Контракт с Дьяволом. Без права на любовь Николаева Елена
– В этом нет необходимости, – заверяю его, пытаясь поскорее отделаться от всего, что принадлежит Исаеву.
– Руслан Георгиевич дал распоряжение проследить за вашей безопасностью.
– Передайте ему, пожалуйста, что если он хочет обеспечить мне безопасность, пусть держится от меня подальше. И вы в том числе.
Добравшись до квартиры, дрожащими руками открываю замок. Проворачиваю ручку вместе с ключом. Сердце начинает колотиться как бешеное, стоит мне расслышать среди шуршащих звуков голос Нины Станиславовны.
Какого черта она здесь делает?
Почему именно сейчас, когда я собираюсь выяснять отношения с её сыном?
– Это твоя ошибка, сынок! Ты позволял ей слишком много. Много давал свободы! Господи, что у вас произошло? Полквартиры разгромлено.
– Мама, хватит с меня нравоучений, – голос Петра звучит зажато и глухо. – Мне очень хреново. Голова раскалывается. Вот-вот лопнет. Лучше подай мне аспирин. В верхней тумбочке возьми.
– Какой «мама, хватит»? Ты набрал меня, заявил, что умираешь! Я летела сломя голову. Чудом избежала ДТП. Где твоя жена? В кафе не появлялась. Я только что звонила туда. Где её черти носят? Что у вас за пьянки такие? Кто за вас работать будет? Оплачивать кредиты? Она дома хоть ночевала?
– Я не помню. Кажется, да…
– Как это не помнишь? Чем она тебя напоила?
– Вчера мы собирались поужинать вместе. Я ждал её с работы… – Петя прерывается на стон.
Неудивительно, что после вчерашнего сексуального угара он себя плохо чувствует. Вот только не я его накачивала спиртным. Не я с ним спала в нашей постели, так что нечего сваливать на мои плечи чужой грех.
Вхожу в квартиру. Воспоминания накрывают меня с головой. Дышать приходится воздухом, пропитанным ароматом чужих женских духов и разлитым шампанским, которое за ночь превратилось в прокисшее вино. От этого микса становится дурно. Я всё ещё чувствую присутствие той женщины за дверью нашей спальни, поэтому перед тем, как пойти собирать свои вещи, направляюсь на кухню. На пороге появляюсь совершенно неожиданно.
– Здравствуйте, Нина Станиславовна. Здравствуй, Петя.
– Маша? – растерявшаяся свекровь оборачивается на голос нерадивой невестки. – Как давно ты пришла? И где ты была? Бармен сказал, что…
– Нам нужно поговорить, – теряя всякий интерес к её расспросам, перевожу всё внимание на мужа. – Без свидетелей. Нина Станиславовна, оставьте нас с Петром наедине.
– Дожили, – поражается едва не обомлевшая свекровь. Смерив меня презрительным взглядом, остаётся стоять у раковины со стаканом воды и таблеткой шипучего аспирина. – Родную мать выставляете за дверь? Объясните, наконец, что у вас произошло? Что за погром в зале? Почему разбита плазма?
– Маша? С тобой всё в порядке? – муж несколько секунд подозрительно рассматривает меня, а потом сосредоточенно начинает что-то прикидывать в уме. – У тебя новая одежда… Где ты была?
– Я не могу иметь новую одежду? – хмыкаю в ответ на его умозаключение, которое неприятно царапнуло где-то под грудью.
– Можешь, конечно, – Петя снова морщится от головной боли, не сводя с меня глаз, – но раньше ты не позволяла себе покупать такую… дорогую…
– Серьёзно? Тебя сейчас именно это волнует? Сколько денег я на неё потратила? А то, что вчера ты кувыркался в нашей постели с другой, тебя не волнует? Совсем? – возмутившись, ввергаю Петра в шок. Следом замечаю не менее удивлённую реакцию его матери.
– О чем это она? Сынок? С кем ты кувыркался вчера? – бросив таблетку в стакан с водой, Нина Станиславовна со стуком опускает его на стол, пододвигая к сыну. Я вижу, как у неё начинают трястись руки. Она расплёскивает немного воды.
– С ней. С кем я мог ещё кувыркаться? – Пётр вскидывает на мать неуверенный взгляд.
Господи, он действительно сомневается в своих словах? Или решил лгать до конца?
– Ты рехнулся? Совсем ничего не помнишь? – вспыляюсь я, оставляя чувство такта за порогом кухни.
Понимаю, что при свекрови не стоило бы выворачивать всю эту грязь наружу, но раз уж она напросилась на разговор, пусть знает правду. Пришла пора открыть глаза и перестать обвинять меня во всех смертных грехах.
– Прости, Маш, но вчерашнюю ночь я помню смутно. А в том, что спал с тобой, я даже не сомневаюсь. У меня нет любовниц. Я тебе не изменял, – оставаясь верным своим убеждениям, муж продолжает вторить одно и то же, доводя меня до крайней степени кипения.
– Ты пытаешься заверить во лжи не столько меня, сколько свою мать! Но то, что я слышала и видела вчера, даёт мне право поставить жирную точку в нашем с тобой браке сегодня! – так неожиданно выкрикиваю, аж в глазах проясняется. Будто камень отрывается от плеч.
– Ты серьёзно? – нервно пройдясь пятерней по затылку, Пётр выпивает обезболивающее. Затем встаёт со стула, подходит ко мне впритык. Его глаза меняются. Становятся темнее. Я на секунду замираю, оценивая в них хищный прищур.
– Если ты нашла другого, так и скажи: «Петя, я тебя разлюбила». Я же видел те взгляды в кафе, как мужики пялились на тебя, как слюной давились, когда ты кофе подносила. И ты стала другой, Машенька. Светишься вся… как дитё после съеденной порции мороженного…
– Маша, – Нина Станиславовна вдруг решает вмешаться, – зачем ты наговариваешь на мужа? Я же его как облупленного знаю. Он мой сын. Он мне все уши прожужжал о тебе, несмотря на то, что ты не можешь выносить ребёнка. «Моя Машенька». «Моя девочка». «Мама, ты не представляешь, как я её люблю…» Тебе не стыдно лгать при мне? Чем докажешь свои слова?
– Судя по всему, я давно не соответствую вашим представлениям, Нина Станиславовна. Вы имеете право думать обо мне, как сочтете нужным, – смерив взглядом обоих, добавляю: – Правда в том, что мне уже всё равно. После того, что я пережила вчера, я не смогу жить с вашим сыном. Да и в постель лечь с ним тоже не смогу, зная, что он там… – почувствовав, как горло сжимает болезненный спазм, беру короткую паузу. Глаза начинает неприятно жечь. Мне хочется расплакаться, но я делаю медленный вдох через нос. Беру себя в руки. – Петя, ты изменил мне с той женщиной, для которой я лично готовила напиток в нашей кофейне. Помнишь ты вчерашнюю ночь или нет, мне плевать. Я хочу развестись и точка!
– Да это же бред, Маша! Какой, нахрен, развод? – вцепившись в мои плечи руками, Петя встряхивает так, что зубы вынужденно клацают. Глазами в мои впивается. В них отчётливо замечаю гнев и отчаяние. Эмоции настолько намешены, что я на мгновение теряюсь.
Ну нельзя же так правдоподобно врать!
Нельзя!
– Не отрицаю, я обсуждал с редактором свои книги. Мы посидели, выпили кофе. Обсудили рабочие нюансы. Всё! Вечером ты пришла, всё же было хорошо. Маш, какой развод?
– Сынок, прекрати унижаться. Маша, видимо, не в себе. Постоянные выкидыши – это стресс для женщины. Рано или поздно её психическое состояние ухудшилось бы.
– Серьёзно? – сбрасываю с себя руки мужа, устремляя влажные глаза на свекровь. Ужалила, как змея. Нервы дёрнула с такой силой, что сердце в груди от боли оборвалось… Из глаз брызнули слёзы. – Вы считаете меня сумасшедшей сказочницей? Почему? Потому что я всего лишь невестка, которая не смогла оправдать ваших ожиданий? Чужой ребёнок? А ваш сын – безгрешный монах? Так, что ли?
– Мам, не лезь! Моя женщина. Моя семья. Сам разберусь, – Петя тоже вспыляется, вступаясь за меня. В принципе, он постоянно это делал. Но вчерашнее перечеркнуло все «плюсы», оставив только «минусы».
– Петя? – не веря своим ушам, Нина Станиславовна хватается за грудь, следом облокачиваясь на кухонный гарнитур.
Да ладно…
Сердце у неё никогда не шалило. Зачем этот спектакль?
Ответ приходит на ум сразу, как только вспоминаю слова Милы: «Да она не переваривает тебя на дух. Строит из себя святошу только из-за Петра. Если бы твой муж не вступился за тебя два года назад и не поставил ей ультиматум, она бы вас давно развела…»
– Да как ты смеешь такое мне заявлять после всего, что я для вас делала? – шипит Нина Станиславовна, впиваясь в меня колючим взглядом. – Живёте в моей квартире. Захотели кофейню – мам помоги, у тебя же связи. Нужен кредит? Да пожалуйста! Мама сейчас устроит. Хорошую благодарность вы мне вынесли! Оба! Каким бы не был мой сын – это мой ребёнок! И я всегда буду на его стороне. Когда родишь, Мария, тогда ты меня поймёшь. Если родишь…
– Мама, хватит! – Пётр сердито выкрикивает, сжимая пальцы в кулаки. Я невольно вздрагиваю от такой реакции. Наблюдаю, как на его заострившихся скулах начинают ходить желваки. – Пожалуйста, уйди. Мне нужно поговорить с Машей наедине.
