямилась:
– Почему?
– Она рассмотрела убранство Нового зала, слова Равны и ее платье.
– Которые все вместе любезно свел Невил? – спросила Джо у Равны, и та кивнула.
– Это Резчица поняла, – вставил Странник, – но она говорит, что все равно это верное отражение склонностей Равны. Она и правда на тебя сердится. Мне очень жаль.
Равна склонила голову:
– Да… я слишком погрузилась в Век Принцесс. Невилу даже не особенно пришлось преувеличивать, чтобы выставить меня психом.
Никогда уже Век Принцесс не будет мне казаться красивым.
– Не переживай, Равна. – Джоанна сдвинула элемента в шрамах в сторону и подошла к низкому столику взять Равну за руку. – Невил всех перехитрил. – Она села на ковер рядом с креслом Равны, положила голову на их сцепленные руки. – Всех. И вот это и есть самое неожиданное. Что из того, что у Детей есть с тобой разногласия или что они жалуются, когда ты делаешь ошибки? Большинство ребят тебя любят, Равна.
– Да, Невил мне такое говорил. Он…
– Ну и отлично. Ручаюсь, что для него самая трудная проблема – не дать Детям сопоставить эту привязанность с их собственным здравым смыслом.
Она надолго замолчала, глядя в пол.
– Заметила наконец ковер? – спросил Странник.
Джоанна бросила на него недовольный взгляд.
– Ага. – Она обвела взглядом окна, резные безделушки, которые Били расставил на стенных полках. – У тебя красиво, Равна. Невил тебя обставил роскошнее, чем во внутренних покоях у Резчицы.
– И наверняка он хочет, чтобы Равна работала тоже в отдельном помещении, – сказал Странник.
Равна кивнула. Джоанна недовольно буркнула:
– Мы знаем, что он великий манипулятор. – Она встала и подошла к окну. Далеко над горизонтом в тучах образовалась промоина, и лилось в нее полярное сияние. Помолчав, Джоанна сказала: – Знаешь, что нам нужно?
– Поспать в конце концов? – предположил Странник, но Равна заметила, что глаза у него открыты и все глядят на Джо.
– Верно, но я в перспективном плане. Если Невил – великий политик, мы должны стать политиками еще лучшими. Должна быть целая наука хитрости. Равна знает архивы «Внеполосного». Мы не дураки, мы умеем учиться.
Джоанна посмотрела на Равну выжидающе, и вдруг Равна поняла, что девушка считает, будто библиотекари – эксперты во всем.
– Джоанна, я могла бы установить программу поиска информации по хитростям, но…
– А! Ты думаешь, Невил знает достаточно про корабль, чтобы тебя на этом поймать?
– Я тебе не рассказала, что вчера случилось, – ответила Равна. Они отвлеклись на разговор об уже происшедшей неприятности. – Невил мне объяснил мое положение.
– И что?
Вдруг у Джоанны стал настороженный вид.
Равна описала «скромное» положение Невила, его мольбу о помощи.
– А потом он говорит, что раз я проиграла голосование и согласилась покинуть свой пост, будет только правильно, если я ему отдам полномочия системного администратора над кораблем.
– Это именно так, как оно звучит? – спросил Странник.
– Равна, но ты отказалась?
– Я передала ему полномочия сисадмина, но…
Джоанна закрыла лицо руками.
– И он теперь будет видеть все, что мы делаем? Сможет заблокировать доступ к любому архиву, если захочет? Переписать все записи?
– Не совсем так. Я ему дала то, о чем он попросил – буквально. Мне повезло вывернуться: пришлось бы мне врать активно, он бы наверняка меня поймал.
Джоанна выглянула сквозь раздвинутые пальцы:
– А… а что тогда значит сисадмин?
– Буквально то, что значит: официальная власть над всей автоматикой «Внеполосного». Чего Невил не понял, это что «Внеполосный» – корабль. У него должен быть капитан, а власть капитана должна существовать независимо от администрации.
– Правда? На страумских судах вроде бы не так.
Равна вспомнила оказавшийся почти смертельным конфликт между Фамом Нювеном и Синей Раковиной.
– Может быть, но на «Внеполосном» – именно так. – В Страумском царстве вечно стараются срезать углы, подумала она, но не сказала вслух. – У «Внеполосного» система памяти – n-раздельная. Сисадмину доступна лишь меньшая часть. Если она начинает действовать вопреки остальным – тогда у лица, обладающего правами командира, есть несколько вариантов.
Джоанна опустила руки, и на лице ее отразился триумф.
