А что же случится со мной? Чейз Джеймс

Я невозмутимо посмотрел на него.

— Я благодарен ей за это.

Он вышел из домика, влез в автомобиль, управляемый шофером-негром в той же зеленоватой эссексовской форме, и они умчались прочь.

Из ванной вышла Пэм. У нее был удивленный вид.

— Никогда бы не поверила в это! — у нее захватило дух. — Не знаю, что подумает Берни?

Я закурил и задумался.

— Джек! Берни будет в бешенстве.

Опять она надоедала мне.

— Катись отсюда, крошка, мне надо самому подумать.

— Послушайте, — начала она, задрожав от злости, но я прервал ее.

— Ты слышала, катись отсюда, мне надо подумать.

— Берни сделал ошибку, — заметила она дрожащим голосом. — Мы найдем кого-нибудь другого. Уезжайте отсюда. Если вы действительно друг Берни, не подводите его и уезжайте скорее.

— Вряд ли вы найдете другого, — сказал я, — поэтому выметайтесь отсюда и перестаньте раздражать меня своими вопросами и воплями. Я останусь с Берни, раз обещал ему. Мне не надо рассказывать, какое дельце вы хотите обделать, но я отлично понимаю, что здесь много грязи, и Берни уже не тот человек, каким был прежде. Он нуждается в моей помощи.

И потом я рявкнул:

— Убирайся!

Она вышла, хлопнув дверью.

Я продолжал сидеть, покуривая.

И я думал о желанном теле, каштановых волосах и больших темно-синих глазах — о самой желанной, как мне казалось, женщине на земле.

Я пошел к мистеру Маклину, управляющему аэродромом, и захватил его как раз в тот момент, когда он собирался идти домой. Было уже семь часов вечера. Он окинул меня такими же холодными глазами, как у Джексона, потом заулыбался и с показной искренностью пожал мне руку.

— Ах, вы — мистер Крейн, — сказал он. — Я получил указание насчет вас от мистера Джексона. — Он слегка понизил голос при этом. Потом подошел к столу и достал большой белый конверт. — Вот вам конверт с благодарностью от фирмы Эссекса. Если вы захотите воспользоваться машиной, обратитесь в транспортный отдел, он открыт двадцать четыре часа в сутки, и вы получите любую машину.

Взяв конверт, я поблагодарил его, затем сказал, что машина мне понадобится, и вышел вместе с ним из конторы.

Он показал мне, где находится транспортный отдел, расположенный в сотне ярдов от нас, еще раз пожал мне руку и мы расстались.

Там тоже были предупреждены. Меня спросили, какую машину я предпочитаю. Долго не раздумывая, я попросил малолитражку. Мы договорились на «альфа ромео», и я уехал на ней к себе.

В конверте было пятьсот долларов и пропуска в три кинотеатра, в казино, в четыре ресторана, в два клуба и в три ночных клуба. На каждом пропуске было написано: «От фирмы Эссекс на два лица».

О'Брайена я застал за телевизором. Мне не пришлось его долго уговаривать использовать один из пропусков.

Мы здорово повеселились, и это ничего мне не стоило.

На обратном пути к аэродрому, около двух часов ночи, О'Брайен, бывший уже навеселе, заметил:

— Теперь я буду все время посматривать за лошадью миссис Эссекс, если она так вознаграждает за это. Вы это проделали здорово.

— Это врожденный талант, — ответил я, вылез из машины, вошел в свой домик и, раздевшись, повалился на кровать.

Я полежал немного, не включая света, и поразмыслил. Это не может продолжаться долго. Миссис Эссекс свою благодарность может проявлять неделю, две. Это была просто ее прихоть. Сначала мне надо выслушать предложение Олсона. Потом я могу решить, пойти с ним или попытаться превратить прихоть богатой женщины во что-то более основательное и надежное.

Я порядочно выпил и опять мне грезились ее каштановые волосы, ее глаза, мягкое тепло ее тела. Может быть, до нее было далеко, как до Луны, но ведь теперь человек уже достиг Луны. Так почему бы мне не попробовать?

Звук идущего на посадку самолета разбудил меня. На часах уже было десять часов пятнадцать минут. Я выбрался из постели и, выглянув в окно, увидел пыль, поднятую севшим «Кондором». Это означало, что Лейн Эссекс и Берни вернулись назад.

К месту посадки уже мчались машина Джексона и три джипа. «Пройдет немало времени, пока Берни освободится,» — подумал я. Так что я умылся, побрился и позвонил в буфет. Несмотря на обильные вчерашние возлияния, я был голоден.

Я заказал поджаренной ветчины с яйцами и кофе с вафлями. Меня выслушали так внимательно, как будто я оказывал им честь.

— Через десять минут будет выполнено, мистер Крейн.

Поблагодарив, я уселся в кресло и стал ждать. Завтрак принесли через восемь минут.

Позавтракав, я просмотрел принесенные вместе с едой газеты. Время от времени слышались звуки взрывов — это О'Брайен продолжал работу.

К полудню мне надоело ждать Олсона, которого что-то задерживало, и я решил съездить в город, чтобы воспользоваться одним из пропусков. Я уже подходил к двери, когда раздался звонок телефона.

Я схватил трубку.

— Мистер Крейн? — раздался резкий женский голос.

— Да. В чем дело?

— Вас вызывает мистер Джексон. Машина послана за вами и будет через двадцать минут.

— Через двадцать минут я буду в городе. Сообщите об этом мистеру Джексону, — сказал я и повесил трубку.

Не успел я закурить сигарету, как телефон снова зазвонил.

— Мистер Крейн.

Голос уже был взволнованный.

— Да. Я уже, как раз, выходил. В чем дело?

— Будьте добры подождать, когда посланная за вами машина приедет. Мистер Джексон хотел поговорить с вами.

— Приятно обрадован, крошка, — сказал я, — но как раз сейчас я не в настроении разговаривать с мистером Джексоном. Еще очень рано, — и я повесил трубку.

Покуривая, я подождал еще. Моя игра была наверняка. Я помнил эту фразу: «Миссис Эссекс благодарна вам». Через минуту телефон снова зазвонил.

— Мистер Крейн, не кладите, пожалуйста, трубку. — Голос стал уже умоляющим. — Это миссис Эссекс хочет повидаться с вами.

— Почему же вы не сказали этого раньше?

— Это миссис Эссекс спрашивала вас. Будьте добры, подождите машину.

— Хорошо, я подожду. — Я сделал паузу и продолжал:

— И послушай, крошка, в следующий раз, если будешь приказывать мне, то ничего не получится, так как я не люблю такой тон, — и я опустил трубку.

Через десять минут машина Джексона притормозила около моего дома. Шофер-негр, кланяясь и улыбаясь, распахнул мне дверцу. Я уселся, и мы поехали.

Часовые у выхода с аэродрома приветствовали меня. Машина выехала с аэродрома и в объезд города поехала между холмами. И я опять думал об этой женщине.

Да… все это мечты, но жизнь была бы так скучна без них, они были всегда источником волнений и безумств.

Мы подъехали к воротам поместья Эссекса. Два охранника в зеленоватой форме распахнули ворота. Четверть мили мы ехали по саду с зелеными лужайками, клумбами цветов и рядами роз по обочине дорожки.

Машина подъехала к парадному входу, сверкающему стеклом и металлом. Полный седоватый слуга-англичанин стоял на ступеньках, ожидая меня. Он улыбнулся. Так могут улыбаться только старые английские слуги в богатых домах.

— Добро пожаловать, мистер Крейн.

Я последовал за ним по широкому коридору, стены которого были украшены картинами, наверно, известных мастеров.

Наконец, через двойные стеклянные двери мы вошли во внутренний дворик, прикрытый крышей из голубого стекла. Дворик был усеян цветами, орхидеями, в центре находился мраморный бассейн, в середине которого бил фонтанчик, а в воде плавали тропические рыбки.

И на фоне этой роскоши я увидел ее.

Она лежала на кушетке с колесиками. Вис Джексон сидел рядом с ней, держа в руке бокал с вином.

Когда я вошел во дворик, Джексон тяжело поднялся на ноги.

— Входите, входите, мистер Крейн, — сказал он, состроив кислую улыбку.

Я заметил, что он снова называет меня мистер. Он повернулся к ней.

— Вы уже встречались, миссис Эссекс. Я не буду представлять вас друг другу.

Она взглянула на меня и протянула руку. Я двинулся вперед и пожал ее горячую и твердую руку.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил я.

— Спасибо. Не так уж и плохо. — Ее синие глаза осматривали меня. И опять я решил, что в мире нет более очаровательной, сексуальной и восхитительной женщины. — Это было просто падение. — Она улыбнулась и показала мне на кресло рядом с кушеткой. — Садитесь, мистер Крейн.

Как только я присел, как появился японец в белой одежде.

— Выпьете что-нибудь, мистер Крейн? — спросил Джексон.

— Кока-колу с перцем.

Они оба уставились на меня. Я выдумал этот напиток еще по дороге сюда.

Миссис Эссекс рассмеялась.

— Я никогда не слыхала о такой смеси.

— В это время дня это мне подойдет, так как вчера я здорово нагрузился.

Немного подождав, японец ушел.

Джексон двинулся к своему креслу, но остановился по жесту миссис Эссекс.

— Хорошо, Джексон, — сказала она. — Я уверена, что у вас еще масса работы сегодня.

— Да, миссис Эссекс, — и, не глядя на меня, он исчез.

— Мне не нравятся толстяки, — заметила она. — А вам?

— Ну, у него постный и голодный взгляд, — ответил я. — Я предпочитаю лучше толстяков, чем людей с таким лицом.

Она кивнула.

— Кажется, это из Шекспира?

— Я был на природе, в десяти милях от Сайгона три года. Парень, которого разорвало шрапнелью и место которого я занял, имел все пьесы Шекспира и альбом с фотографиями. Все свободное свое время я читал эти пьесы и смотрел фото.

— И что вы предпочитали?

— Фото быстро потеряли всякий интерес, но старый бард нравился мне.

Пришел японец с запотевшим стаканом кока-колы и поставил его на стол рядом со мной, осторожно, как будто это была бомба. Он отошел и остановился, ожидая.

— Вам это нравится? — спросила она.

— Великолепно. Правда, я не пробовал, это была просто шутка.

Она шевельнула пальцем, и японец исчез. Этот жест мне очень нравился. Но, может быть, когда-то она шевельнет пальцем, и я исчезну тоже.

— Шутка?

— Просто старался держаться независимо… среди всей этой роскоши… да и это обескуражило Джексона.

Она посмотрела на меня и рассмеялась.

— Мне это нравится. Особенно, какой у него был вид.

Я достал смятую пачку сигарет.

— Может, вы закурите одну из них или предпочитаете оправленные в золото?

— Я не курю. — Она замолчала и продолжала:

— Мне вы кажетесь довольно оригинальным, мистер Крейн.

Я закурил.

— Очень рад. Но, уже если мы обмениваемся комплиментами, то, можно я скажу, что вы самая восхитительная женщина, каких я видел.

Мы обменялись взглядами и она немного приподняла брови.

— Спасибо… и спасибо вам за возращение Борджии. Ни один из этих глупцов на аэродроме не подумал поискать ее. Я не верю, что вы не ездите на лошадях. Как вы держали лошадь, то так могут держать только наездники.

— Это была просто еще одна шутка… — улыбнулся я. — Я люблю шутить, миссис Эссекс. Около Сайгона я проводил много времени, катаясь верхом, когда не обслуживал самолеты.

— Ну и, конечно, если вы не читали Шекспира и не рассматривали красоток на фотографиях.

— Правильно.

— Хотели бы вы работать на нас? — Вопрос прозвучал очень неожиданно.

Но я подготовился к нему и имел ответ.

— Что вы подразумеваете под словом «нас»?

Она нахмурилась.

— Фирму Эссекс, конечно!

— Это значит работать у мистера Джексона? Неужели вы думаете, что я смогу работать у него?

Это ей не понравилось.

— Я попросила Джексона поискать вам возможность работы по специальности. — Она посмотрела в сторону. — Он думает, что это тяжело будет устроить, но он всегда жалуется на трудности.

— Могу вообразить. — Она была снова обескуражена, и я опять улыбался ей. — Я понимаю, что это большая честь для меня, миссис Эссекс, особенно, если вы просите об этом. Ведь я только нашел вашу лошадь, но если здесь найдется работа для меня… — Она шевельнулась. — В общем, мне надо поговорить с полковником Одеоном. Честно, мне совсем не хочется работать у мистера Джексона. — Я поднялся на ноги. — Спасибо вам большое за гостеприимство. Теперь, если вы сделаете свой любимый жест пальчиком, я исчезну, как и все остальные.

Она уставилась на меня и внезапно, по ее глазам, я понял, что она хочет немного ближе познакомиться со мной. Многих женщин мне пришлось повидать в своей жизни, и этот взгляд был мне отлично знаком. Я с трудом поверил в это, но он уже исчез, как зеленый свет на светофоре сменяется красным.

— Прощайте, мистер Крейн.

— Пока. — Помолчав, я поглядел в ее синие глаза:

— Мне это не поможет, но факт есть факт, я сейчас смотрю на самую восхитительную женщину в мире.

И, сделав это последнее замечание, я удалился.

Вернувшись к себе, я не увидел, как предполагал, Берни Олсона, и даже не было никакой записки.

Было уже тринадцать часов. Пора было поесть. Позвонив в буфет, я попросил принести что-нибудь.

— Дежурное блюдо великолепно сегодня, мистер Крейн: молоденький барашек с гарниром. Послать вам?

Я согласился и повесил трубку.

По пути на аэродром я думал о миссис Эссекс. Ошибся ли я в том зазывном выражении ее глаз или нет? Может и нет, хотя женщину с таким положением вряд ли могло привлечь к такому парню, как я. Но даже если это и так, то какое это имеет значение? Такая женщина не будет рисковать своим положением ради меня. Может она и подумала о чем-то, но решиться на какие-либо действия она не сможет. И все же она потрясла меня. Кажется, я согласен был отдать пару лет жизни за одну ночь с ней и, наверно, эти наслаждения я никогда бы не забыл.

Немного спустя пришел официант, и я перекусил. Было уже четырнадцать двадцать три. Начав закуривать, я услышал звонок телефона.

— Эй, Джек!

Это был Олсон.

— Привет.

— У вас есть машина?

— Да.

— Вы сможете найти дорогу к кафе-бару?

— Конечно.

— Давайте встретимся там через полчаса.

— О'кей.

Он повесил трубку.

«Ну вот, — подумал я, сминая сигарету и поднимаясь на ноги, — наконец-то я все узнаю». Выйдя из домика, я сел в машину. Вдалеке прогремел взрыв. О'Брайен продолжал работу.

Через двадцать минут я достиг кафе-бара. Белый «ягуар» стоял рядом. Я остановился на стоянке и по скрипучим ступенькам поднялся на веранду.

Олсон уже сидел за столиком, держа чашку кофе. Он махнул мне рукой, и я присоединился к нему.

Подошла, улыбаясь, официантка:

— Кофе?

— Джек, кажется, вы стали вести себя как глупец, — начал Олсон, когда официантка удалилась, — и, кажется, вы забыли армию быстрее, чем я мог себе вообразить.

Официантка принесла мне кофе и удалилась, покачивая бедрами.

— Что вы имеете в виду?

— Вы забыли, что надо подчиняться приказам.

Резкость его голоса не понравилась мне.

— Вы же сами говорили, что мы уже не армии. Я не собираюсь извиняться. Вы хотели использовать меня для своих темных делишек и ничего не объяснили. Поэтому я вел себя, как считал нужным. Если вам это не нравится, вы мне скажите, и я уеду.

Он пытался в упор смотреть на меня, но напрасно, так как глаза его все время уходили в сторону. И я увидел, что его лоб вспотел.

— Ну ладно, может быть, не так все страшно, но я хотел держать вас в тени. А сейчас, как я слышал, у вас отличные отношения с миссис Эссекс. — Он попивал кофе, не глядя на меня. — Может быть, это и к лучшему. Я слышал, вы были у нее дома утром.

— Ваши ищейки работают хорошо. Он с трудом улыбнулся.

— Не сбивайте меня. Эта операция очень важна для меня, я рассчитываю на вас и надеюсь, что вы мне поможете.

— Знаете, Берни, пора кончать всякую ерунду. Почему вы просто не скажете мне в чем дело? Надо было сказать это сразу вместо глупых басен о постройке взлетной полосы. Если бы вы поступили так, все было бы иначе.

— Я не мог. Кендрик хотел посмотреть на вас сначала. Он не верит даже собственной матери, а мне неожиданно пришлось везти босса в Нью-Йорк.

— Кендрик? Этот король толстяков? Он-то тут при чем?

— Он финансирует дело.

Я закурил.

— Ну ладно, Берни, давай выкладывай.

Он немного поиграл чайной ложечкой, постукивая ею о чашку.

— Ладно. — Он помолчал. — Вы помните мой визит в Сайгон? Помните, как бомбили аэродром и разбили ваш домик?

Я удивленно смотрел на него.

— Ну и при чем здесь это?

— Важно. Вы помните, я сказал, чтобы вы переселились ко мне. — Берни опустил ложечку и подвинул к себе чашку. — Вы помните, я спал на кровати, а вы на кушетке?

— Да.

После долгой паузы Берни продолжал.

— Вы разговаривали во сне, Джек. Три вьетнамца-менялы. Я никогда не забуду ваше бормотание во сне в ту ночь. Позже, когда я решил урвать свой кусок и разработал свой план, я понял, что мне нужен человек такой, как вы. И я подумал о вас. — Он взглянул прямо на меня. — Я подумал, если вы убили трех вьетнамцев за пять тысяч долларов, вы можете сделать что угодно за четверть миллиона. — Он вытер рукой вспотевшее лицо. — Я был прав?

Я спокойно отпил кофе.

— Это зависит от многого, Берни. Четверть миллиона хорошие деньги, но во Вьетнаме было безопасно… а как безопасно будет здесь?

— Надеюсь, что да. Это следующее дело. Сейчас надо решить с вами. Конечно, жизнь вьетнамцев мы ни во что не ставили. Убить вьетнамца было даже приятно. Я тщательно все обдумал и решил, что у нас есть шансы на девяносто пять процентов выполнить это дело.

— Я сам еще посмотрю, — заметил я.

— Ну, вот. — Он опять стал играть с ложечкой. — Я хотел бы знать, Джек, как вы относитесь к этому предложению?

— Сначала вы расскажите мне все, а потом я отвечу.

Он покачал головой.

— Я не смогу этого сделать, пока вы не согласитесь. Если я расскажу вам, а вы уедете… с чем мы останемся?

Я в упор посмотрел на него.

— Вы значит не верите, что я смогу держать язык за зубами?

Он отвел глаза.

— Я не один замешан в это дело. Или четверть миллиона удовлетворит вашу совесть, или нам придется расстаться.

— Вы со мной так не разговаривали в Сайгоне. Я не играю в темную. Или вы верите мне, или нет. Вот мое последнее слово.

Мы смотрели друг на друга, а потом он улыбнулся мне. Такой улыбкой он всегда улыбался там, отправляясь в, полет.

— Извини, Джек… о'кей. Если вам не подойдет это, то вы получите три тысячи долларов, вернетесь домой и все забудете… хорошо?

— Да.

— Я работаю на Эссекса уже год. Мне уже надоели и он, и его жена. Надеяться на повышение нельзя, у меня уже критический возраст, а молодых пилотов кругом сколько угодно, и Эссекс может быстро заменить меня. — Он щелкнул пальцами. — Итак, я стал задумываться. — Он посмотрел на пыльную дорогу, ведущую к пляжу. — Начну с Пэм. Когда я появился здесь на аэродроме, она работала стюардессой. Может, вам будет трудно понять, но она и я подходим друг для друга. Конечно, я не могу жить с ней, но позволяю ей иногда развлечься на стороне, так как я понимаю, что она без этого не может. — Он достал носовой платок и вытер вспотевшие ладони. — Однажды вечером мы были вместе в ресторанчике «Эспадрон», где у нее кредит, и она, познакомила меня с Клодом Кендриком. Вы видели его. Кендрик не только владелец живописной галереи, но и крупнейший скупщик краденого на побережье. Ему не важно, что покупать и кому продавать. За кофе я упомянул о новом самолете Эссекса по специальному заказу. Стоимость его будет около десяти миллионов долларов. Ну…

— Подождите! — Я удивленно уставился на него. — Вы сказали десять миллионов?

— Да.

— Я не верю в это. Можно купить Вискоунт за два с половиной миллиона. А тут десять! Вы уверены?

— Это уникальный самолет, Джек. Подобного не найдешь во всем мире. Специалисты Эссекса работали над ним четыре года. Эссекс не будет выкидывать деньги на ветер. Это не серийная работа, а спецзаказ, и будет сделано все самое лучшее. Я не буду вдаваться в детали сейчас. Вы, возможно, сами его увидите. Через две недели после знакомства с Кендриком, Пэм сказала мне, что он опять хочет увидеться со мной. Мы встретились, и он сказал, что нашел клиента, готового купить этот самолет, если я угоню его на Юкатан. Моя доля будет равна миллиону. Я сказал ему, что он сошел с ума. Он ответил, что не торопит меня и даст мне время подумать. И я стал задумываться. Самолет будет строиться еще месяца три. Чем больше я думал об этом, тем больше верил в успех. Мне необходима команда. Мне нужен второй пилот, мне нужна Пэм, и мне нужен механик. Как вам это нравится?

Я задумался и закурил.

— Мысль неплохая. Надо только уточнить кое-что.

— Этого же хочу и я.

— О'кей. У вас самолет стоимостью десять миллионов. Не будем пока обсуждать, как вы угоните его. Посмотрим на финансовую сторону дела. Вы получите миллион, я четверть. Пэм тоже кое-что и второй пилот.

— Правильно.

— Кендрик продаст самолет за половину цены, за пять миллионов. Он ничем не рискует и положит в карман пять миллионов. Вы думаете, это правильное распределение денег?

Берни неуверенно заерзал.

— Вы же сказали, что четверть миллиона хорошие деньги…

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я не знаю, сколько получит Кендрик, может быть и меньше пяти миллионов.

Я покачал головой.