Дюна: Орден сестер Андерсон Кевин

Где коренится наша личность, наше достоинство – в наших семьях или в нас самих?

Преподобная Мать Ракелла Берто-Анирул. Учебник для тренировки сестер ордена

Наставница и защитница принцессы Анны Валя пыталась понять, как расшевелить молодую женщину и сделать более сильной личностью… но у той не было никаких стремлений. Выросшая под постоянной охраной в императорском дворце, Анна была склонна к импульсивным, порой чрезвычайно неразумным, детским решениям. Обучение в школе постепенно должно было помочь ей с этим справиться, Анна вернется на Салусу Секундус изменившейся… и близкой подругой Вали.

Может быть, Анна попросит Валю сопровождать ее в Зимию и даст влиятельную должность при дворе. А Валя оттуда откроет брату двери в политику. Его успех в Лиге ландсраада немало способствовал бы восстановлению благосостояния Харконненов.

Но она хотела не только этого – во всяком случае, в долговременной перспективе. Убийство Вориана Атрейдеса Валя считала более важным, чем пребывание Гриффина в Зимии, поэтому и потребовала, чтобы брат отправился на поиски предателя, низвергнувшего семью Харконнен. Если Гриффин прижжет загноившуюся рану, которая портила жизнь уже не одному поколению Харконненов, их семья наконец избавится от бесчестья, которое терпела восемьдесят лет, от позора, который сковывал их, как ледяной покров Ланкивейла. Для нее месть была важнее богатства, намного важнее.

На своей холодной и голой планете Валя не встречала достойных женихов среди рыбаков или охотников за китовым мехом. Ее прадед Абулурд не оставил потомкам наследства, а отец не был честолюбив и легко смирился с новым убогим положением семьи. Ее мать Соня, простая женщина, никогда не покидала планету, и ее не интересовало, что происходит в империи. Благородной крови в ней не было, и она довольствовалась малым, не ропща против того, что сделали враги с Домом Харконненов.

Валя не могла жить как мать. Покинув Ланкивейл, освободившись от этого жернова, она намеревалась многое сделать для своего рода. Молодой женщине в ее положении школа на Россаке, казалось, предлагала неограниченные возможности – и подтверждением тому стал шанс установить тесные связи с Коррино.

И все же Валю угнетала необходимость подружиться с Анной Коррино. Девушка была милая, правда совершенно не представляла, как живут другие, и иногда Валя начинала терять терпение.

Сейчас она торопливо шла по коридорам, выкликая Анну, но безрезультатно. Эта девушка так непредсказуема! Несколько минут назад, когда в большой столовой пещере закончился завтрак и сестры устремились к выходу, Анна в зеленом платье послушницы ускользнула, смешавшись с толпой женщин. Она считает это игрой? Пробормотав это себе под нос, Валя ощутила тревогу. Если что-нибудь случится с принцессой Коррино, это плохо отразится и на ордене, и на личных планах Вали.

Проходя мимо ниши, Валя увидела, что Анна выглядывает из-за статуи героя джихада и посмеивается в кулак, как ребенок. Обе были одних лет, но рядом с ней Валя казалась зрелой взрослой женщиной.

– Никогда так больше не делай.

Валя взяла ее за руку и дернула сильнее, чем собиралась.

– Я могу о себе позаботиться! – возмутилась Анна.

Валя сдержалась, напоминая себе о статусе этой молодой женщины.

– На Россаке бывает опасно, а у ордена свои правила. Я просто стараюсь тебя защитить.

Сопровождая Анну на урок имперской экономики, Валя не отходила от нее ни на шаг.

В классе она отпустила Анну, принцесса нахмурилась.

– Ты не сядешь рядом со мной?

В комнате было естественное освещение; свет вместе с теплым ветерком и ароматом джунглей проникал сквозь трещины в стенах.

– Это урок для послушниц, а у меня другие дела, – ответила Валя. – После занятий я приду за тобой.

– Ты теперь моя подруга? – спросила Анна. – У меня давно не было подруг.

Услышав это, Валя смягчилась.

– Да, отныне я твоя ближайшая подруга. Поверь мне: когда привыкнешь здесь, не захочешь домой.

Она мягко положила руку на плечо девушке.

– Хирондо заботился обо мне. – Анна, казалось, была удручена. – И моя мачеха Оренна меня любит.

– А теперь у тебя есть я, и мы верим друг другу.

Анна посмотрела на нее.

– Мои братья мне никогда не верили.

– Тогда тебе лучше быть здесь, среди нас.

Несмотря на собственные эмоции и цели, Валя сочувствовала этой неудачнице, пострадавшей из-за своей влюбленности в молодого повара; но Валя понимала, что эта привязанность может в будущем помешать ей.

Она видела, что Анна отчаянно нуждается в друге – и, вне всякого сомнения, уже давно. Валя намеревалась сыграть эту роль, отчасти из жалости, но главным образом по собственным причинам. Она надеялась, что Гриффин тоже выполнит свои обязательства. Он уже должен был отправиться в путь, чтобы покончить с Ворианом Атрейдесом.

Логика и разум обманчивы. Они могут привести человека к утрате души.

Манфорд Торондо. Речь на Салусе Секундус

Хотя батлерианское движение распространилось по всей империи, его центр на Лампадасе выглядел скромно. Манфорд полагал, что господство мыслящих машин должно было научить человечество по крайней мере скромности. Именно ведомые своим высокомерием и честолюбием титаны когда-то и создали сверхмозг.

Сидя в кресле за столом, скрывавшим от посетителей его увечье, он изучал список планет, куда его приверженцы совершили успешные показательные вылазки. Кое-кто из местных руководителей батлерианцев присылал цветные голографические записи, но Манфорд предпочитал информацию из рукописных текстов.

В поисках коротких путей, скорости и упрощений человечество столкнулось с огромными трудностями. Приспособления так удобны и обманчиво полезны! Манфорда постоянно преследовали мрачные слова, которые записал в своем дневнике робот Эразм: «Когда пройдет достаточно времени, они забудут… и снова создадут нас».

Когда доступен механический транспорт, люди жиреют, оттого что ленятся ходить пешком. Машины умеют быстро складывать большие числа, но что произойдет, когда мозг человека атрофируется и не сможет производить расчеты? Доказывая превосходство человека и его потенциал, ментаты из школы Гилберта Альбанса выполняют все функции компьютеров, и они гораздо более достойны доверия, чем читающие машины.

Хотя Манфорду очень хотелось спокойно провести время с Анари, наблюдая за сбором урожая и сменой времен года на Лампадасе, он знал, что ни он, ни его любимая наставница Серена Батлер не созданы для нормальной жизни. Она пережила страшную эпидемию Омниуса, от которой умерла вся ее семья. С тех пор у нее остался незаживающий шрам, и всей своей жизнью Серена доказывала, что человечество должно покончить со своей зависимостью от машин. Следуя ее героическому примеру, Манфорд прошел через такое же испытание. Он тоже искалечен, хотя и иначе, и тоже одержим. Скоро он снова отправится в путь. Всегда найдутся планеты, где он нужен.

В кабинет вошла Анари Айдахо в своем безупречном черно-сером мундире. Коротко подстриженная, с чистым красивым лицом грубоватой лепки, всем своим видом она выражала преданность, неизменную, как татуировка.

– Двое представителей другой планеты просят о встрече. – Чуть опущенные губы свидетельствовали о неодобрении. – Они принесли… оборудование.

Манфорд отложил документы.

– Кто такие? И что за оборудование?

– Они прилетели с планеты Зенит, какие-то ученые. Один из них держится как важная особа.

Манфорду стало любопытно. Услышанные имена ни о чем ему не говорили, и он поинтересовался:

– А что здесь нужно ученым?

– Допросить? – с надеждой спросила Анари.

Манфорд знал, что, если попросит, она не моргнув сломает им шеи. Он не знал, как мог бы без нее обойтись.

– Впусти их. Я сам поговорю с учеными. И сообщу, если чего-то захочу.

В кабинет вошли два невысоких человека, буксируя ящик размером с небольшой гроб. Он плыл на портативных генераторах силового поля, а на крышке его диагностической панели мигали разноцветные огоньки.

Меньший из прибывших, с короткими волосами и длинным узким лицом, принадлежал к скомпрометировавшей себя расе тлейлаксов; он явно был подчиненным. После страшного скандала во время джихада Серены Батлер, когда были уничтожены фермы органов тлейлаксов, большинство людей враждебно относились к представителям этой расы, но тлейлаксы вели себя покорно и как будто привели в порядок свою экономику. В последующие десятилетия батлерианцы ревностно следили за главными планетами тлейлаксов и контролировали все проводимые там исследования. Многие проекты, к ужасу мастеров тлейлаксов, были закрыты. Но они оставались послушными, не возражали, и Манфорд не ожидал от них неприятностей.

Второй человек, очевидно, главный, принадлежал к другой расе. У него были каштановые волосы, скошенный подбородок, а в манере держаться – дотошность, делавшая его похожим скорее на бухгалтера, чем на исследователя. Он вдруг выступил вперед, демонстрируя ученые манеры и как бы примирительное отношение.

– Спасибо, что приняли нас сразу, вождь Торондо. Я Птолемей, независимый ученый и представитель Зенита в ландсрааде. А это мой добрый друг и помощник в исследованиях доктор Эльчан.

Манфорд сохранял холодное выражение.

– Что же привело вас на Лампадас? Мало кто из так называемых ученых присоединяется к нашему движению за сохранение души человечества. – Он принужденно улыбнулся. – Но я оптимист.

Птолемей помигал совиными глазами и некоторое время собирался с духом.

– Это одна из причин, по которым мы пришли. Вы, возможно, слышали о моей планете Зенит, где ведется много исследовательских проектов во благо человечества – медицинские исследования, развитие сельского хозяйства, автоматическое строительство домов для бедных на примитивных планетах. Как официальный представитель Зенита, я слышал вашу речь в Зале ландсраада и решил лично встретиться с вами.

– Да, теперь я вас вспомнил. Вы говорили для протокола.

Тогда выступление этого человека показалось неубедительным, не произвело впечатления – как будто судьбу человечества можно решить в одном ученом споре!

Птолемей улыбнулся.

– Должен признаться, что, хотя я не согласен с вашими доводами, но уважаю ваши убеждения и страсть. Когда у человека твердые убеждения, он должен их выразить – именно это делает людей великими. Можем мы с этим согласиться? Принять нечто общее?

– Только для начала.

Манфорд гадал, что нужно этому человеку.

– Я хочу верить, что мы можем говорить, как разумные люди. Ваша впечатляющая речь дала немало пищи для размышлений.

– Хорошо. – Манфорд сложил руки перед собой. – Люди думают. Машины нет. Мозг человека свят.

– Мозг человека свят, – повторила Анари.

– Наши взгляды разошлись настолько, что мы перестали слышать друг друга, вождь Торондо. Что если мы с вами начнем откровенное обсуждение разногласий? Человечество станет гораздо сильнее и счастливей, если мы с вами сумеем найти компромисс. Мы не должны враждовать.

Улыбка Птолемея была полна наивной надежды. Манфорд хранил невозмутимость.

– Когда необходимо определиться, на компромисс не идут. Это моя вера и мои принципы.

Ученый нервно рассмеялся.

– О, я ни о чем подобном не прошу! Пожалуйста, выслушайте меня. Мы все знаем, что техникой можно злоупотреблять, но по своей природе она не может быть злом. Некоторые наши ранние эксперименты касались создания тканей, в основе которых – полимеры, способные срастаться с плотью обожженных, – это работа доктора Эльчана. Врачи Сукк уже широко используют такую ткань. Но мы пошли гораздо дальше. Мы с моим сотрудником принесли вам дар, созданный в нашей лаборатории на Зените. – Птолемей указал на ящик, который покачивался в силовом поле, как гребная шлюпка на озере. – Вы найдете его весьма полезным.

Молчаливый напарник-тлейлакс не казался таким оптимистом; на самом деле Манфорд ощущал исходящий от него сильный страх, словно тот шел по канату над пропастью. Птолемей, однако, вел себя как ласковый щенок и одобрительно улыбался своему другу. Открыв ящик, тлейлакс достал из него нечто телесного цвета – ампутированную ногу!

Анари схватилась за меч. Эльчан выпалил:

– Нет, это не фокус! Пожалуйста, посмотрите.

Птолемей бросил на него удивленный взгляд.

Нет, решил Манфорд, присмотревшись внимательнее, это протез, обтянутый очень похожим на настоящую кожу полимером.

Птолемей с нескрываемой гордостью продолжал:

– На Зените есть отдельная независимая лаборатория, создающая искусственные жизнеспособные протезы, которые соединяются непосредственно с нервными окончаниями. Раньше многие жертвы джихада вынуждены были жить без ампутированных конечностей. Раньше, до неприятностей с фабриками органов… – он взглянул на доктора Эльчана и опять посмотрел на Манфорда, – лаборатории тлейлаксов поставляли выращенные в баках глаза или внутренние органы, но эту работу забросили почти сто лет назад. Теперь мы создали новую бионическую систему, которая при правильном присоединении и настройке способна подчиняться импульсам вашего мозга. Аналог мышц состоит из полимерной ткани, а нервами служат тонкие проволочки.

Он взял у партнера искусственную конечность и держал ее как опору, кончиками пальцев касаясь ткани.

– Вот наш дар, вождь Торондо, оливковая ветвь, которая покажет вам, какие преимущества дает правильно примененная технология. Благодаря ей вы снова сможете ходить! Мы с доктором Эльчаном можем вернуть вам ноги, чтобы показать, что наука способна приносить благо человечеству и облегчать страдания великого множества людей.

Манфорд не соблазнился этим предложением.

– Кимеки использовали этот же принцип, чтобы их мозг руководил механическими телами. Тело человека не машина.

Птолемей взглянул на него озадаченно.

– Конечно, машина – биологическая машина. Скелет – структурная основа, мышцы подобны кабелям и шкивам, кровеносные сосуды – переносящие жидкость проводники, нервные окончания подобны сенсорам, сердце – двигатель, а мозг – центр памяти…

– То, что вы говорите, глубоко оскорбительно.

Ученого, казалось, разочаровало равнодушие Манфорда, но он с упрямой решимостью продолжал:

– Пожалуйста, выслушайте. Взгляните на моего друга и коллегу. – Он повернулся к напарнику-тлейлаксу, хотя тот вовсе не хотел такого внимания. – Доктор Эльчан в серьезном несчастном случае потерял левую руку, и мы заменили ее протезом. Сомневаюсь, что вы это заметили.

Второй посетитель поднял руку, пошевелил пальцами и настоящей рукой задрал серый рукав, показав искусственную кожу левой руки. Манфорда передернуло от омерзения. У Анари Айдахо, стоявшей в дверях, протез тоже вызвал отвращение.

Продолжая говорить, словно проводил презентацию, Птолемей извлек из ящика-гроба второй протез.

– Мы подсоединим их к вашему телу, и вы снова станете здоровым человеком.

Он не сознавал, что затронул запретную тему.

Борясь с эмоциями, Манфорд поднял подбородок и посмотрел на Анари.

– Ты знаешь, что нужно делать, мастер меча.

Стремительно, как распрямившаяся пружина, она пришла в движение: выхватила меч и отбросила ученых в сторону. Птолемей уронил искусственную ногу на стол Манфорда, и Анари опустила на нее меч, как дровосек опускает топор. Брызнули смазка и внутренние жидкости, залив бумаги, но Манфорд и глазом не моргнул. Птолемей и Эльчан в отчаянии закричали. Анари ударила трижды, прежде чем первая конечность была безвозвратно испорчена, потом столь же быстро расправилась со второй.

– Мозг человека свят, – сказала она.

Доктор Эльчан в слезах прижал к груди левую руку, опасаясь, что мастер меча отрубит ее.

Безжизненно, словно его только что предали, Птолемей в ужасе спросил:

– Зачем вы это сделали? Эти ноги были нашим подарком.

Манфорд почти пожалел его. Ведь тот искренне заблуждался.

– Машинные технологии – соблазн. Это скользкая дорожка, – сказал Манфорд. – Если я позволю одно, где я проведу границу? Я не хочу отпирать эту дверь.

– Но вы все равно регулярно пользуетесь машинами, сэр. Ваша логика прихотлива.

Невероятно – это человек все еще пытался его переубедить! Манфорда по-своему восхищала преданность Птолемея его убеждениям, пусть и ошибочным.

– Моя вера абсолютно понятна.

Доктор Эльчан в ужасе дрожал, но Птолемей отстаивал свои принципы.

– Пожалуйста, должно же быть что-то! Если не хотите, чтобы мы дали вам искусственные ноги, позвольте соорудить простую платформу с генераторами силового поля для передвижения.

– Нет. Платформа на силовом поле – все равно техника, первый шаг на пути к разрушениям, и я этого не допущу. Ваши соблазны на меня не действуют.

Птолемей показал на обнаженный меч, который держала Анари.

– Техника создала этот меч. Техника движет корабли, на которых вы летаете с планеты на планету. Вы используете ее, только когда она служит вашим потребностям?

Манфорд пожал плечами, не желая признавать этот довод.

– Я не совершенен и приношу некоторые жертвы во имя общего блага. В империи тысячи планет, и все они должны услышать меня. Я не могу просто кричать в пространство. Это необходимый компромисс. Мне приходится использовать некоторые формы технологий ради высшего блага.

– Это лукавство, – сказал Птолемей.

– Вера способна проникать сквозь лукавство, а наука нет. – Манфред посмотрел на разрубленные протезы. – Но, когда речь заходит о моем теле, я провожу черту. Священное тело человека создано по божьему подобию, и единственная помощь, которую я принимаю, это помощь другого человека. Бесчисленные добровольцы готовы носить меня в паланкине, когда нужно. Анари, – он показал на мастера меча, – носит меня на плечах, когда это необходимо.

Птолемей поморщился, словно Манфорд говорил с ним на непонятном языке.

– Значит, вы готовы угнетать человека, только бы не применять простые механизмы? Разве вы не понимаете, как унизительно использовать человека в качестве вьючного животного?

Лицо Анари гневно вспыхнуло.

– Я почитаю это за честь!

Она подняла меч и шагнула к ученым, но Манфорд запретил их трогать.

– Необходимости в насилии нет, моя верная спутница. Эти заблудшие души пришли со своей точкой зрения, и я согласился их выслушать.

Анари будто про себя сказала:

– Я не раба. Я служу тебе добровольно.

Манфорд обратился к ученым:

– Вы меня не убедили. Я уважаю вашу преданность вашим взглядам, доктор Птолемей, но если бы вы могли увидеть свет! Ваш приезд – напрасная трата времени. Наша встреча окончена. Можете оставить этот хлам, ваши протезы, здесь. Мы позаботимся, чтобы это было полностью уничтожено.

Выходя, Птолемей оглянулся с нескрываемым разочарованием: его ужасал вид изуродованных протезов. Выглядел он смущенным и растерянным, не в состоянии понять человека с иными убеждениями.

Манфорду было жаль и его, и того, что случится позже.

Будь осторожен со знаниями, которых ищешь, и с ценой, которую придется заплатить за них.

Аксиома ордена сестер

Когда Джозеф Венпорт вернулся с Денали, в штаб-квартире в Колхаре его ждал неприятный сюрприз, гораздо более серьезный, чем обычные административные проблемы, которые ему приходилось решать.

Его встретила жена в сопровождении начальника охраны Экбира. Поначалу Сиоба ничего не сказала, но он видел, что она очень озабочена. Она предоставила право доложить Экбиру.

– Шпион, сэр.

Джозеф внутренне замер от нарастающего гнева, хотя внешне ничем себя не выдал. Сообщение казалось совершенно нелепым, но не удивило. Со своим космическим флотом, всепланетной банковской системой и обширными торговыми операциями «Венпорт холдингз» была слишком влиятельна и сильна, чтобы не привлекать враждебного внимания.

– Мы обезвредили его, – сказала Сиоба. – Ограничили поступление информации. Я представляю, как поступать со шпионами, но решила вначале посоветоваться с тобой.

– Где вы его обнаружили? – спросил Джозеф.

Экбир собрался с духом, но встретил взгляд директора.

– На полях навигаторов, сэр. Этот человек выдавал себя за одного из наших техников. У него были подлинные форма, идентификационный значок, коды доступа.

– Где он их раздобыл? – спросил Джозеф.

Экбир медленно кивнул.

– Мы уже работаем над этим, сэр.

Джозеф свел густые брови.

– Весь технический персонал «Венхолдз» тщательно проверяется и получает специальную психологическую подготовку. Это сплоченная команда. Как он смог к ним проникнуть?

Сиоба кивнула.

– Именно на этом его и поймали. Хотя его документы казались безупречными, наши люди почувствовали – что-то не так. О нем доложили меньше чем через час.

Лицо Джозефа смягчилось: он представил себе заросшее травой поле, уставленное баками, в каждом из которых плавает в мутагенной концентрации газообразного меланжа зародыш навигатора.

– Полагаю, он понял, чем мы здесь занимаемся?

– Да, сэр.

Экбир не мог этого отрицать.

Джозеф знал, что рано или поздно тайна выйдет наружу. Норма Ценва первой испытала на себе последствия длительного погружения в газообразную пряность, но мозг его прабабушки изначально был особым. А любой другой кандидат способен выжить при таком погружении только после длительной подготовки. И процент неудач по-прежнему оставался довольно великим.

– Он мало что рассказал. Впрочем, мы только начинаем допрос, – сказала Сиоба. – Я сама слежу за ним, а работу мы поручили «Скальпелю».

– Хорошо. – Особо подготовленные в отделе «Скальпель» школы Сукк мастера дознания умели причинять длительную боль без внешних повреждений. Джозеф посмотрел на жену, восхищаясь белой кожей и нежной кукольной красотой; происхождение Сиобы от колдуньи было заметно, но, к сожалению, она не обладала телепатическими способностями. – Я бы хотел, чтобы ты просто вошла в его мозг и удалила содержимое.

Она короткими возбуждающимими прикосновениями погладила его по руке.