Могила девы Дивер Джеффри

14:00

«Черт!» — подумал Поттер, с треском опуская кулак на крышку стола.

— Будь ты неладен! — пробормотал Бадд. И тут же: — О Боже!

Переговорщик поднес к глазам бинокль и увидел, как в окне бойни появилась девочка. Упитанная, пухлые щеки блестели от слез. Когда дуло пистолета коснулось ее коротко подстриженных волос, она закрыла глаза.

— Веди отсчет времени, Тоби.

— Четыре минуты тридцать секунд.

— Это она? — шепотом спросил Поттер у Лебоу.

— Уверен.

— Ты говорил, что у них ружья двенадцатого калибра? — Голос переговорщика звучал невозмутимо.

Аналитик кивнул.

— И предположил, что мало патронов.

Потрясенный Дерек смотрел на них: он не мог поверить, что в такой момент они хладнокровно рассуждают о чем-то.

— Господи! — взорвался Бадд. — Да сделайте же что-нибудь!

— Что? — спросил Поттер.

— Позвоните и пообещайте, что дадите боеприпасы.

— Нет.

— Четыре минуты.

— Он застрелит ее!

— Не думаю. — Поттер лихорадочно размышлял: убьет или нет? И не мог ответить на вопрос.

— Вы только посмотрите! — отчаянно продолжил Бадд. — Пистолет приставлен к виску ребенка. Я не могу сидеть и сложа руки наблюдать, как она плачет.

— Он специально так задумал, чтобы мы на это смотрели. Успокойтесь, Чарли. Оружие и боеприпасы никогда не бывают предметом торга.

— Но он сейчас расправится с ней!

— Три минуты тридцать секунд.

— А что, если… — Поттер едва сдерживал нетерпение, — у него вообще кончились боеприпасы? Сидит там с двумя пистолетами без патронов и пустым ружьем.

— Или у Хэнди остался один заряд и он сейчас использует его.

Кризис с заложниками — это растянутое убийство.

Поттер не сводил глаз с несчастного лица ребенка.

— Мы уже сейчас должны признать, что жертв девять — все девочки, которые находятся в руках преступников. Но если бандиты получат сотню ружейных патронов, потери удвоятся.

— Три минуты, — нараспев проговорил Тоби.

Снаружи нервничал шериф Стиллуэл, вороша волосы.

Он поглядывал то на фургон, но на здание бойни. Шериф не слышал переговоров, но, как и другие полицейские, видел в окне голову девочки.

— Две минуты тридцать секунд.

— Отправьте ему холостые. Или такие, чтобы у него разорвало стволы.

— Хорошая идея, Чарли. Но у нас ничего подобного нет. И он не решится так рано, без толку, потратить еще одного заложника. — «Прав я или не прав?» — мучительно думал Поттер.

— Без толку потратить заложника? — изумленно повторил техник Дерек. Поттер расслышал, как он добавил: — Какой же ты сукин сын!

— Две минуты, — невозмутимо проговорил Тоби.

Переговорщик, сгорбившись, смотрел в окно. За «линией Мажино» из патрульных автомобилей стояли полицейские; кое-кто нетерпеливо поворачивался к командному пункту.

— Одна минута тридцать секунд.

«Каковы намерения Хэнди? Что у него на уме? Не могу проникнуть в его сознание. Нужно больше времени. Еще час — и я бы точно знал, убьет он ее или нет. А сейчас глаза застилает дым, и я вижу только опасность».

— Одна минута, — объявил Тоби.

Поттер взял телефон и нажал кнопку быстрого набора.

Щелк.

— Связь установлена.

— Лу?

— Арт, я решил, что, кроме ружейных патронов, мне нужна еще сотня к «глоку».

— Нет.

— Добавим к сотне еще один вместо того, что я израсходую через тридцать секунд. Надо же его восполнить.

— Никаких боеприпасов, Лу.

Дерек вскочил со стула и схватил переговорщика за руку.

— Ради Бога, уступите!

Бадд оттащил техника за рукав и толкнул в угол.

— Помнишь, как ухлопали вьетнамского чувака? — продолжил Хэнди. — Показывали в кино. Выстрелили в голову. Кровь забила струей не хуже, чем из фонтана.

— Не могу, Лу. Ты что, не понимаешь меня. Может, у нас плохая связь?

— Вы же приехали вести переговоры, — прошептал Бадд. — Так говорите с ним! — Он уже, кажется, жалел, что оттолкнул Дерека Элба.

Поттер не обратил на него внимания.

— Десять секунд, Артур, — предупредил Тоби, нервно теребя ухо с дырочкой от серьги. Он отвернулся от своих драгоценных циферблатов и смотрел в окно.

Тикали секунды — прошло то ли десять минут, то ли час. На командном пункте царила полная тишина, только слышалось потрескивание установленной и непрерванной связи — этим звуком кровоточили репродукторы командного фургона. Поняв, что уже некоторое время задерживает дыхание, Поттер сделал вдох.

— Лу, слышишь меня?

Молчание.

— Лу?

Внезапно пистолет опустился, и рука схватила девочку за воротник. Когда ее тащили обратно в здание, она от страха открыла рот.

«Эй, Арт, — вообразил Поттер следующую фразу Хэнди, — как ощущения?»

— Слышь, Арт, как там у вас настроение? — раздался в динамике энергичный голос.

— Так себе. А у тебя?

— Первый сорт. Уговор такой: я буду отстреливать каждый час по одной, пока не прилетит вертолет. Ровно каждый час, начиная с четырех.

— Говорю тебе сразу, Лу: чтобы достать большой вертолет, нужно больше времени.

«Меня не колышет. Сделаешь так, как я сказал», — предположил Поттер, но Хэнди с наигранной угрозой спросил:

— Насколько больше?

— Часа на два.

— Не пойдет! Даю тебе время до пяти.

Поттер выдержал паузу, словно размышляя.

— Хорошо, попробуем.

Грубый смех. Затем:

— И еще одно, Арт.

— Что?

Хэнди ответил не сразу, и пока он молчал, в фургоне нарастало напряжение.

— Добавь к бургерам чипсы. Побольше чипсов.

— Получишь. А мне отдай девочку.

— Господи! Может, не надо на него нажимать? — прошептал Бадд.

— Джойслин. Ту, что ты показывал в окне.

— Джойслин? — переспросил Хэнди с неожиданным оживлением, чем снова поставил Поттера в тупик. — Ну и потеха с этим именем!

Поттер щелкнул пальцами и показал Лебоу на компьютер. Аналитик пробежал глазами досье Хэнди. Оба пытались установить какую-нибудь связь преступника с женщиной по имени Джойслин: мать, сестра, сотрудница службы пробации?[21]

— А в чем потеха, Лу?

— Лет десять назад я трахал официантку, которую звали Джойслин, и это доставило мне большое удовольствие.

У Поттера по спине пробежал озноб.

— Горячая была штучка. Но конечно, мне так казалось до того, как я познакомился с Прис.

Поттер, слушая, закрыл глаза и конструировал, что дальше скажет бандит.

«Тоже была заложницей, эта Джойслин. И я убил ее…» — дальше этого воображение не шло.

— Тысячу лет ее не вспоминал. Моя Джойслин была, как и эта, заложницей. Она не исполнила то, что я приказал. Не захотела, хоть ты тресни! Так что пришлось взяться за нож.

«Кое-что из того, что сказал Хэнди, чистой воды спектакль, — думал Поттер. — Небрежное упоминание о ноже. Но в словах: „Она не исполнила то, что я приказал“ — есть нечто разоблачающее». Поттер написал предложение на бумаге и подвинул Лебоу, чтобы тот внес его в компьютер.

— Отдай мне ее, Лу, — попросил он.

— Не тревожься. Я верен своей Прис.

— Когда привезут еду, давай обменяемся. Как тебе это, Лу?

— Она ни на что не годится, Арт. Кажется, обмочила штаны. Или вообще редко моется. Даже Боннер на нее не позарится. А он, ты, наверное, наслышан, до этого дела очень охоч.

