Ретроград-3 Найтов Комбат

– Я считаю, адмирал, что «спутники» создают возможность быстрого получения текущих координат места. Это имеет как военное, так и гражданское применение. По моим данным, они начали большое строительство торгового флота, причем крупнотоннажного, с горизонтальным способом погрузки. То есть океанских паромов для перевозки танков и автомобилей. Я прочла это в одном из германских специализированных морских журналов. Задействованы судостроительные мощности Германии и Японии.

– Они утверждают, что не нарушают соглашение с Британией, и загружают эти фирмы для уменьшения безработицы в этих странах. Военные корабли там не строятся.

– В любом случае это прямая конкуренция с нашим флотом. Мне непонятно только одно: почему для создания этой системы русские выбрали именно этот день, господин адмирал.

– Я не могу ответить вам на этот вопрос. Есть силы, которые заставляют нас предпринимать неоднозначные ходы в этой истории. Они втравили нас в очередные неприятности. Благодарю вас, лейтенант, за ваше сообщение. Вы мне импонируете своим аналитическим складом ума и патриотизмом. Бог хранит Америку! До свидания. – Лехи повесил трубку и встал с постели. Звякнул в колокольчик и сообщил камердинеру, что он уже встал и у него срочный визит.

Его выбрили, континенталь-брэкфэст ожидал окончания этих процедур в столовой, мундир висел на плечиках в спальне, жезл прислонился к вешалке у входа, автомобиль, с прогретым двигателем, с водителем и адъютантом, привычно скрипнул подогретым сиденьем. Ворота перед Белым домом распахнулись сами, и через несколько мгновений он переступил порог Овального кабинета.

– Господин президент! Я по неотложному делу. Требуется срочно рассредоточить флот. Русские, похоже, готовятся атаковать нас. Громыко у вас был?

– Нет, а в чем дело?

– По сообщению ТАСС, начиная с 03.50 московского времени, русские производят запуски одиночных ракет со своего полигона под Сталинградом, выводя на орбиту «спутники» системы «Космос». Наши аналитики пришли к мнению, что ими создается система глобальной навигации, закрытая для использования другими странами мира. Последний пуск был произведен в 15.50 Москвы. Четыре спутника уже на орбите. Для создания полноценной системы им понадобится 12 спутников на двух орбитах. Так что нас накрывают «колпаком» из них. Насколько я понимаю, это их ответ на наши действия в Канаде и других доминионах Британии. Кстати, ни одна индийская газета так ничего и не опубликовала про короля и Эттли. Хотя Уиллис утверждал, что индийцы будут в первых рядах.

– Мы к этому не имеем никакого отношения. Все проходило по каналам ФРС.

– Да, остается объяснить это Сталину. Я же предупреждал, что это может кончиться плачевно.

– Твои предупреждения ничего не весят, Уильям. Мои – тоже. Плохо дело, но если мы выведем корабли в море, то ситуация еще более обострится. Это ты понимаешь? Русские пока не предприняли ни одного шага для усугубления ситуации. Сутки ждем. У нас официально еще одиннадцать суток на ответ в Москву и в Лондон.

– Что вы собираетесь ответить?

– Ты же понимаешь, что от меня это не зависит. Это зависит от совета учредителей. Как они решат. Именно поэтому они и разыгрывают эту карту. Деньги давали они. И мы их взяли. Расплачиваться нам нечем. Они пытаются спасти инвестиции за счет Британии. Для этого достаточно открыть нам эти рынки, и вс встанет на свои места. Нам требуется от семи до восьми месяцев, чтобы сделать бомбу.

– Вот и сидели бы тихо, во всем потакая русским.

– Уже ничего не сделать. Только отвечать, что мы к этому не имеем никакого отношения, это дела доминионов другой страны мира.

– Извини, Франклин, но ты похож на улитку или на страуса.

– И это говорит мне мой лучший друг!

– Ты же был в Ницце и видел все собственными глазами.

– У Совета учредителей сложилось мнение, что Советы блефуют, что, имея такое преимущество, они бы атаковали нас еще до окончания той войны, просто обвинив нас в пособничестве Гитлеру и натравливании Японии на СССР.

– У Совета с головой не все в порядке. Для того, чтобы перешагнуть океан – нужен флот. Русские его строят. Для этого требуется время. Да, они могут нанести удары по нашей территории, но высадиться – нет. Для этого им требуются британцы.

– Уиллис считает, что флот для высадки у русских есть. Они могут высадиться на Аляске. Они контролируют весь флот Японии. Русские однозначно блефуют, им невыгодно давать нам время на создание «А-бомб». Тем не менее они ни разу не одернули нас в этом отношении. Хотя мы создали и средство доставки, и завод по обогащению. Дело было за малым: не было урана, теперь он есть. Да, руда – бедная, дорогая, но она у нас появилась. Требуется семь-восемь месяцев. И перетянуть на себя Британию. Георг обязательно среагирует, он – не большевик, как Эттли. Он – поймет, что его ведут на заклание, и он кончит, как его родственник, где-нибудь в екатеринбургском подвале. Не так сложно понять это уравнение.

– Оно, конечно, так, Георг – не большевик, но именно к нему поехал Сталин после того, как поляки нас подставили со своей самодеятельностью. Что он ему говорил и показывал, мы не знаем. Но им вернули Нормандские острова, которые они проиграли Гитлеру. Они провели большие морские маневры, после окончания которых нам был выдвинут фактически ультиматум: мирно договориться о разоружении и послевоенном устройстве мира. Сам понимаешь, Фрэнк, что разоружаться придется нам, а мы и так голенькие, рядом с ними.

– Я это понимаю, но без бомбы – нам ответить нечем. Нам приставили к виску ствол и говорят: ты не дергайся, а положи пистолет на землю. Они слабее нас экономически, бывшие рабы, захватившие самую большую страну мира. Требуется использовать эту карту.

– Да пойми! Они просто не пускают нас с нашими товарами к себе. А наш рынок заполнен. Что толку, что мы можем произвести больше судов и кораблей, чем они? Они их построили всего три, за семь лет, зато каких!

– А ты представляешь себе стоимость этих корабликов? Они надорвутся!

– Пока что идет обратный процесс, Фрэнк. Наши кредиторы сомневаются в эффективности нашего управления и начинают процесс нашего банкротства. Нас с тобой лишили права принимать решения. Тебе мысль об отставке не приходила?

– Пока – нет. Я победил на выборах почти всухую. Народ мне верит.

– Народ – да, а кредиторы – нет. Ладно, я пойду, Фрэнк. Если что, я – дома, и до конца с тобой. Бай!

На новогоднем вечере, организованном МИДом СССР, Вальтер или Уолтер Беделл Смит (профессиональный разведчик, заканчивал спецшколу Генерального штаба США, бригадный генерал, секретарь Генштаба и последние полтора года посол США в СССР) буквально «фотографировал» изменения в нашем поведении, явно записывал на диктофон все тосты и здравицы, дабы подвергнуть все тщательнейшему анализу. Мы не прореагировали на произошедшее в доминионах, ноту подала только Великобритания, в Новой Зеландии им пришлось задействовать морскую пехоту для разгона демонстрантов на Северном острове. Они требовали «независимости» и отделения от империи. В Канаде пошли парламентским путем, так что на улицы это пока не выплеснулось, но есть косвенные сведения о том, что США концентрируют войска на границе с Канадой. Австралия немного шумит, было несколько демонстраций в разных городах, но вялых. Лето, жарко. Посол Британии Криппс, давно и плодотворно работавший в СССР, выказал Смиту похолодание в американо-британских отношениях, лишь обменявшись кивком головы с ним и его супругой. Однако Василий Кузнецов, второй заместитель Молотова, учившийся в США, в Питсбурге, и свободно говоривший на американском английском, вместе со своей супругой Зоей, не только не «оттолкнули» посла США, а составили им компанию на вечеринке. Нори, или Мэри Элионор Смит, которую стройной назвать было тяжело, она была эдакой вешалкой для платьев, очень худая, со злым выражением на лице, бездетная мегера, приятным собеседником не была. Назначение мужа в качестве посла в СССР было ею воспринято резко отрицательно. Дикая страна, с какими-то «большевиками и коммунистами», совсем не подходила для дальнейшей военной карьеры офицера Генштаба. Для многих в Форин Офис подобное назначение означало конец карьеры. Обязательно русские сделают что-нибудь не то, и пиши пропало: снят с должности, как не справившийся с ситуацией. Во всяком случае, начиная с 1940 года все послы закончили свою карьеру именно так. Госдеп требовал от них невозможного: дать сведения. Вот и послали на это место профессионального разведчика, а не дипломата. Нори хотели оставить дома, а в качестве «жены» представить «легендарную» красотку Рут Браггс. Но фокус не прошел, генерал Федоров имел досье на генерала Смита, и легенда провалилась. Генерал был католиком, а Нори Смит – жива. Визу получила именно Нори Смит, которая за полтора года успела поссориться со всем дипкорпусом, из-за своего вздорного характера всезнающей особы. Она и ее муж были настолько далеки от дипломатии, к тому же ее не планировали направлять в Москву, а пришлось, поэтому обучения она не прошла. Она была обычной гарнизонной «сукой», скитавшейся за мужем по всяким «Кампам» всю жизнь. Так что Зое Петровне, жене Кузнецова, доктору философии, работавшей в МГУ, пришлось тяжеленько в эти полтора часа, которые длился банкет. Но марку она держать умела. Прощаясь, Нори сказала, что миссис Зоя – самый приятный человек, с которым она встретилась в Москве.

Кузнецов доложил мне, что разговор крутился вокруг ответа на ноту от 24 декабря, хотя он уводил его в сторону экономического сотрудничества и малого объема совместного оборота. Зондируется настроение руководства СССР. Ко мне Смит тоже совался, я радостно потряс его руку и объявил тост в его честь, после этого подошли еще представители дипкорпуса, я был то что называется нарасхват, поэтому послу Смиту пришлось искать фигуру попроще. Но никто его не дергал, обструкции его подверг только Криппс, остальные, если и избегали разговора, то только из-за присутствия его второй половины.

И Криппс, а он был старшиной дипкорпуса в то время в Москве, и Смит возжелали присутствовать на праздничном концерте в Георгиевском зале Кремля, чтобы лично встретиться со Сталиным, в чем им отказано не было. Более тепло Сталин привечал английского посла, но разговоров с американцем не избегал, острых моментов не касался, претензий вслух не высказывал. Ожидаем официального ответа американской стороны, надеемся на длительное и плодотворное сотрудничество в общем ряду с остальными участниками международных отношений. Смит передал шифровку в Вашингтон после того, как тщательно прослушал все записи, которые он сделал на этих встречах. Никаких угроз и претензий со стороны СССР не прозвучало. До часа «Ч» оставалось 8 суток и 13 часов.

Я, после окончания торжеств и праздничного ужина, уехал в Чкаловск, где, несмотря на праздник, шла подготовка к проведению операции. Днем туда же приехал Сталин, он хотел лично посмотреть на то, что сделано, на людей, которым предстояло выполнить сложнейшую «многоходовку», которая либо приведет к войне между нами, Великобританией и США, либо установит долгий и прочный мир на новой основе. Возможность отрыва от нас Британии была довольно высока, особенно если что-нибудь сорвется. Сомнений у него было много. Ему показали новые машины, он убедился, что SCR-270 и SCR-271, основные радиолокаторы дальнего обнаружения США, наших «птичек» не видят. Ему показали, как можно обнаружить подобные машины. Предъявили данные с немецких и английских станций, данные с эхо-камер ЦАГИ. Под углами, близкими к 180°, радиолучи практически не отражались. Существовала опасность обнаружения самолетов за счет высотомеров, непосредственно над целью, но только высотомер не мог быть использован для наведения на цель. Плюс на этот случай у самолетов имелись американские же патроны постановки пассивных помех. В раскрытом виде нами был предъявлен и контейнер с суббоеприпасами. Использовались стандартные кластеры CBU-1A для фосфорных 224-килограммовых зажигательных бомб, коих американцами в Китай было поставлено немало. Фосфор оттуда изъят, вышибное устройство оставлено американское. Катушки изготовлены в Бостоне. Сырье для производства графитовых лент закуплено в Луизиане, так называемый «Орлон», фирмы «Дюпон», и по своему химическому составу разительно отличается от нашего нитрона.

– А почему не закупили готовый там? – тут же спросил Сталин.

– Эти волокна производит единственная фирма в США: «Дипчел», материал используется для высотных комбинезонов в качестве электродов для термоподогрева. Он довольно пористый и хрупкий, имеет высокое сопротивление. Испытания показали, что он не годится для атаки высоковольтных линий. «Орлон» – его для пиролиза не применяют, вообще. Делать из него углеволокно довольно дорого, но его механические свойства очень высоки. Мы его легировали и получили то, что хотели: высокую проводимость. Структуру «Орлона» мы сумели сохранить. Вот он сам, а это углеволокно из него, примененное в данном боеприпасе. А это – наш штатный боеприпас, стандартный, сделанный в НИИ-4, ребятами Сакриера. Как видите, они сильно отличаются. Вот здесь вот на ленте видно тиснение: «Orlon» и «Du Pont». Чисто теоретически в любой мало-мальски подготовленной лаборатории похожую процедуру можно выполнить.

– А как это работает?

– Вот на плакате изображены все этапы поражения цели. Сброс, раскрутка контейнера, разброс суббоеприпасов. Раскрытие парашютов. Для этой операции специально изготовлены парашюты с клеймом фирмы «Ирвинг». Мы их закупали в прошлом достаточно много, так что тоже американские. Парашют выдергивает чеку, срабатывает вышибной заряд, выстреливая вращающейся катушкой, с которой сходит лента. Лента к катушке не закреплена, катушка отлетает. А лента начинает собираться в пук, который падает на провода. Размер «пука» до десяти метров в диаметре. Корпус суббоеприпаса играет роль грузила, что позволяет достаточно точно попадать по цели, его ветром в сторону сносит меньше. При падении на провода вызывает межфазное короткое замыкание с большой силой тока, что приводит к взрыву масляных трансформаторов, выгоранию обмоток и блокируется возможность подать на эту ветку аварийное питание. Вот фотографии испытаний.

– Каким образом отведем подозрения от себя?

– Теракт возьмет на себя «Общественное анонимное движение за ядерное разоружение». Из-за разгула «маккартизма» в Америке стало тяжко с высказыванием своих взглядов. Можно свободно схлопотать значительный срок или электрический стул за антиамериканскую деятельность. Люди предпочитают открыто ничего не говорить. Это будет несколько писем из разных городов в адрес больших газет. Все имена – вымышлены. Письма написаны людьми, не владеющими кириллицей. На письмах будет большое количество отпечатков и много подписей. Содержание писем носит характер христианских заповедей. Никакого коммунизма или троцкизма. В нескольких из них будет осуждаться применение нами ядерной бомбы против Японии.

– Все это не годится, совершенно, – резюмировал Сталин. – Вы отвратительно продумали операцию. По применяемому боеприпасу сразу становится понятно, это – заводская работа, которую в армии США никто не выполнял, и что удар наносился с воздуха. А требуется представить его так, как будто бы он производился с земли. Никаких парашютов и никаких «суббоеприпасов» быть не должно. Только катушки и лента. Все остальное должно остаться в самолете. Где Сакриер?

– В соседнем ангаре готовит боеприпас для тренировки личного состава.

– Зовите сюда!

Подошел Сакриер, доложился, выслушал Сталина, который после этого развернулся и, очень недовольный, уехал в Кремль. А мы уселись и стали думать, что делать, как избавиться от контейнера, который так не понравился Сталину.

– Способов, собственно, два. Но требуется снизить скорость и высоту.

– До каких пределов?

– Где-то метров 500 по высоте и 250–300 километров в час. Это в одном случае, но шансов попасть довольно мало, ведь погодные условия нам не известны. В этом случае выбрасывается распущенная лента, стянутая легкоплавкой лентой с химическим нагревателем в пук. Как сено упаковывают в новых комбайнах.

Сакриер тут же посадил кого-то делать такой «пучок». Ближе к вечеру его испытали, работать он, естественно, отказался. Лента категорически лететь вниз отказалась. Куда угодно по ветру, только не вниз. Собственного веса не хватало.

– Без парашютов не обойтись, как и без груза.

Попробовали заменить CBU-1A на мину от М2, 60-мм миномета, а к хвостовой части прикрепить флажный парашют, а ленту запихнуть в тело довольно длинной мины, в хвостовой части которой расположили химический вышибной заряд. Скорость падения оказалась слишком велика, пучок собираться не «захотел».

На второй день нашли еще одно решение… Простое, как три рубля. Было даже смешно смотреть на эту «коньструкцию». Выручила нас фирма «Hormel Foods», производитель консервов «Spam», ветчины со специями в прямоугольных баночках, верхняя крышка которых припаивалась к корпусу и открывалась не ножом, а специальным ключом, закрепленном прямо на крышке. Путем прокатки можно было легко соединить две открытые банки в одну. Они и заменили CBU-1A в контейнере. И снова ничего не получилось. Тогда заменили контейнер на штатный американский для авиабомб AN-M-40, в который можно было упаковать и стянуть лентой четыре пакета стандартных парашютных осколочных бомб. Извлекли оттуда взрыватели, свернутую ленту с готовыми элементами, по весу получилось точно попасть в наш стандартный боеприпас. Раскрытие парашюта выбрасывало катушку из корпуса. Произвели сброс, анероиды срабатывают очень точно по высоте, контейнер отлично вращается. Единственное, что жалко, что сами передаем в руки американцев готовый боеприпас. Поэтому упорно продолжали работать с теми самыми «тюками с сеном», которые предложил Сакриер первыми. Несколько грузиков и уложенный сбоку парашютик решили проблему с падением. Предложенный сразу термохимический замок заменили на анероид американского контейнера, что позволило раскрывать «тюк с сеном» на высоте 50 метров. Тем самым решая проблему сноса по ветру. Но лететь решили, имея на борту и восемь «тюков», и один «нормальный», принятый на вооружение, контейнер, вместо трех по первоначальному плану. Теперь уже сами вызвали Сталина. «Тюки» он одобрил, но приказал не использовать материал с тиснением.

– Пусть ищут сами, из чего это сделано.

После этого лично проинструктировал летчиков-истребителей. Особенно напирал на то обстоятельство, что ему совершенно не хочется новой войны, но иного пути остановить американцев просто нет.

– Наши ученые дали вам самое совершенное оружие и даже снабдили вас «шапкой-невидимкой». Удар, который нанесете вы, не будет уничтожать жителей американского континента, он выбьет из рук противника ядерную дубину, которой они думают погонять весь мир. Пролетариат не даст им этой возможности.

Я не уверен, что этим ребятам требовалась такая накачка. Они все – летчики-испытатели с большим стажем. Для них важнее получить чуть больше информации о противнике, чем узнать политическую подоплеку этих действий. Поэтому после Сталина, но в его присутствии, я объяснил ребятам, а их в экипажах четверо, что на острове Сейбр находятся две летающие лодки-спасатели, которые через три часа могут быть в точке их приводнения, если что пойдет не так.

– Ну, а теперь задание: цель номер один, координаты 35°5542.5N 84°2355.5W, бетонный прямоугольник, к которому с четырех сторон подходят воздушные высоковольтные линии. В двух километрах от него по курсу 20° находится еще одна цель: распределительная станция газодифзавода, координаты 35°5641.9N 84°2319.1W. Сам звод с этого ракурса представляет собой перевернутую латинскую «U». Удобной точкой выхода на цель является западная оконечность острова Халлфинд. Нашли?

– Так точно.

– Слева по маршруту – опорный пункт противника Камп Краудер, напротив него – термодиффузионный завод меньшей мощности. Вот там все может быть, вплоть до прожекторов ПВО и орудий. Данных по этому месту просто нет. Заходить проще с юга, чтобы ребята с этого места не помешали работе. Цель два, координаты: 35°5641.9N 84°2319.1W, распределительная станция ближайшей мощной электростанции Форт Лаудон. Заход с юго-запада курсом 50°, ориентир: левое, по заходу, предмостье крупного моста через Теннеси. Атаку выполнять после того, как отработает «единичка». Теперь о противнике: зимой побережье практически безлюдно. Между Норфолком и Уилмингтоном шесть аэродромов с авиацией противника. Отход от цели выполнять на максимальной высоте и скорости, не забывая об экономии топлива. До «М-19-го» желательно дотянуть на собственной горючке, а не пешком. Старт произойдет с 7–10 тысяч метров, так что топлива на 2800 километров пути должно хватить с запасом. Вопросы есть?

Молчат. Видимо, их много, да вот беда, рядом со мной сидит Сталин и смотрит на них.

– Погоду там кто-нибудь может дать? Капризен этот «тюк с сеном» на ветру.

– В Ленуар-сити есть радиостанция, каждые полчаса дает реальную температуру, направление и скорость ветра. Частота записана в задании. В Ок-Ридже радиостанции нет. Между ними 24 километра, но Ок-Ридж за холмами, и погода отличается. Ближайший аэродром называет Плаза, по состоянию на позавчера истребителей там не было. По маршруту еще есть Поуп-филд, это в Форт Брегг, нашли?

– Да.

– Там – ближайшие истребители. Если их так можно назвать. Километров триста вам по ходам проигрывают.

– А не проще ли их – ракетой?

– Проще, но тогда погибнет много людей, очень много, миллионы, – за меня ответил Сталин.

– Да не волнуйтесь вы, товарищ Сталин, справимся, не впервой. И шкурой рисковать мы привычные. Машины освоили, «Залив» здорово помогает. Сдюжим, не беспокойтесь. Кинем мы этот мешок с сеном куда нужно, – за всех сказал Лещенко.

Через три часа в наступившей ночи раздался мощный рев их турбин, они ушли к месту назначения: на аэродром Рёст, в Норвегии.

В 16.00, в годовщину «Кровавого воскресенья», посол Смит прибыл на Малую Лубянскую или улицу Дзержинского в МИД. Содержание послания он знал и внутренне гордился своим президентом. Тот нашел выход из сложившейся ситуации. Он сослался на состояние своего здоровья, написал, что ему срочно требуется обследование, не отказался принять участие в мирной конференции, при условии того, что ее перенесут на сентябрь-октябрь 1945 года. К тому времени он будет в состоянии перенести дальнюю дорогу и напряженный график ее работы.

– Сроки и место проведения конференции определены графиком и совместными решениями руководства стран-победительниц. Повода для переноса конференции нет, и ваш ответ будет восприниматься руководством СССР как отказ от участия. Конференция начнется в 10.00 24 января 1945 года. С участием вашей страны или без, господин посол. Можете это передать господину Рузвельту, – в моем присутствии произнес товарищ Молотов.

После того, как посол вышел, мы позвонили в Кремль. Сталин выслушал Молотова, который затем пальцем показал мне на вторую трубку. Я поднял ее:

– Передайте «Звягину»: План «7».

– Принял, товарищ Иванов.

«Семь» означал седьмую планету Солнечной системы: Уран, в честь которого и была названа операция, она начнется в 19.00 Москвы, с тем, чтобы в 22.00 восточного времени два летающих крыла Ho-IX и Ho-XI приступили к операции.

– В 19.00 – совещание в Ставке. Быть обоим.

– Есть!

С этого момента можно забыть о мирных привычках, вновь функционирует Ставка Верховного Главнокомандующего, и мы сами себе уже не принадлежим. Небольшой перерыв – закончился. «Отдыхали» всего 2 года и 11 месяцев. В 18.55 мне привычно показали рукой на вход в кабинет Сталина. В Кремле необычно безлюдно для этого времени, все встречи отменены. Состав Ставки практически не изменился: два маршала: Буденный и Шапошников, два генерала армии: Жуков и Василевский, адмирал флота Кузнецов, Молотов и я. Кроме нас присутствуют Маленков, Филин и генерал-лейтенант Вершинин, командующий особой воздушной армией, в которую входили все дивизии, оснащенные баллистическими ракетами. Почему-то нет командующего АДД генерал-полковника Голованова. Сталин посмотрел на часы:

– Приступим, товарищи. Мы собрались здесь, в этом составе, в связи с отказом президента США прибыть 24 января в Москву на конференцию по разоружению и послевоенному мироустройству, назначенную главами стран-победительниц во Второй мировой войне. Он мотивировал это предстоящим ему медицинским обследованием и попросил перенести сроки ее проведения на сентябрь-октябрь месяц. Все эти три года США проводили исследования в области ядерного оружия и строили завод по обогащению урана, и реактор для получения еще одного делящегося вещества: плутония, с атомным весом 239. По оценкам наших специалистов, американцам требуется от семи до девяти месяцев, чтобы наработать необходимое количество делящихся элементов и создать это оружие. На встрече в верхах в Ницце, собранной по предложению Америки, нам предлагалось вступить в Совет учредителей Федеральной Резервной Системы, ввести в мировой оборот, в качестве основной валюты международных торговых операций, доллар США, вместо британского фунта и французского франка, а рубль сделать второй резервной валютой для этих операций. То есть совместно выступить против нашего основного союзника, финансовое положение которого заметно пошатнулось в ходе войны. Нами было принято решение отказаться от этого плана, так как было совершенно понятно, что американцы просто оттягивают время, для завершения разработки ОМП, и пытаются иными способами решить главную для них задачу: экономически раздавить Соединенное королевство, стать лидером капиталистического мира. Ради этого они вооружили Гитлера и создали условия для начала большой войны на Тихом океане. Советский Союз не дал возможности реализоваться этим агрессивным планам. На совещании в Скапа-Флоу, проведенному нами с премьер-министром страны Эттли и главнокомандующим Георгом Шестым, было принято решение принудить Соединенные Штаты прекратить развернутую ими гонку вооружений, лишить их права владеть и создавать ядерное оружие, и иметь флот, больший по водоизмещению, чем половина британского. Наше решение еще не озвучивалось ни президенту, ни Сенату, но, скорее всего, со стороны Британии была допущена утечка информации, так как совсем недавно, лично королем, был отправлен в отставку господин Бевин, министр иностранных дел Великобритании. Так или иначе, но отрицательный ответ нами получен в 16.00 московского времени, за час до истечения срока ответа в совместной ноте СССР и ЮК (Соединенного королевства). Исходя из сложившейся ситуации, мы приняли решение о проведении на территории Соединенных Штатов стратегической операции «Уран», разработанной товарищами Никифоровым и Филиным. Цель операции: вывести из строя газодиффузионный завод по разделению природного урана. В ходе этой операции будет применяться особое оружие, позволяющее нам избежать больших человеческих жертв, как если бы мы применили наши ракеты со специальными боевыми частями. Но ущерб от такой бомбардировки будет огромным. По оценкам наших специалистов, на строительство инфраструктуры по проекту «Манхэттен» выделено два из трех миллиардов долларов, полученных американским правительством в качестве кредита от ФРС на эти цели. Как вы понимаете, проведение такой операции в глубине территории США чревато возможным объявлением нам войны, что достаточно маловероятно, так как мы способны в кратчайшие сроки нанести непоправимый ущерб противнику, не обладающему термоядерным оружием. На совещании в Скапа-Флоу британские руководители признались, что у них нет возможности повлиять на правительство США, так что они надеются только на нас. Положение серьезно обострили и американцы, которые напрямую обвинили короля и премьера Эттли в исоведовании коммунизма и антиамериканской деятельности. Ими инициированы беспорядки в Новой Зеландии и появление в парламенте Канады Билля о независимости. Есть высокая вероятность, что вслед за Канадой последует и Австралия. То есть разгром Великобритании может состояться, если мы спасуем. Слушаю всех. Прошу, товарищ Молотов.

– С точки зрения международных законов проведение диверсии на территории другой страны – это равносильно объявлению войны. Я не совсем понимаю, как товарищам Никифорову и Филину могла прийти в голову такая мысль.

– Она там давно сидит, товарищ Молотов. Они должны ответить за две мировые войны, ими развязанные.

– Это сделала Германия.

– Да-да, так записано во всех учебниках, товарищ Молотов, я в курсе, вот только первое крупное изменение политических границ государств исполнила Америка, начав 23 апреля 1898 года войну против Испании. 7 июля того же года она аннексировала Гавайские острова, затем захватила остров Гуам, Филиппины, Кубу и Пуэрто-Рико. Они не успели, как и Германия, к дележу мира, им нужны были колонии. Совершенно неслучайно русско-японские переговоры после поражения в русско-японской войне прошли в Портсмуте, американцам было все равно, кто победит в этой войне, но «поддерживали» они Японию, как и Соединенное королевство. В результате Русско-китайский договор 1896 года был денонсирован, а русско-китайская конвенция, дававшая России незамерзающий порт на Тихом океане, была расторгнута. Экспансия России на Тихий океан была остановлена. Одна бездарно проведенная операция, и Россия получила следующие подарки: признание свободы действий Японии в Корее, отвод российских войск из Маньчжурии, передача Японии Ляодунского полуострова и Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД), уплата Россией военных издержек, передача Японии интернированных ею российских судов, присоединение к Японии Сахалина, оккупированного японскими войсками накануне открытия конференции в Портсмуте, и Курильских островов, ограничение российских морских сил на Дальнем Востоке, предоставление Японии права ведения рыболовства вдоль российского побережья. Исправлять это пришлось нам, в ходе Второй мировой войны. Надеюсь, вам известно, кто подтолкнул Японию объявить нам войну? И война в Китае, как шла, так и идет, и основной заказчик – те же самые США. США – это империалистический хищник, и он должен сидеть в клетке. Попытка покушения на товарища Сталина – это тоже дело рук США, товарищ Молотов. Мы находимся в состоянии перманентной войны с этим государством. Надеюсь, вы помните, что на Тихоокеанском побережье Америки мы оказались несколько раньше, чем США. Будете в Ленинграде, зайдите в Кунсткамеру.

– Товарищ Никифоров, я в курсе этих событий, но всегда их рассматривал с иной точки зрения, как их описывал товарищ Ленин.

– Товарищ Ленин рассматривал это со своей точки зрения: военное поражение Российской империи дало значительный толчок русскому революционному движению, в результате действий которого мы с вами не сидим по тюрьмам и каторгам, а решаем, что делать с Америкой. Так что и моральное, и международное право на нашей стороне, нам они войну тоже не объявляли. Отнекиваются даже от того, что они спровоцировали печать в доминионах и напали на наших союзников. Впрочем, самолеты на связи, и мы имеем возможность их вернуть и ударить термоядом. Пророем канал имени товарища Сталина.

– Шутки шутками, а что будем говорить тому же самому послу Смиту?

– Что Правительство СССР и Министерство иностранных дел не имеют к этой катастрофе никакого отношения. Мы же не красноармейцев в буденовках, с водкой, балалайками и медведями туда направили, а проводим серьезную скрытную операцию. Прямых доказательств, что это сделали мы, не будет.

Молотов не выдержал и рассмеялся. А Буденный, которого я ненароком упомянул, заинтересовался:

– Где будет нанесен удар, и каким образом удастся избежать огневого воздействия противника?

Я посмотрел на Сталина, тот кивнул головой, разрешая дать информацию присутствующим. Я показал места на карте.

– В налете принимают участие самолеты новейшей конструкции, радиозаметность которых снижена за счет специальной формы и специального покрытия, поглощающего радиоволны основных радаров противника. Металлические детали прикрыты пластиком специфической формы и состава, в результате чего отражение происходит не под углом 180°, а в сторону. То есть радар противника может облучать наш самолет, но отраженный сигнал на его антенну не попадет. Серия таких самолетов заложена на втором экспериментальном заводе НИИ ВВС. Три первых выпущенных машины направлены к местам сосредоточения. В первом ударе примут участие два таких самолета. Они небольшие, дозвуковые, имеют дальность, без дозаправки в воздухе, 3800–4000 километров. Два турбореактивных двигателя позволяют им разгоняться до скорости 1050 километров в час и иметь высотность 17 000 метров. Бомбардировщик имеет четыре двигателя и дальность 20 000 километров. То есть из Елизово, под Петропавловском-Камчатским, может слетать по маршруту: Анкоридж – Сиэттл – Сан-Диего – Даллас, пролететь над всеми крупными городами Америки и сесть в Москве. Может нести как свободнопадающие термоядерные бомбы, так и четыре ракеты типа «Х-10». Если до правительства США не дойдет с первого раза, то мы готовы продемонстрировать этот самолет днем в воздухе над США. Цели для него есть.

– Так, может быть, с этого и начать?

– Это будет просто небольшой укол по самолюбию, и он подстегнёт гонку вооружений. Реально требуется другое: показать, насколько уязвима сама экономика Соединенных Штатов. Ударить в самое сердце этой экономики: по гидроэлектростанциям. Причем аккуратно, без человеческих жертв. Есть у нас такое оружие и применено будет именно оно, а не простые бомбы. Уничтожать будем не людей, а энергетику этой страны. Без которой производство такого оружия просто невозможно. Для нас опасны не люди Америки, а стремление их правителей монополизировать этот мир. У себя они эти законы приняли, а мирового антимонопольного закона нет. Вот они и пытаются захватить весь мир. Развалив Соединенное королевство, они получат эту возможность. Так что тут все средства хороши, товарищи члены Ставки.

Большинством голосов решение о продолжении операции было получено. Воздержались Маленков и Молотов, сославшись, что военные решения принимают не они. Генеральному штабу и генералам Филину с Вершининым дано задание уточнить целеуказания для имеющихся ракет. Заболевшего Голованова будет подменять сам Филин. Боевая тревога и готовность номер «1» будет объявлена только после официальных заявлений правительства США. Пока только соединения атомного флота получат такую установку. Одна эскадра крейсирует возле Исландии, вторая опирается на Маршалловы острова.

Отдыхать сегодня вряд ли придется, хотя основные события развернутся в семь утра Москвы, а о результатах станет известно только в 9.30 МСК. Но приказано находиться в центре управления. Но это гораздо более комфортное времяпрепровождение, чем у экипажей «Горбиков». Им сейчас тяжелее всех: 12 часов придется сидеть в тесной кабине под позолоченным фонарем, глядя, как проплывают под ними облака и волны. Скорость пока расчетная, расход топлива даже ниже, чем при испытаниях под Москвой. Все идет по плану. Борт «73» садиться в Сент-Джонсе не будет, примет топливо в воздухе, с танкеров авиации Северного флота. У них идут учения, осваивают Кефлавик, после выселения оттуда американцев. Так даже проще и незаметнее.

Получив сводку за сутки, пошел в комнату отдыха и уснул.

Майор Лещенко тоже спал, сзади наблюдал за обстановкой только штурман, капитан Горячев. Собственно, наблюдать пока особо не за чем. Внизу облака, справа должна быть Гренландия по расчетам. Но ее не было видно. Жаль! Так далеко от дома он ещё ни разу не был. Их самолет был выполнен с двойным управлением, несмотря на то обстоятельство, что за головой у штурмана находилась спаренная огневая точка с дистанционным управлением. Но он мог стрелять назад, прижимаясь лицом к наглазнику прицела, который создавал полную иллюзию того, что он сидит спиной вперед. Сейчас стволы пушек убраны в фюзеляж, чтобы не создавать радиоэха. Скукотища, конечно, смертная, но он – боевой штурман, 115 боевых вылетов на По-6, начинал еще в Греции. Саша вчера, впервые в жизни, дважды пожал руку самому Сталину, который лично приехал проводить их на это задание. Поэтому он переключился от собственных мыслей о том, что устал и у него побаливает пятая точка, и занялся тем, что начал перекладывать карту в планшете, переходя на новый лист, не забывая при этом и осматриваться, каждые тридцать секунд, и каждые полчаса нажимать на приемоиндикатор «Цикады», получая сведения о своей точке над морем, чтобы сверить их с прокладкой. Появились первые звезды. Он разбудил командира, включил астрокорректор и настроил его на известные светила. Невязки он не получил, поэтому успокоился. Теперь его очередь отдыхать, поэтому можно сунуть в рот калорийную плитку, заменявшую в таких перелетах все блюда мира собой. Сделав пару глотков чая из одного из трех термосов-чайников, он навернул крышку обратно, осмотрелся и, сообщив об этом командиру, закрыл глаза. Спать ему можно было еще два часа, затем начнется его работа. Прорыв обороны ПВО во многом зависит от работы штурмана.

В 06.45 МСК его разбудил ревун, сопровождавшийся морганием желтой лампочки. Это сигнал «Приготовиться». Пока командир читал «молитву», Саша щелкал тумблерами согласно запросам командира и отвечал на его команды. Между делом успел взять точку и сличить с предварительной прокладкой. До точки старта оставалось буквально несколько минут. Проверил связь, защелкал фиксаторами ручек автопилота, выставляя на нем цифры координат западной оконечности острова Халлфинд, точки поворота на боевой курс. Командир открыл заслонку левого двигателя и начал его раскручивать набегающим потоком. Зажигание! Несильный хлопок с выбросом пламени из сопла.

– Левый в порядке, выхлоп в норме! – доложил Саша по СПУ.

Командир раскрыл правый заборник и проделал ту же операцию со вторым движком. Громадный «носитель», после запуска, тоже увеличил обороты двигателей и чуть приподнял нос, на пару-тройку градусов.

– «Один-один», «Семь два»! – раздалось уже не по переговорному устройству, а по рации. – Горка! Обороты.

Еще задрался нос носителя, затем он пошел вниз. Щелчок основного замка, и командир двинул РУД вперед. Кабина «носителя» ушла из поля зрения штурмана, и, обернувшись, он увидел его уже сзади. Альтиметр медленно крутился по часовой стрелке, в ту же сторону вращался указатель скорости, небольшой вираж, курс 270. «Вперед, на Запад!» Чернокрылый самолет послушно набирал высоту. До побережья – 400 километров, СПО, прибор предупреждения об облучении радаром, помалкивает, так что придется шариться узконаправленной антенной по горизонту, чтобы что-нибудь предварительно обнаружить. Чем Саша и занялся, пока командир шел в наборе. При этом он постоянно оглядывался, хотя сзади в 17 километрах находился «девятый», шедший этим же курсом чуть слева. В Норфолке работал десятиметровый радар, в проливе Гаттерас – 3,2-сантиметровый, но очень слабенький сигнал, скорее всего навигационный, там судоходный пролив. В Стив-Пойнте еще одна «десятка», расстояние между ними – 230 километров. И, похоже, всё! Высота 17 000, командир перевел машину в горизонталь и начал убавлять обороты. Требовалось убрать инверсию и шум двигателя.

– Все, сорвалось, сзади чисто.

– Влажность большая, будем медленно терять высоту, примерно три километра в час, Саша. По носу маяк появился.

– Ага, вижу, это Боди. А слева – Гаттегат, тоже уже виден. Черт, непривычно, что никто не подсвечивает.

– Всё, не болтай, СПО молчит, будем рвать нитку здесь.

Через 15 минут они пересекли узкую полоску песчаной косы в 24 километрах от того места, где впервые взлетел самолет братьев Райт. Под ними была Северная Каролина, густо освещенная многочисленными огнями.

– Радар по носу, «десятка». Релейгн или Роли, черт знает.

– Радио слушаешь?

– Да, чисто, несколько бортов идут на пяти километрах, говорят с Релейгном-Дарлемом, а так тихо. Блин, ведь зима же, а снегом и не пахнет.

– Впереди виднеется, я тоже обратил внимание.

– Че им не сидится на жопе ровно?

– Да кто их знает! Снос есть?

– Практически нет, видишь-же, что компас как вкопанный стоит, а в автопилот введена точка поворота на боевой.

– Что сзади?

– Чисто.

Через полчаса местность под ними сменилась, огней стало меньше, кое-где на вершинах лесистых гор были небольшие островки снега. Появились облака.

– Федор, пятнадцать минут до поворота.

– Есть, снижаемся, штурман. Повнимательнее.

Через некоторое время Федор Лещенко спросил у Саши:

– Что там за огни?

– Аэродром Плаза, военно-транспортный, три минуты. Ввел координаты цели «один» в прицел.

– Добро, справа под нами цель «три», видишь реку и мост. И плотину.

– Да, вижу. Траверз, сигнал.

Это они передал на «девятку», чтобы они рассчитали время подлета.

– Приготовиться! На курс 20 по сигналу.

– Изгиб реки вижу, остров вижу, что с ветром?

– Один-четыре у земли, будет попутным.

– Пьехо!

– Пошел!

– На курсе. Обороты в ноль, планирую, тормоз.

Командир поставил «в растопырку» элевоны, чтобы быстро сбросить скорость. Они исполняли роль рулей поворота, если растопыривать их по одному, и воздушного тормоза, если раскрыты оба.

– Цель вижу, гироскоп, захват. На боевом! – сказал штурман в десяти километрах от ярко освещенной цели.

Темная крыша завода, с многочисленными белыми пятнами каких-то гуськов, резко контрастировала в этом море огня. Пшикнул бомболюк, открытый прицелом, затем грохнули пиропатроны сброса.

– Цель два вижу, гироскоп, захват. На боевом.

Они проскочили сам завод, и вновь сработали пиропатроны, и тут все озарила громадная яркая вспышка! В первую цель они попали! Лафа кончилась, сейчас начнется! Но нервы у командира были крепкими. Он переключил управление на себя, довернул влево, взяв между огнями двух поселков в сторону небольшого горного массива, где не было видно ни одного огонька. И чуть прибавил обороты, стараясь сильно не шуметь двигателями. Сзади горела электрическая дуга, грохотали взрывы трансформаторов. Вторая цель тоже заискрила. Федор, используя темное пятно горного парка, спиралью набирал высоту. Затем вышел за границу штата Теннесси в Кентукки, и только там лег на курс 90. Лесистый заповедник позволил ему незаметно набрать 17 000 метров, и теперь можно было вновь немного поскучать, возвращаясь в точку. Справа «погасли» все огни. «Девятка» доложилась о попаданиях, да это было и заметно, хотя сами моменты поражения цели «три» Фёдор не видел. Было несколько не до того. Над Данвиллом довернули вправо, перед этим «оборвали хвост», уменьшив обороты и ликвидировав инверсионный след. Оставалось меньше часа лёта до танкера.

Энергично сманеврировали, и в опустевшие баки их «крылышка» хлынул керосин. Ко второму крылу танкера подошла «девятка», штурмана обменялись показом поднятых больших пальцев. Танкер, летавший на двух моторах, передал им топливо, они отцепились и парой пошли в сторону Исландии. Только после этого и после запуска всех двигателей командир «семьдесят второго» подполковник Анохин дал приказание радисту передать условную фразу об успешном выполнении задания. А два маленьких самолетика, без единого выстрела поставившие на колени Америку, шли домой, к родным берегам и к новому месту службы.