В паутине чужих заклинаний Вонсович Бронислава

© Б. Вонсович, 2019

Глава 1

– Не может быть, чтобы дипломированный маг не нашел никакой работы! – горячилась Эмма. – Это с твоим-то дипломом! Да любое алхимическое предприятие должно быть счастливо, что ты к ним захотела устроиться!

– Может, – устало повторила я, в какой раз – уже и не помнила. – Магическое сообщество очень зло на инору Вернер, а я ее ученица…

– А поскольку на твоей наставнице отыграться не могут, отыгрываются на тебе, – расстроенно продолжила подруга.

С этим не поспоришь. Инора Вернер на следующий день после того, как я защитила диплом, взлетела на воздух вместе со своим домом. Хорошо еще, что охранные плетения на ограде были столь сильны, что не пропустили магический всплеск наружу, а то бы пострадали близлежащие дома, да и не только они, но и весь район – очень уж мощный взрыв случился. От самого жилища остались жалкие обугленные останки, совсем непохожие на веселые желтые кирпичики, из которых был сложен дом. О прекрасном саде, тщательно лелеемом наставницей, не напоминало вообще ничего. Вряд ли жирные хлопья сажи, перекатывающиеся за забором, можно было принять за розовые лепестки. Сыскари, поначалу уверенные в несчастном случае, лениво снимали замеры, но быстро выяснили, что не все так просто. Следователь, меня допрашивающий, напирал не на нарушение правил безопасности при алхимических опытах (которыми, к слову, моя наставница дома никогда не занималась), а на использование запрещенных методик. Когда меня спросили в первый раз, я удивилась, была уверена, что неправильно поняла вопрос. Смерть наставницы оказалась для меня огромным ударом, поэтому я воспринимала все с некоторым опозданием и не всегда правильно. Но вопросы множились, и не осталось ни малейшего сомнения – речь шла об одном из тех заклинаний, что были запрещены сразу после окончания Магических Войн. Даже за распространение любого из них полагалось серьезное наказание, а уж за использование – смертная казнь. Я ничего подобного не знала и знать не могла, поэтому с легкостью согласилась на ментальное сканирование, не такую уж безвредную проверку, после которой меня подташнивало, а голова болела несколько дней. Но это не успокоило Сыск. В моей квартире, не так давно снятой и даже еще не обжитой как следует, устроили обыск, последствия которого мне пришлось разгребать целых два дня. Пожалуй, после столь грандиозной уборки комната стала даже уютнее, но теперь это было совсем неважно. Я с грустью посмотрела на легкие веселые шторы, чуть колыхавшиеся от гулявшего по комнате сквозняка, и сказала:

– Эмми, думаю, в столице я ничего не найду. Слухи здесь распространяются очень быстро. В Гаэрре никто меня не возьмет на работу даже с моим Золотым дипломом. Попытаю счастья в провинции.

– Линди, а ты уверена, что дело в слухах? – нерешительно сказала подруга. – Вдруг тебя занесли в Список?

Список был одной из тех страшилок, которые ходили в нашем магическом кругу. Поговаривали, что те, кто в него попал, никогда не найдут работу ни в государственных, ни в частных конторах – никто не станет иметь с ними дела. Для меня этот Список всегда стоял в одном ряду с байками про Черного Алхимика, который предлагает продать душу за новый рецепт. Не так уж часто появлялись новые рецепты, а уж если появлялись, были они такими, что за душу должны давать не меньше десятка. Но такими партиями никто рецепты не придумывал, так что я пребывала в уверенности, что души наших алхимиков в полной безопасности.

– Эмми, тебе год до диплома, а ты продолжаешь верить во всякие глупости, – ответила я. – Про такое нам бы наверняка рассказали после окончания академии. Сразу после того, как мы дали клятву верности Короне.

Подруга клятву верности пока не давала, поэтому мои слова ее не убедили. Мало ли, вдруг я как раз и отрицаю, потому что дала ту самую клятву, а теперь не могу рассказать даже самой близкой подруге. Да и не так легко переубеждалась Эмми.

– А вдруг это такое тайное…

– Такое тайное, что о нем знают все? – чуть насмешливо сказала я. – Все знают о Списке, но никто его не видел.

– Может, о нем только работодателям сообщают, – возразила она. – Линди, сама говоришь, тебя даже Сноу не взял, а уж он ни к каким слухам прислушиваться не станет.

Да, Сноу был не из тех, кто пугается пустых слухов. Он присылал мне приглашение на работу. Приглашение, о котором благополучно забыл, когда я пришла к нему сама. Все возможные вакансии у него были надежно и надолго заняты.

– И все же я попытаюсь в другом городе, – уже с меньшей уверенностью сказала я.

– А Штефан? Штефан что говорит?

– Ничего не говорит. Я не видела его последнюю неделю.

Вопрос этот оказался для меня чрезвычайно болезненным. Штефан был тем, ради кого я и наводила красоту в этой квартире – хотела поразить своего мужчину умением создавать уют. Теперь мои мечты становились все более смутными и неопределенными. Виделись мы нечасто. Его тоже постоянно таскали на допросы, хоть с инорой Вернер он не общался, а только встречался со мной. Но после гибели наставницы его приходы становились все реже, пока совсем не сошли на нет. Может, Эмми не так уж и не права по поводу Списка? Если таковой есть, Штефан с ним точно ознакомился – как-никак в магистрате работает, штатным магом. И тогда его нежелание встречаться со мной совершенно понятно – маг на государственной службе не должен иметь порочащих его репутацию связей. Ему пришлось делать выбор между мной и своей службой, с хорошей зарплатой и не менее хорошими перспективами. Выбор оказался не в мою пользу. Я вздохнула. Я совсем не была уверена, что мой отъезд его расстроит и Штефан предложит переждать жизненные невзгоды, несомненно, временные, за его широкими мужскими плечами. Если он даже не посчитал мне нужным сообщить, что я попала в этот самый Список, который уже не казался мне несуществующим. Признаюсь, Эмми удалось поколебать мою уверенность.

– Мне он сразу не понравился, – категорично заявила подруга. – Как только я его увидела.

Это было совсем не так, о чем я ей и напомнила:

– Как только ты его увидела, сказала: «Ой, какой потрясающий представитель мужского пола».

– Ничего я такого не говорила!

Она возмущенно на меня уставилась и даже кулачком по столу пристукнула. Но кулачок у нее был маленький и совсем не страшный. Пригрозить ей мне было нечем – запрещенными заклинаниями она не бросалась направо-налево, да и незапрещенными – тоже. Эмми была, как и я, алхимиком, правда, не столь успешным. Но учиться ей было еще целый год, так что все еще могло поменяться.

– Я просто перевела на человеческий язык те невнятные междометия, которые тогда из тебя вылетели, – уточнила я.

Эмма недовольно фыркнула, но решила не обижаться, а продолжить развивать свою мысль, в полной уверенности, что я с ней соглашусь рано или поздно.

– Так я не про внешность, – отмахнулась она. – Внешность у него действительно такая… нельзя сказать, что красивая, но…

Тут она замолчала, пытаясь подобрать нужное определение. Но слово, пусть и не магическая формула, все равно ускользало от подруги, никак не давая себя поймать. Это обычно выводило Эмми из себя, и она начинала злиться. Не был исключением и этот разговор. Эмми начала раздраженно постукивать по столу, и я пришла ей на помощь.

– Породистая… – напомнила я. – Ты говорила, что он похож на представителя старинного аристократического семейства.

Узкое вытянутое лицо. Выразительный хрящеватый нос. Хорошо очерченные тонкие губы. И повадки… Повадки человека, получившего хорошее воспитание. Он был так внимателен, так вежлив, так настойчив, что я не сразу, но все же поддалась его обаянию. Мои сокурсники перед ним просто блекли. Встречались мы почти с самого начала последнего моего учебного года в академии и до гибели моей наставницы.

– Да Богиня с ней, с его внешностью, – невозмутимо сказала Эмма. – У любого жулика внешность должна быть располагающая, и Штефан – не исключение.

Хоть было мне сейчас не до смеха, я все же расхохоталась. Как быстро она отнесла его к жуликам! А не так давно пела ему дифирамбы и твердила, что я вытащила счастливый билет. Тогда все так и выглядело. Но теперь это счастливое прошлое казалось столь же нереальным, как и мое счастливое будущее. Как сон, что прошел и даже воспоминаний поутру не оставил.

– Эмми, жулика в магистрат бы не взяли или за столько лет уже выгнали, – посчитала я нужным вступиться за Штефана.

– Может, и не жулик. Но почему тогда его здесь нет? Он знает, что тебе сейчас плохо! И еще как плохо. Тебя постоянно допрашивают, даже менталиста привлекали!

Последнее ее особенно возмущало. Она была убеждена, что мне все должны верить безо всяких доказательств, как инорите, ничем не запятнавшей себя за все время жизни в Гаэрре. А в Сыске ко мне отнеслись как к закоренелой преступнице. Эмми прекрасно знала, что Штефану досталось не меньше, но ее это не волновало. Штефан же не был ее подругой, самой близкой и почти единственной.

– Ему тоже плохо, – напомнила я. – Его тоже таскают на допросы. И кроме этого, на работе у него наверняка проблемы.

Мне самой эти причины не казались столь уж убедительными – если бы я любила человека, то не стала бы его избегать из-за возможных проблем на работе. С другой стороны, после всех этих бесконечных допросов мне иной раз и самой не хотелось никого видеть. Ни Штефана, ни Эмми, хотя оба они были для меня самыми близкими людьми. После отца, конечно. Но с ним мы поругались после моего решения поступить в Академию, чему моя мачеха была только рада – я всегда казалась ей помехой на пути к собственному семейному счастью, никому не нужным напоминанием о прошлом ее любимого мужа. Да, отца она любила, за что я многое готова была ей простить…

– Это да, – вздохнула Эмми, – как же вам эта Вернер подгадила своей смертью!

– Эмми! Нельзя так говорить!

– Именно подгадила. Зачем брать учеников, если занимаешься всякими незаконными штучками? Чтобы отвести от себя подозрение, зачем еще? – Эмми недовольно засопела. – Прекрасно же понимала, что с тобой будет, если все выплывет наружу. Конечно, она надеялась, что все останется в тайне, но не повезло – что-то пошло наперекосяк и – бабах! – Эмми всплеснула руками, показывая размер взрыва. – И я бы сказала, что так ей и надо, если бы это не касалось лично тебя.

Мне было больно вспоминать о смерти иноры Вернер, до сих пор больно. А уж слышать про нее гадости, да еще от собственной подруги, ужасно неприятно. Умом я понимала, что Эмми права, но душой принимать такую правду не хотела, тем более что инору Вернер с плохой стороны я никогда не знала.

– Она была очень хорошей наставницей, – заметила я. – Вряд ли я смогла бы получить столько знаний и навыков от кого другого.

– И что ты теперь с этим полученным будешь делать? – мрачно сказала подруга.

– Применять на практике. По всему выходит – где-нибудь подальше от столицы.

– Все-таки уезжаешь, – расстроилась она. – А я так надеялась…

Да, ей меня не удалось убедить. У меня есть диплом, а значит, должна быть работа. Неужели алхимик моего уровня нигде не нужен? Пусть не в самой Гаэрре, но есть же крупные производства и в других городах. В Корнине их наверняка даже больше. Перечень потенциальных рабочих мест у меня был – нам выдавали в середине курса, чтобы было время подумать и определиться с решением. Я его как получила, засунула в алхимический справочник и даже не открывала, уверенная, что никогда не понадобится. И вот теперь понадобился. Я достала эти несколько листков и внимательно изучила. Даже если отбросить гаэррские предприятия, все равно оставалось еще много. Ездить по разным городам глупо, поэтому я просто разослала письма с предложением своих услуг, уверенная, что кто-нибудь да откликнется. А если несколько – будет из чего выбирать. Ответа не получила ни от кого. Через месяц окончательно стало понятно – по специальности меня не возьмут, пока не будет доказана моя непричастность к делам иноры Вернер. Но как это сделать, если я даже не уверена, что она чем-то таким занималась?

Квартира была оплачена на год вперед. Тогда я согласилась лишь потому, что была предложена хорошая скидка, хотя сумма была весьма приличной. Теперь же даже порадовалась, что квартирная хозяйка, которая на это время уезжала в Лорию, выдвинула такое условие. Пусть на это и ушли почти все сбережения с мелких студенческих подработок, но жизнь на улице в ближайшем будущем мне не грозила. Не так давно я не считала нужным экономить, ведь впереди меня ждало хорошо оплачиваемая работа. Выпускников с Золотым дипломом расхватывали еще до того, как они эти дипломы получали. У меня тоже были выгодные предложения. Были. Но дипломированный алхимик внезапно оказался никому не нужен. Можно было вернуться к отцу, но это я приберегала на самый последний случай. Он только уверится, что был прав, не желая отпускать меня на учебу. А мачеха настолько не обрадуется, что непременно постарается меня сплавить как можно быстрее. Нет уж, пять лет назад я решила, что моя жизнь будет зависеть только от меня, так что негоже из-за временных трудностей все бросать и нестись под папину защиту.

В том, что они – временные, я была совершенно уверена.

Глава 2

Денег у меня было немного, да и те, что были, стремительно подходили к концу. По специальности я не могла найти даже мелких разовых подработок – те иноры, что с удовольствием принимали мои алхимические поделки, когда я была студенткой, сейчас отводили глаза в сторону и мямлили, что у них для меня ничего нет. Будущее, казавшееся ясным и безмятежным, внезапно стало вызывать все большее беспокойство. И последний гвоздь в крышку гроба моих надежд вбила Эмми, сама того не желая. Она влетела ко мне, кипя от злости, и с порога начала возмущаться:

– Знаешь, кого я сейчас видела? Штефана! Штефана с вульгарной рыжей девицей! Я его сразу приперла вопросом, как ему не стыдно. А он мне в ответ, что вы с ним уже давно расстались, поэтому мои претензии ему непонятны. Представляешь?

Чего-то такого я и сама ожидала, слишком давно Штефан меня не навещал, но все же услышать это было очень неприятно. Действительно, если инор перестал приходить, истолковать это иначе, чем «расстались», нельзя. Но до этой минуты я надеялась, что он разберется со своими проблемами и придет. Что ж. Или не разобрался. Или посчитал, что ему достаточно своих проблем, а чужие разгребать – непосильная тяжесть.

– Чего ты молчишь? – продолжала возмущаться Эмми. – Скажи же что-нибудь!

– Что я могу сказать? – Я попыталась беззаботно улыбнуться. – Только подтвердить, что у нас все кончено.

Эмми плюхнулась на стул, даже не потрудившись переложить с него мое платье, в котором я сегодня ходила на собеседование в надежде, что за прошедшее время что-то поменялось. Но в обоих местах мне все так же вежливо отказали, даже не потрудившись объяснить причину. Нужно было искать другие способы выживания, а для этого мне жизненно необходимо приличное платье для собеседований. Я попыталась его вытащить из-под подруги, пока оно совсем не потеряло нормальный вид, но Эмми и не подумала сдвинуться. Ее волновало совсем другое.

– Но как же так? – негодовала она. – Бросить тебя в такой момент, когда у тебя все так плохо!

– А что, если у меня все плохо, так и тащить до конца жизни? Нет, ушел – и хорошо.

Я действительно так думала. Встречаться из чувства долга, если любовь прошла, – нет, мне милостыни не нужно. Я не буду униженно бегать и выпрашивать подачки. Пусть встречается с кем хочет, в моей жизни его больше нет и не будет. Да, именно так! Неожиданно эта мысль наполнила меня предвкушением чего-то нового. И не просто нового, а хорошего, что должно случиться совсем скоро. Плохие полосы в жизни имеют свойство заканчиваться, а моя уже слишком затянулась, пора бы чему-то и поменяться. Подруга расстроенно вздохнула. Наверняка ей было что еще сказать про Штефана, но она оставила все это при себе, не желая мне портить настроение еще больше. И пусть сейчас любые россказни про Штефана никак не повлияли бы на мое состояние, я все же была ей благодарна.

– Что делать-то собираешься?

Вариантов у меня не было. Ни еду, ни деньги добывать из воздуха я не могу. Ходили слухи, что маги прошлого владели таким умением, странно только, что все они унесли такое полезное знание с собой в могилу.

– Искать работу, – ответила я. – По магической части меня не возьмут, значит, надо что-то другое.

– Что другое? – изумилась она. – Что ты можешь, кроме магии? Полы мыть? Не пойдешь же ты в горничные?

– Не пойду, – согласилась я. – Но вдруг удастся пристроиться гувернанткой?

– Список, – мрачно напомнила она. – Сразу возникнет вопрос, почему после Академии ты хочешь работать где попало. Ты прости, конечно, но при малейшем подозрении во владении запрещенной магией тебя близко не подпустят к детям.

– Но я-то ее не знаю, – растерялась я.

– И кто знает, что ты знаешь, а чего не знаешь?

– Я проходила ментальное сканирование.

Эмми выразительно хмыкнула, это лучше всяких слов сказало, что эта процедура мне никак не помогла в поисках работы. Я задумалась. А ведь она права! Вряд ли мне удастся найти место гувернантки или компаньонки. Я бы тоже не стала брать в семью лицо с подмоченной репутацией. Лицо, подозреваемое во владении запретной магией. Это я знаю, что ни при чем, а откуда это знать человеку, который видит меня впервые в жизни? Я бросила тоскливый взгляд на кипу газет, которую только купила и еще не успела просмотреть объявления. Получается, купила зря? Лишь напрасно потратила часть столь необходимых мне денег? Что же мне теперь делать? Подруга перехватила мой взгляд и заинтересованно придвинула стопку к себе.

– «Гармский вестник». Зачем он тебе?

– Хотела посмотреть предлагаемую работу. Но теперь поняла, что это бессмысленно, – пояснила я.

– Почему? – оживилась она. – Гувернанткой тебя не возьмут, но можно же подобрать что-то другое. Вот, смотри. «Пожилой леди требуется компаньонка. Проживание на полном пансионе в загородном поместье…» Самое то, чтобы переждать немного. И оплата очень даже неплохая. Да у нас многие после академии меньше получают. Это просто замечательный вариант. Что думаешь?

Я подумала, что пожилая леди – та еще штучка, если ее компаньонке предлагают столько денег, сколько дают не всякому квалифицированному алхимику при работе по специальности. Если бы просто требовался присмотр, то при полном пансионе зарплата предлагалась бы наверняка мизерная, в полном соответствии с обязанностями. Но мои размышления важности для Эмми не представляли, поэтому я просто ответила:

– Не возьмут по той же причине, что и гувернанткой.

– В самом деле. – Но Эмми и не подумала расстраиваться и продолжила бегать глазами по газетным строчкам. – «Лорду Н. требуется секретарь. Возраст и пол значения не имеют. Главное – аккуратность, разборчивый почерк и трудолюбие». А? – Она вопросительно на меня посмотрела. – По всем трем пунктам ты подходишь. Почерк вообще такой, что хоть сейчас каллиграфию иди преподавать.

– Он замминистра, – напомнила я.

К таким, как он, меня и близко не подпустят, отсеют еще на подходе. Вдруг я на него чем запретным подействую и Гарм пострадает? Сомнительно, чтобы меня взяли секретарем даже не к столь важной особе. Кому нужна подозрительная инорита под боком? Я поняла, что работы мне не найти, и окончательно упала духом.

– Это да, – поняла мою недомолвку подруга. – Еще и старик совсем. Нет, нам нужен кто-то помоложе, без провалов в памяти и невнятных требований.

– Какая разница, кто работодатель? – усмехнулась я, но совсем невесело. – Лишь бы наконец появился.

Как же хорошо было во время учебы – не нужно заботиться ни о жилье, ни о еде, выплачивали пусть небольшую, но регулярную стипендию. И подработки на старших курсах позволили завести счет в Банке. Счет, от которого уже ничего не осталось. Может, нужно было воспользоваться предложением и пойти в аспирантуру? Возможно, еще не поздно? Лорд Гракх не из тех, кто будет выслушивать чужие указания. Но не будет ли у академии из-за меня проблем? Нет, надо все же найти работу, а не укрываться за чужими спинами, обладатели которых могут пострадать. Я опять сделала попытку вытянуть из-под подруги свое представительское платье, но не преуспела – Эмми устроилась удобно и не желала расставиться с мягкой подстилкой.

– Появится! – Она бодро просматривала по диагонали уже третью газету. – Так, опять гувернантка… Сколько же их требуется в Гарме? Где только детей для всех берут? Это же вся газета забита сообщениями о поисках гувернанток, а нанимают же не на месяц, а на сколько-то лет…

Она недоумевающе на меня посмотрела. Но мне было, что ей сказать – я прекрасно помнила сводных сестричек, чьи проделки мне до сих пор иногда снятся в ночных кошмарах.

– Возможно, там никто долго не задерживается? – предположила я. – Не всякий сможет работать с избалованными детьми.

– Оу, не подумала, что у гувернанток столько проблем, – задумчиво сказала Эмми и неожиданно продолжила: – Тогда я не права. В гувернантки тебя непременно возьмут. Один только намек на владение запрещенной магией – и все дети станут необычайно послушными.

Пугалом работать мне не хотелось, поэтому я тут же возразила:

– Я не знаю ни одного запрещенного заклинания.

– Да, дети это быстро поймут, – легко согласилась Эмми. – Нет, все же работа гувернантки тебе не подойдет. Так… Сиделка? – Она вопросительно на меня посмотрела.

– Нужно знать хоть основы целительской магии, – напомнила я.

– Думаешь? – Она уткнулась в объявление в надежде найти там развернутое описание обязанностей. – Возможно, просто подать зелье вовремя, книжку почитать больному…

– А также принести судно…

– Может, там не совсем лежачий?

– Зачем ему тогда сиделка?

Препиралась я с ней без особого азарта, так как была уверена, что на эту работу меня также не примут. Если семья в состоянии нанять сиделку, то абы кого брать не будут. Да и не лежала у меня душа к такой работе, не чувствовала я всеобъемлющей любви к ближнему, столь необходимой для этого. Но что же мне теперь делать? Эмми дернула меня за рукав, и я обнаружила, что уже некоторое время стою, погруженная в свои мысли, и даже не слушаю, что она мне говорит.

– Линди, все будет хорошо, вот увидишь, – уверенно сказала она.

– Конечно. – Я постаралась улыбнуться как можно беззаботнее. – Все будет хорошо.

А если все будет плохо, тогда всегда можно вернуться к отцу. И все будет еще хуже.

– Вот, смотри, – деловито сказала Эмми. – «Магу для особых поручений требуется секретарь». Что думаешь?

– Ничего, – вяло ответила я. – Из объявления даже непонятно, «для особых поручений» относится к «магу» или он ищет для этого секретаря.

– Сходишь и узнаешь.

– Его моя подмоченная репутация не испугает?

Настроение было хуже некуда. Впереди не ожидалось ничего хорошего.

– У него и спросишь, – не унималась Эмми. – Здесь, кстати, и время указано, когда можно подойти и переговорить. Если хочешь успеть, нужно выходить.

– Ты помяла мое платье для собеседований, – напомнила я.

– Да ну его! – Эмми так и не встала с моей одежды. – Ты в нем сухарь сухарем. Наверное, поэтому и не берут. Иди как есть.

– Можно и как есть. Хуже не будет, – философски ответила я и начала изучать заинтересовавшее ее объявление более пристально.

Но там не было никаких подробностей. Только то, что Эмми уже сказала. Даже размер жалованья не указан. Наверное, чтобы сразу не отпугивать потенциальных секретарей для особых поручений. Ведь при личной встрече всегда есть вероятность, что уговоришь поработать за еду. Я нахмурилась. Скоро для меня и такая работа подойдет, ведь еду из воздуха не создашь. Пока все эксперименты такого плана заканчивались провалом. Не думаю, что я успею продвинуться дальше признанных мэтров от магии за время, на которое мне хватит денег на продукты. Хотя при строжайшей экономии… Я постаралась прекратить думать о подобных глупостях и сосредоточиться на объявлении. Но выжать из него больше ничего не получилось.

– Особые поручения – это что? – спросила я подругу для порядка.

– Понятия не имею, – честно ответила она. – Но наверняка что-то солидное, только вслушайся, как звучит. Собирайся, а то кто-нибудь пошустрее займет это место, и тебе будет уже без разницы, какие там поручения.

Она наконец встала с моего платья. Как я и думала, оно неимоверно помялось, идти в таком на собеседование было неприлично. Я было хотела привести его в порядок, но Эмми ловко вытянула его из моих рук и бросила назад на стул.

– Линди, оно несчастливое, – уверенно сказала она. – Сходи в чем-то другом – сразу увидишь разницу. Да и времени у нас на такую ерунду нет.

Я хотела ей ответить, что времени у меня теперь предостаточно на всякую ерунду, но она уже тянула меня к двери, не давая опомниться. Платье на мне было совершенно неподходящее для разговора о работе – весьма легкомысленное, с цветами, кружевами, множеством оборочек и довольно глубоким вырезом. Штефану оно очень нравилось, но… Богиня с ним, с этим Штефаном, сейчас не о нем думать нужно. Сомневаюсь, чтобы маг для особых поручений искал такую секретаршу. Ему наверняка нужна серьезная дама в строгом платье под горло и безо всяких кружевных ухищрений. Впрочем, секретарша, попавшая в Список, магу не нужна любого возраста и в любой одежде. Я настолько была уверена в отказе, что даже почти не волновалась, когда стучала в дверь по адресу, указанному в объявлении.

– Войдите, – сказал приятный мужской голос.

Я оглянулась на Эмму, она сделала большие глаза и подтолкнула меня вперед, навстречу будущей замечательной работе. Я улыбнулась, взялась за ручку двери, потянула на себя и вошла.

Глава 3

– Добрый день, – сказала я обладателю приятного мужского голоса. – Я по объявлению.

Приятным был не только голос, но и его обладатель. А еще он был неприлично молодым для мага «по особым поручениям». Лет тридцати, не больше. Возможно, конечно, что он находился под артефактом морока столь высокого уровня, что мне его действие попросту не видно. Но мне почему-то казалось, что это не так. И на месте этого молодого светловолосого инора, даже если он снимет все свои артефакты, которых было не так уж и мало и о назначении которых я могла лишь догадываться, так вот, на его месте не появится почтенный благообразный маг, которого я представляла себе по дороге сюда. Но подозрительным было не только это. Зачем нужна секретарша в столь маленький офис? Куда он ее собирается усаживать? Разве что на колени, так как в помещении было только два стула и второй стул предназначался для посетителей. Неужели «особые поручения» предполагались все же для секретарши? Впрочем, хозяин кабинета был довольно хорош собой, вряд ли ему мог понадобиться столь экзотический способ поиска любовницы. Оставалась еще небольшая вероятность, что я ошиблась дверью – работа мне нужна, но не до такой же степени.

– Добрый день, – ответил мне хозяин офиса. – Запись на театральные курсы в соседнем офисе.

Пристальный взгляд серых глаз, одновременно доброжелательный и оценивающий. Легкая вежливая улыбка. Ручка, отложенная в сторону. И кипа мелких бумажек с записями перед ним на столе. На практикующего мага не похож совсем. Разве что число артефактов, от которых идет сильный постоянный фон, намекает, что он – не простой служащий.

– Я по объявлению о найме секретаря для мага по особым поручениям, – пояснила я.

Наниматься мне уже не хотелось, но уйти вот так, даже не пояснив, зачем я сюда заглянула, было совсем глупо. Впрочем, идея сюда прийти сама по себе не была умной. Нельзя бросаться по первому попавшемуся объявлению. Теперь буду знать, что это не приводит ни к чему хорошему.

– О найме секретаря? – Доброжелательность из взгляда пропала, в голосе появились металлические нотки. – С таким Даром? Не думаете же вы, что ваши прекрасные голубые глаза и глубокий вырез на платье способны сделать из меня идиота?

То, что вырез на платье не являлся определяющим для приема на эту работу, меня неожиданно обрадовало. Не настолько, конечно, чтобы я прямо сейчас согласилась наняться в эту подозрительную контору, где и места на второго человека не было. Если это не клиент, конечно. Не знаю, почему я решила оправдаться. Наверное, потому, что мне не хотелось лишних подозрений – достаточно тех, что уже есть.

– Инор, я закончила Гаэррскую Магическую Академию с Золотым дипломом, – с гордостью просветила я его. – Но сейчас не могу найти никакой работы, поскольку из-за того, что моя научная руководительница замешана в деле с запрещенной магией, я попала в Список.

– Какой еще Список?

Холод из его голоса пропал, на его место пришло любопытство, подчеркнутое еле заметным поднятием бровей. И чуть заметное подрагивание губ, норовящих сложиться в язвительную усмешку, что мне совсем не понравилось.

– Список тех магов, с кем нельзя сотрудничать, – холодно пояснила я.

– Что? – Он все-таки расхохотался, громко и очень заразительно. Я с удовольствием присоединилась бы к нему, не смейся он надо мной. – Вы, взрослый дипломированный маг, верите в такую ерунду?

– Поначалу не верила, – обиженно ответила я. – Но после того, как со мной отказались сотрудничать даже те, кто давал заказы последние три, а то и четыре года, пришлось поверить.

– Чушь, – убежденно сказал он. – Да вы садитесь, инорита, а то стоите передо мной, как статуя. Тем более что если вы рассчитываете на эффект от вашего выреза, то если вы присядете, обзор у меня будет много лучше, может, и проникнусь.

На подобный эффект я не рассчитывала. Более того, работа совсем не казалась мне заманчивой, но я зачем-то села на стул. На самый краешек – устраиваться поосновательней не рискнула.

– Не такой уж у меня большой вырез, – заметила я. – Если Список – чушь, то какое еще объяснение вы можете дать тому, что я уже несколько месяцев безрезультатно ищу работу? Дипломированный маг с Золотым дипломом!

Про диплом я повторила, чтобы он наконец проникся, с кем имеет дело, и перестал ко мне относиться как к какой-то глупенькой инорите, наслушавшейся страшилок и теперь пересказывающей их первому встречному.

– А вы не привираете насчет Золотого диплома? – нагло спросил этот тип.

– Не привираю, – возмутилась я. – Если бы я знала, что он вас заинтересует, непременно принесла бы с собой. Пока от него один прок – стоит украшением на полке.

– А специализация у вас?..

– Алхимик, – неохотно ответила я.

– Алхимик? – оживился он. – Тогда на самом деле странно, что вы до сих пор не при деле. Или у вас теоретическая алхимия?

Теоретическая алхимия – извращение, появившееся не так давно. Туда отправлялись все, кто считал себя слишком гениальным, чтобы стоять над пробирками. Бумагу пачкать – проще и безопаснее. Еще не было зафиксировано ни одного взрыва алхимика-теоретика, а вот алхимики-практики этим грешили, и нередко – со смертельным исходом. Но у меня руки росли из нужного места, а в голове накрепко засели правила безопасности, выполняя которые, перестаешь подвергать риску не только себя, но и окружающих.

– Самая что ни на есть практическая, – уверила я его. – До истории с наставницей у меня было несколько предложений от ведущих фабрик Гарма. Очень хороших предложений, между прочим. После – все отказались. До одного.

– Хм… – Он задумчиво потер подбородок. – Наставница – Вернер, которая не так давно бабахнула? Громкий такой скандал был, газеты несколько недель не могли успокоиться.

– Да, – подтвердила я и расстроенно добавила: – Никогда бы не подумала, что она чем-то таким занимается. Мне она казалась очень законопослушной инорой.

– Казаться – не значит быть, – наставительно заметил мой собеседник. – Значит, вы уверены, что из-за… гм… проступка наставницы попали в некий Список и теперь двери всех фабрик перед вами закрыты?

– Да, – подтвердила я.

– Но это возвращает нас к тому, что нет никакого Списка, – категорично заявил он.

– Почему у меня тогда нет работы?

– Работа у вас уже есть, – отмахнулся он. – Я вас взял. Считайте, что своим вырезом вы нашли правильный путь к моему сердцу.

Дался ему этот вырез. Я скосила глаза вниз – не такой уж он и глубокий, будь я мужчиной, он вряд ли бы меня заинтересовал, да и мой собеседник особо туда не смотрит. Может, он так пытается комплимент сказать? И тут до меня дошли его слова.

– Вы берете меня на работу? – переспросила я.

– Беру, – подтвердил он. – Но сейчас вас должно волновать совсем другое.

Я вопросительно на него посмотрела.

– Почему вас отказываются брать на алхимические предприятия, – пояснил он. – Повторяю – никакого Списка не существует.

– Послушайте, инор… – И тут я поняла, что даже не удосужилась спросить не только его имя, но даже размер собственной зарплаты, что намного более важно. Он не торопился прийти мне на помощь, поэтому пришлось говорить прямо: – Мы так и не познакомились. Линда Мельсбах.

– Дитрих Хартман, – с небольшим смущением сказал он. – В самом деле. Мы не только не познакомились, но я даже не рассказал вам, что, собственно, придется делать.

– И каков размер зарплаты – тоже, – напомнила я.

Да, круг обязанностей – это очень важно. Не менее важно – фамилия работодателя. Но зарплата для меня сейчас – это много важнее любых обязанностей и фамилий. То, что я узнала, как его зовут, сделало будущую работу для меня более привлекательной, но не настолько, чтобы я забыла про все остальное. Если у меня был вырез, о котором он никак не мог забыть, то в облике Дитриха не было ничего такого, от чего я могла потерять голову и забыть про насущные проблемы.

– Боюсь, что как дипломированному алхимику, да еще с Золотым дипломом я вам платить пока не смогу, – сказал он и широко улыбнулся. – Но учтите – только пока. Клиентура у меня набирается, трат очень много. Я меняю офис на более представительный. В этом, как вы можете заметить, секретарь просто не поместится.

Я тактично промолчала, не желая вспоминать про свои подозрения, появившиеся сразу, лишь я увидела размер этой каморки. Что-то мне подсказывало, что предположение о рабочем месте секретарши на его коленях не найдет понимания, даже если мое декольте будет раза в два глубже.

– Пойдемте, я вам покажу будущее место работы.

Он подхватился так резко, что, открывая дверь передо мной, чуть не стукнул по лбу Эмму, которая пыталась расслышать, о чем же мы говорим. Но подруга – инорита ловкая, успела отпрыгнуть, но выпрямиться до конца не успела, что и позволило мне понять, чем она занималась у двери. Но Дитрих ничего не заподозрил, чем меня несколько разочаровал.

– Запись на театральные курсы – в соседнем офисе, – просветил ее он. – Линда, так вы идете?

– Спасибо, – проникновенно сказала Эмма.

Маг по особым поручениям ей понравился – она окинула его одобрительным взглядом и постаралась подмигнуть мне как можно незаметнее. Впрочем, одобрение подруги заслужить не так уж сложно. Достаточно быть симпатичным, обходительным и молодым. Для иноров в возрасте одобрения у нее иной раз не хватало.

– Так поторопитесь же, – сказал ей Дитрих, – они скоро закрываются. Вдруг театр – ваше призвание? И решительней, решительней. Вам на сцену выходить, к толпам, аплодирующим вашему таланту.

Эмма зарделась от комплимента и постучала в соседнюю дверь. Наверное, чтобы не демаскировать свою легенду. Дитрих одним движением активировал защиту на своем офисе, подхватил меня под руку и потащил к выходу. Я оглянулась – в коридоре было уже пусто. Эмми все же пошла узнавать про курсы.

– Все будет хорошо с вашей подругой, – заметил мой спутник. – Актриса из нее никакая, так что в худшем случае проплатит пару месяцев и чему-нибудь научится.

– Но зачем тогда вы?..

– Не люблю, когда подслушивают, – любезно пояснил он. – Это как-то недостойно воспитанной инориты, не находите?

– Она за меня переживает.

– Это не оправдание. Неужели вы бы ей все не рассказали? А если не рассказали бы, тогда ее поведение выглядит еще более некрасивым.

Он выглядел таким суровым, что я не стала говорить, что рассказала бы я потом, а Эмми хотела знать сейчас. Мужчины такого почему-то не понимают.

Идти нам пришлось не слишком далеко – до соседнего здания, где он вежливо открыл передо мной дверь:

– Нам сюда. Второй этаж.

Мы повернули налево, и он гордо указал на скромную табличку на двери «Дитрих Хартман. Маг по особым поручениям». Затейливый ключ повернулся в замочной скважине два раза, дверь распахнулась и явила моему взору… Нет, не богато обставленный кабинет преуспевающего мага, а скромное помещение, чуть побольше размером, чем его нынешний офис, но с дополнительным столом для меня, то есть для секретаря, конечно. Я же еще не решила, буду ли я работать у этого мага. Пока он про особые поручения так ничего и не рассказал. Я вопросительно на него взглянула, но он понял меня совершенно неправильно.

– А еще… – Дитрих открыл дверь, хорошо замаскированную вешалкой для верхней одежды, и гордо кивнул в то помещение.

Наверное, нужно было восторженно ахнуть, поскольку то, что он мне показывал, должно было служить алхимической лабораторией. Но я еле удержалась от смеха и лишь уточнила:

– Набор «Юный алхимик»?

– Естественно, – ничуть не смутился он. – Зачем покупать лишнее, если там уже есть все, что может понадобиться? Ваша основная профессия, Линда, как нельзя кстати – не растеряете профессиональных навыков.

Поначалу я скептически смотрела на скромный набор, предназначенный для любознательных детишек, но потом подумала, что для настоящего алхимика – это же вызов, проводить сложные исследования в таких примитивных условиях. Маг для особых поручений – звучит весьма многообещающе. Тайная переписка, и все такое…

– Дитрих, а чем вы занимаетесь?

Возможно, обращение было несколько фамильярным, но говорить ему «инор Хартман» почему-то язык не поворачивался. Да и строго говоря, он первый начал – если уж я Линда, то он Дитрих. Вот так.

– Разными делами, с которыми не справляются доблестные работники нашего Сыска.

Туманность его ответа меня ни на миг не ввела в заблуждение. За таким красивым названием стоял обычнейший частный детектив. Пусть маг, которому было доступно больше методов, чем обычному работнику Сыска, но все же… Да, для такого дела и набора юного алхимика многовато.

– То есть слежкой за неверными супругами? – разочарованно сказала я.

– Почему сразу слежкой за неверными супругами? – смутился он.

– А у вас другие дела были?

– Пока нет. Но это потому, что у меня не было собственного офиса. Линда, вот увидите, теперь дела пойдут в гору.

Он широко улыбнулся, призывая разделить его радость. Но его оптимизм меня не убедил. Было похоже, что на аренду этого офиса ушли его последние сбережения. Край одеяла, предательски торчавшего из шкафа для бумаг, указывал, что ночует он теперь здесь. А это значит, что у него даже на аренду квартиры не хватает денег, что, в свою очередь, намекает – выплата зарплаты может отложиться на неопределенное время. Меня это совсем не устраивало. Я еще раз окинула взглядом хилый алхимический набор и посмотрела на сам офис. Он тоже не выглядел образцом благополучия. Мебель видела лучшие времена, и как же это было давно…

– С завтрашнего дня можете приступать, – гордо возвестил Дитрих. – Ключ я вам сейчас выдам. Защиту буду ставить завтра, когда начну документы переносить. На вас защиту тоже настрою.

«Переносить документы» прозвучало необычайно серьезно, и я подавила рвущуюся улыбку. Не стоит обижать этого инора, нужно подобрать слова для вежливого отказа.

– Нужно будет выдать вам артефакт от ментальных вмешательств, – начал строить он планы. – Меня не устраивает, если у моего секретаря будут шариться в голове безо всяких преград.

– Думаете, что ваша слежка так обеспокоит одну из сторон, что через секретаря будут пытаться разжиться информацией?

– Может, и не будут, – согласился он. – Но у вас слишком неаккуратно была проведена ментальная чистка воспоминаний, вы сейчас легко уязвимы.

– Ментальная чистка? – поразилась я. – Какая еще ментальная чистка?

Глава 4

Слова о ментальной чистке были такими дикими, настолько ко мне неприменимыми, что ввергли меня в настоящий шок. Что у меня могли стирать, да еще так, чтобы я об этом услышала впервые? Возможно, Дитрих ошибается?

– А вы не знали? – в свою очередь, удивился он. – У вас не так давно очень грубо что-то стерли.

– В Сыске? – неуверенно предположила я. – Последний раз я имела дело с менталистом в Сыске. Последний и, пожалуй, единственный.

– Сыск можете сразу отбросить, – уверенно сказал Дитрих. – Ничего они стирать без решения суда не будут, ни один менталист, работающий на Корону, на такое не пойдет. Странно, что вы вмешательства не заметили и даже не заподозрили. Стирание очень топорное, но наверняка это воспоминание для вас неважно.

Его слова оказались для меня настолько неожиданными, что ноги моментально перестали держать и я тяжело плюхнулась на лабораторную табуретку, так кстати стоявшую рядом со столом, который играл роль алхимического. Пустые склянки жалко звякнули, и мысль о нарушении техники безопасности почти привела меня в себя. Почти – потому что даже если все имеющиеся на столе ингредиенты смешать в одну кучу, ничего страшного не случится.

– Этого не может быть, – с трудом выдавила из себя я. – Зачем кому-нибудь влиять на меня ментально? Какой в этом прок?

– Возможно, инора Вернер? – предположил Дитрих. – Сначала располагала к себе, а потом стерла что-то, что вы случайно узнали?