Черные вороны 4. Петля Соболева Ульяна

– Здесь на три штрафа сразу.

Он судорожно сглотнул, а я усмехнулся снова, отсвистел ему «наша служба и опасна и трудна» и ударил по газам, оставляя позади себя ошарашенного мальчишку с четырёхмесячным окладом в руках.

Мало платите ментам, господа. А пока мало платите, всегда найдутся те, кто заплатят больше, и срать они хотели на ваши гребаные законы. У такого мудака, как я, права отобрать надо, тачку отогнать на штрафстоянку за сто двадцать по городу, а мент не может – ему детей кормить надо или мать пенсионерку. Вот и весь закон. На меня он будет всегда работать, а не на государство, потому что Я его кормлю, а кто кормит, тот и заказывает музыку.

Охранник без слов пропустил меня внутрь заведения. Еще бы попробовал не пустить. Напрягся, когда я пристально посмотрел ему в глаза. Коксом, видать, опять торгуют втихаря. Расслабься, шкаф, я за своей личной наркотой приехал. Мне не до вас сегодня. Хлопнул его плечу.

– Все ништяк, не нервничай. У меня тут свои дела. Дане привет передавай пламенный.

Зашел в зал, и по глазам резко ударили прожекторы, крутящиеся под потолком в бешеном темпе, и неоновые сверкающие вспышки. В стороне, утопая в дымке, пара столиков, и на сцене мужики извиваются. Накачанные лоснящиеся красавчики у шестов в бабских трусах. Усмехнулся еще раз, уже зло, отыскивая взглядом жену и сбрасывая куртку, усаживаясь за барную стойку.

Заметил её возле столика справа от сцены, танцует, взгляды бросает на красавчиков. Знал бы – не пустил. Нехрен на мужиков пялиться.

Осмотрел её с ног до головы, и в горле пересохло. Бля***ь, никогда не привыкну к этой красоте. Каждый раз вижу, и стопорит. Зависаю на доли секунд и думаю о том, что все МОЕ! Вот это роскошное тело в коротком платье с блестками, длинные ноги, полная грудь и шикарные волосы, манящий рот. В паху тут же прострелило, и перед глазами картинки замелькали, как обхватывает ногами мои бедра пока я яростно долблюсь в ее тело.

Неделя – это дьявольски много. Облокотился о барную стойку спиной и уже через секунду сделал глоток ледяного виски. Не видит меня, танцует с подружками, а я голодный, как зверь. из аэропорта сюда сразу. Увидеть немедленно. Ломка дикая все эти дни сжирала. Сорвался к ней, послав все сделки к чертям. Потом разберусь. С ней хочу, хоть на одну ночь, не то загнусь.

Она изменилась, моя девочка. Подростковая угловатость пропала. Вся округлая, сочная, превратилась в женщину. Смотрю на нее, и в горле драть начинает, дыхание учащается и взгляд скользит по роскошному телу, затянутому в блестящую ткань, по ногам в черных чулках и тонким лодыжкам, и снова вверх к груди. Скулы свело от желания сдавить её ладонями. Смеется, запрокидывая голову и потягивая шампанское из бокала. Ревниво просканировал периметр – кобелей поблизости не заметил и снова на нее взгляд перевел, глотая холодный напиток, чувствуя, как обжигает нервы. Давай, детка, обернись, хочу твой взгляд, когда ты меня увидишь.

Заметила меня, и глаза округлились, замерла, убирая растрепанные волосы с лица, насторожилась. Знает, что мне это может не понравиться. Отсалютовал ей бокалом и отправил смску.

«Продолжай. Я посмотреть хочу. Ты в чулках?».

Улыбнулась уголком рта. Бестия. Поняла, что я голодный. По взгляду вижу. Она уже меня изучила, моя малышка. Отпила из бокала, продолжая извиваться в танце, намеренно разворачиваясь ко мне спиной и вращая бедрами. Маленькая ведьма знает, как меня возбуждает её округлая попка. И кровь начинает закипать в венах, пальцы сильнее сжимают бокал. Смотрю на нее, и все тело простреливает адреналином, в штанах становится тесно, когда вижу, как ее руки скользят по тонкой талии, по бедрам, слегка приподнимая блестящий шелк по бокам, показывая мне резинку чулок. Твою ж мать! Бокал с грохотом на стол.

– Повтори. – Бармен наполнил его снова, а я глаз с нее не свожу. Сексуальная до безумия. Знает, как довести до озверения. Уже её подружки обращают на нас внимание. О-о-о-о, малыш, да они, оказывается, меня не знают, а ты и не торопишься говорить, да? Наслаждаешься ситуацией? О, она наслаждалась, продолжая меня дразнить, опуская пальчики в бокал и призывно их облизывая, проводя ладонями по груди, потряхивая волосами, не отрывая от меня манящего взгляда. Соблазняет и уже видит реакцию. Чувствует на расстоянии. К черту игру. Хочу ее сейчас.

Сделал жадный глоток, поставил бокал и пошел к ней, протискиваясь между танцующими. Рывком развернул к себе, заставляя танцевать со мной, удерживая за затылок и за талию. Подружки присвистнули, а я уже наклонился к ее уху.

– Разогрелась, малыш?

Ее колено между моих ног, и она слегка приседает в танце, слегка разворачиваясь, намеренно касаясь бедром моего паха, глядя на меня блестящими глазами с расширенными зрачками. Голод и возбуждение – поплыла, маленькая. Поднимается вверх, потираясь о мою плоть животом и разворачиваясь спиной ко мне, прижимаясь ягодицами к уже окаменевшему члену. Сжал за талию и придавил к себе, скользя по ягодице жадной ладонью и шепча ей в ухо.

– Я тебя разорву на части, девочка. Слышишь? Я порву тебя.

В ответ легкий стон и наглое трение о мой член. Все. Хватит. Доигрались.

Схватил за руку и потащил за собой. У выхода в служебные помещения сунул охраннику пару купюр и, глядя на нас, тот мгновенно понял, чего я хочу – бросил мне ключи.

– Там бильярдная. За углом, дверь слева.

Я усмехнулся, сдавил ладонь Дарины и потащил жену за собой.

Не дошли до комнаты, впечатал ее в стену и с рыком набросился на ее рот, впиваясь в распущенные волосы обеими руками, сатанея от ее стона. Обвивает мое бедро ногой, извиваясь в ответ, а я проталкиваю язык ей в рот, кусая губы, сильно сжимая за ягодицы, просунув руки под платье. От бешеного возбуждения трясет. Схватил за талию и к двери потащил, продолжая дико целовать. Пока отпирал замок, почувствовал ее пальчики на своем члене. Выдохнул с шипением. Втолкнул Дарину внутрь комнаты, запирая за нами дверь, подхватывая ее за ягодицы и поднимая вверх, заставляя обвить себя ногами, впиваясь губами в ее грудь через материю, кусая соски. Никакой нежности, я голоден до такой степени, что готов её грубо насиловать. Бросил на бильярдный стол, разводя ей ноги в стороны, сжимая за лодыжки и набрасываясь на ее плоть через трусики. Слышу жалобный стон, выгибается, впиваясь в мои волосы пальцами, а я отодвигаю шелк в сторону зубами и жадно скольжу языком по лепесткам. Бл***ь, девочка, как же охренительно ты пахнешь. Сладкая, невыносимо сладкая.

С рычанием войти в нее средним пальцем, жадно посасывая клитор, обводя его языком и ухмыляясь её громким стонам и всхлипам. Да-а-а-а, маленькая, сначала я сожру тебя, ты покричишь для меня. В ответ на мои мысли – пульсация плоти под языком. Течет мне на пальцы, заходясь в крике, сжимается и содрогается от оргазма так мощно и жадно, а меня трясти начинает. Представляю, как она так же сожмет мой член. Сдернул со стола, развернул спиной к себе и плашмя уложил обратно на стол животом, задирая платье на пояс, поставил ее ногу коленом на столешницу, сдирая трусики одной рукой, а другой лихорадочно расстегивая ширинку, чтобы заорать, когда вошел в нее одним ударом. Все еще сокращается от оргазма, а я с первым толчком почувствовал, как искры из глаз посыпались, обхватил за горло, поднимая к себе, заставляя прогнуться в пояснице, сдирая вниз корсаж платья и обхватывая груди ладонями, кусая ее за затылок и сжимая соски, жестко вбиваясь в нее на бешеной скорости. Да, детка, я голоден, а ты дразнила. Слишком сильно дразнила меня. Она заводит руку назад, впиваясь в мои ягодицы ноготками.

– Голодная малышка, – вдалбливаясь в нее все сильнее, – хотела, чтоб ее трахнули прямо здесь?

И чувствую, как от моих слов она сжимается. Да, моя девочка любит, когда я ее грязно имею словами.

– Говори, хотела?

– Дааааа, хотела. Ма-а-а-акси-и-им.

Бля***ь, когда она вот так выстанывает мое имя, я с ума схожу. Обхватить ее попку ладонью, насаживая ее на себя и жадно кусая ее затылок, шею. Оставляя голодные засосы, пока не почувствовал, как она снова сильно сжимает меня изнутри и кричит, так сладко и громко кричит, утягивая меня за собой. С рычанием изливаюсь в нее, продолжая двигаться и сжимая одной рукой сочную грудь, а другой шею. Музыка заглушает наши вопли и стоны.