Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход Посняков Андрей
– Да можешь, – Егор достал из-за пазухи свиток, развернул. – Игнатов Парфен, ярославец, золотых дел мастер…
– Сразу скажу – этот дорого станет, – деловито перебил Алим. – Все мастера дороги. Хватит ли средств? Да вы не обижайтесь, я ж для вашего блага спросил. Кто еще?
Вожников быстро перечислил всех, без указания, кто за кого просил… потом вдруг вспомнил еще:
– Да, чуть не забыл. Кузнец белеозерский за своих просил – за жену да за дочек, да за сына малолетнего, Митрю.
– А что за кузнец?
– Аким. Да, Аким. С Белеозера. Родичи его тоже, похоже, у этого сотника. А, может, и нет.
– Знаю я Берды-бея-сотника, как не знать? – ухмыльнулся выжига. – Завтра вас с ним сведу. Давайте сюда список, не то всех не запомнил. Серебро-то сейчас не при вас, поди?
Окунев Линь дернул головой:
– Нет. Мы ж не дурни. Сначала уговор, а уж потом – выкуп.
Алим Карзай покивал:
– То так, так. Не токмо в Орде все пасутся. А я к чему спросил, просто, если б вы сейчас серебришко принесли – можно было б и сегодня с сотником все уладить. Я б полоняников по списку вам и привел, сотник, слыхал, поиздержался, серебришко ему нужно – всех бы за выкуп и продал.
– Что ж, – Егор переглянулся с ватажниками. – Уговоримся – принесем. Где встретимся?
– Можно здесь же, – посредник ненадолго задумался. – Но лучше у реки, у складов, слева, где камыши да ракитник, – Алим посмотрел на Федьку. – Я парнишке вашему покажу, чтоб всем зазря не таскаться. Вас-то самих четверо? Как всегда, с торговыми гостями явилися?
– Так.
– А с кем?
– Да, ммм… – не зная, что и ответить, задумчиво протянул Егор.
– Они все в Булгар ушли, – пришел на выручку Линь. – С товаром. А за нами на обратном пути зайдут – так уж уговорились.
– Ага, ага, понятненько все, – закивал посредник. – Там, на бережку-то, и сотника рядом дом, я полоняников сразу приведу… как, годится?
– Годится.
– Ну, тогда по рукам!
Ударили по рукам… что-то пронзило вдруг Егора, будто молния промеж глаз блеснула, ударила! Вспышка… Гром… Вот оно! Вот то же самое… Предвидение… И – словно повисла, закачалась в зияющем мареве чья-то ухмыляющаяся рожа. Алима? А черт его… Рода и рожа, не поймешь, чья. А еще – какие-то тени, на конях, с саблями. Ввухх!!! Слетела чья-то голова, покатилась, подпрыгивая.
Кровь!
Зловещий хохот.
И тьма.
Глава 11
«Гарнитур генеральши Поповой»
«А ведь врет он всё! – посмотрев в спину удалявшему выжиге, подумал Вожников. – Ну, точно – врет!»
Окунев Линь толкнул в плечо:
– Ты что, Егорий? Что главу-то повесил… подумал о чем худом?
– Подумал, – тихо промолвил Егор. – О том, а не подсунул ли нам этот славный парень Алим Карзай гарнитур генеральши Поповой, в котором, надо признаться, ни черта нет!
– Чего-чего? – не понимая, ватажники удивленно переглянулись.
– Говорю, а не обведет ли нас выжига вокруг пальца? У меня почему-то такое предчувствие есть.
– Да ну, что ты! – замахал руками Линь. – Скажешь тоже! Он же, Алим этот, не сам по себе посредник – ну, одного обманет, другого – а дальше-то кто с ним дело будет иметь? Он что – сам себе враг, что ли? А наших тут с выкупами много – чего серебришко терять? Допустим, наше возьмет – но тут-то доход постоянный, хучь и не особо большой.
– Может, и так, – Вожников упрямо набычился. – Однако на встречу с ним мы не явимся. Другого посредника будем искать!
– Да где другого найти-то? Вон они, – ватажник кивнул на дальний угол, куда – к той своей компашке, только что присоединился Алим, – Все они заодно, вместях.
– И что делать?
– Да не будет он обманывать – невыгодно то! Если только… – Окунев вдруг помрачнел и насупился.
– Что – «если только»? – тотчас переспросил Егор.
– Если только они совсем нас убить не надумали. Всех, тайно! Чтоб никто никому ничего. Эх, – ватажник заметно расстроился. – Еще думал побольше людей взять. И надо бы было… дурак…
– Да ладно вам о плохом думать! – подал голос Карбасов Иван. – Мыслю – все по-хорошему сладим. С чего Алиму нас обмануть? Не особо-то и большая выгода.
– Как сказа-а-ать, – тихо протянул Окунев. – Один златых дел мастер сколько серебрища потянет!
– Вот, угощайтеся на прощаньице, – подбежал с пиалами шербета хозяин, рыжий Хаттадин. – Бэз платы. Просто так.
– Благодарствуем, – ватажники потянулись к пиалам, а Федька смущенно спросил:
– А где тут это… ну, пописать где можно?
Харчевник махнул рукой:
– А вон, за кухней, у забора. Там.
– Угу.
– Поспешай, парень – тебе еще с Алимом идти, место смотреть. Все там хорошенько запомни!
Допив шербет, ватажники простились с хозяином харчевни и в задумчивости подались обратно на ушкуй, где сразу же устроили совет. Решили на встречу явиться, как и договаривались, но только не вчетвером, а всей ватажкою, причем Егор с Линем, Иваном и Федькой пришли б как ни в чем не бывало, а остальные б устроили на бережку засаду, благо, ежели что – к ушкую бежать недолго, а там, на реке – ловите! Ищите ветра в поле. В общем, подстраховались и – ведь не зря, платить-то за невольников никто и не собирался! Отбить силком – за тем и явились. Да, риск, однако, тут, недалече, на Кам-реке, у мыска приметного, другой ушкуй с ватажниками, с самим атаманом во главе, дожидаться будет.
– Это и хорошо, что на берегу встреча, – негромко молвил Егор. – Легче будет отбить всех да уйти.
– Раньше б явиться – посмотреть место.
– Явимся, дружище Линь, явимся, а дальше… Как говорится, свинья не съест!
Вожников даже повеселел – а что, неплохо все складывалось! И местечко оказалось для засады удобным – лучше не придумаешь: по берегам, недалеко от заброшенных амбаров-складов, камыши высоченные да кусты ракиты. В них ушкуй и укрыли. К бережку носом поставили – пушкой.
– Ты, Кольша, только по своим не пали!
– А что я тут, в камышах, что ли, останусь?
– Ты ж кормчий, без тебя мы на реке пропадем.
Егор лично обошел затаившихся в кустах и за амбарами бойцов – все в воинском снаряжении, в бахтерцах, байданах, кольчужках. Жарко, пот с парней тек, ну да ничего, терпели, понимали – в бою-то по-всякому сложиться может. Сулицы приготовили, луки, самострелы, часовых неподалеку выставили – ежели вместе с Алимом оружные люди во множестве явятся, так чтоб первыми – нежданно – напасть!
Правильно все придумали, хорошо, а что до видения… так еще не ясно – чья там срубленная голова катилась.
– А ежели выжига все ж сдержит слово, полоняников приведет? – почесал бороду Карбасов Иван.
Линь, приятель его, ухмыльнулся:
– Тогда ж еще лучше! Полоняникам оружие кинем, да крикнем – куда бежать. То-то уж они с татарвой поквитаются!
Вожников махнул рукой:
– Пусть так.
Конечно, не хотелось никого убивать, но – тут уж как придется. За тем ведь и явились – отбить. Конечно, второй ушкуй лучше бы подождать, да ведь некогда.
– Зорче смотрите, – не поленился, еще раз предупредил часовых Егор. – Если увидите много людей оружных…
– Понятно, запоем соловьями.
– Ну, а если мало…
– Тогда уткой.
– Егорий… – улучив момент, подошел к вожаку Федька. – Слово к тебе есть, не гневайся.
– Ну, говори, – молодой человек удивленно посмотрел на подростка. – С чего мне на тебя гневаться-то?
– Так с тобой не посоветовался – все по-своему сладил, – парень шмыгнул носом. – Так ведь и некогда было советоваться, быстро надо было ответ дать…
– Да кому ответ-то?
– Паренек тот, ну, там, раб, я еще говорил – знакомый… Язм когда по нужде ходил…
– Ну, не тяни уже, мать ити! – выругался Егор. – Что за манера, нет, чтоб сразу все сказать, так он тянет, тянет…
– Раб тот слова наши услышал, про Акима-кузнеца. Меня за руку ухватил, зашептал – мол, он и есть Митрий, белеозерского кузнеца сын, в полон угнанный. Митрий Акимов! С нами попросился, мол – вечерком убежит, да к ушкую. Я сказал – где. Ну, жалко парня стало, земляк ведь.
– Акимов Митрий, говоришь, кузнеца сын? – молодой человек улыбнулся. – Так это же наш клиент, похоже.
– Чего-чего?
– Правильно ты все сделал, Феденька. Только в следующий раз лучше сперва посоветуйся.
– Так я ж и говорил – некогда было. Вы уж уходили, а я… Митрий сказывал – матушка его в пути еще сгинула – отставала, так сотник зарубил саблей. Его самого на кувшин вина у харчевника обменяли, а сестер, попользовав, продали персидским купцам.
– Да-а-а, – покачал головой Вожников. – Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Жаль кузнеца – бедолага. Ну, хоть сына дождется… если повезет.
Хоть Егор и ждал условного знака, а все ж вздрогнул, услыхав звонкое кряканье уток: часовые сообщали, что Алим Карзай ведет себя честно, без всякого подвоха – ведет указанных в списке пленников.
Махнув рукой своим, чтоб раньше времени не высовывались, молодой вожак в сопровождении Линя, Ивана и Федьки направился навстречу посреднику, еще издали увидав быстро подходивших к амбарам людей, совершенно безоружных. Даже у выжиги Алима ничего типа сабельки или кинжала не просматривалось… может, под халатом прятал?
Посредник явился один – смелый человек, а, впрочем, чего ему здесь, у себя дома, опасаться? – все остальные, как сразу выяснилось, и были искомыми пленниками, коих Алим Карзай тут же принялся честно передавать по списку:
– Парфен Игнатов, златокузнец, за этого, как я и предупреждал, цена особая…
– Запла-атим!
– Заглодов Кувал, гость владимирский…
Пленники – числом с дюжину – почему-то показались ему какими-то странными, молодой человек еще и сам не осознавал – почему. Ну, мужики и мужики, явно славянского облика, хмурые, неразговорчивые – так это понятно, стресс. Имелись и женщины… хоть их вроде и не было в списках… хотя нет, все же упоминались.
– А это вот, – смачно зевнув, Алим Карзай кивнул на дебелую и, видать, сильную бабищу в восточных шальварах и халате, с неприветливым, вытянутым книзу лицом. – А это дщери Акима-кузнеца…
Дщери оказались еще те! Мускулистые, как акробатки. Темные косы по спинам, а глазами – зырк! зырк!
Постойте-ка… Ахнув про себя, Вожников повернул голову, встретившись с недоуменным взглядом Федьки.
Что-то шло не так, явно…
– Ну и вот – Митрий Акимов.
Последним Алим представил дюжего парнягу лет двадцати с лишком, невысокого, но широкого в кости, с длинными, граблями, ручищами и звероватым взглядом. Белобрысый, он все время шмыгал носом и как-то по-собачьи щерился.
– Так-та-ак, – задумчиво протянул Вожников. – Значит – Митрий… Акима, кузнеца белозерского, сын?
– Он и есть, – хмыкнул детина. – Ой, как рад буду обресть, наконец, родного батюшку!
А, вот в чем странность! Егор только сейчас понял – слишком уж сытыми казались невольники, слишком уж независимо, свободно держались… да и не разговаривали, и не плакал от счастья никто, даже девки… да уж, эти кобылы заплачут, как же!
И что же делать? И, главное, где они могут прятать оружие? Наверняка у каждого под одежкой нож, а больше – против четверых-то – и не надо.
– Ну, что? – посредник нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – Будем расплачиваться или будем стоять?
– Сейчас, сейчас, расплатимся…
А ведь неплохо придумано, хитро, с выдумкой, уж точно вот он вам – «гарнитур генеральши Поповой»: хотели невольников – получите! Деньги на бочку, а потом… Правда, а не слишком ли нагородили огород? Можно было просто устроить обычную, без затей, засаду, и…
Значит, нельзя было… почему?
– Сейчас будет тебя серебришко, сейчас…
Егор забрал у Алима список, посмотрел на реку, на густой ракитник, на краснотал. Улыбнулся:
– Эх, а у нас в эту пору соловьи поют, заслушаешься! Верно, Федька?
– Да, – понятливо кивнул подросток. – Поют. Тирли-фью-фьюу-у-у…
Он засвистал по-соловьиному, и в этот момент коварный выжига Алим Карзай понял, что его игра вскрыта. Одним движением ордынец выхватил из широкого рукава нож…
Апперкот в челюсть!
Жестко, быстро и действенно! Алим даже и не понял толком, что же такое с ним вдруг произошло, а уже поплыл, мешком оседая наземь. Нокаут!
Егор хлопнул в ладоши, походя ударив – хук слева – бросившегося на него белобрысого «Митрия», нырнул в камыши следом за Федькой, Иваном, Линем…
И тут же со всех сторон полетели во врагов стрелы! И простые – из лука, и короткие, арбалетные.
С полдюжины человек положили тут же, с остальными пришлось повозиться – звякнули, заиграли в воздухе сабли.
Фьють!
Пущенный одной из «дщерей» нож ударил одного из ватажников в горло! Брызнула кровь, и бестия, подхватив выпавшую из безвольных рук саблю, бросилась на Егора, словно разъяренная львица!
Ввухх!!!
Едва голову не снесла, какой уж тут бокс! Вот то-то сон был бы в руку… пусть не сон – предчувствие, наваждение.
Что Вожникова спасло, так это отменная реакция, все ж хоть и бывший, но боксер, КМС тем более. Отпрыгнул в сторону, уходя с линии удара, и сам успел выхватить саблю, подставил…
Дзын-нь!!!
И едва не потерял – чертова девка хитрым финтом едва не выдернула клинок из руки Егора! Не удалось, нет… Бестия вновь ринулась в атаку, обрушив на соперника целый град ударов не по-женски тяжелой рукой.
Хорошо, Вожников таки обучался оружному бою – тот же кривоносый Никита Купи Веник и учил, жаль, нет его сейчас здесь, жаль, нет многих.
Снова удар! Звон в ушах… а перед глазами – мельтешащее лезвие, опасное, словно когти льва, словно ядовитое змеиное жало.
Выбрав удобный момент, молодой человек сам перешел в атаку, бросился, как в боксе… и, наткнувшись на ленивую ухмылку врагини, отчетливо понял, что жить ему осталось недолго, что вся атака его, все это мельтешение – без толку, только потешить соперника, вернее, соперницу – а уж та управлялась саблей, словно боевой робот!
Дзын-нь!
Егор, конечно, отпрыгнул, но поздновато – левую часть кафтана безжалостно вспорол острый клинок, похоже, достав и до тела. Ну, надо же так… черт!
Да-а, в сабельном бою ему с этой бестией не равняться. Не поможет, увы, и бокс, девка просто отрубит руку, отрубит играючи, с легкой и в чем-то даже доброй улыбкой.
Ввухх!!!
Молодой человек присел, чувствуя, как упали срубленные с макушки волосы – шапку-то давно уже потерял в камышах.
Что же делать… а то, что лучше умеешь. Все тот же бокс!!! Выпустить саблю… вот так, словно врагиня ее и выбила.
А теперь – замахнись, посмейся… ага… и апперкотом тебя…
Вожников не успел ударить. Откуда-то просто прилетела стрела – маленькая, выпущенная из самострела – она пробила «тигрице» лоб, да так во лбу и застряла. Выступила, застилая глаза, кровь. Упала сабля…
Позади, выбежав из-за кустов, закричал, торжествующе потрясая самострелом, Федька.
Егор оглянулся:
– Это ты ее?
– Я и вторую достал… извергиню!
– Ну, спасибо, – искренне поблагодарил Вожников. – А то уж не знаю, что бы и было. Хо! Я смотрю, наши парни времени зря не теряли – со всеми управились.
Управились. И вот теперь лежат все. Правда, и двое ватажников погибли, и еще двое – ранены, правда, легко…
Лежите, лежите, вражины! Чу! Вот один шевельнулся, привстал, потянул руку к валявшейся рядом сабле – и получил стрелу в шею! Другой тоже застонал, сел, помотал головой… «Митрий»!
Подскочивший Иван приставил к шее ордынца клинок.
– Не убивайте, – потерев челюсть (все же хороший вышел хук, действенный, – с гордостью отметил Егор), спокойно, безо всякого испуга, попросил тот. – Лучше возьмите с собой в ватажку – уж точно вам пригожусь.
– Гли-ко! – изумился подбежавший Линь. – Что мы ватажники, откель прознал?
Парняга хмыкнул:
– Догадался как-то. Так возьмете? Вам же гребцы нужны? А я много чего по местам тутошним знаю.
Вожников настороженно повел плечом:
– И где сотника Берды-бея искать, ведаешь?
– А чего его искать? – удивился пленник. – У него недалеко, за мысом, угодья.
– Хм… – Егор задумался, искоса взглянув на ватагу. – Взять его, что ли?
– А и возьмем, – сказал Линь. – Парень он вроде удалой. Зовут-то тебя как?
– Осипом кличут – Лже-Митрий усмехнулся и снова погладил челюсть. – Осип Собачий Хвост, это сыздетства еще, я ж рязанский, а сюда лет десять назад попал, в отрочестве.
– А эти, дружки твои, кто?
– Алима Карзая шайка, – Собачий Хвост презрительно отмахнулся от бывших своих соратников. – Честно сказать, там только Алия с Настеной – девки – что-то из себя стоили… их тоже неплохо бы в ватажку позвать – да уже убиты.
– Ладно, возьмем тебя, – махнул рукой молодой вожак. – Коли к сотнику дорогу покажешь. Только смотри-и-и…
– Да покажу, что он мне, брат, что ли? Да и эти… тьфу! Девок только жаль – добрые были воительницы.
Егор покачал головою и наконец-то спросил:
– А чего вы нас сразу в сабли не взяли? Чего решили хитрить? Невольников тех за не тех выдали.
– То все жадность Алимова, – презрительно сплюнул Осип Собачий Хвост. – Хотел, чтоб денга к денге, чтоб сначала серебришко на выкуп заполучить, а уж потом и с вами расправиться. Не сразу, мы б с вами вместе купецкого корабля дождались, а уж опосля… опосля бы было… девиц вы в деле видали.
– Да уж, – молодой человек передернул плечами. – Гарнитур генеральши Поповой запросто в троянского коня превратился бы! Вон оно как в жизни бывает-то. Да-а-а!
Тотчас отчалив, ватажники поставили парус, но не положили и весла – шли ходко, и уже к вечеру достигли приметного мыса – условленного места встречи. Ушкуйники атамана Чугреева поджидали их прямо напротив утеса, длинная черная тень которого пересекала почти всю реку.
– Эвон они! – первым заметил своих Федька. – Вон, за камышами таятся – шеломы блестят.
– Так, может, не они? – подозрительно щурясь, Вожников положил руку на эфес сабли.
– Они, они, – привстав, уверенно заявил отрок. – Что я, Никитушку Купи Веник не узнаю?
Егор хохотнул:
– Ну, уж эту-то оглоедину – точно.
Ушкуйник, и сам атаман, заметив знакомое судно, уже радостно махали руками, что-то кричали, смеялись.
– Парус… прочь! – скомандовал кормчий Кольша. – Левые – р-раз… два! Правые – табань.
Ловко повернув к берегу, «Антилопа», прошуршав камышами, ткнулась бортом к борту родного ушкуя.
Ватажники обнялись, разговорились, да, сойдя на берег, разложили костры. Жарили, пекли на угольях рыбу, а вот затянули и песни, после чего многие, выкупавшись, полегли и спать. А вот руководству – Чугрееву с Егором, да еще и Окунев Линь с ними был, да Никита Купи Веник – как же уж без него-то? – не спалось: все беседовали с пленником, с Осипом по прозвищу Собачий Хвост. Тот вроде вел себя, как надо – говорил вполне толково, на задаваемые вопросы отвечал со всеми подробностями.
– Он, Берды-бей-сотник-то, по левобережью кочует, отсюда вверх по реке на полдня пути. Травы там сочные, а скота у сотника много – и коровы, и лошади, и овцы. Он ведь кыпчак, сотник-то, летом почти все время кочует… ну, ежели не в набеге.
– А что воины? Много людей у него?
– Да хватает, – Осип ненадолго задумался. – Как-то слыхал, будто около сотни сабель, и это не считая еще пастухов, которые тоже, при нужде, сойдут и за воинов, не хуже.
– Понятно, – Антип сплюнул и почмокал губами. – Не силой, но хитростью все ладить придется.
Еще раз уточнив все подходы к кочевью Берды-бея («Там, на границе его землицы каменная баба стоять будет, мимо не пройдете – далеконько видать!»), советники с атаманом отослали пленника спать под надежной охраной, и приступили к разработке подробного плана действий. Несколько раз заспорив, к утру продумали все до мельчайших деталей – и как условный сигнал подавать, и как да где кому действовать.
– Смотрите, парни, – напутствовал Чугреев, поднявшись к утесу, малую ватажку Егора, – не спешите никуда, ждите знака. Вы у нас нынче – хитрость, а мы – сила.
– Вы и сами-то сильно в бой не ввязывайтесь, – напомнил молодой вожак. – Вовремя уйдите.
– Да уж уйдем, – ухмыльнулся Антип. – Вам бы только дать времечко.
Отчалив с рассветом, ушкуи какое-то время плыли вместе, один за другим. Потом, по знаку Осипа, ладья Егора резко повернула к низкому левому берегу. Чугреев на корме обернулся, помахал рукой, а стоявший рядом с ним Никита Купи Веник громко выкрикнул:
– С Богом!
– И вас да хранит Господь.
Вожников уселся на носу, рядом с пушкой, скосил глаза на Осипа – того, по здравому размышлению, решено было взять в набег, а как же! Во-первых, он все пути-дорожки в здешней степи знает, а во-вторых – да и, наверное, в главных – с сотником лично знаком, пусть даже и шапочно, но все же подозрений меньше.
– Если что, я его самолично… – Федька еще с утра грозился кинжалом да сабелькой, на что Егор лишь махнул рукой:
– Ну, ладно – следи.
Так и шли неприметно, вдоль левого берега, вся «молодшая» ватажка, что осталась: Антип людей вместо погибших не дал, и правильно – еще не ясно было, где опасней замятня будет, да уж всяко, не в кочевье Берды-бея… там-то уж все гладко-сладко должно пройти. Тем более никаких странных видений у Егора не было.
– Туда, к той березе гребите, – приподнявшись, указал рукой Собачий Хвост. – Там, под ивами, и ладейку укрыть можно.
Повернувшись, Вожников махнул кормчему:
– К берегу давай, Никол.
Спустив парус, ладейка пошла дальше на веслах, очень скоро причалив к заросшему ивняком берегу напротив старой приметной березы.
Оставили при ладье кормщика и еще одного молодого ватажника – на пару-то веселей, да и безопаснее, в случае чего. Поднять парус да сразу уйти – вдвоем-то сноровистей.
– Ну во-от, – обиженно вздохнул Кольша. – Опять вы меня в дело не берете.
– Подожди, будут еще у тебя дела. Смотрите тут не спите!
– Да что ты, Егорий, не уснем. А за кормщика так скажу, – юноша вдруг сконфуженно шмыгнул носом. – Давно хотел сказать, да все как-то… Я могу править ладьей, то так, но ты, Егор, пойми – Ладога не Итиль, и не эта река – я здесь никогда не был, не ходил, ни под парусом, ни на веслах. Хорошо, покуда течение спокойное, да и широко. Да и ушкуй не так уж осадчив – с мели всяко вытянем. Одначе ж… Ну, я все сказал. Мне б человека знающего, поговорить бы – я б и эти реки ведал.
– Может, когда и сыщем такого знающего, – тихо ответил молодой человек.
Высадившись на берег, ватажники ходко – один за другим – зашагали по пояс в траве следом за Осипом, двигавшимся по каким-то ему одному знакомым приметам. До чего ж красиво было вокруг – Егор невольно залюбовался голубовато-серебристым простором, похожим на опрокинутое небо. Не таким уж он был бескрайним, где-то далеко-далеко на горизонте синел лес, степь же тянулась вдоль реки достаточно узкой полоской – километра два-три, много – пять.
Жарко не было – с реки тянуло прохладой, в блекло-синем небе, зорко высматривая добычу, парил беркут, из-под ног путников то и дело вспархивали куропатки и пеночки, в кустах пели жаворонки, а иногда – нечасто – слышалась и заливистая соловьиная трель. Покачивались в траве малиновые венчики иван-чая, мелкой жемчужной россыпью липла к ногам пастушья сумка, голубели васильки, белели лепестками ромашки, сладкий клевер розовел по тенистым местам, жались к кустам разноцветные фиалки, а лиловые колокольчики, казалось, звенели – динь-динь, динь-динь.
Шли долго, наверное, часа три, вряд ли меньше, и Вожников уже собирался объявить привал, когда идущий впереди проводник обернулся, кивнул:
– Вон она, баба! Теперь скоро уже.
Тут и остановись немного перевести дух. Достали баклажки с водой, остатки вчерашней печеной рыбы. Напившись, Федька, раскинув руки, повалился в траву, уставился в высокое небо, лежал, улыбался каким-то своим – наверное, хорошим – мыслям. Впрочем, долго нежиться молодой атаман ему не дал, велел вновь собираться в дорогу. Пошли. Чем дальше от реки отходили, тем меньше дул ветер, вот уже и совсем перестал, и капли соленого пота стекали по спинам ватажников, противно липла к телу одежда. Хорошо еще, шли налегке, без кольчуг, без броней – это было бы слишком уж подозрительно, хотя тот же Никита Купи Веник и предлагал «молодшей дружине» просто сразу – без всяких хитроумий – напасть, дальше уж будь, что будет. Кто знает, может, и в самом деле это было бы лучше, однако Егор все-таки явился из двадцать первого века, и не склонен был зря лить чужую кровь – даже вражью. Может, оно все еще как-нибудь так обойдется… без смертоубийства, без кровушки.
– Кочевье! – резко остановившись, Осип Собачий Хвост вдруг упал на колени в траву, склонился… выпрямился, обернулся: – Пастбище – конским пометом пахнет. Теперь с осторожностью надо идти – как бы пастухи раньше времени не заметили.
– Далеко еще до сотника?
– Да не очень. Можно даже спрятаться в каком-нибудь овраге да знака ждать.
Так Вожников и сделал: ватажники прошли еще километра четыре, пока не укрылись от глаз пастухов в тенистом, густо поросшем смородиной и малиной овраге. Отдыхали, лакомились ягодами да внимательно посматривали на небо.
– Ой, вкусны, – причмокивая, приговаривал Федька. – А крупны-то, сладки!
Таким образом, по прикидкам Егора, гужевались где-то часа полтора-два, а, может, и больше – и сам Вожников, и наиболее умные его люди – тот же Линь с Карбасовым Иваном – уже стали волноваться: а сладилось ли у старшей ватаги? Все ли прошло, как задумали? И, если да – то где условные знаки? Если же нет, то что теперь делать – возвращаться назад, к ушкую, или все-таки ждать.