Двести веков сомнений Бояндин Константин

Клеммен хотел показать свой значок, но ноги подвели его: он упал навзничь, не в силах ни пошевелиться, ни издать ни единого звука.

Оннд, Лето 45, 435 Д., 14-й час

— Самое странное, что вы вообще выжили, — произнёс собеседник с едва ощутимым акцентом.

Они находились в том же самом магазине; подлинный хозяин его, как и слуги, всё это время пролежал в глубоком обмороке. Пока место происшествия изучалось, их всех унесли прочь — видимо, для начала в лечебницу. Витрину успели заменить, беспорядок внутри — прибрать. Теперь Клеммен и несколько неизвестных ему людей (то ли из чего-то, похожего на Бюро, то ли из Академии, то ли ещё откуда) беседовали в одной из задних комнаток. Снаружи казалось, что лавка попросту закрыта. Слух о том, как ловко стражники схватили неудачливого грабителя, уже, вероятно, распространяется среди жадного до происшествий населения.

— Сам не знаю, — у Клеммена болело плечо, которым вышиб витрину, ныли мелкие порезы, и вообще было немного не по себе. Неплохая получается поездка.

— Мы давно выслеживали его, — продолжал человек. Представляться он не торопился, а Клеммен не настаивал. — С вашей помощью, случайной или нет, мы его схватим. С минуты на минуту.

— Неужели хозяин?

— Да нет, — человек был немолод, но худощав. Никаких знаков отличия на его форме не было. Похож на офицера местной армии, на весьма опытного офицера. — Это всего лишь невольная жертва. Да и засада вряд ли ставилась на вас.

— Я надеюсь.

— А в Венллене с вами ничего подобного не происходило?

— Нет, никогда, — признался Клеммен.

— Я сообщу вашему руководству о вашей помощи, — человек встал. — Насколько мы выяснили, с вами всё в порядке. И это настоящее чудо. Некромагия никогда не бывает безобидной. Хотите, мы доставим вас домой? В Оннде пока ещё небезопасно — для вас, лично.

— Нет, — Клеммен покачал головой. — Сам доберусь. Спасибо за помощь и, если я уже не нужен…

— Нет-нет, — человек поднялся. — Не стану задерживать. Старайтесь находиться в людных местах.

— А меня не арестуют? — не удержался Клеммен.

— Напротив, только похвалят. Прохожие видели совсем не то, что видели вы, — и глядя в спокойные серые глаза собеседника, Клеммен понял, что тот прав.

Третий из присутствующих, одетый в чёрное молчаливый человек неопределённого возраста, также поднялся на ноги.

— Удачи, — собеседник Клеммена чуть наклонил голову. То же повторили и его напарник, и сам Клеммен. — Будьте осторожны.

День постепенно подходил к концу.

Человек в чёрном оказался прав. Чувство беспокойства не оставляло Клеммена ни на миг, вернуть рабочее настроение не получалось. Поэтому, едва солнце начало опускаться за горизонт, он решил прекратить блуждания по городу и прямиком направился к Порталу — месту, откуда можно было перенестись в любой крупный город Ралиона. За скромную плату. Телепортироваться при помощи личного «привратника» рискованно: во-первых, привлекать внимание людей; во-вторых, в Оннде, где применение магии ограничено, «безделушка» может сработать не так, как ожидается.

Клеммен со вздохом спрятал «привратник» назад, в кармашек. Под пальцы попалось что-то тонкое, прямоугольное, гладкое.

Клеммен вытащил предмет на свет.

«Вечный» пропуск в эльхарт .

А почему бы и нет? Заодно и узнать, годится ли этот пропуск в здешний эльхарт. Надо унять дрожь в коленках. Вход где-то неподалёку, в здешнем эльхарте неплохой… клуб азартных игр. Надо сыграть, давно собирался.

Пропуск, как выяснилось, годился.

Венллен, Лето 47, 435 Д., 16-й час

Наряжаться в выходной костюм — занятие непростое: слуг у меня нет, а выглядеть я, по словам Д., должен идеально. Оглядел себя в зеркало — если бы не уши, просто блеск. Ни дать ни взять потомок не слишком известного аристократа. Ну что же, в путь. Карточка-приглашение с собой, цветок в петлице, всё необходимое рассовано по карманам.

Извозчик был мне знаком, но, учитывая мой внешний вид, беспокоиться о том, что он меня узнает, не стоило. Я и держался с приличествующей ситуации спесью. Достаточно, чтобы он понял: разговора не выйдет.

Случай в Оннде забылся быстро; Д., к моему немалому удивлению, не сказал о происшествии ни слова. Правильно. Всё обошлось, а на похвалу мой начальник скуп. Да и полез я в ту лавку исключительно по глупости. Вот только ожог от треугольника всё ещё беспокоит.

Треугольник так и остался золотой стороной вниз. Я пытался повернуть его иначе, но — словно по-другому и быть не может — нет-нет, да и повернётся, как прежде. Раньше такого не было, и по-прежнему никакой магии от него не исходит! Нет, неспроста мне его дали.

Я успел повидать многих. В том числе ту самую Росомаху — ольтийку с островов Зельар-Тона, где располагается поместье генерала Гин-Уаранта. Живая легенда! Участница десятков войн, множества непростых событий — вот она, здесь, только разговора не получится: нет повода подойти. Мы с ней формально приветствовали друг друга… и всё. Я то и дело ощущал её взгляд — не знаю уж, почему она держалась поблизости. Окончится приём, и Росомаха вновь исчезнет бесследно. Генерал к ней не подходил. Словно так и было нужно… странные у них отношения. И ладно. Не моё дело.

Д. отыскал меня в саду, где постепенно собирались гости (приёмы — ритуал сложный, я не стал любопытствовать, просто выполнял заученное). Встретились мы у столика с прохладительными напитками, и я поначалу не узнал начальника. Чёрный строгий костюм, трость, шляпа. Вот это да! Рядом стояла Кинисс (она была не единственной хансса на приёме, как я заметил впоследствии), тоже во множестве украшений, заменяющих ей одежду.

— А, вот и ты! — воскликнул Д. так громко, что многие обернулись, поглядывая в нашу сторону. — Ну, как дела?

Пока мы болтали о разных пустяках, я потихоньку присматривался — боковым зрением. Привычка уже. Многие ольты вокруг представляли здешнюю власть, но были и гости: темнокожие ольты, уроженцы островов (да не все ольты живут на Большой Земле!) и даже, — как мне показалось — их ближайшие родичи, найя , когда-то решившие перебраться под землю. Ничем особенным они на взгляд не отличаются. Только все, как один, светловолосые. Во всём остальном — ольты как ольты. По словам Д, , в лунном свете кожа у найя отливает синим оттенком, а глаза едва заметно фосфоресцируют.

— Так… все три правителя уже здесь. — Д. неторопливо озирался, пока мы, все трое, медленно брели по тропинкам. Сверху, говорят, тропинки образуют сложный и красивый узор. Ни разу не интересовался, какой именно. Но у ольтов, как известно, практически не бывает незначащих деталей. Д. меня убил бы за слова «у ольтов», но в данном случае обобщение уместно. Практически бессмертные, они, вместо того, чтобы пренебрегать всякими мелочами, наоборот — ни одну из них не обделяют вниманием.

— Тот, который выше остальных, Кельивен Аманнор… — Д. сделал паузу, глядя на меня выжидательно. Я взглянул на того, о ком он говорил и закончил:

— …анс Анварт.

— Верно, — похвалил меня Д. едва заметной улыбкой. — Второй правитель вон там, у фонтана. В светло-серой накидке. Негвиартон…

— …анс Танмаи. Постойте, как же так? Танмаи? «Скитальцы…»

— Тс-с-с, — предостерегающе прошептал мой начальник. — Не забывай, где находишься. Что в этом странного?

— Но она… но их совсем немного!

— Что с того? Вон там… нет, рядом со входом в дом. Третий. Его можно встретить в торговых рядах, в порту, в лесу. Сенверриал Зейорин…

— …анс Теренна, — закончил я машинально и почувствовал, что меня бросает в жар. — Анс Теренна…

Д. смотрел на меня, глаза его смеялись.

— Перестань, — вмешалась Кинисс. — Не превращай приём в экзамен. Обучение окончено, пусть сам во всё вникает. Лучше скажи, кто пригласил Клеммена.

Д. нахмурился.

— Какое это имеет значение? — осведомился он. — Пусть сам определит.

— И определю, — я действительно едва не вышел из себя. Меня, действительно, должен был пригласить один из правителей — так положено. Никакого влияния Бюро здесь не имеет; более того, и Кинисс, и Д. сюда пригласили не как сотрудников Бюро.

Интересно, за какие заслуги пригласили моё начальство? Пока я размышлял, сама собой сформировалась картина. Я знал, что и Кинисс, и Д, приглашены Кельивеном (оба были с ним на короткой ноге). А кто обратил внимание на меня?

Что-то пошевелилось у меня на шее.

Я вспомнил, что там у меня, и едва не расхохотался. Подсказка!

— Сенверриал, — произнёс я с должной долей неуверенности, предварительно изобразив упорное размышление.

— Ловко, — произнёс Д. с одобрением. — Правильно. Но почему он, и за что — не знаю.

Тихо прозвенел колокольчик.

Ворота дома (правильнее сказать, дворца) величественно распахнулись, приглашённые начали входить внутрь. Ну, Клеммен, держись. Сейчас потребуется всё, чему тебя учили. На приём подобного ранга я попал впервые, и следует оставить о себе как можно более хорошие впечатления. Народу было человек сто пятьдесят, гости продолжали прибывать. Опаздывать не полагается впервые приглашённым, все прочие вольны появиться, когда захотят.

Я появился минут за пять до официального начала, моя совесть чиста. Хоть ни один взгляд ко мне непосредственно и не обращался (со стороны могло бы показаться, что я попал сюда по ошибке и слуги не догадались ещё выставить меня), но я ощущал, что постоянно нахожусь под пристальным вниманием. Наверное, примерно так ощущала себя Андари… но об этом я думал уже впоследствии.

Вместе со всеми внутрь пошли и мы. Чей-то взгляд жёг мне затылок, жёг нестерпимо. Не в силах выносить это, я обернулся. Как бы невзначай.

Встретился взглядом с генералом Гин-Уарантом. Тот был, как всегда, великолепен. Он повернулся лицом к какой-то светловолосой красавице, тут же перестав меня замечать.

Нет, не случайно он так долго смотрел на меня.

Внутри дворец, естественно, кажется куда больше, нежели снаружи. Я знал, что он построен именно для таких вот мероприятий, а всё остальное время пустует. Ну, иногда ещё устраивают выставки живописи. Сам же третий правитель (тот самый, который пригласил меня, и которому принадлежит дворец) обитает в гораздо более скромном жилище. Не в хижине, конечно, но и не во дворце. Богатство не считается у ольтов чем-то зазорным. Как и бедность. Всё по-другому — когда у тебя за спиной наэрта , готовая поддержать (или отвергнуть), деньги не играют той роли, что в «человеческих» государствах.

Всё это — игра, напоминал я себе. Впереди — длинный вечер, ещё более длинная ночь, изысканная еда, прекрасное общество, музыка и множество других удовольствий для органов чувств. Я мысленно воззвал к Воину, что покровительствует Венллену, чтобы Он позволил мне выдержать испытание.

Мы (втроём) сели за небольшой столик в огромном зале, не вполне в углу, но и не на почётном месте. Большое достоинство нашей дислокации: остальное пространство можно обозревать, прилагая минимум усилий.

Я с некоторой опаской поглядывал на Кинисс, поскольку знал, что её вкусы… гм… одним словом, мне было любопытно, что она станет есть. Хансса предпочитают сырое мясо и сырую рыбу. Наверное, поэтому приглашение их в гости требует известных усилий и подготовки. Во всех смыслах.

Когда нам принесли наш обед — я понял, что недооценил правителей. Основным блюдом были мясо и рыба «холодной» варки — в уксусе, кажется. Д. не говорил, как называется такое блюдо (помню только, что слово длинное и красивое), но это одно из тех блюд, которое могут есть почти все двуногие. Во всяком случае, от его вида человека (почти любого) в дрожь не бросает. Человеку, правда, надо ещё привыкнуть к самому виду рептилии, занятой трапезой.

Разумеется, одним этим обед не ограничивался. Предполагалось сидеть на своём месте; замечать остальных не полагалось, хотя разговаривать, конечно, никто не запрещал. Музыкантов не было видно, но тихая мелодия, что волнами растекалась под сводами зала, не мешала ни еде, ни разговорам.

— Надо поблагодарить хозяев за угощение, — произнёс Д., устроив себе паузу. Он вообще не дурак как следует покушать; я — наверное — тоже стану, когда доживу до его возраста. — Это не просто вкусно, это невообразимо вкусно.

— Согласен, — говорю и осматриваюсь, стараясь не вертеть головой. Тут-то я и заметил, что Гин-Уарант расположился так, чтобы постоянно держать меня в поле зрения.

Интересно, он следит за мной или действительно пора лечить нервы?

— Кстати, — говорит Д., благосклонно кивая слуге, принесшему напитки. — Скажи, по секрету — зачем тебя понесло в ту лавку в Оннде?

— Ей владеет ваш знакомый, — отвечаю честно. — Грениш. Так мне показалось.

Кинисс подняла голову, взглянула Д. в глаза. Мой начальник вздрогнул, словно его стегнули кнутом.

— Что?! — глаза его расширились. — Как… нет, быть не может.

— Кроме того, — добавляю, — он назвал вас по имени.

Д. и Кинисс обменялись взглядами, после чего я явственно заметил, что Д. бледнеет. Никогда ещё я не видел, чтобы он пугался. И вот оно — он испугался. Да так, что было видно — самообладание он сохраняет ценой огромных усилий.

— Моё имя? — произнёс он едва различимым голосом. — Он назвал его тебе?

— Да, — продолжаю, ничего уже не понимая. Что это с ним? — Так и сказал: «с тех пор, мол, как передал привет от Д.»

— Шутник, — выдохнул Д., лицо его приобрело прежний цвет. — Я думал, меня удар хватит, — вытер лицо платком. — Если бы… — он замолчал.

— Я понял, что это не Грениш потому, что он сослался на вас, — продолжаю. — Да и повезло, наверное.

— Тебе действительно повезло, — произнесла Кинисс. — Я ещё чувствую прикосновение марранха . Его след не пропадает очень долго. Тебя осмотрели?

— Да, — говорю. — Что такое марранх ?

— Нежить. Потом объясню, — говорит Д., пришедший в себя. — Вся эта история очень странная, пусть и без серьёзных последствий. Самое странное, что нет жертв. Лавочник отделался испугом, его слуги вообще ничего не помнят. В лавке кое-что разбито, поломано, но это мелочи. А ведь каждое появление марранха — это много, очень много жертв. Учёным будет, чем заняться.

— Ты не прав, — возразила Кинисс. — Подобные случаи, без жертв, уже были. Я выясню, что смогу, но…

Я понимал, что скрывалось под этим «но»: некромагия — под абсолютным запретом для её расы. Сама мысль о получении таких сведений должна быть для неё почти непереносима.

— Буду вам очень благодарен, — склонил я голову. Кинисс молча кивнула.

— Не думаю, что стоит… — начал было Д., но, подумав, махнул рукой. — Ладно. Изучай. Но имей в виду, некромагия относится к тем областям знаний, где любопытство смертельно опасно.

— Как вы определили, что это именно… — я замялся, подыскивая слово, на какой-то момент выпавшее из памяти. — …то, что было?

— В том числе по запаху, — ответила Кинисс. — Считай, что по запаху… мне трудно объяснить. Д. прав, незачем развивать тему. Здесь и сейчас.

После короткой паузы мы принялись обсуждать всякие мелочи. Время от времени Д. рассказывал истории из своей жизни; впрочем, и мои рассказы о днях бурного детства привлекли внимание. Учитывая, что Д. был мастер вести беседу ни о чём — когда никто не может угадать, о чём будет идти речь через несколько минут.

Наверное, примерно такие разговоры и полагается вести на приёмах.

— Скажите, а зачем эти приёмы устраиваются? — спросил я, когда выдалась пауза. — Только не надо смеяться. Просто ответьте на вопрос.

— Пожалуйста, — ответил Д. без тени улыбки. — Люди обычные собираются в трактирах, друг у друга в гостях. Здесь — тот же случай. Просто люди этого круга не встречаются в трактирах. Им не подобает коротать время за кружкой пива.

— Что, и нам троим тоже?

— В настоящий момент — да.

— Никогда не поверю, — говорю, — что не жалко тратить столько усилий и денег только общения ради.

— Здесь обсуждается много жизненно важных вопросов, — ответил Д. с едва ощутимой ноткой неудовольствия. — Ты сам в этом убедишься. Приёмы — единственный случай, когда серьёзные разговоры можно вести, не опасаясь слежки, подслушивания и тому подобного.

Я недоумённо посмотрел на него, затем на Кинисс.

— Он прав, — подтвердила рептилия. — Таков обычай.

— Ну что же, — я покачал головой. — Соединять приятное с полезным…

— Именно, — кивнул Д. — Не забудь, я говорил о жизненно важных вопросах. Все, кто удостаивается приглашения, приглашаются именно ради решения этих вопросов. Кинисс, я и ты — тоже.

— Я?! — я был поражён до глубины души. — Но с кем?

— Сам узнаешь, — вздохнул Д. Музыканты прекратили играть — сигнал к окончанию обеда. Предстоит очередная игра — очередное действие этого спектакля.

Никто никого не заставлял уходить, но зал понемногу пустел. Пока меня не «поймал» мой таинственный собеседник, поброжу, где вздумается.

Венллен, Лето 47, 435 Д., 19-й час

Гости появлялись волнами: едва часы пробили семь, как в узкой комнате, служившей гостиной, появилось несколько новых людей. Их представляли, но я заслушался Д., который объяснял, как изготавливают чучела — наподобие тех, что украшают стены вокруг нас.

Что-то заставило меня взглянуть в сторону вновь пришедших.

Лучше бы я этого не делал.

Андари была не одна. Её сопровождал молодой человек (в смысле, ольт, а насколько молодой — не знаю), взглянув на которого, я… В общем, мне захотелось исчезнуть, испариться, стать пылью — прежде, чем она посмотрит в мою сторону. Я ощущал себя настолько уродливым и недостойным её внимания, что…

Что-то впилось в правое плечо, вызвав жуткую боль. Она моментально привела меня в чувство (и стало немного неловко). Я повернулся, едва удерживаясь от того, чтобы не заорать во всю глотку.

Это был Д. Не знаю, что он там сделал — со стороны он просто опустил руку мне на плечо, отечески так, а на самом деле кости мне словно ломали раскалёнными добела клещами.

— Давно тебя ищу, — объявил он достаточно громко, чтобы услышали окружающие. И шёпотом: — Давай-ка отойдём.

Он выволок меня за портьеры и далее, в небольшой и безлюдный коридор. Приветливая улыбка тут же покинула его лицо. Отпустив моё плечо, Д. прошипел:

— Прекратить истерику! Что с тобой, в самом деле?

Я ничего не мог сказать, только открывал и закрывал рот.

— Помни, кто ты, и кто она, — добавил Д. более миролюбиво, зверское выражение его лица сменилось снисходительным и усталым. — Её сопровождает Венхедалл Уангер Кавеллин анс Теренна, её двоюродный брат. Успокоился?

Я кивнул. Буря, только что выведшая мой разум из строя, моментально прошла.

— Вот и чудно, — проворчал Д. почти добродушно. — Мой совет — походи вокруг, старайся с ней не встречаться. Если потребуется, она сама тебя найдёт.

— Знаю, — его постоянные поучения могут вывести из себя кого угодно. — Помню, можете не повторять!

— Разве? Ну хорошо, — и Д. похлопал меня по тому самому плечу. Я внутренне сжался, ожидая, что оно отзовётся дёргающей болью, но ничего не случилось. Позднее я посмотрел — даже синяка не осталось. — Продолжай веселиться.

Что я и попытался сделать. Стоило мне пройтись по галерее, на стенах которой красовались чудесные пейзажи (некоторые написаны тысячи лет назад), как столкнулся нос к носу с Сенверриалом.

— Сайант Сенверриал, — Клеммен учтиво поклонился и краем глаза заметил, что в глазах ольта на миг вспыхнуло изумление. — Я хотел бы выразить признательность за то, что вы пригласили меня сюда. Я этого не заслужил.

Правитель выслушал традиционную формулу, чуть склонив голову, жестом пригласил вернуться в галерею. Клеммену было не по себе: вся его выучка подвергалась серьёзному испытанию. Ошибки быть не должно. Ошибки быть не должно. Ошибки быть…

— Я слышал, — нарушил тишину Правитель, — что вам удалось отыскать вход в Скрытый Дом?

— Мне повезло, — признался Клеммен после короткого, но энергичного размышления. — Возможно, проход мне удалось заметить только потому, что я не обладаю магическими талантами.

Так-так, насмешливо произнёс внутренний голос. Нашёл, кому выдавать секреты? Клеммен похолодел, когда осознал, что только что сообщил предположение, которое сам Д. тщательно скрывал от всех окружающих.

Сенверриал споткнулся на ровном месте. Остановился, взглянул в глаза юноши, и вновь по лицу Правителя змейкой скользнуло изумление. Не знай Клеммен, сколько собеседнику лет, счёл бы Правителя молодым красавцем. Ольт прищурился и тихо рассмеялся.

— Какая интересная мысль! Скажите, Клеммен, вы сами придумали это объяснение?

«Придумал!»

— Мысль сложилась сама собой, — ответил Клеммен. Явственно снисходительный тон Правителя привёл к тому, что юноша перестал робеть. Нет худа без добра… Кроме того, думал Клеммен, глядя во внимательные синие глаза, каким бы ты ни был великим и известным, есть по меньшей мере один способ, которым я могу повлиять на тебя, хочешь ты того или нет. Тут же Клеммен едва не покраснел. Пальцы уже начали складываться в «фигуру определения». Но — остановился. Выдержка, Клеммен, ещё раз выдержка.

— Это очень интересно, — произнёс Правитель. — Это гениальная идея. Я благодарен вам, Клеммен, что вы поделились ею со мной. Сочту за честь, если вы удостоите меня повторным визитом.

Едва заметно поклонившись (ответный поклон Клеммена был куда более глубоким), Правитель быстрым шагом покинул полутёмную галерею.

Ну что же, подумал Клеммен, глубоко вздохнув. Многие были бы в восторге, если бы услышали повторное приглашение. Я действительно произвёл на Правителя впечатление и меня, несомненно, пригласят сюда ещё раз. Интересно, это и был тот самый важный разговор, о котором толковал Д.? Или нет? Если да, то мог ли Сенверриал догадываться, что я так удачно проболтаюсь?

Клеммен почти что покинул галерею, погружённый в размышления, когда голос окликнул его.

— Не могу ли я отнять у вас немного времени, Клеммен?

Даже не оборачиваясь, юноша знал, с кем ему предстоит разговаривать. С бокалом в руке (видят боги, выглядело это очень странно), возле самых дверей стоял генерал Гин-Уарант.

И вновь что-то легонько шевельнулось на шее Клеммена.

Признаться, он меня несколько выбил из колеи. О генерале и его наэрта ходит немало слухов. Если хотя бы малая часть из них соответствовует действительности, то я имел дело с одним из самых опасных людей на планете. Само собой всплыло, сколько сражений генерал выиграл, сколько обидчиков свёл в могилу.

Это бодрости не прибавило.

— Сайант Гин-Уарант…

— Да ладно, — рассмеялся генерал и, допив то, что было в бокале, небрежно швырнул сосуд куда-то за спину.

Я ожидал треска и звона, но их не последовало.

— Незачем эти церемонии, — продолжал Гин-Уарант. — Их и так слишком много. Я слышал, что вы хотели бы вновь проникнуть в Скрытый Дом. Это правда?

Его серые глаза так и сверлили меня, и я понял, что генерал владеет техникой внушения. Гипноза. Д. уверял, что без помощи магии меня нельзя сломить никаким внушением, а при помощи?

Сопротивляться его взгляду было трудно. Я отчего-то вспомнил ченкх , фигуру определения, и даже разок сжал и разжал пальцы рук — так, как это сделал смотритель Паррантина. Чтобы отвлечься. И помогло!

Генерал, казалось, прочёл мои мысли. Он слегка отступил назад и отвёл взгляд. Ненадолго. Но этого хватило, чтобы я пришёл в себя.

— Все интересуются Скрытым Домом, — подумал я вслух. Впрочем, не беда, что вслух. Генерал явно не случайно пренебрегал правилами ведения разговора… нет, не случайно! — На самом-то деле я там ни разу не был.

— В самом деле не были? — казалось, он умеет читать мысли. Беда, если умеет, настоящая беда. То, что я о нём подумал, даже мирного человека могло бы привести в ярость. Ну а генерала, с его привычкой объявлять смертельную месть по самому ничтожному поводу…

— В самом деле, — я твёрдо решил не смотреть ему в глаза. Любой ценой. В конце концов, это не является нарушением приличий.

— Жаль, — мне показалось, что он слегка разочарован. — Но собираетесь?

— Если мой начальник узнал бы, что я собираюсь, — ответил я, решив тоже говорить намёками, — то спустил бы с меня три шкуры.

— Благодарю, — кивнул Гин-Уарант. — Меня очень интересуют некоторые… м-м-м… реликвии, что могут оказаться в Доме. Если бы вы смогли, так сказать, добыть их, то…

— А если я откажусь? — произнёс я холодно. Честно говоря, я вовсе не собирался испытывать его терпение. Он меня в самом деле вывел из себя. Ещё один заказчик на мою голову! И так в каждом городе мне постоянно предлагают деньги и прочие виды оплаты, чтобы я провёл личное расследование. Как правило, совершенно дурацкое. Отчего-то все думают, что ненгор в состоянии выяснить абсолютно всё.

— Было бы очень печально, — глаза генерала стали ледяными. Надо полегче, подумал я. В конце концов, жизнь не настолько уж мерзкая штука. — Смогли бы мы договориться?

— Генерал, — произнёс я как можно более вежливо. — Я не могу обещать, что попаду туда. Тем более, что попаду туда скоро. Но даже если попаду, мне не хотелось бы заранее брать на себя подобные обязательства. Которые я, возможно, не смогу выполнить. Очень не люблю быть должником.

— Ясно, — генерала, похоже, этот ответ устроил. — Ладно, забудем. Возможно, мы ещё побеседуем на эту тему. А пока — честь имею! — и, на миг вытянувшись в струнку, он оставил меня одного.

Отчего-то у меня заколотилось сердце и зашумело в ушах. Перепугался, наверное. Немудрено перепугаться, очень уж смело я беседовал с ним. Нет, что-то здесь нечисто! Надо выяснить, отчего все подряд интересуются Скрытым Домом.

Андари так и не заговорила со мной на приёме. Мне, признаться, это было даже удобно: я по-прежнему ощущал себя самозванцем, стоило только взглянуть в её сторону.

Красота, как процитировал однажды Д., может быть смертоносным оружием. В тот вечер я понял, что это правда.