МежМировая няня, или Алмазный король и я Эльденберт Марина

После чего просто прошел мимо, оставив меня с потерявшей сознание Селани.

Ярость, обида и боль сплелись в клубок, разрывающий грудь, и я сделала первое, что пришло мне в голову: просто стянула туфлю и запустила им в Его Алмазное Идиотство. Надо признаться, в ту минуту я не думала, что докину, но туфля прилетела Демаре аккурат в королевскую задницу. Ударилась в нее и отскочила на пол с глухим «бум», после чего Демаре медленно повернулся ко мне.

Я не успела даже вскрикнуть, когда браслет ударил в запястье легкой пульсацией, а над коридором взметнулось магическое лассо. Упало на меня и рывком протащило по коридору прямо к ногам Алмазного короля.

— Поднимайтесь, — жестко процедил он.

— И не подумаю! — вернула ему яростный взгляд.

Демаре ничего не ответил, развернулся и зашагал по коридору, волоча меня за собой прямо по полу. На повороте я попыталась уцепиться за стену, но тщетно — лассо просто дернули в сторону, и я больно ударилась локтем об угол. Еще один поворот, и меня вытащили в холл на глазах у Жужжена, который уронил себе на ноги поднос с бокалами, вмиг ставшими стекольным крошевом. Взгляд его с недоуменного сменился на торжествующий, а Демаре направился к лестнице.

— Даю второй шанс, — процедил он. — Пока сюда не сбежался весь дом.

Опираясь о перила, я все-таки поднялась.

— Вы чудовище! — выдохнула ему в лицо.

Вместо ответа меня просто дернули за собой наверх, по ступенькам, и тащили так до самой комнаты, в которую впихнули, после чего магическое лассо исчезло.

— Сидите здесь, мирэль Тонэ, — заявили мне. — Пока ваш любовник не придет в себя, и пока я не решу, что с вами делать.

Демаре вышел, дверь с треском захлопнулась, и на короткий миг ее затянуло искрящейся дымкой. Вслед королю полетела вторая туфля, потом украшение с головы, потом стул… Стул, правда, не долетел. Тяжело дыша, я рванулась вперед, дернула ручку: тщетно. Дверь не поддавалась, хоть в ней и не было замка.

Магия!

Чертова магия! Везде в этом мире чертова магия!!!

Понимая, что выйти через дверь не получится, рванулась к окну.

Не останусь в этом доме. Не останусь больше ни на минуту!

Подняла тяжелую раму, глянула направо, затем налево. Ну что могу сказать — мне повезло, стену оплетал густой плющ, карнизы и эркерные окна мне в помощь. Стянув треклятое платье, я швырнула его на постель и переоделась в более свободное и простое, сунула руну мадам Лилит и колье от Селани в сумочку. Брать удобные туфли от ненавистного Демаре не хотелось совершенно, но и ходить по городу босой тоже не вариант. Ничего, потом пришлю ему почтой.

Приблизившись к окну, зажмурилась.

Не так уж высоко, конечно, но если упаду…

Не упаду!

Глубоко вздохнув, выбросила туфли и сумочку за окно, потом села на подоконник и перекинула сначала одну, затем другую ногу на каменный выступ. Ветерок подхватил мои волосы, швырнул в лицо, и я на миг застыла. После чего осторожно двинулась чуть влево, где плющ был гуще, а дизайнерско-архитектурное решение отметило стену уступами, как шипами дракона.

На один из таких уступов поставила ногу.

Потом на второй.

Чтобы спуститься ниже, пришлось отпустить окно, и я, прижимаясь к стене, вцепилась обеими руками в плющ. Чувствуя, как бешено колотится сердце, ногой нащупала следующую «ступеньку». Хватаясь за ни в чем не повинное растение, второй ногой ступила еще ниже.

Еще.

И еще.

Выступ эркерного окна. Я развернулась, теперь прижимаясь к стене спиной.

Чуть вправо и…

Зажмурившись, прыгнула вниз.

Мне повезло: под травой размокшая от ночного дождя почва по-прежнему была рыхлой и мягкой. Не так уж высоко лететь, всего один метр, но в колени спружинило знатно. Благо хоть занятия йогой помогли правильно распределить вес.

Отдышавшись, я немного постояла в тени оставшегося за спиной дома, а потом обулась и бросилась к главным воротам.

— Э-э-э… мирэль Тонэ… — удивился привратник, увидев меня. — Вы разве не должны быть на дне рождения девочек?

— Нет, у меня выходной, — заявила я.

Заправила за ухо непослушную прядь и как ни в чем не бывало вышла за ворота.

Не представляя, что ждет меня ночью на холме Расцвета, но точно зная: в этот дом я больше не вернусь!

Михаил Соколов

Такси остановилось у небольшого, огороженного заборчиком таунхауса. Для Доминиканы это в порядке вещей: пара домов, справа и слева дорога, а вокруг ни души. Расплатившись с водителем, Михаил вышел из машины и, приблизившись к потертым воротам, нажал кнопку звонка. Андрей, когда узнал, куда он собрался, покрутил пальцем у виска, но останавливать не стал.

— Дурью ты маешься, Мих, — сказал добродушно (он познакомился с очень горячей американкой и по этому поводу пребывал в отличном настроении), — но у тебя отпуск, так что майся. Только смотри, осторожнее, а то разведут тебя, как лоха.

Ответа на звонок не последовало: негромко щелкнул замок, и дверь приоткрылась, пропуская Михаила на территорию. Двор был не убран, повсюду валялись какие-то бумажки, на столе (чем-то напомнив родное советское детство) стояла банка пива «Preidente» и тарелка с объедками рыбы.

На втором этаже распахнулось окно, и Мария сказала коротко:

— Восьмая.

После чего окно с треском захлопнулось, отрезая путь вездесущим жирным комарам. Учитывая, что раньше на месте Баваро было одно сплошное болото, комаров здесь водилось в избытке.

Михаил толкнул дверь и поднялся на второй этаж, отыскав нужную ему квартиру. Весьма просторную, к слову сказать, и вопреки его представлениям, совершенно не соответствующую логову колдуньи вуду. Впрочем, от вуду здесь все-таки кое-что было — всякие непонятные талисманы, символы на стенах, часть которых занавешена тяжелыми непрозрачными шторами, а еще здесь было слишком тихо.

Михаил мог поклясться, что окна в этой комнате старые (по крайней мере, то, что открывала Мария), но тишина стояла такая, словно он очутился на глубине в бункере.

— Ну, решился, значит. — Женщина кивнула ему на дальнюю комнату. — Тогда проходи.

— Прежде чем мы начнем, хочу, чтобы вы знали: я в это не верю.

— Не верил бы — не пришел. — Мария ухмыльнулась, обнажив крупные белые зубы.

Пришел, потому что другой надежды не осталось.

Вслух он этого не сказал, но в дальнюю комнату все-таки прошел. Хозяйка шла следом.

— Деньги вперед, — сказала Мария, кивнув на потертый, покрытый темно-бордовой скатертью стол. На скатерти темнели пятна, и Михаил почему-то подумал, что ему не хочется выяснять, откуда они взялись.

Может быть, Андрей прав, и он действительно рехнулся.

Выложив на стол пачку банкнот, обернулся на закрытую дверь.

— Не переживай, я не обманываю, — хмыкнула гаитянка и заперла дверь на замок. — Обман в нашем деле очень сильно аукнуться может.

— Да ладно! — Михаил хмыкнул.

— А то как же. За каждое деяние расплачиваешься частичкой души, а вот что ты в нее приглашаешь — свет или тьму, каждый для себя сам решает.

— Если не ошибаюсь, магия вуду от света далека.

Мария пристально на него посмотрела, но отвечать не стала.

— Прежде чем начнем, расскажу тебе кое-что. Переход в другой мир — испытание не из легких. С собой не возьмешь ни статус, ни нажитое. Только себя, и кем ты там станешь — зависит только от тебя. Можешь в трущобах оказаться, а можешь возвыситься, но как бы там ни было, все придется начинать сначала.

— Но Ира-то здесь осталась, — скептически заметил Михаил.

— Говорю же, твоя Ира — особый случай. И чтобы вам соединиться, тебе нужно будет ее тело забрать с собой.

— Да это я уже понял.

До настоящей встречи Мария только коротко обрисовала ему детали, и, если верить ее словам, ему нужно будет вернуться в Россию, надеть заговоренный сдвоенный браслет Ире на руку, и тогда они вместе окажутся там, где она сейчас. Ее душа, энергия или ее суть вернется обратно в тело, притянется к нему, где бы она ни была.

— Обратного пути не будет, — напомнила гаитянка. — Как только браслетами соединишься и произнесешь слова, оба окажетесь в том мире.

— Почему обратно нельзя попасть?

— Потому что второй переход тело человека не выдержит.

— А душа? Значит, Иру можно вернуть в ее тело?

— Если б знать, где искать, — фыркнула Мария. — Миров вокруг бессчетное множество, а по следу души только тело пойти может.

Бред. Господи, какой же бред.

— Ладно. — Михаил кивнул. — Приступайте.

— Кровь понадобится. — Мария достала два деревянных браслета, напоминающих закольцованные четки, скрепленные в знак бесконечности.

— Ну, разумеется.

— А вот скепсис твой ни к чему, мальчик, — нахмурилась женщина. — До конца не поверишь — застрянете между мирами. Ни там и ни здесь, ты этого хочешь?

— Я хочу вернуть Иру, — сказал Михаил. — Этого мне хватит, чтобы между мирами не застрять?

«Главное, после всего этого не застрять в психбольнице», — добавил мысленно.

— От тебя зависит. — Мария усмехнулась. — Руку давай.

Михаил протянул ей пузырек со спиртом.

— Автоклав у вас просить бессмысленно, поэтому просто воспользуйтесь этим.

Женщина пренебрежительно фыркнула, но пузырек взяла. Полила спиртом кинжал, тщательно так, а после — ладонь Михаила.

— Ну, мальчик, надеюсь, боли ты не боишься.

«Сама ты мальчик», — подумал он, но говорить о том, что после службы в горячих точках его сложно чем-то напугать, не стал. Правда, в следующую минуту все мысли его просто-напросто оставили, потому что боль, пронзившая ладонь, прокатилась от предплечья по всему телу, собралась в груди и взорвалась в голове, заставив содрогнуться и сжать зубы.

Словно во сне он смотрел на то, как кровь капает на дерево и тут же с шипением впитывается в вырезанные на нем знаки, исчезая без следа. Это выглядело так фантастически, что он не мог отвести глаз и поверить в то, что происходит.

Единственное объяснение — что кинжал был смазан каким-то галлюциногеном, но ведь Мария его продезинфицировала и…

— Слова я тебе записала, — прервала ход его мыслей колдунья, прошептала что-то еле слышно, и кровь перестала идти. Михаил недоуменно моргнул, глядя на затянувшуюся рану, и перевел взгляд на женщину. — Когда окажешься в другом мире, будь осторожней со знакомствами и чувствами.

— С чувствами?

— Да, первый или первая, кто вызовет сильные эмоции, станет для тебя в новом мире якорем.

— Что это значит?

— То и значит, — Мария насмешливо прищурилась, — что никогда не сможешь стать к нему или к ней равнодушным, вырвать из своей жизни. А уж во что ваши отношения перерастут — в любовь или ненависть, только время покажет.

— Погодите. Но я же первой увижу Иру.

— Так Ира родилась в одном мире с тобой. — Мария поднялась, забирая деньги. — Поэтому и говорю, будь осторожен. А то сцепишься с какой-нибудь местной девицей, и все, не до Иры станет. Всю жизнь между двумя будешь разрываться.

— Исключено. — Михаил улыбнулся. — Мне, кроме Иры, никто не нужен.

— Ну-ну. — Гаитянка сунула ему браслет. — Мое дело предупредить. Удачного перелета.

О чем она говорила — о возвращении в Россию или межмировом переходе, — Михаил задумался, когда оказался уже за воротами. Равно как и о том, что даже в голову не пришло вызвать такси заранее.

Вытащил телефон, который предварительно поставил на беззвучный режим, и замер.

Четыре пропущенных от Ольги Семеновны.

Ириной мамы.

Чувствуя, как браслет обжигает руку, а по телу, наоборот, растекается холод, тут же набрал ее номер. Прислушивался к гудкам, которые бились о сердце, заставляя все сильнее сжимать зубы, пока наконец не…

— Миша! Мишенька! — донесся из далекой России наполненный слезами и счастьем голос. — Наша Ирочка пришла в себя!

Ира Илларионова

Не знаю, это новолуние на меня так действовало или случившееся в доме Демаре, но на холм Расцвета я поднималась в состоянии среднестатистической паршивости. Около тысячи ступенек, которые предстояло преодолеть, уводили меня от грешной земли, и чем дальше я от нее оказывалась, тем сильнее меня штормило. Возможно, отчасти из-за того, что на холме Расцвета явно присутствовала какая-то магия: браслет на руке раскалился и упрямо тянул обратно. Запястье покалывало, словно мне кто-то сжал руку и намеревался силой утащить вниз, но я с упорством заядлого альпиниста продолжала свое восхождение.

Специально для решивших покорить высоту горожан на разных уровнях холма соорудили смотровые площадки с удобными скамейками, где можно было приятно провести время, любуясь красивейшей панорамой, но мне было не до беззаботного времяпровождения. Конечно, в другой ситуации я бы с радостью задержалась, чтобы передохнуть, но сейчас боялась: если остановлюсь, дальше уже никуда не пойду.

И что тогда?

Колье я сегодня вполне успешно заложила, несмотря на то, что оценщик очень долго и подозрительно косился то на него, то на меня. Но, видимо, не обнаружив никаких изъянов ни в украшении, ни во мне, отсчитал приличную сумму. Из этих денег я заплатила за номер в гостинице на два дня вперед, за которые намеревалась решить, что делать дальше. Потому что, судя по всему, поездка на яхте накрылась медным тазом. Не только для меня, но и для Селани.

Но это все после.

А сейчас…

Шестьсот сорок вторая ступенька, шестьсот сорок третья…

На восьмисотой у меня сбилось дыхание, и я все-таки остановилась. Что ни говори, а Мальмар — очень красивый город. Что днем, что сейчас, когда россыпи огней прокатываются вдоль побережья, как драгоценные камни. В темнеющей водной глади тоже отражаются огни, сверкают маячками окна вилл, белеют пятнами дорогие яхты. Еле слышно шумит под ласковым теплым ветром приглушенная ночью яркая зелень.

Так, все, Ира. Отдышалась — и вперед!

Последние ступеньки дались мне особенно тяжело, на каждой нога будто приклеивалась к камню, а когда я поднималась на следующую, чей-то голос внутри шептал: «Вернись, вернись, вернись!» Разозлившись на себя, я на чистом энтузиазме вползла наверх и оказалась рядом со статуей.

«Моей любимой Эрике», — гласила дарственная надпись.

Застывшая в камне девушка стояла, раскинув руки, глядя на виднеющееся внизу море. Волосы ее развевались, длинное платье летело над постаментом.

Справедливо рассудив, что если до сих пор не поинтересовалась историей холма Расцвета, то сейчас восполнять этот пробел и вчитываться в табличку под статуей точно не стоит, я подошла к самому краю. Остановившись, положила одну руку на перила, другую на сумочку, в которой лежала руна.

Ну… вот и все.

Либо получится, либо нет. А даже если получится, что дальше?

Сама не зная почему, стараясь оттянуть момент неизбежного, я пошла вдоль ограждения по кругу. Смотровая площадка была достаточно просторной, но впереди замаячило что-то белое. Приглядевшись, различила две дрожащие на ветру оградительные ленты и надпись:

«Осторожно! Ведутся ремонтные работы!»

Секция перил отсутствовала, и сразу за ними бугрилась раскопанная земля. Остановившись в двух шагах от разлома между перилами, я достала руну. Как там говорила мадам Лилит?

— Я наделала столько глупостей, — сказала тихо, стараясь приглушить подступающий к горлу комок. — И вообще, возможно, я недостойна даже к тебе обращаться, но…

Мне пришлось взять паузу, потому что сердце колотилось так, что становилось трудно дышать, а руна в ладонях и браслет стали горячими.

— Я верю, что все можно исправить, было бы желание. И я очень, очень хочу все исправить. Пожалуйста, если ты меня слышишь… Я сейчас в другом мире, и пусть это звучит как безумие, я никогда еще не была так далеко от тебя и так близко. Найди меня, Миша, пожалуйста! Забери меня отсюда!

Последнее я выкрикнула в темноту, уже давясь слезами.

Ладони пронзило огнем. Вскрикнув, я выронила руну, когда позади раздалось:

— Мирэль Тонэ!

Я резко обернулась, ладонями стирая пелену слез, чтобы увидеть надвигающегося Демаре.

— Стой на месте! — последовал приказ.

Да сейчас!

Шагнула назад, намереваясь развернуться и бежать, но подо мной внезапно кончилась земля. Хлипкие ленты с треском надорвались, и я полетела вниз.

Михаил Соколов

— Мих, ты тут свое добро забыл, — фыркнул Андрей. — Эти твои… как их, заговоренные четки.

Судя по голосу, друг едва сдерживал смех, но сейчас Михаил готов был простить ему даже это. Сейчас он кому угодно что угодно готов был простить.

Ира пришла в себя!

Ира. Пришла. В себя.

Какие-то шестнадцать часов, долгие шестнадцать часов, последние шестнадцать часов, потраченные на перелеты и стыковочные рейсы — и они будут вместе! Теперь уже навсегда.

— Можешь их здесь оставить, — фыркнул он, удобнее устраиваясь в кресле и пристегивая ремень.

— Да уж фигушки. — Андрей все-таки расхохотался. — Я привезу их как боевой трофей, поставлю в рамочку и сделаю надпись: «Безумие Михаила Соколова».

— Выключите телефон, пожалуйста. — Стюардесса склонилась над пассажиром. — Сейчас взлетаем.

— Слышал? — Михаил кивнул девушке. — До встречи в России. Осторожнее со своей американочкой.

— Да иди ты.

Самолет стремительно набирал высоту. Глядя на удаляющийся остров, Михаил плотно сжал губы. Мария, Лиля, все эти идиотские суеверные мысли сейчас казались такими далекими и ненужными, как и весь его несостоявшийся отпуск. Ведь знал же, что без Иры отпуска не получится. Знал, но повелся на уговоры!

Сейчас был бы уже с ней, а теперь предстоит пересечь океан…

Безумие! Просто безумие, Андрей прав.

Он же чуть не поверил во всю эту чушь с другими мирами.

Стемнело быстро: летели на закат. Подали ужин и заказанные напитки, вкуса которых Михаил даже не почувствовал. На то, что получится поспать, он не надеялся, но все-таки, глядя в ночь за иллюминатором, ненадолго прикрыл глаза.

Шум в ушах, повторяющий далекий гул двигателей, убаюкивал.

Он почти провалился в сон, когда шум стал сильнее. Настолько сильным, что у него сдавило барабанные перепонки, и Михаил резко открыл глаза. У него никогда не было проблем во время перелетов, в том числе и долгих. А если и испытывал неудобства, случались те не на высоте, а на взлете и при посадке.

«Я наделала столько глупостей. — В ушах звучал голос Иры. Звучал так отчетливо, словно она стояла рядом. — И вообще, возможно, я недостойна даже к тебе обращаться… Но…»

Михаил огляделся, однако сосед уже спал, да и в целом в салоне бизнес-класса было очень тихо. Не считая того, что…

«Я верю, что все можно исправить, было бы желание. И я очень, очень хочу все исправить. Пожалуйста, если ты меня слышишь… Я сейчас в другом мире, и пусть это звучит как безумие, я никогда еще не была так далеко от тебя и так близко. Найди меня, Миша, пожалуйста! Забери меня отсюда!»

На миг перед глазами мелькнули очертания женских ладоней, потом Ира вскрикнула, и все исчезло.

Пытаясь прийти в себя, Михаил смотрел прямо перед собой, но вместо салона самолета видел сцепленные пальцы и слышал ее голос.

«Найди меня, Миша, пожалуйста! Забери меня отсюда!»

Десмонд Шерро

Голова болела. И не просто болела — раскалывалась, словно он перебрал орьятта, причем перебрал так, что даже не помнил, как добрался домой. Признаться честно, Десмонд и правда мало что помнил. Кажется, утром он проснулся в отличном расположении духа. Потому что вчера отменно поужинал с Софи в одном из самых дорогих ресторанов Мальмара, после чего они хорошо провели время у нее дома. После такой ночки он спал как убитый, а вот потом…

Насчет потом память отказывалась сотрудничать и выдавала большой такой пробел. Десмонд помнил, что позавтракал и связался по поводу предстоящей встречи с секретарем, и на этом — все. Почему он снова оказался в спальне? Да еще в состоянии, как после грандиозной попойки.

Голова раскалывалась все сильнее, и с этим надо было что-то делать.

Сбросив одеяло, Десмонд поднялся, накинул халат и подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел не столичный денди, а какой-то несчастный забулдыга: синяк во всю скулу, под глазами — темные круги.

Пару минут мируар Шерро изучал свое отражение, а потом яростно прорычал:

— Твою ж хмарь!