Могила девы Дивер Джеффри
— Видеокамера и наушники.
— Такие маленькие? Шутишь!
Тоби пропустил проволоку по спине Оутса и подключил к передатчику.
— Разрешение не очень высокое, — сказал полицейскому Поттер. — Но может пригодиться, когда вы вернетесь.
— Это как?
— Вы производите впечатление хладнокровного человека, Стиви, — взялся объяснять Лебоу, — однако увидите не больше сорока процентов того, что там произойдет.
— Если не ошибаюсь, пятьдесят, — уточнил переговорщик.
— Сама по себе запись нам скажет не много, — продолжал аналитик, — но ее задача освежить вашу память.
— Ясно. А эти бургеры очень даже неплохо пахнут. — Полицейский пытался шутить, но было видно, что еда — последнее в мире, что его интересовало.
— Анжи, — позвал Поттер.
Агент Скапелло подошла и откинула с лица тяжелую прядь темных волос.
— Вот фотография девочки, которую отпускают. Ее зовут Джойслин. — Анжи быстро повторила рекомендации по поводу того, как лучше обращаться с ребенком. — Не говорите с ней. Она не поймет ваших слов и может испугаться, вообразив, будто пропустила что-то важное. И старайтесь улыбаться.
— Улыбаться? Конечно. Нет ничего проще, — кивнул Оутс.
— И еще, — добавил Поттер, — у нее излишний вес, и быстро она не побежит. — Он развернул небольшую карту местности в районе бойни. — Если бы девочка была порезвее, я бы посоветовал прыгнуть вот в этот овражек и рвануть изо всех сил. Тогда вы представляли бы собой непростую мишень. Но ситуация такова, что придется идти в открытую.
— Как та девушка, которую застрелили? — спросил Бадд, и от его слов у всех стало тяжело на душе.
— Далее, Стиви, — продолжал Поттер, — вы подойдете к двери, но ни при каких обстоятельствах не входите внутрь.
— А вдруг он заявит, что не отпустит девочку, если я не войду?
— Тогда оставьте девочку у него. Отдайте еду и возвращайтесь. Но я думаю, что отпустит. Постарайтесь только максимально приблизиться к двери и заглянуть внутрь. Меня интересует, какое у них оружие, есть ли радио, нет ли следов крови и заложников или преступников, о которых мы пока не знаем.
— Как бы они оказались внутри? — удивился Бадд.
— Могли поджидать на бойне, когда к ним присоединится Хэнди с остальными.
— Конечно, — смешался капитан. — Я не подумал об этом.
— Не вступайте с Хэнди в разговор, — продолжал Поттер. — Не спорьте с ним, ничего не обсуждайте, только прямо отвечайте на его вопросы.
— Думаете, он будет меня о чем-то спрашивать?
Переговорщик посмотрел на Анжи.
— Возможно, — подтвердила она. — Не исключено, что ему захочется немного подразнить или испытать вас. Не попадите в ловушку.
Оутс неуверенно кивнул.
— Мы будем прослушивать ваш разговор, — продолжил Поттер. — И я смогу подсказывать вам ответы в наушники.
— Мне предстоят самые длинные сто ярдов в моей жизни, — слабо улыбнулся полицейский.
— Не волнуйтесь, — сказал Поттер. — Сейчас главное для Хэнди — еда, а не желание кого-нибудь убить.
Его слова приободрили Оутса, однако самого Поттера угнетала мысль о том, что несколько лет назад он сказал полицейскому то же самое, а через несколько минут тот получил пули в колено и запястье: преступнику не подошли бинты и болеутоляющие, принесенные парламентером.
В пакет с бургерами переговорщик положил ингалятор с лекарством от астмы.
— Про это ничего не говорите. Пусть найдет сам и решит, давать ли его Беверли.
Бадд протянул несколько блокнотов и фломастеров, которые дал ему Дерек.
— А это можно?
Поттер размышлял. Бумага и ручки дадут заложникам возможность общаться с преступниками, и появится шанс, что их отношения улучшатся по стокгольмскому образцу. Но порой малейшее отклонение от договоренности выводит преступников из себя. Ингалятор — это уже отклонение. Как отреагирует Хэнди на еще одно? Он высказал свое мнение Анжи.
— Не исключено, что Хэнди — психопат, — ответила она, подумав. — Но ведь нервных срывов и эмоциональных вспышек у него еще не случалось?
— Нет, он вел себя довольно хладнокровно.
Если честно, то пугающе спокойно.
— Можно положить, — заключила агент Скапелло.
— Дин, Чарли, — попросил Поттер, — подойдите на минутку. Кто у вас лучший стрелок из винтовки?
— Сэмми Баллок и — как ты считаешь: наверное, Крис? — Крис Феллинг. Пожалуй, Кристина даже лучше. Как, Дин?
— Если бы я был белкой, сидел в четырех сотнях ярдов и видел, что она прицеливается, то даже не попытался бы сбежать.
— Пусть зарядит оружие, дошлет патрон в патронник и возьмет с собой наблюдателя с биноклем, чтобы следил за дверью и окнами. Если покажется, что Хэнди или кто-то из его сообщников собирается стрелять, она вправе сделать выстрел. Но только в дверной косяк или оконную раму.
— Вы сказали, что предупредительных выстрелов не будет, — удивился Бадд.
— Таково правило, — заметил переговорщик. — И оно справедливо до тех пор, пока не встретится исключение.
— Ах вот как…
— Займитесь этим, Дин.
— Слушаюсь, сэр. — Шериф, пригибаясь, побежал выполнять приказ.
— Готовы? — Поттер посмотрел на Оутса.
— Могу я пожелать вам удачи? — спросила Фрэнсис молодого полицейского.
— Она мне очень пригодится, — серьезно ответил тот.
Бадд похлопал его по плечу, затянутому в кевлар.
Мелани Черрол знала много библейских школьных историй.
Жизнь Глухих тесно связана с религией, и многие поддерживают эту традицию. Бедные Агнцы Божьи… потрепать их по головкам и убедить настолько овладеть языком, чтобы одолеть катехизис, приобщиться к причастию и ходить на исповедь (все это, разумеется, между собой, чтобы не ставить в неловкое положение сообщество слышащих). Аббат де л’Эпе, человек выдающийся и добросердечный, создал французский язык глухих главным образом для того, чтобы отданные на его попечение души получили возможность попасть на небеса. А монахи и монахини, принимающие обет молчания, считают «недуг» несчастных глухих епитимьей (наверное, полагают, будто так слышнее Божий глас, хотя Мелани могла бы заверить их, что в этом они не правы).
Мелани привалилась к кафельным плиткам зала забоя — самого ужасного места во внешнем мире. Миссис Харстрон лежала на боку в десяти футах от нее и смотрела в стену. Ее глаза были сухими — она выплакала все слезы. Женщина моргала, дышала, но ее состояние могло быть и комой. Мелани поднялась и перешагнула черную лужу, покрытую пеной и усеянную трупами тысяч насекомых.
Религия.
Она обняла близняшек и почувствовала под одинаковыми голубовато-зелеными ковбойками хрупкие позвонки. Сев подле них, пыталась вспомнить какую-нибудь историю, услышанную в воскресной школе. На ум пришел рассказ о христианах Древнего Рима, которых ждала мученическая смерть в Колизее. Они, разумеется, не отреклись от веры. Мужчины, женщины и дети радостно молились на коленях, когда к ним приближались центурионы. Глупая история — продукт примитивного воображения составителя учебника. Взрослой Мелани Черрол казалось непростительным включать ее в детскую книжку. Но в восемь-девять лет эта история, как дешевая мелодрама, переворачивала ей сердце. И переворачивает до сих пор.
Глядя на далекий свет, Мелани погрузилась в созерцание пульсирующей желтой лампы: ярче, темнее, ярче, темнее, ярче, темнее. Внезапно свет превратился в лицо Сьюзан, затем в прекрасное тело девушки, которую лев рвал на части когтями.
Восемь серых птичек сидят на проводах в темноте…
Нет, теперь уже не восемь, а семь.
Неужели Джойслин тоже умрет? Мелани посмотрела за угол и увидела стоящую у окна девочку. Она всхлипывала и мотала головой, а Горностай держал ее за руку. Они находились у приоткрытой двери.
Рядом кто-то пошевелился. Мелани повернула голову — машинальная реакция глухой на движение рук. Киэл сидела с закрытыми глазами, но ее руки не останавливаясь повторяли несколько одинаковых движений. Сначала Мелани не поняла, что хочет сказать девочка, и вдруг догадалась — она зовет Росомаху, еще одну героиню комиксов.
— Мелани, сделай что-нибудь! — попросила Шэннон. Ее маленькие ручонки отчаянно молотили воздух.
Сделай что-нибудь. Легко сказать.
Мелани подумала об аббате де л’Эпе, надеясь, что мысль о нем оживит ее сердце, скованное холодом. Не получилось. Глядя на Джойслин, Мелани чувствовала себя, как всегда, беспомощной. Девочка обернулась и встретилась с ней взглядом.
— Они убьют меня. — Пухлые бледные щеки девочки блестели от слез.
Внешний мир.
Неожиданно рядом с ней оказалась Киэл. Ее темные глаза сверкнули.
— Мелани, сделайте же что-нибудь!
— Что? — Вопрос вырвался сам собой. — Застрелить его? Или отрастить крылья и улететь?
— Тогда я сделаю! — Киэл бросилась к мужчинам. Мелани, сама не сознавая, как это получилось, устремилась за ней. Они уже были в дверях зала забоя, когда перед ними замаячила огромная фигура Медведя. Обе остановились как вкопанные. Мелани обняла девочку и, опустив глаза, не сводила взгляда с заткнутого за пояс черного пистолета бандита.
Вырвать. Выстрелить. А потом будь что будет. У нее получится. Грязные мысли Медведя витают где-то еще. Де л’Эпе услышит выстрел и придет к ним на помощь. Ну давай же! Она видела, как мужчина нажал на курок. Руки задрожали. Мелани смотрела на блестящую пластмассовую рукоятку оружия.
Медведь слегка подался вперед и коснулся ее волос. Дотронулся тыльной стороной руки и нежно погладил. Это была ласка любовника или отца.
И в этот момент силы, оставшиеся у Мелани, улетучились. Медведь схватил ее и Киэл за шиворот и поволок в зал забоя. Мелани больше не видела Джойслин.
«Я глухая и не могу слышать ее крики. Я глухая и не слышу ее мольбы о помощи. Я глухая, я глухая, я глухая…»
Медведь швырнул их в угол и сел на пороге сторожить, обводя глазами испуганных пленниц.
«Я глухая, и я уже мертва. Не все ли теперь равно? Разве что-нибудь имеет значение?»
Мелани закрыла глаза, спрятала свои красивые руки в коленях и, словно освободившись от пут, улетела из проклятого чертога смерти.
— Тоби, запускай свою машину, — распорядился переговорщик.
Техник открыл атташе-кейс, в котором оказался компьютер «Хьюлетт-Паккард» модели 122 VSA, напоминающий кардиомонитор.
— Все на сто десять вольт и с заземлением? — Тоби кивнул на розетки.
Дерек подтвердил, и Тоби воткнул штепсель. Аппарат выдал квадратик бумаги, похожий на кассовый чек, и на черном экране появилась зеленая сетка. Тоби обвел глазами собравшихся в фургоне людей. Лебоу показал на Поттера, на себя, на Анжи и Бадда.
— Результат будет такой. В таком порядке.
Дерек и Фрэнсис недоуменно следили за происходящим.
— Ошибаешься, — покачал головой Поттер. — Я, Анжи, ты и Чарли.
Бадд нервно рассмеялся.
— Вы о чем?
— Все, тихо, — оборвал его Тоби и подвинул микрофон к Анжи.
— Дождь в Испании льет…
— Довольно. — Тоби передал микрофон Поттеру, и тот проговорил:
— Быстрая бурая лисица…
Лебоу оборвали на середине длинной цитаты из «Бури». А капитан, скосив глаза на микрофон, сказал:
— Мне от этой штуки не по себе.
