Тёмное пророчество Риордан Рик
Я прислонился к стене, стараясь выглядеть беззаботным, привлекательным и изысканным. К несчастью, я промахнулся мимо стены.
Джейми, добрая душа, сделал вид, что ничего не заметил.
– Постарайся поспать, – пророкотал он. – Твое завтрашнее испытание… – На лбу у него проступили морщины. – Я даже представить себе не могу.
Мне было совершенно не до сна, особенно сейчас, когда мое сердце делало тук-тук-тук, словно неисправный катамаран.
– Я вообще мало сплю. Я ведь был богом, знаешь ли. – Я задумался, не поиграть ли мускулами, чтобы было наглядней. Но решил, что не стоит. – А ты? Ты полубог?
Джейми хмыкнул:
– Занятное слово. Я бы сказал, что я elomrn – один из иных. А еще я учусь на бухгалтера в Индианском университете.
Я понятия не имел, как реагировать. Мне в голову не приходило, о чем говорить, чтобы заинтересовать человека, изучающего бухгалтерское дело. А еще я даже не подозревал, что Джейми настолько старше меня. В смысле Лестера, а не моего божественного «я». Я растерялся.
– Но Сссссара говорила, что ты служил Коммоду, – вспомнил я. – Ты гладиатор?
Уголки его рта поползли вниз.
– Не гладиатор. Просто дерусь по выходным за деньги. Смешанные боевые искусства. Гидигбо и дамбе.
– Я не знаю, что это.
Он усмехнулся:
– Мало кто знает. Это нигерийские боевые искусства. Первое, гидигбо – борьба моего народа, йоруба. Второе – спорт народа хауса, он более жесток, но мне нравится.
– Ясно, – сказал я, хотя яснее на стало.
Даже в древности я, к прискорбию своему, пребывал в совершенном невежестве относительно всего, что происходило южнее пустыни Сахара. Мы, олимпийцы, предпочитали оставаться у себя в Средиземноморье, что, согласен, было совершеннейшим снобством.
– Ты дерешься за деньги?
– Чтобы платить за обучение, – объяснил Джейми. – Я не знал, на что иду, когда связался с императором.
– И все-таки ты выжил, – заметил я. – Как видишь, мир немного более… э-э… странный, чем полагают большинство смертных. У тебя, Джейми, по всей видимости, очень много gboy.
Он рассмеялся низким густым смехом:
– Отлично! На самом деле меня зовут Олуджими. Но большинству американцев проще называть меня Джейми.
Это было мне знакомо. Я был смертным всего несколько месяцев, но уже устал диктовать по буквам фамилию Пападопулос.
– Что ж, Олуджими, – сказал я. – Рад с тобой познакомиться. Нам повезло иметь тебя в рядах защитников.
– Угу, – мрачно кивнул Олуджими. – Если переживем завтрашний день, возможно, Станции не помешает бухгалтер. Столь необычный объект недвижимости… может быть много трудностей с налогами.
– М-м…
– Шучу, – объяснил он. – Моя девушка говорит, что я слишком много щучу.
– М-м! – на этот раз я издал такой звук, будто меня пнули в живот. – Твоя девушка. Ну да. Извини, мне пора.
Я сбежал.
Глупый Аполлон. Ну конечно у Олуджими есть девушка! Я не знал, кто он такой или кем был и почему судьба забросила его в наш странный мирок, но, естественно, столь интересный человек не мог быть одинок. К тому же он был слишком взрослым для меня или слишком юным – зависит от того, с какой стороны посмотреть. Я решил не смотреть вовсе.
Я был измучен, но никак не мог успокоиться, и блуждал по изменчивым коридорам, пока наконец не набрел на небольшую библиотеку. Говоря «библиотека», я имею в виду старую добрую библиотеку, где нет книг, а есть только свитки, разложенные по полкам. Ах, запах папируса вернул меня в прошлое!
Я сел за стол посреди комнаты и предался воспоминаниям о разговорах, которые мы вели в Александрии с Гипатией, женщиной-философом. Вот уж кто был умненькой меломакаронкой! Если бы она сейчас была здесь! Я бы спросил у нее совета, как мне выжить в пещере Трофония.
Увы, сейчас единственная советчица была в колчане у меня за спиной. Скрепя сердце я вытащил Стрелу Додоны и положил ее на стол. Древко стрелы застучало по столу:
– ДОЛГО ЖЕ ТЫ ДЕРЖАЛ МЕНЯ ВЗАПЕРТИ. ВОИСТИНУ, ГЛУПОСТЬ ТВОЯ МЕНЯ ИЗУМЛЯЕТ.
– Ты никогда не задумывалась, – спросил я, – почему у тебя нет друзей?
– СИЕ ЛОЖЬ, – сказала стрела. – КАЖДОЙ ВЕТВИ В СВЯЩЕННОЙ РОЩЕ ДОДОНЫ, КАЖДОМУ ПРУТИКУ И КОРЕШКУ – ВСЕМ ИМ ДОРОЖЕ МЕНЯ НИЧЕГО НЕТ.
Мне с трудом в это верилось. Скорее, когда дело дошло до того, чтобы решить, из какой ветки вырезать стрелу, которая отправится со мной в квест, вся роща единогласно выбрала этот вредный кусок ясеня. Даже священные оракулы не выдержат, если им так часто говорить «поистине» и «воистину».
– Тогда ответь мне, – воззвал я, – о мудрая стрела, которая дороже всех каждому древу, как нам попасть в пещеру Трофония? И как нам с Мэг остаться в живых?
Оперение стрелы задрожало:
– ВАМ НАДОБНО ПОЕХАТЬ НА МАШИНЕ.
– И все?
– ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ ДО ПЕРВЫХ ЛУЧЕЙ. ИСТИННО, СИЕ НЕ САМЫЙ ПОПУЛЯРНЫЙ МАРШРУТ, НО НА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОМ ШОССЕ БУДЕТ ЗДАНИЕ. ДОЛЖНО ВАМ ЕХАТЬ ОДИН ЧАС И СОРОК ДВЕ МИНУТЫ.
Я прищурился:
– Ты что, как-то сверяешься… с картами Гугл?
Последовала долгая пауза.
– КОНЕЧНО НЕТ. ПОЗОР ТЕБЕ! А ЧТО ДО ТОГО, КАК ВАМ ВЫЖИТЬ, СПРОСИ МЕНЯ ОБ ЭТОМ ПОЗДНЕЕ, КОГДА ОКАЖЕТЕСЬ НА МЕСТЕ.
– То есть тебе нужно время, чтобы почитать про пещеру Трофония в Википедии?
– БОЛЬШЕ НИ СЛОВА НЕ УСЛЫШИШЬ ОТ МЕНЯ, ЗЛОДЕЙ! ТЫ НЕ ДОСТОИН МОИХ МУДРЫХ СОВЕТОВ!
– Это я не достоин?! – Я схватил стрелу и затряс ею. – От тебя нет никакого толку, бесполезный ты кусок…
– Аполлон? – в дверях стояла Калипсо.
Рядом с ней улыбался Лео.
– Мы не знали, что вы тут со стрелой выясняете отношения. Нам уйти?
Я вздохнул:
– Нет, входите.
Они сели напротив. Калипсо положила руки на стол и переплела пальцы как учительница на родительском собрании.
Лео изо всех сил старался быть серьезным:
– Значит, слушай, Аполлон…
– Я знаю, – с тоской проговорил я.
Он заморгал, словно я попал ему в глаз искрой от сварочной горелки:
– Знаешь?
– Если завтра мы выживем, – сказал я, – вы хотите остаться на Станции.
Они оба опустили глаза. Было бы приятно увидеть немного слез, вырванных в отчаянии волос, услышать искренние рыдания и крики «Прости нас, пожалуйста!». Но, похоже, таких извинений Лестер Пападопулос не заслужил.
– Откуда ты узнал? – спросила Калипсо.
– Серьезные разговоры с нашими хозяйками? – предположил я. – Хитрые взгляды?
– Эй, чувак, – возмутился Лео, – никакой я не хитрый. Во мне ноль процентов хитрости.
Я повернулся к Калипсо:
– У Джозефины есть отличная мастерская для Лео. И она может помочь тебе вернуть магические силы. Сады у Эмми не хуже, чем в твоем прежнем доме, на Огигии.
– В моей прежней тюрьме, – поправила Калипсо, но злости в ее голосе не было.
Лео заерзал:
– Просто, понимаешь… Джозефина так похожа на мою маму. И ей нужны помощники. Станция, конечно, живое здание, но поддерживать ее работу так же сложно, как и работу Фестуса.
Калипсо кивнула:
– Мы долго путешествуем, Аполлон, нам неделями не удавалось уйти от опасности. Для меня дело не только в волшебстве и садах. Эмми говорит, что в этом городе мы можем жить обычной жизнью подростков. Даже учиться в школе.
Если бы не ее серьезный взгляд, я бы, наверное, расхохотался.
– Ты – в прошлом бессмертная, которая даже старше меня, – хочешь ходить в школу?!
– Чувак, – сказал Лео, – у нас не было возможности пожить обычной жизнью.
– Мы хотим посмотреть, – подхватила Калипсо, – что с нами будет – вместе и с каждым в отдельности – в мире смертных. Никуда не торопиться. Встречаться. Парень. Девушка. Может быть… веселится с друзьями.
Она произносила каждое слово, будто они были приправлены экзотическими пряностями и ей хотелось распробовать каждое.
– Суть в том, дружище Лестер, – подытожил Лео, – что мы обещали помочь тебе. И волнуемся, как ты будешь сам по себе.
Они смотрели на меня глазами, полными такой тревоги – тревоги за меня, – что мне пришлось проглотить комок в горле. Шесть недель мы путешествовали вместе. Большую часть времени я страстно желал оказаться в каком-нибудь другом месте с кем-нибудь другим. Но, если не считать мою сестру, с кем еще я делил столько приключений? Я осознал, да помогут мне боги, что я буду скучать по этим двоим.
– Я понимаю, – выдавил я. – Джозефина и Эмми хорошие люди. Они дадут вам дом. А я не буду один. Со мной теперь Мэг. И я ни за что не потеряю ее снова.
Лео кивнул:
– Да, Мэг просто огонь. Мне ли не знать.
– И вообще, – добавила Калипсо, – мы ведь не собираемся… как это говорится… совсем удирать из поля зрения.
– Исчезать, – поправил я. – Хотя «удирать» звучит забавнее.
– Ага, – сказал Лео. – И нам как полубогам нужно еще переделать кучу дел. Мне пора наконец связаться с остальными: с Джейсоном, Пайпер, Хейзел, Фрэнком. Еще куча мечтает мне врезать.
– И нам нужно пережить завтрашний день, – напомнила Калипсо.
– Да, малыш. Верно подмечено, – он хлопнул ладонью по столу передо мной. – Короче, ese, мы тебя не бросаем. Если мы тебе понадобимся, свистни. И мы придем.
Я сморгнул слезы. Мне не было грустно. Я был потрясен их дружескими чувствами. Нет, просто выдался очень длинный день и у меня расшалились нервы.
– Спасибо, – ответил я. – Вы оба отличные друзья.
Калипсо вытерла глаза. Она, конечно, тоже просто устала.
– Только не зазнавайся. Ты по-прежнему невыносим.
– А ты по-прежнему заноза в gloutos, Калипсо.
– Ладно, – усмехнулась она. – А теперь нам всем и правда пора отдохнуть. Утро будет жарким.
– Уфф! – я схватился за волосы. – Ты ведь вряд ли призовешь мне на помощь духа ветра? Мне завтра нужно доехать до пещеры Трофония, а у меня нет ни колесницы, ни машины.
– Машины? – лукаво улыбнулся Лео. – Ну, ее-то я могу тебе раздобыть.
31
Мэг, начни с «до»
Не все ноты сразу
«До» не значит «дурДОм»
На следующее утро, в пять часов, мы с Мэг вышли на круговой перекресток возле станции и увидели Лео, стоящего рядом со сверкающим красным «Мерседесом XLS». Я на стал спрашивать, где он взял эту машину. Он не стал рассказывать. Правда, упомянул, что мы должны вернуть автомобиль через 24 часа (если, конечно, проживем так долго) и постараться не попадаться полиции.
Плохая новость: не успел я выехать за пределы города, как меня остановил полицейский.
О несправедливость! Офицер остановил нас без какой-либо видимой причины. Сначала я испугался, что он окажется блеммией, но их вежливостью он не отличался.
Офицер взглянул на мои права и нахмурился:
– Парень, это ученические права, выданные штатом Нью-Йорк. Откуда у тебя эта машина? Где твои родители, и куда ты везешь эту девочку?
Меня так и подмывало объяснить ему, что мне четыре тысячи лет, я бог с огромным опытом управления солнечной колесницей, мои родители сейчас в своей небесной обители, а эта девочка – полубогиня, которой я служу.
– Это моя…
– Младшая сестра, – вмешалась Мэг. – Я еду учиться игре на фортепиано.
– М-м, да, – согласился я.
– И мы опаздываем, – Мэг пошевелила пальцами, совершенно не похоже изображая игру на инструменте. – Потому что мой братец ту-у-пой.
Офицер нахмурился:
– Ждите здесь.
Он пошел к патрульной машине, видимо, желая пробить мои права через компьютер или вызвать спецназ.
– Твой брат? – спросил я Мэг. – Игра на фортепиано?
– Про тупость я не соврала.
Когда полицейский вернулся, выглядел он смущенным.
– Прошу прощения, – он вернул мне права. – Был не прав. Хорошей дороги.
И все.
Я недоумевал, почему он передумал. Может, когда Зевс сотворил мои права, он наложил на них какие-то чары, которые должны помогать при небольших проверках на дороге? Зевс ведь должен был слышать, что водить автомобиль, когда ты смертен, бывает опасно.
Мы поехали дальше, хотя из-за встречи с полицейским я слегка переволновался. Выехав на Тридцать седьмое шоссе, я вглядывался в каждую встречную машину, гадая, в каких за рулем сидели блеммии, полубоги или наемники, спешащие на работу во дворец Коммода и мечтающие поскорее изничтожить моих друзей, чтобы церемония имянаречения началась в срок.
Небо на востоке из ониксового стало угольно-серым. Мелькающие по сторонам фонари с натриевыми лапмами примешивали к темным краскам пейзажа оранжевый оттенок Агамеда, подсвечивая заборы и пастбища, рощицы и сухие овраги. Порой мелькали заправки или оазисы «Старбакса». Через каждые пару миль нам попадались рекламные щиты с надписью «ЗОЛОТО: САМЫЕ НИЗКИЕ ЦЕНЫ!» и изображением улыбающегося человека, который был подозрительно похож на царя Мидаса в дешевом костюме.
Я задумался о том, как идут дела у Литиерса на Станции. Когда мы уезжали, там все гудело: все чинили доспехи, затачивали клинки, расставляли ловушки. Литиерс держался Джозефины и рассказывал о слабостях коммодовских войск, но вид у него был отсутствующий, как у смертельно больного человека, который помогает другим пациентам оттянуть неизбежное.
Сам не зная почему, я ему доверял. Я был уверен, что он не предаст Джозефину и Эмми, малышку Джорджину и всех остальных дорогих моему сердцу членов разношерстной семьи, которой я внезапно обзавелся. Старания Лита казались мне искренними. Теперь он ненавидел Коммода больше, чем любой из нас.
Хотя, с другой стороны, шесть недель назад я даже подумать не мог, что Мэг Маккаффри подослана Нероном…
Я бросил взгляд на свою маленькую повелительницу. Она развалилась в кресле, закинув ноги в красных кедах на переднюю панель над бардачком. Такая кривая поза показалась мне не слишком удобной. Я счел ее детской привычкой, от которой человеку трудно отучиться, когда он взрослеет.
Держа руки над коленями, она перебирала пальцами, все еще изображая игру на невидимом фортепиано.
– Добавь в свое сочинение парочку пауз, – посоветовал я. – Для разнообразия.
– Хочу научиться.
Я не был уверен, что понял ее:
– Играть на фортепиано? Сейчас?
– Не сейчас, глупый. Когда-нибудь. Научишь?
Какая ужасная мысль! Мне хотелось думать, что я как бог музыки заслужил себе право не учить новичков. Однако Мэг просила меня, а не приказывала. В ее голосе, словно молодые ростки чиа, появились нотки робости и надежды. Я вспомнил, как ночью в библиотеке Лео и Калипсо мечтали о нормальной жизни в Индиане. Удивительно, как часто люди фантазируют о будущем. Нам, бессмертным, это неинтересно. Для нас мечтать о будущем – это все равно что следить за маленькой стрелкой на часах.
– Хорошо, – ответил я. – Если выживем после наших утренних приключений.
– Идет.
Мэг забабахала финальный аккорд, который оценил бы Бетховен. Затем достала из рюкзака пакетик с морковью (которую нарезал я, между прочим) и принялась громко ею хрустеть, ударяя друг о друга носками кедов.
В этом была вся Мэг.
– Давай обсудим нашу стратегию, – предложил я. – Когда доберемся до пещеры, нужно будет найти тайный вход. Сомневаюсь, что его будет так же легко обнаружить, как обычный вход для смертных.
– М-м… ладно.
– Когда ты разберешься с теми, кто его охраняет, мы…
– Когда мы с ними разберемся, – поправила она.
– Какая разница?! Нужно будет найти рядом два источника. Нам придется выпить из каждого, прежде чем…
– Не рассказывай, – Мэг взмахнула кусочком моркови как дубинкой. – Никаких спойлеров.
– Спойлеров?! Эта информация может нам жизнь спасти!
– Не люблю спойлеры, – упорствовала она. – Пусть будет сюрприз.
– Но…
– Нет.
Я вцепился в руль. Мне стоило больших усилий не втопить в пол педаль газа и не помчаться навстречу горизонту. Поговорить о пещере Трофония мне было нужно… не только чтобы просветить Мэг, но и чтобы проверить, хорошо ли я сам помню все детали.
Я почти всю ночь провел в библиотеке. Читал свитки, копался в своей несовершенной памяти, даже старался выпытать больше подробностей у Стрелы Додоны и магического шара Агамеда. Большого успеха я не добился, но то, что мне удалось узнать, заставило меня переживать еще больше.
А когда я переживаю, мне нужно с кем-нибудь поговорить.
Мэг, похоже, наше задание совершенно не тревожило. Она была такой же вредной и легкомысленной, как и в первый день, когда я встретил ее в тупике на Манхэттене.
Может, она просто храбрилась? Вряд ли. Меня всегда поражало, какими несгибаемыми могут быть смертные перед лицом катастрофы. Даже самые травмированные, пострадавшие от жестокого обращения, невротические люди могут вести себя так, словно все в порядке. Готовят еду. Работают. Начинают учиться музыке и жуют морковку.
Мы долго ехали в молчании. Я даже не мог включить нормальную музыку, потому что в «Мерседесе» не было спутникового радио. Будь проклят Лео Вальдес и его бесплатные автомобили класса «Люкс»!
Единственная FM-радиостанция, которую мне удалось поймать, передавала что-то под названием «Утренний зоопарк»[38]. После того что мы с Калипсо пережили, вызволяя грифонов, про зоопарки я слышать больше не хотел.
Мы миновали несколько городков с обветшалыми мотелями, магазинами одежды секонд-хенд, магазинами корма для животных и разным транспортом, выставленным на продажу вдоль дороги. Местность была ровной и однообразной – можно было подумать, что мы на древнем Пелопоннесе, если не принимать во внимание телефонные столбы и рекламные щиты. Ну, и еще саму дорогу. Строительство дорог грекам не удавалось. Видимо, потому, что богом путешествий у них был Гермес. А ему удивительные и опасные путешествия всегда нравились больше, чем быстрое перемещение из одного пункта в другой.
Наконец, через два часа после того, как мы выехали из Индианаполиса, начало всходить солнце, и я запаниковал.
– Я заблудился, – признался я.
– Так и знала, – сказала Мэг.
– Я не виноват! Я ехал по знакам, указывающим на «Божью обитель».
Мэг, прищурившись, посмотрела на меня:
– Магазин с христианской литературой, который мы проезжали? Но зачем?
– Нет, в самом деле! Местным нужно поточнее обозначать богов, которых они рекламируют!
Мэг рыгнула себе в кулак:
– Останови и спроси у стрелы. Меня уже укачивает.
Мне не хотелось ничего спрашивать у стрелы. Но еще больше мне не хотелось, чтобы Мэг вырвало морковью прямо на кожаную обивку. Я съехал на обочину и достал свое вещее оружие из колчана.
– О Мудрая Стрела, – сказал я. – Мы потерялись.
– ДА КОГДА МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ, ТЫ УЖЕ БЫЛ ПОТЕРЯН.
Древко у стрелы было такое тонкое. Как легко было его переломить! Но я сдержался. Я боялся, что если уничтожу дар рощи Додоны, ее покровительница, моя прабабка-хиппи Рея, проклянет меня и я буду вечно пахнуть пачулями.
– Я хочу сказать, – пояснил я, – что нам нужно найти вход в пещеру Трофония. И побыстрее. Ты можешь нас направить?
Стрела задрожала, возможно пытаясь найти Wi-Fi. Но мы были в такой глуши, что я заволновался, как бы она не поймала «Утренний зоопарк».
– ВХОД ДЛЯ СМЕРТНЫХ ЛЕЖИТ НА ЗАПАДЕ В ЛИГЕ ОТСЮДА, – продекламировала она. – У СБОРНОГО САРАЯ С ГОЛУБОЙ КРЫШЕЙ.
Я был так изумлен, что на миг онемел.
– Ты… на самом деле помогла.
– НО ВАМ ТУДА ПУТЬ ЗАКАЗАН, – добавила стрела. – СТРАЖА СИЛЬНА, СИЕ ВЕРНАЯ СМЕРТЬ.
– А, не очень помогла.
– Что она говорит? – спросила Мэг.
Я жестом попросил ее подождать. (Зачем, сам не знаю. Бессмысленное желание.)
– Великая Стрела, не знаешь ли ты, как нам все-таки попасть в пещеру?
– ПОЕЗЖАЙТЕ ПО СЕЙ ДОРОГЕ НА ЗАПАД. УЗРИТЕ ПРИДОРОЖНУЮ ЛАВКУ, ГДЕ ТОРГУЮТ СВЕЖИМИ ЯЙЦАМИ.
– И?
– СИЯ ЛАВКА ВАМ НЕ НУЖНА. ПОЕЗЖАЙТЕ ДАЛЬШЕ.
– Аполлон, – Мэг ткнула меня по ребрам, – что она говорит?
– Что-то про яйца.
Похоже, ответ ее удовлетворил. Во всяком случае, она оставила мои ребра в покое.
– ПОЕЗЖАЙТЕ ВПЕРЕД, – продолжала стрела. – И НА ТРЕТЬЕМ ПОВОРОТЕ СВЕРНИТЕ НАЛЕВО. КОГДА УЗРИТЕ НА ДОРОГЕ ЗНАК ИМПЕРАТОРА, ПОЙМЕТЕ, ЧТО ВЫ У ЦЕЛИ.
– Какой еще знак императора?!
– ПОЙМЕТЕ, КОГДА УЗРИТЕ. ОСТАНОВИТЕСЬ ТАМ, ПЕРЕСКОЧИТЕ ЧЕРЕЗ ЗАБОР И НАПРАВЛЯЙТЕСЬ К МЕСТУ, ГДЕ БЬЮТ ДВА ИСТОЧНИКА.
Холодные пальцы сыграли аллегро у меня на позвоночнике. «Место, где бьют два источника» – наконец мне хоть что-то было понятно. Хотя это меня не радовало.
– И что потом? – спросил я.
– ПОТОМ МОЖЕТЕ ИСПИТЬ ИЗ НИХ И ПРЫГАТЬ В ПЕЩЕРУ УЖАСОВ. НО ПРЕЖДЕ ВЫ СТОЛКНЕТЕСЬ СО СТРАЖАМИ, КОТОРЫХ НЕЛЬЗЯ УБИТЬ.
– Потрясающе, – сказал я. – А что, в сей… в этой статье из Википедии ничего больше не сказано про этих неубиваемых стражей?
– ШУТИТЬ ШУТКИ ИЗВОЛИШЬ КАК ШУТЛИВЫЙ ШУТНИК. НО НЕТ. МНЕ БОЛЕЕ НИЧЕГО НЕ ВЕДОМО. ИЗРЕКУ ЕЩЕ ОДНО.
– Что же?
– ОСТАВЬ МЕНЯ В «МЕРСЕДЕСЕ». Я НЕ ЖЕЛАЮ ВВЕРГАТЬСЯ В СМЕРТЬ И ТЬМУ.
Я засунул стрелу под водительское кресло. Затем пересказал наш диалог Мэг.
Она нахмурилась:
– Неубиваемые стражи? Что это значит?
– Пока что, Мэг, мне известно не больше твоего. Давай найдем пещеру ужасов и прыгнем в нее.
32
Мохнатый бычок
Милый, теплый и злобный
Ура! Можно я его кокну?
Дорожный знак императора было трудно не заметить:
Читать бесплатно другие книги:
