Держи марку! Делай деньги! (сборник) Пратчетт Терри

– На каком месте?

– Повторяю вопрос: ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – спросил старик сердито. Мокриц заметил, что на трех средних пальцах правой руки у него недостает крайних фаланг.

– Ну, допустим. Если вы настаиваете, – ответил он. Это не встретило одобрения.

– В последний раз повторяю: ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – на этот раз его голос звучал не на шутку угрожающе.

– Хорошо, хорошо! Для поддержания беседы, положим, да! Я – Непроштемпелеванный Человек! – крикнул Мокриц. – Теперь можем ли…

Сзади на него набросили что-то черное, и он почувствовал, как вокруг шеи у него затягивается шнурок.

– Непроштемпелеванный Человек опаздывает, – прокряхтел еще один старческий голос у Мокрица над ухом, и незримые, но сильные руки вцепились в него. – Он пока не почтальон!

– С вами все будет в порядке, сэр, – произнес голос Стэнли, пока Мокриц пытался вырваться. – Не пугайтесь. Господин Грош вам все подскажет. Вы справитесь, сэр.

– С чем? – спросил Мокриц. – Отпустите меня, вы, старичье проклятое!

– Непроштемпелеванный Человек страшится Тропы, – прошипел один из нападающих.

– О да, Непроштемпелеванный Человек будет возвращен отправителю в срочном порядке, – произнес еще один.

– Нефранкированный Человек должен быть взвешен, – сказал третий.

– Стэнли, господина Помпу ко мне, живо! – крикнул Мокриц, но колпак на голове был слишком плотным и тесным.

– Никак не могу, сэр, – ответил Стэнли. – Совершенно никак не могу. Все будет хорошо, сэр. Это обычная… проверка. Это Орден Почты, сэр.

Дурацкие колпаки, сообразил Мокриц и немного расслабился. Мешки на голову и угрозы… это мне знакомо. Рыночные мистики. В целом мире не сыскать города, где не было бы своего Верного и Древнего и Праведного и Герметичного Ордена маленьких человечков, которые считают, что могут постичь тайны древних в течение пары часов и по два часа каждый четверг и не понимают, какими кретинами выглядят в этих мантиях. Мне ли не знатья и сам состоял в десятке таких вот орденов. Готов поспорить, у них есть и секретное рукопожатие. Я знаю больше секретных рукопожатий, чем богов. Я не в большей опасности, чем в обществе первоклашек. А то и в меньшей. Непроштемпелеванный… ну право слово.

Он вздохнул свободней. Позволил свести себя вниз по ступеням и сойти в сторону. Ах да, разумеется. Когда проходишь обряд инициации, ты должен испытывать страх, но всем понятно, что это понарошку. Что-то может звучать страшно, по ощущениям может быть страшно, но на самом деле – ничего страшного. Он вспомнил, как вступал в Общество – как бишь их, ах да – Людей Борозды в захолустном городке где-то у черта в кочерыжках[3]. Глаза ему, конечно, завязали повязкой, и члены общества стали издавать самые ужасные звуки, на какие у них хватило фантазии, а потом раздался голос из темноты: «Пожми руку Древнему Повелителю!» Мокриц протянул руку и пожал копыто козлу. Те, кому удавалось пережить это и не наложить в штаны, были приняты.

На следующий день он свистнул у трех новообретенных братьев восемьдесят долларов. Сейчас это не казалось Мокрицу таким смешным, как раньше.

Престарелые почтальоны вывели его в центральный холл. Это Мокриц установил по эху. И если верить вставшим дыбом волоскам на загривке, в зале были еще люди. Может, и не только люди – где-то ему слышался приглушенный рык. Но так обычно и бывает, верно? Все и должно звучать тревожно. Главное – действовать смело, нагло и прямолинейно.

Провожатые покинули его. Мокриц постоял немного в темноте и почувствовал, как кто-то схватил его под локоть.

– Это я, сэр. Старший почтальон на испытательном сроке Грош, сэр. Ни о чем не беспокойтесь. Я ваш временный Ментор, сэр.

– А это все обязательно, господин Грош? – вздохнул Мокриц. – Я, знаешь ли, был официально назначен на эту должность.

– Назначены, но пока не приняты, сэр. «Подтверждение Отправки не есть Подтверждение Доставки».

