Напряжение растет Ильин Владимир

— Вы, наверное, что-то хотели? — улыбнулся в тридцать два белых зуба старик.

— Поздравить Максима, — выдохнул князь, опустив плечи.

— Красавица, позовешь нашего внука?

— Да, конечно.

Князя качнуло от навалившейся усталости и отчаяния… Кто может быть родовит настолько же, как Юсупов? Юсупов и может…

— Он сейчас с Томой Шуваловой с дельфинами разбирается. Скоро освободится, — произнесла Борецкая через пару минут.

Шуваловы тоже здесь… Он действительно опоздал. Только непонятно когда. Два дня или тринадцать лет назад…

В небольшое помещение на втором этаже, бывшее, судя по мебели, незаселенной комнатой, князь вошел на негнущихся ногах. Сел на деревянный массив кровати и стал думать, что можно будет продать… Или отдать, чтобы получить станцию и комбинат… Но Юсуповы не отдадут. Заберут — точно, но не отдадут ничего взамен. Это если выпустят его из дома живым. Еще Игорь в заложниках. Темные времена.

— Добрый вечер, — показалась из приоткрытой двери голова, а затем в комнату вошел сам виновник торжества. — Прошу прощения, небольшое чепэ с дельфинами.

— А? — вздрогнул Долгорукий, выплывая из черных мыслей.

— Федор упал к дельфинам, Тома упала к дельфинам, сестры упали к дельфинам, ну и я тоже упал к дельфинам, — бодро отрапортовал Максим Самойлов, садясь на стул и приглаживая мокрые волосы. — Игорь тоже хотел упасть к дельфинам, но эту трагедию удалось предотвратить.

— Ясно, — устало произнес старый князь и с силой провел по лицу. — Максим, я…

Не было готовой фразы, а речь, придуманная еще в городе, с аргументами и доводами, да еще подкрепленная Силой, сейчас оказалась неуместной.

Парень сидел тихо, терпеливо ожидая продолжения, глядел серьезно, но без тени страха. Просто — как младший на обычного пожилого человека, уважаемого за возраст. Совсем скоро, когда княжество отнимут, Сергей Михайлович именно таким и станет. Если выживет.

И тут князя прорвало. Не криком и яростью — а простой, будничной речью, в которой он рисовал перспективы мрачного будущего. Обычная правда, скупая и страшная. Неизбежность, которую человек с его опытом может предсказать получше любого пророка. Он не жаловался, нет. Жаловаться мальчишке? До такого безумия князь не дошел. Будет война, но потерь не избежать и другой стороне. Долгорукие не сдадутся. И пусть его сын Александр Сергеевич больше не «мастер», а сам он чувствует, что больше не «виртуоз», в клане еще много людей сильных и храбрых, готовых положить свою жизнь за жизни и счастье близких.

Речь приободрила даже его самого, вырвав из нахлынувшей тоски.

А ответные слова мальчишки вдохнули надежду.

— Ну как? — Возле дверей ждал якобы проходивший мимо старик.

— Все нормально. — Максим кивнул им и отправился на первый этаж.

— Я признателен вашему внуку, — низко поклонился Сергей Михайлович Юсупову.

Но был остановлен в середине поклона.

— Пойдем поужинаем.

— Приношу извинения, но дела…

— Подождут. — Юсупов подхватил его под локоток и повел по галерее второго этажа.

Но не к ближней лестнице, по которой ушел Максим, а к дальней.

Которая как минимум была дальше даже от кухни.

— Федор, теперь у нас есть свой телеканал! — звонко и торжественно поделились радостью внизу. — И это будет лучший канал во всем мире! Только мультфильмы, и никаких скучных новостей! А еще — газета и радиостанция!

— Ю-ху! — вторили счастливые детские голоса.

— Срочно покупаем контрольный пакет акций «Ну, погоди!».

— Я не обманывал вашего внука, — поспешил объясниться Сергей Михайлович. — Это медиахолдинг федерального уровня. Еще он получит молочный комбинат полного цикла, с фермами и собственными магазинами, и…

— Я ему доверяю, — кивнул как чему-то само собой разумеющемуся Юсупов.

— Тогда в чем…

— Есть небезынтересная мысль, которой хотелось бы поделиться. Как вы считаете, если на один сильный клан, ослабевший ввиду определенных факторов, нападут… А нападут, как бы вы ни юлили, уж поверьте…

Долгорукий дернулся и неприязненно посмотрел на соседа.

— …и после объявления открытой войны вы покажете союзный договор со скромной сибирской семьей, подписанный еще до войны…

Неприязненность сменилась задумчивостью.

— Как быстро утихнет эта камарилья, когда в их города придут гроза и тайфун? И как быстро мы перебьем их по одному, чтобы переплавить шакалье золото в благородные слитки с нашими гербами?

— Шуйские в союзе?

— Обойдемся без них, — уверенно произнес старик. — Серьезные силы против нас не выступят, мы отговорим наших друзей от гибельного альянса. А остальных… Не жалко.

— Каковы ваши условия? — не торопился спускаться по лестнице Долгорукий.

— Девяносто процентов — наше.

— Восемьдесят. И покрытие ущерба первых дней войны.

— Семьдесят пять процентов без покрытия, — категорически ответил Юсупов. — Признаете Лиду Борецкую.

— Борецкую? Не Юсупову? — удивился Долгорукий.

— У меня внук растет. Ему понадобится свой дом.

— Я согласен, — осторожно пожал он протянутую руку, скрепляя сделку.

Сильную, горячую руку человека, способного изменять историю своим словом.

— Можно просьбу? — деликатно поинтересовался Сергей Михайлович.

— Да? — приподнял бровь старик Юсупов.

— Вы не могли бы попросить вашего внука отозвать требование по постройке метро в Сулаж-Горе?

— О… — округлил глаза собеседник.

— У меня из-за этого сын спивается, — отвел глаза Долгорукий. — У нас под городом одна вода, вторую проходческую машину потеряли…

— Сделаем. Пьянство — горе в семье…

К счастью, необычную просьбу Самойлова Федора отзывать не пришлось. Впрочем, кому к счастью, кому к горести, но Долгорукого это не сильно волновало — нельзя требовать невыполнимого…

Из дома Сергей Михайлович выходил в полном душевном равновесии и спокойствии.

— Деда, меня пригласили управляющим на телеканал! — поделился радостью Игорь.

— Этого тоже забирайте, — отмахнулся он, посмотрев на Максима. — Следующие пять лет видеть его не желаю.

В машину старый князь садился в одиночестве, не обратив внимания на застывшего на пороге внука, крепко сжавшего кулаки.

— Это будет самый лучший телеканал в мире! — шептал Игорь сквозь злые слезы.

— Разумеется, — хлопнул его по плечу Максим и завел в дом. — Пойдем, обсудим репертуар. Что по поводу шоу «Самый умный»?

— На него права у другого канала, — отмер Игорь и дал себя увести.

— Тогда делаем «Самый умный, что ли?».

— Это как? — заинтересовался Игорь.

— То же самое, но ставим боксерское ограждение по периметру и вводим дополнительную пятиминутку между турами, — охотно пояснили ему. — Пойдем, упадем к дельфинам.

— А мне можно? У меня сменной одежды нет…

— Эта высохнет, да и куда ты торопишься? У нас полным-полно свободных комнат.

Золото и огромные потолки. Зеркала и ростовые портреты. Хрусталь люстр, фонтанами зависающих над головами. Эхо шагов, постыдных в благородной тишине.

Камердинер Третьей двери Серебряного зала неодобрительно выдвинул вперед нижнюю челюсть и посмотрел на трех шагающих мальчишек и одну девочку в сопровождении свитского. Краем глаза, разумеется, не смея нарушать облик идеального слуги и вертеть головой. Тут же отметил, что гостей четверо, а не пятеро, возмущенно цокнул языком. Да еще с опозданием на одну минуту! Возмутительное попрание протокола! А одежда? Что за фасон, что за градус на носке ботинка?! Он же совершенно не подходит к вырезу жакета! А полосы на рубашке, как у императора, когда он в прошлый раз обращался к народу по телевидению?! Их нет! Апофеоз безвкусия — красная бабочка на всех, даже на девушке, одетой в брючный костюм. Хотя в общем-то костюм неплох, из последней коллекции мэтра Вгжинского, но все остальное… Минимум прошлый сезон, — вынес он жесткий вердикт. Впрочем, что с этих деревенщин взять, — опять же молча хмыкнул слуга. То ли дело они, потомственные открыватели дверей перед его величеством!

— Молодые люди, — остановился свитский и поклоном передал бразды правления камердинеру.

Ох он им сейчас…

— Молодые люди, вам выпала честь присутствовать на ужине его величества с семьей, — важно повел рукой камердинер. — Прошу соблюдать ряд правил! Первыми с императором не заговаривать! За столом не чавкать! Не плеваться, не…

С удовольствием растекся по многим «не» слуга. Обед, разумеется, задерживался, но ведь они и так опоздали.

— Эх, а у Максима сейчас вареники… — грустно вздохнул самый младший.

— А он чего не пошел? — шепнул ему парень с гербом князей Черниговских на костюме.

— Говорит, ужин с Императором у нас каждый вечер, — пожал плечами младший. — А к Белевским приглашение только на это утро. Еще там лошадка есть.

— Он приболел, — ответил улыбкой юноша из Шуйских на возмущенный взгляд камердинера.

— Молодые люди! — добавил слуга строгости в голос.

— А давайте я на этого длинного нажалуюсь? — оценивающе посмотрел на него самый юный гость. — Мне все равно императора просить не о чем.

— Гости к его величеству! — поспешно отворив дверь, зычно провозгласил камердинер.

— Дозволяю, — донесся спокойный голос среди тихого звона столового серебра о фарфор.

«Как же так? — расстроился камердинер. — Сели ужинать без моей команды».

— Ну, пойдем? — с легкой взволнованностью произнесла девушка.

— Иди, — криво улыбнувшись, Шуйский легонько подтолкнул друга, — капитан.

— Павел Викторович Черниговский-Зубов к его величеству! Княжич Шуйский Артем Евгеньевич к его величеству! Самойлов Федор Михайлович к его величеству!

Младший замешкался, склонил голову и что-то пробормотал, после чего вступил за остальными в обеденную.

— Светлана Джонс к его величеству!

Сопроводив величественным голосом детей к императору, камердинер с чувством исполненного долга закрыл дверь. Вернее, прикрыл, позволив звукам сиятельного ужина доноситься до ушей верного слуги. Тут он вряд ли услышит что-то полезное, да и не стал бы подслушивать разговоры действительно важных гостей. Но его величество вполне мог обронить нечто интересное даже на самом скучном и рядовом ужине. Впрочем, камердинеру сгодилась бы какая-нибудь красивая фраза из его уст, дабы со значением повторять в своем кругу, добавляя: «Как сказал сам император…» Ладно, некрасивая и нескладная — тоже пойдет. Да даже не от императора, а от его младшей дочери Елизаветы, что тоже присутствовала на ужине вместе с братьями и матерью! Но пока — не везло, говорили только слуги и гости, а его величество и августейшая семья, как и предполагал камердинер, не спешили показывать свое расположение каким-то там…

— Салат, пожалуйста… Благодарю…

— Суп, будьте любезны… Благодарю…

Устав прислушиваться, камердинер даже прикорнул, привалившись тайком к стене. Так что следующий вопль заставил его буквально вскинуться, больно ударившись головой.

— А-А-А-А!

— Папа, папа!!!

— Да кто-нибудь, святая Мария! — в визге и звоне сбрасываемой посуды раздался зычный голос императора.

— Боже мой! Боже мой! Охрана!!! Охрана!!!

Бежать за охраной?! А может, вломиться в двери и спасти императорскую чету самому?! Ему дадут титул графа! Герцога! И принцессу! Нет, принцессу — вряд ли… Но хотя бы графа! А если там опасно?!

— Суп!!! Мое платье!

— А как вы относитесь к Ачинским месторождениям? — вплелся в крики грустный голос Павла, отчего-то вовсе не паникующего.

— Это ужасно, это просто трагедия!

— Я так и думал.

— Да кто-нибудь, убейте уже это чудовище!

— Все уже, поймал. И ничего это не чудовище, — буркнул голос Федора Самойлова. — Ее Лучинкой зовут. Она тоже — часть команды…

Эпилог

Мерно покачивалась линия горизонта, сотканная из верхушек черно-серебристых деревьев. Зверь подо мной шагал неторопливо, одолевая заброшенную лесную тропку в глухом углу парка. У этой дороги не было определенного завершения — через пару сотен метров она сорвется в овраг, чтобы возникнуть на другом его конце под иным углом, и вновь заплутает по чащобе, свиваясь в кольца, разделяясь на ветви и пересекаясь с самой собой.

Но на ту сторону оврага мне не нужно. Да и вовсе нет на этом пути какой-либо цели, каковой следует достичь. Нет и человека, что ожидал бы встречи. Просто — истекают пять минут обещанной прогулки, самой странной, какую мне довелось совершить.

— Еще тридцать секунд, — озвучил я, взглянув на часы.

Хорошие, добротные часы со сверхточным хронометром и почти беззвучным механизмом. Подарок неведомо от кого, приятный, хоть и с легким браком — там, где положено бы показывать день, медленно отщелкивает цифра пять, судя по скорости, через год грозясь обернуться четверкой.

Зверь недовольно фыркнул и повел плечом, но продолжал идти, преодолевая, хрустя по опавшей и слегка подмерзшей листве. На этот раз его шаги сродни метроному, одинаковы и почти идеально укладываются в секунды. Ровно тридцать.

— Все! — недовольно тряхнул плечами Артем и присел. — Слазь!

— Ладно, — вздохнул я, с неохотой сходя на землю.

— Чтоб я еще тебе что-нибудь пообещал, — буркнул Тема, отряхивая плечи и оправляя складки плаща.

— Что опять не так? — глянул я на него удивленно.

— Я, между прочим, сменную одежду приготовил, — продолжил он ворчать. — Думал, обернусь в медведя и по лесу пробежимся. А ты на плечи залез! Всю шею мне за пять минут отбил!

— Нет, мне вчера Звездочки хватило, — охнув, приложил я ладонь к внутренней части бедра и слегка помассировал через ткань брюк. — Ну их, эти скачки, все мышцы болят. Я даже не знал, что так бывает. И это с седлом! А ты ведь без седла?

— Конечно, без седла! — возмутился Артем в голос. — Даже думать не смей!

— Вот. А на плечах — оно как-то спокойнее, — примирительно кивнул я ему и повернул обратно.

— Просто как-то… — хмыкнул он. — Я думал, ты именно на медведе хотел прокатиться.

— Так ты разве не медведь?

— Ну медведь. — Он зашагал следом.

— Так какая разница?

— Странный ты, — сделал он спорное заключение минутой позже.

Осень в этих широтах довольно быстро уступила место ранней зиме, заставив кутаться в теплые плащи. Белые тучи над головами обещали вскоре порадовать первым снегом, хотя вряд ли тот задержится надолго.

— Максим, можно спросить? — пошел Артем рядом, стоило тропинке расшириться достаточно, чтобы можно было идти бок о бок.

— Да?

— Ты почему на ужин к императору не пошел? — вспыхнул он еле сдерживаемым любопытством.

Кажется, именно ради этого вопроса и организовал встречу, а вовсе не из желания поскорее выполнить обещанное. Я ведь ничего у него не требовал, наоборот — уж лучше выучиться верховой езде и в удовольствие прокатиться следующим летом. Но и переносить встречу тоже не стал. Мало ли как обещания и их исполнение на Артеме сказываются.

— По той же причине, по которой не обедаю с Яном.

— Это у которого ты соседку забрал и полпарты отрезал? — припомнил он.

— Ага, — не стал я спорить с такой формулировкой крайне правильного распределения кадров и ресурсов на благо общей успеваемости в классе.

— Но какая тут связь! — возмутился Артем, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Обедали бы вместе, я бы Яна, может, пожалел.

— Ладно, все с тобой понятно, — махнул он рукой с легкой улыбкой. — Опять твои мечты. И толку тебе от императорства?

— Вот в соседнем княжестве хорошо живут?

— Да средне, как везде, — пожал он плечами. — Шесть княжеств вокруг, тебе про какое сказать?

— Но вообще хуже, чем у вас? Если каждое из них взять?

— Думаю, да, — прикинув, кивнул он. — Мы крупнее и богаче будем, — добавилось в голосе легкой гордости.

— А если бы эти земли вашими были — там стало бы лучше? — повернулся я к нему лицом.

— Да, — не сомневался Артем ни секунды.

— Вот я тоже так считаю.

— Про нас?

— Про себя. — Я зашагал чуть шире, выходя первым на узкий поворот.

— Понятно…

Артем догнал через десяток шагов, за эти секунды явно махнув рукой на желание поспорить.

— А станцию и комбинат зачем отдал? — перешел он к более интересному воросу. — Мы тебе такого отличного управляющего хотели посоветовать.

— Не отдал, а поменял. Не достроят их, — категорично мотнул я головой.

— Да ну, они же слово давали, — слегка споткнулся Тема.

— Война скоро будет, — вздохнул я, припоминая слова старого князя Долгорукого.

Князь искренне верил, что откупится новым конкурсом со старым призом от своих врагов. Но в моем прошлом еще никому не удалось откупиться одной конфетой от тех, кто хотел и мог забрать весь пакет силой.

— Война — не повод, чтобы не сдержать слово.

— Видел я это ваше «слово», — улыбнулся я грустно.

— Это просто Долгорукие такие…

— Это просто ради нас оно такое, — не согласился я. — Строить, наверное, будут. Но медленно, затягивая и без должного качества, будут работать, как класс на уборке листьев. Они ведь меня не знают. А каждого заставлять мне некогда. У меня школа, собака, кот и дельфины.

— И все же неравноценно… — засомневался Артем.

— Развалины станции и комбината? — поднял я бровь. — Я бы, может, сам достроил, но ведь эти аристократы мне даже спасибо не скажут. Первыми оскорбятся и пакостить начнут.

— Ну это они могут, — вынужденно кивнул он.

— Вот. А потом с этих руин еще налог платить. Нет, пусть забирают.

— Тебе это князь Долгорукий рассказал или ты сам? — все еще с недоверием уточнил Артем.

— Еще до его визита понял, когда правила перечитывал, — пожал я плечами.

Там Тома Шувалова на строителей бассейна и всех, кто рядом был, очень ругалась. Как раз срочно понадобилось заняться чем-то убедительно важным.

— Понятно… Долгорукий, выходит, этого не понимает, — пробормотал Тема себе под нос. — Или ему все равно…

— Зато теперь у нас есть свой телеканал, радио и газета. Ну и пара магазинов с молочным заводом, — довольно отметил я.

— Но насчет руководства-то канала мог с нами посоветоваться, — для порядка пробурчал Шуйский.

— Не получилось бы, — развел я руками. — Это ведь как на корабле.

— То есть?

— Если капитан не будет похож на капитана, команда сбежит.

— Наш специалист — очень опытный капитан!

— Но он не Долгорукий, — не согласился я. — Команда телеканала Долгоруких просто уволится и уйдет делать новый канал.

— У старого останутся лицензии и оборудование!

— А кто будет вести передачи? Я ведь говорил: у меня школа, собака, кот и дельфины.

— Да нашли бы кого-нибудь…

— Тогда это был бы ваш канал, а не мой, — пожал я плечами.

— Но так в руководстве будет Долгорукий, он тоже…

— Это — мой Долгорукий! — поднял я палец вверх.

— Не бывает такого, — категорично мотнул Артем головой. — Семья — всегда самое главное!

— Его дед от дома отлучил на пять лет.

— Ох блин… За что? — изумился Артем.

— За то, что был у нас. Или за то, что не дал обмануть меня с каналом. Или потому что у них скоро война, до которой такому, как Игорь, лучше побыть отлученным, — пожал я плечами. — Или просто он разочаровался в своем внуке, толстом и бестолковом, совсем не похожем на него.

— Как-то ты… слишком… — странно посмотрел Тема на меня. — Игорь услышит — обидится.

— Так это ведь не мое мнение. Мое мнение — Игорь сейчас ночами спать не будет, но сделает мне самый лучший канал на Земле.

— Хм… Я бы сказал, коварно, — выдал Артем после пары минут раздумий. — Использовать чужую обиду…

— Еще бы. А ты думал, можно есть мой торт просто так? — улыбнулся я ему. — На самом деле он будет стараться для себя, чтобы доказать деду. Я ему просто помогу. Всем ведь хорошо.

— Надо тебя к нам в клан, — оценивающе посмотрел на меня друг.

— Папа не пойдет, — вместо отказа ответил я.

— Ну можно ведь для начала обсудить… — посмотрел он на лес.

— Папа в аристократов наигрался, как он говорит, — грустно обозначил я улыбку. — Мы ведь так маму потеряли.

— Там, где есть общая грусть, куда больше общей радости…

— Маму убили свои. Дальние родичи, решившие ограбить дом ювелира. Считали, что там наверняка найдутся наличные или золото, а род все равно уже мертв.

— Шакалы… — зло оскалился Артем.

— Поэтому наша семья не пойдет ни в один клан. Вы, конечно, лучшие. Но папа не согласится, не обижайся.

— Я не знал… Ладно, — вздохнул он.

— Паша там как? — перевел я разговор.

— Нормально. Наверное, даже доволен. Теперь красивая двойная фамилией.

— Звоню — телефон не берет.

— Тут сложнее, — вздохнул Артем. — Он вроде на тебя обиделся немного. Не знаю почему. Не говорит.

— Ладно, — выбросил я Пашку из головы.

Все же дружба — это когда оба дружат. Если он попросит помощи — я помогу. Но для этого звонить ему придется первым.

Оберегать же то, что не является дружбой… Подобная ошибка уже один раз сгорела в пламени котельной вместе с частью души. Больше я такого не хочу.

— А что до тех бандитов, которые Федора чуть не убили? Нашли их или мне самому искать?

— Нашли, — согласно качнул друг головой. — Некто Кочетов был главой, занимался распространением «грязи» через спортивные клубы. Убили его. Над ним был князь Юхотский, прикрывал своим именем. Его Гагарины нашли и ноги поотрывали.

— И что теперь с ним будет? Ну, с князем.

— Максим! — строго посмотрел на меня Артем. — Ему оторвали ноги и сделали из них трость. У князя Гагарина внук на соревнованиях погиб.

Страницы: «« « ... 2829303132333435 » »»