– О чем? О том, чего ты не делал? Потом будешь локти кусать, сынок. Хочет развод, дай ей этот чертов развод, и пусть живёт, как знает.
– Мам… – Пётр дожимает тяжёлым взглядом.
Решив, что спорить бестолку, свекровь отталкивается от тумбочки, поправляя на себе презентабельный костюм из дорогой качественной ткани.
– Да ухожу я, ухожу. Только зачем тебе женщина, которая не в состоянии родить? – ядовито бросает, направляясь в коридор. Я молча дожидаюсь, пока она соберется и захлопнет за собою дверь. Как только это происходит, сама покидаю кухню.
– Маш! Объясни, что за цирк ты перед ней устроила? Какого хрена ты выдумываешь эту гребаную ложь? У тебя кто-то есть?
Пётр настигает меня сзади, хватает за руку, рывком разворачивает к себе лицом. Вперившись в меня диким взглядом, стискивает ладонь на запястье. Так сильно, что его начинает трясти.
– Отпусти! Мне больно, – шиплю, почувствовав, как начинает неметь зажатая кисть.
Он будто не слышит. Молча переводит глаза на оголившуюся шею и плечо. Радужка открывает зрачок настолько широко, что в нём можно разглядеть моё напуганное лицо. Муж буквально прикипает безумным взглядом к моей коже.
А я начинаю жалеть, что пришла за вещами одна.
Господи, лучше бы я взяла с собой Милу…
Глава 25
Защитник
Руслан
– Что предпримешь? Девчонка тебе попалась совсем несговорчивая. Как лошадка норовистая. Такую быстро не укротишь, – хмыкает Дан, передавая мне папку с информацией на одного солидного бизнесмена, которого я хочу перехватить у достойного конкурента.
Бегло просматриваю материалы. Если выгорит, Соболь захочет реванша. Поэтому я должен до мелочей продумать свои действия, чтобы не позволить ему отыграться.
– Жди до вечера, – отвечаю, обратно переключаясь на Машу. Когда речь заходит об этой дерзкой колючке, приходится перечитывать абзацы по несколько раз. Цифры финансовых отчётов превращаются в абракадабру. – Есть у меня пара вариантов, как заставить её вернуться с повинной. Не хотелось бы идти на крайние меры. Но Маша так просто не сломается. Не из тех она баб, что схавают шлюшный контракт, принимая за договор о неразглашении. Она хочет стабильности в браке. Хочет романтики. Крепкую семью. Для неё «лёгкие» деньги не стоят в приоритете. Дан, включи-ка прослушку. Предчувствие у меня херовое.
Пока водитель на автозаправке заливает в бак топливо, решаю лично проконтролировать ситуацию. Кто знает, какие побочные эффекты у препарата, и как поведёт себя Авдеев во время разборок с женой. А в том, что она их устроит, я даже не сомневаюсь.
Галецкий активирует планшет, включает динамик. Первое, что врезается в уши, ядовитое шипение неизвестной мне женщины:
«…Захотели кофейню – мам помоги, у тебя же связи. Нужен кредит? Да пожалуйста! Мама сейчас устроит. Хорошую благодарность вы мне вынесли! Оба! Каким бы не был мой сын – это мой ребёнок! И я всегда буду на его стороне. Когда родишь, Мария, тогда ты меня поймёшь. Если родишь…»
«Мама, хватит! Пожалуйста, уйди. Мне нужно поговорить с Машей наедине».
«О чем? О том, чего ты не делал? Потом будешь локти кусать, сынок. Хочет развод, дай ей этот чертов развод, и пусть живёт, как знает».
«Мам».
«Да ухожу я, ухожу. Только зачем тебе женщина, которая не в состоянии родить?»
– Вот… стерва, – возмущается Дан, прерываясь от прослушивания диалога на устройстве. – Повезло же ей со свекровью.
– Беспринципная сука. Таких сейчас полным-полно, – отвечаю, интуитивно выуживая из кармана смартфон. Диалог снова оживает.
«Маш! Объясни, что за цирк ты перед ней устроила? Какого хрена ты выдумываешь эту гребаную ложь? У тебя кто-то есть?»
– Здесь погромче сделай, – отдаю команду Дану, набирая Лиса, чтобы лично уточнить ситуацию.
«Отпусти! Мне больно!» – взвизгивает Маша и на какое-то мгновение замолкает. Из динамика доносится лишь её учащённое шумное дыхание, словно у загнанной в ловушку жертвы. Понять, что там происходит, невозможно. Адреналин тотчас бьет в голову, перетекая напряжением в мышцы.
– Только этого не хватало, мать твою! – внутренне напрягшись, отдаю команду: – Рома, вытащи её оттуда! Срочно! Дан, мужу видосик скинь. Пусть порнуху посмотрит.
– А девчонку куда, Руслан Георгиевич? – уточняет Лис. – Опять к вам?
– Куда скажет, туда и отвезёшь. Пока что, – добавляю, прижимая кулак к губам. Задумчиво перевожу взгляд в пустоту. В динамике всё ещё висит давящая на нервы пауза.
Вроде бы нелюбимая женщина, а внутри от её вскрика царапнуло. Накрыло яростью. Потому что уже присвоил. Потому что она МОЯ. И никакой обиженный жизнью имбецил не смеет прикасаться к её телу.
– Понял, – отзывается Лис, вырывая меня из раздумий.
– Действуй, – произношу и вырубаю связь.
«Значит, святошей прикидывалась, а сама шлюха шлюхой!? Да, Машка? Что за засосы, мать твою?! Не помню, чтобы я оставлял такие отметины у тебя на шее. Мама была права. Она видела тебя насквозь, а я, идиот, не верил ей…» – Авдеев не даёт мне времени, чтобы остыть.
Галстук начинает сдавливать горло, как удавка. Дергаю ворот – с щелчком отскакивает пуговица. Приходится резко выдохнуть скопившуюся в груди разрушительную энергию и направить жёсткий взгляд на экран планшета, на котором вытанцовывает диаграмма мужского голоса.
– Имбецил, – выцеживаю я, окончательно срывая галстук с шеи. Небрежно бросаю его поверх бумаг, лежащих рядом на сиденье джипа.
– Не кипятись, – говорит Дан, отмечая время на наручных часах. – Лис всё разрулит. Наверняка уже замок вскрыл.
– Лучше бы сидела спокойно в моём доме… Пигалица, твою мать! Решил бы проблему сам – так нет же! Какого хера бабам неймется устраивать разборки и лезть на рожон?
«А ты у себя спроси!» – реплика Маши раздаётся совсем не в тему, словно адресуется мне. Чертыхнувшись, продолжаю вникать в разговор. – «Но ты же не помнишь? Да, Петя? Может быть, я сбежала вчера из дома, потому что мне не понравилось!»
«Блять! Да что ты мне голову морочишь? Сначала заверяешь, что я трахался здесь с другой, затем утверждаешь, что засос мой? Ты спятила?»
Лицо Дана покрывается багровыми пятнами. Плечи начинают подрагивать от сдерживаемого хохота.
– Она невыносимая… – выдавливает Галецкий придушенным от смеха голосом. – Ты с ней поседеешь раньше времени. Инстинкт самосохранения у девчонки отсутствует напрочь.
«Хватит притворяться! Ты склонял меня к групповому сексу! Давай прекратим этот бесполезный диалог и разойдёмся в разные стороны. По-хорошему, иначе…»
«Иначе что?» – рявкает Авдеев. – «На кой черт ты сейчас мне врешь, сука?!»
«Пусти меня, псих!» – Мария взвизгивает. Следом из динамиков доносится глухой удар об стену затылком. Вытолкнув отчаянный скулёж, Маша начинает шумно глотать воздух.
«Отпусти её, сейчас же!» – баритон Лиса взрывает пространство на пике моей ярости, действуя на меня отрезвляюще.
Сцепив зубы, одобрительно прикрываю веки. Идея с жучком сработала безотказно, тем самым подтвердила мои подозрения. Хорошо, что Маша в порыве гнева не сорвала с себя цепочку. Не факт, что не сделает этого при первой же возможности, как только вспомнит о ней.
– Долго с замком возился, – выдыхаю вибрирующее в груди напряжение.
Рука, потянувшись к карману пиджака, выуживает пачку сигарет.
Закуриваю, откидываясь на спинку сиденья.
– Пятьдесят восемь секунд всего-то. Парень отреагировал оперативно.
«Ты кто ещё, нахрен, такой?!»
«Конь в пальто!» – рявкает Роман на гневный выпад хозяина квартиры. В этот же момент слышится короткая возня и ответный приглушённый стон. – «Собирайте вещи, я подожду здесь. У нас с вашим мужем предстоит недолгая, но очень содержательная беседа. Пойдём, пообщаемся на кухне».
«Мужик, ты охренел? Я сейчас ментов вызову», – хрипит Авдеев, откашливаясь, как после схлопотанного удара.
«На кухню, я сказал!»
Глава 26
Неприятное расставание
Маша
Растерев дрожащими пальцами гортань, срываюсь в спальню. На глаза наворачиваются слёзы. Кожа на шее жжёт. Я всё ещё чувствую на ней цепкие пальцы мужа. Он никогда не причинял мне физической боли, а после вчерашнего вечера будто с цепи сорвался. Схватив за горло, впечатал в стену так, что пришлось приложиться затылком о твёрдую поверхность. Перед глазами до сих пор мельтешат звездочки. В ушах гулко отдаётся каждое его слово. Сердце в груди разогналось, как будто совершает последний решающий забег.
Это какой-то кошмар.
Почему так?
Ведь было у нас всё хорошо, в каком-то смысле этого слова.
Пусть не идеально, зато как у большинства людей…
Да, мой муж не подарок. Он не ангел и не миллионер с безлимитными возможностями, но мы с ним столько всего вместе пережили. И даже были счастливы. Он поддержал меня, когда я лишилась родного человека.
Мне сложно поверить в то, что наш брак рухнул. Мы оба как будто врезались на скорости в айсберг. Петя в рыжую незнакомку. Я в того, кто перевернул весь мой мир с ног на голову. В этом плавании наша семейная жизнь под названием «корабль любви» потерпела крушение и пошла ко дну.
В спальне, как только в неё захожу, сразу же становится душно и дурно. Пол начинает шататься под моими ослабевшими ногами. Направляясь к кровати, пытаюсь не думать о вчерашнем. Но смятые простыни на матрасе как будто нашёптывают мне: «Смотри, Маша, смотри, что они здесь вчера вытворяли. Твой муж ещё тот жеребец! Кобель драный, каких свет не видывал…»
– Чертов придурок… Всю жизнь мне сломал, – всхлипываю, опускаясь на колени. Вытаскиваю из-под кровати огромный дорожный чемодан. Забросив его на край матраса, встаю и открываю крышку.
Перед глазами всё плывёт от слёз, а во рту – металический привкус крови. Кусая губы, стараюсь не рыдать в голос. Больше не хочу унижений. Скорее бы собрать то, что необходимо, и свалить отсюда прочь. Находиться в этой комнате, пропахшей изменой, невыносимо тяжко, как и вспоминать то, что я сама опустилась ниже плинтуса, отдавшись первому встречному. Могла бы не спать с Русланом, и совесть была бы чиста.
Но случилось то, что случилось. И этого не изменить.
На кухне повисла тишина. Как будто время застыло и Петя вместе с ним. Никаких повышенных тонов и громких разговоров не звучит. Может оно и к лучшему, что охранник Руслана не уехал. Поднялся следом за мной, чтобы убедиться в моей безопасности.
Как он зашёл в квартиру?
Свекровь однозначно захлопнула дверь, которую без ключа не открыть. Причём громко захлопнула.
Хотя уже неважно. Люди Исаева звезду с неба достанут, если хозяин прикажет.
Хорошо, что худшее осталось позади.
Сгребая с полок зимнюю одежду и бельё, думаю о том, что мне предстоит искать новое жилье. На это уйдёт неделя-две, не меньше. Придётся временно обустроить свой рабочий кабинет под спальню, что не слишком радует. Свекровь наверняка станет настаивать на продаже нашего небольшого бизнеса. Теперь Пётр её точно поддержит. Мне либо придётся выплатить мужу его долю, что сейчас нереально сделать, либо продать кафе, чтобы покрыть кредит. Но кто его купит за те деньги, которые мы должны в банк? Если только случится что-то невероятное…
Выдохнув разочарование, я с трудом закрываю крышку чемодана. Унести с собой все свои вещи никак не получится. Позже решу, как забрать остальные, если свекровь не выбросит их на помойку раньше, чем я за ними вернусь.
В коридоре снимаю с вешалки пуховик. Просовываю в него руки. Ощущения такие, как будто на каждое запястье надели по свинцовому браслету. Они тянут вниз, заставляют руки опускаться.
Ещё вчера эту квартиру я считала своим домом, а сегодня мне приходится покидать обжитое уютное местечко. Мой мир снова рухнул. Я в отчаянии. Как буду жить дальше? Как объяснить своему отцу, что я с Петей развожусь? Это будет для него очередным сокрушающим ударом.
– Это подстава чистой воды! – голос мужа неожиданно прорезает временно повисшую тишину. Я вздрагиваю от грохота свалившейся на пол табуретки. – Видеомонтаж! Враньё! Мужик, блять! Кто ты вообще такой?! Что за дичь вы мне впариваете? Какого хера ты сюда приперся? Думаешь, я поверю в эту смонтированную чушь?
