Точно как на небесах Куин Джулия
– Он не ухаживает за мной, – поспешно возразила она.
Миссис Ройл явно не торопилась ей верить.
– Ничего подобного, клянусь.
Миссис Ройл перевела пристальный взгляд на Сару.
Та мгновенно выпрямила спину и, словно подчиняясь молчаливому приказу, присоединилась к разговору:
– По-видимому, это правда. Они относятся друг к другу скорее как брат и сестра.
– Так оно и есть, – подтвердила Гонория. – Он был ближайшим другом моего брата.
Упоминание о Дэниеле было встречено гробовым молчанием. Гонория не знала, чем оно вызвано – сочувствием к ней, неловкостью или горьким сожалением о том, что потерян для нынешнего поколения светских дебютанток такой выгодный жених.
– Ладно, – наконец встрепенулась миссис Ройл. – В любом случае постарайтесь. Мы на вас очень надеемся.
– Ой! – вскрикнула Сесили, отшатываясь от окна. – По-моему, он приехал.
Сара вскочила на ноги и принялась разглаживать на юбке несуществующие складки.
– Ты уверена?
– О да, – восторженно выдохнула Сесили. – Бог ты мой, какая великолепная карета.
В ожидании гостя все замерли, а миссис Ройл, кажется, и вовсе перестала дышать.
Айрис наклонилась и прошептала Гонории на ухо:
– Представь, как глупо мы будем выглядеть, если это не он.
Гонория, сдерживая смех, слегка наступила на ногу младшей кузине.
Айрис только усмехнулась.
И вот раздался долгожданный стук в дверь, затем тихий скрип…
– Выпрямись, – прошипела миссис Ройл, обращаясь к Сесили, и с некоторым опозданием добавила: – Вы все тоже.
В дверях появился дворецкий – один, как перст! – и объявил:
– Лорд Чаттерис приносит свои извинения.
Барышни, а с ними и миссис Ройл, разом сникли.
Сдулись, словно каждую из них проткнули булавкой и выпустили весь воздух.
– Он прислал письмо, – сообщил дворецкий, но, когда миссис Ройл протянула руку, уточнил: – Оно адресовано леди Гонории.
Все взоры тотчас устремились на Гонорию, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы ничем не выдать своего облегчения.
– Спасибо, – поблагодарила она, забирая у дворецкого сложенный лист бумаги.
– Что там написано? – У Сары не хватило терпения дождаться, когда Гонория хотя бы сломает печать.
– Одну минуту, – пробормотала Гонория, отойдя к окну, с тем чтобы иметь возможность прочитать письмо Маркуса в относительно приватной обстановке. – Ничего особенного, – сообщила она, ознакомившись с тремя короткими предложениями. – Непредвиденные обстоятельства требуют его присутствия в поместье, и он не может сегодня приехать с визитом.
– И все? – подозрительно поинтересовалась миссис Ройл.
– Он не из тех, кто вдается в пространные объяснения, – сказала Гонория.
– Сильные мужчины не объясняют свои поступки, – торжественно провозгласила Сесили.
Некоторое время все молча обдумывали эту сентенцию, а потом Гонория нарочито веселым голосом поведала:
– Он желает нам всего наилучшего.
– Но не желает удостоить нас своим присутствием, – проворчала миссис Ройл.
Вопрос о загородном приеме явно повис в воздухе, и юные леди быстро переглянулись между собой, решая, кто именно задаст его вслух. Наконец все взгляды сосредоточились на Сесили. Только она могла проявить инициативу, со стороны прочих это выглядело бы весьма невежливо.
– Как мы поступим с поездкой в Брикстен? – спросила Сесили, но миссис Ройл пребывала в глубокой задумчивости. Глаза ее были прищурены, губы – плотно сжаты. Сесили выразительно кашлянула и чуть повысила голос: – Мама?
– Идея по-прежнему хороша, и мы не оставим ее, – неожиданно громко и напористо произнесла миссис Ройл, слегка оглушив Гонорию.
– Значит, мы приглашаем студентов? – обрадовалась Сесили.
– Я думала о Грегори Бриджертоне, – с готовностью вставила Сара, – и о Невилле Бербруке.
– Прекрасный выбор. Оба принадлежат к достойным семействам. – Миссис Ройл промаршировала обратно к бюро, достала несколько листов кремовой веленевой бумаги[3] и быстро пересчитала их. – Я сию же минуту напишу приглашения. Все, кроме одного. – Она взяла верхний лист из стопки и протянула его Гонории.
– Прошу прощения? – Гонория сделала удивленное лицо, хотя отлично поняла, что имела в виду миссис Ройл. Просто не хотела признавать это.
– Вы пригласите лорда Чаттериса. Как мы планировали. Не на весь прием, только на один день. На субботу или на воскресенье, когда ему будет угодно.
– Мама, ты не находишь, что предложение должно исходить от тебя? – засомневалась Сесили.
– Нет, лучше от леди Гонории, – заявила миссис Ройл. – Ему будет куда труднее отказаться, ведь их связывают давние дружеские отношения. – Она шагнула вперед и вручила-таки бумагу Гонории, после чего добавила: – Разумеется, мы с ним добрые соседи, не думайте, что это не так.
– Да, конечно, – пробормотала Гонория. Ей больше нечего было сказать. И делать – тоже нечего. Она печально взглянула на веленевый лист. Но тут ей неожиданно улыбнулась удача. Миссис Ройл расположилась за бюро, следовательно, у Гонории просто не оставалось иного выхода, как удалиться в свою комнату и написать приглашение там.
Таким образом, никто, кроме Гонории – и Маркуса, разумеется, – не узнал, что в ее послании говорилось:
«Маркус!
Миссис Ройл поручила мне пригласить тебя в Брикстен на ближайшую субботу или воскресенье. Она планирует небольшой домашний прием с участием четырех известных тебе девиц и четверых молодых джентльменов из университета. Умоляю, не соглашайся. Ты там замучаешься, а значит, и я тоже замучаюсь, потому что меня будут беспокоить твои мучения.
С искренней преданностью и проч.
Гонория».
Иной джентльмен, очевидно, счел бы такое «приглашение» вызовом и немедленно принял бы его. Но Маркус – нет. В нем Гонория не сомневалась. Он мог быть каким угодно – высокомерным, мрачным, суровым, – но только не мелочным. Маркус не пожелает терпеть неудобства единственно ради того, чтобы доставить ей неприятности.
Да, иногда он отравлял ее существование, однако, в сущности, был хорошим человеком. К тому же здравомыслящим. Ему не составит труда понять, что прием у миссис Ройл относится к тем мероприятиям, которых он на дух не переносит. Он и в Лондон-то ездил неизвестно зачем, ему там явно было смертельно скучно.
Гонория собственноручно запечатала письмо и, спустившись вниз, отдала его лакею для доставки по назначению.
Ответ Маркуса, полученный через несколько часов, был адресован миссис Ройл.
– Что там? – Сесили, едва дыша от волнения, устремилась к матери. Айрис тоже проявила изрядную заинтересованность и попыталась заглянуть Сесили через плечо.
Гонория держалась чуть поодаль и спокойно ждала. Она знала, что там.
Миссис Ройл сломала печать, развернула письмо и быстро пробежала его глазами.
– Он шлет свои сожаления, – произнесла она без всякого выражения.
Сесили и Сара разочарованно ахнули. Миссис Ройл посмотрела на Гонорию, изо всех сил изображавшую удивление и расстройство.
– Мадам, я очень старалась. Думаю, лорд Чаттерис просто предпочел уединение. Он действительно ужасно необщителен.
– Что верно, то верно, – пробурчала миссис Ройл. – Помнится, в прошлом сезоне я видела его танцующим на балах раза три, не больше. А между тем многие барышни простаивали без партнеров. Это было откровенно неучтиво с его стороны.
– Хотя он хороший танцор, – заметила Сесили.
Все дружно посмотрели на нее.
– Ну да, – подтвердила она, слегка удивившись тому, что к ее словам отнеслись с таким вниманием. – Он танцевал со мной на мотрамском балу. – Она оглядела подруг, словно оправдываясь: – Он пригласил меня из вежливости. В конце концов, мы соседи.
Гонория кивнула. Маркус правда хорошо танцевал. Во всяком случае, лучше, чем она сама, это уж точно. Ей никак не удавалось разобраться в хитросплетениях ритмических рисунков. Сара тысячу раз пыталась объяснить, чем вальс отличается от других танцев, но Гонория совершенно не улавливала разницы между трехдольным размером и всякими там двухдольными и четырехдольными.
– Не будем отчаиваться, – громко сказала миссис Ройл, прижав руку к сердцу. – Два джентльмена из четырех уже приняли приглашение, и я убеждена, что остальные ответят согласием завтра утром.
Однако чуть позже, перед отходом ко сну, когда Гонория собиралась подняться к себе в комнату, миссис Ройл отозвала ее в сторону и тихо спросила:
– Как вы думаете, лорд Чаттерис может изменить свое решение?
Гонория опустила глаза:
– Боюсь, что нет, мэм.
Миссис Ройл покачала головой и с досадой прищелкнула языком.
– Какая жалость! Он был бы украшением моего приема. Ну, ничего не поделаешь. Спокойной ночи, дорогая. Приятных сновидений.
В двадцати милях к северу Маркус, сидя в своем кабинете с бокалом горячего сидра, размышлял над письмом Гонории. Это послание чрезвычайно развеселило его, что, очевидно, и входило в ее намерения. Конечно, в первую очередь она стремилась удержать Маркуса от посещения приема миссис Ройл, но наверняка понимала, что рассмешит его.
Он перечитал письмо и вновь улыбнулся. Шедевр эпистолярного жанра. Только Гонория способна совместить приглашение с горячими мольбами ответить на него отказом.
Минувшим днем Маркус с удовольствием повидался с Гонорией. Они так давно не встречались. Случайные пересечения в Лондоне он в расчет не принимал. Суета светских салонов не выдерживала никакого сравнения с непринужденной атмосферой, царившей в семействе Смайт-Смитов в те времена, когда он был частым гостем в Уиппл-Хилле. В Лондоне Маркус либо отбивался от настырных мамаш (каждая из которых была твердо уверена, что именно ее дочь должна стать графиней Чаттерис), либо пытался присмотреть за Гонорией. Либо делал и то и другое одновременно.
Слава Богу, его хотя бы не заподозрили в том, что он сам имеет на нее виды. А могли бы. Он не только следил за ней, но и постоянно вмешивался в ее дела. Правда, весьма осторожно, но все-таки… В прошлом году он отвадил от нее четверых джентльменов – двое охотились за приданым, третий имел склонность к жестокости, а последний был просто напыщенным старым ослом. Очевидно, у Гонории достало бы здравого смысла, чтобы отказать последнему, но жестокий искусно маскировался, а охотники за приданым, по слухам, отличались незаурядным обаянием.
Ничего удивительного, если учесть род их деятельности.
Теперь Гонория, вероятно, заинтересовалась одним из джентльменов, приглашенных на прием к миссис Ройл, и не желала, чтобы Маркус разрушил ее планы. Впрочем, он никак не стремился попасть в Брикстен, и тут их желания полностью совпадали.
Однако ему нужно знать, на кого она нацелилась. Если это кто-то незнакомый, потребуется навести справки. Оставалось лишь раздобыть список гостей, но такие сведения можно с легкостью получить от прислуги.
А потом, если позволит погода, он может прокатиться верхом. Или, к примеру, совершить пешую прогулку. По той извилистой тропинке в лесу, что то и дело пересекает границу между Фензмором и Брикстеном. Он не мог припомнить, когда ходил по ней последний раз. Возмутительная безответственность, ей-богу! Землевладелец обязан вникать во все детали и не упускать из виду самые глухие уголки своей собственности.
Решено, он прогуляется пешком. А если случайно встретит Гонорию и ее друзей, то сможет побеседовать с ними ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы выудить нужную информацию.
Маркус допил сидр и улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше.
Глава 3
К полудню воскресенья у Гонории не осталось и тени сомнений в правильности сделанного ею выбора. Из Грегори Бриджертона получится идеальный муж. Несколькими днями раньше, на званом ужине в городском особняке Ройлов, они сидели рядом, и ее совершенно покорило его обаяние. Правда, он не оказывал ей каких-то особенных знаков внимания, но, кажется, никем другим тоже не увлекся. Он был доброжелательным, любезным и, безусловно, обладал чувством юмора.
Помимо всего прочего, имелось одно немаловажное обстоятельство, которое, по мнению Гонории, было ей на руку. Он младший (нет, самый младший!) сын, а значит, не представляет интереса для девиц, желающих обзавестись титулом. Кроме того, ему, вероятно, не помешает дополнительный доход. Конечно, родители, располагая солидным состоянием, не оставят его без средств к существованию. Однако младшие сыновья при выборе невесты обыкновенно обращают пристальное внимание на приданое.
А с этим у Гонории было все в порядке. Она придет к супругу не с пустыми руками. Дэниел перед отъездом рассказал о том, что ей причитается, и размеры приданого оказались пусть не огромными, но более чем внушительными.
Оставалось всего-навсего помочь мистеру Бриджертону разглядеть свое счастье. И у Гонории уже созрел план.
Ее осенило утром, на воскресной проповеди (присутствовали только дамы, джентльмены как-то ненавязчиво самоустранились). Ничего особенного, так, небольшое предприятие, для которого требовались: погожий день, более или менее сносное представление об окрестностях и лопата.
Первое уже имелось в наличии. Солнце вовсю светило не только когда дамы входили в маленькую приходскую церковь, но и когда они из нее выходили. Редкостная удача, если учесть переменчивый характер капризной английской погоды.
Второе вызывало некоторые опасения. Однако после вчерашней прогулки по лесу Гонория почти не сомневалась в том, что сможет сориентироваться на местности. Ведь для этого совершенно не обязательно знать, где юг, где север, достаточно просто идти по протоптанной тропинке.
Ну а лопата… О лопате она собиралась подумать позже.
Когда леди вернулись из церкви, им сообщили, что джентльмены отправились на охоту и прибудут к обеду.
– Они чрезвычайно проголодаются, – объявила миссис Ройл. – Необходимо подготовиться и все организовать должным образом.
Трое из четырех барышень тотчас догадались, что их хотят привлечь к делу, и поспешили ретироваться. Сесили и Сара устремились наверх подбирать дневные наряды. Айрис на ходу выдумала какую-то чушь про боль в желудке и тоже улетучилась. В итоге почетная миссия помощницы миссис Ройл в «комитете двух» досталась нерасторопной Гонории.
– Я собиралась подать пироги с мясом, – сообщила миссис Ройл. – Их очень удобно сервировать на открытом воздухе. Однако думаю, одного мясного блюда недостаточно. Как вы полагаете, джентльменам понравится холодный ростбиф?
– Конечно, – кивнула Гонория, следуя за хозяйкой дома в сторону кухни и не понимая, с чего вдруг джентльменам должна не понравиться запеченная говядина.
– С горчицей?
Гонория открыла рот, чтобы ответить, но миссис Ройл без паузы продолжила:
– Мы подадим три перемены блюд. И фрукты.
Гонория немного подождала, а потом, когда стало очевидно, что на сей раз миссис Ройл действительно желает услышать ее комментарий, произнесла:
– Не сомневаюсь, это будет чудесно.
Не бог весть какая реплика, но тема беседы не особенно позволяла блеснуть красноречием.
– О! – Миссис Ройл внезапно остановилась и так круто повернулась, что Гонория едва не врезалась в нее. – Я забыла рассказать Сесили!
– О чем?
Однако миссис Ройл уже устремилась обратно в холл, громко призывая горничную.
И только потом, возвратившись к Гонории, сообщила:
– Крайне важно, чтобы сегодня днем она была в голубом. Говорят, двое из наших гостей предпочитают именно этот цвет.
Говорят? Но Гонория почему-то не слышала ничего подобного.
– К тому же он идет к ее глазам, – добавила миссис Ройл.
– У Сесили чудесные глаза, – согласилась Гонория.
Миссис Ройл посмотрела на нее как-то странно:
– Полагаю, и вам не помешало бы чаще одеваться в голубое. Тогда ваши глаза будут выглядеть не так экзотично.
– Я вполне довольна своими глазами, – улыбнулась Гонория.
Миссис Ройл неодобрительно поджала губы:
– Очень редкий оттенок.
– Это семейная особенность. У моего брата тоже такие глаза.
– Ах да, у вашего брата… – Миссис Ройл вздохнула: – Печальная история.
Гонория кивнула. Три года назад замечание подобного рода показалось бы ей оскорбительным, но теперь она стала менее впечатлительной и более прагматичной. В конце концов, это правда – история действительно печальная.
– Мы не теряем надежды на то, что в один прекрасный день он сможет вернуться.
Миссис Ройл фыркнула:
– Не раньше, чем Рамсгейт отдаст концы. Я помню его еще желторотым юнцом, он всегда был упрям, как осел.
Гонория слегка опешила от такой грубоватой прямолинейности.
– Да, – снова вздохнула миссис Ройл. – К сожалению, не в моей власти что-либо изменить… Перейдем к десерту. Кухарка готовит порционные бисквиты с винной пропиткой, клубникой и взбитыми сливками.
– Замечательная идея, – согласилась Гонория, уяснив наконец, что ее задача – в нужных местах вставлять одобрительные замечания.
– Очевидно, печенье тоже пришлось бы весьма кстати. – Миссис Ройл озабоченно сдвинула брови. – Оно ей отменно удается, а джентльменам потребуется восстановить силы. Охота – крайне изматывающее занятие.
Гонория всегда считала, что охота куда больше изматывает не людей, а дичь, но предпочла оставить свое мнение при себе и только осторожно заметила:
– Любопытно, отчего это сегодня утром они отправились на охоту, а не в церковь?
– Не мое дело указывать молодым джентльменам, как им себя вести, – чопорно произнесла миссис Ройл. – Разумеется, если речь не идет о моих сыновьях. Они обязаны слушаться меня всегда и во всем.
Гонория попыталась уловить в этом заявлении намек на иронию и, не обнаружив оного, только молча кивнула. У нее появилось отчетливое предчувствие того, что будущего мужа Сесили непременно причислят к разряду «обязанных слушаться всегда и во всем».
Бедняга, чье имя пока неизвестно! Поймет ли он, на что идет? Окажется ли готов к испытаниям?
Дэниел однажды рассказал ей, что самый дельный совет относительно женитьбы он получил от леди Данбери, кошмарной пожилой дамы, с удовольствием раздававшей непрошеные советы всем, кто соглашался ее выслушать.
И тем, кто не соглашался, тоже.
Однако Дэниелу ее слова явно запали в душу или по крайней мере запомнились. Какие слова? А вот какие:
«Вступая в брак, каждый мужчина должен понимать, что он в равной степени женится и на своей невесте, и на ее матери».
Ну, почти в равной степени. Дэниел сопроводил собственный комментарий хитрой усмешкой. А недоумевающий взгляд Гонории и вовсе развеселил его сверх всякой меры.
Иногда он вел себя как настоящий мерзавец. Тем не менее она скучала по нему.
Да и миссис Ройл, если вдуматься, была отнюдь не плохой женщиной. Она просто твердо знала, чего хочет для своих детей, и решительно двигалась к намеченной цели. А целеустремленные матери – страшная сила, и Гонория имела возможность убедиться в этом на примере собственной семьи. Старшие сестры до сих пор вспоминали времена своего девичества, когда их матушка являла собой такой пример амбициозной родительницы, какого свет (во всяком случае, высший лондонский) не видывал. Маргарет, Генриетта, Лидия и Шарлотта Смайт-Смит, одетые по новейшей моде, всегда оказывались в нужном месте в нужное время и в результате успешно вышли замуж. Пусть не блестяще, но действительно вполне удачно. Причем каждая из них управилась за сезон, максимум – за два.
С Гонорией дело обстояло иначе. Перед ней маячил уже третий сезон, но леди Уинстед не выказывала горячего желания устроить судьбу дочери. Не то чтобы она не хотела выдать Гонорию замуж, скорее просто не находила в себе сил преодолеть апатию.
После отъезда Дэниела она совершенно растеряла свойственную ей прежде решительность.
И если миссис Ройл присматривалась, прислушивалась (пусть даже подслушивала), заставляла Сесили менять платья, подлаживаясь под чей-то вкус, и устраивала жуткую суету вокруг сладостей, то она поступала так из любви к дочери. Разве можно осуждать ее за это? – С вашей стороны очень мило разделить со мной хлопоты, – сказала миссис Ройл. – Как говаривала моя матушка, лишняя пара рук никогда не бывает лишней.
Гонория склонялась к мысли, что выступает в качестве лишней пары ушей, а никак не рук, однако вежливо поблагодарила за похвалу и следом за миссис Ройл отправилась в сад, где шли активные приготовления к трапезе на свежем воздухе.
Солнце светило уже не так ярко.
– Кажется, мистер Бриджертон проявляет большой интерес к моей Сесили, – поведала миссис Ройл. – Вы согласны?
– Я как-то не заметила, – отозвалась Гонория.
Она-то не заметила, но что себе думает он, хотелось бы знать?
– Определенно проявляет, – уверенно продолжила миссис Ройл. – Вчера за ужином он так широко улыбался!
Гонория кашлянула.
– Мистер Бриджертон весьма улыбчивый джентльмен.
– Но вчера он улыбался совершенно особенным образом.
– Возможно.
Гонория озабоченно посмотрела на небо. Облаков набежало предостаточно, однако дождя, кажется, пока не предвиделось.
– Да, действительно. – Миссис Ройл, проследив за взглядом Гонории, истолковала его по-своему. – Сейчас не так солнечно, как утром. Надеюсь, приличная погода продержится до окончания пикника.
О нет, по крайней мере на два часа дольше. Ведь у Гонории был план, для которого – она огляделась по сторонам – требовалась лопата. А где же ее искать, как не в саду?
– Какая досада! Неужели нам придется отправляться в дом? – нахмурилась миссис Ройл. – В таком случае это будет что угодно, но не пикник.
Гонория рассеянно кивнула и вновь взглянула на облака. Одно из них было явно темнее других, но куда оно плывет – сюда или отсюда?
– Ничего не поделаешь, немного подождем, а там посмотрим, – рассудила миссис Ройл. – Не будем делать из этого трагедию. Джентльменам свойственно влюбляться не только на свежем воздухе, но и под крышей. По крайней мере если мистер Бриджертон неравнодушен к Сесили, у нее появится возможность вдохновить его игрой на фортепиано.
– Сара тоже прекрасно играет, – заметила Гонория. Миссис Ройл застыла на месте и обернулась:
– Разве?
Такая реакция не удивила Гонорию. Она прекрасно помнила, что миссис Ройл присутствовала на прошлогоднем музыкальном вечере.
– Впрочем, нам, пожалуй, не придется отменять пикник. – Миссис Ройл уже оправилась от изумления и устремилась вперед. – Облака выглядят вполне безобидно. Хмм… Признаться, я не усматриваю ничего плохого в том, что мистер Бриджертон может всерьез заинтересоваться моей дочерью… Ах, Господи, надеюсь, горничная успела вовремя приготовить голубое платье, а то у Сесили испортится настроение… Но разумеется, лорд Чаттерис куда предпочтительнее.
Гонория не на шутку встревожилась:
– Он передумал и принял приглашение?
– Нет, к сожалению, нет. Но мы все-таки соседи. А значит, как совершенно справедливо заметила Сесили, в Лондоне он непременно будет с ней танцевать. Она должна использовать свой шанс, грех упускать такую возможность.
– Да, конечно, но…
– Не многие барышни могут похвастаться тем, что он удостоил их своим вниманием, – гордо произнесла миссис Ройл. – Одна-две, не больше. Ну, и вы, вероятно, ведь вас связывает давнее знакомство. Для Сесили это большая удача, так ей будет легче завоевать его расположение. Сюда, леди Гонория. – Она указала на украшенный цветами стол и продолжила: – Кроме того, он наверняка захочет присоединить наши земли. Они вклиниваются в его владения.
Гонория понятия не имела, что на это ответить, и только слегка пожала плечами.
– Правда, мы не можем отдать ему все, – уточнила миссис Ройл. – Тут нет заповедного имущества, однако нельзя же обездолить Джорджи.
Джорджи?
– Так зовут моего старшего сына. – Она окинула Гонорию оценивающим взглядом и махнула рукой: – Нет, ему нужен кто-нибудь помоложе. Жаль.
У Гонории просто не нашлось подходящих слов, чтобы ответить на такое заявление.
– Но мы добавим к приданому Сесили несколько акров. Ради того, чтобы иметь в семье графиню, можно кое-чем поступиться.
– Я не думаю, что он подыскивает жену, – робко возразила Гонория.
– Глупости. Каждый мужчина, у которого нет жены, ее подыскивает. Только часто не отдает себе в этом отчета.
Гонория едва заметно улыбнулась:
– Непременно постараюсь запомнить.
Миссис Ройл повернулась и пристально посмотрела на нее.
– Постарайтесь, – вымолвила она после паузы, очевидно, придя к выводу, что в словах Гонории не содержится насмешки. – Ну, вот мы и пришли. Как вам нравятся цветочные композиции? Не многовато ли крокусов?
– По-моему, очень красиво, – искренне восхитилась Гонория, любуясь цветами, особенно лавандой. – Сейчас ранняя весна. Самое время для крокусов.
Миссис Ройл тяжело вздохнула:
– Возможно. Однако я нахожу их слишком простыми.
Гонория с мечтательной улыбкой провела пальцами по лепесткам. В крокусах было что-то необыкновенно умиротворяющее.
– Я бы скорее назвала их пасторальными.
Миссис Ройл склонила голову набок и немного поразмыслила. Затем, должно быть, решив оставить замечание Гонории без комментариев, выпрямилась и объявила:
– Все-таки я попрошу кухарку приготовить печенье.
– Нельзя ли мне остаться здесь? – быстро спросила Гонория. – Я просто обожаю составлять букеты.
Миссис Ройл озадаченно посмотрела на цветы, уже составленные в превосходные букеты.
– Их надо немного распушить, – пояснила Гонория.
Миссис Ройл махнула рукой:
– Как вам угодно. Но не забудьте переодеться к возвращению джентльменов. Только не в голубое. Я хочу, чтобы Сесили выделялась.
– Я даже не знаю, привезла ли сюда голубое платье, – дипломатично ответила Гонория.
– Тем лучше, – деловито кивнула миссис Ройл. – Наслаждайтесь… э-э… распушением.
Гонория улыбнулась, нетерпеливо ожидая того момента, когда миссис Ройл войдет в дом. Правда, пришлось подождать еще немного, потому что вокруг стола суетились горничные со всякими вилками, ложками и прочей чепухой. Изображая живой интерес к цветам, Гонория украдкой бросала взгляды то в одну сторону, то в другую, пока не заметила возле розового куста какой-то блестящий предмет. А поскольку горничные занимались своими делами и не обращали на нее особого внимания, Гонория отправилась на разведку.
Под кустом лежал совок, вероятно, забытый садовниками (большое им спасибо!). Пожалуй, это было даже лучше, чем лопата. Гонория желала все сделать незаметно, а слова «лопата» и «незаметно» как-то плохо сочетаются друг с другом.
Однако с совком тоже возникли сложности. У нее на платьях не было карманов, но даже если бы таковые имелись, вряд ли в них уместился бы кусок металла величиной с ладонь. Зато она могла где-нибудь его спрятать и забрать, когда настанет время.
Собственно, именно так и следовало поступить.
Глава 4
Чем это она занимается?
Маркус не собирался прятаться, но когда увидел копавшуюся в земле Гонорию, не удержался и, отступив на шаг назад, принялся наблюдать за ней.
Он понял, что она роет яму. Совком. Хотя, кажется, масштабные раскопки в ее планы не входили, потому как буквально через минуту она выпрямилась, придирчиво осмотрела свое творение, потрогала его ногой, а затем – Маркус постарался тщательнее укрыться за деревом – огляделась по сторонам, подошла к куче сухих листьев и спрятала под ней совок.
Читать бесплатно другие книги:
