Пригоршня вечности Бояндин Константин

Глава седьмая

Ставни распахнулись, и свежий воздух ворвался внутрь, разгоняя гарь и прогоняя остатки сна. Нламинер поднялся с пола, щурясь и часто моргая. Рисса завтракала, сидя за столом. Ее чешуя еще не успела высохнуть от морской воды.

Он мысленно взвыл и пожелал, чтобы на этом острове водился хотя бы один заяц. Или сурок. Что угодно съедобное. Уж он бы выследил его! О боги, все сокровища Палнора за кусок хлеба!

Нламинер поднялся и заметил цепочку темных следов, ведущих от стола к двери. Принюхался. Пахло чем-то мерзким.

— Откуда это? — указал он на пятна в величайшем удивлении. — Я хотел сказать, доброе утро. Что здесь случилось ночью?

Рисса коротко рассказала о «встрече» с неизвестным, умолчав о втором своем видении. Нламинер осторожно подошел к двери и выглянул наружу. Разумеется, там был коридор и мокрые следы, тянувшиеся от лестницы.

— Нда, — вздохнул он. — У меня тоже был очень странный сон. Я… — Он замер. Темная пелена опустилась где-то в глубине его памяти. — Очень интересно. Я помню, что видел крайне странный сон, но не помню ни одной детали. Уже второй раз я забываю вещи, которые только что помнил. Как по-твоему, это нормально?

— Нет, — ответила она коротко.

— Все время хотел спросить. — Нламинер сел рядом, — Твоя магия может вернуть память?

— Иногда. — Рисса пожала плечами. — Ты действительно хочешь, чтобы я попробовала?

Он выдержал взгляд ее оранжево-зеленых глаз и покачал головой.

— Пожалуй, что нет, — ответил он, поджав губы. — По крайней мере, не сейчас. Сейчас я хотел бы заняться вон той надписью. — Кивок в сторону стола. — Или есть другие предложения?

— Мы тщательно осмотрели только две комнаты, — ответила рептилия. — Пока что мы не нашли ничего, что объясняло бы, почему нас заставили прибыть именно сюда. Кладбище разрушено, так что там мы ничего не узнаем. Подземный храм тоже разрушен.

— Храм? — удивился Нламинер. — Это был храм? Там, где водоем и ящеры? Чей же? Рисса вздохнула.

— Надо заняться твоим образованием. Это был храм Андринкса, Властителя Времени. Правда, он скорее не зависит от времени, чем повелевает им. Так что гордись, у тебя в кармане лежит знак на память от одного из величайших богов.

Нламинер покопался и извлек ключ. Тот самый, с той памятной встречи у святилища близ Анлавена. За прошедшие годы ключ не утратил своей привлекательности.

Рисса осеклась.

— Я говорила о шарике, который ты подобрал. Откуда у тебя это?

Нламинер вздохнул не менее тяжко.

— Похоже, нам предстоит рассказать друг другу множество вещей, — заключила рептилия. — Позже. Я пойду осмотрю здание. Кстати, не забудь позавтракать.

Нламинер положил шарик рядом с ключом и посмотрел на них. Куда ни глянь, кругом боги. Слишком много богов, надо признаться, для такого крохотного клочка суши.

Какая-то мысль шевельнулась в глубинах его сознания.

— Слишком много богов, — повторил он вслух и спрятал оба предмета.

Затем вернулся к камину и принялся разводить огонь.

— Учитель, что такое Анс-Шаар? — спросил Нламинер у Инлеира три года спустя после своей первой вылазки в Сингару. Распрощавшись с Риссой через три недели после их встречи, он посетил почти все города Западного Архипелага, подрабатывая охранником и постепенно совершенствуя свою магию.

Так прошло еще шесть лет.

Собственно, Инлеир уже не был его учителем. По крайней мере, официально. Закончив первые три года обучения, Нламинер, как и его сверстники, находился перед выбором: остаться магом с начальными знаниями, вполне годными для мелких бытовых целей, или же поступить на более серьезные — и более ответственные — курсы. Вопрос был далеко не праздным, требования к студентам были высокими, но и времени на размышление давалось неограниченно много.

Инлеир откинул капюшон, под которым обнаружились короткие кудри серо-стального цвета. Глубокий шрам, начинаясь у правого виска, продолжался далее где-то под волосами. Он скрывает шрам, подумал Нламинер, несказанно удивившись такому жесту. Интересно, почему?

— Где ты это слыхал?

— Так мне сказали… несколько лет назад.

— Ага. И кто эта твоя новая знакомая? — Инлеир хитро прищурился, и огоньки зажглись в глубине его темных глаз.

Теперь настала очередь Нламинера удивиться.

— Откуда вы знаете, что это «она»?

— Сейчас объясню. Пока же ответь, ты пытался ее расспрашивать об этом?

— Нет, — честно признался он.

— Правильно. — Маг откинулся в кресле. Они сидели на одной из площадей, где Нламинер случайно заметил своего прежнего наставника. Само то, что вечно занятый маг спокойно проводил время за прохладительными напитками, было достойно удивления. Однако то, что Инлеир был настроен поговорить, и вовсе оказалось величайшей удачей!

— Скажу пока одно: твоя знакомая — важная фигура в их иерархии.

— В чьей?

— Хансса. Кстати, весьма многочисленная раса, но очень скрытная. Ты когда-нибудь замечал их в Оннде?

— Нет, ни разу, — ответил Нламинер, вспоминая Риссу. Положительно, ее соплеменники бросались бы в глаза в любом месте города.

— То-то и оно. А тем не менее их здесь тысячи.

— Не может быть! — вновь поразился Нламинер.

— Может. Кстати, Оннд — один из древнейших городов, и здесь представлены практически все расы. Тебе, наверное, кажется, что здесь только человекообразные расы, такие, как люди, ольты, найя, дарионы и некоторые другие. Однако здесь есть все. Просто не все их замечают.

Вернемся к твоему вопросу, — продолжил маг. — Насколько я понял, ты практически ничего не знаешь о хансса. При условии, конечно, что твоя знакомая ничего не рассказывала.

— Пожалуй, что ничего.

— Кое-что я знаю. Знаю, что их цивилизации несколько десятков тысяч лет, что живут они не менее шестисот лет…

— Шестьсот лет! — воскликнул Нламинер, облизывая клыки. Для него это действие означало крайнее удивление. Многие случайные свидетели, однако, воспринимали его клыки как демонстрацию несколько других намерений.

— …и имеют очень сложную систему взаимоотношений. Там сотни названий, в которые я не стану вдаваться. Очень большое внимание они уделяют представителям других рас. Тебе предложили очень своеобразные взаимоотношения… в Тален нет нужного слова… в общем, это сочетание одновременно личного друга, союзника, отчасти собрата по культу и кое-чего еще. Я сам не вполне понимаю их психологию — вероятно, никто, кроме хансса, ее не поймет, — но тебе дано весьма привилегированное положение в их сообществе. Не исключено, что это тебе еще пригодится. Такие вещи не делаются просто так.

— Надо же! — пробормотал Нламинер. — А откуда вы сами это знаете?

— У меня не менее высокое положение среди хансса, — ответил маг просто. — Когда-то я был у них послом. Еще во время войны на западе. Кстати, неподалеку от Сингары. Около ста двадцати лет назад.

Они помолчали несколько минут. На площади царило обычное оживление, но в небольшой закусочной на свежем воздухе, где они сидели, народу было немного. Нламинер время от времени бросал осторожный взгляд на прохожего, гадая, какое лицо скрывается на самом деле под видимым обликом.

— Я рекомендую тебе обратиться в городскую библиотеку, — сказал маг серьезно. — Почитай труды о хансса. Потерять их расположение не очень трудно, и было бы обидно попасть впросак по неведению. Я сам зайду туда и попрошу дать тебе доступ к соответствующим записям.

— Так эти сведения не для всех?

— К сожалению. Мы живем без войн всего лишь сорок три года. Возможно, что нам удалось наконец найти способ предотвращения межрасовых конфликтов, — но пока опасность сохраняется, будет и тайное знание, недоступное большинству. Впрочем, боюсь, что так будет всегда.

— Как мало мы знаем друг о друге…

— Вовсе нет, — возразил Инлеир. — Ты знаешь, на каких условиях было заключено последнее перемирие? Наблюдатели от всех рас, заинтересованных в прекращении войн на Ралионе, присутствуют во всех мало-мальски значимых населенных пунктах друг у друга. Явно или нет, как шпионы или советники, послы и прочее. Помимо всего, это должно свести к минимуму риск сговора и попытки вновь начать раздел территорий.

— Так что же выходит, не все расы заинтересованы в мире?

Инлеир вздохнул и посмотрел куда-то поверх Нламинера.

— Во-первых, не все считают необходимым как-то фиксировать свое мнение. Хотел бы я посмотреть на дракона, который снизойдет до подписания — хотя бы и формального — какого бы то ни было перемирия! Во-вторых, у некоторых рас нет понятия о едином управлении. В таких случаях мир подписывали заинтересованные области — княжества, королевства, называй как хочешь. В-третьих, некоторые расы рассеяны по всему миру и во многих случаях никогда не собираются в больших количествах. Не стану утомлять тебя другими подробностями. Нламинер вновь облизал клыки.

— А я-то считал, что мы живем в относительно спокойном мире. Не очень безопасном, конечно, но не в таком беспорядочном. Лучше бы я не спрашивал…

Инлеир поднял вверх указательный палец.

— Правило номер два, помнишь? Не следует стремиться получать сверх необходимости. Знать много о мире — значит пребывать в большем беспокойстве. Никогда не пересекай границы известного без веских причин. Пока что твое любопытство сходило тебе с рук…

«Я бы так не сказал», — подумал Нламинер, погладив побелевший после общения с нежитью мех на голове.

— …но когда-нибудь может и не повезти. Инлеир щелкнул пальцами и прислушался.

— Мне пора. Спасибо, Нламинер, за беседу. Пожалуйста, зайди ко мне в школу до отправления куда бы то ни было. Я, помимо прочего, Наблюдатель в Оннде, и все, что ты сочтешь нужным рассказать, будет очень интересно многим другим.

Они распрощались.

«Пожалуй, пока из города уезжать я не стану», — решил Нламинер, двигаясь не спеша в сторону гавани.

Поглазев на корабли и послушав свежие новости, он направился к ближайшую гостиницу, чтобы обдумать свои планы. Заработанного ему должно хватить на несколько месяцев, а за это время он найдет, чем заняться.

Он прошел всего лишь полмили, когда кто-то осторожно потянул его за руку.

— Я слыхала, что ты ищешь, чем заняться? — спросили его.

«По…л тре… кни.а с…. вв…. с. ве… ап..»

Нламинер очнулся от воспоминаний и понял, что уже час сидит, глядя на проплавленные буквы.

«По…л» — несомненно, «подвал». Это-то понятно. Если бы Рисса что-то обнаружила поблизости, она давно бы уже сказала. Стены достаточно тонкие, скрытых помещений над землей не должно быть — план маяка висит в нескольких местах здания, и ни одна копия существенно от других не отличается. Значит, что-то должно быть под землей. «Если только здесь нет порталов», — возразил внутренний голос. Нламинер поморщился. Пока лучше думать, что здешние подземелья, как и положено нормальным классическим подземельям, не меняют своего вида каждые несколько минут и что каждая дверь, сколько бы раз ее ни открывали, будет вести в одно и то же место. Правда, дверь из их комнаты вела ночью куда-то… Впрочем, это было что-то вроде сна.

«Кни.а» — книга? Третья книга? Где здесь есть книги, среди которых можно найти третью? Разумеется, напротив. Нламинер вышел на минутку в библиотеку и быстро вернулся. Понятно. «Третья книга слева вверху». Какая-то простая загадка…

Третьим слева — если считать полки, стоя лицом внутрь помещения, был объемистый том всяческих путевых заметок и описаний народов Ралиона. Нламинер посмотрел: издано сто сорок лет назад. Ну да, небось, полным-полно всяких сказок. Искать в такой книге что-то полезное и связанное с маяком?

На всякий случай он прихватил книгу, которая была бы третьей слева, стой он лицом в противоположную сторону. Это был справочник по наиболее известным архитектурным сооружениям Ралиона. Тоже очень полезный, несомненно. Тот, кто оставлял это послание, большой шутник.

Но вот последние слова никаких идей не навевали.

Он сидел, листая пожелтевшие страницы, поражаясь фантазии автора, смехотворным подчас воззрениям путешественников прошлого, когда появилась Рисса и села поближе к камину.

— Холодно, — сообщила она. — Очень холодно для середины лета. Ужасные сквозняки во всех этих комнатах.