– О чем ты сейчас вообще?

– Я не могу посвящать в тайны Непроштемпелеванного Человека, сэр, – сообщил Грош с придыханием. – Вы молодец, что продержались до сих пор, сэр.

– Замечательно, – сказал Мокриц, стараясь говорить бодро. – Что плохого может случиться, а?

Грош молчал.

– Я говорю… – начал Мокриц.

– Я как раз собирался с мыслями, сэр, – ответил Грош. – Ну, что я могу сказать… ага. Может случиться, что вы потеряете от одного до пяти пальцев на руке, останетесь калекой на всю жизнь или переломаете себе половину костей. Еще, конечно, вас могут не принять. Но ни о чем не беспокойтесь, сэр, даже не думайте!

Где-то наверху прогремел голос:

– Кто будет представлять Непроштемпелеванного Человека?

Грош, стоя рядом с Мокрицем, откашлялся. Когда он заговорил, то голос его даже дрожал.

– Я, старший почтальон на испытательном сроке Толливер Грош, представляю Непроштемпелеванного Человека.

– Про кости ты же это сказал, просто чтобы напугать меня, да? – прошипел Мокриц.

– Стоит ли он во Мраке Ночи? – вопрошал голос.

– Сейчас стоит, Достопочтенный Мастер! – радостно воскликнул Грош и прошептал спрятанному под колпаком Мокрицу: – Ребята из старой гвардии очень рады, что вы вернули девиз на место…

– Я счастлив. А теперь уточни про сломанные кости

– Так пускай же он пройдет Тропой! – распорядился невидимый голос.

– Мы просто будем идти вперед, сэр, это проще пареной капусты, – настойчиво зашептал Грош. – Вот так. Стойте здесь.

– Слушай, – сказал Мокриц. – Вот это вот все… это же просто чтобы напугать меня, да?

– Предоставьте это мне, сэр, – прошептал Грош.

– Но подожди… – начал Мокриц и чуть не поперхнулся мешком.

– Пусть обует Башмаки! – продолжал голос.

Удивительно, как четко слышны заглавные буквы, подумал Мокриц, стараясь не подавиться тканью.

– Прямо перед вами стоит пара башмаков, сэр, – хрипло зашептал Грош у него под боком. – Обувайтесь. Ничего сложного, сэр.

– Тьфу! Да, но…

– Обувайтесь, сэр!

Мокриц очень неуклюже разулся и сунул ноги в невидимые башмаки. Они оказались тяжелыми как свинец.

– Тропа Непроштемпелеванного Человека нелегка! – весомо произнес голос. – Иди дальше!

Мокриц сделал шаг вперед и наступил на что-то, что укатилось у него из-под ног. Он споткнулся, полетел головой вперед и испытал адскую боль, когда стукнулся голенями о железо.

– Почтальоны, – вновь прогремел голос, – какова ваша Первая Заповедь?

Из темноты нараспев донесся хор голосов:

– Что за безобразие, чтоб вам провалиться! Игрушки, коляски, садовые инструменты… разбросают тут под ногами в такую темень, и хоть бы что им!

– Подал ли голос Непроштемпелеванный Человек? – вопросил голос.

Кажется, я сломал челюсть, подумал Мокриц, когда Грош поставил его на ноги. Кажется, я сломал челюсть!

– Молодчина, сэр, – прошептал старик и затем добавил уже громко для невидимых зрителей: – Он не подавал голоса, Достопочтенный Мастер, но проявил стойкость!

– Тогда преподнесите ему Сумку! – прогремел голос в стороне. Мокриц начинал ненавидеть этот голос.

Невидимые руки повесили Мокрицу на шею ремень. Руки исчезли, и Мокриц согнулся пополам от тяжести.

– Сумка Почтальона тяжела, но совсем скоро она полегчает! – прокатилось по залу эхом.

Никто не говорил, что это будет так больно, подумал Мокриц. То есть вообще-то говорили, но они не сказали, что они это серьезно…

– Вперед и с песней, сэр, – понукнул его невидимый Грош. – Это Тропа Почтальона, не забывайте!

Осторожно, очень осторожно Мокриц сделал шаг вперед и услышал, как что-то с дребезгом укатилось в сторону.

– Он не споткнулся о роликовый конек, Достопочтенный Мастер! – доложил Грош невидимым наблюдателям.

Мокриц приободрился и, все еще изнывая от боли, сделал еще пару робких шагов. Что-то опять задребезжало, отскочив от его ноги.

– Беспечно Брошенная Пивная Бутылка не стала ему преградой! – торжествовал Грош.

Осмелев, Мокриц шагнул еще дальше, наступил на что-то скользкое, и его нога оторвалась от пола и полетела вверх, не дожидаясь хозяина. Мокриц всей тяжестью приземлился на спину, стукнувшись затылком об пол. Он был уверен, что слышал, как треснул череп.

– Почтальоны, какова ваша Вторая Заповедь? – вопрошал гулкий голос.

– Собаки! Не бывает хороших собак! Ежели не покусают, то всё обгадят! Все равно что в машинное масло ступить!

Мокриц встал на колени, пытаясь унять головокружение.

– Вот так, вот так, идите вперед! – прошипел Грош, подхватив его под локоть. – Идите до самого конца, будь то дождь или зной! – Он еще немного понизил голос: – Вспомните, что написано на входе!

– Госпожа Торт? – пробормотал Мокриц и подумал про себя: Было там про дождь или про снег? Или про слякоть? Почувствовав движение, он склонился над неподъемной сумкой, и его с ног до головы окатило водой, после чего ведро с неуместным энтузиазмом стукнуло его по голове.

Дождь, стало быть. Он выпрямился и в тот же момент ощутил кусачий холод у себя за шиворотом и чуть не вскрикнул.

– Это лед, сэр, – прошептал Грош. – Мы раздобыли немного в морге, но это ничего, сэр, он почти не использованный… в это время года мы не придумали ничего другого вместо снега. Извиняйте! И ни о чем не волнуйтесь, сэр.

– Проверим же Почту! – громогласно потребовал голос.

Мокриц на подгибающихся ногах вошел в круг, а Грош запустил руку в его сумку и победоносно вытащил оттуда письмо.

– Я, старший почтальон на испытательном… ой, секундочку, Достопочтенный Мастер… – Старик наклонил голову Мокрица к себе поближе и зашептал: – Испытательный срок, случаем, еще не подошел к концу, вашеблагородь?

– Что? А, подошел, да, подошел! – сказал Мокриц, чувствуя, как ледяная вода набирается в ботинки. – Определенно!

– Я, старший почтальон Грош, заявляю, что почта суха и невредима, Достопочтенный Мастер! – торжественно объявил Грош.

На этот раз властный голос содержал в себе тревожные нотки злорадства.

– Тогда пусть он… доставит ее.

В удушающем мраке мешка чувство самосохранения Мокрица забаррикадировало все двери и спряталось в подвале. В этот момент вперед подались невидимые хористы.

В этот момент игры кончились.

– Я, между прочим, не подписывал никаких бумаг, – пробормотал он, пошатываясь.

– Осторожнее, осторожнее, – шептал ему Грош, пропустив его слова мимо ушей. – Почти на месте! Дверь прямо перед вами, там почтовый ящик… можно ему сделать передых, Достопочтенный Мастер? Он здорово ушибся головой…

– Передых, брат Грош? Чтобы ты еще что-нибудь успел ему подсказать? – презрительно отвечал председательский голос.

– Достопочтенный Мастер, согласно обычаям, Непроштемпелеванному Человеку позволено… – возразил Грош.

– Непроштемпелеванный Человек да пройдет Тропой один! Ни на кого не полагаясь, Толливер Грош! Он хочет быть не каким-нибудь младшим почтальоном, не даже старшим почтальоном, это не для него! Он хочет достигнуть звания Почтмейстера одним заходом! Мы тут собрались не поиграть в «сколько раз стучит почтальон», младший почтальон Грош! Ты нас сам уговаривал, и это тебе не шутки! Пусть докажет, что достоин должности!

– Старший почтальон Грош, на минуточку, будьте так любезны! – закричал Грош.

– Ты, Толливер Грош, не настоящий старший почтальон, пока он не пройдет испытание!

– Ах вот как? А кто сказал, что ты Достопочтенный Мастер, а, Джордж Агги? Ты просто первый мантию отхватил, вот ты и Достопочтенный Мастер!

Достопочтенный Мастер продолжил уже менее командным тоном:

– Ты хороший малый, Толливер, тут ничего не скажу, но эти россказни о том, как в один прекрасный день на пороге возникнет самый настоящий почтмейстер и все встанет на свои места… это такая ересь! Оглянись вокруг! Почта отжила свой век. И мы тоже. Былого не воротить. Но если ты такой упертый, то все будет согласно кодексу!

– Ну и пожалуйста! – ответил Грош.

– Ну и пожалуйста! – эхом откликнулся Достопочтенный Мастер.

Тайное общество почтальонов, подумал Мокриц. Зачем оно?

Грош вздохнул и наклонился к нему.

– Ох и повздорим мы, когда закончим тут со всем, – прошептал он. – Прошу прощения, сэр. Просто отправьте письмо. Я верю в вас, сэр!

Он отошел в сторону.

Во мраке мешка на голове, ошалевший, окровавленный, Мокриц шаркающим шагом двинулся вперед, вытянув перед собой руки.

Он уперся ладонями в дверь и стал шарить по ней в тщетных поисках отверстия. В конце концов он нащупал его в футе от земли.

Так, спокойно, суй уже туда треклятое письмо, и покончим с этим цирком раз и навсегда. Но они не играли в игры. Это мероприятие было не из тех, где старине Гарри нужно просто произнести правильные слова, чтобы стать очередным членом Почетного Ордена Диванных Набивок. Здесь все воспринимали происходящее всерьез.

Но ему всего-то и нужно было просунуть письмо в щелку, так? Что тут может быть сложного… стоп, секунду… вроде у одного из тех стариков, что вели его сюда, на руке не хватало кончиков пальцев…

И вот тут Мокриц рассердился. Он даже забыл о боли в челюсти. Он не обязан все это делать! Уж по крайней мере, он не обязан делать все именно так. Все могло бы кончиться для него гораздо хуже, да только эти старикантес идиотес ему и в подметки не годились!

Мокриц выпрямился во весь рост, проглотив стон, и стянул с головы колпак. Все вокруг него было погружено во тьму, но ее разбавлял свет из дверей и десятка затемненных фонарей.

– Эй, гляньте, он снял мешок! – выкрикнул кто-то.

– Непроштемпелеванный Человек может оставаться во мраке, – произнес Мокриц, – но Почтальон выбирает Свет.

С интонацией он попал в точку. Интонация – залог успеха тысяч афер. Твой голос должен звучать идеально, так, как будто ты знаешь, что делаешь, как будто ты контролируешь ситуацию. И несмотря на то, что сказал он чепуху, это была убедительная чепуха.

В темноте дверца фонаря приоткрылась чуть шире, и жалобный голос произнес:

– Не-а, не вижу я ничего такого в книге, где там такое сказано?

А еще нужно действовать быстро. Мокриц обмотал колпаком руку и поднял крышку почтового ящика. Другой рукой он наугад вытянул из сумки письмо, щелчком отправил его в отверствие и стащил свою импровизированную перчатку. Она была изодрана, будто по ней прошлись лезвия.

– Почтальоны, какова ваша Третья Заповедь? – торжественно вскрикнул Грош. – Все вместе, ребята: Какого черта! Не крышки, а ножи какие-то!

Ответом было упрямое молчание.

– На нем таки не было мешка, – проворчал некто в мантии.

– Очень даже был! На руке! Ну-ка, и где же сказано, что так нельзя делать? – закричал Грош. – Говорил я вам! Он тот Избранный, которого мы так долго ждали!

– Он еще не прошел последнее испытание, – сказал Достопочтенный Мастер.

– Какое такое последнее испытание, а, Джордж Агги? Письмо он доставил! – возразил Грош. – Лорд Витинари назначил его почтмейстером, и теперь он прошел Тропой!

– Витинари! Он здесь всего ничего! Кто он такой, чтобы распоряжаться, кому быть почтмейстером? Был ли его отец почтальоном? Нет! А дед его? Ты только посмотри, кого он сюда присылает! Ты сам говорил, что они скользкие жуки без капли почтовых чернил в крови!

– Я все же думаю, этот… – начал было Грош.

– Пусть пройдет последнее испытание, – отрезал Достопочтенный Мастер. – Ты знаешь, какое.

– Но это ж смертоубийство! – сказал Грош. – Нельзя же…

– Я повторять не буду, Толли, мальчик мой, так что заткнись! Ну что, господин почтмейстер? Готов ли ты принять величайшее испытание, которое подстерегает почтальона? Готов ли ты сразиться… – он сделал паузу для пущего эффекта и на тот случай, если вдруг раздастся зловещая музыка, – с Врагом-у-Ворот?

– Сразиться и победить, если вы настаиваете! – ответил Мокриц. Этот увалень уже назвал его почтмейстером – сработало же! Говори так, как будто ты здесь главный, и все в это поверят! Да, и «победить» тоже было неплохим штрихом.

– Настаиваем! Еще как настаиваем! – наперебой заголосили почтальоны в мантиях.

Грош, в темноте походивший на бородатую тень, взял Мокрица за руку и, к его вящему изумлению, пожал ее.

– Вот за это прошу прощения, господин фон Липвиг, – сказал он. – Не ожидал, вот уж не ожидал. Жульничают они. Но вы справитесь. Главное, доверьтесь старшему почтальону Грошу, вашеблагородь.

Он убрал руку, и Мокриц почувствовал что-то маленькое и холодное в своей ладони. Он сжал кулак. Не ожидал, говоришь?

– Хорошо, почтмейстер, – сказал Достопочтенный Мастер. – Это испытание простое. Все, что от тебя лично требуется, – это стоять на своих двоих на этом самом месте ровно через одну минуту, задача ясна? Ребята, разбегаемся!

Послышался топот ног и шорох одеяний, и где-то вдали хлопнула дверь. Мокриц остался стоять в тишине, темноте и голубиной вони.

Что это могло быть за испытание? Он попытался припомнить весь текст надписи на входе. Тролли? Драконы? Нечто зеленое и зубастое? Он разжал кулак и посмотрел, что передал ему Грош.

Что-то подозрительно похожее на свисток.

Где-то во тьме открылась и захлопнулась дверь. Сразу за этим послышался отдаленный топот лап.

Собаки.

Мокриц развернулся, пересек зал и вскочил на постамент. Для большой собаки это не преграда, но с такой высоты хотя бы удобнее будет отбиваться от них ногами.

А потом раздался лай, и Мокриц не сдержал улыбки. Однажды услышав этот лай, его ни с чем не спутаешь. Лай не был особенно агрессивным, потому что исходил из пасти, способной прокусить череп. Для тех, кто способен на такое, дополнительная реклама не нужна. Новости быстро распространяются.

Какая эрония судьбы! Им удалось раздобыть где-то липвигцеров!

Когда в свете фонаря стали видны их глаза, Мокриц сказал:

– Шлат!

Собаки замерли и уставились на Мокрица. Наверняка они думали про себя: Что-то здесь не так.

Он вздохнул и спрыгнул с постамента.

– Вот что, – сказал он, положил руки обеим собакам на копчик и надавил. – Всем известно, что самок липвигцеров никогда не вывозили из страны. Это повышает цену на потомство… Шлат, я сказал!.. и все щенки до единого обучаются липвигцерским командам. С вами говорят ваши корни, мальчики! Шлат!

Собаки тут же сели.

– Умницы, – сказал Мокриц.

Верно говорил дед: если закрыть глаза на то, что они могут прокусить тебе ногу насквозь, в остальном – милейшие зверюги.

Мокриц сложил ладони лодочкой и крикнул:

– Господа! Можете выходить!

Он не сомневался, что почтальоны прислушивались в ожидании криков и рыка.

Где-то открылась дверь.

– Идите сюда! – повторил Мокриц. Собаки повернулись в сторону кучки приближающихся почтальонов и зарычали долгим непрерывным рыком.

Теперь он отчетливо видел всех членов таинственного ордена. Одетые, разумеется, в мантии, потому что какое же секретное общество без мантий, они откинули капюшоны, и на каждом из господ почтальонов [4]красовался колпак, на котором болтался птичий скелет.

– Мы так и знали, господин, что Толливер всучил тебе собачий свисток, – сказал один из них, нервно поглядывая на липвигцеров.

– Этот, что ли? – спросил Мокриц, разжав ладонь. – Я им не воспользовался. Они от этого только звереют.

Почтальоны вытаращились на сидящих псов.

– Но они… сидят, – сказал кто-то.

– Я могу дать им и другие команды, – деловито сообщил Мокриц. – Мне достаточно просто сказать слово.

– Кхм… там двое наших ребят стоят с намордниками, если вы не возражаете, сэр, – сказал Грош, а Орден попятился назад. – Мы на гегенегетическом уровне побаиваемся собак. Это профессиональное.

– Уверяю вас, власть моего голоса над ними тверже стали, – сказал Мокриц. Скорее всего, полная чушь, зато отменная.

Одна из собак зарычала напряженнее, что обычно бывает прямо перед тем, как животное превращается в боевой снаряд с зубастой пастью.

– Фодит! – прикрикнул Мокриц. – Прошу нас извинить, господа. Мне кажется, вы действуете им на нервы, – добавил он. – Вы, наверное, в курсе, что собаки чуют страх.

– Слушай, мы извиняемся, ладно? – сказал тот, в чьем голосе угадывался Достопочтенный Мастер. – Должны же мы были удостовериться.

– Значит, я теперь почтмейстер? – уточнил Мокриц.

– Так точно, господин. Никаких сомнений. Добро пожаловать, о Почтмейстер!

Способный ученик, отметил про себя Мокриц.

– Ну тогда я… – начал он, но в этот момент широкие двери холла распахнулись.

Вошел господин Помпа, держа в руках большую коробку. Непросто открывать тяжелые двойные двери, когда обе руки у тебя заняты, если только ты не голем. Големы просто входят. Двери могут открыться, могут остаться закрытыми – это их выбор.

Собаки опрометью бросились на него. Почтальоны опрометью кинулись в противоположном направлении и стали карабкаться на помост за спиной у Мокрица со скоростью, завидной для столь почтенного возраста.

Помпа шел вперед, круша под ногами остатки Тропы. Он покачнулся, когда животные набросились на него, потом спокойно отставил коробку и поднял псов за шкирки.

– Там За Дверью Ждут Господа С Сетями, В Перчатках И Очень Толстой Одежде, Господин Вон Липвиг, – сказал он. – Говорят, Они Работают На Гарри Короля. Желают Знать, Закончили Вы С Собаками Или Нет.

– На Гарри Короля? – переспросил Мокриц.

– Это важный купец, сэр, сколотил состояние на отходах, – объяснил Грош. – Собак, собственно, у него и взяли. По ночам он спускает их с цепи у себя во дворе.

– Чтобы воры не забрались?

– Думаю, если кто и заберется, он не станет возражать, сэр. Не придется кормить собак лишний раз.

– Ха-ха! Господин Помпа, забери отсюда собак, будь добр, – распорядился Мокриц. Липвигцеры! Как все просто оказалось.

Проводив взглядом голема, у которого под мышками свисали скулящие псы, он добавил:

– Дела у Гарри Короля, видимо, идут на славу, если он может себе позволить липвигцеров в качестве сторожевых псов!

– Липвигцеры? У Короля Гарри? Да что вы, сэр! Будто старина Гарри станет покупать заграничных собак за бешеные деньги, когда есть помесь, нет уж! – сказал Грош. – Может, что-то от липвигцера в них и есть, и наверняка самое худшее. Хе-хе, да чистокровный липвигцер и пяти минут бы не выстоял против здешней дворняжки. У некоторых в предках можно и крокодила найти.

Повисла тишина, и Мокриц произнес замогильным голосом:

– Значит… это точно не заграничные чистокровки, ты в этом уверен?

– Жизнью твоей ручаюсь, сэр, – радостно согласился Грош. – А что, что-то не так?

– Что? А, нет… все в полном порядке.

– Вы как будто разочарованы, сэр. Или что?

– Нет, я в порядке. Все в полном порядке… знаешь, – задумчиво добавил Мокриц, – а мне ведь пора заняться стиркой. И, пожалуй, куплю новые туфли…

Двери распахнулись, и в холл вошел господин Помпа – уже без собак. Он подобрал с пола коробку и направился к Мокрицу.

– Что ж, нам пора, – сказал Достопочтенный Мастер. – Рад был знакомству, господин Мокриц.

– Что, и все? – спросил Мокриц. – И никакой церемонии?

– О, это все к Толливеру, – ответил Достопочтенный Мастер. – Я бы и рад видеть эти руины снова в деле, честное слово, но сегодня вокруг сплошные клики. Юный Толливер верит, что все здесь можно вернуть в прежнее русло, но он был совсем мальчишкой, когда все развалилось. Некоторые вещи, господин Мокриц, не исправить. Можешь, конечно, называть себя почтмейстером, но с чего ты начнешь, чтобы привести эту махину в порядок? Все это – старая рухлядь, господин, совсем как мы.

– Твоя Фуражка, Господин Вон Липвиг, – сказал Помпа. Они обернулись.

– Что? – переспросил Мокриц, глядя на голема, который терпеливо стоял у постамента с головным убором в руках.

Это была золотистого цвета почтальонская фуражка с козырьком и золотыми же крылышками. Мокриц взял ее у него из рук и вблизи увидел, что золото было всего лишь краской, потрескавшейся и местами облезшей, а крылья – настоящими высушенными голубиными крыльями, которые грозили рассыпаться при касании. Голем поднял фуражку на свет, и она засверкала, как сокровище из древней гробницы. Она хрустела в руках Мокрица, пахла чердаком и роняла золотые крошки. Под кромкой на грязной этикетке были слова: «БОЛТ и ЛОК, ВОЕННАЯ И ПАРАДНАЯ ФОРМА, ПЕРСИКОВОПИРОЖНАЯ УЛ., А-М. РАЗМЕР: 7»

– Есть Еще Пара Башмаков, Тоже С Крыльями, – сказал господин Помпа. – И Предмет На Резиночке В Виде…

– Это не нужно! – восторженно оборвал его Грош. – Где ты все это раздобыл? Мы где только не искали! Столько лет!

– Было Под Всеми Письмами В Кабинете Почтмейстера, Господин Грош.

– Не может такого быть, быть такого не может! – возразил Грош. – Мы там тыщу раз смотрели! Я видел каждый дюйм ковра в том кабинете!

– Некоторая часть писем была, кхм, передислоцирована сегодня, – сказал Мокриц.

– Так И Есть. Господин Вон Липвиг Провалился Через Потолок.

– Ах, так он ее нашел, значит! – воскликнул Грош. – Видите? Пророчество! Оно начинает сбываться!

– Нет никакого пророчества, Толливер, – сказал Достопочтенный Мастер, печально качая головой. – Знаю, ты со мной не согласен, но пожелание, чтобы кто-нибудь пришел и разгреб весь этот бардак, – это еще не пророчество. Немного не то.

– Письма опять стали разговаривать! – сказал Грош. – Перешептываются по ночам. Приходится зачитывать им Устав, чтобы замолчали. Точь-в-точь как волшебник сказал!

– Ну, знаешь, как мы в старину говорили: нужно быть сумасшедшим, чтобы здесь работать, – ответил Достопочтенный Мастер. – Все кончено, Толливер. Правда, конечно. Мы уже даже не нужны этому городу.

– Ну-ка, наденьте фуражку, господин фон Липвиг! – сказал Грош. – Это судьба, что она вот так взяла и нашлась. Наденьте фуражку и посмотрим, что будет!

– Ну что ж, если никто не против, – пробурчал Мокриц. Он занес фуражку над головой, но заколебался.

– Ничего же не случится, нет? – спросил он. – А то у меня был очень странный день…

Страницы: «« 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Открыв эту книгу, вы станете участником эксперимента. Я называю его „путешествием внутрь школы“.В т...
Дмитрий Сергеевич Лихачев – человек, чье имя известно во всем мире. Выдающийся знаток отечественной ...
Считается, что видеть ауру могут лишь избранные. Автор, экстрасенс и ясновидящий, опровергает это уб...
Задумывались ли вы над тем, как знания о бессознательном и о коллективном бессознательном могут быть...
На что один брат способен ради другого?На всё. И чуть больше.Он хотел её для брата. Отвлечь…А оказал...
Империя под ударом. Враги со всех сторон, а силы на исходе. Республиканцы на востоке. Ассиры на юге....