Дети неба Виндж Вернор

Ох, Странник, Странник!

Какое-то время она тупо брела, едва отмечая у себя медленно кровоточащие раны, вспоминая гибель Странника снова и снова. Фиолетовый фонарь давал достаточно света, чтобы, глядя под ноги, не влететь в стену или в яму с водой. Она держала свет таким тусклым, потому что некоторые из Стальных Когтей видели и фиолетовый свет, хотя всего лишь туманным пятном на краю поля зрения. В одной экспедиции к Восточному Дому они со Странником на этом нарвались. Но сейчас это было уже не важно, и она прибавила света, увидела нескольких тропиканцев, бегущих каждый своей дорогой. Интереса к ней не проявил ни один. Скорее ее даже пытались избегать. Она шла, очевидно, посередине городской улицы. Город увязал в грязи и горячке противоречий, непрерывно разрушаясь и восстанавливаясь из собственных глинистых руин.

Она шла по полого спускающейся улице. Кое-где камни покрывали раскисшие под дождем грибы, в других местах вроде как гниющие листья. Куда же ведет этот спуск?

Дурацкий вопрос, когда терять больше нечего.

И все-таки, продолжая идти, Джоанна продолжала думать. Почему я еще жива? Хранитель, похоже, смертельно боится зайти на территорию Хора. Но полагает, что Хор уничтожит Джоанну так же верно, как уничтожил Странника. Хранитель не глуп. В основе его веры наверняка лежат прецеденты и наблюдения.

Слева усиливался шум Хора. Простое решение загадки могло состоять в том, что жива она очень временно. Толпа густела, прибывая из неясно видимых стен. Надвигалась она так же косо, ножницами, как поймали Странника. Слева и впереди виднелась узкая расщелина. Может быть, надо попытаться спрятаться там.

Поздно – толпа ее уже настигла. Но прикосновения были только случайны, и вместе с Джоанной медленно продвигалось вперед и ее личное пространство. Она все еще не могла объяснить, почему выжила, но ясно было одно: после первого нападения что-то было обнаружено, связанное именно с ней, и передано тем, кто в контакте не участвовал.

Через некоторое время толпа прошла, и снова Джоанна оказалась на улице почти одна.

Огни «безопасной» зоны Хранителя скрылись за путаницей города. Джоанна продолжала спускаться, и сквозь отчаяние осторожно стали пробиваться планы. Если она выживет, если сможет как-то дать знать Равне и Резчице… Эта дорога должна в конце концов выводить к Шкуре. Карты показывали, что река здесь течет на юг, чуть к западу от курса антиграва.

Грязь под ногами была глубиной по щиколотку. Пробираясь по топкой дороге, Джоанна услышала потрескивание. Такие звуки могли без труда издавать Стальные Когти, но… нет. Двигались здания. Плавные повторяющиеся движения, вверх-вниз на сантиметр-другой. Она подошла к краю улицы и положила руку на промокшую массу стены. Да, вверх-вниз, но и по горизонтали чуть-чуть. Она прошла по стене, продолжая за нее держаться. Какая-то неровность попалась на дороге – и улица тоже включилась в те же плавные движения. Не держись Джоанна за стену, могла бы растянуться от неожиданности.

Край улицы плавал в воде Шкуры.

Хотя непонятно было, где дома с фундаментом сменяются плавающими плотами, звук от тихо покачивающейся улицы становился громче. То ли песчаный берег, то ли причал, она уходила в медленно струящуюся Шкуру. Местами свет фонаря отражался от темной ряби на воде. То, что было причалено там, уплыло прочь или просто рассыпалось. В других местах косо клонились дома в два-три ряда – очевидно, результат беспечного причаливания прибывшего плота на занятое место. После сильных дождей или одного тайфуна все это может быть сметено прочь, и даже дорога разрушится.

Джоанна сегодня видела тысячи Хористов, но ни одной лягвокурицы и ни единого съедобного растения. Значит, сюда должны завозить и отсюда вывозить грузы, пусть как угодно неумело и нелепо. Впереди дорога сужалась, но плоты становились больше. Джоанну осенила безумная догадка: она поняла, куда ходят некоторые из этих плотов.

Она шла вперед, иногда посвечивая за спину фиолетовым лучом, поглядывая на толпу, когда слышала ее приближение. Впереди был тупик: оконечность полуострова. Слышно было, как плещется рядом Шкура. Свет позволял ясно увидеть «здания», обвешанные такелажем на неровных мачтах. Там и сям из неразберихи высовывались острые морды. С полдюжины Стальных Когтей сошли с плотов и побежали к Джоанне, шипением выражая недовольство. И кружили близко, пощипывая за ноги.

Тем временем сверху по улице вернулась основная толпа. Ну что ж, теперь она правда попалась. Но когда подошли эти сотни, окружив ее, элементы, которые шипели и хватали за ноги, отступили, слившись с остальными. Толпа металась и клубилась, пространство вокруг Джоанны исчезло, когда подошли еще сотни, вливаясь в эту ограниченную зону. Иногда раздавался всплеск, будто какого-нибудь хориста случайно столкнули в реку.

Пустого места вокруг Джоанны уже не осталось. Тела давили со всех сторон, хотя и пытались сами сопротивляться давящим сзади. А потом, будто отпустили пружину, давление исчезло и снова появилось свободное пространство.

Но все равно эта волна толпы не спадала – быть может, потому, что был только один очевидный путь наружу. Джоанна смотрела, как эти создания вертятся вокруг. У них в глазах читалось приглушенное любопытство, будто они ждали какого-то наития.

Сама его жду, – подумала Джо.

Пустое пространство вокруг расширилось. Эти создания стали сбиваться в кучки и группы. Судя по их позам, это были почти… да, почти стаи. Одна такая импровизированная пятерка подошла к ней. Ее элементы были почти голые, хотя у некоторых имелись драные седельные сумки. Четыре из них линяли, но выглядели здоровее, чем тот, у которого мех был в порядке. Этот пятый подошел к Джоанне очень близко. У него не было уха, по плечу бежал оборванный шрам. Это мог быть удар топора, остановленный броней.

И он сказал на самнорском:

– Привет, Джоанна. Некоторые из меня тебя помнят.

И менее разборчивые комментарии от остальных случайных стай. В стоящей поодаль толпе Джоанна разглядела кое-где кивающие головы – синглеты, помнящие Домен и Фрагментарий?

Она обернулась на мачты у причала, потом снова к богом посланной стае, которая только что говорила.

– Кажется, я тебя тоже помню. – Идея, которая пробивалась все время, пока она шла по слякоти сюда, вдруг показалась вполне разумной… во всяком случае, не невообразимой. Джоанна подрегулировала фонарь, чтобы он был слегка виден окружившим ее созданиям. – Как ты думаешь, не довезет ли меня кто-нибудь до Домена?

* * *

Когда энтузиазм толпы у берега стих, уже не менее шести плотов столкнули на воду. Операция была не совсем мирная, потому что несколько обитателей плотов (сквоттеры? сторожа?) были полностью захвачены врасплох неожиданным отбытием своих домов. Некоторых прогнали, другие влились в толпу. Насколько Джоанна могла видеть, никто серьезно не пострадал.

От спасения ее отделяли тысячи километров, она болталась на плоту, похожем на обломок, с экипажем, набранным случайно. С точки зрения здравого рассудка ситуация была не менее отчаянная, чем до отплытия. Но теперь воспоминания о Страннике не глушили все прочие мысли.

На востоке показался хмурый серый свет утра – первого и, может быть, последнего для нее на величественном ландшафте Хора. Низкий, похожий на развалины силуэт города все еще занимал три четверти горизонта. Несколько огней отмечали более высокие дома безопасной зоны Хранителя. Над ними нависало что-то большое и темное, Джоанна это ощущала. Похоже на облако, но оно стоит на месте.

С бору по сосенке собранный экипаж поднял паруса по крайней мере на трех плотах – хотя ветра практически не было, и медленное течение Шкуры уносило их вниз по реке. Они плыли сквозь зону, где Джоанна со Странником собирались скрываться. Это вполне могло бы получиться: здесь были толстые стволы и непроницаемый навес листьев.

Джоанна чуть помахала рукой исчезающей позади загадке.

Я вернусь, Странник. Обещаю, я вернусь и найду тебя, чем бы ты ни стал.

Глава 20

Время для Равны рассыпалось, причинно-следственная связь разлетелась в пыль на целые дни. Остались отдельные звуки, картинки, запахи. Боль. Тряская дорога. Темная духота с запахом внутренностей. Мягкие руки. Голос Джефри, сердитый и громкий.

Другие фрагменты виделись будто в цвете сумерек. В одном ее окружили теплые мохнатые тела – Амди. Он говорил ей что-то – тихие, настойчивые слова. В другом – может быть, в том же – стая с драными ушами пинками отгоняла Амди и покусывала Равну как хищник, играющий с жертвой.

Осколки дней, осколки ночей. Какая-то стая сидит с ней почти все эти кусочки времени. У нее на двух мордах две совершенно одинаковые отметины. Шелковинт? Эта стая ее кормила, поворачивала ей голову во время кашля или рвоты, мыла ее, когда ей случалось обделаться. Не всегда он был любезен. Много раз он грубо вытирал ей лицо мокрой тряпкой. Впадал в ярость, щелкая зубами.

– Я тут подтирка для пленника! – сказал он однажды. Это было забавно, но он еще ругался, что она бредит. – Ты повторяешь мои слова, – прошипел он ей, приблизив голову к ее горлу. – Подтирка для пленника, подтирка для пленника… заткнулась бы ты?

Дольше всего время тянулось днем. Она лежала в теплых одеялах, привязанных поверх медленно движущейся телеги. Когда она открывала глаза, пейзаж бывал разный: крепость в снегу, Шелковинт, правящий керхогами, Ганнон Йоркенруд. Джефри, идущий за следующей повозкой, и его изможденное лицо.

Были и другие стаи. Иногда они бежали рядом с телегой, и не один фрагмент воспоминаний начинался со слов: «Ну, так скоро она сдохнет?» Это спрашивала стая с рваными ушами. Шестерка, каждый элемент тяжелый, как самый большой у Амди, но мускулистее. По-самнорски стая говорила не очень хорошо – сборная солянка нескольких людских голосов.

Шелковинт отвечал:

– Очень скоро, мой господин Читиратифор. Видите сами, как повреждена у нее морда. Она слабеет день ото дня.

Стаи говорили тихо, никто из людей, кроме Равны, не услышал бы.

– Не вздумай торопить события, Шелковинт. – Части стаи смотрели туда, куда не доставал взгляд Равны. – Смерть должна быть естественной.

Может быть, Амди приходил поговорить, но Равна только помнила, как Шелковинт его прогонял.

Еще одна стая пришла как-то к Шелковинту – тощая, с маленькими телами пятерка. По-самнорски она не говорила, но вроде бы расспрашивала Шелковинта о неизбежной смерти Равны. Те элементы, которых она видела, смотрели светлыми недружелюбными глазами. В бульканье стаи слышалась убийственная злость.

Потом пришел самый длинный кусок времени. Он начался с визита Рваных Ушей. Стая молча шла несколько минут рядом с повозкой, просто рассматривая Равну.

– Она еще не умерла, Шелковинт.

Вздох.

– Да, господин мой Читиратифор.

– Дышит она по-другому. Глаза двигаются. Она не слабеет день ото дня, как ты утверждал. – Стая с рваными ушами сердито зашипела: – Человека должно быть легко убить, Шелковинт!

– Но вы велели не торопить события, господин. Да, эта двуногая может в конце концов выжить – но посмотрите на ее вбитую внутрь морду. У нее никогда не будет ума больше, чем у синглета.

– Такой смерти может быть недостаточно. – Читиратифор отвернулся, глядя на что-то – кого-то? – в стороне от передового фургона. – Я еще вернусь к тебе, Шелковинт.

И он ушел вперед.

Еще пару минут ехали в молчании, потом Шелковинт слегка ткнул ее в спину.

– Тебе лучше, да? – спросил он.

Равна не ответила. Весь остаток дня она лежала тихо и безжизненно, глядя на все, что могла увидеть, не поворачивая головы. Они ехали по глубокой долине, и иногда мелькали параллельно курсу участки белопенной реки. Слышна была идущая впереди телега. Экипаж сзади был ей виден – это был крытый фургон для перевозки корма, всплывавший в каких-то самых несвязных воспоминаниях. За этим фургоном шли Амди, Джефри и Ганнон. В прошлые времена Джеф и Ганнон были если не друзьями, то товарищами по детским проказам. Сейчас они едва разговаривали. Когда Ганнон не видел, руки Джефри иногда сжимались в кулаки.

Солнечный свет на лесных верхушках погас. Мелькали сверкающие снега на краях долины. Солнца было больше, чем… раньше. Когда день клонился к вечеру, Равна услыхала тревожное низкое завывание Стальных Когтей. Караван съехал с тропы, через снег, в самую глубокую тень. Спереди прибежал Читиратифор, доставая на ходу подзорные трубы. Устроился в снегу, выставил трубы в проем в листве. Погонщики сбились возле керхогов и пытались успокоить животных. Несколько секунд все молчали, только смотрели. Двигались только подзорные трубы Читиратифора. Он за чем-то следил, и это что-то направлялось сюда.

И тут наконец-то Равна тоже услышала: мурлычущее гудение паровых турбин. Тщательник на «Взгляде Сверху – 2». Шум воздушного корабля нарастал… а потом стал стихать и через минуту сменился тишиной. Читиратифор убрал подзорные трубы и начал вставать. Какая-то стая, невидимая Равне, издала предупреждающее шипение, и Читиратифор снова припал к земле. Еще несколько минут никто не двигался. Потом Читиратифор встал на ноги и раздраженно махнул погонщикам выводить караван на дорогу.

Лежа в густеющих сумерках, Равна вспомнила весь этот день по порядку. Смогла вспомнить непрерывный поток времени, логически связать причины и следствия.

Может быть, слишком поздно, но жизнь ее возобновилась.

Притвориться беспамятной – это был бы, наверное, самый надежный план, но Равна быстро осознала, что это просто невозможно. Запах, пронизывающий все ее воспоминания, – это был запах одежды, запах ее самой. Без Шелковинта она бы наверняка покрылась гноящимися ранами. При всей его очевидной злости на нее, он чудеса творил несколькими мокрыми тряпками и одной, по всей вероятности, переменой одежды. Но сейчас, придя в память, она уже не могла так продолжать.

Значит, будь изувеченным синглетом и надейся, что это будет сочтено достаточной смертью.

Когда остановились на ночь, она позволила Шелковинту положить себя на землю возле колес. Позволила ему завернуть себя в одеяло. Но когда он принес еду и попытался засовывать ей в рот, она вытащила из-под одеяла руки и потянулась к миске. Шелковинт минуту сопротивлялся, потом дал ей взять миску. И с почти свирепым вниманием смотрел, как она ест, но ни слова не сказал.

В этот вечер Равна впервые рассмотрела своих тюремщиков как следует. Она насчитала не меньше четырех стай, рассевшихся вдоль длинного костра. Похоже, почти всю черную работу делали Амди, Джефри и Ганнон. У них был свой маленький костерок, куда Шелковинт принес ей еду. Даже в тусклом свете Джеф выглядел именно так ужасно, как ей помнилось. И изо всех сил старался на нее не глядеть. Амди это удавалось хуже, но у него и голов больше, за которыми следить. А Ганнон? Ганнон Йоркенруд тоже не выглядел счастливым туристом, но ел усердно.

Эти трое, пусть и не пленники, были младшими в компании похитителей. Сейчас, вернувшись в разум, Равна перебирала миллион теорий. Джефри предавал ее в прошлом… но это должно быть что-то другое. А Ганнон? Еще один скрытый союзник? В это намного труднее было поверить.

От зерновых палочек ее не то чтобы стошнило, но сейчас… Равна с трудом поднялась на ноги.

– Отойду, – сказала она Шелковинту.

Стая поколебалась, но на этот раз очень недолго. Потом он принес ей старые ботинки Джо и помог их надеть. Пока он помогал ей добраться до кустов, не очень шатаясь, сзади слышался смех Ганнона.

Вести себя как синглет с поврежденным мозгом было нетрудно. Без поддержки Шелковинта она бы даже шага не сделала – так ее шатало. Когда они наконец остановились, она почти рухнула на корточки. Шелковинт ее поддержал, чтобы не упала, потом весь отступил назад. Стая бы этого не заметила в темноте, но Равна увидела волну ощутимой радости, которая по нему прошла. Он больше не подтирка пленника. А может быть, не только этому он радуется.

– Вернулась наконец в разум? – еле слышно прошептал Шелковинт, будто изнутри уха. Это было что-то вроде направленного звукового пучка, который умеет издавать координированная стая. Равна неопределенно, но утвердительно хмыкнула. – Отлично! – продолжал шептать Шелковинт. – Чем меньше будешь говорить ртом, тем лучше… есть еще много что тебе рассказать.

Но ничего к этому он не добавил.

При возвращении в лагерь Равна заметила, что Шелковинт и сам слегка хромает. Он и был той стаей, что выгнала ее из дому. Которой она ногу прижала.

Пока Шелковинт укладывал ее возле телеги, она знала, что за ними следит множество голов. Через минуту подошел второй по страшности похититель и жестом велел Шелковинту отойти. Та тощая светлоглазая стая. Слегка потыкала в нее носами, говоря по-самнорски, причем было понятно, что человеческого языка эта стая на самом деле не понимает. Равна стонала, металась и надеялась, что выглядит безумной. Через несколько минут такого общения пятерка отступила. Кажется, она точно так же была раздражена улучшением у Равны, как Читиратифор. Повернувшись, она бросила Шелковинту какой-то приказ и пошла прочь.

Ну так как? – подумала Равна. – Достаточно ли я мертва?

Почти весь лагерь уже улегся на ночь, и тускло горящих углей мало было для зрения Стальных Когтей. Однако главных двоих похитителей это не остановило: над передним фургоном появился зеленоватый свет. Ага, настраиваемый фонарь с «Внеполосного». Читиратифор что-то расстелил на плоской крыше фургона. Карты? Вроде бы он советовался с тощей пятеркой.

Через некоторое время они потушили свет, но по крайней мере еще одна стая бродила вокруг. Видны были мелькающие в подлеске тени. Часовой?

Шло время. Слышались крики животных, потом стихли и они. Наверняка части спящих стай продолжали бодрствовать, но слышных людям звуков они не издавали. Где-то далеко журчала река, виденная днем. Равна обернулась на звук, увидела слабую вспышку зеленоватого света, наверняка незаметную ни одной стае на привале. Значит, у какой-то стаи есть дело возле реки. И дело техническое, которое стая хотела сделать подальше от своих товарищей.

Еще пару раз она увидела этот свет с той же стороны, едва заметный, мелькающий в подлеске. Наконец один элемент Шелковинта повернулся во сне, загородив ей вид. Больше он ничего по секрету не говорил.

Дальше бодрствовать было трудно. Какое-то время Равна сопротивлялась сну, но без толку. Быть в сознании – приятно, но страшно опять проснуться безумной. Засыпая, она рассматривала эти варианты. Она слышала когда-то, как Шелковинт с кем-то сговаривался ее убить, но после похищения любое его действие ее защищало. Джефри, Амди, Шелковинт. Что, если они пытаются ее спасти? Они не объяснили ничего – во-первых, потому что она была без ума, а потом – потому что они в гуще врагов с куда лучшим натуральным слухом, чем у любой известной Равне расы. Не важно, что эти трое выгнали ее из дому и схватили, когда она вышла. У Свежевателя тоже трудно понять, за кого он. Но если жизнь и смерть поставят вопрос, кто ей друг, а кто враг, выбор уже определился.

На следующий день Равна сидела посреди Шелковинта на средней телеге. Он здорово постарался закрепить ее подпорками и веревками, но иногда начинала кружиться голова. Она изо всех сил старалась оставаться тупой и неподвижной – и лицо не трогать! Нос и щека болели, но прикосновение к разбитой кости и хрящу вызывало крик от резкой боли.

Вполне очевидно, что они находились к югу от Ледяных Клыков и шли вдоль большого геологического разлома, прорезавшего этот край континента. Похожих активных разломов не существовало за время жизни человечества на Старой Земле (или на Ньоре), но вообще такие структуры на планетах земного типа нередки. В масштабе столетий такие долины подвержены сильным сдвигам земной коры и убийственным лавовым потокам. Еще чаще в долину выплескивается углекислота или метан, убивая все дышащее кислородом или вызывая огненные смерчи. В результате образуется беспокойная мозаика экологических систем, полная парадоксов – по крайней мере так говорил примитивный анализ «Внеполосного».

Похитители либо были отчаянным народом, либо у них был отличный проводник – какая-то стая, знающая недолговечные обходные пути и понимающая коварные особенности любой жизни, которая уцелела в этом хаосе.

Обоз остановился около полудня. Стаи разбежались, охотясь за обедом. Некоторые результаты охоты были съедобны и для людей. Равна держалась подальше от людей и Амди. Шелковинт рискнул сказать еще несколько слов направленным шепотом:

– Кажется, Читиратифор насчет тебя решил. Не очень понимаю, что делать.

В этот же день путники прошли границы какого-то недавнего катаклизма. На протяжении двухсот метров плотный подлесок и раскидистые рощи сменились прозрачным лесом высоких и стройных деревьев. Снег таял под прямым солнцем, съеживался до отдельных сугробов. Как будто мир стал другим, только та же самая река ревела рядом в нескольких метрах внизу. Погонщики нервно оглядывались. Мимо телег пробежал Читиратифор, выдавая грубые слова ободрения, которые даже Равну не убедили. Но ей перемена понравилась. Если «Взгляд Сверху – 2» пролетит сегодня, этим ребятам куда труднее будет спрятаться. Антиграв Странника был бы еще лучше – Читиратифор даже звукового предупреждения не получит.

Эта мысль была самым радостным событием дня.

Сумерки сгустились, Читиратифор ушел вперед, Равна видела, как он совещается с тощей пятеркой. Вернувшись, он махнул рукой погонщикам, проведя их еще сто метров и потом прочь с дороги, в относительно густую рощу – сегодняшний бивак.

Ужин прошел практически как накануне, хотя теперь ей дали кусочек мяса, и она была невероятно голодна. Она изо всех сил старалась скрыть свой аппетит, и Шелковинт помогал ей притворяться, но страшно раздражающим способом: резал ей мясо на тончайшие ломтики и скармливал по одному. И при этом предупредительно булькал, будто скотину кормил и уговаривал есть. Ладно. Равна изображала дурочку и очень старалась не смотреть в темноту, туда, где сидели Джефри и Амди с Ганноном.

В этот вечер ни одна стая не приходила интересоваться состоянием ее здоровья. Да, что-то было Решено. Рваные Уши и пятерка посовещались над картой еще раз, потом потушили свет. Стаи чуть растянулись, каждая спряталась, как и немногочисленные двуногие участники. Трудно было сказать конкретно, где они или кто стоит на часах, но что-то вокруг двигалось. Равна увидела уходящие в сторону реки тени. Читиратифор.

Она выждала минут десять, потом подалась к ближайшему элементу Шелковинта.

– Мне нужно. Нужно! – сказала она.

Шелковинт издал несколько жалобных звуков, но довольно быстро встал. Даже лучше: он не возразил, когда Равна двинулась в направлении журчащей реки.

Между вершинами деревьев проникал звездный свет, и его хватало, чтобы не натыкаться на низко висящие ветви. Впереди громко шумела река, маскируя все звуки. Блеска зеленоватого фонаря не было видно. Наконец Шелковинт потянул ее вниз.

– Стой, – сказал он направленным шепотом.

Значит, он не хочет рисковать ради серьезного шпионажа. Надо бы ей радоваться. Но, приседая к земле, она заметила, что Шелковинт идет по склону вниз – сам организует наблюдение.

Она посидела столько, сколько это казалось разумным, но тут услышала тихое бульканье. Похоже было на межстайную речь, но почти все аккорды разделены, между ними писк и шипение. Будь это чуть громче, она могла бы понять. Кто-то использовал одну из раций Тщательника для голосовых частот, говорил очень аккуратно, компенсируя несовершенство передачи. Но даже и так, кто может быть в диапазоне действия рации? Самнорский… голос Невила. Невил передавал ему данные со спутника!

Она вскочила, сделала шаг в ту сторону…

Рот ей грубо закрыла чья-то ладонь, другая рука обхватила за талию. Ее подняли и осторожно положили на землю. Это был Джефри. Минуту они полежали на леденящей сырой земле, оба молчали. В ухе послышался голос Амди:

– Надо вернуться.

Равна кивнула. Амди окружал их со всех сторон. Они с Джефри встали и…

Снизу донесся взрыв кошачьего концерта, будто монстры рвут в клочки друг друга. Джефри бросился на землю, увлекая ее за собой. Ночь взорвалась криками стай, бегущих к реке. Дикие вопли неслись со всех сторон. Они укрылись под каким-то кустом, а мимо проносились элементы стай.

Все происходило на берегу. Шум битвы стал громче, прерываемый свистом. Кого-то убивали.

Джефри встал на ноги и протянул руку Равне, чтобы помочь ей выбраться.

У нее ноги запутались в ветвях. Как-то она слишком далеко забралась! Она стала выпутываться, глядя туда, где шел бой. Там теперь стало громче, но и осмысленнее. Вроде реальный язык, приказы. Возникли огни. Поиск – но все еще вниз по реке.

– Я застряла! – прошептала она.

Джефри уперся спиной в нижние ветви и толкнул. Она услышала, как он полосует ножом. Амди держался у края подлеска. Он потянул, когда Джефри поднял ветви, и Равна вылезла.

Кто-то бежал от реки к ним. Шелковинт, все пятеро.

– Быстро обратно в лагерь! – велел он.

При поддержке Джефри переход занял всего секунды. Дойдя до телег, Джефри остановился, предоставив Шелковинту вести Равну дальше. Потом обошел телеги и вошел в лагерь.

– Какого хрена! – донесся голос Ганнона, но без должного храброго вызова. Когда Равна вошла, шатаясь, с Шелковинтом, то заметила, что Ганнон вроде бы один. Даже керхоги сбились в кучу как можно дальше от звуков битвы. Тягловые животные издавали собственные испуганные звуки – смысла в них было не больше, чем в словах Ганнона. Теперь внизу был виден яркий свет, но шум состоял из отдельных выкриков и стайного хохота.

В руку Равны ткнулся холодный нос. Она сдержалась, не пискнула и обняла голову ладонью. Это был один из Амди, но шепот исходил от всех его элементов, слышимый только в сумме:

– Равна, я очень боюсь!

– Амди, давай сюда!

Это был Джефри, уже возле своего спального мешка.

Шелковинт устроил Равну на ее постели, и оба они сидели, глядя вниз по склону. Выжившие уже возвращались – темные тени, идущие с энтузиазмом удачливых охотников. От них пахло кровью, но триумфальное бульканье было слегка неуверенным. Через несколько минут появились еще шесть теней: Читиратифор. Равна была уверена, что некоторые его головы смотрят в ее сторону, но подходить он не стал. Все уцелевшие стаи залегли на отдых, и вскоре ночь стала еще тише, чем была до того. Не было густого храпа, и ночной шум от мелких зверушек тоже стих.

Равна стала перебирать возможности, и паника постепенно отступила. Она была уверена, что Шелковинт полностью не спит, но решительно намерен хранить молчание. А потом Равна поняла еще одну вещь: ей на самом деле нужно в кусты.

Очень долгая вышла ночь.

Глава 21

Стычка Читиратифора не задержала. Когда солнце показалось над склонами долины, караван уже четыре часа был в пути. На первом привале рваноухая стая прошлась вокруг под солнцем, будто декларируя, что предводитель не прячется, – или показывая всем, что совершенно невредим.

Равна подвела итог: у обоих погонщиков порваны куртки и раны на разных элементах. Один был шестеркой, от него осталось пять. Амди жался к Джефу, и они разговаривали на каком-то своем языке, который выработали еще в детстве. Шелковинт стоял вокруг сидящей Равны, будто охраняя пленницу. Ганнон Йоркенруд сидел на козлах одной из телег. Он был невредим, но по крайней мере на этот момент его самоуверенность испарилась. Даже угрюмым он не был – Ганнон боялся.

Светлоглазая пятерка и еще одна стая отсутствовали.

Читиратифор прошел поближе от каждого из выживших, и его бульканье звучало как комбинация хвастовства и выговора. Двое погонщиков подались прочь от его мыслезвука, нервно переглядываясь. Когда Рваноухий сунул морду в середину Амди, восьмерка откровенно взвыла от ужаса и попыталась спрятаться за спиной Джефри.

А Джефри… Джефри от щелкающих челюстей не отпрянул. Он смотрел на ближайшего из Читиратифора, и тон его был ровен и тверд:

– Я понятия не имею ни что ты говоришь, ни чего ты хочешь.

Это наверняка было преувеличение. Джеф знал язык Стальных Когтей не хуже любого другого человека. Но все же словесный напор Читиратифора прервался. Он побулькал на Джефри секунду и издал очень по-человечески звучащий смех.

– Я говорил с трусом. – Он ткнул одного из Амди в ребра. – Мне смешно видеть, как один из нас думает, будто двуногий – одинокий кусок мяса! – может быть защитой.

Смех Читиратифора перешел в какие-то аккорды стайной речи. Но от Амди и Джефри он отступил.

– Забыл о хороших манерах, прошу прощения. Мы союзники. – Два его элемента посмотрели в сторону Ганнона. Этот ценный кадр встряхнулся, к нему частично вернулась его обычная наглость.

– Именно так, господин Читиратифор. Невил велел нам полностью с вами сотрудничать – вы только говорите, что вам угодно. Извините, что мы так плохо понимаем.

– Ага. – Читиратифор повернул головы со снисходительным доброжелательством. – Да, конечно. – Он помолчал, окидывая всех троих человек оценивающим взглядом. – Итак, – продолжал он, – говоря простыми самнорскими словами, я вчера обнаружил предателей. Оба они теперь мертвы, мертвы тотально. – Он ткнул мордой в Шелковинта: – Ты. Умеешь говорить по-самнорски?

Шелковинт обтек Равну и почтительно встал перед Рваноухим.

– Да, конечно. Лучше даже некоторых людей, если на то пошло.

– Не важно. Я хочу, чтобы ты объяснял мои слова двуногим, когда они меня не понимают.

Чтобы мне не возиться с этими тупыми животными – был смысл его слов.

Шелковинт заискивающе улыбнулся. Он был просто портрет запуганной стаи, но по-самнорски говорил с хитринкой, голосом Свежевателя.

– Да, мой владыка. Я могу и в другом быть полезным. Может быть, только я остался, кто может дать вам совет про лежащую впереди местность.

Читиратифор издал радостный стайный смех, но рваный человеческий голос произнес:

– Если ты это скажешь кому-нибудь другому, я тебе глотки перережу. Это понятно?

– О да, ваша божественность. Это между вами, мной и несколькими двуногими, которые не в счет.

– Очень хорошо, – сказал Читиратифор, потом добавил что-то жизнерадостное на стайном языке. Амди промолчал, пряча головы за Джефри, но погонщики в ответ тихо засмеялись – наверняка понимали не больше камней.

Они по-прежнему шли вдоль реки. Тропа часто бывала крутой, шла рядом с порогами и водопадами. Высоко над головой поднимались стены долины. С запада маячили подсвеченные солнцем снеговые вершины. Последней телегой теперь правил Джефри, Читиратифор его прежнему погонщику дал задание разведывать дорогу. Сам Рваноухий бродил туда-сюда вдоль каравана, но на открытых местах не торопил. Может быть, Невил взял воздушный корабль под свой контроль.

Несколько раз за утро Рваноухий консультировался с Шелковинтом – по-самнорски. Он совершенно ничего не знал об этой территории, и было совершенно ясно, что ему плевать, знает ее Равна или нет.

Наверное, самой разительной переменой в этом новом порядке было то, что Шелковинт теперь разговаривал с ней совершенно открыто.

– При убийстве я не присутствовал, но я говорил с возницей первой телеги. Убили две стаи за предательство. Остатки их Читиратифор догнал и уничтожил сам. Стая по имени… – Он пробулькал пару аккордов, приблизительно произносимых как Ремасритлфеер. – Это был один из приближенных Магната. Второй – его помощник. Очевидно, оба они хорошо знали местность в этой долине.

Читиратифор был сейчас впереди и, быть может, не разбирал слов, произносимых Шелковинтом, но звук разговора вполне мог слышать.

Наверное, Шелковинт заметил удивление на лице Равны.

– Почему я сейчас с тобой разговариваю? – спросил он и пожал плечами. – Теперь, когда твой человеческий умишко восстановился, просто стало с кем поговорить. А что ты будешь знать – дело десятое.

Шелковинт помолчал минуту, переводя телегу через рытвину, где в это время года бежала быстрая вода. Некоторые из Амди храбро пошлепали по ней, другая половина запрыгнула на телегу и прошла, не замочив ног. Головы они держали вниз, чтобы не забивать мыслезвук Шелковинта, но все же старшая стая сердито сказала:

– Вы мне эти штучки бросьте! Понятно?

В отрывочных воспоминаниях Равны мелькал образ Шелковинта, отгоняющего от нее Амди. Что бы это могло значить? Через секунду вопрос выяснился, когда направленный голос Амди сказал ей в ухо:

– Шелковинт не верит, что у меня хватит умения говорить тайно с кем-то таким слабослышащим, как человек, – когда есть хоть малейший шанс, что меня засекут. Но ты должна знать: теперь, когда Ремасритлфеера нет, Читиратифор ищет – прости – какой-нибудь интересный способ убить тебя, может быть, Джефри и даже Ганнона.

Шелковинт издал скрежещущее шипение. Амди испуганно припал на лапы, но его секретный голос продолжал:

– Ха. Он просто догадывается.

А вслух Амди сказал:

– Я буду хороший, я больше не буду штучек, обещаю.

Все, кто знал Амди, знали и то, что добровольно данные обещания он держит. Очевидно, знал это и Шелковинт. Посмотрев на Амди долгим взглядом, он ответил:

– Вот и хорошо, маленькие.

Во всяком случае, это была самая информативная, но и самая пугающая минута этого утра. Шелковинт замолчал. Может, он впал в угрюмость, или задумался, или прислушивался, проверяя, выполнил ли Амди свое обещание. Днем сделали короткую остановку поесть, но Амди ушел с Джефом и Ганноном, а Шелковинт пошел с Читиратифором разведать дорогу. И только после полудня Шелковинт опять разговорился.

– Очень неудачно вышло, что предателей мы убили именно сейчас. Входим в особо опасную зону, – сказал он. – Вот это то, что я говорил господину Читиратифору в обед. Здесь мелкие ошибки бывают фатальны.

Трое из Амди сидели у заднего борта телеги, но честно соблюдали обещание. Вслух Амди спросил:

– Так что же сказал Читиратифор стаям-погонщикам?

– А, да. Эти стаи – просто городские бандиты. До сих пор эта работа была полна веселых приключений – настоящая охота, живое мясо почти каждый день. А вот сейчас им нужна вся помощь, которую может им оказать господин Читиратифор. – Шелковинт широким жестом обвел стоящий вокруг лес: – Такое мирное зрелище, не правда ли? Но почему, ты думаешь, так мало оно известно нам, Стальным Когтям? Потому что мало кто прошел через эти места целым – если прошел вообще. Прежний Свежеватель изучал долины разломов. И Булат тоже. Некоторые самые дьявольские озарения настигали их именно там. – Шелковинт повернулся к ней парой голов: – Я знаю, у вас, звездного народа, есть куда более смертоносные штуки. Но мы – ребята примитивные, делаем что можем.

Наверное, их услышал шедший между фургонами Ганнон Йоркенруд, потому что он побежал вперед и запрыгнул на фургон Шелковинта, столкнув при этом ногами элементы Амди.

– Расселись тут ехать на халяву! – бросил он. Потом устроился возле Равны и улыбнулся до ушей: – Кстати, тебя мы из чистого великодушия везем бесплатно.

Амди, выстроившийся с левой стороны фургона, возразил:

– Равна еще не настолько оправилась, чтобы идти. Читиратифор велел, чтобы ее везли на телеге.

– Я ж и говорю: мы великодушные. – Он жестом отогнал Амди прочь. – Шел бы ты к своему могучему защитнику.

Едущий на следующей телеге Джефри встал с козел. Равна знала, что Джефри последнее время питает к Ганнону особую ненависть. Сейчас выражение его лица было убийственное. Потом телега завиляла, тогда он сел и выправил керхога, снова поставив на дорогу.

К счастью, Йоркенруд на самом деле не был намерен затевать драку – больше ему хотелось поболтать с Шелковинтом.

– Выбалтываешь тайны Читиратифора, Шелковинт?

Стая пожала плечами:

– Толку ей с того.

– Значит, ты ей рассказал про радиосвязь со спутником?

– Нет, ты рассказал. Вот сейчас.

– А! – Ганнон секунду подумал, потом засмеялся. – Ты ж сам сказал, что ей толку с того знания. А наверняка приятно было смотреть на ее реакцию. – Он ухмыльнулся Равне до ушей. – Радио – одна из кучи игрушек, которые Невил дал нашим маленьким друзьям. Отдать тебя собакам – это был аналогичный жест, а заодно убрали реальное неудобство. Со всех сторон польза. Невил знал, что весть о твоем похищении выманит из замка войска Резчицы, а нам даст шанс исчезнуть с разной снарягой, которая нам нужна.

Равна не смогла сдержаться, оскалилась в ответ:

– Так теперь Невил демаскирован?

– Отнюдь! Не знаю подробностей, как они избавились от охранников Резчицы, но ходят слухи, что тебя вовсе не похищали. Сама сбежала, потому что тебя выгнали из роскошного гнездышка на звездолете, и вот твои агенты украли аппаратуру – может, ты хочешь собственные операции начать. Когда меня официально спасут, я подтвержу любую историю, которую решит изложить Невил. – Он оглянулся на заднюю телегу: – И Джеф подтвердит, если хоть чуть-чуть свою пользу понимает.

– Такое… – Равна осеклась, не в силах найти слов. – Такое вряд ли кого-нибудь убедит.

– Да? Мы потруднее штуку проделали, когда похищали Детей.

– Эти тропиканские дураки хорошо сыграли нам в лапу, – добавил Шелковинт.

Это была не критика – просто небольшое уточняющее замечание.

Ганнон засмеялся и не мог остановиться:

– Что да, то да. Но Невил говорит, это награда за хорошо составленный план. Он хитростью подбил их драпать, как виноватых. Кто мог знать, что Божидар часть себя оставит на месте? Думал, что сможет обратиться к Резчице и всех нас выдать к чертям. К счастью, мы добрались до него раньше.

Равна посмотрела на Ганнона, и ее замутило:

– И ты похищал этих Детей и убивал их Лучших Друзей?

Какие-то остатки достоинства заставили Ганнона поморщиться.

– Не лично я… бывает, случается плохое, крошка. Нельзя было тебя ставить руководителем – теперь расхлебывать и расхлебывать.

Рядом с телегой прозвучал голос Амди:

– Равна, мы не знали.

Ганнон махнул рукой в его сторону:

– И пожалуй, эта жирная стайка не врет. Они с Джефри были полезны, но не для грязной работы. Я знал, что их на вот эту операцию тоже не намечали.

Равна закрыла глаза на минуту, прислонилась к борту телеги. Понятно было теперь, за что Джефри так его ненавидит, но…

– Зачем, Ганнон?

Ганнон посмотрел на нее – было понятно, что смысл вопроса до него дошел. Секунду ей казалось, что он сейчас отпустит садистскую шуточку, но что-то в нем будто обвалилось внутри, и на Равну смотрели опустошенные глаза.

– Когда-то, давным-давно, я был умный. Там, в царстве Страум, в Верхней Лаборатории. Все легко было понять, что вокруг происходит. А потом я очнулся здесь и ничего не понимал, а орудия разума исчезли. Будто мне отрезали руки и выкололи глаза.

– У всех Детей так, Ганнон.

– Да, у кого больше, у кого меньше, даже у тех, кто этого не осознает. А почему, детка? Контрмера лишила нас дома, обрекла на изгнание. Ты хочешь сделать его вечным. Так вот, не будет этого. Тебя свергли. Если будешь с нами работать, помогать нашим когтистым друзьям, может быть, хозяева Читиратифора позволят тебе жить.

Ганнон смотрел на нее, и в лице его было страдание, на этот раз совсем без садизма. Потом он отвел глаза и через секунду уже снова принял обычную лениво-наглую позу. Показав рукой на лес вокруг, он спросил у Шелковинта:

– Так почему ты думаешь, что этот лес опасен? Я тут бывал в экспедициях. Умею находить гнезда хорьков и устроенные хорьками камнепады. Читиратифор послал одну стаю патрулировать. Мы нашли пару временных хижин, но организованных селений нет. Чего же мы боимся?

– Тут есть такие комары, по сравнению с которыми северный гнус – дружелюбные щенки. Скоро их увидим, как только чуть потеплеет.

– Комары? Слыхал я о них. – В голосе Ганнона слышалось веселое презрение. Потом вдруг его лицо затуманилось тревогой. – Или они заразные болезни переносят?

Страницы: «« ... 1213141516171819 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Советы Карнеги, которые помогли добиться успеха и улучшить качество жизни миллионам людей по всему м...
В данный том входят три замечательные повести Юза Алешковского: «Кыш, Двапортфеля и целая неделя», «...
В Библии сказано о чудовище Левиафане, средневековые художники рисовали его как гибрид бегемота с кр...
На этот раз Сергей Антонов предлагает читателям встретиться с таинственным стариком из неоконченной ...
Ученицы девятого «Б» придумали, как сделать традиционный школьный праздник по случаю Нового года нез...
Существуют ли боги, и если да, то какие они, где они и чего от нас хотят? В чем смысл религии? Нужно...