— Мы работаем по поводу вертолета, а еду ты получишь очень скоро. За тобой, Лу, девочка. Одну ты убил и теперь — мой должник.

Бадд и Дерек изумленно посмотрели на переговорщика.

— Я так не считаю, — бросил Хэнди.

— В вертолете хватит места только на четверых или пятерых заложниц. Отдай мне эту. — Иногда приходится сдавать позиции, а порой необходимо нанести удар. И Поттер пошел в атаку. — Господи, Лу, не сомневаюсь, что ты собираешься их всех убить. Ты дал это ясно понять. Отпусти эту. Я пошлю полицейского с едой. Пусть он заберет девочку.

Долгая пауза.

— Ты хочешь именно ее?

«Я хочу их всех», — подумал Поттер.

Подходящий момент для шутки? Или рано? Он рискнул.

— Я хотел бы их всех.

Надрывающее душу молчание.

Потом хриплый смешок из громкоговорителя.

— А ты молоток, Арт. Хорошо, я отдам ее. Сверим наши хронометры. Время пошло. Через пятнадцать минут получите толстуху в обмен на еду. И не позднее, иначе я могу передумать. А в семнадцать ноль-ноль подавай мне большой красивый вертолет.

Щелк.

— Ура! — завопил Тоби.

— Прекрасно, Артур, — кивнул Бадд. — Хорошая работа.

Дерек несколько мгновений хмуро сидел перед своими приборами, затем улыбнулся и извинился. Поттер, всегда прощавший молодой энтузиазм, пожал технику руку.

Бадд с облегчением улыбнулся.

— Уичито — авиационная столица Среднего Запада. Черт, мы можем через полчаса получить вертолет.

— Только ему не дадим. — Поттер сделал жест в сторону графы на листе под заголовком «Обман». Лебоу вписал: «Восьмиместный вертолет: предоставить под угрозой уничтожения одного заложника каждый час. Начало срока в 17:00».

— Вы не дадите ему вертолет? — прошептал капитан.

— Конечно, нет.

— Вы солгали ему?

— Поэтому мои слова занесены в графу «Обман».

— Нельзя дать ему возможность перемещаться, особенно на вертолете, — объяснил Лебоу, не отрываясь от клавиатуры компьютера.

— В пять часов он убьет девочку.

— Так он заявил.

— Но…

— Это моя работа, Чарли. — Откуда только Поттер черпал терпение? — Я здесь для того, чтобы убедить его не убивать.

Он налил себе из металлического кофейника чашку отвратительнейшего кофе.

Опустив в карман мобильный телефон, переговорщик вышел из фургона. Он пригибался, пока не спустился в овражек, где его не было видно из здания бойни.

Часть пути Поттера сопровождал Бадд. Молодой капитан выяснил, что только полиция Хатчинсона имеет право распоряжаться движением на реке, и дал указание этим правом воспользоваться, чем вызвал ярость фрахтователей контейнеровозов, направляющихся в Уичито и плативших за аренду судов по две тысячи долларов в час.

— Всем не угодишь, — рассеянно прокомментировал переговорщик.

Становилось все холоднее — странный выдался июль: температура не дотягивала и до двадцати градусов. И в воздухе чувствовался привкус дизельного выхлопа — видимо, от работавших неподалеку на полях молотилок и комбайнов. Поттер помахал Стиллуэлу. Тот, расхаживая среди полицейских, коротко улыбнулся и приказал привести войска в боевую готовность. Оставив Бадда, Поттер сел в машину Бюро и отправился в тыловую зону.

Там уже собрались журналисты всех крупных компаний и местных станций трех штатов, а также репортеры газет и радио крупных городов. Поттер быстро переговорил с Питером Хендерсоном, который, какие бы у него до того ни были просчеты и мотивы, быстро создал транспортный резерв, обслуживающий тыловую зону, и установил палатку для прессы.

Поттер был для журналистов известной личностью, поэтому они набросились на него, как только он вышел из машины, и вели себя вполне предсказуемо: агрессивно, настырно, зашоренно, без всякого чувства юмора. Переговорщик занимался своим ремеслом много лет, и за это время они нисколько не изменились. Как обычно, его сразу посетила мысль о том, что он ненавидит связываться с этой компанией.

Поттер взобрался на помост, сооруженный Хендерсоном, и увидел сплошное белое сияние множества вспышек и прожекторов.

— Сегодня утром, примерно в восемь тридцать, трое бежавших из тюрьмы заключенных захватили заложниц: двух учительниц и восемь учениц из школы Клерка Лорена для глухих в городе Хевроне, штат Канзас. Преступники отбывали сроки в Калланской федеральной тюрьме.

В настоящее время они забаррикадировались в помещении заброшенной фабрики по переработке мяса у реки Арканзас, на окраине города Воронья Гряда, около полутора миль отсюда. Здание окружено несколькими сотнями полицейских штата и федеральными агентами.

Всех людей было не больше сотни, но, разговаривая с «четвертым сословием», Поттер предпочитал приукрашивать правду, не желая воодушевлять преступников и сеять в них уверенность, что они справятся с ситуацией. На тот случай, если у них есть возможность смотреть новости.

— Среди заложниц есть жертва…

Журналисты ахнули, пришли в негодование, вверх взлетели руки. Но на вопросы, посыпавшиеся со всех сторон, переговорщик покачал головой и отказался назвать имена.

— Только после того, как родственники заложниц и жертвы будут оповещены о случившемся. Мы ведем переговоры с преступниками. Их зовут Луис Хэнди, Шепард Уилкокс и Рэй Сонни Боннер. В этот период проход для журналистов к зданию, где засели бандиты, захватившие заложников, закрыт. Мы будем снабжать вас информацией по мере появления новостей. Это все, что я могу сказать вам сейчас.

— Агент Поттер…

— Я не отвечу ни на один вопрос.

— Агент Поттер! Агент Поттер, пожалуйста!

— Вы можете сравнить сложившуюся ситуацию с той, что возникла во время кризиса с сектой Кореша в Уэйко?

— Нам нужны вертолеты для освещения события. Наши адвокаты уже связались с директором…

— Эта ситуация похожа на то, что происходило с Рэндэлом Уивером несколько лет назад?

Поттер, сопровождаемый вспышками фотоаппаратов и лампами видеокамер, молча вышел из палатки прессы. Он уже садился в машину, когда услышал голос:

— Агент Поттер, можно вас на минуту?

Переговорщик обернулся и посмотрел на приближающегося к нему человека. Тот прихрамывал и вовсе не походил на типичного репортера. Отнюдь не красавчик, мрачный, настойчивый, но не разгневанный, что несколько подняло его в глазах Поттера. Старше своих коллег, смуглый, с морщинистым лицом, он напоминал настоящего журналиста — например, Эдуарда Роско Марроу.

— Никаких персональных заявлений, — отрезал переговорщик.

— Ни о чем подобном я не прошу. Меня зовут Джо Силберт, я работаю на телестанции КФАЛ в Канзас-Сити.

— Понятно, сэр. А теперь извините меня.

— Вы ненормальный, Поттер, — сказал журналист скорее устало, чем сердито. — Еще ни разу не случалось, чтобы вертолетам прессы не разрешали подняться.

«Ставки слишком высоки», — подумал агент.

— Вы будете получать информацию вместе со всеми.

— Подождите. Я знаю: таким, как вы, на нас наплевать. Мы для вас сплошной геморрой. Но мы тоже должны выполнять свою работу. Это большой новостной повод, вам это прекрасно известно. И нам нужно гораздо больше, чем пресс-релизы и такие псевдобрифинги, как тот, который вы только что провели. Адмирал так накрутит вам хвост, что вы вспомните Уэйко как приятное развлечение.

Журналист назвал воинское звание директора ФБР, и это означало, что он лично знает его.

— Ничего не могу поделать. Во время кризиса с заложниками безопасность превыше всего.

— Предупреждаю: если вы станете слишком зажимать нас, молодежь может решиться на отчаянные шаги, чтобы прорваться за ваш кордон. Они собираются воспользоваться дескремблерами,[22] чтобы перехватывать ваши переговоры, намерены разыгрывать полицейских…

— Все это незаконно.

— Я только упомянул то, о чем некоторые из них поговаривают. Назревает драка, и я не хочу уступать эксклюзивный материал какому-нибудь паршивому молокососу, научившемуся нарушать закон.

— Я отдал приказ арестовывать любого гражданского, если таковой появится около здания бойни. Включая репортеров.

Силберт закатил глаза.

— Господи, Арнетту[23] было легче в Багдаде, чем нам здесь! Вы же переговорщик. Так почему же с вами невозможно вести переговоры?

— Мне необходимо вернуться.

— Подождите. Выслушайте мое предложение. Я хочу организовать журналистский пул. Только с вашего разрешения к бойне будут одновременно подходить один или два репортера. И никаких камер, радио или магнитофонов. Пишущие машинки или ноутбуки. Или ручки и карандаши.

— Джо, вы прекрасно знаете, что мы не можем идти на риск и позволить преступникам узнать, чем занимаемся. У них может быть радиоприемник.

— Если вы нас зажимаете, мы начнем строить собственные предположения. — В голосе Силберта появились угрожающие нотки.

Несколько лет назад, во время кризиса с заложниками в Майами, ситуация резко обострилась, когда один из репортеров начал рассказывать о предпринятом спецназом штурме. Оказалось, что журналист просто выдумывал: говорил о том, что могло бы быть, — но преступники приняли его слова за правду и открыли огонь по заложникам.

— Как я понимаю, это угроза? — спокойно спросил Поттер.

— Торнадо — вот что такое угроза, — ответил Силберт. — А также реальность нашей жизни. Послушайте, Поттер, что я должен сделать, чтобы убедить вас?

— Ничего. Извините.

Переговорщик повернулся к машине.

— Черт бы вас побрал! — вздохнул репортер. — Может, вас убедит вот это: мы будем давать читать вам болванки, перед тем как окончательно дорабатывать текст. Запрещайте все, что найдете нужным.

Такое случилось впервые. Сотни раз Поттер вел переговоры с преступниками, у него складывались и плохие, и хорошие отношения с прессой, когда он старался балансировать между Первой поправкой к Конституции и безопасностью заложников и полицейских. Но ни один журналист не предлагал ему просматривать черновики своих статей.

— Это функция суда: только он вправе выносить решение о том, запрещать ли публикацию материала на время разбирательства. — Поттер был четвертым на курсе по юриспруденции и знал, о чем говорит.

— С полдюжины ребят уже подумывают, как бы прорваться через кордон. Если вы согласитесь пропустить вперед парочку, я сумею убедить их.

— И одним из этой парочки вы видите себя?

— А как же, — ухмыльнулся Силберт. — Не только одним из двух. А одним из первых двух. У меня через час истекает срок подачи материала. Что скажете?

А что сказать? Половина проблемы в Уэйко заключалась в отношениях с прессой. В том, что Поттер отвечал не только за жизнь заложников, полицейских и своих коллег из ФБР, но также за репутацию и престиж Бюро. А он, несмотря на свой талант переговорщика, был никудышным политиком. Но все же понимал: большинство конгрессменов, высших судебных чиновников и людей из Белого дома узнают о том, что происходит в Вороньей Гряде, в основном из репортажей Си-эн-эн и из газеты «Вашингтон пост».

— Хорошо, — согласился Поттер. — Занимайтесь. Согласовывайте все с капитаном Чарли Баддом. — Он посмотрел на часы: провизия уже на подходе. Пора возвращаться. У командного пункта Поттер попросил Бадда установить рядом небольшую палатку для журналистов и обсудить с Джо Силбертом вопросы организации репортерского пула.

— Будет сделано, — кивнул капитан. — Что-то еду не везут. — Он жадно всматривался в дорогу. — Время на исходе.