Четыре агента ФБР расхохотались, и Тоби начал объяснять Фрэнсис:
— Это голосовой анализатор. Дает некоторое представление о том, говорит человек правду или лжет. Но в основном полезен тем, что помогает оценить степень риска. — Техник нажал на кнопку, и на экране, разделенном на четыре части, застыли кривые с пиками и падениями. Тоби показал на монитор. — Вот это Артур — его ничем не проймешь. Сам я считаю, что он регулярно мочит штаны, но по голосу этого не скажешь. Затем номер два — Анжи. Артур прав: тебе присуждается премия за невозмутимость. Хотя Генри не намного отстал. А вот вы, капитан Бадд, — нервный господин. — Тоби показал на последний квадрат. — Могу посоветовать йогу и дыхательные упражнения.
Бадд нахмурился.
— Если бы мне не тыкали этой штукой в лицо, я показал бы лучший результат. Или хотя бы сказали, в чем дело. У меня есть вторая попытка?
Переговорщик посмотрел наружу.
— Пора звонить. Отправляй его, Чарли.
— Пошел, Стиви, — приказал капитан в микрофон гарнитуры. Все наблюдали, как полицейский спрыгнул в овражек и направился к зданию бойни.
Поттер нажал на кнопку быстрого набора.
— Связь установлена.
— Привет, Лу.
— Арт! Твоя толстушка готова, как фаршированная индюшка на День благодарения. Мы видим твоего человека. Он несет мне шоколадный коктейль?
— Это тот же, что бросил тебе телефон. Его зовут Стиви. Хороший парень.
Поттер представил следующую фразу Хэнди: «Уж не тот ли, который стрелял в нас?»
— Это, случайно, не тот, который дал сигнал палить в нашего Шерпа?
— Я же говорил тебе, Лу, это была случайность. Как там все поживают?
«Мне до лампы».
— Нормально. Только что проверял.
«Странно, — подумал переговорщик, не ожидавший такого ответа. — Сказал так, чтобы убедить меня? Или напуган? Или пытается усыпить бдительность, чтобы я совершил просчет? Или, на миг отказавшись от позы злодея, появился настоящий Лу Хэнди и дал разумный ответ на разумный вопрос».
— Я положил в пакет лекарство от астмы для Беверли.
«Да пошла она, кому девчонка нужна?»
Хэнди рассмеялся.
— Это для той, которая никак не может продохнуть? Вот уж проблема. Не представляю, как можно спать с этой засранкой, когда она все время так сипит.
— Еще несколько блокнотов и ручки, на случай если девочкам понадобится что-то сказать вам.
Тишина. Поттер и Лебоу переглянулись. Неужели он разозлился из-за блокнотов?
Нет. Просто разговаривает с кем-то внутри здания.
«Занимай его сознание, отвлекай от заложников, от Стиви».
— Лампочки работают?
— Отлично. А вот те, что вы позажигали снаружи, хреново. Можно я их перестреляю?
— Ты представляешь, сколько они стоят? Моей зарплаты не хватит.
Оутс удалился на пятьдесят футов. Он шел медленным и ровным шагом. Поттер взглянул на Тоби; тот кивнул и нажал кнопку на панели компьютера.
— Так ты поклонник «Макдоналдса», Лу? Биг-маки у них самое лучшее.
— А тебе-то откуда знать? — насмешливо спросил Хэнди. — Готов спорить, ты ни разу не ел под Золотыми арками.[27]
Анжи подняла вверх два больших пальца, и Поттер удовлетворенно кивнул. Хороший знак, если преступник, захвативший заложников, обращается к переговорщику. Значит, процесс перенесения успешно идет.
— Ошибаешься, Лу. Ты получаешь то, что я дважды ел на прошлой неделе. За исключением «фритос». И коктейль был не шоколадный, а молочный. Ванильный.
— А я думал, что хитрованы из ФБР вроде тебя каждый вечер наедаются как гурманы: бифштекс, омары, шампанское. А потом трахают красивую агентшу, которая работает на них.
— Чизбургер с беконом, вина ни-ни. Да, а вместо секса вторая порция картофеля фри. Люблю картошечку.
В тусклом отражении окна Поттер заметил, что Бадд пристально смотрит на него, и ему показалось, что глаза капитана выражают недоверие.
— Ты такой же толстяк, как эта маленькая жирнячка, которую я держу за ее свинячью руку?
— Не мешало бы избавиться от нескольких фунтов. Может быть, даже больше, чем от нескольких.
Оутс находился в пятидесяти футах от входа в здание бойни.
Поттеру хотелось выведать у Хэнди, что он любит или не любит, но он остерегался вызвать раздражение. Существует философия переговоров, согласно которой нужно держать преступника на грани срыва: бомбардировать паршивой музыкой, морозить или, наоборот, поджаривать место, где он держит заложников. Поттер не доверял такому методу. Он считал: надо быть твердым, но налаживать отношения.
Уж слишком притих этот Хэнди. Что его смущает? О чем он думает? «Мне не хватает контроля над ситуацией, — думал переговорщик. — Но ситуацией не овладеть, если не добиться контроля над ним».
— Слушай, я как раз хотел спросить тебя, Лу. Очень странная погода для июля. Вам там не холодно? Может прислать вам калориферы или что-нибудь в этом роде?
Он представил себе ответ: «У нас под рукой столько тел, что не замерзнешь». Но Хэнди отреагировал иначе:
— Может быть. А какая температура будет ночью?
Опять очень логично и обыденно. Но за этими словами подразумевалось намерение выдержать долгую осаду. Это давало Поттеру шанс отодвинуть сроки некоторых ультиматумов преступника. Он написал эти соображения на листе бумаги и подвинул Лебоу, чтобы тот внес их в компьютер.
— Как мне сказали, будет ветрено и прохладно.
— Я подумаю.
Прислушиваясь к голосу Хэнди, Поттер решил: он говорит очень здраво. Что из этого следует? Иногда слова Хэнди — чистая бравада, а иногда он напоминает торговца страховыми полисами. Переговорщик скользнул взглядом по плану здания бойни. К нему было прилеплено двенадцать желтых самоклеющихся листочков. Каждый из них представлял либо преступника, либо заложника. Поттер надеялся, что в конце концов они будут располагаться там, где находятся эти люди, а пока листочки были сдвинуты к одной стороне плана.
— Лу, ты здесь?
— Здесь, а где же еще? Думаешь, еду по I-70 в Денвер?
— Не слышу, чтобы ты дышал.
Хэнди ответил низким, леденящим голосом:
— Это потому, что я привидение.
— Привидение? — эхом отозвался переговорщик.
— Подкрадусь к тебе тихо, как кот, перережу глотку и смоюсь прежде, чем твоя кровь окропит землю. Думаешь, я в этом здании перед тобой, на бойне? Так вот, меня там нет.
— Где же ты?
— Может, подхожу к тебе сзади, к этому твоему фургону. Видишь, я знаю, что ты в грузовике и смотришь из окна. А я — как раз за окном. Или в зарослях буйволовой травы, по которым сейчас идет твой человек, и собираюсь отрезать ему яйца, когда он поравняется со мной.
— А может, это я на бойне с тобой, Лу?
Молчание. Поттер подумал: сейчас он рассмеется.
Хэнди рассмеялся — громко, от души.
— Много положил мне «Фритос»?
— Много. Обычные и барбекю.
Стиви Оутс был уже возле здания.
— Ну вот, пора стричься и бриться… Ко мне идет гость.
— Включаю видео, — прошептал Тоби, притушил в фургоне свет, и все повернулись к экрану, на который передавалось изображение с камеры над правым ухом Стиви Оутса. Картинка была нечеткой. Дверь бойни позволяла видеть лишь несколько футов внутреннего пространства — искаженные отблесками света механизмы, трубы, стол. Единственный человек в кадре — Джойслин, вернее, ее силуэт с поднятыми к лицу руками.
— Твой парень пожаловал. Как его зовут? Стиви? Не припоминаю, чтобы убивал кого-то по имени Стиви. Похоже, он чертовски стесняется.
Какой-то предмет, похожий на ружейный ствол, уперся в голову Джойслин. Ее сжатые в кулаки руки вытянулись по швам. Из громкоговорителя донеслось ее хныканье. Поттер искренне надеялся, что снайпер Стиллуэла держит себя в руках.
Изображение на мгновение дрогнуло.
Ружейный ствол повернулся в сторону Оутса, и в дверном проеме появились контуры человеческой фигуры. Микрофон над ухом полицейского передал слова:
— Ты при оружии? — Вопрос задал не Хэнди. Шепард Уилкокс, догадался Поттер. Силуэт Боннера был бы гораздо крупнее.
Поттер опустил глаза, желая убедиться в том, что жмет на нужные кнопки и Стиви Оутс услышит его.
— Лги. Будь настойчив и вежлив.
— Нет. Вот то, что вы хотели. Еда. А теперь, сэр, если вы отпускаете эту девочку… — Голос полицейского не дрожал.
— Хорошо, Стиви, ты все делаешь правильно. А теперь кивни, если с Джойслин все в порядке.
Картинка слегка дернулась вниз.
— Не забывай улыбаться ей.
Новый нырок изображения.
— На тебе есть микрофон или камера? — Появился новый силуэт — Хэнди. — Ты записываешь меня?
— Выбор за тобой, — прошептал Поттер. — Но если ты ответишь «да», обмен не состоится.
— Нет, — проговорил полицейский.
— Я убью тебя, если обнаружу, что ты лжешь.
— Не лгу, — без колебаний отозвался полицейский.
«Хорошо, хорошо».
— Ты один? Никто не прячется по сторонам двери?
— А сам не видишь? Один. Как девочка?
— А сам не видишь? — передразнил его Хэнди, вставая за Уилкоксом и появляясь на экране. — Вот она, любуйся.
Пока никто не собирался освобождать Джойслин.
— Отпусти ее, — потребовал Оутс.
— Заходи возьми сам.
— Нет. Отпусти ее.
— На тебе есть бронежилет?
— Да, под рубашкой.
— Может, отдашь? Нам он нужнее, чем тебе.
— Почему ты так решил? — Теперь полицейский говорил не так спокойно, как раньше.
— Потому что тебе он все равно без толку. Мы можем выстрелить в лицо и снять его с тебя. Или с тем же успехом превратить тебя в мертвеца, пальнув в спину, когда будешь возвращаться назад. Может, лучше не жадничать и скинуть бронежилет сейчас?
Если Оутс отдаст им бронежилет, они обнаружат камеру и радиопередатчик. И возможно, тут же пристрелят его.
— Скажи ему, что мы заключили сделку, — прошептал Поттер.
— Мы заключили сделку, — твердо проговорил Оутс. — Вот еда. Мне нужна девочка. И немедленно.
Пауза длилась миллион лет.
— Поставь на землю, — наконец сказал Хэнди.
Изображение провалилось, когда полицейский опустил к ногам пакет. Но голову он держал так, чтобы объектив был направлен в приоткрытую дверь. К сожалению, слишком сильный контраст света не позволял людям в фургоне рассмотреть, что находилось внутри, — агенты не видели почти ничего.
— Хорошо. — Голос Хэнди сорвался. — Забирай свою мисс Хрюшку. Пусть делает пи-пи всю дорогу домой. — Послышался смех. Хэнди отошел от двери и вместе с Уилкоксом исчез с экрана. Что это? Кто-то из них поднимает ствол винтовки, чтобы выстрелить?
— Привет, моя хорошая, — поздоровался с девочкой Оутс. — Не бойся, все будет в порядке.
— Он не должен с ней говорить, — пробормотала Анжи.
— Ну, пошли. Скоро будем у мамы с папой.
— Лу? — сказал Поттер в телефон, встревоженный тем, что больше не видит преступников. Никакой реакции. Переговорщик повернулся к остальным на командном пункте и прошептал: — Я не верю ему. Черт! Я не верю ему.