Нламинер показал ей книги и сел, прислушиваясь к завывающему за окнами ветру. Рисса захлопнула ставни и вернулась к очагу.

— Иначе, — пояснила она, — и в спячку впасть недолго.

— Вы впадаете в спячку? — поразился Нламинер.

— В прошлом, — ответила она, держа руки у огня. — Будь со мной все мое снаряжение, мне и зазимовать ничего бы не стоило.

Нламинер посмотрел на останки мебели — последний запас дров. Дня на два хватит, не более. Что делать потом — совершенно неясно.

— Слушай, — повернулся он к Риссе. — Не может быть, чтобы здесь топили одними дровами. Даже когда здание еще не было разгромлено, потребовались бы тонны дерева! Что, его везли с Материка?

— Почему бы и нет? — пожала плечами она. — Один раз в год — не так уж и дорого, если речь идет о безопасности многих десятков кораблей.

— Но камин есть только в этой комнате! Как обогревались остальные? Рисса задумалась.

— Должно быть, какое-то центральное отопление. Я, правда, не помню, чтобы оно было на планах, но что в этом такого интересного?

Нламинер поднялся.

— Где-то в кладовках я видел зимние одежды, — сказал он, подбрасывая новое полено в огонь. — Поищу, может, там что-нибудь найдется.

— Отвратительная погода, — пробормотала Рисса, поворачивая хвост к огню. — Не хватало только замерзнуть.

Нламинер шел, сжимая в руках изрядно пострадавшую от воды, моли и времени меховую накидку, и прислушивался к каждому звуку. Снаружи уже бушевала метель. Если бы он не видел это своими глазами, нипочем бы не поверил. Позавчера — лето, жаркое и влажное. Вчера — осень, с опаданием листьев, дождями и непрекращающимся ветром. Сегодня — уже зима. Чертовски быстро идет здесь время!

Обратившись лицом туда, где должен был быть Континент, он прищурился, стараясь сквозь вращающийся снежный туман увидеть хотя бы один блик света, хоть какое-нибудь свидетельство существования цивилизации. Но тщетно.

Осколки путеводного шара на крыше время от времени испускали болезненный, неровный свет. Он выхватывал из снежного вихря фантастические, эфемерные картины, от которых становилось не по себе.

Он вернулся в их комнату и вздохнул с облегчением. Как тепло!

Рисса дремала у огня.

Нламинер постоял у окна и вздрогнул. Шаркающий звук донесся до него, словно из другой вселенной — так, что его можно было бы счесть игрой воображения. Он повернулся к Риссе. Та спокойно спала, практически беззвучно и неподвижно — как обычно.

Нламинер повесил на пояс ножны с мечом и выскользнул из комнаты. Сквозняк оплакивал что-то в концах коридора, и отдельные снежинки весело кружились в воздухе. Пыли на полу уже не было — пол был чист и даже, кажется, натерт. Скоро новый, снежный ковер украсит большинство здешних комнат.

Шаркающие звуки донеслись вновь, откуда-то снизу. Нламинер обнажил клинок и поразился: голубое пламя плясало по нему, то пригасая, то проносясь яркими волнами. Нламинер подобрался к лестнице и заглянул вниз. Никого. Ни теней, ни запахов. Он скользнул по каменным ступеням вниз и выглянул за угол. Одна из дверей была приоткрыта. Звук доносился изнутри.

Может, стоит все же разбудить Риссу? Ее чутье никогда прежде не подводило… за исключением тех случаев, когда она полагалась на его чутье. «Что-то с ней не так, — подумал Нламинер, стараясь ни звуком, ни движением не выдать своего присутствия. — Совсем уж врасплох ее не застать. Если что — подниму шум погромче».

Он вжался в стену и подкрался к косяку. Изнутри тянуло запахом горящих дров, пыли и чего-то еще. Слабый скрип. Свист ветра в щелях. Что там происходит?

Нламинер беззвучно возник в проеме. Кто-то, сгорбленный, закутанный в старую шубу, сидел за столом и медленно, словно с трудом, писал в старой потрепанной книге. В камине рядом едва-едва теплился огонь. Нламинер быстро огляделся. Что-то сродни видению Риссы. Очень настоящее, но… не настолько, насколько он сам. Впрочем, раз уж у нас тут летом зима, почему бы не появиться еще одному жителю?

Он медленно, шаг за шагом, приближался к сидящему. Сказалась многолетняя привычка. Ни одна половица не скрипнула под ногами, ничто не захрустело и не покатилось. В кресле сидел, видимо, человек: пальцы были узловатыми, почти коричневыми, но явно человеческими. Пальцы старика или тяжелобольного.

«Лето 102/4.», — прочел Нламинер из-за его спины, уже не сильно беспокоясь о своей безопасности. Он стоял чуть боком: если кому-то еще вздумается пробраться в комнату, он заметит пришельца. Сидящий же, судя по всему, не был опасен. Он прислушался и вновь осторожно наклонился над книгой.

«Метель и сильный ветер продолжаются уже третий день. Нет никакой возможности ухаживать за шаром: от холода я чувствую себя гораздо хуже. Если не прибудет корабль с топливом, то до конца лета я просто не доживу».

Сидящий неожиданно поднял голову и посмотрел Нламинеру в глаза.

Огромного усилия воли ему стоило не закричать от ужаса.

Мертвое лицо открылось его глазам. Оно выглядело так, словно в течение многих лет постепенно отваливалось кусками и недостающие части замещались первым попавшимся материалом. По всем законам природы человек с таким лицом не мог быть живым.

Человек поднялся из кресла и двинулся прямо на Нламинера. Тот, потрясенный, не сдвинулся с места, и случилось нечто странное: человек прошел сквозь него. Кряхтя (судя по движениям), взобрался на небольшую складную лестницу, чтобы поплотнее закрыть створку окна. Нламинер, не веря своим глазам, потрогал стол, украдкой пошевелил страницу книги, дотронулся до чернильницы. Все совершенно материально.

Человек подошел, сгибаясь в три погибели, к очагу, что-то беззвучно сказал и вышел прочь из комнаты. Поборов крупную дрожь, что не позволяла ему пошевелиться, Нламинер направился следом. Не было смысла таиться от старика: все равно он его не заметит.

Он двигался вслед за человеком, заглядывая во все комнаты, поражаясь произошедшим там переменам. Что-то тихонько стучало и бурлило на кухне — кастрюля, стоявшая на плите. Связка ключей лежала рядом с люком, закрывающим спуск в подвал. Человек с величайшим усилием открыл люк (Нламинер подумал, что тут-то ему и наступит конец) и исчез в темноте внизу. Вскоре там зажегся неровный желтый свет, и Нламинер поспешно спрыгнул вниз. Облачко пыли поднялось из-под его ног. Человек тут же обернулся (Нламинер отвел взгляд в сторону), посветил вверх и что-то произнес. Затем, покачав головой, скрылся там, где Рисса обнаружила сгнившие мешки с провизией.

Все там было чисто и аккуратно. Никакой плесени, никакого запаха гниения. А у самого входа был еще один люк (как это мы его пропустили?), в который человек и спускался. Нламинер подошел и заглянул внутрь. Внизу аккуратными рядами стояли какие-то бутыли, свертки, тюки. Пахло пылью. Человек тащил что-то скрежещущее. Вскоре он вернулся со своей поклажей к люку. Это была вязанка дров.

Нламинер привидением следовал за этим существом, все более проникаясь ощущением нереальности. Старик обошел все комнаты, наверху и внизу (заглянул и в ту, где по-прежнему безмятежно спала Рисса), и неожиданно вновь направился в подвал.

В этот раз он двинулся туда, где находилась оружейная. Зачем, интересно? С кем он собрался воевать?

Дверь распахнулась, но никакой оружейной там не было. Да и зачем такому сторожу оружие? Все пространство внутри занимали четыре огромных, высеченных в камне концентрических круга. Посреди черным туманным облаком висел портал. Изящная вязь неизвестного (дарионского — судя по начертанию) языка украшала каждый круг. Понять бы еще, что все это значит!

Человек поднял руку, и внешний круг осветился. Левой рукой старик принялся чертить в воздухе некий знак, контуры которого загорались ярким фиолетовым свечением. Нламинер видел, как шевелятся губы человека, но не мог угадать ни единого слова. Круг погас, и человек сделал шаг вперед. Новый знак — новые безмолвные слова — новый круг гаснет, и снова шаг вперед. Когда перестал светиться и последний круг, портал издал мелодичный звук, и Нламинер вздрогнул. То, что все действия старика были безмолвными, усыпляло бдительность. До чего же напряжены нервы! Он вытер пот с лица и осторожно выдохнул.

Человек постоял у портала, коснулся его рукой и, горестно опустив голову, отправился восвояси. Каждый круг чуть загорался, когда идущий пересекал его, а портал постепенно переставал светиться. Наконец старик исчез где-то наверху и заскрежетал люком.

Запустив крохотный магический «фонарик», Нламинер осторожно поднес руку к границе внешнего круга. Неприятное покалывание стало ощущаться на расстоянии нескольких дюймов, и острая боль — словно от нападения электрического ската — пронзила кисть, когда он попытался пересечь невидимый барьер.

Все понятно.

Дождавшись, когда замолкнут шаги наверху, Нламинер сдвинул люк в сторону и бегом бросился наверх, вознося молитвы всем богам, чтобы линии каждого из четырех знаков не стерлись из его памяти.

Немалых трудов стоило убедить Риссу, что все, увиденное им, действительно происходило.

— Мы здесь одни, — сказала она уверенно — Не считая, конечно, крыс и прочей мелочи. И были одни.

— Что мне, по-твоему, все это приснилось? — возмутился Нламинер.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Нам осталось только поссориться, — ответила Рисса дружелюбно, но с тончайшей ноткой холода в голосе. — Хочешь посмотреть?

Нламинер кивнул. Рисса взяла его за руку, и окружающий мир чуть-чуть расплылся.

— Закрой глаза и мысленно осмотрись, — сказала Рисса.

Даже с закрытыми глазами он увидел себя и Риссу — как два туманных, но вполне различимых силуэта. Где-то под ногами мельтешили многочисленные белые пятнышки. Нламинер попытался вглядеться в пятна — по очертаниям это были мелкие грызуны, какие-то ящерки, всякая мелочь. Смутные туманные пятна за пределами острова. Рыбы? Дельфины? Он не мог сказать точно. Рисса отпустила его руку, и окружающий мир вернул четкие контуры.

Нламинер разжал кулак, и они оба уставились на небольшой прозрачный шарик, что все это время лежал там.

— Вот как? — с удивлением произнес Нламинер и аккуратно уложил шарик обратно в кармашек. Рептилия, не мигая, следила за ним.

Цвета окружающего казались теперь куда более яркими.

— Пойдем посмотрим, — махнул он рукой. — Даже если здесь никого нет, я нашел место, где мы не были. И вот это. — Он помахал в воздухе листком бумаги с наброском каждого из четырех начертаний.

Рисса кивнула.

— Пойдем. Тем более что нам еще предстоит решать, как отсюда выбраться.

Где-то на северном берегу материка, возле того места, где кончаются обширные Лерейские болота, находится множество поселений. Порты там, хоть иногда и замерзают, неизменно деятельны, а поток посещающих их не иссякает.

Кое-кто из предприимчивых жителей пытается выращивать на болотах некоторые редкостные растения, грибы и мхи, кое-кто исследует самые гиблые места в поисках неожиданных находок. Постоянно движущаяся трясина, постоянная опасность, угрожающая жителям, — от болезней ли, что в изобилии подстерегают незадачливого путешественника, от редких, но ужасных обитателей трясин, от самих болот, что то и дело меняют свои границы, — все это никого не оставляет равнодушным.

Человек в сером, подбитом мехом плаще побродил по городу, что всегда несколько притихал по вечерам, прошелся по длинным торговым рядам и повернул к западной окраине городка Лерей. Посмотрев в сторону слоя тумана, постоянно плывущего над болотами, он углубился в лабиринт мелких, древних построек и не колеблясь направился к одному из домиков. У входа в него упражнялся жонглер. Жонглер был молод — лет двадцать с небольшим, — но самое поразительное, что с первого взгляда человек в плаще не смог понять, мужчина перед ним или женщина. Ни лицо, ни одежда — ничто не позволяло выбрать, как обратиться к улыбающемуся артисту. Он подождал завершения нескольких особенно впечатляющих каскадов, пару раз хлопнул в ладоши и сказал:

— Приветствую. Времени у меня довольно мало, и я сразу перейду к делу. Мне нужны твои хозяева.

