Единственные Кистяева Марина

Макар добродушно усмехнулся:

- Верну.

- И на том спасибо.

- Не злись, девочка.

Де-воч-ка! Твою ж мать.

Волгарский натянул пальто. Эмоции плескались внутри, и это было чертовски плохо. Ситуация требовала здравого холодного взгляда, а у него не получалось собраться.

Если эта Руслана права, и их детей поменяли…

У него будет, с кого спросить.

Темное всколыхнулось в душе яростной волной. Руки невольно сжались в кулаки. Когда в последний раз Захар терял контроль над собой? Да так, что всё заволокло красной пеленой? Давно. С тех пор он взял контроль в железные тиски. Только так и не иначе.

Захар подождал, пока Руслана оденет Богдана. Его так и подмывало подойти к ребенку и взять того на руки. Заглянуть в такие же темно-карие, как и у него самого, глаза. Увидеть в них своё отражение. Сердце гулко билось в груди, выдавая волнение. Да, Волгарский, давненько тебя так не трясло по жизни.

То, что происходило в сфере бизнеса, он привык. Обычный рабочий процесс. Что-то получается, кто-то обыгрывает его. Отельный бизнес, тем более на нашем южном побережье, имел свою специфику. Пока Волгарскому удавалось играть по своим правилам, ловко подстраивая чужих под себя.

В личной же жизни тоже всё было структурировано. Есть семья, заключающаяся в его сыне, и есть любовницы, которые четко знали грани дозволенного. Шаг влево и всё, они прощались.

В свою семью Захар никого не пускал. Только Макар был вхож. Остальным – табу.

Руслана не ошиблась, когда сказала, что не смогла отыскать ни одной фотографии Лешика в инете. Их и не будет. На Захара работало несколько «хакеров» и людей из ФСБ, они умело подчищали ненужную ему информацию и оберегали личное пространство Волгарского от посторонних людей.

Кстати, ещё предстояло разобраться, как Руслана попала к нему на сороковой этаж, минуя охрану.

Макар терся рядом с ними, вызывая ещё большее раздражение. Но девочка держала оборону и с ним. Постоянно поворачивалась спиной, загораживая сына и неприкрыто демонстрируя, что на лишнее общение не нацелена. Н-да, прием, что они ей оказали, не прошёл бесследно.

Но на её обиды сейчас Волгарскому было, мягко говоря, наплевать.

Единственное, что его интересовало, ребенок.

Малец одевался с явной неохотой, капризничая.

- Ты спать хочешь, мой хороший, - слышно было, как Руслана мягко уговаривает его, и снова у Захара неприятно защемило в груди.

Да… Материнская забота есть материнская забота. Ни одна приходящая няня, какой бы квалифицированной она ни была, не сможет заменить её.

Но приходится.

Наконец, ребенок был одет, и Руслана накинула на плечи пальто.

- Мы готовы.

Волгарский рукой указал на дверь и удостоился кивка. Подняв ребенка на руки и балансируя на каблуках, Руслана двинулась к выходу.

- Давай помогу, - Захар сделал шаг в её направлении, собираясь забрать Богдана. Тут сработал двойной инстинкт – помочь девушке, потому что невооруженным глазом было заметно, что нести мальца ей было тяжело и неудобно. Вторым стремлением было всё же взять парнишку на руки.

И почему Захар не удивился, когда натолкнулся на колючий, недружелюбный взгляд Русланы? Он мгновенно остудил его порыв, вызвав сильное раздражение.

- Я сама, спасибо.

Она прошла мимо, не заметив, как Захар недовольно прищурился.

Если у неё собственнические инстинкты вдруг проснулись в отношении ЕГО, мать твою, сына, то какого хера она вообще приперлась с нему? Сидела бы у себя в квартире или где там она живет, и кусала бы кулаки, выстраивая свои системы ценностей и теряясь от догадок! Не хер было к нему приходить! Неужели не понимала, что могут возникнуть проблемы… для неё?

Засунув руку в карман брюк, Захар направился к ней. Поравнявшись с Макаром, который продолжал провожать Руслану пристальным взглядом, сказал:

- Макар, ты знаешь, что делать.

Безопасник кивнул.

В фойе по-прежнему сидела незнакомая девушка. И, как только они вышли, она вскочила на ноги и с беспокойством на лице бросилась к Руслане.

- Руся, ты как?..

Её взгляд блуждал по девушке, точно они должны были её расчленить или, по крайней мере, освежевать.

Руслана слабо улыбнулась в ответ.

- Всё отлично. Света, ты, наверное, домой езжай… Я потом сама доберусь.

Подруге явно такой расклад не понравился, потому что она посмотрела на Волгарского, потом на Ирину, потом перевела взгляд на Макара, стоящего в дверном проеме.

- Ну-ка, моя дорогая, отойдем.

Волгарский покачал головой. Детский сад «Ромашки».

- Захар Владимирович?

- Отмени на сегодня все встречи, Ирина.

- Звонила Наталья…

Захар поморщился и отмахнулся.

- Поняла.

- Важные сообщения перешли мне.

Он хотел идти к лифту, в последний момент передумал. Придется подождать, когда нашепчутся две пташки.

***

- Только не говори, что едешь с ним.

- Еду, Свет.

- Ты с ума сошла… Хотя о чем это я? Ты с ума сошла, когда без адвоката поперлась к нему.

- Прекрати.

Светулёчек недовольно засопела.

- Богданчика с собой берешь?

- Да.

- Черт… И правда, уменьшенная копия Волгарского. В жизни особенно видно сходство.

- Даааа.

- Что-то ты выглядишь хреново.

- Я тебе потом расскажу.

- То есть тебя реально чуть ли не на допрос отправили?

- Хуже. Это какая-то жесть. Нет, я знала, что с непростыми людьми не просто, но чтобы так…

- Может, тогда пошлешь всё на хрен?

- Прекрати ругаться. И так тошно.

- Богдан почти заснул.

- Вот и не кричи.

- На руках его будешь держать?

- А есть выход? Машину мою отгонишь?

- Говорю же, да, - Света нахмурилась сильнее. – Но мне всё равно не нравится, что ты поедешь с ними одна.

- С ним. Я так понимаю, начальник охраны остается.

- Это тот, что в дверях застыл?

- Да.

- Блин, а крут. Неее, реально крут.

- Свет…

- Брутальный такой мачо. Жаль, у меня на старичков не стоит. Да улыбнись ты, Штатова, на тебе лица нет, бледнее стены стоишь. Я развеселить тебя хочу, подбодрить.

- Мне не до смеха.

- Черт, раньше ты была поувереннее.

Лана, интуитивно похлопывая сына по спинке и раскачивая из стороны в сторону, тем самым укладывая его, негромко вздохнула:

- Всё будет хорошо. Так… надо.

Света, перестав паясничать, кивнула.

- Я знаю. Ты у нас молодчинка.

- Не звони мне. По крайней мере, первые часы. Я не думаю, что задержусь надолго, но… - Лана сглотнула. – Я очень хочу увидеть Лешика.

- Понимаю. Кстати, Волгарский на тебя зверем смотрит.

- По-другому, кажется, он и не умеет.

- Хм… Тоже мужик колоритный. В жизни - лучше.

- Свет, ты издеваешься, да?

- Всё. Молчу. Жду от тебя весточки. Если к вечеру ничего от тебя не получу, буду бить тревогу.

- Договорились.

Погладив уже спящего Богдана по спине, Руслана кое-как поправила сумку и с сожалением подумала, что надо было брать рюкзак. С ним было бы удобнее. Кто же знал, что так дело обернется.

Ладно, как получилось, так получилось.

Проходя мимо Макара, Лана коротко бросила:

- До свидания.

- До скорой встречи, Руслана.

Света демонстративно приподняла брови и хмыкнула, чем невольно разозлила Лану. Подруга была ей очень близка, стала частью их семьи, помогала во всем, но порой её беспардонность и чрезмерная прямолинейность переходила рамки. Видимо, это их случай, когда противоположности притягиваются и идеально находят общий язык.

Макар вернул жест Светлане, отзеркалив его.

- Если бы не Волгарский… я бы сто пудов попросила завернуть его начальника охраны.

Лана промолчала. У Светы наблюдался кризис в личной жизни, и она пребывала в активном поиске. Сейчас она дурачилась. Подруга никогда не засматривалась на таких «взрослых» дядь, да ещё с откровенной брутальностью. Ей нравились веселые парни, умеющие радоваться жизни и тусить.

Захар пропустил в лифт их первыми. Потом зашел сам. Света, скрестив руки на груди, без стеснения уставилась на Волгарского.

Лана же мысленно попросила её молчать. Не стоит дразнить медведя, особенно, находясь на его территории.

- Уснул? – вопрос Захара почему-то застал Руслану врасплох.

Она, полностью сосредоточенная на поездке вниз и на том, чтобы не чувствовать давящую энергетику взрослого мужчины, старалась на него не смотреть. Куда угодно… только не на него. Она не представляла, как они дальше будут общаться. В душе свербела обида на его поведение, на отношение к ней. Она не лукавила, когда сказала, что не привыкла к подобному. И ей было откровенно плевать, за кого он её принял! Главное – что в результате!

Она старалась успокоиться. За долгие месяцы вдовства она приучила себя контролировать эмоции, иначе – никак. Ребенок ни в коем случае не должен чувствовать нервозность и беспокойство матери. Он впитывал в себя абсолютно все, любые эмоции мамы. Поэтому Лана сразу же дала себе установку – при нем только улыбаться и излучать радушие. Конечно, не всегда получалось. Она не железная. Были срывы и не единичные. Когда казалось – всё, она больше не выдержит, сломается. Где находить силы? Улыбаться… жить… Хватало одного взгляда на сынишку, чтобы захотеть дать себе крепкую оплеуху. Она что, с ума сошла?! Откуда депрессивные мысли? Не сметь, Руслана! Не сметь…

Год постоянного контроля не прошёл даром, и она многому научилась. Вот и сейчас, несмотря на огромное желание огрызнуться Волгарскому, сказала относительно спокойно:

- Да.

Всего одно слово. Пока на этом всё.

Волгарский же смотрел на них пристально, изучающе. От его холодного темного взгляда хотелось спрятаться. Когда последний раз на неё мужчины смотрели столь открыто? Давно. Да и смотрели ли… Илья всегда был рядом, а она была его. Тут не до других взглядов.

А после смерти мужа… Какие мужчины! Не до них было. Да и Лана, будучи верующим человеком, соблюдала траур. Для неё кощунственным воспринималось всё, что касалось мужского пола. Взгляды, комплименты, заигрывание. Она всё пресекала на корню.

Не хотела.

Не могла.

Лишнее.

Иногда, оставаясь в квартире только с Богданчиком, она представляла, как бы они жили втроем. Хорошо бы жили, счастливо. А если впустить в жизнь другого мужчину? Просто в воображении… Не сейчас, а через год, два, три. И тело Русланы окатывала удушливая разъедающая волна.

Не готова.

Как это – позволить себя целовать кому-то, кроме Ильи?

Ласкать… Прикасаться…

Трогать её там…

Ребята, вы серьезно?

Нет-нет-нет.

Илья – её первая любовь. Её мужчина. Она клятву ему давала. И нарушить её не представляла возможности.

Лана понимала умом, что жизнь продолжается. Она не может вдовствовать всегда. Ее друзья и родственники уже намекали, мол, Руся, год прошел, пора и о себе задуматься. Она только улыбалась в ответ и ничего не говорила.

Да, жизнь продолжается… В их ребенке.

Который находится у Захара Волгарского.

Если начинать думать в этом русле, сойти с ума можно. Лана ставила блок. Нельзя. Стоп. Всё постепенно, понемногу.

Поэтому взгляд Волгарского ей не нравился категорически. Как и он сам. Пока она изучала его биографию в инете, у неё сложилось о нем немного иное мнение. Да, делец. Да, жесткий. Но у него есть ребенок, которого он воспитывает один. Может, не всё потеряно?

Сейчас, уводя голову в другую сторону, она бы ответила без колебания – всё.

Как они будут договариваться… Нет, не так. Как они просто будут вести диалог, она не представляла.

Наконец, лифт плавно остановился на первом этаже. Странно, но их никто ни разу не потревожил. Интересно, совпадение или Волгарский дал какую-то команду?

- Руся, я на связи.

- Всё отлично.

Волгарский пропустил их первыми, потом вышел сам. К нему сразу же подошел охранник, и они о чем-то негромко переговорили. Светулечик чмокнула воздух и направилась к выходу.

Лана с ребенком остались в фойе одни.

глава 6

Руслана предпочла бы ехать в другой машине. Отдельно от Волгарского. Сидеть с ним рядом не хотелось.

Пришлось.

Он открыл заднюю дверь черной машины, марки которой она даже не знала, хотя и сама была автолюбителем. Но на машины премиум класса не засматривалась, у неё такая вряд ли когда-то будет.

Стараясь максимально отдалиться от мужчины, скользнула на мягкое кожаное сиденье, аккуратно придерживая сына.

- Вот так…

Она как можно чаще разговаривала с сыном. Даже, когда он спал. Пусть… Слышит её голос, чувствует, что она рядом. И ей, и ему это было необходимо.

В салоне сразу стало тесно, как только Волгарский, обойдя машину сзади, сел на соседнее сиденье. Нет, салон был вместительный и очень комфортный, это мужчина забирал на себя пространство, давил. Руслана нахмурилась, пытаясь вспомнить, случалось ли ей сталкиваться с подобной давящей энергетикой? Скорее, нет. Или опять же ранее она была столь сильно поглощена Ильей, что не обращала внимания ни на кого другого, и её не волновало, как реагируют мужчины на неё, соответственно, как и она на них.

Захар сел и отдал распоряжение водителю ехать в сторону дома. Лана снова про себя усмехнулась. Дожила… Едет с чьим-то личным водителем. Прямо как в кино.

- Крепко спит.

Слова, обращенные к ней, заставили Лану мгновенно напрячься.

- Да, Слава Богу, у него хороший сон. А Лешик?..

- Когда как.

Сердце заходило в груди с такой силой, что его гулкие удары отдавались эхом в голове Руслана. Сглотнув и не скрывая своего волнения, она произнесла:

- Я очень хочу с ним познакомиться.

- А я хочу подержать на руках Богдана.

Вроде бы достаточно простая просьба. Даже естественная. Сколько раз Лана сталкивалась с ней в течении дня? Кто-то обязательно просил подержать малыша на руках, потискать его, потютюшкать. В большинстве своем Лана разрешала, не видя в просьбе ничего предосудительного. Лишь когда Богданчик был маленьким противилась, поддавшись бабкиным суевериям. Не могла она, и всё тут, и не хотела через себя переступать.

Стоило же услышать аналогичную просьбу от Волгарского, как в её душе поднялся непонятный и пугающий до дрожи, до сведения скул, протест. Лана едва сдержалась, чтобы не закричать: «НЕТ!». Всё её естество воспротивилось одной мысли, что она сейчас протянет Богданчика… кому?.. Господи, его же отцу…

Надо… Хотя бы попробовать отдать… протянуть руки… и снова «нееет», идущее из глубины души.

Лана невольно, не отдавая себе отчет, что делает, прижала сына сильнее к груди.

И сразу же увидела, как бледность проступила на лице Волгарского, как потемнели его глаза, прищурились, как в них полыхнула ярость.

О, черт. И что она творит?

Как это выглядит со стороны? Пришла к нему, сказала, что её ребенок с девяносто девятью процентами является и его ребенком, а сейчас шарахается и не дает малыша ему в руки?

Он же отец…

Он имеет право…

И тут в голове, как молнией – он имеет право на ВСЁ!

Руся, а ну, тихо…

Она, стараясь максимально выровнять дыхание, негромко сказала:

- Можно попробовать вам его передать, аккуратно, чтобы не разбудить.

Лицо мужчины от этой фразы не смягчилось ни на йоту, и Руслана повторно себя обругала. Мало того, что их знакомство произошло крайне негативно, так они ещё и продолжают общаться в том же духе. Лана не кривила душой, когда сказала, что идти на мировую не хочет. Отношение Волгарского к женскому полу было просто отвратительно. А его слова о том, что если бы они познакомились в клубе, то он бы её... И дальше в том же духе. Пришлось проглотить негодование. Чего она добьется, возводя стену между собой и Волгарским? Ничего. Ухудшит только ситуацию.

Она, естественно, не собиралась с ним ни дружить, ни пускать его в круг близкого общения. Ещё чего. Но на контакт идти надо.

Захар распахнул и без того не застегнутое пальто, и взгляд девушки невольно зацепился за его подтянутую крепкую фигуру, что скрывалась под одеждой. Во взгляде Ланы не было никакого сексуального интереса – констатация факта, не более. Она всё-таки живой человек, и ей ничто не чуждо.

- Давай.

Ну вот, он сказал.

А она… Она надеялась, что он пойдет на попятную? Хотя кого она обманывает? Какая попятная… Захар Волгарский меньше всего похож на человека, меняющего свои решения. Да ещё так быстро.

В салоне передавать ребенка из рук в руки было не особо удобно, но Руслана, аккуратно поддерживая сына под спинку, протянула его Волгарскому. Тот уже готовился его принять. Стараясь не разбудить малыша, они оба действовали предельно осторожно.

Их руки соприкоснулись, и у Ланы интуитивно сжались мышцы живота. Как же захотелось тотчас одернуть свою, избежав чуждого прикосновения. В этот момент Волгарский снова испытующе на неё посмотрел, и она готова была поклясться, что он прочел её мысли.

Вот и плевать!

Пусть знает, что не все девушки готовы растечься лужицей под его ногами и сразу же предоставить доступ к телу!

Самое худшее началось, когда Богданчик оказался на руках Волгарского. Получив мальчика, Захар сразу же сосредоточил всё внимание на нем. Смотрел, не моргая. Его лицо менялось на глазах. Уходила суровость, жесткость, разглаживались складки на лбу. Напротив, от уголков губ появилась тонкая сеточка морщин.

Мужчина улыбался.

Его улыбка произвела на Руслану не шокирующее, удушающее впечатление. Словно девушке ударили в грудь со всей дури, вышибая дыхание. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Если бы Лану спросили, откуда у неё такая странная реакция, она бы не нашлась, что сказать. Чувствам не прикажешь, а сейчас эмоции захлестнули её с бешеной силой.

Она смотрела на мужчину с ЕЁ ребенком, и сердце обливалось кровью. Сжалось с такой силой, что, казалось, всё, перестанет работать, разорвется от непостижимой непонятной боли. Казалось бы, всё правильно, и ничего ужасающе лично для Ланы нет в этой картине – Волгарский и ребёнок. Мужчина и дитя. Богданчика, как и любого другого карапуза, тискали её знакомые, мужчины в том числе, и она ни разу ничего подобного не испытывала. Нет, были другие чувства – тоска, отчаяние. В голове вертелись вопросы: почему не Илья?.. Почему их сынишку держат чужие мужчины?

Не папа… Другие. Не родные.

И вот её мысль материализовалась – Богданчика держит папа.

Его папа.

А Лана кусает губы в кровь, и ей кажется, что она проваливается в черную бездну, из которой ей никогда не выбраться. Что прямо сейчас, в эту секунду, у неё навсегда отобрали сынишку и уже никогда не вернут. Она никогда больше не прижмет его к груди, не споет колыбельную на ночь, не почувствует на своей коже его теплые ладошки. Не увидит, как он неуклюже куралесит к ней, улыбаясь пока ещё беззубым ртом, щебеча что-то на своем только ему понятном языке, который и ты понимаешь сердцем, и все слова его направлены лишь только на одно – выразить тебе, маме, безграничную самую трепетную и нежную любовь. Не обнимет крепко-крепко, доверчиво положа головку на грудь… Не полезет самым бессовестным и наглым образом в вырез домашней майки, чтобы добраться до желанного клада, спрятанного под непонятной штукой со странным названием «бюстгальтер».

У Ланы запульсировало в висках с дикой силой, и она с трудом сдержалась, чтобы не потребовать у Волгарского немедленно вернуть ей Богданчика!

- Не стоит плакать, Руслана.

Холодный чуждый голос ворвался в сознание, и девушка, нахмурившись, машинально спросила:

- Что?..

- Ты – плачешь. Почему?

Лана, не доверяя его словам, поднесла руку к лицу.

Мокро.

- Не знаю… Как-то… не по себе…

Он даже ни разу на неё не взглянул. Откуда тогда увидел? Она же, в отличие от него, наблюдала за ними неотрывно. Не моргая. А он?..

- Рано плачешь. Да и нет причины. Никто у тебя мальца отбирать не собирается. По крайней мере…

Он не договорил, оборвал сам себя, снова нахмурился.

А у Русланы возникло чувство, что она сильно пожалеет, что однажды решилась поддаться материнскому чутью и сделать тест ДНК. А дальше – как по накатанной. Одно за другим. И как итог – эта поездка. В неизвестность. С ее сыном на чужих руках.

глава 7

Дом Волгарского впечатлял. Почему она не удивилась, когда они проехали через весь город, миновали курортную часть и въехали на закрытую охраняемую территорию? Туда, куда вход простым смертным, таким как она, был закрыт.

Сам дом Волгарского находился на огражденной высоким забором территории. Когда они подъехали, автоматические ворота с легким звуком начали открываться, пропуская машину владельца внутрь. Всё время, пока они ехали, Захар держал спящего Богданчика на руках. Лана несколько раз порывалась вернуть себе сынишку, но каждый раз останавливала себя, говоря, что ему следует поспать, а если передавать его из рук в руки, они его разбудят.

Она отворачивалась к окну, возвращала взгляд на двух мужчин – большого и маленького, смотрела впереди себя, на кожаное кресло. Ничего не помогало. Она никак не могла отвлечься.

Автомобиль, шурша шинами по гравию, въехал на территорию. Ландшафтный дизайнер постарался на славу. Аккуратные газоны, множество затейливых альпийских горок, небольшие мини-ручьи и фонтанчики, ухоженные кустарники. Несколько беседок разного типа. Четыре небольших дома из оциллиндрованного бревна, скорее всего, предназначались для обслуживающего персонала и охраны.

И кругом снег.

Шапки снега, укутывающие ветки деревьев, кустарников, полукрышек домов. Создавалось впечатление, что Лану выдернули из городской суеты и перенесли в заснеженную сказку, где жизнь идет неспешно, без лишней гонки за временем, за пустыми фетишами. Подальше от шума машин, беготни, криков, витрин магазинов, навязчивой рекламы. Тут царила тишина. Тут отдыхалось душой. Лана за несколько секунд представила, как, наверное, приятно, прогуливаться утром или, напротив, поздно вечером по освещенным тропам, уходящим в сосновую рощу. Лана любила лес, парки и старалась по возможности, как можно чаще выбираться с Богданчиком в них. У неё вообще была мысль уехать в провинцию, но пока она откладывала эту идею.

Видимо, не зря.

Машина остановилась у большого трехэтажного дома с красивыми панорамными окнами, несколькими верандами и балконами. Лана по нему мазнула взглядом вскользь. Её больше заботил Богданчик на руках Захара и предстоящая встреча… со вторым сыном.

Да, только так она называла в голове Лешика. И никак иначе.

То, что Волгарский ей не собирается передавать Богданчика, она сразу поняла. Как только машина остановилась, он, не глядя на Руслану, ловко справляясь со спящим у него на руке Богданчиком, открыл дверь и начал выходить. У Ланы от возмущения и какой-то детской обиды защипало в глазах.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»