«О чём это он?» – застываю в шаге от двери, придерживая чемодан за ручку. Хотела убраться по-тихому, но возобновившийся спор мужчин заострил на себе внимание.
– Это не чушь, – уверенно вещает безопасник Руслана. – Пить нужно меньше и принимать перед контактом всякое дерьмо, чтобы память не отшибало.
– Какое, мать вашу, дерьмо? Я не употребляю дурь. Если только… Да, блять! Этого не может быть! Маша! Машка! Родная! – дверь кухни распахивается. Растерянный до трясучки Пётр пересекает порог, хватает меня за плечи, к себе разворачивая. Встряхивает.
Вцепившись намертво в ручку чемодана, подавляю новую волну отчаяния. Нельзя его жалеть. Как прежде уже не будет. Всё, что у нас было – мы оба разбили вдребезги. Теперь не склеишь…
– Маша, постой. Малыш, послушай… Маша, я не помню, что было вчера. Ей-богу не помню. Это какой-то треш. Эти твари что-то со мной сделали. Она опоила меня, зачем-то сняла всё на камеру. Прислала мне видео. Маша… Машка! Скажи же что-нибудь! В глаза мне посмотри!
– Это не меняет сути, – говорю сдавленным голосом, поднимая на мужа глаза. Слёзы снова наворачиваются и скатываются по щекам. – Всё уже случилось, Петя. Ничего не отмотаешь назад. Не изменишь. И я не могу изменить. Пусти.
Пытаюсь вырваться, не в состоянии долго смотреть мужу в глаза. Я тоже не святая. Согрешила ему назло. Но Пётр не отпускает. Все также крепко держит меня, прислоняясь лбом к моему. От этого ещё больнее. То, как его потряхивает от происходящего, нельзя не заметить. Я чувствую напряжение Пети каждой клеточкой своего тела, но не могу простить и забыть. Не верю ему больше. Увы, наш брак уже не спасти.
– Машуль, только не уходи. Ну куда ты пойдёшь? Малыш, давай всё обсудим. Давай поговорим. Черррт! Это же бред! Кому-то выгодно, чтобы мы расстались. Я ничего не помню, Маша. Ты никуда не уйдёшь. Я тебя не отпускаю, слышишь?
– Прекрати! – собрав все силы в кулак, вскрикиваю, аж голос хрипнет. В груди что-то больно обрывается, растекаясь по нутру жгучей субстанцией. Меня саму нехило потряхивает, словно от лихорадки. Начинает кружиться голова. Мне срочно нужно на воздух, пока я ещё в состоянии передвигаться самостоятельно. – Ты взрослый мужчина, Петя. Ты должен нести ответственность за свои поступки и не сваливать вину на других. Вчерашнее нельзя назвать фальсификацией. Мне нужно идти. Работу никто не отменял.
– Ты знала о скрытой съёмке? – руки мужа сползают по моим, пока окончательно не отрываются от меня и не повисают по швам. Он выпрямляется. В его глазах недоверие и ужас. – Может быть, это твоя идея? Ты всё подстроила, чтобы беспрепятственно получить развод? Решила избавиться от меня грязным способом? Как давно ты водишь меня за нос?
– Ты спятил? Серьёзно думаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как подсовывать шлюху к тебе в постель? Это твоя знакомая, не моя!
– Кто ж тебя знает, Машка? Вдруг тебе захотелось пожить беззаботной жизнью и для этого ты нашла себе богатенького Буратино. Этот из его шайки? – бросив косой взгляд на охранника, Пётр в очередной раз фокусируется на мне. Продолжает сверлить недобрым взглядом.
Решаю, что пора завязывать с этим цирком. Петру проще свалить всю вину на меня, чем признать то, что подтверждено доказательствами. Мне до сих пор неясно, кто и зачем прислал ему это видео и какие цели преследовала та девушка, с которой он вчера переспал. Но он впустил её в наш дом, в нашу постель. И это неоспоримый факт. Впустил – значит сам этого хотел. Так пусть теперь разбирается с ней, зачем она снимала на камеру их вчерашнее «рандеву» и что ей от него нужно.
– Думаю, нам больше не о чем с тобой разговаривать, – озвучиваю я напоследок.
– Я надеялся, ты не станешь увиливать от ответов. Но тебе на меня плевать! Развод от меня ты не получишь, Маришка! Даже не жди! Будешь долго и нудно таскаться по судам! Это я тебе гарантирую!
Под возмущённые крики мужа я покидаю квартиру. Вытерев влагу на глазах, вызываю лифт.
Охранник настигает уже у дверей лифта. Отбирает чемодан, пропуская меня вперёд. Не сопротивляюсь, молча захожу. Как только кабинка начинает спускаться, обращаюсь к подчинённому Руслана:
– Я с вами никуда не поеду. Не знаю, каким образом вы оказались в нашей с мужем квартире, но это перебор. Так и передайте Исаеву. Если не перестанет меня преследовать, я заявлю на него в полицию.
– Полиция вам не поможет. Моя задача – оградить вас от проблем и доставить по адресу, который вы укажете.
«Серьёзно?» – прихожу в недоумение. – «Очередная раздача благотворительных акций господином Исаевым?»
– А если я откажусь от ваших услуг? – интересуюсь, задумываясь над сотней древних как мир истин, например, гласящих о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке…
– Тогда вернёмся к Руслану Георгиевичу домой.
Глава 27
Бабский монастырь
Маша
Ну уж нет. Домой к Руслану Георгиевичу я не собиралась возвращаться. С лихвой хватило проведённого с ним времени. Поэтому в машину я села молча, чтобы больше не нагнетать обстановку. Охранник, забросив мой чемодан в багажник джипа, как и обещал, отвёз в кофейню. Спокойно выдохнуть удалось лишь тогда, когда подчинённый Руслана покинул стены здания, в котором я работаю.
После обеда народа здесь собралось немало. Пришлось трудиться в поте лица. Думать о случившемся разговоре с Петром было некогда. Под вечер, выплатив чаевые бармену, отправила его домой. Договорилась о встрече с Милой. Ужинать в ресторане я отказалась. Тогда Мила заказала роллы и купила бутылку коньяка с мужской фамилией для создания лучшей атмосферы. После третьей рюмки крепкого напитка меня немного развезло и жить стало легче.
– Представляешь, он напугал меня до чёртиков! Сказал, что мне на него плевать. Вот такие вот дела, подруга.
– Это манипуляция с попыткой внушения чувства вины. Забей на Петра. Тебе нужен настоящий мужик, чтобы не ты его содержала, а он тебя. Чтобы на ручки брал, когда тебе захочется побыть маленькой девочкой. Чтобы приласкал, когда станет грустно. Чтобы убаюкал, когда у тебя будет бессонница…
– Хорошо, что ты пришла… – всхлипнув, опрокидываю в себя коньяк. Жидкость, растекаясь по горлу, приятно обжигает. Согревает и начинает играть в голове другими красками. – Мне так тебя не хватало, Мил…
– Охренеть, какой же твой муж всё-таки козёл! – заключает подруга, выныривая из краткого задумчивого оцепенения. – Хорошо, что ты мне позвонила, Машуль. Давай ещё выпьем. Наливай!
Наполняю бокалы. Себе спиртным, подруге – яблочным сидром. Из-за беременности ей пить нельзя, а вот мне сейчас просто необходимо провести анестезию памяти, обезболить израненную душу. Забыться хотя бы до утра. А утром, как Петя, сделать вид, что нихрена не помню из вчерашнего. Кроме оговорённого развода, разумеется.
– Предлагаю тост за везение, – говорит подруга, поднимая свой бокал.
Подцепив палочками ролл, выпиваю до дна, после чего отставляю пустой бокал и закусываю.
– Скорее не за везение, а полный крах моей семейной жизни, – говорю я, пережёвывая мясо лосося.
– Маш, тебе нужно пожить для себя любимой. Хватит жалеть о разбитых горшках. Найди себе мужчину для плотских развлечений. Только не какого-нибудь дилетанта, а такого, чтобы ты с ним получала максимум удовольствия. Женщине нужен секс. Без секса мы стареем. Становимся ворчливыми бабами. С такой любовью к себе ты раньше меня бабушкой станешь. Посмотри на себя. Синяки под глазами. Это же кошмар!
– Беспорядочные внебрачные связи к добру не приводят. Ты же знаешь, Мил. Это не моё. Да и не умею я, так как ты, охмурять мужчин.
– Ой, да ладно тебе. Если бы это было так, я бы не встретила своего Андрея. От мужчин нужно брать все, что хочешь. Хочешь, люби их, а хочешь ненавидь. Главное, чтобы они тебя любили. Ты у меня красавица, активистка, комсомолка, персик, а не женщина! Одевайся вот так, как сейчас, и они добровольно будут падать штабелями к твоим ногам.
– Мил, хватит. Мне не по карману такой расклад. Давай замнём эту тему. У меня отец больной. Мне за ним присматривать надо. А с этими ухажерами сначала романтика, театры, Бали, а потом это всё заканчивается. Мишура куда-то исчезает, высасывается чёрной дырой, и наступают суровые реалистичные будни.
Я говорю с Милой, а рука отчего-то тянется к телефону. Наверное по привычке. Я всегда звонила Петру, когда задерживалась в кафе до поздней ночи. Вот и сейчас, взяв в ладонь мобильный, какого-то черта гипнотизирую экран. Он внезапно оживает. Загорается. Заставляет меня вздрогнуть от прозвучавшего короткого сигнала.
«Тот, который Исаев», похоже, не думает оставлять меня в покое. Видимо, не понравилось моё решение насчёт шубы.
Открываю смс.
Если бы не Мила с её коньяком, наверное, я бы этого не сделала. Зачем? Лучше включать игнор, если не хочешь продолжать общение с определённым человеком. Не стоит давать мужчине лишний повод думать о том, что он тебя всё же интересует. Но сейчас определённо не тот случай. Сейчас тормоза отказывают и здравый смысл притупляется алкоголем.
А может быть, я просто себе вру? Потому что последние несколько часов я только и делаю, что возвращаюсь к нему в мыслях, вспоминая нашу прошлую ночь…
Это был взрыв двух вселенных. Что-то невероятное. Слишком эмоциональное, отпечатавшееся в каждой клеточке моего тела специальным кодом памяти. Стоит мне вспомнить мельчайшую деталь его образа, имя, запах, и меня накрывает ощущениями. Тело бесконтрольно реагирует на раздражители, связанные с Русланом.
Неужели мне и вправду не хватает этого мерзавца?
Встряхнув головой, как от наваждения, решаю, что это всего лишь гормоны. Выброс адреналина, не более того.
Руслан точно не мой человек. Для него нет ничего святого. Только похоть и вынужденный интерес.
«Приезжай на ужин. Я вышлю за тобой машину», – читаю его короткое и лаконичное послание. Чего уж там, господин Исаев не заморачивается с написанием красивых беспроигрышных фраз. Отказов, потому что не принимает.
– Как у тебя всё просто… – хмыкаю я, повторно перечитывая смс.
– Кто это? Пётр? – Милана приподнимается со стула, устремляя взгляд на экран.
– Неа. Кандидат в фиктивные мужья.
– Тот самый, о котором ты вчера рассказывала? – округляет глаза.
– Угу…
– А сейчас чего он хочет?
– Поужинать со мной. Затем, видимо, потрахаться. Чего желать мужчине с зашкаливающим тестостероном и сорванными тормозами?
Мила щурится, как будто пытается что-то вспомнить.
– Слушай, Маш, тот чёрный внедорожник с охранником тоже его? – жестом показывает на зал, где выключен свет. Мы решили праздновать в кабинете, чтобы не привлекать внимание случайных прохожих по ту сторону окон.
– Где?
– Да в паре метров от главного входа в здание. Я ещё обратила внимание, тачка, как у подчинённых моего Соболя. А вот значения не придала, подумала, водитель ждёт кого-то из начальства. Мало ли.
– Сейчас проверим, – говорю, набирая Руслану парочку вопросов.
«Ты о той, которая не уезжала с тех пор, как доставила меня в кофейню? Ты отдал охраннику приказ следить за мной?»
Ответ приходит незамедлительно. Ну надо же, мерзавцу доставляет удовольствие наша переписка, иначе он был бы занять другими важными делами и отвечал бы мне по мере возможности.
«Это для твоей же безопасности».
– Точно его тачка, – ворчу, наполняя наши бокалы очередной дозой успокоительного. Выпив глоток янтарной жидкости, с глупой усмешкой дописываю прощальное сообщение:
«Иди в задницу, мистер Локомотив. Маша с сегодняшнего вечера для тебя больше недоступна. Считай, что я умерла, отправилась изучать космос или затерялась на полуострове Юкатан, чтобы убедиться в правдивости теории о величии мужского достоинства ацтеков…» – помедлив секунду, нажимаю «отправить».
– Всё. Пора выпить за дружественную психотерапию, – предлагаю Миле тост, чокаясь с её бокалом.
– А давай, Машуль! Сколько той жизни.
Опрокидываю в себя остатки коньяка, затем пытаюсь подняться на ноги, чтобы достать ещё один ломтик лимона, но тут же сажусь на прежнее место. В кабинете слегка завертелись стены. Чуть-чуть приподнялся и покачнулся пол. Изображение на сетчатке глаз немного поплыло.
– Черт, кажется, я слегонца перебрала. Всё из-за этих проклятых мужиков. Милка, ну почему они все такие мудаки? М?
Икнув, навожу резкость на мигнувший экран.
– О, – выдаю короткую эмоцию, открывая очередное «любовное» послание.
– Смотри-ка, – улыбается подруга. – Не может он без тебя. Скучает, бедненький…
– Угу. Скажешь тоже, – отмахиваюсь, вчитываясь в сообщение.
Читать бесплатно другие книги:
