Прощай и люби меня Николаева Юлия

Глава 6

Ситуацию требовалось срочно обмозговать. Олег, передавая данные о Горенко, сказал, что парня посадили за непредумышленное убийство, подробностей он не вызнал, а стоило бы. Пархоменко намекает, что не все там чисто. А еще Олег назвал Горенко мелкой сошкой, но о его профессии не упомянул. Не мог не узнать ведь. Ладно, это сейчас отложим. Я набрала Олега, он ответил почти сразу.

– Помнишь, ты давал мне данные на Горенко? – поздоровавшись, я сразу перешла к делу, Олег только вздохнул. – Мне нужен адрес его сестры.

– Ты так и не объяснишь, чем тебя заинтересовал парень?

– Пока нет. И еще вопрос: о том убийстве, за которое его посадили, ты совсем ничего не знаешь?

– Честно сказать, нет. Я попросил узнать общие данные, мне сообщили, что парень сидел, и все.

– Я бы хотела взглянуть на дело.

– Предлагаешь копаться в архивах?

– Я тебя прошу, это очень для меня важно.

Помолчав, Олег вздохнул:

– Хорошо, дай мне пару дней, как дело будет у меня, сообщу.

– Спасибо, ты мой спаситель.

– Боюсь, кроме тебя никто так не считает. Адрес сестры скину минут через двадцать.

Олег управился за пятнадцать, я сидела это время в машине и курила, размышляя. Если верить Пархоменко, то произошедшее убийство могло быть преднамеренным. Что можно выудить из его рассказа: Горенко работал наркокурьером, убил человека и попал в тюрьму на шесть лет. Появившись в городе после освобождения, ведет тихий, неприметный образ жизни, нигде не светится, с прошлыми незаконными делами не связывается, как и с дружками. Устраивается на работу, сутками пропадает, плюс намеки на то, что деньги у парня водятся, только он ими не пользуется. Деньги за убийство?

Тут пискнул телефон, сообщая о пришедшем смс. Сестра Горенко жила на другом конце города, вздохнув, я отправилась туда, надеясь, что сумею застать ее. Район оказался из новых, с рядом расположившихся одна подле другой многоэтажек, образующих замкнутые дворы с устроенными в них магазинами, детскими садами и всем, что еще можно запихать в этот квадрат, дабы сделать жизнь человека комфортнее, удобнее и обособленнее.

Сестру Горенко звали Людмилой, фамилию она теперь носила Светлакова. Набрав номер квартиры на домофоне, я стала ждать, вскоре ответил женский голос.

– Добрый день, – доброжелательно сказала я, – я бы хотела поговорить со Светлаковой Людмилой.

– А вы кто?

– Знакомая ее брата Юрия, – приврала я, на несколько секунд возникла пауза, потом голос сказал:

– Проходите. Четвертый этаж.

Пискнул домофон, и я проследовала к лифту. Выйдя на четвертом этаже, увидела у одной из дверей среднего роста блондинку лет двадцати семи, полноватую, но привлекательную. Одета она была в домашнее платье до колена, меня рассматривала с настороженностью и любопытством.

– Вы Людмила? – спросила я на всякий случай, женщина кивнула.

– Проходите.

Квартира оказалась просторной и уютной. Обстановка не шикарная, но и не из дешевых. Словно поймав меня на этой мысли, Людмила сказала:

– Муж хорошо зарабатывает.

Покраснев, я кивнула, проходя в кухню. За столом сидела девчушка лет четырех и ела суп. При моем появлении она громко поздоровалась, я ответила, улыбнувшись.

– Иди в комнату доешь, – буркнула в ее сторону Людмила, указывая мне на стул. Девочка, схватив тарелку, радостно ускакала, вскоре я услышала за стеной голоса из мультика. – Вы сказали, что Юрина знакомая?

– Да… Мы познакомились не так давно… – я соображала, что бы соврать, дабы разговорить Людмилу, больно напряженно она на меня смотрит.

– Как вас зовут?

– Анна. Мы с Юрой несколько раз виделись, но потом он вдруг перестал отвечать на мои звонки, я ездила к нему домой, но его там не застать…

– Он сейчас в командировке, – Людмила вздохнула, грустно уставившись в окно, – но скорее всего, и по возвращении не захочет с вами общаться.

– Почему?

Женщина размышляла, косясь на меня. Я решила облегчить ее мучения.

– Я знаю, что он сидел в тюрьме, он мне говорил. За непредумышленное убийство.

Людмила на этих словах поморщилась.

– Ужасная история, – заметила, вздыхая, – просто нелепость.

– Почему?

Женщина еще помолчала.

– После возвращения мы с Юркой не общаемся. Один раз виделись, он заезжал… Мать на него квартиру переписала при жизни, то есть он владелец, а я только прописана в ней. Но дело не в этом, конечно… Юрка освободился год назад, но год от него не было ни слуху, ни духу… Перед выходом письмо прислал, мол, есть дела, пока не могу вернуться. Думал устроиться в другом городе. А после того письма тишина. Адреса его нет, где искать, непонятно… Вы поймите, не то, что мне квартира нужна, просто… Может, он вообще в ней жить не стал бы, а так можно сдать, и деньги получать… Они никогда лишними не будут… Ну ключи и документы у меня хранились, после его письма я и подумала, чего квартире простаивать? Пока Юрки нет, можно жильцов пустить. Это прошлым летом было. Приехала, а там… – Людмила на мгновенье нахмурилась. – Там все вверх дном, вещи разбросаны, мебель вспорота, можете себе представить? Я перепугалась до жути, вызвала полицию, они приехали, посмотрели и руками развели, мол, ничего не украдено, значит, не ограбление. Я спрашиваю, что же тогда, вот мне следователь и заявил, – тут Людмила перешла на шепот, а я склонилась к ней ближе, испытывая странное чувство тревоги, – мол, похоже, кто-то что-то искал. Ну я и стала соображать. В начале мая я заезжала, все было нормально. Я тогда прибиралась, думала, Юрка вернется… А спустя месяц – такой разгром… Выходит, как раз после того, как Юрка освободиться должен.

– Думаете, это Юра что-то искал?

– Вряд ли. Если бы он спрятал что-то в матерней квартире, уж не забыл бы, куда, так ведь? Выходит, кто-то другой. Но если до Юркиного освобождения квартира интереса не представляла, значит, это как-то связано с его выходом?

– Он мог вернутся в город, не сообщив вам об этом?

– Даже специально сказав, что не вернется, чтобы мне в голову не пришло об этом думать. Ну или чтобы отвести от себя подозрения, если его искать будут. Мол, вот и письмо есть, что Юра не приедет.

– Но зачем ему это надо было? – осторожно спросила я, мысленно радуясь, что женщине не пришло в голову, что она разбалтывает секреты совершенно незнакомому человеку. Было видно, Людмиле давно хотелось с кем-то поделиться, но, видимо, было не с кем.

– В этом и вопрос… Само собой, в квартире я порядок навела, насколько это возможно было. Мебель менять не стали, дорого это, и неизвестно, появится ли Юрка… После этой истории пускать туда жильцов не решилась, мало ли что, потом отвечать придется… в общем, почти год стояла квартира запертой, а тут Юрка сваливается, как снег на голову. Пришел, я дверь открыла, так меня даже дрожь пробрала от его взгляда. Вроде он, а совсем как чужой: холодный такой, равнодушный, хоть и силится показать радость… Ну и я постаралась приветливой быть, только, по-моему, мы оба поняли, что играем из рук вон плохо. Честно сказать, хоть это и ужасно, и он брат мне родной… Но когда он уехал, у меня словно отлегло от сердца, настолько неуютно рядом с ним было…

– Он приезжал за ключами?

– Да. Забрал ключи и документы. Сказал, правда, что я имею права на квартиру, и он мне выплатит за нее долю, но я только отмахивалась. Он из тюрьмы вернулся, попробуй еще на работу устройся после такого, а тут доля за квартиру… Да и все это было так… неправильно, что ли, не искренне… В общем, разговор не задался, прошлое он вспоминать не хотел, я его расспрашивать боялась, рассказала о себе, как живу, да он это и так знал, письма я ему писала. Ну и все, ушел и больше не появлялся. Сам не звонил, а я повода не могу найти после той нашей встречи… У меня подруга детства в соседнем подъезде живет, через нее узнала, что Юрка экспедитором устроился, часто в отъездах, вот несколько дней назад уехал, и не видно пока… Так что если он вам отпор дал, не думаю, что выйдет продолжить знакомство, – закончила она, вспомнив причину, с которой затеялся разговор.

– Как вы считаете, – аккуратно спросила я, – это он в тюрьме так изменился?

Людмила покусала губы, кидая на меня взгляды, и быстро заговорила:

– Вроде это само собой, да? Кто знает, что он там пережил… Тюрьма – такое место… Но ведь он мне письма писал, и я ему, и мама, пока была жива… Он, наоборот, еще нас подбадривал, мол, вернусь, и все хорошо будет, срок небольшой, время пролетит быстро… И все в таком духе. И даже последнее письмо, перед выходом, оптимистичное было, мол, я обязательно приеду, как только с делами разберусь… – Людмила вздохнула. – А приехал только через год, и такой… словно подменили человека.

– Вы с ним были близки?

– Всегда. Он же старший брат, отца у нас не было, замерз по пьяной лавочке, мы еще маленькие были… Мать одна растила, Юрка и считал, он вроде главы семьи должен быть. Я его всего на три года младше, так что мы частенько в одной компании крутились, он меня опекал, защищал, если считал, что какой парень неподходящий возле меня, так беседы проводил, – тут Людмила грустно улыбнулась, – и с годами это не проходило. У меня кавалеры были, но все как-то не складывалось, а он меня поддерживал, мол, придет твое время, встретишь своего человека… Ну а потом вся эта история…

– А что конкретно случилось? – ненавязчиво поинтересовалась я. – Юра не рассказывал, говорил только, что сидел.

– Да просто ужас. На ровном месте все произошло, никто даже не понял, как… День города был, мы тогда еще жили в той квартире, а там район такой… Вы были, должны понимать. Вечером кутеж, все пьяные по улицам шатаются. И так шпаны полно, а тут еще праздник… Ресторан есть на районе, богатый, но там, в основном, одни бандиты, только не откровенные, а которые покруче. Неподалеку площадь со скамейками, там всегда полно народу, молодежи. В тот день, само собой, все битком было. Мы с подругой с площади шли мимо ресторана, а Юрка меня встретить решил, боялся, пристанет кто-нибудь. Тут из ресторана компания выкатила, человек восемь, мужики, и прямо на нас. Я хотела уйти, но Светка, подруга, одернула, мол, мужики при деньгах, хорошая партия, все такое… Я ей говорю, ты на их лица посмотри, по каждому тюрьма плачет, а она, мол, да что лица, главное, что у них в карманах. Светка всегда меркантильной была, хотела найти мужа богатого, кстати, ей это удалось, сейчас в Италии живет… Впрочем, к делу это не относится. Мужики нам стали что-то говорить, а я вижу, они навеселе, мне не по себе стало, я Светку тяну, мол, пойдем, а она только руку одергивает, улыбается и кокетничает. Тут они предложили поехать куда-нибудь посидеть, дура поймет, чем это все кончится, я решительно отказалась и уйти хотела, а меня один мужик за руку схватил… Начал что-то болтать, мол, не бойся, а сам такими глазами смотрит… На пальце кольцо обручальное, не старый, конечно, лет тридцать пять ему тогда было… Но все равно мерзко. Я вырваться хотела, а он цыкнул: не рыпайся, – и не отпускает. Я испугалась, стала вырываться, вот тут Юрка на них и налетел. Он за меня всегда горой, не дай Бог что… Сначала ударит, потом начнет разбираться… И в этот раз так было, только их больше… Началась потасовка, мы со Светкой бросились к площади, там машины с охраной и полицией были, прибегаем назад… И оказалось: Юрка того мужика, что ко мне приставал, ножом пырнул, сам избит… Слава Богу, никаких серьезных увечий не было, только лицо разбито, да синяки, ничего не сломано даже… Ну а как вопрос встал, Юрка даже не отпирался. Дальше понятно: суд, признали превышение самозащиты, дали пять лет. Мы все боялись, что дружки мужика убитого постараются, Юрку засадят надолго или вообще убить прикажут… Но он отделался пятью годами. Нам говорили, очень повезло ему, мог надолго сесть, учитывая обстоятельства.

– А вы точно уверены, что он убил?

– Ну а кто? – нахмурилась Людмила. – Да Юрка сразу сознался. У него нож был, дедов, мать его хранила, а Юрка себе взял, везде таскал. Не то чтобы он боялся кого-то… Просто нравилось, что у него фамильная ценность есть. Вот этим ножом он мужика и…

Мы немного помолчали. История вырисовывалась в высшей степени странная. Прежде чем действовать дальше, надо все обдумать. В одном Пархоменко прав: убийство может оказаться куда более запутанным, чем признано следствием. Я поднялась, Людмила, опомнившись, сказала:

– Я вам даже чая не предложила…

– Ничего страшного, спасибо за беседу… Надеюсь, Юра вернется из командировки и позвонит.

– Я тоже надеюсь, – заметила она, провожая меня, и я не поняла, кого она имела в виду – меня или себя.

Глава 7

Домой я ехала в задумчивости. История Людмилы произвела впечатление, особенно учитывая некоторые обстоятельства. Выходило, что Юрий Горенко жил не тужил, толкал по-тихому наркоту, потом убил какого-то бандита (насколько тот был крут, еще стоит выяснить, представления Людмилы о криминалитете могли быть весьма преувеличены).

Не отказавшись от соделанного, Горенко получил всего пять лет, которые отсидел тихо-мирно. А сразу после выхода кто-то обыскал его квартиру… Сам Юрий сообщил, что пока возвратиться не может. Мог ли он появиться тайком? Но зачем? Выходит, у него были дела. И кто-то прознал о них и его возвращении… Он приезжал, чтобы забрать что-то важное? Не только для себя, но и еще для кого-то, кто не постеснялся обыскать его квартиру.

Зная о такой возможности, Юрий решил навестить родной город инкогнито. А потом еще год скрывался… Но если сейчас объявился, обосновался и даже устроился на работу, значит, ему нечего бояться… потому что это нечто, ради чего его квартиру перевернули вверх дном, потеряло свою значимость?

Я досадливо поморщилась, какое-то гадание на кофейной гуще. Может, стоит переговорить с Горенко? Но честно сказать, я не хотела пока появляться в его жизни. Не потому что боялась. Если Горенко действительно тот, кто заинтересовал Иванченко, и она приехала в город с какой-то целью… мое появление в его квартире может стать поводом для начала действий. А я блуждаю в потемках, даже примерно не понимая, что происходит, не в силах выявить хоть какие-то связи между людьми и событиями…

«А они вообще есть?» – мелькнуло в голове, додумать я не успела, потому что за размышлениями чуть не пропустила нужный поворот. Вместо того, чтобы проехать дальше, я, повинуясь импульсу, резко свернула направо, вызвав гневные крики и гудение машин.

– Ты что творишь? – крикнул один в окно, я мысленно с ним согласилась, но сейчас он волновал меня меньше всего.

После столь неожиданного маневра я увидела, как одна из машин, едущих за мной, резко тормознула чуть впереди, прижимаясь к обочине, вторая стала перестраиваться из левого ряда в правый, а третья, в последний момент включив поворотник, свернула на ту дорогу, где сейчас находилась я. Все произошедшее произвело впечатление, я выругалась сквозь зубы.

Как же мне не пришло в голову, что меня пасут? Я успела приметить только три машины, а сколько их на самом деле? Я же спокойно разъезжаю по городу, так что выяснить причину моего интереса может каждый. Еще раз выругавшись, я не спеша поехала вперед, поглядывая в зеркало заднего вида на ту самую «Хонду», что так резво повернула за мной.

Ребята старались не светиться, а я делала вид, что ничего не заметила. Номер был как бы случайно заляпан грязью, и это несмотря на то, что последние дни сухо, и сама машина чистая. Регион был наш, цифры номера удалось разглядеть только две: первая заляпана грязью, дальше 89. Впрочем, зная изобретательность наблюдателей, номер мог мне ничего не дать. «Хонда» пару раз пропадала из вида, но когда я сворачивала к дому, приметила, как машина проехала мимо. Что ж, ребята, расслабьтесь, на сегодня ваша задача выполнена.

Я была зла, как никогда, в большей степени на себя. Как я не подумала о слежке? Даже если бы никаких Горенко и Иванченко не появилось, за мной всегда есть кому присмотреть, а я еще активность развела, так что сам Бог велел. Первыми на ум пришли Миронов-старший и Петренко, их интерес прослеживался, то есть не сам интерес, а его наличие. Но если я права, и наблюдателей как минимум трое, значит, круг заинтересованных лиц вырос.

Если история Горенко действительно что-то под собой имеет, то за мной могли начать наблюдение заинтересованные им люди. В конце концов, в чем-то Пархоменко прав: девица, которая водит дружбу с влиятельными людьми и при этом копает под никому не нужного парня, автоматически вызывает интерес.

Загрузив дома базу данных, я просмотрела список автомобилей. Четыре штуки, любая может принадлежать наблюдателю. Что теперь? Объезжать всех? Я была уверена, что результата не будет.

Однако отступать так просто не собиралась и следующие три дня провела увлекательно: каталась по городу, сворачивая в самых неожиданных местах, выскакивая в арки, тормозя без предупреждения на обочинах, ну и тому подобные вещи. Пару раз скаталась за город, причем гнала по трассе на приличной скорости, не имея представления, куда направляюсь.

Все эти приключения имели под собой одну цель: выяснить, сколько у меня преследователей, а по возможности, узнать данные машин. Они менялись, однако к выходным я была уверена: пасут меня четверо, марки и номера я записала, и теперь оставалось самое простое: узнать, кто стоит за этими людьми. Для этого, как известно, есть Олег.

– Что вообще происходит? – поинтересовался он, выслушав задание.

– Потом расскажу.

– как обычно.

– А что там с делом Горенко?

– Знакомый обещал подсобить, но он сейчас не в городе, вернется в воскресенье вечером, там видно будет.

– Отлично. Тогда в понедельник поговорим.

– Звучит, как ультиматум.

– Так это же хорошо, – усмехнулась я, – не буду доставать тебя в выходные.

– Главное, чтобы в понедельник не оказалось, что ты по уши в дерьме.

– Иногда мне кажется, я оттуда не выплываю.

– Мне иногда кажется, ты находишь в этом изощренное удовольствие.

– Только давай без психологии, – усмехнулась я, прощаясь.

Выходные прошли спокойно. Женька был свободен оба дня, и мы провели их вместе, выбравшись в город погулять и несколько раз поесть. Однако мысли мои частенько утекали в ту или иную сторону: я размышляла о Горенко, от него переходила к Иванченко с ее замыслами и появлением в нашем городе, а то откровенно пялилась по сторонам, высматривая наблюдателей. Конечно, Женька заметил мое странное поведение, но вопрос задал только в обед воскресенья.

– О чем ты так усиленно размышляешь? – поинтересовался он, сидя за столом и разглядывая меня.

– В каком плане?

– Ты второй день не в своей тарелке, хмуришься, кого-то высматриваешь… Что происходит, Аня?

Я посмотрела на него.

«Ну давай, – шепнул внутренний голос, – расскажи ему правду.

Что тебя испугало появление журналистки из Москвы, и ты стала вынюхивать о ней, нашла записку с фамилией и бросилась узнавать все об этом человеке. А еще ты уверена в том, что за тобой следят днем и ночью, причем сразу несколько человек».

Что будет дальше? Женька подумает, у меня паранойя. Или того хуже: решит, я что-то утаиваю и умудрилась влезть за его спиной в какую-нибудь историю. Он запрет меня дома до выяснения обстоятельств, и я буду слоняться от стены к стене в ожидании, когда он положит к моим ногам тела врагов.

«И что тебе не нравится?» – взвыл внутренний голос.

И в этот момент я поняла, что мешает мне сознаться Женьке в своих страхах. Причин было две. Первая: я боялась, что ведется какая-то игра, в которой Женька, будучи впутанным, как в прошлый раз, может пострадать из-за меня. Тогда все обошлось, но если бы не сложилось так, как сложилось, его могли убить. Переживать подобный тому страх еще раз я не хотела, потому упорно боялась говорить ему хоть что-то, лишь бы он не вмешивался. А вторая причина…

Второй причиной был Марк. Сердце мое сжалось. Я решила и даже поверила в то, что он не вернется, что ему тут нечего делать, но… Эти чертовы но, которые постоянно вклинивались в мою жизнь, не давая ни на секунду забыть о прошлом и расслабиться. Если Марк появится, и Женька выйдет на него, что будет? Я боялась предположить. А потому, пока я не буду знать, что происходит, я молчу. Я должна молчать.

Женька ждал моего ответа, глядя внимательно и строго. Не выдержав, я опустила глаза в тарелку и пожала плечами.

– По-моему, у кого-то мания преследования, – пошутила по возможности естественно, Женька нахмурился, продолжая сверлить взглядом. Я вздохнула, откладывая вилку. – Честное слово, у меня все в порядке.

Выдержав его взгляд, я мысленно выдохнула. Женька, кивнув, вернулся к еде. И хотя остаток обеда прошел спокойно, я чувствовала некоторую отстраненность, теперь мне казалось, что задумчивым стал Женька.

– Отец звонил, – сказал он наконец, и я напряглась. Появление Миронова— старшего не влекло за собой ничего хорошего. – Предложил сегодня поужинать.

– Сходи, – пожала я плечами.

– Он пригласил нас обоих, – Женька посмотрел насмешливо, ожидая моей реакции. Само собой, в моей голове тут же наметился хаос. Прежде, чем дать этим мыслям возможность поглотить меня, я ответила:

– Если ты хочешь…

– А чего хочешь ты? – наши взгляды снова встретились, и я подумала, что заданный вопрос относится вовсе не к предполагаемому ужину. Он словно пытался забраться ко мне в голову и понять, что там происходит. Пожав плечами, я сказала:

– Мне все равно.

После небольшой паузы Женька кивнул.

– Значит, я договорюсь на вечер.

Остаток дня мы провели дома, Женьке надо было решить какие-то дела, он удалился в кабинет, а я разместилась в гостиной на диване, пытаясь собраться с мыслями. Приглашение на ужин Мироновым – это провокация или стечение обстоятельств? Я встречаюсь с его сыном, логично пригласить нас обоих, хотя бы для галочки…

Или Миронов преследует какую-то цель? Что, если с ним придет Иванченко? Говорят же, что они практически не расстаются… А если Александра Ильинична вспомнит о нашей встрече в кафе? Впрочем, Миронову она могла о ней рассказать. И если кто-то из его людей следит за мной, он и сам знает. Но не знает Женька, и этот факт может его заинтересовать, он вспомнит мои вопросы, решит, что я задавала их неспроста… черт!

Я стукнула кулаком по дивану. Ладно, я все равно не могу ничего поделать. Хватит накручивать себя, нужно натянуть дежурную улыбку и вести себя как ни в чем ни бывало. За последний год я в этом поднаторела. Возникнут вопросы – будем решать на месте. Может, вечер пройдет спокойно, а мои страхи окажутся преувеличенными.

В какой-то степени так и вышло, хотя начало вечера не порадовало: встреча была в ресторане Петренко, о чем я догадалась по дороге. Женька, увидев, как я нахмурилась, весело хмыкнул. Такое ощущение, что мы вернулись на год назад, и в нем начинает просыпаться придурок с тиранскими замашками, меня раздражавшими, когда мы только познакомились. Я невольно задалась вопросом: так ли уж они меня раздражали?

После истории с Глебом мы с Женькой одно время неплохо ладили, то есть я так считала. Просто мы не сошлись во взглядах на наше с ним существование, и у меня проблем было выше крыши: с одной стороны Марк, с другой истории, в которые я то сама ввязывалась, то оказывалась втянута. Если бы я могла в тот момент отвлечься и переключиться на Женьку… То что? Мы бы оказались вместе раньше? А если бы между нами изначально не было Марка? Черт его знает…