Сорок пять. Часть вторая, третья Дюма Александр

LII

Шико с удивлением видит, что он прекрасно известен в Нераке

Шико, решившись инкогнито оставить двор наваррского короля, начал собираться в путь. Его дорожный узелок был очень невелик. Шико знал по опыту: меньше несешь – скорее идешь. Самой тяжелой частью его ноши была длинная шпага.

«Поразмыслим, сколько времени, – спрашивал он сам у себя, продолжая увязывать свои пожитки, – мне нужно, чтобы передать королю новость, которую я знаю, и чего я, следовательно, опасаюсь. Двух дней достаточно, чтобы доехать до какого-нибудь города, откуда можно отправить курьера хоть на край света. Положим, например, это Кагор, о котором так часто говорит король наваррский. Там я могу отдохнуть – силы человека, в конце концов, имеют предел. Итак, я отдохну в Кагоре, а оттуда поеду на лошадях.

Теперь, любезный друг Шико, главное – ноги, быстрота и хладнокровие. Ты, простак, решил, что выполнил поручение. Нет, ты еще на полпути к цели».

Шико потушил свечу, отворил как можно тише дверь и стал ощупью продвигаться вперед. Шико был искусный стратег: следуя за д’Обиаком, он взглянул и направо, и налево, и назад и имел теперь представление, где и что расположено. Передняя, коридор, лестница, потом, сойдя с лестницы, – дверь.

Но не успел Шико сделать и четырех шагов по передней, как зацепил за что-то, что тотчас же вскочило. Это был паж, спавший на полу.

– Господин Шико, добрый вечер! – встрепенулся тут же паж.

Шико узнал д’Обиака.

– А, добрый вечер, д’Обиак! Посторонитесь немного – мне хочется прогуляться.

– Прогуливаться по ночам у нас запрещено, господин Шико.

– Это почему?

– Потому, что король боится воров, а королева – поклонников.

– Черт возьми! Однако, любезный д’Обиак, я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Я посол, и притом очень утомленный разговорами по-латыни с королевой и ужином с королем, потому что королева отлично говорит по-латыни, а король пьет едва ли не еще лучше. Пустите же меня, мне ужасно хочется прогуляться. – И он улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой.

– По городу, господин Шико?

– О нет, в саду.

– Гулять по саду запрещено еще строже, чем по городу.

– Вы бдительны не по летам, любезный друг, и это не комплимент! Неужели вас ничто не занимает?

– Ничто в отдельности и все вообще.

– Вы не играете, не влюблены?

– Для игры нужны деньги, господин Шико. Чтобы любить, надо иметь любовницу.

– Справедливо. – Рука Шико принялась нашаривать что-то в кармане.

Паж видел это и не мешал ему.

– Поищите хорошенько в своей памяти, любезный дружок, – продолжал Шико, – и я готов спорить, что вы найдете какую-нибудь красавицу, для которой пожелаете купить побольше лент или букет цветов.

И Шико сунул в руку пажа десять пистолей, не обрезанных, как монеты Беарнца.

– Ах, господин Шико, сразу видно, что вы приехали от французского двора. С таким обращением вам ни в чем нельзя отказать. Делать нечего, выходите. Но не шумите.

Шико не заставил повторять позволения – он как тень скользнул в коридор, потом на лестницу. Но внизу, сидя на стуле, спал офицер. Он прислонился к самой двери – безрассудно было бы пытаться пройти, не задев его.

– А, разбойник паж! – проворчал Шико. – Ты знал это и не предупредил меня!

К довершению несчастья, офицер, казалось, спал очень чутко: он менял то положение руки, то ноги, один раз даже протянул руки, угрожая проснуться вполне. Шико искал вокруг себя какое-нибудь отверстие, через которое с помощью длинных ног и твердой руки можно было бы пройти, не отворяя двери и не тревожа офицера. Он заметил наконец то, что искал. Это было полукруглое окно, и оно не было закрыто, – может быть, чтобы шел чистый воздух из сада или просто король наваррский, как небрежный хозяин, не считал нужным вставить стекла.

Шико ощупал выпуклости стены и, опираясь на них, как на ступеньки, стал подниматься к окну (читатели знают его искусство и легкость), производя шума не более, чем сухой листок, который задевает за стену, носимый осенним ветром.

Но выемка окна была несоразмерна с плечами и грудью Шико, и, чтобы пролезть через окно, живот его должен был пропасть, а гибкие плечи войти сами в себя. Кончилось тем, что он, просунув в окно голову и одно плечо и опустив ногу, которой опирался об уступ стены, повис между небом и землей, не в состоянии подвинуться ни взад ни вперед. Тогда начался ряд бесполезных усилий – Шико лишь разодрал в нескольких местах камзол и собственную кожу.

Шпага особенно затрудняла его положение – своим эфесом она, как крюком, удерживала его на внутреннем крае подоконника. Пришлось соединить всю силу, все терпение и ловкость, чтобы расстегнуть аграф перевязи, на которой держалась шпага. Но на аграф опиралась его грудь – надо было переменить способ исполнения задуманного. Ему удалось наконец просунуть руку назад и вытащить шпагу из ножен. Вынув шпагу, он благодаря своему гибкому телу нашел пространство, через которое просунул эфес, и шпага упала на плиту. За ней вслед, как угорь, скользнул и он сам, смягчая свое падение руками.

Эта борьба человека с каменными челюстями окошка не могла происходить без шума. Шико поднялся и оказался лицом к лицу с солдатом.

– Ах, боже мой, не ушиблись ли вы, господин Шико? – Солдат услужливо подал ему рукоять алебарды.

«Еще один!» – разозлился Шико. Но, подумав об участии, которое выказал ему солдат, успокоил его:

– Нет, мой друг, не ушибся!

– Слава богу. А то не поверил бы, что можно сделать то, что вы сделали, не разбив головы. Действительно, один только вы и могли это, господин Шико.

– Но какой черт сказал тебе мое имя? – Удивленный Шико уже вознамерился проскользнуть мимо.

– Я сегодня видел вас во дворце. Спросил: кто этот высокий дворянин, что разговаривает с королем? Мне отвечали: господин Шико. Вот как я узнал ваше имя.

– Мне очень приятно, – поклонился Шико. – Но я спешу. Ты позволишь…

– Что вам угодно, господин Шико?

– Оставить тебя и продолжать путь.

– Но по ночам из дворца выходить нельзя – отдан такой приказ.

– Ты видишь – я ухожу. Стало быть, можно.

– Это конечно, но…

– Но?..

– Вам надо вернуться, господин Шико.

– Ну нет, братец.

– Как «нет»?

– По крайней мере, не той же дорогой: ты видишь, как она удобна.

– Будь я офицер – так спросил бы вас: зачем вы выбрали эту дорогу? Но это меня не касается: я простой солдат. Все-таки вы вернитесь. Вернитесь же, господин Шико, прошу вас!

Солдат просил так убедительно, что просьба его тронула Шико. Он вынул из кармана десять пистолей.

– Ты слишком бережлив, мой друг, чтобы не понять: если я привел в такое жалкое состояние свое платье, пройдя этот путь один раз, во что оно превратится, если я пройду его снова? Придется мне ходить совершенно голым, что очень неприлично, особенно при дворе, где так много молодых и хорошеньких женщин, начиная с королевы. Пропусти же меня, мой друг, к портному. – И он положил ему на руку десять пистолей.

– Проходите скорей, господин Шико, скорей! – И солдат спрятал деньги.

Шико, выйдя на улицу, сориентировался быстро: чтобы добраться до дворца, он проехал весь город; стало быть, теперь надо идти в противоположную сторону. Ясная, безоблачная ночь не благоприятствовала его бегству. Шико с сожалением вспомнил о пасмурных ночах Франции, когда можно ходить по Парижу, не различая ничего дальше чем в четырех шагах; к тому же его подбитые железом сапоги стучали по каменистым улицам, как лошадиные подковы. Злосчастный посол не успел свернуть за угол первой улицы, как подоспел патруль. Шико остановился сам, думая, что возбудит подозрение, если будет скрываться.

– Добрый вечер, господин Шико! – Начальник патруля отдал ему честь шпагой. – Не заблудились ли вы? Если угодно, я прикажу проводить вас во дворец.

«Что за дьявольщина! Неужели все меня знают в Нераке? – подумал Шико. – Странно!»

Потом, приняв самый спокойный вид, произнес:

– Нет, господин корнет, вы ошибаетесь: я иду вовсе не во дворец.

– Напрасно! – отвечал с важностью офицер.

– Это почему, милостивый государь?

– Потому что жителям города выходить по ночам без позволения начальства и без фонаря, исключая случаи крайней необходимости, запрещено строгим указом.

– Извините, но этот указ меня не касается.

– Не касается?

– Да, я не житель этого города.

– Конечно, но вы в нем находитесь. Под словом «житель» разумеются не те, которые родились, а те, которые живут в нем… Вы не можете отрицать, что живете в Нераке, когда я вас встречаю на улице Нерака.

– Все это справедливо, но, к несчастью, я спешу и потому прошу вас – будьте снисходительны.

– Вы заблудитесь, господин Шико. Нерак – город бестолковый, попадете в какую-нибудь яму… Лучше я дам вам проводников. Позвольте же троим из моих людей проводить вас до дворца.

– Но я не иду во дворец, говорю вам.

– Куда же вы идете?

– Я не могу спать по ночам и потому прогуливаюсь. Нерак – город обольстительный: какие виды! Хотелось бы поближе узнать его.

– Вас проводят куда вам угодно, господин Шико. Эй, трое, выходи!

– Умоляю вас, милостивый государь, не лишайте мою прогулку прелести! Я люблю гулять один.

– Вас могут зарезать воры.

– У меня есть шпага.

– А, шпага при вас – я не заметил сначала. Но вас, как вооруженного, может остановить дозор.

Шико понял, что такими тонкостями ничего не выиграешь у офицера, и отвел его в сторону.

– Вы молоды и хороши собой, вы знаете, какой жестокий тиран – любовь.

– Без сомнения, господин Шико, без сомнения.

– Ну, так любовь жжет меня, молодой человек! Мне надо посетить одну даму.

– Где же она живет?

– В городе.

– Молода?

– Двадцать три года.

– Хороша?

– Как Венера.

– Поздравляю, господин Шико!

– Так вы меня пропустите?

– Это крайне необходимо?

– Крайне необходимо!

– Ну, проходите.

– Без проводников, разумеется? Вы понимаете, нельзя же ее компрометировать.

– Конечно! Проходите, господин Шико, проходите!

– Это хорошая черта в вашем характере. Но откуда вы меня знаете?

– Я видел, как вы говорили с королем.

«Вот что значит маленький городок! – сетовал Шико. – Если бы в Париже все меня так знали, не один раз пришлось бы мне вместо камзола починять свою кожу!» И он пожал руку молодому офицеру, который спросил его, в какую сторону он идет.

– К Ажанским воротам, – отвечал Шико.

– Не заблудитесь.

– Разве не по этой улице мне надо идти?

– Нет, идите направо. Желаю избежать недобрых встреч.

– Благодарю.

И Шико отправился в путь – быстрее, чем когда-либо.

Не успел он сделать и ста шагов, как встретился нос к носу с дозором. «Вот бдительно охраняемый город!» – подосадовал он про себя.

– Стой! – заревел громовым голосом полицейский чиновник.

– Но, милостивый государь, я хотел…

– А, господин Шико, это вы! Что за охота вам ходить по улицам в такой холод? – подивился полицейский чиновник.

«Решительно надо мной потешаются!» – совсем встревожился Шико. И, поклонившись, сделал движение, намереваясь идти дальше.

– Берегитесь, господин Шико! – предупредил чиновник.

– Беречься, милостивый государь?

– Берегитесь заблудиться – вы по ошибке идете к воротам.

– Я именно к воротам и хотел идти.

– В таком случае я вас задержу, господин Шико.

– Подойдите ко мне поближе, милостивый государь, чтобы солдаты не слышали, что я вам сообщу.

– Я слушаю.

Чиновник приблизился.

– Король дал мне поручение к офицеру у Ажанских ворот.

– Вот как! – изумился чиновник.

– Это вас удивляет?

– Признаюсь…

– Однако это не должно вас удивлять, если вы меня знаете.

– Я знаю вас потому, что видел во дворце вместе с королем.

Шико нетерпеливо топнул ногой.

– Этого достаточно, чтобы доказать вам, что его величество доверяет мне.

– Конечно, конечно. Я не задерживаю вас более, господин Шико.

«Вот смешно, вот забавно! – подумал Шико. – Верчусь на одном месте. Вот наконец ворота – это, должно быть, Ажанские. Через пять минут меня не будет в Нераке».

Он действительно достиг ворот – рядом прохаживался часовой с мушкетом на плече.

– Послушай, друг, – обратился к нему Шико, – не можешь ли ты приказать, чтобы отворили ворота?

– Я не приказываю, господин Шико, – отвечал часовой учтиво, – я ведь простой солдат.

– И ты меня знаешь? – Шико не скрывал раздражения.

– Имею эту честь, господин Шико. Сегодня утром я был дежурным во дворце и видел, как вы говорили с королем.

– Ну, друг мой, если уж ты меня знаешь, то знай и то, что король дал мне очень важное поручение в Ажане. Поэтому отвори, по крайней мере, ворота.

– С большим бы удовольствием, господин Шико, да у меня нет ключей.

– Где же они?

– У дежурного офицера.

Шико вздохнул.

– А где офицер?

– Он сейчас выйдет. – И солдат дернул за шнурок, проведенный к колокольчику в комнате дежурного офицера.

– Что там такое? – Офицер высунул голову в окно.

– Вот этот господин хочет, чтобы ему отворили ворота.

– Ах, господин Шико! – воскликнул офицер. – Виноват, извините, что заставляю вас ждать, – я сейчас иду.

Шико в бешенстве грыз ногти.

«Да найдется ли хоть один человек, который бы не знал меня! Этот Нерак точно фонарь, а я – зажженная в нем свечка!»

Офицер показался в дверях.

– Извините, господин Шико, – он поспешно подошел, – я спал.

– Для того и ночь, чтобы спать. Будьте так добры, милостивый государь, прикажите отворить для меня ворота. К несчастью, я не могу спать. Король… вы осведомлены, вероятно, что король меня знает?

– Как же! Я видел, как вы говорили сегодня с его величеством.

– Именно, – проворчал Шико. – Вы меня видели у короля, но не слышали, о чем мы говорили.

– Нет, господин Шико, не слышал.

– Король, говоря со мною, поручил мне ехать в Ажан по одному важному делу. Это ведь Ажанские ворота?

– Так точно.

– Они заперты?

– Как видите.

– Ну, так я прошу вас – прикажите отпереть.

– Сейчас, господин Шико. Антенас, Антенас, отоприте ворота господину Шико – скорей, скорей!

Шико вздохнул, словно пловец, вышедший из воды после пятиминутного пребывания под ней… Дверь скрипнула на петлях – дверь, ведущая Шико в рай. За этой дверью он видел все прелести свободы. Он дружески поклонился офицеру и пошел к двери со словами:

– Благодарю, прощайте!

– Прощайте, господин Шико, счастливого пути!

Шико сделал еще шаг к двери.

– Ах да! – воскликнул офицер, догоняя Шико и удерживая его за рукав. – Я и забыл спросить у вас пропук.

– Какой пропуск?

– Вы человек военный, господин Шико, и знаете, что такое пропуск. Вы понимаете, что из такого города, как Нерак, не выходят без пропуска, особенно когда здесь живет король.

– Кем должен быть подписан этот пропуск?

– Самим королем. Итак, если сам король посылает вас, то он не забыл дать вам пропуск.

– А-а! Уж не сомневаетесь ли вы в моих словах? – стал наступать Шико с пылающими глазами.

Он предвидел окончательную неудачу, и гнев внушал ему кровавую мысль: убить офицера, часового и бежать через отворенные ворота, рискуя быть подстреленным сотней пуль.

– Я ни в чем не сомневаюсь, господин Шико, и в особенности в вещах, рассказом о которых вы сделали мне честь. Но поразмыслите: если король дал вам поручение…

– Лично, милостивый государь, лично дал!

– Тем более его величество должен знать, что вам надо проходить через ворота.

– Черт побери, думаю, должен.

– Завтра утром мне надлежит подать губернатору список выехавших.

– А кто здесь губернатор?

– Господин де Морне. Он не шутит с часовыми, господин Шико, и прикажет расстрелять меня, если я не выполню его приказа.

Шико начал уже ласкать с горькой усмешкой рукоять своей шпаги, когда, обернувшись к двери, заметил, что за ней – внешняя решетка: она остановит его, даже если он убьет офицера, часового, придверника и привратника.

«Я одурачен, – признал он про себя. – Я погиб!»

И он повернул назад.

– Не угодно ли, я прикажу вас проводить, господин Шико? – предложил офицер.

– Не стоит труда, благодарю.

Но мучения его еще не кончились. Он встретил полицейского чиновника.

– Как, господин Шико, вы уже исполнили поручение?

Немного далее корнет встретил его на углу улицы.

– Добрый вечер, господин Шико. Что же та дама?.. Довольны вы Нераком, господин Шико?

Наконец, солдат, стоявший на том же месте, окончательно взбесил его:

– Вы выбрали плохого портного – он еще больше испортил вам камзол.

Шико не хотел опять идти тем же путем и прийти во дворец вовсе без одежды. Он лег перед дверью и притворился спящим. Случайно или, скорее, из жалости дверь отворилась, и Шико, пристыженный и оборванный, вошел во дворец. Его встревоженное, измученное лицо тронуло пажа, который тоже оказался на своем посту.

– Любезный господин Шико, хотите, я вам объясню эту загадку?

– Ну, говори, змееныш! – прошипел себе под нос Шико.

– Король слишком вас любит, чтобы отпустить так скоро.

– И ты, разбойник, зная это, не предупредил меня?!

– О, господин Шико, невозможно – государственная тайна.

– Но за что же я тебе дал денег, злодей?

– Государственная тайна стоит дороже десяти пистолей, согласитесь, господин Шико.