Мотив для исчезновения Пирс Блейк

Блейк Пирс – автор серии-бестселлера «Загадки Райли Пейдж», включающей в себя семь захватывающих книг (серия продолжается). Помимо этого он является создателем «Загадок Макензи Уайт», состоящей из четырех книг (серия продолжается); «Загадок Эйвери Блэк», также содержащей четыре книги (и продолжающейся), и новой серии под названием «Загадки Кери Локи».

Книголюб и большой поклонник триллеров и детективов, Блейк будет рад услышать ваше мнение, поэтому заходите на www.blakepierceauthor.com, чтобы узнать больше и оставаться в курсе новинок!

ПРОЛОГ

Пока он пробирался через пустырь, потихоньку начал зарождаться рассвет. Накануне прошел небольшой дождь, благодаря которому по земле расстелился туман. Он методично шагал, абсолютно не спеша, будто прогуливался там каждое утро.

Повсюду виднелись фундаменты домов, которые никогда не будут достроены. Он мог лишь предположить, что стены начали возводить около пяти-шести лет назад и забросили, как только ударил ипотечный кризис. Почему-то это взбесило его. Ведь было дано столько обещаний этим семьям, строителям, которые работали над проектами, чтобы в конце концов потерпеть такой крах.

На фоне тумана он выглядел очень мрачно – высокий и худой, словно не человек, а живое чучело. Черное пальто идеально сочеталось со светло-серыми пучками торчащих волос. Картина казалась неземной. Он ощущал себя призраком, легендарным и практически непобедимым. Он чувствовал себя частью этого мира, тогда как мир стал частью его самого.

Но в его присутствии в том месте не было ничего естественного. На самом деле он планировал все много недель назад, даже месяцев. Все эти бесцельно прожитые годы постепенно подводили его к этому моменту.

Он прошел сквозь туман и прислушался к звукам города. Где-то в миле от него царила суета и вечный хаос. Сейчас же он находился в забытой, обветшалой части городка, которую большинство жителей покинуло при первых же признаках экономического кризиса. Эта туманная местность была усеяна несбывшимися мечтами и надеждами.

Ему так хотелось поджечь здесь все.

Но он терпеливо ждал, расхаживая взад и вперед без какой-либо четкой цели. Он прошел по краю пустой улицы и направился к строительной площадке, где все также стояли несколько недостроенных домов. Он остановился, ожидая пока из тумана появится еще одна фигура, прекрасно зная, что Вселенная не обманет его.

Наконец, она появилась.

Еще до того, как он смог разглядеть силуэт в тумане, он ощутил его приближение сквозь слабый свет и сочащийся туман. Фигура была явно женской.

Это было то, чего он и ожидал все это время. Судьба складывалась прямо на глазах.

С безумно колотящимся сердцем в груди, он старался вести себя вполне естественно и спокойно. Он начал звать собаку, которой там не было. В тумане его голос казался иным – тонким и колеблющимся, будто он был призраком.

Он залез в карман своего длинного пальто и достал оттуда собачий поводок-рулетку, который был куплен накануне.

– Свит Пи! – позвал он.

Подобная кличка запросто смутила бы прохожих прежде, чем они поняли, о чем идет речь.

– Свит Пи!

Силуэт женщины приблизился в тумане. Он увидел, что она тоже выгуливала собаку с утра. Это была одна из тех крошечных пород, которая больше походила на крысу. Конечно же, он знал о ее наличии. Он знал абсолютно все об ее утренних привычках.

– У Вас все в порядке? – поинтересовалась женщина.

Теперь он мог разглядеть ее лицо. Она была намного младше – около двадцати лет.

Он поднял болтающийся поводок и грустно улыбнулся девушке:

– Моя собака потерялась. Уверен, она рванула куда-то сюда, но я даже не слышу ее.

– О, нет, – огорченно ответила она.

– Свит Пи! – снова крикнул он.

Собачка подняла одну лапу, собираясь пописать. Девушка не обратила на это никакого внимания. Она смотрела на собеседника. По взгляду было ясно, что она начинала узнавать его. Она наклонила голову. Неуверенная улыбка коснулась ее губ и она медленно шагнула назад.

Он засунул руку в другой карман, схватив молоток, который до этого старательно скрывал, и выдернул ее с такой скоростью, что удивился сам.

Мужчина сильно ударил девушку прямо по голове. Звук, в окутанной туманом тишине, был едва различим. Тук.

Ее глаза остекленели. Слабая улыбка так и осталась на лице, когда она рухнула на землю.

Собачка обнюхала хозяйку, затем посмотрела на нападавшего и громко залаяла. Он шагнул к ней с грозным видом. Животное описалось от страха, отступило и на полной скорости убежало с места преступления, волоча за собой поводок.

Он положил в карманы молоток и ненужную рулетку. Затем он оглядел себя и медленно потянулся к телу. Единственным звуком этим утром был бесконечный лай напуганного животного, эхом разносившийся в тумане.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Эйвери поставила последнюю коробку на пол новой квартиры своей дочери и практически расплакалась. Грузовичок, который они наняли для перевозки вещей, уехал пять минут назад и пути обратно больше не было. Теперь у Роуз было собственное жилье. Блэк почувствовала неприятное жжение в животе. Все это совершенно отличалось от ее проживания в общежитии колледжа, где на каждом углу были друзья, а безопасность обеспечивалась охраной кампуса.

Роуз теперь будет жить одна и Эйвери до сих пор не могла принять это. Совсем недавно жизнь дочери была под угрозой из-за последнего расследования и Блэк все еще чувствовала вину. Она считала безответственным оставлять Роуз сейчас жить одну после подобного испытания. Это говорило о ее провале в качестве матери и очень пугало. Для детектива Убойного отдела такой момент был совсем непрост.

«Ей уже восемнадцать, – думала Эйвери. – Ты не сможешь быть рядом всегда, особенно учитывая, что не делала этого в период ее взросления».

«Как же Роуз выросла так быстро? Как стала такой красивой, независимой и сильной женщиной?» – Эйвери просто не могла смириться с этим, поскольку отсутствовала большую часть ее жизни.

Откинув все в сторону, она почувствовала гордость, наблюдая как дочь распаковывает посуду и раскладывает ее по шкафам. Несмотря на бурное детство и подростковый период, Роуз справилась. Будущее было прямо перед ней и начиналось с того, что она раскладывала тарелки со значками долларов в шкаф своей первой квартиры.

– Я горжусь тобой, малышка, – произнесла Эйвери, пробираясь сквозь лабиринт коробок, занимающих пол гостиной дочери.

– По поводу? – спросила Роуз.

– Твоей жизни, – засмеялась Блэк. – Понимаю, что не облегчила тебе ее.

– Ты нет, но папа справился. И это не камушек в твой огород.

– Знаю, – ответила Эйвери, все же ощутив неприятный укол.

Она понимала, что подобное признание нелегко далось даже Роуз. Она также знала, что ее дочь все еще пытается понять на какой стадии находятся их отношения. Впереди предстоял достаточно трудный этап примирения. В последнее время они обе прошли через ад, начиная с Роуз, которую преследовал серийный маньяк, благодаря чему она переселилась в конспиративную квартиру, и заканчивая посттравматическим расстройством Эйвери из-за пережитого страха за дочь. И такая простая вещь, как разбор коробок в новой квартире дочери, была огромным шагом на пути к восстановлению их отношений, о чем Блэк буквально мечтала.

Для этого потребуется спокойная обстановка, которая далеко не всегда возможна в мире одержимого работой детектива.

Она присоединилась к Роуз и помогла ей распаковать коробки с надписью «КУХНЯ». Во время совместной работы Эйвери вновь ощутила, как ее глаза наполнились слезами.

«Какого черта? С каких пор я стала такой эмоциональной?»

– Думаешь, все будет в порядке? – спросила Эйвери, пытаясь поддержать разговор. – Это полностью отличается от жизни в общежитии. Ты должна справляться со всем сама. Ты готова к этому после… ну, после всего, через что ты прошла?

– Да, мам. Я уже не маленькая девочка.

– Что ж, ясно.

– Кроме того, – продолжила Роуз, доставая последнюю тарелку и отставляя пустую коробку в сторону, – я больше не одна.

Это было заметно. В последнее время она стала немного отвлеченной, зато постоянно в хорошем настроении. А подобный позитивный настрой не был присущ Роуз Блэк. Эйвери подумывала, что причиной этому мог стать какой-то мальчик, но она абсолютно не была готова открывать новый ящик Пандоры. Она уже упустила то время, когда следовало поговорить с Роуз о парнях, прошляпила первую влюбленность, первый танец и первый поцелуй. Но теперь, когда перед ней вдруг встал вопрос будущей взрослой жизни ее восемнадцатилетней дочери, она поняла, насколько сильно отстала.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Эйвери.

– Я… ну, возможно, я встретила кого-то особенного, – ответила Роуз, прикусив губу так, будто тут же пожалела о сказанном.

С другой стороны она произнесла это слегка пренебрежительным тоном, явно давая понять, что не намерена обсуждать ситуацию.

– Серьезно? И когда же?

– Около месяца назад, – сказала Роуз.

«Ровно столько я и замечала перемены в ее настроении», – подумала Эйвери.

Иногда становилось жутковато при мысли от того, как ее детективные привычки накладывались на личную жизнь.

– Но… он же не живет здесь? – спросила она.

– Нет, мам. Но, скорее всего, будет бывать тут часто.

– Это немного не то, что хотела бы слышать мать восемнадцатилетней девушки, – ответила Эйвери.

– Боже, мам! Все будет хорошо.

Блэк понимала, что не стоит вмешиваться. Если Роуз захочет поговорить с ней об этом парне, она сделает это в свое время. Давить на нее не нужно.

Но опять же, детектив внутри нее взял верх и она не смогла удержаться от вопросов.

– Я могу познакомиться с ним?

– Хм, точно нет. Во всяком случае, пока не стоит.

Эйвери почувствовала вероятность углубления в этот неловкий разговор о необходимости защищенного секса, риска заболеваний и подростковой беременности. Она практически физически ощущала, что не имеет на это права, учитывая их напряженные отношения.

Но, будучи детективом Убойного отдела, она просто не могла не волноваться. Она знала какими могут быть мужчины. Она работала не только с убийствами, но и расследовала жестокие случаи домашнего насилия. Этот парень и на самом деле мог быть просто идеальным джентельменом, но все же Роуз не плохо было бы понимать возможную угрозу.

Хотя, в конце концов, не стоит ли ей начать доверять интуиции дочери? Разве она только что не сказала, что Роуз молодец, раз прошла через все, несмотря на отсутствие матери в ее жизни?

– Просто будь осторожна, – кивнула Эйвери.

Дочь была явно смущена. Она закатила глаза и начала распаковывать коробку с DVD в маленькой спальне, выходящей из кухни.

– А что насчет тебя? – спросила Роуз. – Ты не устала быть одна? Знаешь… Папа тоже все еще одинок.

– Я в курсе, – ответила Блэк. – Но это не мое дело.

– Он твой бывший муж, – заметила дочь. – А также мой отец. Так что, он вроде как должен занимать твои мысли. Возможно, тебе приятно было бы встретиться с ним.

– Это не принесет пользы никому из нас. Уверена, если спросишь его, он согласится с моим мнением.

Эйвери прекрасно знала, что это чистая правда. Хоть они никогда и не обсуждали возможность воссоединения семьи, между ними существовало некое молчаливое соглашение. Оно витало в воздухе еще с тех пор, как она потеряла работу адвоката и полностью разрушила собственную жизнь в последующие недели. Они терпели друг друга исключительно из-за Роуз. Взаимные чувства любви и уважения сохранились, но они оба понимали, что не смогут быть вместе. Джека беспокоило то же, что и ее. Ему искренне хотелось, чтобы Эйвери проводила больше времени с дочерью, и ей предстояло выяснить, как правильно это сделать. Несколько последних недель она вынашивала план, который потребует определенных жертв с ее стороны, но Блэк была готова рискнуть.

Почувствовав, что щепетильная тема о Джеке проскочила мимо, подобно грозовой тучи, Блэк попыталась затронуть волнующий ее вопрос. Так как она не видела возможности как-то осторожно подойти к нему, то просто решила сказать напрямую.

– Я подумывала договориться на работе о более свободном графике на несколько месяцев. Нашим отношениям нужно дать шанс.

Роуз с минуту помолчала. Она выглядела озадаченной и была искренне удивлена. Затем она кивнула в знак признательности и вернулась к распаковке вещей, издав тихое «хммм».

– Что не так? – спросила Эйвери.

– Ты же любишь свою работу.

– Да, – согласилась она. – Но я раздумываю над уходом из Убойного. Если я сделаю это, то мой график освободится.

Роуз остановилась. Волна эмоций прокатилась по ее лицу за считанные секунды. Эйвери обрадовалась, увидев капельку надежды в глазах дочери.

– Мама, ты не обязана поступать так, – ее голос стал мягким, как у той маленькой беззащитной девочки, которой она ее и помнила. – Это же все равно, что полностью перевернуть свою жизнь с ног на голову.

– Нет, это не так. Я становлюсь старше и постепенно понимаю, что упустила многое в своей семье. И именно это пора сделать, чтобы двигаться дальше… чтобы стать лучше.

Роуз присела на диван, заваленный ящиками и одеждой, и посмотрела на Эйвери с той же искоркой надежды на лице.

– Уверена, что хочешь этого? – спросила она.

– Не знаю. Наверное.

– Кстати, – продолжила Роуз, – теперь я вижу, откуда во мне эта удивительная способность менять свое отношение ко всему. Ты довольно быстро начинаешь сходить с ума от одиночества.

– Заметила это?

– Да, и думаю, папа тоже.

– Роуз…

– Он скучает по тебе, мам, – повернулась она к Эйвери.

Эйвери опустила плечи. Она молча стояла, не зная, что ответить.

– Иногда я тоже скучаю по нему, – призналась Блэк. – Просто, наверное, не достаточно сильно, чтобы позвонить и решить начать все с чистого лица.

«Он скучает по тебе, мам».

Эйвери позволила себе задуматься об этом. Она редко вспоминала о Джеке в романтическом смысле. Тем не менее, она сказала правду: она скучала по нему. Скучала по его странному чувству юмора, по его телу, которое по утрам казалось слишком холодным, по тому, как его потребность в сексе была до смеха предсказуемой. Но больше всего она скучала по тому, как он возился с дочерью. Все это ушло и ту часть жизни Эйвери старалась оставить позади.

Все же, она не могла не задаться вопросом, как бы сложилось ее будущее, прекрасно понимая, что упустила свой шанс на жизнь с пикетными заборчиками, школьными сборами средств и ленивыми воскресеньями на заднем дворе.

Возможности вернуть все это просто не было. Подобное детство прошло мимо Роуз и Эйвери все еще винила себя за это.

– Мам?

– Прости, Роуз. Я просто не вижу нашего совместного будущего, понимаешь? Кроме того, – добавила она и глубоко вздохнула, представляя реакцию Роуз, – возможно, ты не единственная, кто встретил кого-то особенного.

Роуз повернулась к ней и Эйвери с облегчением увидела улыбку. Она смотрела на свою мать с коварным видом девушки, которая могла бы посплетничать с ней о мужчинах за коктейлем. Сердце Блэк согрелось, хоть она не была готова к подобной реакции и не могла объяснить ее.

– Что? – удивилась она, симулируя шок. – Ты? Я хочу подробностей.

– Их пока нет.

– А кто это?

Эйвери усмехнулась, понимая, как глупо это выглядит. Она ни с кем не говорила об этом. Черт, да она даже самому парню так и не сказала, что чувствует к нему. Высказать это дочери было чем-то противоестественным.

С другой стороны, они с Роуз достигли некоего прогресса. Не было смысла поднимать тему ее смущения из-за того, что она встречалась с мужчиной, который не являлся отцом Роуз.

– Это мой напарник, Рамирес.

– Ребята, да вы перешли границу.

– Роуз!

– Эй, ты же хотела открытых и откровенных отношений с дочерью, так? – пожала она плечами.

– Да, ты права, – ответила Эйвери с улыбкой. – И нет… мы не переходили границу. Но, я чувствую, что влюбляюсь в него. Он милый, забавный и сексуальный. И у него есть такой шрам, который раньше раздражал меня, но сейчас… он даже стал привлекательным.

– У него к тебе тоже есть чувства? – спросила Роуз.

– Да. Или… были. Боюсь, я все испортила. Он долго ждал, но кажется, его терпение иссякло.

Она не стала говорить, что, наконец, решилась рассказать Рамиресу о своих чувствах, но пока еще не набралась смелости.

– Ты оттолкнула его? – удивилась Роуз.

– Черт, да тебя не проведешь, – улыбнулась Эйвери.

– Говорю тебе, это генетика.

Роуз снова ухмыльнулась, забыв на время о распаковке вещей.

– Давай, мам!

– О, Боже.

Дочка рассмеялась и Блэк присоединилась к ней. Сейчас было самое сложное время, когда их отношения находились в подвешенном состоянии. Внезапно, идея покинуть Убойный, чтобы иметь больше свободного времени, показалась скорее необходимостью, чем оптимистичным замыслом.

– У тебя есть планы на выходные? – спросила Эйвери.

– Разбор вещей. Может встречусь с Ма… Парнем, имя которого мы пока не будем называть.

– Как насчет устроить завтра девичник с мамой? Обед, кино, педикюр.

Роуз поморщилась, а затем серьезно задумалась.

– Могу я выбрать фильм?

– Если хочешь.

– Звучит интересно, – ответила Роуз с явным волнением. – Расчитывай на меня.

– Отлично, – сказала Эйвери.

Она замешкалась. Блэк хотела спросить кое-что, что могло прозвучать немного странно, но было необходимым для построения их отношений в будущем. Осознание того, что она собиралась спросить у дочери, унижало, но в то же время, развязывало руки.

– Значит, ты не против провести день только со мной? – спросила Эйвери.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Роуз. – Отдельно от папы?

– Да. От папы и от той моей жизни, которая все разрушала. Большая часть меня продолжает жить, несмотря на осознание того, как могла бы сложиться наша семья. Для этого я должна забыть о твоем отце. Я всегда буду любить его и уважать за то, что он вырастил тебя, когда меня не было рядом. Но он также является частью того, с чем давно пора распрощаться. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – ответила Роуз. Ее голос снова стал тихим и уязвимым. Распознав это, Эйвери захотелось присесть рядом на диван и обнять ее. – Тебе не нужно мое разрешение, мам. Я знаю, что ты стараешься. Я вижу это, правда.

В третий раз за пятнадцать минут Эйвери ощутила, как слезы заполонили ее глаза. Она вздохнула и заставила себя сдержать их.

– Как ты умудрилась остаться такой хорошей? – спросила Блэк.

– Генетика, – ответила Роуз. –Ты, скорее всего, действительно допустила кое-какие ошибки, мам. Хотя, ты всегда была сорвиголовой.

Прежде, чем Эйвери успела что-либо сказать, Роуз шагнула вперед и обняла ее. Объятия были настоящими, теми, которые Блэк уже давно не ощущала от дочери.

На этот раз Эйвери не смогла сдержаться.

Она не могла вспомнить, когда была настолько счастлива в последний раз. Впервые за очень долгое время она почувствовала, что действительно продвигается вперед от ошибок своего прошлого.

Большим делом был предстоящий разговор с Рамиресом, где она собиралась открыться и перестать скрывать чувства, растущие между ними. Эйвери хотела быть с ним и ей было неважно как это будет выглядеть. Неожиданно, в объятиях дочери, она поняла, что не может больше откладывать разговор.

На самом деле она надеялась, что они не ограничатся лишь беседой. Она надеялась, что, в конечном итоге, они позволят всей этой напряженности выплеснуться наружу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Спустя три часа она встретилась с Рамиресом, сразу после окончания его смены. Он ответил на звонок с явным нетерпением, хотя голос был уставшим. Именно поэтому они выбрали для встречи Чарльз, договорившись пообщаться на одной из многочисленных лавочек, откуда открывался приятный вид на пешеходные дорожки и восточную часть реки.

Добравшись до места встречи она увидела, что он как раз только что подошел. Рамирес удобно уселся и уставился вдаль, глядя через реку. Усталость в его голосе теперь была хорошо заметна и на лице. Тем не менее, он выглядел вполне спокойным. Она много раз замечала как он молча, погрузившись в себя, смотрел на живописный вид города.

Эйвери приблизилась и Рамирес обернулся на звук ее шагов. На его лице расплылась притягательная улыбка и усталость сразу исчезла. Одной из вещей, которые ей очень в нем нравились, это то, как Рамирес своим взглядом заставлял чувстовать ее саму. Было ясно, что это не простое притяжение, а нечто большее. Он смотрел на нее с некой благодарностью и уважением. Все это, вкупе с тем фактом, что он постоянно твердил как она красива, заставляло Эйвери чувствовать себя уютно рядом с ним и в то же время настолько желанной, насколько она вообще могла представить.

– Длинный день? – спросила она, присев на скамью рядом.

– Не совсем, – ответил Рамирес. – Но был заполнен текучкой: жалобы на шум, слегка кровавая драка в баре и, не поверишь, меня даже вызвали из-за собаки, которая загнала ребенка на дерево.

– Ребенка?

– Да, – повторил он. – Такая вот гламурная жизнь детектива, когда в городе все тихо и спокойно.

Они оба молча уставились на реку, уровень воды в которой за последние несколько недель явно увеличился. Технически они не были сейчас на службе и просто наслаждались временем, проводимым вместе, когда не приходилось разговаривать лишь для того, чтобы заполнить тишину. Медленно и целенаправленно Эйвери потянулась и взяла его за руку.

– Прогуляемся?

– Конечно, – ответил он, сжав ее ладонь.

Даже держаться за руки было большим шагом для Эйвери. Они с Рамиресом часто делали это ранее и несколько раз целовались, но она никогда не испытывала особого комфорта при этом.

«Но теперь становится лучше, – подумала она как только они встали. – Черт, да это даже приятно».

– У тебя все хорошо? – спросил Рамирес.

– Да, – ответила она. – Провела отличный денек с Роуз.

– Все, наконец, становится на свои места? – поинтересовался он.

– До этого еще далеко, – улыбнулась Эйвери. – Но постепенно продвигаемся.

Она замолчала, пытаясь понять, почему ей было так сложно сказать то, что она хотела. Блэк помнила, что раньше была эмоционально сильнее. Поэтому было сложно понять, почему ей с таким трудом давался этот разговор.

– Это прозвучит не очень, – начала она. – Пожалуйста, выслушай меня и не забывай о моей ранимости.

– Ладно, – сказал Рамирес, явно сконфузившись.

– Я давно поняла, что должна кое-что сделать. В первую очередь я пыталась исправить ситуацию с Роуз. Но есть и другие вещи. Вещи, в которых я боялась признаться самой себе.

– Например? – спросил он.

Она видела, что ему явно стало неудобно. Они всегда были искренними по отношению друг к другу, но никогда настолько. Это было намного сложнее, чем она ожидала.

– Слушай… Я прекрасно понимаю, что сама все разрушила, – продолжила она. – Ты проявил невозможное терпение и понимание, пока я проходила сквозь все это дерьмо. Я знаю, что потихоньку подпускала тебя ближе, а затем довольно резко оттолкнула.

– Именно так, да, – ответил Рамирес с иронией.

– Я не смогу извиниться за свой поступок, – добавила Эйвери. – И, если только ты сможешь понять сердцем мою нерешительность и страх… Я бы хотела попробовать еще раз.

– Попробовать что? – спросил он.

«Он хочет, чтобы я произнесла это вслух, – поняла она. – И я заслуживаю это».

Сумерки сгущались и людей, гулявших по тротуарам и тропинкам, вьющимся вокруг реки, становилось все меньше. Это было что-то вроде драматичной сцены, напоминающей фильмы, которые Эйвери не любила смотреть.

– Дать шанс нашим отношениям, – ответила она.

Рамирес остановился, не выпуская ее руку из своей. Он поймал ее взгляд своими темно-карими глазами.

– Это не должен быть шанс, – произнес он. – Это должно стать реальностью. Самой настоящей реальностью. Я не могу постоянно подталкивать тебя, гадая, что не так на этот раз.

– Я знаю.

– Поэтому, если ты сможешь объяснить мне, что имеешь ввиду под «нами», я подумаю над этим.

Эйвери не могла понять был ли он серьезен или просто пытался наказать ее таким своеобразным способом. Она отвела взгляд и сильнее сжала его руку.

– Черт, – сказала она. – Ты планируешь заставить меня попотеть?

– Ну, я думаю, я…

Она прервала его, притянув к себе и поцеловав. В прошлом их поцелуи были краткими, неуклюжими и наполненными ее нерешительностью. Но сейчас она перестала думать. Она прижалась к нему настолько, насколько позволяли их тела, и поцеловала с такой страстью, какую только можно было представить с тех самых пор, как она последний раз была счастлива в браке с Джеком.

Рамирес даже не пытался остановить ее. Блэк прекрасно знала, что он давно ждал этого и почувствовала, как его целиком охватило желание.

Они целовались, как влюбленные подростки, на берегу реки Чарльз. Это был мягкий, но горячий поцелуй, захлестнувший обоих и напомнивший о сексуальном напряжении, которое росло между ними на протяжении долгих месяцев.

Когда их языки встретились, Эйвери ощутила прилив энергии. Той энергии, которую она хотела бы использовать в определенном смысле.

Она оборвала поцелуй и прижалась лбом к Рамиресу. Какое-то время они продолжали стоять в этой позе, глядя друг на друга и наслаждаясь тишиной и принятым ими решением. Стена была сломлена. В этой слегка напряженной тишине они оба почувствовали, что впереди их ждет многое.

– Ты уверена? – спросил Рамирес.

– Да, и я извиняюсь, что мне потребовалось столько времени, чтобы понять это.

Он притянул ее к себе и обнял. Она почувствовала какое-то облегчение в нем, будто с плеч, наконец, свалился огромный груз.

– Я бы и правда хотел попробовать, – ответил он.

Затем Рамирес отпустил ее и снова поцеловал, мягко, в самый уголок рта.

– Думаю, нам стоит отметить это событие. Не хочешь поужинать?

Эйвери вздохнула и слабо улыбнулась. Она уже преодолела этот эмоциональный барьер, признавшись в своих чувствах к нему. Вряд ли стоит вредить их отношениям сейчас, будучи не до конца откровенной.

– Нам и правда стоит отметить, – сказала она, – но прямо сейчас я не очень хотела бы ужинать.

– Чем бы ты хотела заняться? – спросил он.

Рамирес превзошел сам себя. Она наклонилась и прошептала ему на ухо, наслаждаясь ощущением близости и ароматом его кожи:

– Поехали к тебе.

Он отстранился и посмотрел на нее с той же серьезностью, что и прежде. Но на этот раз в его взгляде ощущалось что-то еще. Время от времени она уже обращала на это внимание. Это было нечто среднее между волнением и возбуждением.

– Серьезно? – неуверенно спросил он.

– Да, – ответила Эйвери.

Они побежали к парковке, где оставили свои машины, прямо по траве, смеясь, словно дети. Это было уместно, поскольку Блэк не могла вспомнить последний раз, когда чувствовала себя настолько свободной, взбудораженной и, в то же время, спокойной.