Погибель королей Лайонс Дженн
– Верно подмечено, юноша. У вас нет времени на споры. У вас ни на что нет времени. – Его улыбка была ужасной. – Кажется, я еще не имел удовольствия быть представленным вам, ваше высочество, но нам уже давно пора познакомиться друг с другом вживую.
– Беги, – сказал я Галену, доставая меч из ножен.
Гадрит наклонил голову набок и посмотрел на меня. Меч в моей руке раскалился докрасна. Сталь, покрывавшая стержень из друссиана, расплавилась и стекла на пол. Я порадовался, что у меня есть защита от огня. Сам меч в основном не пострадал, потому что… ну… я ждал, что Гадрит так сделает. Именно поэтому я позаботился о том, чтобы раздобыть клинок, который лишь похож на меч, выкованный из куурской стали.
– Я… – Гален повернулся, чтобы бежать, но застыл, а затем с грохотом свалился на пол, словно кто-то обмотал его веревкой и дернул за нее.
«Теперь ясно, что он – не Коготь», – подумал я, но это было слабое утешение.
– Останься, – сказал Гадрит. – Я настаиваю.
Сражаться с Гадритом один на один в мои планы совсем не входило. Сейчас, когда он был совсем рядом, я видел, что его сходство со своим так называемым «сыном» – слабое, в высшей степени неубедительное. Бледная кожа и ввалившиеся глаза делали его похожим на скелет. Локоны свалявшихся черных волос обрамляли его лицо, словно мертвый, высохший мох. Он был похож на повешенного, и это впечатление ни в малейшей степени не изменилось с тех пор, как я впервые увидел его более четырех лет назад.
Я смотрел на него и думал о том, сумею ли я его одолеть. Но в тот момент на мне висело столько талисманов, что я скорее годился на роль охотника на ведьм, чем мага. Поэтому мой арсенал заклинаний был ограничен простейшими фокусами – вернуть в руку выпавший меч, но не больше.
Скорее всего, справиться с ним я бы не смог[142]. Именно поэтому мы все настаивали на том, чтобы уступить всю славу победы над Гадритом императору Санду. Но особого выбора у меня не было. По крайней мере, Кандальный камень все еще на мне: Гадрит не посмеет меня убить.
Но пока я бежал к нему, пол под моими ногами стал плавиться и течь, мрамор превратился в жидкость, а потом затвердел – но только после того, как я провалился в него по лодыжки. Затем пол поднялся и мои руки с мечом оказались в ловушке. И поскольку магия не действовала на меня напрямую, талисманы мне совсем не помогали.
Из-за спины своего приемного отца выступил Турвишар.
– Бери их обоих, – сказал ему Гадрит. – Нам нужно многое обсудить.
Мы были невеселой компанией. Гален лежал без сознания или притворялся, что он в обмороке, а Гадрит, похоже, был не в настроении разговаривать. Турвишар достал из-под своего одеяния какие-то булавки и что-то бормоча принялся втыкать их в мою рубашку.
Я догадался, что это талисманы. Он делал талисманы против меня, и их общая мощь значительно превосходила мои магические способности. Он хотел защититься от моих заклинаний.
– Как ты смог так быстро оказаться здесь? – спросил я его. Мне нужно было как-то их задержать. Ведь где-то рядом были Тераэт и император Санд. – Ведь Дарзин вас нашел минут пять назад, не больше.
Он сочувственно взглянул на меня, но промолчал.
Турвишар доставил нас обоих в главный бальный зал, где уже собрали остальных родственников. Многие из них понятия не имели о том, что я вернулся. Меня бросили на пол рядом с ними. Кусок камня сковывал мои руки и ноги: я не мог двигаться, бежать или сражаться. У стен стояли неживые солдаты, все еще одетые в синие ливреи дома де Мон. Я заметил своих дядьев Баврина и Девье – то есть братьев Баврина и Девье, а также свою двоюродную бабку Тишар. Еще тут были все мои двоюродные братья и сестры – то есть, наверное, мои племянники и племянницы. Однако никого, похожего на Тераэта, я не заметил, а это означало, что он еще на свободе. У меня сдавило горло, когда я увидел госпожу Мию: она застыла, лежа на полу, рядом со столь же неподвижным Терином де Моном.
– Ублюдки. Если вы…
– Они спят, – ответил Гадрит. – Не хочу сейчас разбираться с волшебниками.
В зал вошел Дарзин, ведя за собой нескольких девушек. Я заметил, но как-то отстраненно, что одна из них – Шелоран де Тал. Теперь она тоже была в синем[143]. Она подбежала к Галену и склонилась над ним. Увидев меня, она потрясенно раскрыла глаза.
– Больше никого не осталось? – спросил Гадрит.
Дарзин пожал плечами.
– В общем, да. Один конюх устроил переполох, но тебе он не помешает.
– Дарзин, ты тварь! Это же твоя семья! – завопил я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Когда все закончится, я стану главой собственной семьи. – Он кивнул Гадриту. – У тебя есть все, что нужно?
– Не совсем. – Гадрит щелкнул пальцами двум зомби. – Тащите сюда этот стол.
Зомби выполнили приказ. Я подумал о том, что я могу сделать. Тераэт где-то поблизости: если бы его уже нашли и убили, Дарзин бы этим похвастался. Как только Тьенцо или Тераэт поймут, что все пошло не так, как ожидалось, они приведут императора Санда.
К сожалению, я не знал, сколько времени им на это понадобится, и я был уверен, что мне не понравится то, что произойдет сейчас. Вся хитрость состояла в том, чтобы понять – что именно я могу сделать? Мои магические способности сейчас были ограничены, и даже без талисманов я бы вряд ли одолел двух волшебников уровня де Лора. Кроме того, в комнате находилась вся моя семья, и, следовательно, я мог нанести ей огромный урон. Я вдруг обрадовался тому, что Тьенцо и Тераэт не попали в эту ловушку. Мои враги, похоже, не подозревали об их существовании, и эта мысль почти утешала меня.
– Вот он, похоже, сильный. – Гадрит указал на моего брата Баврина. – Тащите его.
Ходячие мертвецы стали толкать и тянуть моего брата к столу. Он сопротивлялся, словно тоже решил, что его не ждет ничего хорошего. Девье бросился на защиту своего брата.
Гадрит раздраженно взглянул на Девье и указал на него пальцем. Я узнал этот жест и вскрикнул, но было уже поздно.
Скелет моего брата упал на пол, а рядом грудой свалилась его кожа и мышцы.
После этого в зале начался хаос; люди вопили и рыдали. Эту какофонию прорезал голос Гадрита.
– Тихо! – воскликнул он. – Теперь вы понимаете, какую цену заплатят бунтари. Не шумите. – Некромант с недовольным видом повернулся к Турвишару. – Сделай что-нибудь.
Турвишар кивнул, расправил плечи и наклонил голову, чтобы сосредоточиться. Пленники стихли.
Вдруг я понял, что Турвишар не успокоил их. Он сделал так, чтобы из того места, где они находились, не доносилось ни звука. Тот же фокус он применил много лет назад во время поединка с Джаритом.
Гадрит продолжил свою работу. Я осмотрел всех, кто был рядом со мной. Оружия ни у кого я не заметил: волшебники слишком просто умели обнаруживать металл.
Мое внимание к Гадриту вновь привлек внезапно оборвавшийся вопль. Я увидел, что Гадрит склонился над лежащим над столом Баврином. Одна его рука была сжата, словно лапа зверя, над грудью Баврина. Этот жест я тоже видел – в тот раз, когда впервые шпионил за Гадритом. Над грудью Баврина поплыли тонкие полоски света, которые соединились в шар на ладони Гадрита. Баврин забился, а потом затих и больше уже не шевелился.
Гадрит столкнул тело Баврина со стола и поставил на стол хрупкий не ограненный синий кристалл на куске бархата: камень-цали.
– Нет, – сказал я. – Нет…
– Тащите вон того, – Гадрит указал на мастера Лоргрина.
Я вспомнил, что Тьенцо рассказывала про колдовской дар Гадрита: он умеет извлекать души из тел и добавлять их силу к своей собственной.
– Ты не сможешь убить всех! Думаешь, император не поймет, чем ты занимаешься?
Дарзин подошел ко мне и ударил меня ногой в лицо. Перед глазами у меня все побелело, и меня пронзила боль. Я отвернулся и выплюнул кровь. Когда я снова взглянул на Гадрита, он уже убил Лоргрина и поставил желтый камень рядом с синим.
– Знаешь, а ведь он прав, – беззаботно заметил Гадрит, обращаясь к Турвишару. Тот следил за своим отцом с таким невозмутимым выражением лица, словно слушал лекцию о том, чем лучше засевать поля по весне. – Не из каждого получится хороший цали. – Гадрит подумал, а затем снял чары молчания с Тишар. – Привет, милая Тишар. Тебе понравилась карета? Я сделал ее для твоего брата, специально для тебя.
Ванэ-полукровка казалась потрясенной.
– Теперь она нравится мне меньше, когда я знаю, что к ней прикасались твои грязные руки.
– О, мне так печально это слышать. – Гадрит махнул рукой. – Она следующая.
– Гадрит, не надо! Умоляю тебя! – закричала Тишар, когда живые мертвецы схватили ее под руки.
– Увы, подобные мольбы ничего не значат, – заверил он ее.
– Гадрит, прекрати, – сказал я.
Дарзин ударил меня еще раз.
– Заткнись.
Когда зомби подтащили Тишар к столу, она плюнула в Гадрита. Затем она обвела глазами зал в поисках пути к спасению. Мы встретились взглядами.
– Прошу тебя, – прошептала она, но я не знаю – просила ли она Гадрита или меня.
Мне больно это вспоминать. Я видел, как она умерла. Я видел, как этот ублюдок извлек из тела Тишар ее душу.
Она превратилась в прекрасный синий камень. Ну конечно, а как же иначе.
– Прекрати! – крикнул я, не думая о том, что Дарзин ударит меня или сделает что похуже. Я знал, что он не пытается меня убить – ведь на мне был Кандальный камень. – Что тебе нужно?
Гадрит повернулся ко мне.
– О, я надеялся, что ты об этом спросишь. Но, юноша, не стоит задавать вопросы, если уже знаешь ответ. Ты знаешь, что мне нужно.
Я взглянул на силуэт Кандального камня, закрытого рубашкой.
– Тебе нужен он.
– Мне нужен он, – согласился Гадрит.
– Твою мать! – воскликнул Гален. – Если ему нужна эта штука, так отдай ее ему!
– Твой сын мудр, – похвалил Гадрит Дарзина.
По лицу Дарзина мелькнула еле заметная улыбка.
– Спасибо.
– Он следующий. – Гадрит указал зомби на Галена.
Улыбка на лице Дарзина погасла.
– Что? Мы не договаривались о том, что ты убьешь моего наследника.
В ответ Гадрит лишь приподнял бровь.
– Он – мой сын, – подчеркнул Дарзин. Он подошел к Галену и закрыл его собой. Этот поступок отца, похоже, потряс Галена больше, чем смерть родных.
– Так сделай другого, – предложил Гадрит. – Ты же говорил, что Кирину он дорог.
– Да ладно, валяй, – сказал я. О, как больно мне было произносить эти слова – ведь я знал, что Гадрит, в отличие от меня, не блефует.
Гадрит наклонил голову набок и посмотрел на меня.
– Что?
Я пожал плечами.
– Убей его. Убей их всех, если хочешь. Ты просто уничтожаешь единственные козыри, которые у тебя есть. Меня ты не убьешь. Я знаю, что ты не можешь этого сделать. Ты можешь изуродовать меня, пытать, изнасиловать и так далее – мы оба знаем, что это не навсегда. Если ты прикажешь это одному из своих зомби, то камень не даст мне умереть. Я не отдам тебе Кандальный камень, а переубедить меня ты не сможешь. Сколько ты хочешь играть в эту игру – пока не явится главнокомандующий? Или император? Императору я уже сообщил, так что врасплох ты нас не застанешь.
– Ты про его игрушки? – Гадрит указал на мои связанные руки. – Я не думаю, что ты это сделал.
– Я еще раньше сообщил ему о том, что ты жив, – фыркнул я. – Он уже идет сюда.
Гадрит улыбнулся.
– Это очень мило с твоей стороны. Помощь мне не нужна, но я не настолько горд, чтобы от нее отказываться.
Я прикладывал все силы для того, чтобы сохранить презрительную ухмылку на лице, чтобы не смотреть на Галена, чтобы не дать ни одного намека на то, что он мне дорог.
Гадрит повернулся к Турвишару.
– Он говорит правду? Здесь нет тех, кого он любит, тех, чья смерть его затронет?
Турвишар вздрогнул, словно надеялся, что именно этот вопрос Гадрит не задаст[144]. Он злобно взглянул на своего отца.
– Говори, – приказал Гадрит. – Сейчас же!
Турвишар снова вздрогнул, и этот жест я узнал: он едва не ослушался приказа гаэша, но в конце концов подчинился. Со вздохом он вытянул руку.
– Она.
Турвишар указал на госпожу Мию[145].
– Плевал я на нее, – презрительно ответил я, стараясь сделать так, чтобы мой голос не дрожал. – Зачем мне какая-то рабыня-ванэ? Она ничего для меня не значит.
Дарзин вздохнул.
– Парень, на это не куплюсь даже я, – сказал он, потирая подбородок.
– Тащите ее, – распорядился Гадрит.
У меня перехватило дыхание, когда зомби поволокли ее – все еще не пришедшую в сознание – к столу.
– Слушай, нет никакого смысла в том…
Гадрит сжал руку, словно лапу зверя, и занес ее над сердцем Мии.
– Стой! – завопил я. – Стой. Пожалуйста, остановись. Ты пощадишь всех остальных, если я отдам тебе камень?
Уже тогда я понимал, что меня в живых не оставят.
Гадрит остановился и позволил нескольким нитям света пройти сквозь пальцы и углубиться в ее тело.
– Юноша, они меня не интересуют. Я мечтаю лишь об одном – о том, что ты носишь на шее. Их смерть будет иметь смысл, только если позволит мне добыть желаемое.
Я облизнул губы.
– Освободи меня. Освободи меня, и тогда я отдам тебе то, что тебе нужно.
Гадрит внимательно посмотрел на меня, а затем сделал знак Турвишару.
– Действуй.
Дарзин подошел ко мне и рывком поставил меня на ноги.
– Только без глупостей.
Я почувствовал, как мраморные оковы, в которые поместил меня Турвишар, спадают. Я вырвал свою руку у Дарзина и стал медленно играть с застежками ожерелья. Мне нужно было выиграть время. Если мне удастся их задержать…
Гадрит снова сложил свою ладонь в лапу и занес ее над Мией.
– Считаю до трех.
Я стащил с шеи Кандальный камень. Сейчас это было просто сделать. Я протянул камень Гадриту.
– Он твой.
Турвишар покачал головой и отвернулся, словно не мог смотреть на то, что сейчас произойдет.
Гадрит подошел ко мне и дрожащими пальцами забрал камень.
– Ты смелый, – сказал он бесцветным голосом – то ли искренне, то ли с сарказмом.
Он надел на свою шею Кандальный камень.
В комнате было тихо. Я не слышал рыданий, хотя и знал, что сейчас мои родичи оплакивают мертвых. Но все в зале, казалось, затаили дыхание, словно ожидая узнать, нарушит ли Гадрит свое обещание.
– Ну? – спросил Дарзин.
Гадрит прижал ладонь к шее и улыбнулся.
– Это все, что мне нужно в жизни. – Он махнул рукой. – Бери Кирина, остальных не трогай.
Он повернулся и вышел из зала, а следом двинулись его зомби.
И на этом моя история заканчивается.
Я проиграл. Вы все победили.
И все мы знаем, что будет дальше.
78: Маяк в Шадраг-Горе
(Рассказ Коготь)
И это все? И на этом ты заканчиваешь?
О, Кирин, я не протестовала, когда ты умолчал о своей жизни в рабстве, о том, как ты жил на борту «Страдания», но ты же не можешь оборвать историю вот так. Ну хорошо… Я все начала, и, пожалуй, будет справедливо, что я все и закончу.
Кирин лишь для проформы сопротивлялся, когда Турвишар де Лор взял его за руку. Он двинулся вперед – медленно, словно его ранили или опоили зельем, но затем остановился и посмотрел на волшебника.
– Было бы лучше, если бы я отдал тебе камень много лет назад – еще до того, как меня похитили? – тускло и мрачно спросил он.
– Скорее всего, – согласился Турвишар. – Но с уверенностью я это утверждать не могу.
– Куда мы идем? В крипты, где старик Педрон призывал демонов? – Кирин еще не забыл кое-какие разговоры, хотя и слышал их уже очень давно.
– Пока нет. – Турвишар остановился и уставился на участок стены, на котором сияли завитки рун всех цветов радуги. Стена потускнела, превратилась в туманную завесу, и за ней Кирин разглядел огромную комнату, стены которой были сложены из нетесаного камня. В комнате были большие окна, закрытые ставнями, и ее освещал волшебный свет. Она могла находиться где угодно.
– Погоди, – сказала Коготь. Сейчас она выглядела как Талея (точнее – как Морея). – Я пойду с вами.
Турвишар нахмурился.
– Ты не могла бы принять другое обличье? – спросил он.
Она пожала плечами и превратилась в Лирилин.
– А где Талея? – спросила она.
– В безопасности, далеко от тебя, – ответил Турвишар. – Я не хочу, чтобы ты собрала весь комплект. А где ты была?
– Притворялась Верховным лордом – на тот случай, если кто-то придет и станет задавать вопросы. Не бойся, когда мы закончим, я продолжу охранять дворец. – Она подмигнула Кирину и перевела взгляд на Турвишара. – Ну что, приступим?
Он преградил ей путь.
– Твои навыки здесь не требуются.
Она улыбнулась.
– Ой, утеночек, ну зачем ты так. Кроме того, кто-то же должен стать тюремщиком для твоего милого ребенка, пока вы с Гадритом готовите ваши заклинаньица. Может, ты хочешь, чтобы этим занимался Дарзин? Не думаю, что из этого выйдет что-нибудь хорошее.
Турвишар посмотрел на нее.
– Ладно. Заходи. – Он создал волшебный портал и удерживал его открытым, пока остальные проходили внутрь.
Они оказались в башне с толстыми каменными стенами, наклоненными внутрь. Снаружи донесся странный гул. Турвишар уничтожил магические врата и, нахмурясь, огляделся. Здесь он оставил чары, которые должны были известить его о том, что система обороны маяка пробита. И сейчас они сработали. Кто-то побывал здесь, а затем вышел. Он упомянет об этом, но только если Гадрит его спросит.
– Что-то не так? – спросила Коготь.
Турвишар покачал головой.
– Это тебя не касается. Веди его наверх, но будь осторожна – он думает о побеге.
Кирин потрясенно взглянул на него.
– Но как…
Коготь удивленно изогнула бровь.
– Действительно, как?
– Не важно, – сказал Турвишар. – Веди его.
Коготь потянулась к Кирину, но он стряхнул с себя ее руку.
– Не трогай меня! – зарычал он.
– О, утеночек, ты задел мои чувства, – сказала она.
– Вот и отлично. – Кирин повернулся к Турвишару. – У вас ничего не выйдет. Я привел друзей. Они нас найдут.
Знаком Турвишар приказал Кирину подниматься по спиральной лестнице, которая шла вдоль стены башни.
– Да, я знаю – Тераэта и Тьенцо. Точнее, Тераэта и Равери де Лор. Когда об этом узнает Гадрит, он устроит ей восхитительный прием.
– Ты, похоже, твердо в этом уверен, – сказал Кирин.
– Так и есть. – Турвишар отпер железную дверь, приютившуюся под лестничным пролетом, и пригласил Кирина войти. – Ты останешься здесь до тех пор, пока нам не понадобишься. Возможно, тебя утешит мысль о том, что мне жаль, что так вышло.
Кирин заглянул внутрь. Это была тюремная камера, не очень большая, но более чистая, чем обычно бывают такие камеры.
– Почему ты так в этом уверен?
– Это же Шадраг-Гор, – благоговейно сказала Коготь. – Это маяк в Шадраг-Горе. Я думала, что он существует только в легендах. Он в самом деле находится за пределами времени?
– Не убивай его, – сказал Турвишар, не обращая внимания на ее вопрос. – Не причиняй ему вред. Не ешь его. Должен ли я объяснить, к каким последствиям приведет неверное решение?
Коготь пожала плечами.
– Не понимаю, зачем он вам нужен. Гадрит ведь не убил всех родичей Дарзина, можете выбрать кого-нибудь другого…
Она издала булькающий звук: из ладоней Турвишара вылетел поток зеленой энергии, который прижал ее к стене с такой силой, что тело Коготь деформировалось и запульсировало. Коготь попыталась изменить облик, но поле энергии подстраивалось под каждую ее форму, поэтому именно она была вынуждена приспосабливаться к нему.
– У меня было время, чтобы изучить то, как нужно обращаться с тобой, – сказал Турвишар. – Я этим воспользовался. Делай, что тебе говорят, или я тебя уничтожу. Ясно?
– Нужно было раньше тебя убить, – буркнула Коготь, – но, клянусь богами, ты такой сексуальный[146].
Кирин сел на маленький табурет – единственный предмет мебели в камере, – откинулся назад, поставив его на две ножки, и прислонился к стене.
– Забудь про Коготь, она просто флиртует. Почему мы проиграем? Турвишар, император ждет. Он знает. Даже если вы возьмете меня в заложники, он все равно остановит Гадрита.
– Вы проиграете по той же причине, по которой мы действовали так быстро: потому что здесь, в Шадраг-Горе, время идет по-другому, – объяснил Турвишар. – Возможно, твои друзья заподозрят неладное. Но когда они поймут, что ваш план провалился, здесь пройдет несколько недель. И ты уже умрешь.
И тогда Турвишар ушел. На этом круг замыкается, подводя нас к сегодняшнему дню, верно? Несколько недель прошли, мы чудесно провели время и… о да… я слышу шаги на лестнице.
Вот теперь все закончится.
Спасибо за камень, утенок. Я сберегу его.
Часть II. Разлом
(Турвишар – реплика в сторону)
Если выбор стоит между жизнью и смертью, то большинство живых существ выберет жизнь. Жизнь, вместе со своей любовницей Надеждой, переплетена с бесконечно большим числом возможностей – в отличие от своей сестры Смерти. Последнюю люди называют королевой Страны Покоя, но содрогаются, когда ее имя произносят некстати. Мы всегда подозреваем, что Смерть – обманщица и что Страна Покоя – все, что угодно, но только не Страна Покоя. Смерть не приносит утешения. Или, что еще хуже, после смерти действительно происходит то, о чем нам твердят жрецы: суд, на котором мы получаем по заслугам.
И воистину, мало кто из нас готов увидеть свое отражение в этом ярком зеркале. Ведь все мы втайне испытываем чувство вины и боимся, что нас признают неполноценными, недостойными. Смерть – последний и окончательный экзамен, к которому, как я полагаю, большинство из нас хотело бы готовиться еще много лет.
Еще не время, милая богиня, еще не время.
Я понял, что думаю об этом, когда увидел, как мальчик двадцати лет жертвует своей жизнью, чтобы спасти родных от неминуемой смерти и забвения. Немногие из тех, кто находился в том зале, были готовы занять его место. Дарзин, несомненно, считал его глупцом. А Гадрит восхищался Кирином, словно странным, чужим существом, которое можно изучать, но не понять. Не знаю, как поступил бы я сам, будь мне предложен такой же выбор, как и Кирину.
Но, с другой стороны, это история не обо мне.
79: Демонология для начинающих
Закончив свой рассказ, Кирин умолк и покачал головой.
– По словам Джувала, человек, который меня продал, был похож на Хариса, – сказал он. – Я никогда не сомневался в том, что это он. Это его последний акт мести. В «Бочонке» он всегда подливал зелья в пиво своим жертвам. Но это сделала ты, верно? Ты никогда бы не позволила мне сбежать.
– Не позволила бы тебе сбежать? А что, последние четыре года ты провел под властью Дарзина? Я организовала твой побег настолько идеально, что обманула даже тебя. – Коготь покачала головой. – Полагаю, я слишком многого жду, рассчитывая на благодарность от своего сына.
– Я не твой сын!
– Ты был сыном Сурдье и Олы. А они – это я. Так что разница невелика.
Кирин бросился на нее, но его остановила решетка.
– Из-за тебя я обзавелся гаэшем…
– Тише. Пусть для остальных это будет сюрприз.
Они умолкли, когда на лестнице раздались шаги: кто-то спускался к ним, насвистывая веселую песенку. Кирину стало не по себе: он понял, кто это.
– Привет, Дарзин, – сказал он.
Лорд-наследник дома де Мон ухмыльнулся.
– Привет, братишка. Приготовился к смерти?
Кирин покачал головой.
Читать бесплатно другие книги:
