Обет молчания Ильин Андрей

Часть вторая

Интервью проходило в неформальной обстановке, под коньячок и закусочку. Языки развязывались. Не самые умные вопросы задавал не самый далекий журналист не самого известного телевизионного канала. На вопросы отвечал не очень раскрученный, но хорошо известный в узких кругах эксперт-востоковед, обладатель всевозможных званий и регалий.

Востоковед спросил у журналиста:

– Вот вы спрашиваете, как нам быть? Хотите услышать рецепт?

– Ну да, хотелось бы…

– А нет единого рецепта! Кто-то полагает, что террор можно уничтожить встречным террором, исходя из принципа око за око, зуб за зуб. Наивная позиция, хотя бы потому, что у цивилизованных белых зубов на размен не хватит. Вы, наверное, слышали про снайперские атаки и взрывы, случившиеся на базах боевиков у них на родине?

– Что-то такое слышал, профессор.

– Ну, конечно, слышали. Хотя, должен заметить, события эти не очень афишировались. Террористы не любят акцентировать внимание на своих поражениях, предпочитая трубить о победах. Это правильно. Успех, в отличие от провала, привлекает субсидии и помогает вербовать новых союзников. Обратили внимание, когда произошли эти события в Европе? Сразу после упомянутых мною зачисток. Ни позже, ни раньше. О чем это говорит? О том, что боевики решили ответить ударом на удар. Незамедлительно. Чтобы доказать, что они всё так же сильны. Те, кто придумал и осуществил эту атаку, просчитались! Они хотели остановить террористов, а получилось так, что простимулировали их на новые акции! Понимаете, о чем я говорю?

К сожалению… Выходит… Совсем нехорошо выходит. Плохо выходит! Боевики сидели тихо, пока их гнездо не разворошили жестоко и бесцеремонно. После этого они пошли в атаку. Те выстрелы и взрывы спровоцировали новые теракты, они послужили для них катализатором… Посеявший ветер пожнёт…

– Эти люди просто не понимали, что творят! Не учитывали специфики Востока! Руководствуясь благородной целью, хотели уничтожить движение, но добились лишь того, что под знамена террора встали новые бойцы, чтобы мстить за погибших родичей и друзей, потому что обычаи кровной мести никто еще не отменял! Она у них в крови. Эта культура сложилась веками! Если люди из чужого клана убили кого-то из твоих родичей, ты должен убить кого-то из их близких! Не отомстить – значит обречь себя на позор. Если в вашей семье не осталось мужчин, ждите, когда подрастут мальчики! Правда, им не всегда дают вырасти, убивая потенциальных мстителей. И тогда месть начинается раньше их совершеннолетия. Известны случаи, когда кровниками выступали десятилетние подростки, считай дети, которые брали в руки оружие, дабы спасти честь рода. Это очень интересные, хотя и варварские, обычаи. Но не учитывать их в современных реалиях нельзя! Убив одного, ты обретаешь десятки врагов. Кроме того, каждый убитый боевик становится мучеником и уже мертвый «вербует» новых сторонников, которые встают под знамена ислама! Цивилизованные решения здесь не работают. Всё у них шиворот-навыворот. Я занимаюсь данной проблемой уже тридцать лет, но иногда просто в тупик встаю. Чужая душа – потёмки. А их души – потёмки в тех потёмках!

– Но как тогда можно победить терроризм?

– А никак! Терроризм победить нельзя. Он был и будет. Всегда войны сопровождались внутренними бунтами и резнёй. Меняется только вид оружия. Раньше убивали кинжалами и мечами, потом стреляли из луков и арбалетов, из пищалей. Чумой и холерой заражали – да-с! Нынче взрывают, потому что динамит изобрели. Рано или поздно они рванут маленькую атомную бомбу, потому что она тоже уже есть. Всё, что изобретает человечество, террор использует в своих целях. Не сразу, но всегда!

– Неужели нет никаких шансов?

– Если бы я знал универсальный рецепт, мне бы человечество памятник поставило из чистого золота в полный рост. А я, как видите, не маленький, и комплекция у меня… Но нет – рецептов. У меня – нет! Знаю одно: терроризм можно победить только изнутри.

– Как вы сказали?

– Я сказал «изнутри». Так погибали великие империи, которые невозможно было просто завоевать. Так погиб Рим, так погиб Советский Союз.

Изнутри? Ну да, правильно сказал! А если снаружи, то тот же самый результат. Это уже проходили…

– Спасибо, профессор, за столь содержательное интервью. Нашим зрителям очень интересно будет узнать ваше мнение.

– А когда, простите, передача выйдет в эфир?

– Выйдет, обязательно выйдет!

Изнутри! Вот оно – вводное слово. От него можно плясать, как от печки, тут профессор прав. Действовать в лоб он попробовал, и вполне удачно. Положил командиров, без счету рядовых боевиков, взорвал склады и даже Советника прихватил… Повеселился от души! А что толку? Разбитый противник перегруппировался и тут же нанес ответный удар. Ничего он не добился. Вернее, добился обратного результата! Потому что – снаружи! Ведь он же Учебку прошел. Ту, первую! Где их готовили для заброски через линию фронта в тыл вероятного противника для организации на временно оккупированной территории диверсионно-разведывательной работы. Специальность у него такая воинская – подпольщик, хотя в военнике было написано что-то совсем другое. Объясняли им, втолковывали, что нельзя победить партизан. Регулярные войска можно, партизан – нет. Не работают армейские методы против мужиков, взявшихся за вилы. Не помогают захваты плацдармов, фланговые охваты и прорывы линий обороны моторизованными частями. Это как кулаком туман колотить. Многие пробовали: и Наполеон, и Гитлер, и французы в Алжире, и американцы во Вьетнаме. Запамятовал он те уроки… А теперь вспомнил.

Не взять террористов лобовой атакой! Только если изнутри! Тихой сапой! Как в природе. Как кукушонок, которого пернатая родительница подбрасывает в чужое гнездо, а он, вылупившись, всех прочих птенцов из того гнезда выбрасывает. И жрёт приносимых червячков за семерых, поправляя свое здоровье!

Как кукушонок! Как в природе! Так и попробуем!

– Знаете этого человека на фото?

– Знаю. Это Мустафа из рода Азиза, уважаемого рода.

– А можно подробнее?

– Это как?

– Бытовые подробности: с кем они дружат, с кем враждуют, какие долги имеют. Может, интрижки на стороне. Я заплачу. Я очень хорошо заплачу.

– Зачем вам это, уважаемый?

– Я продюсер. Я сериал задумал о быте и нравах Востока. О древних родах, взаимоотношениях поколений, семейных проблемах. Моему зрителю это будет очень интересно. Вы поймите, в Америке ни черта о вас не знают, им что Аллах, что Будда, всё едино. Вот я и хочу показать Восток, так сказать, изнутри: как живут люди, как знакомятся, женятся, изменяют, уходят, детей воспитывают, воюют… Это же безумно интересно, потому что совершенно незнакомый, непривычный уклад жизни. А антураж какой! А музыка! А танцы! Я хочу взять за основу историю нескольких реально существующих семей и на их основе написать сценарий, серий так на пятьдесят. Знаете, историю этаких восточных Ромео и Джульетты… Хотите быть консультантом фильма? Я могу хорошо заплатить. Но только мне нужна реальная и, как бы это сказать, чуть-чуть скандальная информация. Ну, вы понимаете, зрителю не интересно, когда всё гладко и причесано, зрителю нужны конфликты, бурные события, сильные эмоции, тогда сериал будет иметь успех. Мне сказали, что вы можете быть хорошим консультантом, что вы знаете многие здешние секреты. Мне рекомендовали вас. Пять тысяч в месяц! Долларов.

– Сколько?

– Пять! И еще премии за отдельные эпизоды, которые сценарист закажет. Что-то экзотическое – межродовые обиды, конфликты, кровная месть… Зрителю это нравится. Но только обязательно на документальной основе, без фантазий, без клюквы. Фантазеров и в Америке хватает, а вот таких, как вы, которые в гуще событий, которые всё про всех знают… Это дорого стоит. Это стоит еще по тысяче баксов за каждый эпизод. Если без фантазий. Ну что, договорились? Я рад…

Род Азиза… Прадед. Дед. Отец. Дети. Свадьбы-похороны. Торговля-лавки-деньги. Взаимоотношения с другими уважаемыми семействами…

Оп-па… Семнадцать лет назад один из юношей клана на дискотеке поссорился с приятелем из другого клана. Чего-то они там не поделили. Слово за слово, возникла драка, в ходе которой один юноша не очень удачно толкнул другого. Тот упал на бордюр затылком, проломил черепушку и через три дня помер, не приходя в сознание. Дело тогда замяли, признав несчастным случаем, хотя между кланами с тех пор отношения охладели. Интересный фактик… Надо его запомнить и узнать все подробности, вдруг пригодится.

Что там дальше?

Юноша Мустафа, который приятеля к бордюру до смерти приложил, вырос, возмужал и стал уважаемым человеком в одной религиозной организации с боевым уклоном. Был вначале рядовым, а потом пробился в командиры. Карьеру сделал. И теперь ходит в ближних подручных у Курбана. А Курбан – это личность известная.

Что там на него? С кем дружбу водит? А раньше с кем водил? А в школе? Ухаживал за кем? Любил кого? Спотыкался на чем? Каких врагов имел? А он их имел! Все врагов имеют, не живут люди в мире и дружбе со всем белым светом, обязательно кому-нибудь ножку оттопчут. Или им оттопчут.

Ага, есть такой фактик… Для интересного сценарного эпизода, за который тысячу баксов отдать не жалко. Молодец консультант, нарыл! Прибывает информация. Множатся файлы. Посторонний в них ничего понять не сможет, а заказчик ориентируется, как рыба в аквариуме.

Трудятся «консультанты», перепахивая каждый свой род, свой город, свой регион, свои персоналии. Пересекаются событиями, именами, фактами, от этого картинка становится объемной. Если придумал что-то или исказил под заказ, то другой «историограф» эту ошибочку поправит или, сам того не зная, укажет на нее. Ведь на каждое происшествие всегда есть несколько точек зрения. Один говорит: этот виноват, другой: ничего он не виноват, просто его подставили. Третий утверждает, что виноват именно тот, кто подставил. Четвертый объясняет, что все они там хороши, все в дерьме по самые маковки. А последний, ухмыляясь, сообщает, что просто еще одного участника тех событий упустили, потому что не знаете его, а он и есть главный провокатор и виновник.

И так из разнородных и противоречивых показаний вырисовывается ясная, как на приборном стеклышке, картинка. Очень интересная картинка. Со многими персонажами и массой статистов, причем последние, в свою очередь, в других событиях, уже не статисты, а герои-любовники или главные злодеи или жертвы. Сюжетные линии причудливо переплетаются, образуя крепкие узелки, не заметные со стороны.

И так, постепенно, карта региона покрывается тысячами нитей, идущих от человека к человеку, от группы приятелей к другой группе, от невесты – к жениху и к бывшему жениху, отвергнутому и потому обиженному, а от него к его приятелям, которые ему сочувствуют, а от тех приятелей к их друзьям, от друзей к родственникам, которые ведут свой мелкий бизнес, но ведут его на базаре, и от них такое число ниточек во все стороны разбегается, что в глазах рябит!

И оказывается, что это только со стороны кажется, что Восток дремлет, что все у них там спокойно и хорошо. Тишь да гладь. Ан, нет! Люди – они и на Востоке люди, человеки, со всеми присущими им недостатками, заблуждениями и пороками. И такие там сюжеты, такие конфликты вскрываются! Такие скелеты из шкафов вываливаются, что Шекспир отдыхает!

И очень хорошо, что вскрываются. Это же сценарий! И все эти ниточки судеб нужно по новой сплетать-расплетать, множа связи и события, но уже не доверяясь фортуне, которая, конечно, известная выдумщица и может увести не туда. А надо – туда! Куда надо! Такая работка… которой разве только господь бог занимается, людскую колоду перетасовывая. А теперь вот еще кое-кому придется. Но самому с таким делом, с такой физиономией, в этой стране не управиться. Да и зачем подставляться? С такой задачей вполне себе справится нанятый персонал, знающий местные условия. Знает, кому что и как шепнуть, чтобы завтра об этом каждая собака знала! Вот они пусть и работают.

И с ними пусть работают другие подставные фигуры – заказчики, которые не местные, которых никто не знает и которые, сделав свое дело, исчезнут отсюда навсегда. Или… совсем исчезнут… Потому что чужие ниточки – это благо, а свои светить никак нельзя! Свои ниточки очень надежно прятать надо. Или… резать.

– Скажите, вы вели это дело?

– Когда?

– Давно, лет десять назад, когда работали в криминальной полиции. Подростки подрались и один другого о бордюр приложил, насмерть.

– Да вроде было что-то такое. Много чего было, всё не упомнишь.

– А вы постарайтесь.

– Зачем?

– Справедливости ради.

– Нет, это несчастье было.

– А я вот тут с судмедэкспертом одним поговорил, так он считает, что это не случайно. Это преднамеренное убийство. Траектория падения и характер повреждений на это указывают. Очень хорошо он разобрался и очень хорошо за свою работу получил. Три тысячи долларов.

– Сколько?

– Три тысячи.

– А зачем вам это? Откуда вы вообще взялись?

– Можете считать, что из «Общества по восстановлению справедливости». Устроит?

– И зачем «Обществу по восстановлению справедливости» понадобилось это дело ворошить?

– Например, затем, что кто-то решил напомнить участникам о былых обидах, чтобы из всего этого извлечь некоторую пользу для себя. Когда двое дерутся – третий с той драки снимает сливки. Ну, это я вам так, по секрету. Они обратились к нам, а мы к вам.

– Не понимаю.

– А что тут непонятного? Допустим, два человека имеют на базаре лавки. И оба торгуют одним товаром. И тут появляется третий, который тоже хочет торговать этим товаром, а все места уже заняты.

– Ну?

– Так вот, если первые торговцы подерутся всерьез, то на базаре сразу две лавки освободятся. И третий может спокойно торговать. Это я так, образно, для примера. Хотя почему образно, вполне себе конкретно, с указанием на личности, но без имен. Хочется надеяться, что в конфликт третья сторона ввяжется, но она ни сном ни духом!

Вот что значит во всем разобраться и всё обо всех узнать. И ниточки, идущие от человечка к человечку, расплести и теперь дергать за них согласно сценарию.

– Ну что, вспомнили то дело?

– Нет. Давно это было.

– А если память освежить сотенными бумажками?

– Да, что-то было. Начинаю припоминать.

– А вы еще напрягите память. На несколько соток. Слышите, как они шуршат?

– Было такое дело. Но там чистый несчастный случай.

– А если еще три бумажки?

– Хотя сомнения у всех имелись. Просто замяли это дело, никому не хотелось вражду между семьями разжигать.

– А правду рассказать сможете? Как было на самом деле? Вы ведь ничем не рискуете. Вы теперь в отставке, а то дело в архиве. Придет к вам парень, вы ему честно расскажите, как погиб его старший брат. Это ведь благое дело – правду рассказать.

– Ну, хорошо. А чего это он вдруг ко мне придет?

– Добрые люди ему адресок подскажут. Он ведь уже сомневается, уже ищет того, кто правду знает. Хочется ему правду о смерти брата узнать. Молодой, горячий. Только когда рассказывать станете, не надо как по протоколу, побольше эмоций: преступник исподтишка, по-подлому, ударил изо всех сил, потерпевший упал – голова о камень и кость вдребезги. Никто помощь не оказал и врачей не вызвал, а преступник просто ушел. Ведь ушел?

– Я не знаю.

– Я знаю. Ушел! Вот про это и расскажите. Правда всегда восторжествует. Даже через десять лет!

Еще пять бумажек…

Теперь вбросить информацию женщинам. Это лучше, чем по телевидению в прайм-тайм рекламу прокрутить. Эти сцепятся языками, разнесут…

– Ты слышала?

– Что?

– Про Каххара.

– А что он?

– Говорят, полюбовницу себе завел.

– Ну и что? Все заводят, Аллах их покарай!

– Не в том дело. Полюбовница-то его знаешь кто?..

И на ушко, на ушко, чтобы никто не услышал.

– Не может быть! Она же замужем!

– В том-то и дело. Но они так полюбили друг друга, так полюбили! Но только об этом никто не знает, потому что, если узнают…

Ну, теперь-то, конечно, узнают. И разнесут. Может, до смертоубийства дело не дойдет, что будет жаль, но кое-кто на кое-кого зуб заимеет. Подозревать начнет, замечать, потому что дыма без огня не бывает. Мужчины здесь восточные, горячие… И в одной малопочтенной организации, где оба они не покладая орудий преступлений трудятся, может случиться маленький производственный конфликт. Ну, или как минимум ослабнет взаимное доверие – трещинка образуется. Которую, если вбросить в нее новую информацию, можно раскачивать и расширять, как ломиком. И у участников тех событий появится много дополнительных забот, и это отвлечет их от основной работы. А если удастся сильнее ситуацию раскачать, то вместо боевых друзей образуется два боевых врага. И спишется целая боевая единица. Когда от тебя твоя жена с твоим другом гуляет, да еще на Востоке, да еще все об этом знают и над тобой смеются, то тебе точно не до работы, то есть террора. Вот и пусть они лучше друг с другом отношения выясняют, чем с ни в чем не повинными гражданами. Пусть сцепятся. Пусть ворон ворону глаз клюет! И пусть – выклюет! Такая вот задачка.

Что там еще, кто с кем гульнул, кто про кого обидное слово сказал?

Абасс сказал что-то про Инара… Вроде бы что он с женой собственной справиться не может, потому что… не хочет. Женщин совсем не любит. Он ведь в Германии учился, а там такие безобразия творятся, чтоб Аллах их всех наказал! И он в тех безобразиях, в той Германии… И теперь жена ему не нужна, а нужен… Ах, как обидно сказал! Зачем так сказал? А ты пойди выясни. Он, конечно, отпираться начнет, обижаться, за кинжал хвататься, кричать: «Замолчи, презренный, пока я тебе язык не отрезал!» Только чем дольше он будет кричать, тем больше будет подозрений. Он ведь долго в Германии был, а это уже вызывает подозрения и пересуды. Если, конечно, правильно информацию вбросить. А про того сказать, что он этого в грош не ставит. А этим про тех: что скоро их бизнес накроется, потому что они тем же самым займутся и уже деньги достали.

Мутить, мутить – как будто огромной палкой в чане с дерьмом ворошить, перемешивая его содержимое. Всех со всеми! Вдоль и поперек! Мешать, сливать, путать, стравливать, напраслину наводить – тут важна не убедительность, а масштабы. Кто-нибудь где-нибудь не выдержит, чего-нибудь в отместку учудит, ответку получит и сам на нее ответит. И пошло-поехало! Важно, чтобы сцепились именно те, кто должен, для чего вброс адресный должен быть! А адреса эти – известны.

Мирных граждан мы не трогаем и в помойных чанах не мешаем. Зацепляем иногда, но лишь случайно, лишь в качестве массовки в чужих интригах. За что им, конечно, перепадает. Но дерьмо мешают – брызги летят.

– А ты в курсе, что Мурза на твое место метит?

– Откуда знаешь?

– Сказали. Слух идет. Мурза обронил, что ты стар стал и с делом не справляешься, что убирать тебя надо, как состарившегося коня из-под седла.

– Так сказал? Шакал!

– И еще сказал, что не сегодня-завтра… Сам не слышал, но люди судачат. А люди просто так болтать не станут!

А ведь точно, на днях он так посмотрел и так сказал, как раньше не говорил. И не смотрел. И вообще каким-то слишком самоуверенным стал, перечит на каждом шагу… Ну, конечно! Тут ведь если начать подозревать, всякое слово перевернуться может. И каждый взгляд подозрительным стать. Главное, пищу для сомнений вовремя подкинуть! Так подкинем, не вопрос.

Сотни фактов и тысячи словечек в чужие нужные уши, как яд, вольем. Оно, конечно, слово не пуля, но вода тоже не отбойный молоток, а камень точит. Всё точит и точит. И получаются глубокие ущелья, перерубающие горные хребты! От обыкновенной водички…

Но это всё так – мелочи, хотя и очень разрушительные, выедающие изнутри. А вот если по-крупному…

Пора и по-крупному…

– Вот его фото. Посмотри. Знаешь такого?

– Нет. Впервые вижу.

И не должен знать. Он ведь не из этого рода, не из этого города, не из этой страны. И сильно не любит тех, кто в этой стране и в этом городе. Но похож на них, потому что одной крови, одного цвета кожи, одного языка. Просто пути-дорожки их разошлись – его и его страны.

– Запомнил?

– Ну.

– Тогда встретишь его там, где я скажу. Ножом пырнешь, но не до смерти. Так, чтобы не сразу, чтобы потом умер. Нож в ране оставишь. Справишься?

Усмехнулся в ответ. Резать они тут все с детства мастаки.

– Пырнешь и скажешь: «За Захида». Только не перепутай. И рожу прикрой, чтобы не узнали тебя. Сделаешь?

– Сделаю.

– Вот аванс. Вторую половину получишь в аэропорту. Улетай сразу после дела и сюда ни ногой, а то они тебя достанут. Будет еще работа – позову…

Ночью кто-то зарезал юношу из одного очень уважаемого рода. Как поросенка зарезал! Подошел в темноте, так что лица разглядеть нельзя было, спросил:

– Ты Зульфат?

– Зульфат…

Незнакомец вытащил нож и ударил юношу в бок. Ударил и толкнул в грудь. Юноша упал, обливаясь кровью.

– Это тебе за Захида! – Убийца пнул раненого и скрылся в темноте.

Юноша умер не сразу. Он успел позвонить по мобильному и сказать слабеющим голосом:

– Меня убили… За Захида… Я ничего не мог сделать…

Когда его нашли, он был еще теплый. В боку торчал нож с резной ручкой. Убийца не взял у него ничего, даже денег. Мужчины рода собрали совет.

– Это не случайность и не ограбление. Это месть!

– Кто может нам мстить?

Мстить могли многие, потому что за сотни лет столько крови было пролито, что все всем должны были.

– Перед смертью он назвал имя.

– Какое?

– Он назвал Захида! Он сказал, что его убили за него. Если бы он умер сразу, мы бы не узнали этого имени.