Устремленная в небо Сандерсон Брендон

9

«Никаких полетов».

Ничего больнее этих слов для меня не было. Когда мы вернулись в учебный класс, Кобб указал мне на стул у стены. Не на кабину – просто на пустой стул.

Я тихонько пробралась к нему и села, чувствуя себя разбитой наголову.

– Эти устройства, – сказал Кобб, постучав костяшками пальцев по ящику перед одной из кабин, – голографические проекторы. Старинная технология из тех времен, когда мы были флотом. Когда эти машины включатся, вам будет казаться, что вы сидите в кабине пилота. Они позволяют обучать вас летать, не рискуя настоящим истребителем. Впрочем, имитация не идеальна. Она дает некий сенсорный отклик, но не может воспроизвести перегрузок. Вам придется тренироваться на центрифуге, чтобы привыкнуть к ним. Далее. Согласно традиции ССН, вы сами должны выбрать себе позывной. Советую уже начинать думать над ним, потому что это имя вам носить до конца жизни. Именно под ним вас будут знать самые важные люди – ваши товарищи по звену.

Зараза тут же вскинул руку.

– Не сейчас, кадет! – сказал Кобб. – В следующие несколько дней. А сейчас я хочу…

Дверь кабинета с грохотом распахнулась. Я вскочила, но это не было ни нападением, ни несчастным случаем.

Это был Тор. И у него на груди блестел кадетский значок.

– Я как раз думал, появишься ты или нет, – сказал Кобб, подбирая свои бумаги. – Родж Маккефри? По-твоему, это хорошая идея – опоздать в свой первый день в летной школе? При нападении креллов ты тоже собираешься опаздывать?

Тор судорожно втянул воздух, замотал головой и побелел, словно парламентерский флаг. И… Тор был кадетом. Когда он в последний вечер ушел объясняться насчет теста, я забеспокоилась, но, похоже, его все-таки приняли. Мне захотелось завопить от радости.

Вот только Тор никогда бы не опоздал без серьезных причин. Да он, даже простуженный, специально выделял в расписании время для чихания! Я открыла было рот, но взгляд Кобба заставил меня замолчать.

– Сэр, – наконец произнес Тор, отдышавшись. – Лифт. Сломался.

Кобб прошел к другой стене и нажал кнопку интеркома.

– Джакс, – сказал он, – проверь-ка, ломался ли сегодня лифт?

– Тут и проверять нечего, капитан, – отозвался голос из динамика интеркома. – Лифт 103-D стоял два часа, вместе с застрявшими в нем людьми. Он уже несколько месяцев барахлит.

Кобб отпустил кнопку и посмотрел на Тора:

– Говорят, кадет, ты в этом году получил наивысшую оценку на тестировании.

– Мне так сказали, сэр. Меня вызвали, адмирал вручила мне награду и все такое. Извините за опоздание. Я не хотел, особенно в первый день. Я чуть не умер, когда…

– Довольно. – Кобб взмахом руки указал ему на стул. – Не испытывай мое терпение, сынок.

Тор радостно уселся, но потом увидел меня на другом конце комнаты и энергично показал мне поднятый большой палец. Мы это сделали! Мы оба каким-то образом справились, причем Тор стал первым – офигеть можно! – так что, по крайней мере, для него тест был честным.

Кобб прошел к кабине, где сидел Зараза, потом что-то переключил на боку приделанного спереди ящика. Кабину окружил ореол света – безмолвный и мерцающий, похожий на светящийся пузырь. Внутри Зараза быстро прошептал тихую, но слышную молитву Полярной звезде. Я подалась вперед.

– Это может дезориентировать, – сказал Кобб, подключая устройство Артуро, потом Неда. – Хотя имитация не воспроизводит условия полета полностью, замена вполне приемлемая.

Я напряженно ждала, пока он двигался по кругу, подключая все кабины одну за другой. Никто из кадетов не удержался от проявления восторга: кто-то ахнул, у кого-то даже вырвалось «Ух ты!». Когда Кобб отвернулся от последней пустой кабины и пошел к доске, у меня чуть не разорвалось сердце.

Потом он словно вспомнил что-то и оглянулся на меня.

Я чуть не лопнула от ожидания.

В конце концов Кобб все-таки кивнул мне, указывая на последнюю свободную кабину. Я вскочила с места и забралась на свое кресло, пока Кобб не включил ее. Меня окружил свет, и в мгновение ока я словно бы очутилась внутри кабины истребителя класса «Поко», стоящего на стартовой площадке рядом со зданием школы. Иллюзия была такой невероятной, что я ахнула, а потом высунула руку за «фонарь» кабины, просто чтобы убедиться. Когда моя рука коснулась голограммы, та распалась на крохотные светящиеся точки, похожие на падающие пылинки.

Я отдернула руку, а потом стала изучать панель управления: рычаг тяги, щиток с кучей кнопок и сферическую капсулу для правой руки. Это был шар, куда помещалась ладонь, с выемками для пальцев и нажимными кнопками на концах.

За пределами голографического фонаря кабины я видела остальные «корабли», выстроенные рядом с идеально воспроизведенным изображением Альты. Я даже могла поднять голову и увидеть небо, смутный рисунок пояса обломков… да вообще все.

В небе возникло усатое лицо Кобба, словно кого-то из самих Святых, когда он влез внутрь голограммы, чтобы что-то мне сказать.

– Тебе нравятся эти ощущения, кадет?

– Так точно, сэр! – ответила я. – Больше всего на свете.

– Отлично. Смотри не лишись их.

Я посмотрела ему в глаза и кивнула.

Кобб отступил.

– Ну ладно, кадеты, не будем терять время, – сказал он; его голос исходил словно из ниоткуда, отчего создавалось ощущение потусторонности происходящего. – Каждый день вашего обучения – это день, когда хорошие пилоты умирают в бою, потому что вы не прикрыли им спину. Наденьте шлемы. Они у вас под ногами.

Я выполнила приказ, и теперь голос Кобба слышался через наушники в шлеме.

– Начинаем отрабатывать взлет, – сказал он. – Для этого требуется…

– Сэр! – влез Зараза. – Я могу им показать.

Я закатила глаза.

– Хорошо, командир, – согласился Кобб. – Я не против позволить кому-нибудь другому поработать за меня. Давай посмотрим, как ты поднимешь их в небо.

– Есть, сэр! – сказал Зараза. – Звено, ваши истребители не нуждаются в ускорителях, чтобы подняться или спуститься. Это достигается при помощи антиграва, кольцеобразного устройства, которое находится под каждым кораблем. Его рубильник расположен… э-э… в верхней части панели управления – вот эта красная кнопка. Никогда не нажимайте ее во время полета, а то рухнете, как какой-нибудь обломок.

Один из кораблей в строю вдруг засветился снизу – включился антиграв.

– Для крена вправо или влево либо для небольших передвижений используйте сферическую капсулу, – продолжал Зараза. – Для быстрого набора высоты используйте небольшой рычаг под рукояткой коррекции газа – потяните его вверх.

Истребитель Заразы плавным движением поднялся над строем. Как и все наши корабли, он относился к классу «Поко». Они выглядели как карандаши с крыльями, но все же это были истребители, и я сидела в пилотской кабине. Пусть даже она была голографической, но все же это произошло!

Я нажала на красную кнопку, и вся приборная доска засветилась. Ухмыльнувшись, я положила правую руку на сферу, а левой дернула рычаг набора высоты.

Мой корабль резко дернулся назад, и я врезалась в здание сзади нас.

И не я одна. Наши корабли оказались куда чувствительнее, чем мы ожидали. Тор каким-то образом умудрился перевернуть свой кверху дном. Киммалин метнулась в воздух, от неожиданного движения вскрикнула, рухнула обратно и опустилась прямо на стартовую площадку.

– Только контроль высоты! – сказал Зараза. – Сферу пока не трогайте!

Где-то снаружи послышался смешок Кобба.

– Сэр! – сказал Зараза. – Я… ну… это… – Он замолчал. – Вот.

Я радовалась, что никто не видел, как я покраснела. Судя по столам и разлитой еде, я врезалась в голографическую версию школьной столовой. У меня было такое чувство, будто от резкого рывка здорово досталось моей голове, но ведь, хотя кресло и тряхнуло немного, когда корабль двигался, это не воссоздавало настоящие движения при полете.

– Поздравляю, кадеты, – сказал Кобб. – Можете не сомневаться: половина из вас – покойники. Ваши мысли, командир?

– Я не думал, что они окажутся настолько безнадежны, сэр.

– Вовсе мы не безнадежны! – возмутилась я. – Просто… слишком энергичны.

– И возможно, немного растерялись, – добавила Киммалин.

– Говори за себя, – послышался у меня в наушниках девичий голос. Как там ее зовут? Худия, та девушка – с хвостом и в балахонистой куртке. – Как живот свело! Я думала, меня вырвет. А можно еще раз попробовать?

– Еще раз? – переспросила Киммалин.

– Это было офигенно!

– Тебя же чуть не вырвало, как ты только что сказала.

– В хорошем смысле слова.

– Как может вырвать в хорошем смысле слова?

– Тихо! – рявкнул Кобб; мой корабль расплылся облачком, и внезапно оказалось, что мы снова стоим в строю, а все корабли целехоньки – очевидно, имитацию перезапустили. – Как и многие новички, вы не привыкли к тому, как чутко ваш корабль реагирует на команды. При помощи контроля высоты и ускорителя вы можете выполнять высокоточные маневры, особенно когда будете тренироваться с энергокопьями. Однако у маневренности есть своя цена. Угробиться на корабле легче легкого. Так что сегодня мы будем отрабатывать три вещи. Взлетать. Садиться. И не умирать в процессе. Ясно?

– Так точно, сэр! – хором откликнулись мы.

– Еще вам нужно научиться управляться с рациями. Для этого предназначены голубые кнопки слева на панели управления. Вы должны уметь находиться на связи со всем звеном или только с вашим напарником. Остальными кнопками мы займемся позже. Я не хочу, чтобы вы сейчас отвлекались. Одним звездам ведомо, можно ли переплюнуть то небольшое представление, которое вы мне здесь устроили, но я не дам вам возможности и это проверить.

– Есть, сэр! – проорали мы с некоторым испугом.

Следующие три часа мы действительно взлетали и садились.

Это бесило, ведь мне казалось, что я способна на что-то гораздо большее. Я так старательно училась, столько раз проделывала это мысленно. Я же вроде как должна была знать все!

Но я не знала. Моя авария при старте это доказала. И новые неудачи бесили меня.

Единственным способом справиться с этим были тренировки, так что я усердно выполняла все указания. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Раз за разом. Я повторяла все это, стиснув зубы, ибо твердо решила впредь обойтись без аварий.

Через некоторое время все сумели выполнить по пять взлетов и посадок без аварий. Когда Кобб снова послал нас вверх, я поднялась на пять сотен по альтиметру и остановилась там. Потом выдохнула и откинулась на спинку кресла, глядя, как остальные кадеты выстраиваются рядом.

Зараза взмыл вверх и сделал петлю, прежде чем встать в строй. Показушник.

– Ладно, командир, – сказал Кобб. – Проведи перекличку и получи подтверждение готовности от всех. Будешь проделывать это перед каждым заданием, чтобы убедиться, что ни у кого нет проблем с техникой или самочувствием. Звено, если у вас проблемы – сообщайте командиру! Если вы отправитесь в бой, зная, что с вашим кораблем что-то неладно, то будете отвечать за весь возможный ущерб, который можете нанести.

– Сэр, – спросил по рации Бим, – а правда, что тот, кто во время обучения разобьет настоящий корабль, не станет пилотом?

– Обычно, – сказал Кобб, – если кадет разбивает свой истребитель, это признак какой-то халатности из тех, что свидетельствуют: этому человеку нельзя доверять подобное оборудование.

– А если он катапультируется? – спросил Бим. – Я слышал, кадеты проходят обучение и в реальных боевых ситуациях. Если кого-то подстрелят и он катапультируется, его правда исключат из школы?

Кобб немного помолчал.

– На этот счет нет жестких правил, – сказал он.

– Но есть традиция, верно? – сказал Бим. – Кадета, который катапультировался и позволил кораблю разбиться, увольняют.

– Это потому, что они выискивают трусов, – сказала Худия. – Предпочитают вышибать кадетов, которые слишком торопятся катапультироваться.

Я почувствовала прилив адреналина, как и всегда, когда кто-то произносил слово «трус». Но оно никак не было связано со мной, и не будет связано. Я никогда не стану катапультироваться.

– Настоящие пилоты – лучшие из лучших, – сказал один из дружков Заразы. – Они могут посадить самолет, даже когда их подбили. Антигравы даются нам так дорого, что пилоты должны их беречь, потому что пилот менее ценен…

– Довольно, Артуро! – оборвал его Кобб. – Ты повторяешь дурацкие слухи. Ценны и корабли, и пилоты. Извольте игнорировать болтовню о том, что вы должны всегда выполнять контролируемую посадку – вы можете это услышать от других звеньев. Если вас подбили – вы катапультируетесь. Ясно вам? Не думайте о последствиях, думайте о собственной жизни. Если вы достаточно хороший пилот, это не отразится на вашей карьере, невзирая ни на какие традиции.

Я нахмурилась. Мне доводилось слышать другое. Настоящим пилотам, которых сбивали, давали второй шанс. Но чтобы кадетам? Зачем позволять завершить обучение тому, кто дал себя сбить, если нужны только лучшие из лучших?

– Дурацкая пилотская гордыня, – проворчал Кобб. – Клянусь, она отняла у нас больше народу, чем креллы. Командир звена, когда ты собираешься провести перекличку?

– Ой, точно! – спохватился Йорген. – Кадеты звена B! Пора…

– Кадеты звена B? – переспросил Кобб. – Ты мог бы придумать имя получше, командир.

– А? Есть, сэр. Э-э…

– Звена «Небо», – сказала я.

– Звено «Небо», – тут же повторил Зараза. – Назовитесь и подтвердите готовность – по порядку номеров.

– Небо-два, – сказал тот из его дружков, что повыше. – Позывной – Аспид. Готов.

– Небо-три, – сказала Худия. – Позывной – Бита. Готова.

– Серьезно? – переспросил Зараза. – Бита?

– Запоминается, правда? – сказала Худия.

Зараза вздохнул.

– Небо-четыре, – сказал Тор и, немного помявшись, добавил: – Позывной – Тормоз. Ух ты, как приятно это сказать! Да, готов.

– Небо-пять, – сказал Артуро, дружок пониже ростом. – Позывной – Амфисбена.

– Амфи-чего? – переспросила Бита.

– Это двухголовый дракон, – пояснил Артуро. – Чрезвычайно грозное мифологическое животное.

– Небо-шесть, – сказала Киммалин. – Значит, позывной… Мне нужно его придумать, да?

– Святая, – предложила я.

– О, звезды, нет! – ответила Киммалин.

– Можешь придумать позже, – сказал Кобб. – Пока просто назови имя.

– Нет-нет, – сказала Киммалин. – Зовите меня Живчик. Не стоит долго мучиться с выбором. Святая всегда говорила: «Экономь время и выполняй работу сразу».

– Как это сэкономит тебе время, если ты выполнишь какую-то работу сразу? – спросил Артуро. – Теоретически данная работа, если выполнить ее позже, займет столько же времени.

– Хватит, Амфи, – перебил его Зараза. – Небо-семь?

– Небо-семь, – произнес девичий голос, которого я, кажется, раньше не слышала. Девушка говорила с акцентом. – Позывной – Утро. Готова.

Стоп. Это еще кто? Я напрягла извилины. «А, это же та викианка с татуировкой на подбородке! – сообразила я. – Которая еще не пожелала со мной разговаривать».

– Небо-восемь, – сказал Бим. – Бим. – Это мое имя, а не позывной. О нем я подумаю позже. Не хочу сплоховать. И да, готов.

– Небо-девять, – сказала Фрейя, высокая блондинка. – Позывной: ФМ. Готова.

Она единственная, кроме Заразы и его дружков, с первого раза подняла свой корабль без накладок. Ее дорогая одежда и золотые пряжки на ботинках наводили на мысль, что она, скорее всего, тоже из нижних пещер. Возможно, у ее семьи было достаточно заслуг, чтобы позволять себе всякие прихоти.

– Небо-десять, – сказала я. – Позывной – Юла. Готова.

– Примитивный какой-то позывной, – съязвил Зараза. – Я буду Егерем. Это слово означает «охотник» на одном из древних…

– Не получится, – перебил его Кобб. – Егерь у нас уже есть. В звене «Кошмар». Закончили обучение два месяца назад.

Зараза смутился:

– Я не знал.

– Может, Зараза? – предложила я. – Я так тебя прозвала. Мы можем звать тебя так.

– Нет! Не можете!

Я услышала несколько смешков, и среди них один совершенно точно исходил от Неда «Аспида» Стронга, того дружка Заразы, что был повыше.

– Ладно, – сказал Кобб, игнорируя нашу перебранку. – Теперь, когда с этим вы справились, предлагаю поговорить о том, как куда-либо двигаться.

Я нетерпеливо закивала, хотя и знала, что никто меня не видит.