Музейный экспонат Конторович Александр
Он действительно не стал разводить политесы. Обстановкой каперанг владел в полном объёме, информация к нему поступала постоянно.
Но ничем приятным он пока порадовать не мог.
Зловещий «утюг» медленно продвигался к Севастополю. Периодически он отвлекался на то, чтобы обстрелять очередную береговую цель, но общего направления движения не менял. На пути к городу у противника ещё имелись несколько важных объектов, которые представляли для него интерес. Можно было предположить, что «Наковальня» мимо них не пройдёт. Это давало ещё некоторую фору для подготовки.
– Хочу отметить, что разведданные у него достаточно точные! – поднял палец вверх контрразведчик. – Он обстрелял артбатарею, которая заняла свои позиции лишь позавчера.
Фигово… значит, у них есть корректировщики на суше.
В воздухе почти непрерывно висела авиация, поэтому маршрут продвижения «Наковальни» был известен в деталях. Не прекращались и попытки обстрела – с небес валилось всё, что только можно было запихнуть в бомболюки или прицепить на подвеску. Но особого эффекта это пока не приносило.
– Защита объекта успешно противостоит любым снарядам, весом менее пятидесяти килограммов и движущимся со скоростями менее семисот метров в секунду. Более массивные и высокоскоростные снаряды могут наносить противнику повреждения, это доказанный факт. Это не обычная броня, скорее, какое-то поле неизвестной нам пока природы. Любой реактивный снаряд или ракета, да и вообще любое управляемое средство, имеющее собственный двигатель, выводится им из строя на дистанции до десяти километров. Поэтому, кстати, и авиация не опускается слишком низко – на трех километрах «Наковальня» их тоже достаёт. Есть предположение, что защита объекта имеет форму приплюснутой тарелки. Вокруг корабля она простирается до десяти километров, вверх до трех-четырёх. Во всяком случае, именно на этой высоте ракеты выходят из строя. Теряют управление, перестают работать двигатели и так далее. Корректируемые авиабомбы отклоняются от курса, это проверено несколько раз.
– Свободно падающие бомбы? – задал вопрос какой-то майор.
– Применялись и они. Первый опыт оказался относительно успешным – взрыв произошел на дистанции около двухсот метров. Это при бомбометании с пятикилометровой высоты! После этого объект начинает маневрирование сразу, как только видит бомбардировщики. По-видимому, он располагает данными о том, какую нагрузку способны нести те или иные типы самолетов. На истребители и штурмовики «Наковальня» так не реагирует.
А майор-то дело говорит! Авиабомба солидного веса, да с пары километров летящая… тоже тот ещё подарочек! Тут надобно мозгами хорошенько пораскинуть! Никитин взял себе на заметку этого офицера, с ним надо будет потом посидеть часок-другой. Одна голова – хорошо, а две, тем более, когда одна из них имела возможность оценить будущего противника вблизи, – куда как лучше!
– На основании наблюдений и по результатам боестолкновений удалось установить следующее, – продолжал тем временем Михайлов.
А вот это уже была конкретика!
Была определена максимальная скорость объекта, она оказалась ожидаемо небольшой, стандартный эсминец делал его, как бог черепаху.
Выяснили и маневренность, учитывая немалую массу «Наковальни», можно было только снять шляпу перед неведомыми кораблестроителями – они постарались! До того же эсминца было куда как далеко, но и на беспомощный утюг противник был не похож.
– Бронирование и вооружение… – продолжал каперанг.
Так, а вот с этого момента поподробнее!
Не менее шестнадцати стволов главного калибра – точнее разглядеть не удалось, а свыше шестнадцати снарядов за один залп противник ни разу не выпускал. Что любопытно, калибра менее двухсот миллиметров у него, похоже, не имелось. Даже по небольшим катерам лупили теми же снарядами, что и по крупному противнику.
Скорострельность. Тут тоже имелась почти полная ясность. Обычно орудия противника вели огонь с темпом стрельбы не менее одного выстрела в две минуты. Хотя однажды (в Поти) его пушки развивали и более высокий темп стрельбы. Как и на каком принципе устроена артиллерия «Наковальни», пока выяснить не удалось. Были ли это унитарные выстрелы или противник использовал раздельное заряжание, оставалось только гадать. Хотя сам Никитин склонялся ко второму варианту.
Точность ведения огня – показатель немаловажный! Здесь капитан просто обратился в слух.
Орудия противника весьма успешно поражали даже малоразмерные, относительно скоростные и маневренные цели. Неудивительно в принципе, ведь объект снарядов не жалел (что выглядело весьма странно, не бездонные же у него артпогреба?) и садил залпами по четыре-шесть снарядов одновременно. Кстати, количество снарядов в залпе намекало и на количество стволов в башне, не так ли? Хотя кто его там знает, где и каким образом расположены орудия у гостюшки?
Снаряды менее 152-мм объект презрительно игнорировал. Хотя были неоднократно отмечены попадания снарядов 122-мм и 127-мм. По-видимому, они все же проникали через его защиту, но вот степень наносимых ими повреждений была не настолько велика, чтобы объект как-то на это отреагировал. Нет, ответный-то огонь он вел, но вот ход для немедленной кары неразумного в этом случае не снижал. Скорее всего, он это делал только в тех случаях, когда противник представлял для него серьёзную опасность.
Вообще, эта его странная привычка заставила капитана серьёзно призадуматься… Почему «Наковальня» так поступает? Что-то тут такое было… непонятное.
– Средства обнаружения и разведки… – перешёл к новому разделу контрразведчик.
Противник радиолокацию не применял. И, судя по наблюдениям, радиосвязью не пользовался вообще. Хотя здесь каперанг как-то очень быстро съехал на прочие вопросы, что тотчас же было отмечено некоторыми из присутствующих. Не так тут всё просто, не так…
– По вспышкам огонь ведётся с вполне достаточной точностью и эффективностью. А вот стрельба по ненаблюдаемой цели у противника оставляет желать лучшего! Он вообще подобного ведения боя старается не допускать. И это единственный случай, объект не останавливается при обстреле. Раз не видит цели, так и скорости хода не снижает. Во всех остальных – замедляет ход, вплоть до полной остановки, и ведет огонь на поражение.
То есть гаубицы солидного калибра тут смогут сыграть существенную роль!
Или не смогут, ведь подлетная скорость снаряда в этом случае будет не так велика? Масса – да, но ведь и скорость имеет немаловажное значение!
– В оптическом диапазоне, независимо от времени суток, противник может обнаруживать цели на достаточно большой дистанции. В ночное время – до пяти километров, в том числе и маломерные. В дневное – на дистанции эффективного ведения огня. Самолеты он фиксирует на дистанции до 20-25 километров. Во всяком случае маневр уклонения от бомбардировщиков он начинает применять уже с десяти километров, то есть на данной дистанции он уже различает тип летательного средства, – постукивая авторучкой по столу, продолжил контрразведчик. – Зенитной артиллерии мы у него не выявили, но его орудия могут вести огонь и по воздушным целям. По вертолетам он однажды уже стрелял. Не очень точно, сбить не сумел, но тем не менее…
Средства радиопротиводействия, как и ожидалось, оказались у «утюга» крайне серьёзными. Радиосвязь он вырубал полностью и на приличной дистанции. В Поти даже проводную телефонию как-то задавить исхитрился. Поэтому и выставили артиллеристы матросов с флажным семафором – и не прогадали! До самого конца боя противник по сигнальщикам так и не выстрелил. То ли не воспринял их всерьёз, то ли ещё по какой-то причине – но ни один их них не пострадал, хоть и стояли на виду! А вот американцы таких мер предосторожности не приняли – и как дураки вылезли на прямую наводку! Обидно им, видишь ли, стало… такой бой, а они стрелять не могут!
В довершении всего объект и в оптическом диапазоне наблюдался как-то хреново. Постоянно двоящиеся очертания корпуса, какие-то радужные разводы, гуляющие туда-сюда пятна… Даже точную дистанцию до него определить было не так уж и легко. Хотя кое-какие выводы наша ученая братия, как оказалось, уже сделала, и нужные насадки на оптику будут смонтированы к завтрашнему полудню. И это обнадёживало, ибо даже лазерные дальномеры в данном случае применить было невозможно.
Словом старая добрая оптика и СУАО прошлого века. Вот и все хитрости…
– И ещё… – обвел всех внимательным взглядом контрразведчик. – Тут вот какая штука получается…
Объект однозначно мог двигаться над водой. В боевом состоянии вообще постоянно так и делал. Но, как выяснилось, и по воде он тоже передвигался вполне себе неплохо. В тех случаях, когда ему ничего не угрожало и никакой непосредственной опасности не имелось. У него, как ни странно, даже скорость при этом увеличивалась! По-видимому, режим «висения» требовал немалого расхода энергии, оттого и скорость была относительно невысокой.
Вот как раз в Поти он и «приводнился», впервые сделав это в боевом режиме. Причину тут усмотрели одну-единственную – корабль (теперь его так можно было называть со всем основанием) вел огонь на дальнюю дистанцию, и для обеспечения требуемой точности стрельбы его артиллеристам требовалось максимально устойчивое положение пушек и самого корабля в целом. Никакого другого объяснения пока не нашли.
Обрадовавшись полученным данным, моряки тотчас же лупанули по противнику торпедами, улучив для этого момент его очередного «приводнения». Фигушки! Зловещий «утюг» засек их с нескольких километров – и тотчас же «показал днище». Смертоносные «сигары» бесполезно прошли под ним…
Против «Наковальни» оказались бесполезны любые реактивные снаряды и ракеты – как управляемые, так и нет. Либо сбивались с курса, либо падали с замолкшими движками. А после случая с «Гарпунами» использовать ракеты никто больше не решался. Пример Средиземноморья, где отброшенная ракета угодила в сухогруз, был слишком уж красноречив… а тут ещё и захват! Нет уж… если он может так стрелять обычными снарядами, то каковы будут у него ракеты? Незачем обучать своего врага, предоставляя ему образцы своего вооружения.
– Совокупность всех указанных факторов, товарищи, позволяет сделать весьма неприятный для нас вывод, – подвел итог Михайлов. – Этот корабль не принадлежит ни одной известной стране. Он вообще не наш… не с Земли.
Нельзя сказать, что слова контрразведчика потрясли командира батареи до глубины души. В интернете к таким или похожим выводам приходил каждый второй самозваный «военный эксперт». И хотя подавляющее большинство таковых до того, как их с треском выперли с работы, трудились (если так можно сказать…) в самых разных областях, как правило, с военным делом никак не связанных, градуса всеобщего маразма это не снижало. Некоторые верили даже таким «специалистам». Нашлись даже и «очевидцы» и «свидетели» с умным видом (и немалым апломбом) утверждавшие, что именно им и никому другому достоверно известны все замыслы командования пришельца и связанные с этим коварные планы различных правительств. Причём, в доказательство собственной правоты народ не гнушался выкладывать даже иллюстрации к фантастическим романам и кадры из аналогичных кинофильмов. Некоторые шли еще дальше, заявляя о том, что этот визит был ими предсказан заранее и вот теперь-то, когда к их мнению не прислушались, начнётся самое месилово. Какой-нибудь безвестный графоман, доселе пахавший обыкновенным электриком в каком-нибудь Ставрополе, начинал всерьез уверять легковерных простачков, что подобные события были им предсказаны ранее, надо было внимательнее читать его бредовые опусы. Там-то всё (правда, в сильно зашифрованном виде и удивительно косным языком) и описано! И даже методы борьбы предложены! Дочитав в своё время до места, где в качестве первоочередной и необходимейшей меры на полном серьёзе предлагалось немедленно разогнать все вооруженные силы всех стран, заменив их ополчением «свободного народа», Никитин сплюнул и закрыл страничку. Даже и у бреда есть границы! Ну, во всяком случае, должны быть…
Но одно дело «диванные эксперты» и совсем другое – представитель серьезной конторы.
Тут, знаете ли, не до хихонек-хаханек, тут всё сурово и конкретно. Посмотрев на прочих слушателей, внимавших словам Михайлова, капитан тоже не заметил среди них особого потрясения и чрезмерного волнения.
А какая, к свиньям, разница – с кем воевать?
Из Прибалтики эта фиговина пришла или из Сан-Франциско? Или из какой-нибудь там «центавры»?
Стреляет по нам?
Да.
Топит наши корабли?
Топит.
Значит – враг.
Лупит не только по нам – враг общий.
Раз понятны характеристики цели, значит, есть возможность выработать и тактику противодействия. Сегодня это старые пушки, завтра что-нибудь и поновее придумать можно. А пока будем воевать тем, что имеем.
Этично это или нет, подумаем после, когда, булькнув, скроются под водой исковерканные снарядами надстройки «Наковальни». Вот тогда и только тогда можно будет вспомнить о человечности. Равно как и о прочих высокодуховных материях. Даже построить специальную сцену где-нибудь на набережной. Дабы сменяющие друг друга записные ораторы непрерывно с неё каялись. В чём? Они найдут… Билеты можно на это шоу продавать. Доход неплохой будет! А желающих раздирать на себе одежды, сожалея о «безвинно погибших братьях по разуму» в любой европейской стране как грязи! Даже и сейчас находились «особо продвинутые личности», которые, ничуть не смущаясь, выкладывали в интернет координаты и фотографии спешно устанавливаемых береговых батарей.
«Надо прекратить встречать каждого гостя с оружием в руках!»
Их, что, так до фига уже было?
«Тупая военщина только и ищет повода пострелять!»
«Геттисберг» открыл огонь только после второго попадания вообще-то… И после того, как ещё не менее полудюжины снарядов подняли водяные столбы около борта.
Но крикунов это нимало не смущало. Они и только они имели привилегию на правду!
Складывалось впечатление, что правительства многих государств впали в какой-то ступор. Ехидно злорадствовала пресса стран, не имевших выхода к морю, не переставая мешать с грязью соседей, которым в этом плане повезло меньше. Те отбивались, но как-то грустно и неуверенно. На общем фоне выступили солидарно некоторые крупные СМИ. Их пространные речи сводились в целом к следующему.
«Где этот корабль?»
«Ушел в Черное море».
«Вот и пускай с ним там воюют Россия и Турция! Или ещё кто-нибудь, ведь есть же там какие-то страны, кроме этих?»
«Ну… есть какие-то…»
«Вот пускай у них голова и болит! А вы, господа министры, не отвиливайте под этим предлогом от решения повседневных вопросов с очередными беженцами… очередным крахом очередного «серьёзного» банка… Да и мало ли у нас своих проблем?»
Принцип хатаскрайности работал вовсю!
Читая в свободное время статьи в интернете, командир батареи только диву давался – ну, нельзя же быть настолько тупыми!
Выяснилось – можно. Где-то даже и выгодно оказывалось. Кое-кто ухитрился себе на таких вот высказываниях даже имя заработать! В придачу к деньгам – ну, это уж само собою разумелось… все ведь люди деловые и умные…
И сойдя с трибуны после пламенных призывов к всеобщей любви и братству, доставал такой вот «товарищ» из кармана смартфон и проверял биржевые котировки акций военных заводов: спрос на их продукцию возрастает, не пора ли продавать?
Бизнес – деньги не могут долго оставаться без движения…
На этом фоне несколько странно выглядела отечественная пресса. Нет, здесь тоже хватало «всяких», но вот общая тональность высказываний резко изменилась за последние день-два. Если вначале через строку выражалось недоумение странной политикой некоторых стран, то в последние дни об этом писалось глухо. Да, проскальзывали нотки удивления тем, что фактически всю борьбу с неведомым «гостем» предложено было вести исключительно России. Отстрелявшись по «Наковальне» в порту Поти, американцы развели руками – «далее находится суверенная территория других государств, входить куда без приглашения – моветон». Странно, что парой дней раньше они как-то обошлись и без согласия Грузии… Подобное заявление Госдепартамента получило благодарность от абхазского правительства: «Благодарим за долгожданное признание нашего суверенитета!»
Грузины привычно ударились в истерику, требуя немедленного дезавуирования подобного высказывания США, но на этот раз не последовало даже ответа дежурного клерка из этого «почтенного» заведения. Госдеп попросту проигнорировал грузинскую риторику, вообще никак на эти вопли не отреагировав. Дезавуировать слова серьезных людей из-за невоспитанности какого-то там президента банановой республики? Вы точно ничем за ланчем не объелись?
На кону стояло неизмеримо больше, нежели интересы каких-то туземцев.
Правительство России и министерство иностранных дел промолчали, никак не отреагировав на подобные действия и высказывания других стран. Но вот её министерство обороны тонко намекнуло всем соседям, что полёт в сторону российской территории любого самолета или ракеты в сложившейся ситуации может быть воспринят совсем не так, как это хотелось бы авторам данной идеи… Мол, пока наши солдаты воевали вместе, мы могли бы ещё закрывать глаза на некоторые ваши поступки и статьи в «свободной» прессе, но уж, коли наши совместные действия завершены, то играйте в мячики в своём садике – у нашего забор высокий…
3
Выйдя на улицу, Никитин вдохнул воздух полной грудью. Спать хотелось просто отчаянно! Но ночью ещё предстояло встречать спецпоезд с боеприпасами, снова его разгружать… Требовался отдых – и незамедлительно! Кабинет командира батареи был плотно оккупирован каперангом, в половине прочих помещений шли работы по переоборудованию, в казарме царила суматоха – размещали прибывшее пополнение… Санчасть? Там ещё не развернулись прибывшие совсем недавно медики – только медикаменты завезли и кое-какое оборудование. После чего тотчас же отчалили за следующей партией полезных штучек. Сообщив дежурному своё местонахождение и приказав разбудить немедленно по прибытии спецпоезда, капитан, не раздеваясь, завалился на узкую койку.
– …ищ капитан!
– Что?! – спросонья толком не разбирая слов, попытался вскочить на ноги командир батареи.
– Вас срочно требует товарищ Михайлов!
«Господи, и пары часов поспать не удалось! – бросил взгляд на часы капитан. – Нет, парочку-то как раз и удалось… да толку-то с того?»
– Что там стряслось? – застегивая на ходу китель, спросил он.
– Стреляли… бабахнуло что-то…
– Что?! – сон как рукою сняло. – По батарее стреляли?!
– Нет! – покачал головою помдеж. – Там где-то…
И он махнул рукою в сторону командного пункта.
«Штурм КП? – мелькнула в голове мысль. – Да ну… бред – там и входов-то внутрь нет, только через батарею…»
Взорвать столь солидное сооружение тоже была задачка непростая, протащить на руках такое количество взрывчатки мимо «вованов» – проще уж сразу на ней и подорваться самому. По крайней мере, будет не так болезненно и неприятно.
И что же там такое можно было учудить?
Дальномер!
Да, повредить близким взрывом оптику вполне реально!
– Что с дальномерами? – схватил за рукав помдежа Никитин.
– Сокольников прибегал полчаса назад весь синий от усталости. Взял с собою пять человек из пополнения и ушёл.
– Куда ушёл?!
– На КП… куда ж ещё-то? Спустились вниз и потопали по тоннелю, я сам видел.
Так… значит, не КП (если бы что там произошло, так уже сто раз доложили бы).
Из-за поворота коридора выскочил один из офицеров Снежного, молодой лейтенант, чьей фамилии Никитин ещё не запомнил.
– Товарищ капитан! А я за вами, майор просил вас срочно прибыть! Товарищ капитан первого ранга послал меня за вами, требуется ваше присутствие!
– И так уже бегу! Что там стряслось-то?
– Попытка подрыва спецпоезда…
У капитана аж волосы по всему телу вздыбились! Полтораста снарядов и пороховые заряды! Да, там присутствует три десятка подкалиберных, болванки не взрываются, но ведь в поезде одного пороха тонн двадцать!
– Подошли, как им казалось, скрытно, да и наладились пальнуть по вагону из гранатомета. Да, хрен там ночевал! – топая перед командиром батареи по коридору, продолжал рассказывать лейтенант.
– А рвануло что?
– Гранату один умник бросил… да не рассчитал, самого в первую очередь и накрыло. Взяли их… кто уцелел.
Нападавших оказалось четверо. Лежавшие лицом в землю камуфлированные фигуры Никитин заметил не сразу, сначала ему бросился в глаза невозмутимый майор, удобно усевшийся на каком-то обрубке дерева. Снежный вертел в руках пистолет, должно быть, отобранный у кого-то из лежащих.
– Утро, капитан! Не говорю, что доброе, ибо оно таковым, по-моему, вообще никогда не бывает.
– Утро?
Ну да, вообще-то уже половина четвертого… можно сказать, что и так.
– Что это за гаврики?
– Вот, я и попросил тебя отыскать – авось, какую морду знакомую да разглядишь! Чужих-то в округе никого почти и не осталось, а вот местные ещё рогом упираются, съезжать не хотят. Вот я и подумал… – жестом майор велел приподнять на ноги пленных. – Подсветите капитану, ребята, видно пока не особо хорошо.
Яркий свет фонаря лег на лица боевиков.
Этот… нет, рыло незнакомое.
Этот – тоже нет.
Ба!
– Так это сын Халецкого! Виктор, по-моему. Тот ещё обалдуй! На мой взгляд, так по нему давно тюрьма плачет в три ручья.
– Ну, по нонешним временам – так уже и не тюрьма… дело вообще-то расстрельное. А ну-ка, давайте его сюда, ребята!
Депутатского отпрыска подтащили поближе, поставили перед офицерами. При задержании с ним, по-видимому, особо не церемонились, большую часть холеной морды украшал солидный синяк. Нет, даже не синяк – синячище!
– Ну, милок, что полезного споёшь? – наклонил набок голову Снежный.
Виктор, как ему казалось, высокомерно посмотрел на собеседника. С такой-то харей… выходило это не очень.
– Москали… – сплюнул он на песок. – Не стану я с вами розмовлять!
– Ага! – кивнул майор. – Сталбыть, свидомые мы по самую маковку? И с оккупантами говорить не будем? Так?
Молодой Халецкий отвечать не пожелал.
– Ясненько! – Снежный повернулся к своим бойцам. – Грачёв, Панченко! Принимайте клиента! Отвести его подальше… ну, хоть вон к тем кустам – и в расход!
Двое солдат подошли к депутатскому сынку и бесцеремонно пихнули его в указанную сторону.
– Пошёл!
– Эй! – на чистом русском языке вдруг заговорил Виктор. – Я адвоката требую! Вы права не имеете!
– Ты глянь, что пинок животворящий делает?! – изумился майор. – А ещё разок дать, так и по-французски заговоришь? Шагай, милок! Ни к чему теперь тебе адвокат! Ты б ещё парикмахера персонального попросил! Военное положение, дорогуша! Законы читать надобно! И чтить! Давайте, парни, в темпе, тут ещё трое таких же обалдуев – упаритесь ходить!
Вопящего Халецкого уволокли в предрассветный сумрак. Некоторое время ещё были слышны его возмущенные крики, потом он внезапно замолк… сухо треснула автоматная очередь.
– Кто следующий? – посмотрел на оставшихся боевиков вэвэшник. – Лебедев, Корнилов, этот уже на вас будет.
Никитин увидел, что бледные в свете фонарей лица задержанных, казалось, побелели ещё больше.
– Что, нет желающих по душам поговорить? – приподнял бровь майор. – Лады… тогда сами выберем. Капитан, тебе который из них более неприятен?
– Тот, что слева стоит, – совершенно автоматически ответил командир батареи. – Рожа у него… ночью не дай Бог на узкой дорожке увидать!
– И не увидишь более, – кивнул Снежный. – Забирайте его, ребята.
И снова сухо щелкнули вдали выстрелы.
Капитану казалось, что он ещё не до конца проснулся. Всё казалось какой-то фантасмагорией. Предрассветный сумрак, яркие лучи фонарей, невозмутимый чисто выбритый майор-вэвэшник… и негромкий треск автоматных очередей где-то неподалеку. С разгрузочной площадки доносились голоса, там уже началась выгрузка боезапаса.
– Ну? – Снежный снова наклонил голову набок, всматриваясь в лица боевиков. – А возьмём-ка мы вот этого… для разнообразия!
– Пан офицер! – рухнул на колени тот, на кого указала рука майора. – Нэ можно!
– А по-русски?
– Я скажу! Всё скажу!
– Гнида! – выкрикнул оставшийся на ногах боевик. Попытался пнуть подельника ногой, но тотчас же заработал прикладом между лопаток и рухнул на землю – конвой своё дело знал хорошо.
– Утащите его куда-нибудь! – отмахнулся вэвэшник. – А ты, друже, давай колись – аж до самой задницы, а то я и осерчать могу!
Уже первые слова задержанного заставили обоих офицеров насторожиться…
– Ну, майор, ты и даешь… – Никитин шел следом за вэвэшником, пытаясь переварить в голове услышанные только что новости. – Нет, я понимаю, конечно, военное положение и всё такое…
– Меня, вообще-то, Виталием зовут, – откликнулся его спутник.
– Андрей.
– Это я знаю, что ж думаешь, когда нас сюда посылали, не сказали, куда едем да к кому? А что до этих обалдуев, так мои парни в воздух стреляли. Прикладом в поддых, чтоб не орал, и пара выстрелов в небеса. А уж как это действует на оставшихся, ты и сам видал. Некогда мне тут турурусы на колесах разводить, времени не осталось совсем!
– Во как? – удивился капитан. – Надо же!
– А ты думал! Столько лет таких вот злодеюк ловим да потрошим – научились уже. Но не переживай, они, один хрен, только до беседы с особистами живут. Конец всё одно един – пуля в лоб! Рассусоливать с такими типами нам недосуг, да и бесполезно это. Они уже вконец без мозгов, тут ничего уже не вылечить. Ты ж сам слыхал, сколько тонн пороха зараз они рвануть собирались. Много тут народу опосля таких фокусов уцелело бы?
– Да, какое тут…
– Вот! – поднял палец вверх майор. – И что, адвоката им предоставить надобно?
– Ага, и прокурора заодно!
– А раз так, то и не чеши зазря репу! У тебя вскорости своя работенка будет – и никто, окромя вас, её не сделает! Так что ежели ещё какой дурной деятель поперек вашей дорожки сунется, там и ляжет! Это я тебе со всей ответственностью могу обещать!
Поднявшись наверх, Никитин встретил там каперанга, который тотчас же утащил с собою Снежного. Ну и Бог с ними, вообще-то у командира батареи и своих дел предостаточно…
Ещё день.
Время непостижимым образом спрессовалось и летело какими-то клоками. Капитан с удивлением наблюдал за тем, как быстро совершенно невозможными темпами переоборудовалась батарея. По коридорам сновали совершенно незнакомые люди, часто так и вообще в гражданском. К Кононенко, который и вовсе уже с ног валился, добавилось ещё несколько человек из его ведомства. Они и занимались сопровождением этих новых гостей. Как уже знал командир батареи, все эти специалисты – гражданские и военные, занимались сейчас одним: чтобы батарея смогла штатно выполнить свои функции.
Спешно модернизировались прицелы – на них монтировали какие-то хитроумные насадки. Особая группа спецов, плотоядно облизываясь, уволокла в тоннель Сокольникова. Тот только собрался было вздремнуть. Ага… щас…
Тщательно проверялись (надо полагать, не по первому разу) все полузаряды – несколько штук подняли наверх и увезли обратно.
Рыча дизелями, копошились в округе канавокопатели – к батарее спешно тянули связь. Несколько параллельных линий бронированного кабеля, капитан такого раньше и не видел никогда. В помещениях батареи монтировалась дублирующая аппаратура связи. Спецпоезд приходил ежедневно, сгружая со своих платформ и вовсе непонятные штуки. Часть из них тотчас же зацепили бульдозеры и куда-то уволокли. Этим процессом рулил вэвэшный майор, и, судя по его довольному виду, дела там шли неплохо.
И ежедневные тренировки…
– Погреб номер два – подать полузаряды!
И проворачивается на осях, тускло поблескивая медью, лоток подачи.
– Хранилище номер два, третий стеллаж, вторая полка – один снаряд!
Лязгнув, опускается на транспортер чушка практического снаряда, взвыв мотором, приходит в движение конвейер.
– Готов!
Поворотная тележка подаёт тяжелую болванку к заряднику.
Щелчок толкателя.
– Полузаряды загрузить!
И ложатся в свои гнезда шелковые коконы полузарядов.
– Зарядник готов!
И ползёт вверх по шахте полутораметровая конструкция.
– Замковый!
Почти бесшумно открывается блестящий латунью затвор. Шипит сжатый воздух, продувая громадный ствол.
Щелчок – замирает напротив него зарядник. Блестящая штанга толкателя досылает в ствол снаряд. Ещё щелчок – становятся напротив зияющего жерла казенника полузаряды. Снова мелькает подаватель.
– Закрыть затвор!
Присев у казенника, вставляет запальную трубку очередной номер расчета. Выпрямляется, подхватывает сачок и замирает в готовности.
Воют электромоторы, доворачивая башню, ползут вверх толстые хоботы стволов.
– Орудие номер два – координаты цели! – бегут по проводам в центральный пост сообщения с командного пункта.
– Принято!
– Выстрел!
Но вхолостую щелкает ударник, заряжены в орудия безопасные муляжи. Не выхлестнет в небо громадное огненное полотнище, не скользнут в воздухе тяжелые чушки фугасных снарядов. Идут учения…
– Товарищ подполковник! Командир батареи капитан Никитин!
– Вольно, капитан. Не тянись так, я уже пенсионер давно… – худощавый Хамраев, одетый в простенький темный костюм с орденской колодкой на пиджаке по обыкновению был всем недоволен. В противоположность ему полноватый Тяжельников выглядел вполне жизнерадостно и даже подмигнул капитану.
– Давай, командир, показывай своё хозяйство, – буркнул Хамраев. – А ты, Степаныч, валидол сразу готовь…
– Да ладно тебе! – отмахнулся его товарищ. – Так уж сразу и валидол! Глянь на капитана, на нём лица нет! Или, полагаешь, это от беспробудного пьянства?
– И так вполне быть может, – согласился ворчливый подполковник. – Или уже и ты склерозом страдать начал?
– Им не страдают – наслаждаются! Ничего не болит, и каждый день что-то новое!
– Балабол! – отмахнулся Хамраев. – Пошли, капитан…
Проходя по коридорам и помещениям батареи, он ничего не говорил, только иногда кивал, наблюдая за суетой техников и гражданских инженеров. Одобрительно высказался, только увидев в центре управления современный дисплей. Там как раз отображалась видеокартинка бухты, на которую спроецировали точки вероятного падения снарядов – шел процесс калибровки системы управления.
– Наворотили, однако…
– Это ещё не всё, Дмитрий Булатович! – откликнулся капитан. – Нам ещё и современную систему связи устанавливают! Помехозащищенную и вообще самую новейшую.
– Ну-ну… – слегка подобрел Хамраев. – Нам бы такие штуки в своё время, а, Степаныч?
– Какое время – такие и штуки, – не согласился старый артиллерист. – Мы вообще-то и без них неплохо управлялись! Хотя, да, с такими-то наворотами поинтереснее жить станет.
Осмотр батареи занял около полутора часов, после чего все собрались в кабинете капитана. Михайлов, тоже уже порядком осунувшийся, предложил чай и бутерброды, на которые гости с удовольствием накинулись.
– Ну, что я скажу… – отставил в сторону опустевший стакан Хамраев. – Воевать можно. Личный состав, как я посмотрю, делом занят и ворон не ловит. Что, учитывая царивший тут ранее бардак, сильно удивительно!
Никитин покраснел до корней волос.
– Зря вы так, Дмитрий Булатович, – не согласился каперанг. – Капитан старался в меру своих возможностей, и то, что батарею удалось поставить в строй так быстро, – это в значительной степени его заслуга! Не стану с вами спорить, не всё раньше делалось правильно и так, как следовало бы… но что есть – то есть!
– Ладно, – отмахнулся ворчливый собеседник. – Проехали… Чего делать-то надо, от нас что требуется?
– Вы оба – последние, кто стрелял из орудий боевыми снарядами. Знаете все особенности каждой пушки и различные тонкости. Ваша помощь командиру может оказаться неоценимой!
– Неоценённой… как всегда у нас бывает… Как я понимаю, назначать на батарею нового командира не станут?
– Нет.
– И это правильно! – хлопнул подполковник ладонью по столу. – Коней на переправе не меняют! Мы само собою впряжемся… для чего ехали-то? Надеюсь, иных штабных умников, окромя вас, на нашу шею не посадят? Мы-то выдержим, не впервой, а вот капитана перегружать не хотелось бы! Молод ещё… не сдюжит!
– Никого другого на батарею не пришлют, – успокоил гостей Михайлов. – Да и моя функция здесь чисто обеспечительная. Охрана, оборона… решение иных вопросов, которые капитану только в тягость. Ну и информация – это уж сами понимаете. Допуск по высшему виду секретности: большую часть того, что узнаете вы, не слышали и не видели даже куда как более высокопоставленные персоны. Бой нас ждёт нешуточный, и проиграть мы его не можем.
А противник подходил всё ближе. Командиру батареи сейчас было не до интернета, но и загляни он туда, ничего внятного выяснить не удалось бы. Новости, каким-либо образом связанные с «Наковальней», резко пропали с большинства сайтов. Что в некоторой мере было объяснимо – объект же не у порога дома комментаторов проходил? А проблема, прямо влияющая на собственный карман, всегда гораздо более актуальна, нежели жестокая война где-то на задворках планеты. Правда, Черное море с трудом можно было к таковым отнести… но при желании – получалось. Да, снаряды неведомого гостя пока ещё не обрушились на румынские порты. И прочим странам тоже пока везло, объект выбрал себе цель явно вне их пределов. Именно поэтому и исчезла эта тема с первых мест. Ну, воюют там русские с кем-то… и что? Надо ещё повнимательнее приглядеться – уж не сами ли они и придумали эту штуку? Подобных комментариев пока было немного, но они имелись. И это являлось весьма нехорошим признаком!
По некоторым намекам Михайлова капитан понял, что ВМС России затеяли крайне опасную игру с «Наковальней». Для этого решили воспользоваться его маниакальной мстительностью. Вылетевший на полной скорости корабль давал по объекту несколько залпов, после чего отходил, стараясь отвернуть в сторону от ответных снарядов. Иногда это удавалось, иногда нет. Были попадания и были жертвы… Но потопить противник пока никого не смог – и это радовало. Но долго терпеть такие наглые выходки не стал бы никто, и командир «Наковальни» явно к таким уникумам не относился. Противник менял курс, разворачиваясь туда, откуда приходили к нему юркие обидчики. И курс этот вел в Севастополь…
– Три дня! Больше у нас времени на подготовку нет! – кратко закончил своё выступление каперанг. – Свои задачи вы все знаете, более ничего нового я вам сообщить не могу.
Читать бесплатно другие книги:
