Танцующая для дракона Эльденберт Марина
Говорить при всем желании сложно, когда на тебя смотрят так, словно хотят впрессовать в камень под ногами. Ногами я и уперлась прямо в него, задавая максимальное торможение. Еще бы этот драконобуксир кто-то мог остановить, потому что из-под подошв разве что искры не полетели.
– Как ты меня нашел?! – попыталась вырваться, но тщетно.
– Ты даже не представляешь, сколько всего можно узнать, если у тебя есть связи. – Сарказм в его голосе крошился ледяными лезвиями. – И если кто-то… – кадык Гроу дернулся, – не выключил телефон, когда так торопился перепихнуться.
– Джерман, ты перегибаешь! – процедил Рихт, шагая ему наперерез.
Стремительное движение я уловила исключительно потому, что у меня вообще хорошая реакция. У Рихта тоже: он блокировал удар отточенным движением, уходя в сторону, а в следующую минуту Гроу едва на прилетело под дых… Он отпрянул, и кулак Паршеррда смазал воздух в миллиметрах от его пресса. С рычанием оттолкнув меня за спину, бросился на Рихта под визг проходившей мимо девчонки.
Почти достал, но Рихт перехватил его запястье, одним коротким движением пытаясь увести в захват, от которого Гроу освободился с легкостью боевого танцора. Череда быстрых ударов-блоков и движений превратилась перед глазами в смазанную картину. Они друг другу не уступали: несмотря на телосложение Рихта, Гроу двигался как молния, сорвавшаяся с небес.
Бросок влево, разворот.
Скользящий удар, вспоровший воздух.
– Дракона твоего за ногу! – выдохнул кто-то.
Очередной разворот – и Рихт морщится от протянутого удара по ребрам.
Новый бросок – резкий выпад в плечо, и рычание Гроу сливается с моим выдохом.
Сжала пальцы так, что ногти впились в ладони: если я что-то и усвоила за свою недолгую сумасшедшую жизнь, так это то, что в драку вмешиваться нельзя, сделаешь только хуже. И уж тем более нельзя вмешиваться в бои без правил, а именно это сейчас и происходило.
Резкий выпад – и скулу Рихта сквозь капюшон мазнуло режиссерскими костяшками.
Миг – и Паршеррд точным рывком впечатал удар ему в ребра.
Я вздрогнула, до боли сжимая зубы и со свистом выдыхая воздух.
Удар с двух сторон по ушам заставил Рихта дернуться и отступить назад, мощный оверхед швырнул под ноги стоявшему сбоку парню. Капюшон слетел на широкие плечи, открывая его лицо, взгляд Гроу полыхнул зеленью, на мгновение затмевая огонь маяка.
– Чешую мне в зад! – заорал кто-то. – Это же…
Я бросилась к Рихту, но Гроу перехватил меня за локоть с такой силой, что я зашипела от боли.
– Идешь со мной, – прорычал он мне в лицо, рывком увлекая за собой, – или Паршеррд будет платить неустойку.
– За что?! – взвыла я.
– За нарушение условий контракта.
– Он ничего не знал! – прошипела я.
– Неужели? – Гроу облизнул разбитые губы. – Ты это докажешь, Зажигалка?
Меня колотило от ярости, дикой и первобытной, бьющейся в моих венах как отражение его огня. Вокруг нас собралась толпа, и она явно была в восторге от того, что происходило. Кажется, нас кто-то снимал на видео, а нет, не кажется… Гроу окинул собравшихся пристальным взглядом и, когда мы поравнялись с парнем, ухмыляющимся и сжимающим в руках мобильный, одним ударом вбил телефон в камень.
– Чувак… – Под полыхающим взглядом иртхана горе-оператор заткнулся и попятился, а кроссовка дракона впечаталась в дисплей. Снова. И снова. И снова.
Пока мобильный не превратился в раздолбанный хлам.
– Представление окончено, – прорычал он. – Расходимся.
Меня снова поволокли за собой. Обернулась, с трудом сдерживаясь: Рихт медленно поднимался – кажется, ему помог тот парень, к ногам которого его уронил Гроу.
– Доволен? – процедила я, дернув руку.
Но меня не отпустили.
– Не хочешь заработать вывих, – припечатали жестко, – не рыпайся.
– Вывихнешь запястье главной героине? – поинтересовалась язвительно.
– Одному главному герою морду я уже разбил. – Жесткая улыбка и ледяной взгляд. – Ты нарушила условия контракта, Зажигалка, когда вышла в город с Паршеррдом. Этого достаточно, чтобы вкатить неустойку, которая сожрет большую часть твоего гонорара. Надеюсь, ты ознакомилась с процентами штрафов?
В эту минуту я отчетливо поняла: вывихнет. Ради собственного драконова контракта он вывихнет мне руку, свернет шею и столкнет с Лимайны, если потребуется. Осознание этого накрыло так, что стало нечем дышать.
– Ознакомилась, – процедила я.
И заткнулась.
Не хотелось с ним говорить, не хотелось его видеть, даже дышать с ним одним воздухом не хотелось. Вот только последнее мне вряд ли удастся, потому что в салоне флайса сейчас пахло потом, яростью драки, бешенством и ледяным пламенем. От этого не спасал даже ветер, врывающийся внутрь над опущенными стеклами окон. В голове мутилось, адреналин зашкаливал, и хотелось рычать.
Я подавила желание и смотрела сквозь лобовое стекло, считая проносящиеся мимо флайсы.
Правда, постоянно сбивалась.
Флайс Гроу посадил на верхней парковке, оттуда мы вместе прошли к лифтам. Через верхний холл меня не волокли за руку, и на том спасибо. Я все сильнее сжимала зубы, чтобы не высказать все, что крутилось в голове, а крутилось там многое. Очень и очень нецензурное, надо отметить, поэтому в холле я считала носильщиков, в лифте – этажи, а в коридоре – светильники на стенах. По дороге нам попался автомат для льда, и это вызвало во мне какое-то нездоровое веселье.
Захотелось от души приложить Гроу об него головой, чтобы, как во время выигрыша, посыпались кубики и завалили режиссера по макушку, вот только ему будет без разницы. У него вместо сердца кусок льда, он с ним сроднился.
– В душ и собирайся, – резко процедил он, подталкивая меня к двери моего номера. – Как будешь готова, набирай Геллу.
Что?!
– Ты серьезно думаешь, что я куда-то с тобой пойду? – Рука замерла на ключе.
– Серьезно, Зажигалка. – Пламя в его глазах даже не думало униматься, а вертикальные зрачки напоминали готовые располосовать меня в клочья лезвия. – Не думаю, знаю. После того что ты выкинула, будешь делать, что я скажу, и по первому зову. Потому что иначе тебе придется бежать за деньгами к сестре.
Я сжала руки так, что края ключа впились в ладони.
– Так что в душ. И собирайся. – Он ткнул мне за спину. Развернулся, чтобы уйти, и тут меня прорвало.
– Я пришла в этот проект ради Ильеррской! – выдохнула ему в спину. – Потому что хотела ею стать, потому что она одна из самых сильных женщин, которых я знаю. Ты хочешь сделать крутое кино, но чешую тебе в глотку, ты его не сделаешь! Потому что то, что мы сегодня делали с Рихтом, было потрясающе, а ты это запорол! Не из профессионализма, не потому, что мы делали это плохо, а потому, что у тебя спермотоксикоз при одном упоминании моей сестрицы!
Гроу резко обернулся и шагнул ко мне.
Крылья носа хищно раскрылись, как и зрачки. Сейчас он напоминал дракона в человеческом обличье больше, чем когда бы то ни было.
– Не путай профессионализм с сексуальной раскрепощенностью, – холодно произнес он. – Если тебе нравится делать это на камеру, это еще не значит, что у тебя получается.
Я поняла, что произошло, только когда с размаху впаяла кулак прямо в режиссерский нос. Раздался смачный хруст, и в фаланги плеснуло болью. Которая почему-то отдалась прямо в сердце.
– Лед там, – указала ему за спину в сторону автомата.
А потом развернулась и чиркнула ключом по замку, чувствуя, как в спину мне вонзается взгляд: яростный, огненный, как подхваченное ураганом дыхание дракона. Я отрезала его резким ударом двери, и во мне тоже что-то хрустнуло.
Наряд по-прежнему валялся на полу. Разумеется, убирать его было некому: горничные сегодня уже приходили. Рядом с платьем и прочим нашелся оставленный мной телефон.
Уселась прямо на пол, покрутила его в руках.
Ну и что мне сказать Леоне?
«Слушай, ты была права, забери меня отсюда»?
Пфф.
Закусила губу и вскрикнула: оказывается, во время драки я умудрилась разгрызть ранку. Да, определенно, если день начался через одно место, лучше сразу ложиться спать и не рыпаться. Одно радует, пока Гроу занят носом и медицинской страховкой, ужин откладывается. А мне, наверное, и впрямь лучше лечь спать, потому что сейчас я могу наделать много глупостей. Очень много, гораздо больше, чем уже наделала. В частности, действительно собрать вещички и свалить в Мэйстон. Точнее, сначала в Зингсприд, чтобы забрать виари, а потом уже в Мэйстон.
Пока мобильный загружался, потянулась на полу струной. Сливая ладони воедино, вытягивая носки стрелочками.
Интересно, как там Бэрри и Ширил? Позвонить, что ли?
Взяла мобильный, но он ожил в моих руках раньше, чем я успела ткнуть в контакты. Звонила Мирис, и, несмотря на то что она была последней, с кем мне сейчас хотелось говорить, я все-таки нажала «принять вызов».
– Танни… Танни, ты где?! Здесь Гроу в бешенстве, он тут всех…
– Мы уже встретились, – прервала поток сбивчивого словоизлияния.
– Встретились и?.. – Мирис на том конце провода, казалось, уже не дышит.
– Мне звезда.
Удивительно, как спокойно это прозвучало.
Мирис сдавленно всхлипнула, а потом разрыдалась.
Ну, супер.
Только этого мне не хватало для полного счастья.
– Танни… он… обещал меня уволить, слушай, можно я к тебе сейчас зайду? Я на минуточку… мне просто очень нужно с тобой поговорить…
Прежде чем я успела ответить, что мне сейчас не до разговоров, связь прервалась. Перезвонила, но Мирис не ответила. В пропущенных от нее было штук десять вызовов, парочка от Геллы, один от Гроу, и я почистила память (жаль, что со своей нельзя так же). Леона больше не звонила и не писала.
Стянула куртку, скинула кроссовки, когда в дверь постучали.
Я замерла, прижимая мобильный к груди и стараясь не думать о том, кто там может быть. Конечно же это не Леона, она уехала еще вчера. Ну или сегодня утром первым телепортом до Мэйстона.
Бесшумно, на носочках, подошла к двери и остановилась рядом.
При мысли о том, что это может быть Гроу, меня знатно перекосило, тем не менее я все-таки ткнула в видеоглазок и обнаружила перед дверью Мирис. Белобрысые волосы стянуты в хвостик, деловой костюм, руки нервно сцеплены на уровне бедер, солнцезащитные очки (видимо, из-за того, что ревела). Она топталась перед моей дверью, и мне не хватило совести просто оставить ее там. Хотя бы потому, что к нашим с Гроу теркам она не имела никакого отношения. Хватит уже того, что Рихт из-за меня встрял.
Поэтому вздохнула и распахнула дверь.
Ассистентка всхлипнула, поспешно шагнула в номер, задевая меня плечом и странно знакомым шлейфом духов. До зубовного скрежета, до одури похожим на мерзкие духи местрель Ярлис, я эту приторную сладость до конца жизни не забуду.
– Слушай, Мирис… Я понимаю, что работа с Гроу не сахар, но сегодня мне не до…
Она обернулась, сорвала очки, и меня припечатало пламенным взглядом Мелоры.
– Закрой дверь, – в сознание ударил жесткий приказ.
Приказ иртхана.
Шагнула к двери, как во сне, ладонь сама легла на ручку. Раздался легкий щелчок.
– На замок, – последовал следующий приказ.
Приложила ключ к панели.
– А вот теперь мы поговорим.
Она обошла меня по кругу, разглядывая со всех сторон, я же чувствовала себя живой куклой. Ни пошевелиться, ни сдвинуться с места, меня словно запечатали внутри звуконепроницаемого кокона, сосредоточив все внимание на звучании ее голоса. Чужая воля держала так же прочно, как арматура – это здание. Стоило мне об этом подумать, как Мелора размахнулась и влепила мне пощечину. Такую, от которой голова мотнулась назад, а щека вспыхнула огнем.
Это что, квест такой вечерний – «отвесь оплеуху Танни»?
Собственные мысли пробивались через дурман подчинения, но как-то вяло.
– Это за то, что посмела поднять на меня руку, дрянь. – Иртханесса процедила мне это в лицо, раздувая ноздри.
Поскольку ответить я не могла, оставалось только хлопать ресницаи и внимать. Чувство было такое, что мои мозги полили фреоном и запихнули в холодильник. Я не могла разозлиться, не могла пошевелиться, вообще ничего не могла.
– Нет, если ты будешь молчать, это скучно. – Мелора брезгливо тряхнула пальцами, глядя мне в глаза. – Поэтому давай так: можешь говорить. Шепотом. Так, чтобы слышали только мы.
Мысли потекли чуть бодрее, и первую осознанную я выдала без цензуры.
Иртханесса поморщилась.
– Что он только в тебе нашел? Что они все в тебе нашли? – Иртханесса передернула плечами. – Хамишь как дышишь, внешность самая заурядная, разве что гнешься в разные стороны… Может, в этом все дело, а? Сколько раз ты ему давала?
– Не больше, чем ты.
Пусть это получилось шепотом, зато Мелору перекосило. В гриме Мирис она и так выглядела бледненько, а с перекошенным от злобы лицом стала вообще уродиной. О чем я не преминула ей сообщить.
Впрочем, гадина довольно быстро взяла себя в руки и растянула пухлые губы в улыбке:
– Извинись.
– Извини, – покорно произнесла я, мысленно обрушив на ее голову поднос из мини-бара.
– Нет, извинись по-настоящему.
– Извини, пожалуйста. Я была не права.
– Ладно, сойдет. – Мелора махнула рукой. – А теперь мы поступим следующим образом.
Каждое ее слово отпечатывалось в сознании раскаленным клеймом.
– Сейчас я выйду из этого номера, а ты возьмешь планшет и напишешь от руки дословно: «Прости, Леона. Я так больше не могу». После чего выйдешь на балкон, залезешь на перила и просто шагнешь вниз.
Вниз.
Последнее слово ударило в сердце. Холод плеснул в ладони, растекаясь по всему телу, и впервые за все время мне стало по-настоящему страшно.
– Вниз, – повторила Мелора, а потом ослепительно улыбнулась. – Тебе не стоило переходить мне дорогу, Танни Ладэ.
– Ты сошла с ума, – едва шевеля губами, прошептала я. – Ты хоть представляешь, что…
– Представляю. – Она отмахнулась от меня. – Очень хорошо представляю, твою страсть к смертельным трюкам подтвердит любой и каждый точно так же, как твою психическую неуравновешенность. Это все детская травма, ты же долгое время ходила к психологу, правда, дорогуша? – Мелора вскинула брови, а потом шагнула ко мне вплотную. – Что, не ожидала? Наводить справки умеют все, не только твоя сестрица-шлюха, которой повезло удачно выскочить замуж. Думаешь, в мире иртханов ей живется весело? Да она из кожи вон лезет, чтобы ее приняли, но принимают ее только потому, что ее муж – Председатель. Для всех она просто девочка-приживалка, точно так же как и ты. Хотя о тебе в мире иртханов вообще мало кто знает.
Если бы она могла ударить больнее, она бы это сделала, не сомневаюсь. Но больнее быть не могло.
– Никто не удивится, что ты решила свести счеты с жизнью. Особенно после маленького недопонимания, – она указала на мои губы, – которое между вами возникло. После того, что сегодня с тобой сделал Гроу. После того, как вы разругались в хлам.
– Мирис, – прошептала я.
– Все верно, Мирис очень хорошая ассистентка, – хмыкнула Мелора. – Она знает, куда смотреть. И она будет свидетелем. Расскажет, что, когда приходила сюда, ты была не в себе.
Время. Нужно тянуть время.
Когда мне позвонит Гелла? И если я не отвечу… Она позвонит Гроу.
– Ты хочешь сказать, ты знала, что ко мне приедет Леона?
– Разумеется. – Мелора вскинула брови. – Мой отец отправил Председателю интересную запись с высокого этажа шоу-бизнеса. Правда, немного подкорректированную… точнее, обрезанную. Этого оказалось более чем достаточно.
Обрезанную.
Что было на той части записи, которую мы не слышали? Странно думать о таком на пороге смерти, но я думала. Наверное, исключительно потому, чтобы не начать визжать от страха.
– И что же вы обрезали?
– О, этого ты никогда не узнаешь. – Иртханесса ухмыльнулась. – И твоя сестрица тоже. Если в другое время они со своим муженьком еще могли бы об этом задуматься, то теперь будут очень сильно заняты. Торжественными похоронами. А теперь… – Она снова улыбнулась. – Мне пора.
– Ты не…
– Ой, заткнись! – Удар в сознание, наглухо запирающий слова и жалкие крохи моей воли внутри. – Думаешь, я не понимаю, что ты пытаешься сделать? Никто не придет к тебе на помощь, Танни. Я даже не успею выйти из этого отеля, когда ты уже будешь лететь вниз. Сначала я очень хотела услышать, как ты будешь умолять… но потом поняла: мне вполне хватит того, что ты сегодня сдохнешь. Открой дверь.
Движение ключа по замку, щелчок.
– Режим «Не беспокоить».
Мои пальцы, подчиняясь ее воле, заскользили по дисплею управления. Когда на нем высветилось «не беспокоить», иртханесса удовлетворенно кивнула.
– «Прости, Леона. Я так больше не могу». Дверь на ключ. Балкон. Вниз. – Мелора подмигнула мне, будто мы были хорошими подружками, после чего нацепила очки и вихрем вылетела за дверь, продолжая театрально всхлипывать.
Я захлопнула дверь, широко раскрытыми глазами глядя, как мои руки творят неведомо что. Запирают дверь, откладывают ключ. Как ноги сами несут меня к сумке, где лежит подаренный Леоной планшет.
Леона.
«Думаешь, в мире иртханов ей живется весело? Да она из кожи вон лезет, чтобы ее приняли, но принимают ее только потому, что ее муж – Председатель».
Я так часто думала о себе, но о ней – никогда.
Так часто говорила, что ей на меня наплевать, но сама никогда не спросила, каково ей. Конечно, зачем, если у нее такой потрясающий муж.
«Прости, Леона».
Пальцы, держащие перо, даже не дрожали, эти слова были искренними. Сердце билось спокойно и ровно, когда я выводила следующие строки:
«Я так больше не могу».
Отложила планшет и поднялась, шагнула к балкону.
Завтра эта новость будет на всех телеканалах страны: о том, что сестра первой леди выпрыгнула с балкона своего номера. Завтра эта новость убьет Леону. А может быть, она убьет ее еще раньше, ведь ей наверняка позвонят сразу.
Щелчок двери, и кондиционер выключился.
Я шагнула на плитку, ступая по ней босыми ногами, подошла к перилам. Ладони привычно обхватили металл, руки подбросили вверх. Я выпрямилась, встречая порыв ветра в лицо, за спиной кто-то колотил в дверь, но я видела перед собой только огни Ортахарны и бездну высоты. Впервые в жизни она не вызывала во мне никаких чувств, во мне вообще не осталось чувств, только ведущий меня приказ.
Под оглушительный грохот и звук бьющегося стекла я просто шагнула вниз.
Глава 15
Даармарх, Огненные земли
Теарин – Танни
В столовой повисла тишина. Так случалось всегда, когда появлялась я: потом остальные девушки возвращались к разговорам, но самый первый момент, когда я переступала порог, неизменно был отмечен тишиной. О моем происхождении (не о том, что я Теарин Ильеррская, небеса упаси), о том, что я чистокровная иртханесса, награжденная пожизненной таэрран, все знали уже на второй день. Постаралась нэри Ронхэн, по собственному желанию или с подачи Хеллирии, я не знала, но меня это волновало мало. Так же, как косые взгляды наложниц и вот это молчание.
Его провоцировала Ибри.
Не считая Мэррис, она была в гареме старшей (неудивительно, потому что именно ее Даармархский посещал чаще всего), и она же считала себя вправе диктовать остальным, что им делать. Надо отдать ей должное, Ибри никогда не перечила Мэррис: возможно, именно поэтому та смотрела сквозь пальцы на ее негласное старшинство. Обо всем этом мне рассказала служанка, с которой у нас завязались достаточно теплые отношения.
Аннэри, одна из тех, что помогали мне каждый день, появилась во дворце недавно. Родители отдали ее в услужение, а если быть точной – продали. За долги. Мэррис, выбиравшая девушек в прислугу, выкупила ее потому, что та напомнила ей погибшую дочь.
Что касается меня, мне Аннэри (шустрая и проворная улыбчивая девочка двенадцати лет) напоминала о Сарре.
О нем со дня нашей встречи я не знала ровным счетом ничего: Мэррис отказалась мне в этом помочь, чем раз и навсегда провела между нами границу ровных, спокойных и холодных отношений. Вести из казарм сюда не доходили, и неудивительно. Странно было бы, если бы наложницы интересовались хаальварнами, учитывая, что за измену Даармархскому полагалась порка огненными плетьми на глазах у остальных.
Что же касается Даармархского, он больше не приходил.
Вообще.
Ни ко мне, ни к кому бы то ни было еще, об этом тоже рассказала Аннэри (служанки шептались об этом каждый день).
– Явилась, – ядовито прошептала Ибри, стоило мне опуститься за стол.
Над которым тут же понеслись негромкие голоса. Девушки, одетые в легкие утренние наряды, перешептывались, просили передать друг другу то или иное блюдо, шутили и смеялись, но между ними и мной словно была стена. Они напоминали пестрых бабочек, рассевшихся каждая на своем цветке. Кто бы сомневался, что для меня Даармархский определит огненно-красный, такой, что глазам становилось больно, если долго смотреть. Как, в общем-то, и на пламя.
А бабочки и пламя, как известно, уживаются плохо.
Я сделала вид, что увлечена едой, которую служанка тут же положила мне на тарелку. Спросила, не налить ли холодной воды, но я покачала головой. Попытки подружиться или пообщаться с кем-либо из наложниц Ибри пресекла сразу же. От нее за общение со мной могло здорово влететь, поэтому к общению я не стремилась. Коротала дни, гуляя по Верхнему парку: единственное место, куда наложницам дозволялось выходить, читала или танцевала, когда никто не видит. До изнеможения, до полного упадка сил, когда не остается мыслей думать о том, как там Сарр.
Пусть разумом я понимала, что с ним все в порядке, но сердце все равно было не на месте. Он взрослый, самостоятельный, он мужчина. Через полтора года сыновья правителей уже начинают принимать решения вместе с отцом, а дети знатных вельмож становятся хаальварнами, самостоятельными воинами, которые в случае военных действий выступают наравне со взрослыми, он все равно оставался для меня младшим братом. Тем, о ком я поклялась заботиться, несмотря ни на что. Тем, из-за кого каждый вечер старательно гнала мысли о том, что мне нужно забыть про гордость и увидеться с Даармархским.
Вот уже вторую неделю после той злосчастной ночи.
– Смотри-ка, она делает вид, что нас нет, – услышала голос Ибри.
Я предпочла снова пропустить ее выпад мимо ушей.
Стол располагался в центре роскошного зала, полы которого были выложены узорчатой мраморной плиткой с рдяными прожилками. Стены, возносящиеся ввысь, украшены расписной лепниной и позолотой, огромные арочные окна выходили на океан. В этом крыле все окна выходили либо в парк, либо на океан. На воду я и любовалась, глядя, как взошедшее несколько часов назад солнце набирает силу. Впрочем, гораздо красивее океан был на рассвете, над водой плотной вуалью парила дымка, напоминающая густой туман, а после раскаленный добела шар раскрашивал небо в огненные цвета.
– Эй, ты! – Грубый окрик снова не возымел никакого действия, поэтому сидевшая рядом девушка резко толкнула меня локтем.
А вот это мне уже совсем не понравилось: вскинув голову, я наградила ее таким взглядом, что та непроизвольно вжалась в спинку мягкого стула, с которой свисали пушистые кисточки.
– Не бойся, Риффа, – насмешливо произнесла Ибри. – Она ведь у нас иртханесса… лишенная силы. Тебе ничего не грозит.
– Что тебе от меня нужно? – спросила я, спокойно глядя на нее.
Смазливое лицо исказилось от ненависти.
– Что нужно? – прошипела она. – Нужно, чтобы ты сказала, что произошло между вами в ту ночь! Почему он не приходит ни к одной из нас.
Она сказала «ни к одной из нас», но в этом явственно читалось «ко мне».
– Считаешь, в этом виновата я?
– Разумеется, – процедила та. Пальцы ее сжались на приборах с такой силой, что побелели. – До твоего появления местр не пропускал ни одной ночи… А после того как ты раздвинула перед ним ноги, мы теряем последние дни рядом с ним! Из-за тебя, никчемная ты…
– Ни одной ночи, говоришь? – приподняла брови. – Выходит, не такая уж никчемная.
Кто-то из девушек ахнул, Ибри побелела так, что даже ее волосы цвета древесной коры потемнели.
– Ты пожалеешь о том, что сейчас сказала! – процедила она.
Уже жалела. Можно подумать, ее ядовитые слова стоили того, чтобы так срываться, но сказалось напряжение последних дней. Невозможность узнать о Сарре. Косые взгляды и демонстративные повороты спиной, «случайно» брошенный в шею шарф, который тут же задымился, стоило ему соприкоснуться с таэрран. Я едва успела отшвырнуть тряпку в сторону: мгновенно, именно благодаря этому на шее не загорелся ожог.
– Ой, я бросила его Риффе, – сказала Ибри в тот вечер, невинно хлопая глазами, и тут же выпорхнула из зала.
Глубоко вздохнула и вернулась к еде.
– Считаешь себя выше нас? – не унималась она. – Думаешь, родилась с огненной кровью и тебе все позволено?! Но сейчас ты никто. Ты даже хуже нас, потому что тебя притащили сюда как рабыню.
Я вскинула голову, но Ибри продолжала исходить ядом:
– Ха! Думала, я об этом не знаю? Да об этом знают все. Знают, что твой братец в казармах… моет полы и чистит виарий навоз. Все это знают, кроме тебя…
Кинжал для резки фруктов просвистел над столом и вонзился в дымчатый рукав гадины. Ибри завопила, кто-то вскочил, опрокидывая стул, над залом пронеслось дружное: «А-а-а-ах!!!»
– Думай, что говоришь, – холодно сказала я, цепляя ее взгляд и не отпуская. – Огненная кровь – это не только магия, Ибри. Это то, что ты себе даже представить не можешь, и если ты еще раз заговоришь о моем брате в таком тоне, ты об этом узнаешь на своей шкуре.
Оттолкнувшись ладонями от стола, стряхнула салфетку с платья и вышла из зала, провожаемая десятками взглядов. Шла по коридорам, чувствуя, как бешено колотится сердце, сжимая и разжимая кулаки.
Думая только о том, что я и так ждала слишком долго.
Настало время поговорить с Даармархским.
Ортахарна, Аронгара
Я захлопнула мобильный, потому что читать с экрана – сомнительное удовольствие. Читать с кокнутого экрана еще веселее, глаза уставали на раз. Планшет забрали как вещдок (мобильный тоже проверяли, но уже вернули), поэтому выбирать особенно не приходилось. Либо читать, либо пялиться в окно на ночной город, либо на двух вальцгардов, застывших в моей палате по обе стороны от двери. С такими непроницаемыми физиономиями, что по ним нельзя было сказать, есть вообще кто на базе или все покурить вышли.
В Центральную больницу Ортахарны меня привезли по верхней аэромагистрали, с песнями и плясками. Буквально, потому что, сдается мне, такая суета вокруг Танни Ладэ до этого была один-единственный раз в жизни: в родовой, когда вокруг моей шеи обмоталась пуповина. В процессе рождения, да. Не спрашивайте, как я так умудрилась, не представляю, но уже тогда надо было понять, что у меня все будет очень и очень весело.
– Ребят, может, я уже пойду, а?
Один из вальцгардов наградил меня взглядом, предполагающим, что я должна врасти в аэрокойку. Может, и вросла бы, но испугать ту, кто несколько часов назад летел клювиком вниз, как мешок с ливером, практически невозможно. Теоретически, пожалуй, тоже. Самым страшным было даже не падение и не звон осыпающихся стекол, когда струи воды с нескольких этажей хлестнули вниз, подхватывая меня. Сливаясь воедино, пеленая в кокон и медленно опуская на землю. Самым страшным была даже не суета, когда к отелю слетались пожарные флайсы, отовсюду слышались визги, а я, стоявшая, как лишенная чувств кукла.
Зато когда ко мне подлетел Гроу и как следует встряхнул за плечи, меня накрыло осознанием. Если бы он не раздраконил водопровод отеля с помощью стихийной магии, если бы не выломал дверь, когда решил со мной поговорить (снова), я бы валялась на этом самом месте трупом.
Не видела бы ничего творящегося вокруг.
Не дышала бы.
Сначала меня затрясло, как от прикосновения к раскуроченной панели зарядки мобильного, затрясло так, что я чудом не повыбивала себе все зубы. Гроу притянул меня к себе, и я вцепилась в него мертвой хваткой. Буквально. Подозреваю, что в тот момент мне было пофиг, в кого цепляться, но колотило меня знатно. Так, что он дрожал вместе со мной, и только когда в меня хлынуло странное согревающее тепло, трясучка начала проходить.
К моменту, когда прибыла полиция, медики, вальцгарды (почему-то всем скопом) и правящий Ортахарны с лицом объевшегося драконьего дерьма набла, я уже сидела на скамеечке, задрав голову, и смотрела на балкон, с которого сиганула. Из раздолбанного отеля уже не хлестала вода (ее перекрыли), но выглядел он немногим лучше, чем после налета. Гроу стоял рядом и курил сигарету за сигаретой, на мне была его куртка. Дым до меня почти не долетал, но, даже если бы он сейчас дымил мне в лицо, я бы не была против. Наоборот, это значило, что я жива.
За эту мысль я цеплялась, пока меня везли в больницу. Пока осматривали, пока сушили и переодевали в рубашку, предварительно вколов успокоительное, которым можно было уложить дракона. Сейчас мы дожидались, собственно, Леону с Рэйнаром, адвокатов и результаты опроса прочих (в частности, съемочной группы и персонала отеля), чтобы начать перекрестный допрос, а пока меня охраняли от меня же, чтобы я еще ничего не сделала. Мерзкое это, надо сказать, было чувство: когда, вместо того чтобы взять Мелору под стражу, под стражей оказалась я. А впрочем, ничего удивительного, когда речь заходит об иртханах и людях, последние точно не в выигрыше.
Мирис предварительно допросили первой: сначала полиция на детекторе лжи, потом, с официального разрешения Председателя (в связи с чрезвычайной ситуацией), лично правящий Ортахарны с помощью ментального вмешательства. Она подтвердила, что приходила ко мне и застала в невменяемом состоянии после встречи с Гроу. Якобы я выставила ее за дверь чуть ли не пинками, после чего она выбежала из отеля, чтобы успокоиться. Мирис вообще много чего рассказала, начиная с того, как меня макнули в лужу (то есть в реку) мордой, что я весь день была сама не своя и так далее.
И все.
Мое слово против слова Мелоры, перевесившее явно не в мою пользу.
Читать бесплатно другие книги:
