Обет молчания Ильин Андрей

Было жарко… Да… Они пили зелёный чай. И кто-то из них случайно плеснул его на экран. И экран протёрли. Есть, вот она картинка! Вот они, недостающие цифры. Широта… Долгота… Если он ошибся, что-то перепутал, то навигатор укажет какую-нибудь другую страну. А если угадал…

Вбиваем широту… Долготу… Есть точка! В этой стране, не в другой. В этой пустыне, а не где-то еще! Теперь он уверен, теперь он знает – там схрон! Сколько километров? Тридцать? Всего лишь тридцать? Ну да, не парились ребятки, пошли по легкому пути, использовали знакомую дорогу, тот самый съезд с автострады. Свернули, проехали десяток километров и сошли на целину.

Есть схрон, и он близко. Как локоток, который не укусишь! Даже если он вспомнил всё правильно и если навигатор не ошибся, то как найти яму под песком? Достаточно двадцати-тридцати метров погрешности, чтобы ничего не найти. Не может же он перепахивать пустыню, перебрасывая кубы песка? Мало одних только координат, мало… Что-то в том отчете было еще… Что?..

Метка! Помощник упоминал метку. Еще хвастался… Да, хвастался и утверждал, что никто не догадается, так они всё здорово придумали! Но метка была необычная – не дерево, не куст… Нет, что-то неприятное, противное… Он помнит это ощущение, когда узнал…

Точно, верблюд! Дохлый! Вернее, истлевшая мумия верблюда, которого они случайно нашли в пустыне и перетащили ближе к схрону. Он еще смеялся и вспоминал про пиратов, которые метили клады скелетами. Мумия верблюда! Сорок шагов от морды верблюда, в сторону, куда вытянута шея. Тридцать километров и сорок шагов! Это шанс. Может, не великий, но шанс! Вычислить направление и держать его по звездам. Их учили, он помнит, он умеет. Сверяться по навигатору, лишь бы тот не врал.

Ну что, пошли? Пошли! Теперь уже не лишь бы куда! Теперь понятно – куда! Ходу!

– Что там у вас?

– Всё нормально. Идем по следу.

– Куда он двигается? К дороге?

– Нет.

– Как «нет», а куда?!

– В пустыню.

– Зачем?! Это же верная смерть!

– Непонятно. Может, он потерял ориентировку? Или просто сошел с ума?

Сошел с ума? Это нехорошо, сумасшедших не допрашивают. Но что-то в это не верится. Такие с ума не сходят! Но зачем он тогда идет в пустыню – всё дальше и дальше?

– Вот что – пошлите туда еще людей.

– Зачем? Он же один! Куда он денется?

– Пошлите! Забросьте их подальше, пусть они стягиваются в центр со всех сторон. Закройте ему все пути отступления. И возьмите его живым – только живым!

– Но наши братья…

– Потом я вам его отдам. Обещаю. Но только – потом. Не раньше!

Пришел? Это то место? Верблюд, вернее, то, что от него осталось – выбеленные на солнце кости, остатки шкуры, оскаленный череп. Череп указывает направление.

Есть ли погоня? Погоню пока не видно, но слышно! Позади и впереди слышен шум моторов. Скоро, очень скоро они будут здесь. Считаем шаги: раз, два, три… тридцать… Где-то здесь, но где? Надо встать на колени и копать, рыть этот горячий, раскаленный песок. Глубже, еще глубже. Сколько до схрона – полметра-метр песка? А выкопал уже больше.

Пусто, здесь нет ничего! В чем просчет? Сдвинуться еще на пять метров. Копать, копать…

Уже нет сил, потому что нет воды, потому что высох весь, как тот дохлый верблюд! Даже слюны нет – сухой как песок язык скребет сухое нёбо. Возле губ лопается ссохнувшаяся кожа…

Копать. Копать…

Доска? Доска, та самая! Неужели? Копать по доске, до самого края. Вот он! Подцепить, потянуть… Нет, не хватит сил. Нужно сбоку и снизу.

Копать!

Какой-то колышек… Сетка… Наверное, так закреплены стенки ямы. Перерезать, перепилить, зубами перегрызть!

Чернота провала. В него осыпается песок. Теперь быстро заровнять поверхность бархана и часть следов. И протоптать их чуть дальше и в сторону, мимо схрона. Главное – успеть. Замести одеждой обратный след. Они, конечно, сообразят, найдут его, но не сразу.

Теперь нырнуть в провал, заткнуть дыру одеждой, высунуть руку, нагрести сверху песок, хоть как-нибудь.

Темнота. Включить экран мобильного. Видны колесо, борт машины. Армейский грузовик! Дернуть дверцу. Открылась! Щелкнуть тумблером. Еще раз! Но света нет! Неужели?.. Где там рычаг? Открыть капот, подсветить мобильником. С аккумулятора просто сброшена клемма. Молодцы, позаботились. Поставить ее на место.

В кабине вспыхнул свет! Есть напряжение!

Теперь бачок омывателя. Всё остальное не важно, всё остальное – после! Скрутить крышку. Там должна быть вода! Не будут они заливать в бачок спиртовые омывайки. Зачем, здесь же нет отрицательных температур. Да, вода, запах воды! Как ее достать? Чем? Разорвать рубаху на полосы, сунуть внутрь… Нет, это сложно. Вырвать шланг, идущий к «дворнику», сунуть в бачок, потянуть. Ну же! Вода. Вода!!! Теперь пить, пить, пить… И сразу прояснение в голове. И силы откуда-то взялись! Пустой бачок! Но есть еще вода в радиаторе, но это на потом, на крайний случай!

Ключи. Где они? Должны быть где-то здесь. Такой был уговор. Пошарить под сиденьем, в бардачке… Вот они! Сунуть в замок зажигания, повернуть. Ну же, ну! Затарахтел стартер, зацепил! Взревел мотор, завелся! Ах, как славно.

Теперь оглядеться.

Стены, потолок из просевших досок, накрытых брезентом. Съезд, по которому грузовик сошел вниз, в яму. Что он перевозил? Посмотреть… Вскрыть кузов… Ящики! Много ящиков! А в ящиках? Поддеть, откинуть крышку. Автоматы! Наши калаши в заводской смазке. Подергать затвор, посмотреть. Где патроны? А вот и они.

Что еще?

Поддеть штык-ножом, подцепить стволом автомата очередную крышку. Плевать, что автомат используется как лом, что можно его согнуть – их много, как грязи. Вернее, как песка! Гранаты. Отлично. А тут? Пулеметы, толовые шашки. А запалы? Есть запалы. И бикфордов шнур в мотках. Целый арсенал! Неплохой он был снабженец.

Пулеметы, гранаты, тол – в кабину. Заправить ленты. Отрезать кусок бикфордова шнура. Поджечь. Сколько он будет гореть?

Секунда… Вторая… Третья… Всё понятно.

Нарезать отрезки разной длины. Разложить шашки под ногами. Тол – это здорово, тол лучше, чем гранаты. Гранаты здесь будут почти бесполезны. Что еще?

Гранатомет. Хорошая штука, но в кабине им не бабахнешь – себе дороже выйдет.

Теперь сесть, примериться, прикинуть. Тут ошибаться нельзя… Завести машину, разогнаться… Нет, не разогнаться – места нет. И еще песок, с «крыши». Если долбануть по доскам, песок сверху сойдет вниз, и колеса начнут буксовать. Да и не пробьет машина эти доски.

Что делать? Надо чуть сдуть колеса… Мало, этого будет, мало. Мог бы помочь трап, за который колеса зацепятся, опору найдут! Только где его взять? Досок бы или железа? Так ведь нет их. Как нет? А оружие?! Его здесь…

Выскочить, вскрыть ящики, набросать в три слоя лесенкой перед капотом автоматы, пулеметы! Чем не съезд! Любо-дорого! Теперь колеса не увязнут, не забуксуют, упрутся в оружейную сталь. Но всё равно «крышу» можно не пробить. Ее бы заранее…

Шум! Машины! Нащупали всё-таки, нашли! Теперь нужно торопиться. Теперь время работает против него! Еще раз – разогнаться, вломиться в крышу, выскочить на оперативный простор. Нет… Не так. Если увязнешь на срезе, то всё – конец!

А если подпилить доски, чтобы они сломались? Не пилой – нет пилы. Автоматом, который не хуже, он же как бензопила! Ну что, пробуем? Вскинуть автомат, прицелиться! Чуть ближе к краю. Вот сюда!

Бить в доски длинной, бесконечной, до полного истощения рожка – очередью. Снизу вверх, медленно поводя стволом. Так, чтобы пули ложились рядом. Максимально близко! Как строчка швейной машинки.

Бьют пули в доски. Летят щепки. Ну, еще, еще! Отбросить пустой рожок, поставить новый. Очередь! Поверх тех, первых отверстий, чтобы соединить их.

Затрещали доски, просел потолок под весом песка. Теперь скорее в кабину. Дальний свет! Вспыхнули фары, высветили стены и падающий, уже падающий потолок. Разом хрустнули, разошлись доски, водопадом посыпался песок.

Свет! Свет в глаза. Солнечный свет! Еще сыплется, еще течёт песок. Но ждать некогда.

Первая скорость. По газам. Плевать на мотор и на коробку. На этом грузовичке долго не ездить. Тронулись. Провернулись шины на песке, зацепились за брошенные на землю автоматы, загребли под себя, ломая и куроча, оружие. Но обрели опору. Ну же, ну!

Рванулся грузовик, раскатился на импровизированном трапе, с ходу, с разгона, вломился в разрушенную крышу. Ударили по капоту, по лобовухе, обломки досок. Лопнуло, брызнуло по кабине стекло, рассекая кожу.

Ерунда, чушь! Лишь бы мотор не заглох. Грузовик чуть просел, не справляясь с подъемом, но зацепился, разогнался, выскочил наверх, разбрасывая фонтаны песка и обломки досок.

Люди! Джип! И еще один!

Подхватить правой рукой гранату, выдернуть зубами чеку, швырнуть, не глядя, в разбитое окно, швырнуть подальше, чтобы свои колеса не посечь. Не для того, чтобы попасть в цель, а чтобы побольше шуму наделать. Еще гранату метнуть, но в другое окно. За ней следующую. Грохочут взрывы один, другой…

По газам, по газам!..

Впереди машины. Люди мечутся перед ними. Выбросить на капот пулемет. Плевать, что капот мотает – не важно, что не попадешь, важно стрелять. Застучала очередь, веером посыпались пули, расчищая путь. Кинулись люди за автомобили.

Стрелять, стрелять… И ехать! Фонтанчики песка впереди. Левее, еще левее.

Очередь прошла по джипу, продырявив борта. Надо бы ниже… Но не получится в прыгающем грузовике, стреляя одной рукой. Ничего, главное, чтобы страшно было.

Проскочить мимо замерших автомобилей. Сейчас начнется погоня. Теперь уже оружие не пригодится. Невозможно стрелять назад на ходу.

Гранаты! Нужно швырнуть гранаты. Одна… Вторая… Ухнули. Третья… Взрыва, которые вряд ли кому причинили вред. Теперь всё, теперь гранаты бесполезны! Преследователи будут держать расстояние.

Сзади застучали выстрелы. Несколько пуль ткнулись в борта. Пристреливаются. Вильнуть вправо, влево… Сбить их с прицела. Теперь вся надежда на шашки с запальными шнурами разной длины. Поджечь, выбросить в окно. Секунда, вторая, третья… шестая – нет взрыва. Пятнадцатая – оглушительно ахнуло. Позади встал фонтан песка, закрывая обзор преследователям. Одна из машин вильнула в сторону, накренилась, остановилась.

Ага! А вы думали, что будет граната с известным временем взрыва? А вот хрен вам! Будет тол, который станет взрываться каждый раз по-разному, так что расстояние не просчитать. Может, под капотом рванет, может, чуть раньше. Шашек много, шашек не жалко! Получайте гостинцы!.. Взрыв! Взрыв!.. Песок стеной. Что, неудобно стало стрелять? Пыльно? И страшно?

Преследователи чуть отстали, но это временный успех. Сейчас они сообразят и перестанут сидеть на пятках, пойдут в обход, чтобы ударить сбоку. Здесь может спасти только скорость. Но у них джипы, а у него грузовик.

Добраться до автострады, встать на асфальт, а там – посмотрим.

Газу, газу! И резкий уход вправо, чтобы «заминировать» дорогу. А теперь – влево. И шашечку им. И еще… И еще… Так, чтобы в «дамки»! Выровняться. Взрыв! Взрыв! Теперь они притормозят, не сунутся в стену песка и пыли, побоятся!

Он выгадал еще несколько десятков секунд. Ну, где это чертово шоссе? Вот оно! Яркие машинки на фоне песка. Одна за другой! Ленточкой. Трасса!

Теперь подготовить шашки, подготовить все до последней. Шоссе почти рядом. Как же отвлечь погоню и поменять «колеса», захватив какую-нибудь легковушку? Сомнительный план, но другого нет!

До шоссе рукой подать! Вильнуть вправо-влево.

Швырнуть шашки и еще дымовухи, чтобы ни зги не видать, чтобы как ночью! Взрывы, взрывы, взрывы! Песок, пыль, дым. Содом и Гоморра.

Теперь встать параллельно асфальту, пусть думают, что он ищет въезд.

Где доска? Обломок от оружейного ящика. Сунуть доску, одним концом упереть ее в сиденье, хорошо, что заранее промерился. Вторым обломком ткнуть в педаль газа. Заклинить. Нормально! Зафиксировать руль автоматным ремнем. Вот теперь всё!

Ревет мотор, разгоняется грузовик. И на трассе все несутся, все разбегаются в панике. И какая-то красная машина мечется, прёт по встречке, параллельно грузовику.

Пора! Выбить, распахнуть дверцу, выскочить на подножку и примериться к прыжку. Прыжок! Принять удар в ноги, но не пытаться устоять, спружинить, сгруппироваться, покатиться колобком, гася скорость. Замереть.

Где грузовик? Вон он несется по пустыне, оставляя за собой столб дыма от запаленных дымовых шашек. А преследователи, где они? Не видны, закрыты песком и дымом. Теперь успеть добежать до дороги, остановить какую-нибудь легковушку, пересесть, рвануть, отъехать, потом еще раз пересесть.

Нога, чёрт! Боль в ноге… Неудачно. Бежать, всё равно бежать, даже хромая, даже прыгая на одной ноге! Обочина… Асфальт… Встать посередине, выдернуть пистолет!

– Стоять!

Машина вильнула, обошла его сбоку. За ней другая. Черт, время! Ну же, кто-нибудь еще! Но нет больше машин! Останавливаются вдалеке и разворачиваются обратно.

Всё! Теперь он тут, как жук на паркете. Сейчас опадет песок, осядет дым и прискачет северный, который здесь не водится, пушной зверек по его душу! Жаль! Напрасен был побег, все его мучения, приключения, надежды. Всё напрасно, всё!..

Остается только застрелиться, чтобы без мучений…

Рев мотора… Сзади! Быстро оглянуться. Красная машина прёт задним ходом, как будто с лёту раздавить его хочет. Вскинуть пистолет, прицелиться…

Шофер затормозил, осадил перед самыми ногами, в открытую дверцу крикнул:

– Быстро, садись! Ну, что стоишь, конь педальный! Ну же!

Кто это? Зачем? Думать некогда! Дверца открыта! Быстро в салон!

Машина рванула с места. Сунуть пистолет водителю в бок.

– Гони…

– Я и так гоню. Ну ты, фраер, полегче. Убери свою пукалку, а то стрельнешь ненароком!

Погоди… Он же по-русски говорит… По-русски!!

– Там, сзади, под сиденьем, сумка с одеждой. Переоденься.

Что за ерунда? Кто он?

– Не тормози! Через десять километров пост. Или тебе нужна кабинка для переодевания? Быстро!

Перегнуться, нащупать сумку, вытянуть одежду.

– Но это же женская!

– Извини, детской не было. Переодевайся. Свои шмотки за борт. И паранджу, паранджу не забудь.

– Паранджу?

– А ты что, хочешь в дамском прикиде и с такой рожей? Ты на себя в зеркало взгляни! У меня таких баб быть не может – я правильной ориентации. Переоденешься, ползи назад и сиди, как мышка. Зовут тебя Зухра.

– Здесь какая-то подушка.

– Это не подушка, а твой, на девятом месяце, живот. Сейчас рожать будешь. Если что, постанывай, как баба. Сможешь? Паранджу надень! Мне опозоренная баба не нужна. Готов?

– Ты кто?

– Хрен в пальто – с горочки спустился. Все вопросы потом! А пока в образ бабский входи! Рожай! Сына мне рожай. Наследника! Мне девки не нужны! А то я тебя к папке с мамкой обратно отправлю и вторую жену возьму! Понял?

– Понял!

– Ну, вот и рожай.

– Рожаю…

– Ваши документы.

– Пожалуйста.

– А ее?

– Вот они.

Полицейский полистал документы. Внимательно посмотрел на водителя и на пассажирку на заднем сиденье.

– А как это вы так? – невнятно удивился полицейский.

– А вот так. Страна мне ваша понравилась. Религия, люди. В вашу веру я перешел и женился. Теперь вот жену рожать везу. Ваш я!

– М-м,  – простонала Зухра.

– А что на дороге происходит, вы видели?

– Стрельба какая-то. Может, свадьба.

– Проезжайте.

Машина тронулась.

– Пронесло! – облегченно вздохнул водитель.  – Считай, ты в рубашке родился. Женской. Сейчас заедем в одно место, там переоденешься. Не всё ж тебе бабой быть. Или привык уже?

Ехали полчаса, затем нырнули в какой-то подземный гараж, съехали на этаж.

– Ну что, Зухра, приехали. Личико-то покажи! Теперь можно.

Долой паранджу. Вздохнуть облегченно.

– Как они в ней ходят? Жарко же!

– Привыкли.  – Спаситель повернулся назад, хохотнул: – Ну и рожа у тебя, Шарапов! Дай хоть кровь сотру, пока ты мне всю машину не закапал.  – Потянул из кармана платок, повернулся на сиденье. Веселый, довольный, доброжелательный, с улыбкой в тридцать два зуба. Радуется, что все позади. Еще бы не радоваться…  – Повернись чуток.

– А что это за запах?

– Духи «Красная Москва». Я патриот.  – Протянул руку с платком и… быстро и сильно припечатал ладонь к лицу, отбросив голову пассажира назад, вжав его затылок в сиденье.  – Не дергайся.

– Ты… что?!..

Жесткий удар в солнечное сплетение. Вдох. Темнота и обрывок последней, ускользающей мысли: «Зачем? Он же…»

Советник писал отчет. Это была его еженедельная обязанность. За этот отчет он получал оклад, премии и награды. Даже не за работу, а за эти бумажки. В современном бюрократическом мире побеждает не тот, кто грудью прёт на штыки, а тот, кто может правильно всё описть. В том числе и штыки. Это большое искусство: никого не обманывая, излагая события такими, какими они были, всё переврать.

Что он имеет на сегодняшний день из плюсов?

Три группировки прирученных и прикормленных боевиков, которые к нему прислушиваются. Еще бы, за такие деньги! Но влияние денег надо смикшировать, а выпятить свое умение работать с восточным контингентом, а он не простой. Что еще? Контакты в продажном правительстве. Да не в одном правительстве, а в правительствах двух разных стран. Конечно, продажность восточных правителей ставить себе в исключительную заслугу нельзя – они всегда, испокон века, продавались. Всякая должность стоила денег, но зато и быстро «отбивалась» принятыми взятками, часть которых шла верхнему покровителю. Таковы тысячелетние традиции. Тут надо сместить акценты, потому что – да, деньги, но нужно уметь их дать так, чтобы взяли. Все дают. Что еще из плюсов?

Завербовано два десятка боевиков из охраны первых лиц, но им верить нельзя. Сегодня они продались тебе, завтра перепродадутся другим, послезавтра третьим. Но об этом начальству можно не докладывать. О победе – да. О сомнениях – нет.

Теперь минусы, которые, появились.

Все эти взрывы и снайперская пальба по живым мишеням сильно испортили сложившийся в регионе расклад, изменили политическую картинку. Это ведь только кажется, что в горячих точках царит неразбериха. На самом деле всё там известно, все друг друга знают и во всем прекрасно ориентируются. Всё сбалансировано.

Это как на фронте, когда приезжают «гости» и ужасаются: как вы здесь живете? А почему не жить, когда каждый метр фронта исползан, изучен и обнюхан. Например, батареи. Когда они открывают огонь, лучше падать вот сюда. А там их снайпер, и поэтому теперь надо пригнуться. В двенадцать противник обедает, и можно спокойно сходить до ветру, не опасаясь, что тебе отстрелят пол-задницы… Человек приживается везде и привыкает ко всему. В том числе и к жизни в горячих точках.

Советник тоже привык. Он узнал нравы и обычаи местного населения, изучил персоналии, представлял, от кого чего ожидать, знал своих врагов в лицо, а с некоторыми здоровался за ручку. И с ним здоровались. И это нормально.

И тут вдруг вся эта ерунда со взрывами. Кто, откуда, почему?

Кто-то ввалился в устоявшуюся жизнь, как слон в посудную лавку, всё поломав, перекорёжив и поставив вверх дном. Стрелять начал, взрывать, причем без разбору и логики – всех подряд, так что совершенно не понятно, за кого и против кого он! Создается ощущение, что против всех! Что кто-то надумал извести все боевые организации. Все и разом! А так не бывает. Все эти боевики, все эти религиозные фанатики воюют не сами по себе, у них есть покровители, которые поддерживают, подкармливают и направляют эти движения. Кто-то – одно, кто-то – другое. И все эти покровители знают друг друга.

Не бывает бесхозного террора, потому что это инструмент политики, которым не разбрасываются. Всегда полезно иметь в прикупе пару-тройку смертников, готовых рвануть в подходящем месте бомбочку, чтобы вместе с ней «взорвать» общественное мнение, что-нибудь где-нибудь дестабилизировать, вызвать панику, кого-то под этим предлогом отправить в отставку, кого-то продвинуть в верхние эшелоны, где-то сменить правителей, а куда-то ввести войска… Очень полезный инструментарий, но дорогой, требующий тонкой настройки.

А этот новый игрок, не вдаваясь в подробности, стал уничтожать всех подряд, смешивая чужие карты. А это очень опасно! Политика есть баланс сил и противоречий, устраивающий всех. И кто бы с кем ни воевал, какие бы жёсткие заявления ни делал, все держат себя в рамочках негласных договоренностей, не залезая на чужую территорию, не переходя опасные границы, иначе может случиться хаос.

А сейчас хаос начался! И что теперь со всем этим делать? Начальство теребит, требует информации. Красивыми отчетами здесь уже не отбрехаться – факты нужны. А их нет! Единственная ухваченная ниточка привела к продавцу оружия. Единственная! И это в такой масштабной операции! Но даже эта ниточка оборвалась… Вернее, почти оборвалась.

Странный персонаж… На вид – клерк средней руки, глазу зацепиться не за что. А оружие гнал оптовыми партиями. Где он его брал? Откуда у него столько денег на закупки, кто его субсидирует? Где его аппарат помощников, где его армия, ведь армия должна быть! Как ее можно спрятать так, чтобы ни одной зацепки?

И его побег! Так клерки не бегают! Так бегают профессионалы самого высокого уровня. Так продумать и так исполнить задуманное – это надо уметь! Кто он такой, черт побери? Непонятно. Где он? Неизвестно. Ясно одно – он ключ к разгадке этого мутного кроссворда. Пока единственный ключ. Без него ее не разгадать! Значит, его надо искать – всё здесь перевернуть, всё с ног на голову поставить, но найти!

Руки… Ноги… Голова… Не шевельнуться. Да что же это за напасть? Второй раз за неполные сутки.

Открыть глаза.

Свет и улыбающаяся рожа спасителя напротив. А он, оказывается, и не спаситель. А кто тогда?

– Очухался? Молодец. Быстро от наркоза отошел.

– Зачем ты меня?

– Так ведь ты бы сопротивлялся, ручками махал, зашибить меня ненароком мог. А так – милое дело. Головка не болит?

– Ты кто?

– Извини, не представился. Серёга я, Рябушкин. Сын своих родителей.

Рябушкин? Что-то очень знакомое. Слышал он это имя. Кажется, от Помощника.

– Не тупи. Исполнитель я твой. Ты меня завербовал на дела свои мокрые.

Да, верно, вспомнил. Был такой.

– Откуда ты обо мне узнал?

– А это важно?

– Для меня да.

Подумал… Ответил:

– Помощник тебя сдал со всеми твоими потрохами.

Значит, Помощник…

– Не только мне сдал, но и приятелям твоим, которые за тобой бегали, слил. Гнилой был дядя.

– Был?

– Ну да. Был, да весь вышел. Так что ты не дрейфь – обрублен кончик, дальше информация не пойдет.

– Как ты его?

– Споткнулся твой Помощник. На мне споткнулся. Споткнулся, упал и помер. И другие тоже споткнулись, которые на него ишачили. Нет их. Можешь спать спокойно. Всё нормально. Ты наследил, а я за тобой прибрал. Мне нетрудно.

И всё равно ни черта не понятно.

– А на дороге ты как оказался?

– Прогуливался мимо с баулом женской одежды на заднем сиденье. Ну, ты сам-то подумай.

– За мной приехал?

– За тобой. За кем еще? Не за Зухрой же.

И всё равно ничто ни с чем не вяжется! Как он смог?

– Как ты смог меня найти? Как узнал, что я буду именно в этом месте в это время?

– Любопытный ты, но я рсскажу. Теперь расскажу. Я раньше приехал, загодя. Не люблю опаздывать, не люблю догонять. Приехал, место получше в партере занял, чтобы в проходе не толкаться.

– Так ты…

Выходит, он не вдогонку и не случайно там оказался. Не было никакой спонтанности…

– Только я не туда приехал, я совсем в другое место приехал. И оттуда тебя отследил. С самого начала. С начала и до конца. До каземата. Дальше пройти не смог. Ну а потом выхода твоего ждал на подмостки. Уж думал, что не дождусь. Переживал сильно. Но ты оправдал, ты – появился. Прямо как герой-любовник, улепетывающий от законного мужа. В окно вывалился.

– Ты видел?

– Конечно, видел. Я ж говорю: место в партере занял, оттуда сцена как на ладони. Смотрел на твои упражнения.

– Но зачем?

– Затем за самым.

Неужели?

– И когда я убегал, тоже видел?

– Видел.

– И когда меня пулеметчик…

– И это видел. И тебя и его. Помог, чем смог.

– Помог? Ты? Чем?

– Ну, ты наив. Поди, в сказки со счастливым концом веришь? В шапки-невидимки и сапоги-убегалки? Впрочем, в твоей шкуре любой в чудо уверует. Ну, ты сам прикинь: как можно из чужого, не пристрелянного пистолета, на бегу, запыхавшись, за двести метров, пулю в цель влепить в башку стрелявшего в тебя пулеметчика?

Ну да, верно он говорит, трудно, практически невозможно. Совершенно невозможно! А он тогда решил, что смог. Но это получается…

– Так это… был не я?

– Увы, нет… Ты, конечно, крут как грохотка вареных яиц, но не до такой же степени, чтобы одной пулей сто врагов свалить. Не надо тянуть на себя одеяло супермена. Тот расклад был против тебя. Без шансов. У тебя был пистолет, я так понимаю, с единственным патроном. Поди, для себя берег. У меня винтарь с оптикой, глушаком и полной обоймой. Я тебе помог. Отчего не помочь хорошему человеку, чтобы он меткости своей порадовался? Ты стрелял, и я стрельнул. Ты в божий свет, как в копеечку, а я куда надо. А ты приз за меткую стрельбу себе потянул. Да мне не жалко. Вот и весь сказ про чудо-снайпера. Извини, если разочаровал…

Да, всё так и было. Так, а не как представлялось раньше! Всё сходится… Не он, а вот этот Серёга стрелял из винтовки и попал, потому что для винтовки триста-пятьсот метров не расстояние. Вот и всё чудо. Сплошная проза. Не бывает в жизни чудес – нет, не бывает! Нельзя с пистолетом против пулемета, тем более с единственной пулей! Всё понятно. Но… непонятно. И не всё! Потому что вряд ли он торчал там ради спасения его заблудшей души. Он ведь не знал, не мог знать про побег. Вряд ли для этого он в пустыне залег. А для чего? Совсем для другого!

– Значит, спас меня?

– Так и есть. Спас.

– И для этого, говоришь, выслеживал меня, шкуркой своей рискуя? И ты думаешь, я тебе поверю? В благородство твое?

– А ты поверь! Вот же ты – живой.

– Только связанный.

– Не без того. Но лучше быть связанным пленником, чем свободным от пут мертвецом.

– Давай начистоту.

– Давай.

– По мою душу ты прибыл?

– Ну да, я же говорю.

– Но не для того, чтобы спасать, а чтобы чистить. Меня – чистить!