— Хозяева? — удивился жонглер. Голос его (или ее?) также был бесполым. Человек в плаще покачал головой.

— В настоящее время я ни на кого не работаю, — продолжал жонглер, опускаясь на низенькую скамейку возле дома и вытирая пот со лба. — Может быть, вы ищете хорошего, профессионального артиста? Я с удовольствием поработаю на вас. Это лето — не лучший сезон.

— Я говорю о настоящих хозяевах, Шин-Арон, — ответил человек, внимательно наблюдая за собеседником. — У меня действительно мало времени. Мне нужно их увидеть.

Выражение лица жонглера не изменилось.

— Не вполне понимаю, о чем вы, уважаемый, — было ответом. — Кроме того, вы назвали не мое имя.

— «Там, где солнце не светит, где не светит луна, там мой мир и покой», — продекламировал человек и оглянулся. Никого не было поблизости. Когда он перевел взгляд на жонглера, тот держал в руке не горящий факел, а узкий поблескивающий меч. Улыбка по-прежнему держалась на губах, но глаза уже не улыбались.

— Тот, кто знает чрезмерно много, не всегда в состоянии справиться с грузом знания, — сообщил жонглер. — Известно ли тебе, уважаемый, что я теперь сделаю с тобой?

— Сначала я должен увидеть их, — повторил его новый знакомый. — Остальные проблемы можно обсудить позже.

— Забавно, — проговорил жонглер, опуская меч в ножны. Теперь вместо карнавального костюма он был облачен в какое-то подобие просторного халата. Ткань была почти черной и слабо шелестела при каждом движении. — Впрочем, почему бы и нет? У людей иногда бывают самые причудливые желания. Следуй за мной, странник, если не передумал. Или беги, если надеешься скрыться от меня.

Странник пожал плечами, откинул небрежным движением волосы со лба и вошел вслед за жонглером в полутемный дверной проем.

Угли в очаге еще тлели.

Эта комната была второй и последней жилой комнатой, в которой был камин. Судя по всему, подумал Нламинер, не для обогрева.

Настоящий обогрев осуществлялся как-то по-другому.

Рисса смотрела на камин широко открытыми — на этот раз ярко-желтыми — глазами. Она наклонилась над очагом, принюхалась. Скривилась. Столь же тщательно исследовала журнал для записей. Осмотрела всю комнату.

— Этот человек серьезно болен, — ответила она наконец. Нламинер был слегка разочарован. Рисса ничем не выдала своего удивления, никак не отреагировала на встречу с тем, что считала невозможным. — Очень странно… — Глаза ее вновь позеленели.

Они отправились в путешествие по маяку, посещая те комнаты, куда заходил таинственный старик. На плите (которая была еще теплой) остывала кастрюля с чем-то — на запах — вполне съедобным. Ни следа пыли, разорения, запустения. Подобрав ключи с пола, они спустились в подвал.

Рисса долго прислушивалась к чему-то, прежде чем позволила Нламинеру спрыгнуть в очередной люк. Спустившись туда, Нламинер не смог не издать возглас удивления.

Чего здесь только не было! Аккуратно перевязанные связки дров, от которых шел слабый смолиста запах. Кучи угля. Небольшая с виду печь, вмурованная в дальнюю стену. Помещение было низким, и Нламинеру пришлось пригнуться, чтобы не собирать макушкой паутину. Бутыли с маслом для освещения, какие-то другие фляги, бутылочки, свертки… Несколько сундуков, тщательно прикрытых плотной тканью. Откуда все это?..

Рисса направлялась куда-то в дальний конец этой потайной кладовки. Нламинер увлекся чтением запылившихся этикеток на бутылях и не сразу отозвался, когда его позвали. Он помог Риссе оттащить несколько мешков с углем. Обнаружилась небольшая выемка в стене, в которой валялось нечто, покрытое угольной пылью.

Рисса сдернула покрывало, и высохшее лицо, с обладателем которого Нламинер познакомился недавно, открылось их глазам. Он сглотнул и отступил на шаг назад. Изуродованные губы скривились в чудовищной усмешке, взгляда на которую хватило бы, чтобы самому сойти с ума.

— Закрой его, — прошептал он хрипло, схватившись за грудь, в которой неожиданно стало больно. Рисса не слышала его, осматривая останки, и Нламинер уселся прямо на пол, подальше от страшной находки.

— Он мертв уже несколько лет, — сообщила Рисса, отряхивая черную пыль с ладоней. — Что с тобой?

— Сейчас пройдет, — ответил он слабо.

— Убит ударом по голове. Странно, что он так хорошо сохранился… Впрочем, для нас это не представляет никакого интереса.

Она задумчиво рассматривала Нламинера, лицо которого по-прежнему было серым.

— Сейчас мы поднимемся наверх, — говорила она, помогая Нламинеру встать и добраться до выхода. — Ты запрешься в комнате, а я отправлюсь за помощью. Мне очень не нравится то, что здесь происходит, и, видимо, надо рискнуть.

Нламинер пришел в себя довольно быстро и до комнаты добрался уже своими силами. Там, усевшись на скамью, он наблюдал, как Рисса сцепила руки и пропела что-то, отчего все металлические предметы в комнате отозвались тонким хрустальным звоном. Улыбнувшись, она закрыла глаза. Над ее головой открылся светящийся изнутри «проход» и закрылся вновь, как только ее тело поблекло, стало прозрачным и рассеялось.

Почти тотчас Нламинер услыхал, как что-то словно шумно выдохнуло — так мог бы выдохнуть гигант, подслушивающий за крохотной дверью этой комнаты, который, забывшись, перестал сдерживать дыхание.

Дверь комнаты с треском распахнулась, и второй Нламинер, улыбаясь, с рукой, поднятой в приветственном жесте, вошел в комнату. За дверью открылась пустота; Нламинеру померещились мерцающие огоньки, туманности, шелест ветра.

— Вот мы и встретились, — сказал его двойник, усаживаясь рядом на скамью. Голос был, видимо, его собственный: слегка гортанное «р», едва заметные следы свиста. — Я не смогу беседовать долго, но в присутствии твоей назойливой подруги беседы бы вовсе не получилось.

Нламинер закрыл глаза и посидел несколько секунд, прежде чем открыть их вновь.

«Это я уже слышал», — чуть было не вырвалось у него. Однако внутренний голос, в котором он до сих пор ни разу не усомнился, посоветовал не говорить двойнику о предыдущем ольте, с которым не так давно довелось поговорить.

— Ты уже говорил с ней. — Нламинер говорил утвердительно.

Тот кивнул. Нламинер заметил, что двойник держится с достоинством, которое пристало бы королю. Одет он был весьма просто — такую же поношенную одежду носил он сам несколько лет назад. «Запомни это, — сказал внутренний голос. — Каждая мелочь имеет смысл».

— Так что же ты хочешь от нас?

— Ты когда-нибудь слышал о Суде Смертных?

Нламинер покачал головой. Кое-что он знал, но было интересно услышать это от чужака. Тот устроился поудобнее, насколько позволяла простая каменная скамья, и начал рассказывать.

Нламинер украдкой скосил глаза под скамью и облегченно вздохнул про себя. И он сам, и его собеседник отбрасывали тени, как и подобает нормальным людям. Может, хоть это не сон!

По словам чужака, Суд Смертных собирался в тех исключительных случаях, когда божества и им подобные силы не могли договориться самостоятельно без развязывания опустошительных войн во всех аспектах реальностей. Божества выбирали незаинтересованных лиц — тех, кто отличался бы ясным умом, но не имел бы никакого отношения к конфликту. В указанное время собирались все избранные судьи и выносили вердикт. Этот вердикт был окончательным, каким бы он ни был.

— Понятно, — кивнул Нламинер. — Но мы-то здесь при чем?

— Я предлагаю тебе стать одним из судей.

— Почему бы не попросить об этом как-нибудь проще? — Нламинер припомнил все странные события, что произошли в последнее время, и рассердился. — Если то, что происходило, — способ убеждать, то я скорее убежден не помогать тому, о ком идет речь. Или той. Не имеет значения.

— Боюсь, что ты неправильно понимаешь. — Собеседник вздохнул, но в глазах его блеснули огоньки, не ускользнувшие от Нламинера. — Не я… не тот, кто послал меня к тебе, сделал все это. Это работа тех из богов, кто не хочет, чтобы Суд состоялся. — Он нервно постучал пальцами по сиденью.

— То есть если мы выберемся отсюда…