– У тебя… есть права командира?
Равна кивнула:
– Фам их передал условно – как раз перед высадкой на Холм Звездолета. Это было почти последнее, что он для меня сделал.
– Так ты же как «Богиня на мостике»! – Стая переглянулась сама с собой, смущенно. – Извини. Это такой приключенческий роман с вашей Сьяндры.
Равна такого названия не помнила, но не удивилась. Почти у всех цивилизаций исторических романов больше, чем реальной истории. Как бы там ни было…
– Я такие ссылки удаляю из всего, что может прочитать Невил и компания.
– Права командира это позволяют?
– О да. В любом случае – в местах, в которых вероятно его обращение. У «Внеполосного» не хватит вычислительной мощности ревизовать весь архив. Но смысл в том, что пусть Невил занимается своим делом, лезет и вынюхивает…
– А все в невидимом ящике!
– Верно. И он ничего не должен заметить, разве что нам сильно не повезет или мы сами себя обнаружим каким-то внешним эффектом.
Глава 14
Через несколько дней Равне был предоставлен свой собственный кабинет на борту «Внеполосного»… и возможность начать изучение хитрости. Архивы «Внеполосного» в основном относились к технологиям. Но все равно «хитрость» была бы слишком широким понятием для поиска. Обычно в Крае, где взаимодействие практически всегда было игрой с положительной суммой, «хитрость» означала не более чем знание своего клиента и умение заключить практичную сделку. Именно этим мирно занимались ее прежние работодатели в организации Вриними. Победители становились баснословно богатыми, а проигравшие – ну, всего лишь несколько богатели. Другая крайность: в самых несчастных уголках Медленной Зоны зачастую игрались настоящие игры с отрицательной суммой. В таких мирах только святые могли верить в прибыльный бизнес, и ради любой прибыли надо было ощипывать других. В таком мире прошло детство Фама Нювена – по крайней мере так он помнил.
Увы и слава богу, здесь такие крайности были неприложимы. Хитрость, которая интересовала Равну, – это были несиловые маневры и политика, что так хорошо получалось у Невила. Небольшой архив корабля по общественным наукам охватывал сотни миллионов лет, в Медленной Зоне и в Крае, данные от миллионов различных рас. Корабль выдал шаблон классификации запроса, она его заполнила, оставив пока в стороне стайную природу Стальных Когтей – групповой разум встречается так редко, что легко может исказить результаты. Но все остальные параметры ситуации, включая присутствие космонавтов-изгнанников, должны были встретиться много раз. Теперешняя ситуация на планете Стальных Когтей была игрой с едва-едва положительной суммой, балансирующей на краю, но готовая ракетой устремиться к веку просвещения.
Равна посмотрела на окно команд, где видны были все шпионские программы, запущенные Невилом. Почти все они были нацелены на нее, и все они были неуклюжими и затратными. Как бы там ни было, они увидят только, что Равна ведет сельскохозяйственные исследования, которые ей велено вести.
Она ввела шаблон в генератор слогов, дав ему низкий приоритет. Это, вероятно, была излишняя предосторожность, но если она слишком загрузит систему, остальное все начнет еле ползать – один из «побочных эффектов», которых она должна тщательно избегать. Поэтому заказанная операция поиска займет какое-то время. Равна посидела пару минут, наблюдая за процессом. Да, это не лучший способ использовать ее время. Ей надо бы быть в Новом зале, обращаться к Детям, встречая огонь огнем, с невинным видом подрывать положение Невила.
Равна махнула рукой, убрала все дисплеи и вышла из своего «личного кабинета». Он был даже больше, чем кабинет Невила, но на двери было размашисто написано предупреждение: «НЕ ВХОДИТЬ». Естественно, у Невила такого знака не было. С другой стороны, как указал Странник, наверняка у него была задняя дверь.
Кажется, Джо и Страннику был приятен каждый час этой кампании. Равна не была так от природы одарена, но она была рада, что сейчас эти двое живут в ее доме. Спасибо «щедрости» Невила, места более чем достаточно. Джоанна фыркала по поводу такой иронии судьбы.
Равна вышла из лабиринта коридоров и спустилась по специально поставленным деревянным ступеням в главный зал, где Невил оставил игровые станции. В последние дни эта зона Нового зала почти не посещалась. Оставшиеся игроманы – это были несколько стай и, конечно же, Тимор и Белль. Странно, Тимор не за своей обычной станцией. Она обошла зал, глядя на играющих. Обычно, когда Тимор бродил по залу, то с целью давать пространные советы любому геймеру, который его не прогоняет.
Она обернулась, направляясь к пандусу, ведущему на средний уровень, где находилось большинство станций программирования. Они набрали популярность, когда стали очевидными ограничения игр. В прежние времена ребята нос воротили от программирования Медленной Зоны. Осознание потребности в медицине такое отношение переменило. И для Детей и Стальных Когтей очень полезно было собираться и работать с «Внеполосным» в почти цивилизованном месте. Отчасти они занимались играми, но в основном – исследованиями, которые требовали работы со всей доступной автоматикой. Надо было мне этот зал создать много лет назад.
Но тогда все ее внимание было поглощено самообеспечением колонии и организацией Академии Детей. В те времена она сочла бы Новый зал баловством.
Сверху слышалось множество звучащих по-человечески голосов и вежливая настойчивость Тимора Ристлинга:
– Но я только хочу у тебя спросить…
– Потом, потом, дай я намечу, какие на сегодня проекты.
Голос был, похоже, Овина Верринга.
Наверху было темно – здесь тоже импровизированные конструкции загораживали светильники Невила. Равна замедлила шаг, глядя на разыгрывающуюся сцену. Перед Овином стояла группа из пяти или шести старших ребят, самые настойчивые из желающих форсировать медицинские исследования. По существу, та группа, для которой Невил и затеял свой переворот.
К этой группе и обращался Овин, он возился с интерфейсом большого дисплея, который в этот момент как раз не активизировался.
– Хотел вам показать обучающую программу, которую вчера нашел. Нам надо лишь…
– Овин, я только хотел тебя спросить, можно ли… – вмешался Тимор.
Овин отмахнулся:
– Тимор, потом. – Он продолжал воевать с интерфейсом, обращаясь к группе: – Автоматика у «Внеполосного» жалкая, но найденная мной программа обещает показать, как решать простую…
– Я просто думал, можно ли мне… – начал снова Тимор.
Теперь Овин обратил на него все свое внимание, глянул сердито, и Равна была готова броситься на помощь. Кажется, Овин Верринг не из тех, кто обижал Тимора, но прах ее побери, если она позволит ему начать сейчас.
– Тимор, послушай! Дай мне минуту, ладно? Я хочу, чтобы этот дисплей показал ребятам учебный ролик. А потом спрашивай, что тебе захочется.
Тимор глянул на подставку дисплея, будто только сейчас его заметил.
– А, вот этот? – Он протянул руку. Его пальцы мелькнули в служебном пространстве, ниже, чем сейчас работал Овин. – Он просто слегка поломан, – сказал мальчик таким тоном, будто что-то объяснял.
Овин Верринг отступил от расширяющегося дисплея, где соткалось изображение – Равна узнала инициирующую среду программиста. Смотри-ка ты, Овин нашел такую, которой она еще не видела, «Алгоритмы для придонных фидеров». Его аудитория уже вчитывалась в примечание и крутила первый урок: «Ограниченный поиск».
Овин секунду смотрел на картинку:
– Ага! Именно это я и… – Он глянул на Тимора: – Ладно. Так что ты хотел спросить?
– Можно мне эту станцию занять? В смысле только на сегодня.
Мальчик показал рукой на ту сторону помещения, где уже расположилась вокруг Белль Орнрикак, забив место для Тимора. Это была единственная станция, где сейчас не было очевидного пользователя.
Верринг задумался.
– Ну ладно. Давай.
Тимор радостно завопил и бросился к Белль.
Равна медленно выдохнула и вошла с таким видом, будто только что поднялась.
– А, Равна, привет! – Овин обошел своих слушателей – все они тщательно погрузились в обучающий ролик – и подошел к ней. Он легким движением руки показал в сторону Тимора и Белль: – Раз сейчас у меня вроде как отобрали мою рабочую станцию… можем минуту поговорить?
– Конечно.
После свержения Равны Овин вел себя попросту дружелюбно. Последнее время большинство сторонников медицинских исследований стали намного дружелюбнее.
– Мы для… как начальный этап проекта мы хотели бы переоборудовать больше гибернаторов. Но встроенные инструкции бесполезны, и пока что мы не можем получить от «Внеполосного» что-либо вроде списка пожеланий, хотя гибернаторы – технология древняя и простая.
Ага. Прозвучало как фрагмент из ее речи – той части, которую ей не пришлось произнести. Значит, Невил его поставил на эту задачу? Она посмотрела на команду Овина – все усердно старались понять урок.
Ладно.
Читать бесплатно другие книги:
