Влюбленный повеса Линдсей Джоанна

Johanna Lindsey

A LOVING SCOUNDREL

Печатается с разрешения издательства Atria Books и литературного агентства Andrew Nurnberg.

© Johanna Lindsеy, 2004

© Перевод. У.В. Сапцина, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Пролог

Дождь не смыл вонь и не принес прохлады – жара только усилилась. В тесном переулке громоздились горы мусора: ящики, гниющие отбросы, коробки, битая посуда, всевозможный и никому не нужный хлам. Женщина с ребенком спряталась, заползла в большой ящик на краю кучи и затихла. Малышка не знала, зачем они прячутся, но чувствовала, как страшно ее взрослой спутнице.

Этот страх постоянно сквозил в голосе женщины, отражался на ее лице, в дрожи рук, которыми она обнимала ребенка. Он гнал их по ночам из одного переулка в другой, а днем заставлял скрываться от людей.

Женщина велела называть ее мисс Джейн. Девочке это имя было незнакомо. Собственного имени она тоже не знала. Впрочем, женщина звала ее крошкой Дэнни – значит, так и надо.

Однажды Дэнни спросила, кем приходится ей мисс Джейн, и узнала, что та ей не мать, а няня. Что такое няня, Дэнни уточнять не стала: слово показалось ей смутно знакомым. Мисс Джейн была с ней рядом с самого начала, с тех пор как Дэнни помнила себя, то есть вот уже несколько дней. Однажды проснувшись, Дэнни поняла, что лежит рядом с мисс Джейн в каком-то грязном переулке и что обе они перепачканы кровью. С тех пор они скитались по темным и замусоренным улицам и все время от кого-то прятались.

Испачкались они кровью мисс Джейн. Кто-то пырнул ее в грудь ножом и нанес еще несколько ран. Придя в себя, она как-то ухитрилась вытащить из груди нож, но перевязывать раны не стала. Беспокоясь только за маленькую спутницу, она остановила кровь, сочившуюся из затылка Дэнни, и поскорее увела ее подальше от места, где они обе очнулись.

– Почему мы прячемся? – спросила однажды Дэнни, сообразив, что они делают.

– Чтобы он тебя не нашел.

– Кто?

– Не знаю, детка. Сначала мне показалось, что он просто вор, который решил избавиться от свидетелей. Но теперь не знаю, что и думать. Слишком уж настойчиво он разыскивает тебя. Но я уведу тебя в надежное место и спрячу. Больше он тебя не тронет, обещаю.

– А что он со мной сделал? Не помню…

– Память скоро вернется к тебе, крошка Дэнни, не волнуйся, но придется подождать. Слава Богу, родители этого не видят!

Дэнни ничуть не тревожило, что она помнит только, как очнулась в крови. Она была еще слишком мала, чтобы думать о прошлом или будущем. Ее мучило настоящее – голод, холод и слишком крепкий сон мисс Джейн.

Прежде чем уснуть, няня пробормотала, что было бы недурно порыться в соседней куче мусора, где может найтись что-нибудь полезное, но задремала, не договорив. В ящик они заползли среди ночи, и мисс Джейн проспала в нем весь день напролет.

Опять наступила ночь, а она все спала. Дэнни потрясла ее за плечо, но мисс Джейн не шевельнулась. Она стала совсем холодная и неподвижная. Дэнни не понимала, что няня мертва и что в ящике удушливо пахнет смертью.

Наконец Дэнни выбралась из ящика, решив смыть под дождем запекшуюся кровь. Быть грязной ей не нравилось – значит, она привыкла к чистоте и опрятности. Делая такие простые выводы, Дэнни приходила в замешательство, силилась вспомнить, что было с ней раньше, но не могла.

Чтобы чем-нибудь заняться, она стала рыться в мусоре, как собиралась сделать мисс Джейн, хотя и не знала, что искать – слово «полезный» она услышала впервые. В конце концов Дэнни собрала несколько предметов, которые показались ей интересными: засаленную тряпичную куклу без одной руки, мужскую шляпу, которую нахлобучила на голову, чтобы дождь не заливал глаза, и щербатую, но еще хорошую тарелку. Потом нашлась и пропавшая куклина рука.

Вчера мисс Джейн выменяла на свое кольцо немного еды. Для этого она куда-то уходила днем, прикрыв пятна крови большой шалью.

Дэнни не знала, остались ли у няни еще кольца, за которые дадут еду, а посмотреть не решалась. Но со вчерашнего дня у нее во рту не было ни крошки. Среди мусора попадались и объедки, но Дэнни к ним не притрагивалась – не из осторожности, а потому, что еще не успела настолько отчаяться. К тому же запах гнили вызывал у нее отвращение.

Наверное, она так бы и умерла от голода, забившись в ящик вместе с умершей мисс Джейн и терпеливо дожидаясь, когда та проснется. Но той же ночью Дэнни услышала, что кто-то копошится в мусоре, выбралась из своего укрытия и увидела незнакомую женщину. Женщиной ей показалась девчонка лет двенадцати, но поскольку ростом она была гораздо выше Дэнни, та причислила ее к взрослым.

Поэтому Дэнни обратилась к незнакомке робко и почтительно:

– Добрый вечер, мэм…

От неожиданности девчонка вздрогнула.

– Ты что гуляешь в такой ливень, крошка?

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Чего?

– Так меня зовут – Крошкадэнни.

Ее собеседница хмыкнула:

– Ну, положим, не совсем так… Ты что, живешь здесь?

– Кажется, нет.

– А мать твоя где?

– У меня ее нет, – пришлось признаться Дэнни.

– А другие? Ну, родичи? На бродяжку ты не похожа. С кем ты живешь?

– С мисс Джейн.

– А, вот оно что, – закивала незнакомка. – А она куда девалась?

Дэнни указала на ящик, и ее собеседница с сомнением нахмурилась, обошла вокруг ящика, наклонилась над ним, присмотрелась и заползла внутрь. Дэнни осталась снаружи – заглядывать в ящик ей больше не хотелось. Внутри пахло противнее, чем от мусора.

Незнакомая девочка вылезла из ящика, тяжело вздохнула и передернулась. Потом наклонилась к Дэнни и слабо улыбнулась:

– Бедняжка… Больше у тебя никого нет?

– Она была со мной, когда я очнулась. Нас обеих кто-то избил. Мисс Джейн сказала, что меня ударили по голове и у меня отшибло память, но потом она вернется. А после мы прятались, чтобы тот человек нас не нашел…

– Что же теперь нам с тобой делать? Возьму-ка я тебя с собой – у нас не дом, просто много детей, есть и старшие. Живем, как умеем. Все мы зарабатываем себе на хлеб, даже такие малыши, как ты. Мальчишки чистят карманы, да и девчонки тоже, пока не подрастут и не начнут заколачивать монету, лежа на спине. Вот и мне скоро придется, если мерзавец Даггер не отстанет…

Последние слова прозвучали с таким отвращением, что Дэнни робко спросила:

– А это плохая работа?

– Хуже некуда, детка, и пикнуть не успеешь, как подхватишь какую-нибудь заразу и сыграешь в ящик. А Даггеру-то что? Ему лишь бы зашибить деньгу…

– Такая работа мне не нужна. Спасибо, я лучше останусь здесь.

– Даже не… – начала незнакомка и вдруг осеклась. – Слушай, что я придумала! Эх, жаль, сама не дотумкала раньше, но откуда же мне было знать? Мне-то уже поздно, а вот тебе в самый раз. Мы скажем им, что ты мальчишка.

– Но я же девочка.

– Само собой, крошка, а мы найдем тебе штаны, отрежем волосы… – Девчонка хихикнула. – Никто ничего и не заметит. Увидят, что на тебе штаны, и примут за мальчишку. Как в игре, понимаешь? Будет смешно, вот увидишь. А подрастешь – сама решишь, чем заняться, и никто тебе не скажет, что раз ты девчонка, у тебя одна дорога. Ну как, годится? Хочешь попробовать?

– В такие игры я никогда не играла, но я попробую научиться, мэм.

Собеседница Дэнни закатила глаза.

– Дэнни, ты что, не умеешь говорить по-людски?

Дэнни хотела было ответить: «Извините, не умею», но смутилась и молча покачала головой.

– Тогда лучше молчи, пока не заговоришь, как я. А то тебя мигом раскусят. Не трусь, я тебя всему научу.

– А когда мисс Джейн поправится, она будет жить с нами?

Незнакомка вздохнула:

– Она умерла. Вся была в крови. Я накрыла ее шалью… ну-ну, не плачь. Теперь у тебя есть я.

Глава 1

Джереми Мэлори и прежде случалось бывать в тавернах, пользующихся дурной славой, но в такую он попал впервые. Поскольку таверна стояла на самой границе лондонских трущоб, неудивительно, что ее наводняли воры и головорезы, проститутки и банды беспризорников – несомненно, следующее поколение преступников, какими кишел большой город.

Обследовать сами трущобы Джереми не решался. Отважившись на такой шаг, следовало прежде попрощаться с родными и предупредить, что его, возможно, видят в последний раз. Но в эту таверну, больше похожую на воровской притон, ничего не подозревающие добропорядочные горожане заходили без опасений – заказывали кружку-другую, обнаруживали, что кто-то обчистил их карманы, а если по глупости оставались здесь ночевать, то лишались не только кошелька, но и всей одежды и прочего имущества.

За комнату Джереми уже заплатил. Мало того, он буквально сорил деньгами – угостил всех посетителей таверны, распорядился, чтобы музыканты играли не умолкая. Он рассчитал, что рано или поздно здесь его ограбят. Потому и явился сюда в сопровождении друга Перси – ловить вора.

Невероятно, но в кои-то веки Перси Олден держал рот на замке. Непривычное молчание болтливого и к тому же легкомысленного Перси можно было приписать лишь нервозности. А объяснить нервозность не составляло труда: если Джереми чувствовал себя в таверне как дома, поскольку именно в такой обстановке родился и вырос, пока в шестнадцать лет его не разыскал отец, Перси с рождения принадлежал к избранному обществу.

Джереми, если можно так выразиться, «унаследовал» Перси, когда два его лучших друга, Николас Иден и кузен Джереми Дерек Мэлори, обзавелись семьями и остепенились. А поскольку Дерек принял Джереми под крыло еще в ту пору, когда Джереми и его отец Джеймс вернулись в Лондон после долгожданного примирения Джеймса с родными, Перси привык выбирать Джереми своим спутником, отправляясь развлекаться в город, тем более в заведения, где сам он бывал редко.

Джереми не возражал. За последние восемь лет он успел сдружиться с Перси и привязаться к нему. Иначе не стал бы вытаскивать Перси из последней переделки: не далее как в прошлое воскресенье лорд Крэндл с партнерами обчистил Перси в карты до последней нитки. Незадачливый игрок лишился трех тысяч фунтов, экипажа и всех фамильных реликвий, в том числе и двух самых дорогих. Перси так ловко облапошили, что он ничего не помнил, пока на следующий день не узнал о случившемся от одного из гостей.

Перси воспылал гневом, и не без причины. Да, деньги и экипаж были справедливой платой за доверчивость, но два кольца – это совсем другое дело. Одно из них, старинное, было украшено фамильной печаткой, а второе, баснословно ценное, с целой россыпью драгоценных камней, передавалось в семье Перси на протяжении жизни пяти поколений. Перси и в голову не пришло бы поставить его на кон. Очевидно, его вынудили или заставили сделать это с помощью какой-то хитрой уловки.

И вот теперь кольцо принадлежало лорду Джону Хеддингсу. Перси вышел из себя, узнав, что Хеддингс наотрез отказывается продать кольцо прежнему владельцу. В деньгах лорд не нуждался. В экипаже – тем более. А вот кольца считал трофеями, свидетельствами собственной ловкости и удачливости. Точнее, умения мошенничать – но Джереми не сумел бы доказать это, не увидев своими глазами.

Будь Хеддингс порядочным человеком, он отправил бы Перси спать, вместо того чтобы продолжать спаивать его, подбивая поставить на кон кольца. Сохранись у Хеддингса хоть капля порядочности, он позволил бы Перси выкупить кольца. Перси предлагал сумму, многократно превышающую их стоимость. В конце концов, он не бедствовал: отец оставил ему внушительное наследство.

Но поступать, как подобает порядочному человеку, Хеддингс не желал. Он дерзко посмеялся над Перси и под конец пригрозил ему расправой, если тот не перестанет докучать ему. И это настолько взбесило Джереми, что он решил не выбирать средств. Тем более что Перси был убежден, что за потерю колец мать никогда не простит его. Со дня досадного проигрыша он избегал встреч с ней, чтобы она ненароком не заметила отсутствия фамильных реликвий у него на пальцах.

С тех пор как друзья удалились в снятую на втором этаже таверны комнату, их пытались ограбить трижды. Все три попытки были до смешного неуклюжими, и Перси уже отчаялся найти вора, способного выполнить их поручение. Но Джереми не терял надежды. Три попытки за два часа – неплохо, значит, ночью будет предпринято еще несколько.

Дверь опять приоткрылась. В комнате было темно, в коридоре тоже. Если очередной грабитель хоть на что-нибудь способен, он обойдется и без света, заранее подождав, когда глаза привыкнут к темноте. Шаги прозвучали чересчур гулко. Чиркнула спичка.

Джереми вздохнул и одним гибким движением поднялся со стула у двери, где продолжал бдения. Ступая тише, чем явившийся в комнату грабитель, он мгновенно преградил ему путь. По сравнению с вором Джереми казался человеком-горой, хотя и незваный гость был далеко не щуплым уличным мальчишкой. Столкнувшись с неожиданным препятствием, грабитель с позором бежал из комнаты.

Джереми захлопнул за ним дверь. Разочароваться он так и не успел. Ночь только начиналась. У грабителей еще уйма времени для попыток. Если понадобится, он, Джереми, будет отпугивать одного за другим, пока не дождется мастера своего дела.

А Перси совсем приуныл. Он сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, – лечь на местные серые простыни ему и в голову не приходило. Только по настоянию Джереми он присел на постель и притворился спящим. Но предупредил, что «одеялом укрываться не стану, благодарю покорно».

– Должен же быть другой способ нанять вора, – сетовал Перси. – Может быть, существует агентство найма?..

Джереми едва сдержал смешок.

– Терпение, старина! Я же говорил, что понадобится ждать всю ночь.

– Надо было спросить твоего отца… – промямлил Перси.

– О чем это?

– Да так, дружище, ни о чем.

Джереми покачал головой, но промолчал. Винить Перси за то, что он сомневался в способности Джереми справиться со столь сложной задачей, было невозможно: Джереми был на девять лет моложе Перси. К тому же болтуна Перси, начисто лишенного умения хранить секреты, никто не посвятил в тайну происхождения и воспитания Джереми.

В первые шестнадцать лет жизни и работы в таверне у Джереми обнаружилось немало неожиданных талантов. Во-первых, умение пить, не пьянея: Джереми мог свалить под стол одного за другим всех своих приятелей, выпивая с ними наравне, но оставаясь трезвым. Во-вторых, ловкость и удачливость в драках. Не следовало пренебрегать и способностью отличать настоящую угрозу от мнимой.

На этом единственное в своем роде образование Джереми не закончилось: узнав о существовании сына, Джеймс сам взялся за него. Но Джеймс Мэлори враждовал с многочисленной родней и вел в Карибском море беззаботную жизнь пирата – вернее, как он предпочитал себя называть, пирата-джентльмена. Тем временем Джереми занималось пестрое сборище – команда Джеймса, обучая мальчишку тому, чего в его возрасте не полагалось знать.

Обо всем этом Перси и не подозревал. В друге он видел только обаятельного повесу, к двадцати пяти годам повзрослевшего, но не утратившего обаяния: стоило Джереми войти в комнату, как он попадал под прицел влюбленных взглядов всех присутствующих женщин. Разумеется, кроме своих родственниц. Те его просто-напросто обожали.

Внешность Джереми унаследовал от своего дяди Энтони: знакомясь с ним, каждый мог бы дать голову на отсечение, что Джереми – сын Тони, а не Джеймса. Подобно дяде, Джереми был высок ростом и широкоплеч, мог по праву гордиться тонкой талией, узкими бедрами и длинными крепкими ногами. У обоих губы были сочными, подбородки – четко очерченными и надменными, носы – горделивыми, римскими, кожа – смугло-бронзовой, а волосы – густыми, оттенка эбенового дерева.

Но первыми взгляд притягивали глаза – отличительная черта лишь немногих мужчин семейства Мэлори: ярко-синие, с тяжелыми веками, с едва уловимым намеком на экзотический разрез, с бахромой пушистых черных ресниц, под густыми бровями вразлет. Цыганские глаза, унаследованные от прабабушки Джереми, Анастасии Степанофф, – наполовину цыганки, о чем ее родные узнали только в прошлом году. Анастасия пленила Кристофера Мэлори, первого маркиза Хейверстона, и он женился на ней на второй день знакомства. Но это семейное предание знали только их прямые потомки.

Понять, почему Перси уже жалел, что не додумался обратиться к отцу Джереми, было несложно. Друга Перси, Дерека, Джеймс избавил от затруднений весьма щекотливого свойства. Перси не подозревал, что когда-то Джеймс был пиратом, зато прекрасно помнил, что Джеймс Мэлори во времена молодости слыл самым отчаянным лондонским задирой и щеголем. И разве нашелся бы в столице хоть один смельчак, способный бросить Джеймсу вызов, – будь то на ринге или на дуэли?

Перси поерзал на постели и опять притворился спящим. Все звуки в комнате стихли, друзья затаились в ожидании очередного грабителя.

Джереми задумался: стоит ли объяснять Перси, что в ближайшее время Джеймс ему ничем не поможет, так как уехал в Хейверстон в гости к брату Джейсону, через день после того, как у Джереми появился новый городской дом? Сам Джереми не сомневался, что в поместье отец задержится на пару недель – из опасения, что в противном случае Джереми привлечет его к выбору и приобретению мебели.

Погруженный в мысли, Джереми чуть не упустил из виду тень, бесшумно скользнувшую через всю комнату к кровати. На этот раз он не слышал, как открылась дверь – сказать по правде, вообще не слышал ни звука. Если бы обитатель комнаты на самом деле спал, этот незваный гость не разбудил бы его.

Многозначительно улыбнувшись, Джереми чиркнул спичкой и поднес ее к свече, которую заранее поставил на стол возле своего стула. Вор мгновенно обернулся. Джереми вольготно развалился на стуле. Вор и не подозревал, насколько быстро Джереми способен сорваться с места в случае необходимости. Но и вор тоже не двигался: очевидно, такой встречи он не ожидал.

– Вот так так! – Перси поднял голову. – Неужели нам наконец-то повезло?

– Похоже на то, – отозвался Джереми. – Я не слышал ни звука. Это наш человек – точнее, мальчишка, если уж на то пошло.

Вор опомнился, и ему явно не понравилось услышанное; он подозрительно уставился на Джереми прищуренными глазами. Джереми не обратил на этот взгляд ни малейшего внимания. Он высматривал оружие, но вскоре решил, что вор безоружен. Разумеется, в карманах у самого Джереми лежало по пистолету, но доставать их он не торопился.

Ростом выше первых неудачливых грабителей, но заметно тоньше их, этот вор был еще очень молод – судя по гладким щекам, лет пятнадцати-шестнадцати. Очень светлые, почти белые волосы, вьющиеся от природы, он коротко стриг. Бесформенная черная шляпа вышла из моды несколько веков назад. Темно-зеленый бархатный сюртук – несомненно, краденый – был неимоверно засален, обтрепан и измят, как будто в нем постоянно спали. Когда-то белая рубашка еще сохранила на вороте остатки оборок, под длинными черными панталонами виднелись ступни, башмаков не было. Хитрый малый! Неудивительно, что он проскользнул в комнату бесшумно.

На заурядного вора неизвестный не походил – вероятно, причиной тому была его юношеская миловидность. От неожиданности он уже давным-давно оправился. Еще мгновение – и он метнулся к двери, но Джереми был начеку. Привалившись к двери спиной, он скрестил руки на груди. И расплылся в ленивой усмешке.

– Не спешите, юноша. Вы еще не выслушали наше предложение.

Вор вновь растерялся и уставился на него во все глаза. Наверное, его обезоружила улыбка Джереми, а может, расстроила собственная неудачная попытка бегства. На этот раз Перси заметил взгляд неизвестного и посетовал:

– Черт побери, он таращится на тебя, как распутная девчонка! Нам нужен мужчина, а не ребенок.

– Возраст не имеет значения, старина, – возразил Джереми. – Главное – ловкость, остальное уже не важно.

Парнишка густо покраснел, оскорбленно нахмурился и впервые обернулся к Перси.

– Никогда не видал такого смазливого богача.

Эпитет насмешил Перси – в отличие от Джереми. Храбрец, который в прошлый раз назвал его «смазливым», недосчитался нескольких зубов.

– Кто бы говорил! Да у тебя самого девчоночье лицо, – парировал Джереми.

– И правда! – подхватил Перси. – Тебе не помешало бы отрастить бороду или хотя бы снизить голос на пару октав.

Это предложение вновь вогнало юношу в краску, и он пробурчал:

– Щетина пока не растет. Мне же пятнадцать… вроде бы. Просто длинный, вот и все.

Джереми мог бы посочувствовать пареньку – в первую очередь из-за этого «вроде бы», означающего, что юный преступник, подобно многим сиротам, не знает, когда родился. Но Джереми одновременно заметил две вещи. Голос неизвестного поначалу высоко взвился, а к концу фразы понизился, как бывает у мальчишек в тот трудный период взросления, когда у них ломается голос. И все-таки Джереми показалось, что он звучит неестественно – слишком уж правильно и рассчитанно.

Второе обстоятельство открылось при ближайшем рассмотрении гостя: он оказался не просто миловидным, а красивым. То же самое посторонние могли бы сказать о Джереми в таком возрасте, но красота Джереми была определенно мужской, а у юного вора – несомненно женственной. И дело было не только в нежных щеках, пухлых губах и аккуратном носике – этим сходство с девочкой не исчерпывалось. Слишком плавные очертания подбородка, чересчур тонкая шейка, даже осанка беспощадно выдавали правду, по крайней мере на взгляд человека, знающего толк в женщинах, такого как Джереми.

И все-таки Джереми не спешил с выводами – пока, тем более что его собственная мачеха когда-то прибегла к той же уловке, благодаря чему и познакомилась с его отцом. Ей непременно нужно было попасть в Америку, и нашелся только один способ: стать юнгой на корабле Джеймса. Конечно, Джеймс с самого начала раскусил обманщицу, но изрядно позабавился, поддерживая игру и притворяясь, будто верит, что она мальчишка.

Джереми понимал, что он мог и ошибиться. Такой шанс существовал – ничтожный, но все же шанс. Правда, насчет женщин Джереми редко ошибался.

Но выдавать гостью ему было незачем. По какой бы причине она ни скрывала свой пол, это ее дело. От природы Джереми был любопытен, но давно усвоил, что терпение приносит самые щедрые плоды. И потом, от незнакомки ему требовалось лишь одно: ее ловкость.

– Как тебя зовут, малый? – спросил Джереми.

– Не ваше дело.

– Похоже, он еще не понял, как ему повезло, – вмешался Перси.

– Расставили капкан, и…

– Да нет же, это твой шанс подзаработать, – поправил Перси.

– Это ловушка! – твердо повторил вор. – Ничего мне от вас не нужно.

Джереми вскинул черную бровь.

– И тебе ничуть не любопытно?

– Нет, – непреклонно заявил вор.

– Скверно. Знаешь, чем хороши ловушки? Из них не выберешься, пока тебя не выпустят. Думаешь, мы тебя отпустим просто так?

– Рехнулись, что ли? Решили, что я здесь один? Да если я не вернусь, как обещал, за мной придут!

– «Придут»? Кто?

Вор ответил Джереми гневным взглядом. Джереми лишь безразлично пожал плечами. Он и не сомневался, что гостья состоит в воровской шайке – той самой, которая упорно посылала в эту комнату разведчиков, рассчитывая рано или поздно ограбить неосторожных богачей, сунувшихся на чужую территорию. Но искать пропавшую сообщницу эти люди не станут. Им гораздо интереснее заполучить туго набитый кошелек, а спасатели из них никудышные. Самое большее, на что они способны, – сообразить, что очередная попытка провалилась, что воровку заметили, схватили и убили, и найти ей замену.

Значит, уйти отсюда следует как можно скорее. Джереми перешел к делу просто:

– Сядь, малый, и я объясню, что ты натворил.

– Ничего я не…

– Как бы не так! В эту дверь ты вошел по своей воле, никто тебя не заставлял.

– Ошибся дверью, – заюлил вор. – Вы что, никогда по ошибке не заходили в чужую комнату?

– Без сапог – ни разу, – сухо сообщил Джереми.

Гость покраснел и выругался шепотом.

Джереми зевнул. Играть в кошки-мышки он любил, но не целую ночь напролет. А еще предстояла долгая поездка до загородного дома Хеддингса.

Подпустив в голос строгости, он приказал:

– Сядь, или я сам усажу тебя…

Договаривать не понадобилось: разоблаченная гостья буквально упала на стул. Очевидно, она смертельно боялась прикосновений. Усмехнувшись, Джереми покинул свой пост у двери и встал перед воровкой.

К его удивлению, Перси решил вмешаться и в кои-то веки проявил подобие здравого смысла:

– Почему бы нам просто не объяснить, в чем дело? Того, кто нам нужен, мы уже нашли. Лично я не хотел бы задерживаться в этом вертепе ни единой лишней минуты.

– Правильно. Найди мне что-нибудь покрепче.

– Зачем?

– Чтобы связать его. Или ты еще не заметил, что наш грабитель и не собирается оказывать нам содействие?

В этот миг неизвестная отчаянно рванулась к двери.

Глава 2

Джереми сразу понял, в чем дело: гостья решила еще раз попытать удачу, пока не поздно. Эту решимость он заметил в ее глазах прежде, чем она сорвалась с места. Но он очутился у двери первым, придавил беглянку своим весом и заодно решил выяснить, не ошибся ли он, и обнял воришку обеими руками. Он оказался прав. Под одеждой он почувствовал грудь – надежно прикрытую чем-то плотным, но безошибочно различимую на ощупь.

Продолжить исследования незнакомка ему не дала. Вырываясь, она повернулась к нему спиной, и это было удобнее, поскольку отпускать ее Джереми пока не собирался. Он и не ожидал, что сегодня в его объятиях окажется извивающаяся хорошенькая плутовка. Теперь, твердо уверенный, что перед ним девчонка, он от души развлекался.

– Надо бы обыскать тебя – на случай если ты припрятал оружие, – заявил Джереми, заговорщически понизив голос. – Да, пожалуй, следовало бы.

– Ничего у меня… – запротестовала девчонка, но ахнула и умолкла: мужская ладонь скользнула по ее телу пониже спины и замерла.

Вместо того чтобы похлопать ее по карманам, Джереми слегка сжал оба упругих полушария. Они оказались на редкость соблазнительными, и Джереми вдруг захотелось не просто ощупать незнакомку, но и крепко прижать ее к себе, стащить с нее дурацкие штаны, провести кончиками пальцев по коже, войти в теплую пещеру. Сейчас, когда он придерживал ее за попку, это было особенно удобно. Но Джереми не хотелось, чтобы девчонка узнала, как она возбуждает его.

– Это подойдет? – Голос Перси напомнил Джереми, что они с девчонкой тут не одни.

Со вздохом Джереми вернулся к насущным делам, силой усадил воровку на стул, склонился над ней, положив обе ладони на спинку, и прошептал:

– Сиди смирно, не то облапаю с головы до пят.

Он чуть не расхохотался – так поспешно она замерла. Но горящие глаза грозили ему отмщением. Джереми считал, что на убийство незнакомка вряд ли способна, но на какую-нибудь каверзу – вполне.

Обернувшись, Джереми увидел, что Перси рвет простыню, наконец-то найдя ей достойное применение. С его руки уже свешивалось несколько неровных полос ткани.

– В самый раз. Неси сюда, – распорядился Джереми.

Ему следовало бы выслать из комнаты Перси, но он передумал. Больше он и пальцем не прикоснется к этой девчонке, несмотря на то что он мужчина, чувственный и страстный, и просто ничего не может с собой поделать. Сжав оба ее запястья в ладони, он обвязал их куском простыни. Руки незнакомки были горячими, ладони взмокли от страха. Понятия не имея, что эти двое не причинят ей вреда, она готовилась к самому худшему. Джереми мог бы успокоить ее, но прежде надо было убраться отсюда, пока не подоспел очередной грабитель. С объяснениями можно и подождать.

С удовольствием прижимаясь к плечу незнакомки, Джереми заткнул ей рот и завязал ленты кляпа на затылке. Пожалуй, руки стоило связать за спиной, но доставлять гостье такие неудобства ему стало неловко. Удар кулаком в живот Джереми получил в самый неожиданный момент, но даже не разозлился: обидчице не хватило сил и места для хорошего замаха.

Не испытывая к гостье особого доверия, Джереми решил связать и ноги, но, присев на корточки, он рисковал получить пинок, поэтому пристроился на подлокотник соседнего кресла и взгромоздил обе ее ноги к себе на колени. Незнакомка слабо пискнула сквозь кляп и тут же затихла. Дотронуться до ее кожи Джереми на этот раз не удалось: она была разута, в одних носках. При виде ее длинных ног Джереми разволновался сильнее, чем мог предположить. Он метнул взгляд на незнакомку, надеясь заметить мерцание страсти в ее глазах, но ничего не увидел. Она была занята: пыталась ослабить веревку на запястьях и почти преуспела в этом деле.

Джереми предостерегающе взял ее за руку.

– Не вздумай! Иначе вместо моего друга тебя отсюда вытащу я.

– Что?.. А почему я? – обиделся Перси. – Ты гораздо сильнее, и я готов это признать. Только незачем – это и так очевидно.

Джереми хотелось самому вынести из таверны переодетую плутовку, но благоразумие вовремя напомнило о себе.

– Кто-то из нас должен позаботиться о том, чтобы нам не помешали убраться отсюда. Если хочешь, старина, можешь взять на себя такой труд. Впрочем, сомневаюсь, что ты останешься доволен.

– Чтобы нам не помешали?.. – нерешительно повторил Перси.

– Предупреждаю: мы идем не на прогулку.

Наконец сообразив, в чем дело, Перси выпалил:

– Верно! Не понимаю, о чем я только думал. С задирами ты справляешься гораздо лучше меня.

Джереми с трудом подавил смешок: в драки Перси никогда не ввязывался.

Препятствия на их пути оказались немногочисленными. Только хозяин таверны, угрюмый громила, способный внушить робость кому угодно, окликнул троицу.

– Эй вы! Поклажу оставьте! – рявкнул он.

– Эта «поклажа» чуть не обокрала нас, – возразил Джереми, надеясь мирно распрощаться с хозяином заведения.

– И что с того? Прибили бы сами да бросили наверху. Вам-то он на кой сдался? Только легавых мне тут не хватало!

Джереми предпринял последнюю попытку:

– Дружище, сдавать его в полицию мы не собираемся. К утру вернется домой целый и невредимый.

Здоровяк грозно двинулся в обход стойки к двери, намереваясь преградить им путь.

– Здесь свои правила. Положи, где взял, слышишь? Или не понял?

– Нет, я из понятливых. Там, откуда мы прибыли, другие правила. И объяснять их незачем. Надеюсь, это ты понял?

Сразу сообразив, что этого противника голыми руками не одолеешь, Джереми выхватил пистолет и направил его в лицо хозяину таверны. Прием сработал. Здоровяк вскинул руки и попятился.

– Молодчина, – похвалил Джереми. – Своего воришку ты получишь обратно, как только…

– Никакой он не мой, – счел своим долгом поправить угрюмец.

– Не важно, – отозвался Джереми, пятясь к двери. – Так вот, мы с ним покончим с одним дельцем, и он сразу вернется сюда.

Больше их никто не задерживал. В такой поздний час на пути им попалась только старая пьянчужка, которой, однако, хватило ума при виде странной троицы поспешно заковылять на другую сторону улицы.

Протащив вора на плечах четыре квартала, Перси совсем запыхался. Карету друзья решили не оставлять у таверны по вполне понятным причинам – к тому времени, как она понадобилась бы им, ее могло не оказаться на месте. Угол на расстоянии четырех кварталов, на хорошо освещенной улице показался им более подходящим, зато пришлось всю дорогу нести вора на себе. Неудивительно, что Перси сбросил свою ношу на пол кареты не слишком бережно – на это ему просто не хватило сил.

Забравшись в карету следом за Перси, Джереми понял, что ему остается только самому усадить спутницу на сиденье. Он доверил Перси нести ее, чтобы избежать искушения. Впрочем, одновременно удерживать на плече незнакомку и устранять препятствия все равно было бы невозможно. Джереми поделился работой с Перси потому, что уже понял: прикасаться к этой воровке опасно. Смотреть – одно дело. Это под силу даже сластолюбцу. А прикосновения слишком волнуют, на такую степень близости Джереми отзывался вспышками жгучего вожделения.

А он не хотел, чтобы его влекло к этой девчонке. Да, она миловидна, но она преступница; должно быть, она и выросла где-нибудь в уличной канаве. Ее повадки и привычки не выдерживают никакой критики, так что не стоит и думать о них.

Просить помощи было не у кого: бедняга Перси тяжело отдувался и, судя по виду, изнемогал. Джереми с обреченным вздохом потянулся к девчонке и тут же сообразил, что карета движется, за окнами проплывают предместья, – значит, можно не опасаться, что добыча удерет. Достаточно просто развязать незнакомку, а на сиденье она устроится сама.

Так он и сделал: сначала распутал узлы на ее чертовски стройных и изящных ногах. Потом занялся руками. К кляпу Джереми не притронулся. Девчонка избавилась от кляпа сама – в ту же секунду, как ей развязали руки. И так же стремительно вскочила с пола и накинулась на Джереми.

Такого он никак не ожидал, хотя и помнил, что незнакомка уже пыталась ударить его. Он предвидел потоки оскорблений, рыдания, грубейшую брань, но не почти мужской поступок…

Конечно, она промахнулась. Застать Джереми врасплох было нелегко. Он вовремя отдернул голову, куда она метила, ее кулак косо скользнул по щеке и задел мгновенно занывшее ухо.

Прежде чем девчонка понесла заслуженное наказание, вмешался Перси и произнес донельзя сухим тоном:

– Хочешь отлупить его – лупи, дружище, только тихо. Я намерен подремать, пока мы едем.

При этих словах воровка метнулась к дверце. Джереми ухватил ее за воротник, резко дернул назад и усадил к себе на колени.

– Еще одна попытка – и ты просидишь здесь ближайшие несколько часов, – пообещал он, обхватив девчонку обеими руками так, что она замерла на месте.

Высвободиться она не могла, но, судя по всему, и сдаваться не собиралась. Из всех способов мести она выбрала наихудший: заерзала на коленях Джереми. Поза оказалась слишком чувственной и вызывала опасные мысли – о том, чем он хотел бы… нет, что он непременно сделал бы, оставшись с ней наедине. Медленно раздел, высвободил ее грудь, взял за плечи и погрузился в нее. Дьявол! Если она и дальше будет так скакать, ему придется на время выставить Перси из кареты.

Должно быть, незнакомка поняла, что ее усилия напрасны, примерно в тот же момент, когда Джереми осознал: еще несколько минут ерзанья и скачек на его коленях – и девчонка поймет, что натворила. Она раздраженно застонала, но ему этот стон показался скорее страстным. Джереми ссадил ее с колен так поспешно, будто обжегся. Господи, почему его так тянет к ней? С него довольно!

Девчонка упала на пол, быстро вскочила, села напротив Джереми, стянула на груди лацканы сюртука, отряхнула мешковатые штаны и затихла, глядя в сторону, но явно ожидая возмездия, обещанного Перси.

Целых пять минут Джереми выжидал, когда желание в нем утихнет, а голос зазвучит как обычно. Наконец он вытянул вперед ноги, скрестил их, откинулся на спинку сиденья, сложил руки на груди и объявил:

– Не трусь, малый. Мы ничего тебе не сделаем. Ты просто окажешь нам одну услугу и заодно разбогатеешь сам. Что может быть приятнее?