Истории фейри. Десятина Блэк Холли

Глава 4

• И день изо дня
• В груди страсть моя
• Сидит ядовитой змеей.

САМАР СЕН. ЛЮБОВЬ

В понедельник утром Кайя проснулась ни свет ни заря, оделась и «ушла в школу». Она уже больше половины недели делала вид, будто прилежно посещает занятия. С того самого дня, когда бабушка возмутилась, что сходит к директору и узнает, почему ее внучку так долго не вносят в списки. Разве можно было признаться ей, что копии документов так и не дошли до новой школы, потому что их просто не отправили из прошлой? Так что Кайя сделала сэндвич с медом и арахисовым маслом, захватила с собой апельсин и отправилась убивать время.

Когда они с мамой только уехали в Филадельфию, ее с легкостью перевели в другую школу. Но потом начались постоянные переезды: полгода в Университетском городке, четыре месяца на юге Филадельфии, пара недель в Мьюзиэм-Дистрикт. И всякий раз Кайе приходилось либо искать способ ездить в старую школу, либо переводиться. Год назад она устала от этой неразберихи и устроилась работать курьером в «Лакомый кусочек». Эллен и Ллойду нужны были деньги, да и от халявной еды они не отказывались.

Кайя пнула вниз по улице сплющенную банку из-под газировки. Она и сама замечала, что идет по наклонной – во всех смыслах этого слова. Бабушка права: Кайя становится копией своей матери. Нет, худшим ее вариантом, потому что у мамы хотя бы были амбиции. А дочь только и умела, что подворовывать в магазинах. Ну, и знала парочку трюков с зажигалкой.

Кайя решила съездить в Рэд Бэнк и поискать лавочку Сью и Лиз. Деньги у нее оставались, а новый диск прикупить бы не помешало. К тому же, если незаметно проскользнуть на поезд, пару станций получится проехать зайцем. Единственная проблема – Эллен не сказала, как называется их магазин.

Внезапно ей пришла в голову мысль: а может, Корни знает? До конца ночной смены оставался еще час, только потом брата Дженет сменит утренний заправщик. Может, если угостить Корни кофе, он не будет против ее назойливой компании.

В круглосуточном магазинчике в такой час было пусто. Кайя налила два больших стаканчика орехового кофе и добавила в свой корицы и всего по вкусу. Предпочтений Корни она не знала, так что стащила парочку пакетиков сахара и сливок. Зевающая продавщица даже не взглянула на Кайю, пробивая ей чек.

Корни нашелся на заправке, он сидел на капоте своего старенького авто и играл в шахматы на маленькой магнитной доске.

– Привет, – окликнула его Кайя.

Парень с хмурым и совсем не дружелюбным выражением лица поднял голову и озадаченно уставился на протянутый ему стаканчик с кофе.

– Ты разве не должна быть в школе? – наконец спросил Корни.

– Я ее бросила, – призналась Кайя. – Попробую сдать экзамены и просто получить аттестат об окончании средней школы.

Он удивленно вскинул брови.

– Ты будешь кофе или нет?

К одной из бензоколонок подъехал автомобиль. Корни вздохнул, соскальзывая с капота.

– Поставь на панель.

Кайя залезла в его машину и осторожно поставила стаканчик, роясь в карманах в поисках добавок. Потом сняла крышку со своего кофе и сделала большой глоток. Горячий напиток рассеивал холод промозглого осеннего утра.

Корни вернулся спустя пару минут. Смерив стаканчик оценивающим взглядом, он насыпал в него сахар и размешал выуженной из кармана шариковой ручкой.

– Против кого играешь? – спросила Кайя, подтягивая колени к груди.

Фыркнув, он поднял взгляд:

– Хочешь развести меня на секс? С кофе ты продешевила.

– Господи, фу, я просто хочу поболтать! Кто выигрывает?

– Пока что он, – ухмыльнулся Корни. – Ладно, признавайся, чего тебе надо? Ко мне просто так никто не заходит. Общение со мной – почти что попытка устроить апокалипсис.

– С чего вдруг?

Корни застонал, вновь вскакивая на ноги, когда на заправку заехал очередной автомобиль. Кайя наблюдала за ним, пока парень наполнял бак и продавал сигареты, и гадала, согласится ли хозяин нанять шестнадцатилетнюю девчонку – имеющихся денег ей не хватит навечно. Корни устроился сюда работать, когда был даже младше ее.

– Корни, – окликнула она, когда тот вернулся, – не знаешь, в Рэд Бэнк есть маленькие музыкальные магазинчики?

– Значит, пришла с подкупом, чтоб я тебя туда свозил?

– Параноик, – вздохнула Кайя. – Я просто хочу узнать название.

Он пожал плечами, сделал пару ходов на доске и только потом сообщил:

– Рядом с магазином комиксов, в который я езжу, есть какая-то музыкальная лавочка, но названия ее я не помню.

– Какие комиксы предпочитаешь?

– Хочешь сказать, будто ты читаешь комиксы? – ощетинился Корни, словно боясь, что его хотят подловить на слове.

– Конечно! Бэтмена, Ленор, Многокофемэна[9]. И Песочного человека тоже читала.

Корни наградил ее испытующим взглядом и наконец смягчился.

– Перечитал тонну историй о Людях Х, но теперь больше увлекаюсь японской мангой.

– Типа «Акиры»?

– Не, – покачал головой он. – Девчачьей мангой, с симпатичными героями. Эй, а ты знаешь, что такое сенен-ай? – Выражение его лица стало нечитаемым.

Кайя покачала головой. Корни нахмурился.

– Я думал, ты японка.

– Мой папа – один из участников неведомой готической глэм-рок-группы, по которой в школьные годы фанатела мама, – пожала плечами Кайя. – Я плод безумной фанатской любви. Отца никогда не видела.

– Пипец.

– Ага.

На парковку снова заехала машина, но остановилась не у колонки, а рядом с авто Корни. Из салона выбрался темнокожий парень в форменной университетской куртке.

– Как мило с твоей стороны в кои-то веки явиться на работу, – проворчал Корни, перебрасывая ему связку ключей.

– Чувак, я же извинился, – отозвался парень.

– Ты сейчас куда? – повернувшись к Кайе, спросил Корни. Она неопределенно пожала плечами. – Хочешь к нам? Можешь посидеть и подождать Дженет из школы.

– Давай, – кивнула она.

Они вместе дошли до трейлера. Корни включил телевизор и ушел к себе в комнату, бросив:

– Пойду проверю почту.

Кайя кивнула и присела на диван, только сейчас ощутив легкую неловкость. Так странно было сидеть дома у Дженет… без Дженет. Она пощелкала каналы, остановив выбор на каких-то мультфильмах.

Пару минут спустя, когда Корни так и не вернулся, Кайя заглянула к нему. Комнаты Дженет и ее брата отличались, как небо и земля. У Корни повсюду были книжные полки, заваленные комиксами и бумагами. Сам он сидел за столом, грозящим в любую секунду рухнуть под тяжестью занимающего его оборудования. У ног парня стояла коробка с торчащими проводами и всякими внутренностями от компьютеров.

Когда Кайя вошла, Корни что-то печатал на клавиатуре.

– Я почти все.

Кайя присела на краешек его кровати, как сделала в комнате Дженет, и взяла ближайший комикс. Весь на японском. Главгерой – смазливый блондинчик, главгад – плохой мальчик с чертовски длинными черными волосами и в крутой шляпе. Она перелистала пару страниц: обнаженный и связанный главный герой лежит на кровати перед плохим парнем. Кайя остановилась и присмотрелась к рисунку. Блондинчик запрокинул голову то ли в ужасе, то ли в экстазе, а злодей касается языком его соска.

Она посмотрела на Корни и показала ему мангу.

– Дай угадаю… вот это и есть сенен-ай?

Все с тем же нечитаемым выражением лица он оторвал взгляд от экрана компьютера.

– Ага.

Кайя не знала, что и сказать.

– Тебе нравятся мальчики?

– Мальчики бывают очень и очень симпатичные, – отозвался Корни.

– А Дженет знает?

Кайя не могла понять, зачем рассказывать об этом ей, но умалчивать от сестры. В письмах Дженет сообщала ей обо всем, кратко пересказывая, что происходило в жизни, – скучные дни, полные слухов о неведомых Кайе знакомых.

– Угу, вся семья знает. Ничего такого, просто как-то за ужином я сказал: «Мам, помнишь запретную любовь Спока к Кирку? Тогда ты поймешь и то, что мне нравятся парни. Я гей», – рассказывая это, он явно ждал ответа.

– Надеюсь, ты не ждешь от меня бурной реакции? – наконец выдавила Кайя. – Единственное, о чем я сейчас думаю: это самый странный каминг-аут, о котором я слышала.

Напряжение ушло с лица Корни. Кайя рассмеялась, а в следующее мгновение они уже хохотали в голос, бросая взгляды на комикс и снова разражаясь смехом, еще сильнее, чем прежде.

Когда Дженет вернулась из школы, Корни уже спал, а Кайя читала громадную стопку пошленьких комиксов.

– Привет, – удивилась Дженет, заметив оккупировавшую диван гостью.

Кайя зевнула и глотнула вишневую колу из полупустого стакана.

– А, привет! Я тут зависала с твоим братом, а потом раз – и оказалось, что он спит, а я сижу и жду тебя.

Дженет скривилась, скидывая на стул стопку учебников.

– М-да, по сравнению с твоим днем в школе безудержное веселье. Раз решила бросить учебу, то хоть… ну не знаю…

– Хоть занималась бы чем-нибудь непристойным?

– Именно! Слушай, мне нужно бежать… собирались прогуляться с парнями. Хочешь с нами?

Кайя потянулась и встала с дивана.

– Конечно.

В круглосуточной забегаловке «Голубой окунь» работникам было плевать, сколько вы сидите в маленькой зеркальной кабинке и много ли заказываете. Вместе с Кенни и Пончиком за столом сидела незнакомая Кайе девушка. У нее были короткие черные волосы, красный лак на ногтях и тонкие нарисованные брови. Пончик поверх черной кофты с длинными рукавами натянул майку с эмблемой школьной команды; из-под стола, как черви, выползали развязанные шнурки его тяжелых ботинок. С прошлой их встречи он успел подстричься, выбрить виски и затылок. А вот Кенни в своем серебристом бомбере поверх обтягивающей черной майки ничуть не изменился: все такой же неряшливый, симпатичный и совершенно недосягаемый.

– Виновата, ребят, я в прошлый раз немного перенервничала, – сказала Кайя, пряча руки в карманы джинсов и надеясь просто замять эту тему.

– Что там стряслось? – спросила незнакомая девушка. Что-то звякало, когда она говорила, и Кайя сообразила, что это пирсинг у нее в языке бьется о зубы.

Пончик открыло было рот, собираясь ответить, но Кенни его оборвал.

– Все было круто, – заявил он и мотнул головой. – Ну же, залезайте, дамы.

– Кайя, – сказала Дженет, присаживаясь на диван рядом с незнакомкой, – это Фатима, я тебе о ней писала. Фатима, это Кайя – моя подруга из Филадельфии.

– Да, точно. Привет.

Именно вечеринку Фатимы Кайя пропустила два дня назад и теперь понятия не имела, что о ней наговорили после того торопливого побега. Кенни почти не смотрел в ее сторону, зато Пончик пялился во все глаза, как на забавную зверушку. Кайя даже пожалела, что не осталась в трейлере. Здесь она ощущала себя слишком неловко.

– Ты та девчонка, у которой мама поет в группе, – поняла Фатима.

– Уже не поет, – поправила Кайя.

– А правда, что твоя мама трахалась с Лоу Замполисом? Дженет рассказывала, что она была бэк-вокалисткой в «Цепедробилке».

Кайя скривилась. Интересно, подруга растрепала обо всем, что было в письмах?

– Увы.

– И как? Тебя не бесит? Мама не уводит у тебя парней?

Кайя вздернула брови:

– Я не встречаюсь с музыкантами.

Она не стала рассказывать, что хоть, по слухам, Лоу Замполис и предпочитает школьниц, все же возрастом он ближе к ее маме, чем к ним.

– О, а у меня есть одна подружка, – воскликнула Фатима. – Так у нее мама и сестра, обе спали с мужиком, от которого она залетела.

– Ты об Эрин, да? – догадалась Дженет. – Она сейчас на реабилитации.

К столику подошла официантка. На ней была коричневая форма с бейджем на груди: РИТА.

– Ребята, что будете заказывать?

– Что-нибудь диетическое, – бросила Дженет.

– Кофе, – подала голос Кайя.

– А мне… можно мне порцию диско-фри[10], Рита? – спросил Пончик.

– Заказ будет готов через минуту, – сказала официантка, улыбаясь парню в ответ на обращение по имени.

Кенни отвернулся, чтобы достать из кармана куртки сигареты и зажигалку, и Кайя заметила татуировку у него на шее. Стилизованное изображение скарабея. Девушка задумалась: интересно, сколько еще татуировок прячется под одеждой, оплетая его тело. Дженет это знает.

– Кто-нибудь будет? – поинтересовался он, протягивая открытую пачку.

– Давай, – согласилась Кайя.

– Для тебя все что угодно, – не остался в долгу он и с ухмылкой, от которой щеки опалило жаром, подал ей сигарету.

Дженет, обсуждавшая с Фатимой ребенка Эрин, не обращала на них внимания. Пончик увлеченно уплетал картошку фри с сырной корочкой, принесенную официанткой.

– Хочешь, покажу фокус? – спросила Кайя, хотя поощрять внимание к ней Кенни было дурной затеей. – Передай мне зажигалку.

Кенни передал. Серебряную, с лакированным значком шара-восьмерки на лицевой части.

Этому трюку Кайя научилась у Лиз еще в те времена, когда мама выступала в «Сладкой Киске». Женщина сама предложила, утверждая, что это беспроигрышный способ произвести впечатление на парней. Или девчонок. Кайя тогда никак не могла понять, зачем Лиз вообще нужно производить на кого-то впечатление, если у нее уже есть Сью, но фокусу научилась. По крайней мере, на барменов он действовал исправно.

Кайя зажала металлический прямоугольник зажигалки между большим и указательным пальцами левой руки, а потом раскрутила ее, перекатывая по пальцам, так что металл блеснул на свету, словно рыбья чешуя. Все быстрей и быстрей зажигалка плясала между ее пальцев. А потом Кайя резко остановила руку, откидывая металлическую крышку и щелкая колесиком. И все одной левой – правая рука продолжала спокойно лежать на столе. Кайя подалась вперед и великодушно предложила Кенни прикурить.

Когда она отыщет магазинчик Лиз, нужно будет поблагодарить женщину и сказать, что она была права. Парней фокус точно впечатлил. Пончик даже забыл о картошке.

Кривая ухмылка Кенни стала наградой за шалость.

– Круто, – воскликнул Пончик. – Покажешь, как это делается?

– Конечно, – согласилась Кайя, поджигая свою сигарету и глубоко затягиваясь горьким дымом.

Она повторила трюк медленней, чтобы Пончик посмотрел, как это делается, а потом предложила ему попробовать самому.

– Я выйду на минуту, – сказал Кенни. Кайя с Пончиком встали с дивана, выпуская его.

Но вернуться на место девушка не успела, Кенни схватил ее за руку и указал в сторону уборных.

– Скоро вернусь, – обратилась Кайя к Дженет, откладывая сигарету на край пепельницы.

Должно быть, Дженет была слишком увлечена разговором, так как в ответ просто кивнула. Следом за Кенни Кайя вышла в маленький коридор. Она понятия не имела, что нужно парню, но щеки уже пылали, а в животе клубком сворачивалось странное волнение.

Едва оказавшись в коридоре, Кенни развернулся к ней и прислонился к стене.

– Что ты со мной сделала? – спросил он, рвано затягиваясь сигаретой и потирая щетину на скуле тыльной стороной ладони.

– Ничего не делала, – покачала головой Кайя. – Что ты имеешь в виду?

Он понизил голос, говоря тихо, но напористо:

– Тот вечер. Конь. Что ты сделала? – Он замолчал и отвел взгляд, прежде чем продолжить. – Я не могу выбросить тебя из головы.

Кайю парализовало от шока.

– Я… честно… я ничего не делала.

– Прекрати это, – оскалившись, потребовал он.

Кайя замялась, подыскивая подходящее объяснение.

– Иногда, когда я что-то воображаю… случаются странные вещи. Я просто представила, что катаюсь на лошади, и даже не слышала, как ты вошел.

Щеки ее запылали с новой силой при воспоминании о том, как Сью придумала теорию, почему все девочки мечтают о пони. Кенни вновь поднес к губам сигарету, сверля Кайю напряженным взглядом, как тогда, на чердаке карусели.

– Дерьмо, – с нотками отчаяния выдохнул он. – Я просто не могу выкинуть тебя из головы. День и ночь думаю только о тебе.

Кайя не представляла, что можно на это ответить. Кенни неосознанно шагнул ближе.

– Ты точно что-то сделала!

Кайя отступила, но уперлась в стену. Спиной она чувствовала холод плитки. Таксофон по правую руку скрывал их от глаз администратора за стойкой.

– Извини, – пробормотала она.

Еще один шаг, и Кенни подошел вплотную, практически прижимаясь грудью к ее груди.

– Я хочу тебя, – выпалил он, раздвигая коленом ее ноги.

– Мы в кафе, – напомнила Кайя, схватив его за плечи и вынуждая посмотреть ей в глаза. Кенни был бледен, лишь щеки лихорадочно розовели. Взгляд затуманился.

– Я должен перестать так тебя хотеть, – сказал он и склонился для поцелуя, но в итоге лишь набрал полный рот волос, Кайя успела отвернуться. Только Кенни, похоже, это не волновало. Он проложил дорожку поцелуев вниз по шее, сильно сжимая кожу зубами, а потом зализывая место укуса. Одной рукой он накрыл ее грудь, другой запутался в волосах.

Кайя все еще сжимала пальцами его плечи. Она могла оттолкнуть его. Должна была. Но предательское тело умоляло подождать еще секундочку, насладиться ощущением чужого желания. А предательское сердце жаждало поддаться искушению.

– Ребят, я тут… что за черт?

Услышав голос Дженет, Кенни отшатнулся от Кайи, но в пальцах его осталось несколько прядей длинных светлых волос, словно паутина мерцающих в свете ламп. Он выпрямился:

– Не смей снова доставать меня своей гребаной ревностью.

– Но ты ее целовал! – У Дженет на глазах выступили слезы.

– Хватит истерить, твою мать!

Кайя метнулась в туалет и заперлась в кабинке, сползая по стене на грязный кафель.

Сердце билось как бешеное, грозя проломить грудную клетку. Кабинка была слишком мала, чтобы мерить ее шагами, но Кайе хотелось двигаться, хотелось заняться хоть чем-то, чтобы привести в порядок сумбурные мысли. Магия, если она вообще существует, не должна так работать. Не должна позволять приворожить парня, которого ты едва знаешь, даже не желая этого.

Но хуже всего был восторг. Восторг, который она испытывала где-то в глубине души, сумев превозмочь чувство вины и отыскать особую романтическую справедливость в том, что Кенни не может выкинуть из головы ее чокнутую персону. Внезапно она подумала, что им с легкостью можно увлечься, таким симпатичным, крутым парнем, жаждущим лишь ее одну. И в отличие от недосягаемого рыцаря-фейри Кенни мог принадлежать ей. Правда, отбив его у Дженет, Кайя станет плохим человеком и просто ужасной подругой.

Глубоко вздохнув, она вышла из кабинки. Подошла к раковинам и поплескала в лицо холодной водой из крана. Подняв голову, Кайя уставилась на собственное отражение: выцветшую красную майку с логотипом «Лакомого кусочка» усыпали темные капли воды, подводка размазалась, а светлые волосы обрамляли лицо спутанными прядями.

Но нечто странное привлекло внимание Кайи, когда она развернулась, собираясь уходить. Вернувшись к зеркалу, она снова присмотрелась к своему лицу, внимательней. Все как и прежде. Кайя покачала головой и направилась к двери. На мгновение ей показалось, что отразившееся в зеркале лицо было бледно-зеленое, с чернильно-черными глазами.

За время ее отсутствия порций кофе на столе прибавилось, и Кайя отхлебнула напиток из стоящей перед ней чашки. Ее сигарета в стеклянной пепельнице прогорела дотла. Пончик рассказывал Кенни о новой тачке, которую сейчас ремонтировал, а Дженет сверлила ее взглядом.

– Прошу прощения, – произнес голос, одновременно такой знакомый и неведомый.

Кайя заледенела. Разум кричал, что это просто невозможно. Это против всех правил. Такого не бывает. Одно дело – просто верить в существование фейри; совсем другое – лишиться возможности выбирать, верить в них или нет. Если фейри могут вот так спокойно ворваться в ее жизнь, значит, они – часть реального мира и не стоит больше проводить четкую грань между этим миром и вымышленным.

Но у их кабинки действительно стоял Ройбен собственной персоной. Волосы его под флуоресцентными лампами казались белыми как снег и были сегодня зачесаны назад. Он был одет в длинное черное шерстяное пальто, прячущее всю остальную одежду, кроме чертовски современных модных кожаных ботинок. Лицо Ройбена было таким бледным и лишенным красок, что на первый взгляд он казался монохромным, – красивым кадром, вырванным из черно-белого фильма.

– Чё это за гот? – услышала Кайя голос Пончика.

– Полагаю, Робин, – мрачно отозвалась Дженет.

Ройбен изогнул бровь в ответ на высказывание, но продолжил: