Обет молчания Ильин Андрей

— Наверное… После операции был жив. Я сам видел.

— Тогда и дальше за ним смотри! Ты им заниматься начал — тебе и карты в руки!

— Но как же так, товарищ майор? Он же живой… А мне обещали серьезное дело доверить…

— А это что, не серьезное? Мужику, понимаешь, ухо под корень оттяпали, а ты…

— Так это же только ухо. Одно… Это даже не тяжкие телесные. Мне бы расчлененку. Ну или хотя бы убийство с отягчающими…

— Ишь чего захотел! Ты вначале с этим делом разберись, а потом…

— Потом — обещаете?

— Потом обещаю подумать. А сейчас хочу дать один совет. В восемь утра начхоз собирает участковых, чтобы какие-то там тумбочки пересчитывать, — потолкуй с ними насчет твоего мужика. Может, они его узнают.

— А если не узнают?

— Тогда пойдешь обычным порядком.

— А они меня послушают?

— Это смотря как ты будешь их просить.

Участковые выслушали горячую речь практиканта с еле скрываемыми улыбками. Потому что пришли в надежде на внеоочередное списание чего-нибудь из подотчетного имущества, а тут…

Но они недооценили прыти практиканта, которому за раскрытие этого дела обещали расчлененку. Практикант вцепился в них мертвой хваткой, по три раза на дню обходя участки.

— Да нет его у меня!

— А вы работников жэков опрашивали?

— Опрашивал.

— А старших подъездов?

— И старших подъездов.

— А когда вы с ними со всеми успели встретиться?

— Как утром встал — так и успел.

— Но время всего десять часов!

— А я рано встал!

— Во сколько?

— Слушай, шел бы ты…

И практикант шел… Вначале в жэки. Потом в сберкассы, куда вносились коммунальные платежи. Потом по старушкам, сидящим во дворах…

— Посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. Вы не узнаете изображенного на ней человека?

В одном месте узнали:

— Вроде похож. А вроде не похож.

— Чем не похож?

— Тот с ухом был.

— Откуда вы его знаете?

— Да не знаю я его! Видел раз.

— И запомнили?

— И запомнил! Потому что позавчера видел. Утром. Когда мимо седьмого дома проходил…

— Я нашел его! — радостно сообщил практикант.

— Уже?! — поразился майор.

— Так точно!

— Ну и кто он?

— Еще не знаю. Но знаю его место жительства.

— Тогда съезди, проверь этот адрес.

— Но, товарищ майор!

— Езжай, езжай. А я пока тебе какое-нибудь серьезное дело присмотрю, — пообещал майор, прикидывая в уме, какой бы еще потенциальный «висяк» сбросить на не в меру шустрого, с шилом в форменных штанах практиканта…

Квартира была обычной двухкомнатной хрущевкой. Правда, с мощной железной дверью и решетками на окнах.

— Похоже, здесь что-то прячут! — уверенно заявил практикант.

— Почему «прячут»? — удивился привлеченный для производства обыска участковый.

— Потому что на окнах решетки! Зачем на окнах решетки?

— Затем что первый этаж…

Участковый махнул рукой на бесноватого следователя и пошел на кухню пить найденный в шкафчике чай с добытым там же сахаром.

Практикант вывернул из стенки всю одежду и все вещи. Обыкновенную одежду и ничем не примечательные вещи.

— Ну что, нашел что-нибудь? — поинтересовался из кухни участковый.

— Найду! — пообещал практикант и стал простукивать стены.

Понятые с интересом наблюдали за его действиями.

— У вас лома не будет? — спросил их следователь.

— Зачем?

— Пол вскрыть.

— Чего вскрыть? — ахнул на кухне участковый.

— Пол. Под полом часто устраивают тайники!..

Практикант выворотил несколько половиц, но ничего, кроме пыли, там не нашел.

— Скажите, у вас в доме батареи внешние или в стене?

— В стене! — хором ответили понятые.

— А почему здесь внешние? Причем такие длинные? Чуть не во всю стену?

— Для тепла, наверное.

— А что, у вас холодно?

— Да вроде нет.

— Тогда будем ломать батареи!

— Да ты что?! — ахнул участковый. — Ты же всю квартиру разнесешь!

— Будем ломать!

Батареи сломались легко. Потому что оказались не из чугуна. Оказались сделанными под чугун! Практикант ковырнул их ломом, и из батарей посыпались доллары.

— Е-мое! — сел на стул участковый. Долларов было много. Очень много!

— Это же сколько? — поразились понятые.

— До черта! Вернее, до его матери! — быстро подсчитал участковый.

— Пожалуй, что «лимон» баксов будет! В двухкомнатной хрущебе! — радостно сообщил практикант. — Я же говорил!

— А вон еще…

— Что?

— Документ какой-то. Вместе с деньгами.

— Ну-ка, ну-ка…

Практикант открыл корочки:

— Вот это да!

— Что такое?!

— Удостоверение. На Егорова Ивана Петровича. Полковника Федеральной Службы Безопасности. И фотография его. Того мужика с отрезанным ухом…

— Ни хрена себе…

Практикант поднял трубку телефона:

— Это я, товарищ майор.

— Да.

— Нашел. Доллары. Много долларов. И удостоверение. Похоже, он полковник ФСБ. Ну тот потерпевший.

— Что ты говоришь? Номер?

— 248762. Да. Еду.

— Ну, что он сказал?

— Приказывает немедленно доставить все к нему.

— Ну, блин, денек!

Через двадцать минут практикант был на месте.

— Привез?

— Вот!

Майор взял в руки удостоверение и долго вертел его в руках.

— Тут такая хреновина получается… Я с дежурным ФСБ связался. Нет у них шестизначных номеров на пропусках! И Егорова нет. Никакого Егорова нет и никогда не было!

— Как же так…

— Так! Вот что, надо поехать и перетряхнуть его квартиру вверх дном!

— Но я уже перетряхивал!

— То — ты! А теперь все мы! Чтобы ни одного квадратного сантиметра!..

Следователи, как по тревоге, повыскакивали из кабинетов.

— Чего спешка такая?

— Практикант миллион долларов нашел!

— Да ты что?!

— Точно!

— И куда едем?

— Еще искать!..

Оперативники распахнули дверцы машины.

— Поехали!

— Куда поехали?!

— На Красную!

— На какую Красную?! У меня рабочий день два часа назад кончился! — возмутился водитель.

— Ничего, перетопчешься. Ты и так за баранкой только и делаешь, что спишь. А мы как борзые!

— У вас работа такая…

Водитель включил мигалку и тронулся с места.

— А мигалка зачем?

— Чтобы домой быстрее.

Доехали действительно быстро.

— Вы давайте шустрее, а то мне ждать некогда, — предупредил водитель.

— А ты, чтобы быстрее, с нами пойди.

— Счас! Я деньги за баранку получаю, а не за перо в бок!

Оперативники, посмеиваясь, вошли в подъезд, поднялись на нужный этаж.

— Здесь.

— Стой!

— Что такое?

— Дверь-то открыта!

Дверь была действительно открыта.

— Может, это ты ее оставил? — спросили у практиканта,

— Да вы что! Слесарь ее при мне на два оборота закрыл.

— Закрыл, говоришь…

Оперативники потянули из карманов пистолеты.

— Готов?

— Готов.

— Тогда — с богом.

Разом ввалились в коридор. Увидели мотнувшуюся в комнаты фигуру.

— Тут кто-то есть!

— Стоять!

Прыгнули к двери, ведущей в комнаты.

— Стоять, гад!

Из комнаты сквозь дверь бухнул выстрел! И тут же второй! Пули ударили в стену и срикошетили в другую, выбивая штукатурку, обсыпавшую оперативников.

— Ни хрена себе!..

Милиционеры отпрянули в стороны, за косяки.

— Вызывай подмогу!..

Две фигуры, проскочив в комнату, запрыгнули на подоконник.

— Теперь они не уйдут! Там решетки! — горячо зашептал практикант. — Надо всем вместе, только быстро…

— Стой, дурак! У них пушка! Пристрелят к чертовой матери!

Вскочившие на подоконник фигуры разом ударили ногами, в решетку, вышибли ее, отбросили, прыгнули вниз.

Водитель милицейского «УАЗа» заметил два упавших на газон тела.

— Эй! Вы там чего?! А ну — стой! — крикнул он, приоткрыв дверцу. — Стой, стрелять буду!

Фигуры шарахнулись в сторону.

— Стой! Я сказал! — заорал водитель, высунувшись наружу.

Коротко хлопнул выстрел. Пуля, пробив стекло дверцы, Ударила водителя в плечо.

— Сто… — прошептал он и сполз вниз.

— Убили! — заголосила, высунувшись в окно, женщина. — Милиционера убили!..

— Что там? — прислушался один из оперативников.

— Черт его знает.

— …милиционера убили…

— Какого милиционера? Мы все здесь!

— Может, водилу?

Оперативники сбежали вниз. На земле, возле левой передней дверцы, корчился от боли раненый водитель.

— Куда тебя?

— В плечо.

— Все! Доигрались…

Во двор, распугивая прохожих мигалками и сиренами, ворвались несколько милицейских машин.

— Что у вас?

— Хреново у нас. Водилу ранили.

— Кто?

— Двое. Вон туда побежали.

— В квартире никого не осталось?

— Вроде никого.

Машины сорвались в указанном направлении.

— Я же говорил вам, что отработал… А вы — поехали, блин, поехали!.. — орал раненый водитель. — Вот и приехали, блин…

— Да ладно ты, не убили ведь…

— А вы хотели — чтобы убили?

Майор встретил оперативников во дворе.

— Какого черта вы сюда приехали?

— А куда надо было?

— В больницу! В больницу надо было!

— К водителю?

— На хрена мне ваш водитель?! К потерпевшему! Потрясите его, если он очухался. Отпечатки пальцев снимите. Ну и вообще… Скажите, пусть там за ним присматривают. И если кто-нибудь к нему придет или его спросит, тут же сообщают нам. Непростой он, видно, мужик, раз хранит в доме удостоверение и такие тыщи долларов. И раз его убивают. И заодно наших водителей.

— Ничего, разберемся. Не впервой…

Но быстро разобраться не удалось. И вообще не удалось… Доллары пересчитали. И оказалось их не миллион, а почти два с половиной.

Подумали, что это фальшивые доллары. Но экспертиза установила, что они настоящие.

Предположили что они были украдены. Но никто об утрате валюты не заявил.

Решили, что они были украдены «своими» у «своих» в процессе криминальных разборок, о которых сообщать милиции не принято. Но оперативники, пошуровавшие по своим каналам, это предположение опровергли. О таких, и даже гораздо более мелких, суммах сексотам ничего известно не было.

Удостоверение полковника ФСБ оказалось фальшивым. Но столь хорошо исполненным, что, пожалуй, лучше настоящего. Причем с полным набором всяческих секретных премудростей, о которых, подделывая их, надо знать!

В довершение всего выяснилось, что паспорт, выданный на имя Егорова Ивана Петровича, никогда никакому Егорову не выдавался.

Егоров Иван Петрович, согласно записи в паспорте, с рождения проживавший в городе, в этом городе никогда не рождался. В школах не учился. В профсоюзах не состоял. Нигде не работал, хотя на что-то жил и имел на черный день два миллиона баксов.

По свидетельству соседей, жены, детей, друзей, сослуживцев, любовниц и приятелей у него не было. Так что никто ничего о нем рассказать не мог.

Отпечатки пальцев, снятые с раненого в больнице, ни по одним картотекам не проходили. Что свидетельствовало о его безгрешности перед органами правопорядка.

В жэке ничего определенного о непонятно каким образом завладевшем квартирой и прописавшемся в ней жильце сказать не могли.

В бюро технической инвентаризации квартира числилась за совсем другим жильцом. Который умер пять лет назад. И не имел родственников с фамилией Егоров, либо созвучных с ней.

На чем круг и замкнулся.

В общем, не было Егорова Ивана Петровича. В природе не было! Хотя был на больничной койке. И был на фотографиях в паспорте и на удостоверении. Был и имел два миллиона с лишним долларов!..

— Вот что, ребятки, выставьте-ка вы в больнице пост. Обязательно выставьте! Рядом с палатой, где он будет лежать. А еще лучше в палате! И чтобы ни одна муха!..

— Есть, товарищ майор!

Из реабилитационной палаты, согласно распоряжению главврача больницы, вынесли все койки. Вместе с больными. Оставили только одну. На которую лег совершенно здоровый, розовомордый, в форме сержанта милиции, с пистолетной кобурой под мышкой пациент. Его через двадцать четыре часа должен был сменить другой, такой же, не жалующийся на здоровье пациент.

Час сержант лежал, напряженно наблюдая за уложенным на противоположную койку гипсовым свертком.

Второй час стал скашивать глаза в сторону выносящих из-под свертка «утки» медсестер и предлагать им свою помощь.

На третий стал слоняться по коридору, заигрывая с младшим медицинским персоналом и молодыми ходячими больными женского пола.