Летний сон в алых тонах Хольст Кристоффер
Мы с Рози остаемся стоять как вкопанные.
– У вас тут даже медпункт есть? – наконец отмираю я.
– Ну да, небольшой. В основном для туристов, которые падают с велосипедов, ну и так, по мелочи. Остается надеяться, что все не слишком серьезно.
Мы устремляемся следом в том же направлении, что и Йенни с медсестрами. Дачный поселок находится в той же стороне. Между нами уже метров двадцать, но я все равно слышу, как Йенни вдруг кричит, повернув голову:
– Силла!
Потом она кричит что-то еще, но шум дождя заглушает почти все звуки. Несмотря на то, что мы стояли на месте всего несколько минут, мои белые кроссовки уже успели набрать воды. Хочу домой. Только домой, домой, домой. Но тут я вижу, что Рози внимательно смотрит на меня. Я качаю головой.
– Чего еще?
– Ты слышала, что она кричала?
– Нет, а что?
– Это было похоже на… Эбба. Йенни кричала Эбба.
Мы с Рози остановились между нашими домами. Дождь превратил проселочную дорогу в сплошное поле из раскисшей глины, и мои белые кроссовки стали теперь совершенно коричневыми.
– Ну и вечерок, Силла…
– Да уж, настоящий хаос.
– Думаешь, это Эбба сотворила такое с Йенни?
– Не знаю. Но мы должны позвонить Адаму. Сейчас же.
– Я позвоню. А потом переоденусь в чистую одежду. Хочешь, я загляну к тебе попозже?
– Ужасно хочу. После такого я не желаю спать одна.
– Я подавно. Значит, до скорого!
Рози махнула мне рукой, после чего миновала изгородь и понеслась по садовой дорожке к дому. Вскоре до меня донесся звук открывшейся и закрывшейся двери.
Я же осталась стоять в одиночестве перед почтовым ящиком, шаря по карманам промокших насквозь джинсов. Где же, черт возьми, ключи?
– Эй! Силла, верно?
Я обернулась и увидела Ингрид. Ингрид-с-морковкой, которая живет в нескольких домиках отсюда. Я убрала с лица мокрые пряди волос и выдавила из себя улыбку.
– Здрасьте-здрасьте!
– Какая жуткая погода, не правда ли?
– Да, просто ужасная. Но, наверное, мы ее заслужили после всей этой жары.
Ингрид рассмеялась.
– Да, пожалуй! Хорошо провели время в баре? Я видела вас там, вместе с Рози.
– Очень хорошо. Прекрасная выпивка!
– Да, что есть, то есть.
Ингрид продолжала стоять и разглядывать меня, пока я лихорадочно искала свои ключи. Сама она выглядела сухой, как осенний лист в лесу, потому что стояла под зонтом, удерживая его своими худенькими старческими ручками. И, кажется, совершенно не замечая, что меня саму скоро смоет непогодой.
– Вы с Рози, кажется, стали по-настоящему близки, – неожиданно проговорила Ингрид.
– Ага. Мы много общаемся.
– Да, я это заметила. В самом деле.
Я улыбнулась извиняющейся улыбкой. К чему это она ведет? Если она решила начать распускать по дачному поселку лесбиянские слухи, то мне на это совершенно наплевать.
– Забавно, как могут меняться люди, – неожиданно сказала она.
Я бросила на нее недоумевающий взгляд и одновременно нащупала в одном из нагрудных карманов свои ключи.
– Вот как. Что вы хотите этим сказать?
– Ну, мы с Рози перебрались сюда почти одновременно. Я появилась здесь на несколько месяцев раньше, и мне всегда казалось, что она несколько… застенчива. С трудом идет на контакт.
Ингрид задумчиво посмотрела вверх, на свой зонтик.
– Немного скрытная и загадочная, ну, вы понимаете. Но так было раньше. А теперь вы, кажется, нашли друг друга. Вот я и говорю, забавно, как меняются люди!
Я даже толком не знала, что на это сказать. Увидев у меня на ладони позвякивающую связку ключей, Ингрид подняла руку.
– Ну, не буду вас задерживать своей болтовней! Скорее идите в дом и обсушитесь. Еще увидимся!
– Обязательно!
– Хорошего вечера!
И с этими словами Ингрид поспешила к своему домику. Я же бегом помчалась к входной двери, сунула ключ в замок и, влетев внутрь, заперла за собой дверь. Хорошенько заперла.
Обрушившаяся следом тишина словно манна небесная. Такое чувство, словно я оказалась в теплой и безопасной кабине космического корабля. Я скинула с себя промокшую обувь и, протопав прямиком к маленькому шкафу, достала пару флисовых штанов и розовую футболку с логотипом «Шанса». Они навыпускали этих футболок перед пятиборьем прошлым летом, и с тех пор я ношу ее как спортивную форму. Хорошенько растеревшись полотенцем, я подошла к дивану.
И стоило мне на него сесть, как меня тут же охватило желание больше никогда с него не вставать.
Бог ты мой, ну и отпуск выдался. Это тебе не эпизод из «Убийства на пляже»[31].
Я беру смартфон. Какое-то время взвешиваю его в руке, раздумывая над тем, что своим звонком я скорее всего помешаю их ужину. Или просмотру телевизора на диване. Быть может, они сидят сейчас обнявшись, и ее ноги покоятся у него на коленях. Быть может, он их неторопливо поглаживает. А она…
Но нет, это важнее. Речь идет о жизни и смерти. Я набираю его номер, слушаю гудки на том конце. Чувствую, как мое сердце принимается учащенно биться. Наконец он берет трубку.
– Да, это Адам.
– Привет, это Силла.
В трубке ненадолго воцаряется тишина.
– Привет. Два раза за один день.
– Ага. Прости, что снова звоню.
– Ничего страшного. Все в порядке?
– Да, то есть нет… Ты уже успел переговорить со своей мамой?
– Да, только что положил трубку. Сейчас собираюсь на Буллхольмен, вместе с Тилли. Мы возьмем один из полицейских катеров, так что будем на месте через час.
– Окей, это замечательно.
– Оставайся в своем домике, Силла. И хорошенько запри деверь. Договорились?
– Да, я так и собиралась сделать.
– Больше никаких расследований, хорошо?
Я фыркаю. Интересно, он понял, что я улыбаюсь в трубку.
– Обещаю.
– Вот и отлично.
Теперь я точно слышу, как он улыбается. И это приятно.
– Послушай, Адам…
– Да?
– Прости, если я все усложняю. Между тобой и… ну, в общем, ты понял. Прости. Я без всякого умысла.
– Тебе не за что извиняться. Это я должен просить у тебя прощения.
Я киваю. Но мое сердце громко стучит в груди. Потому что на самом деле я не хочу, чтобы он за что-либо просил прощения. Я не хочу, чтобы он сожалел о нашей с ним ночи. Ни секундочки. Потому что пусть это даже было ошибкой, я ничуточки о ней не жалею. И если бы мне представился шанс все повторить, я бы обязательно воспользовалась такой возможностью.
– Значит, у нас все окей, да? – почти шепотом спрашиваю я.
– Ну конечно. У нас все в полном порядке, Силла.
Я провожу рукой по волосам, когда он произносит мое имя. Скорее всего, ее просто нет поблизости, догадываюсь я. Любая девушка заподозрит неладное, если услышит, как ее парень называет по телефону имя другой женщины. Особенно во фразе: У нас все в порядке, Силла.
– Хорошо.
– А теперь еще раз как следует проверь замок. Я уже в пути.
Мы прощаемся, и я кладу смартфон рядом с собой на диван. Хотя с удовольствием продержалась бы с ним на связи всю дорогу, пока он сюда плывет.
Я закручиваю на голове полотенце и бросаю взгляд на стену, обвешанную фотографиями. Внезапно слова Ингрид начинают колокольчиком звенеть в моих ушах.
Забавно, как порой меняются люди.
Что же она на самом деле имела в виду? Или это была всего лишь классическая женская болтовня? Уж кого-кого, а Рози вряд ли можно назвать загадочной. Она легкомысленная. Жизнерадостная, простая, добродушная. И едва ли… застенчивая.
И все же меня охватывает неприятное чувство. Противный холодок пробегает по позвоночнику. Рози. Эта женщина. Которая была моим другом все последние недели. Которая каждое утро стучала в мою дверь, варила мне кофе, приглашала на вечерние посиделки с грилем, учила меня выращивать цветы и овощи… знаю ли я эту женщину?
Э, да я просто чокнутая.
Ясно же, что я знаю Рози.
И все же…
Я подтягиваю к себе ноутбук, кладу его на колени и поднимаю крышку. Вхожу в браузер. Пытаясь справиться со своим дыханием. Успокойся, Силла. Ничего страшного.
Но все же вбиваю в строку поиска «ИКА Эстермальм».
На экране появляется уйма результатов.
Где говорила Рози, она работала? Тридцать лет за рыбным прилавком… но где именно? Карлаплан! Магазин «ИКА» на Карлаплан! Я захожу на их домашнюю страницу. Нахожу их телефонный номер. Они закрываются в одиннадцать. Я бросаю взгляд на часы в верхнем правом углу экрана. 22:51. И скорее хватаюсь за телефон.
Не делай этого, Силла. Перестань накручивать себя.
Но я все равно это делаю. Набираю номер. Слушаю гудки в трубке.
– «ИКА Карлаплан». Торд у телефона.
– Э, здравствуйте… могу я связаться с рыбным отделом?
– Это и есть рыбный отдел. Рыба и мясные продукты. Но мы закрываемся через десять минут.
– Да, я знаю, я звоню только чтобы…
Я сглатываю. Черт возьми, как же мне выкрутиться?
– Я звоню просто чтобы проверить… э, а как долго вы работаете в «ИКА Карлаплан»?
– Что, простите?
– Как долго вы работаете там, где вы сейчас работаете?
– Никак не пойму, в чем дело, но я уже спешу. Мы закрываемся.
– Пожалуйста, мне просто надо узнать об одном человеке, который работал у вас десять лет назад.
– Ясно. И о ком же?
– Ее зовут Рози.
– Таких не знаем.
Я закрываю глаза. Пытаюсь унять дрожь в голове.
– Ну как же. Десять лет назад у вас работала женщина. Очень долго работала, лет двадцать. В рыбном отделе. Ее звали Рози.
– Послушайте, я не знаю, кто вы, но я работаю здесь с 1989 года. И здесь никогда не было никаких Рози. Вы можете перезвонить завтра, а сейчас мы закрываемся.
Клик – и на том конце положили трубку. И почти одновременно я забыла, как дышать.
Глава тридцать третья
Стук в дверь.
Я едва отваживаюсь повернуться.
Кто-то стоит снаружи.
Зовет меня по имени.
– Силла! Силла, я пришла.
Слава тебе господи, что я заперла дверь. Я вскакиваю с дивана и останавливаюсь посредине комнаты. Сердце колотится, и мне приходится сцепить пальцы в замок, чтобы не затрястись. Что я скажу ей?
– Эй, Силла! Впусти же меня, черт побери, дождь идет!
Кто ты? – и это все, о чем я могу сейчас думать. Кто ты, черт возьми, Рози? И прежде всего: что творится с этим местом? Буллхольмен. Остров, где убивают молоденьких девушек и где никому нельзя верить.
Мой голос, и без того охрипший, почти ломается, когда я кричу:
– Рози, я заболела!
– Что ты сказала? – громко спрашивает она снаружи.
Я делаю шаг к двери.
– Меня стошнило. Я… кажется, у меня кишечная инфекция. Лучше тебе не входить.
– Ой, во дела!
– Мы позже созвонимся, хорошо? Когда я буду чувствовать себя лучше.
– Хорошо. Бедняжка! Но, может быть, я все-таки могу войти и помочь…
– Нет! Мы… мы позже созвонимся.
Я зажимаю рот рукой. И спустя короткое время слышу удаляющиеся по садовой дорожке шаги Рози. Я подскакиваю к двери. Чтобы убедиться, что она действительно заперта. После чего проверяю все окна и, наконец, гашу лампу под потолком.
Если она все еще там, то ей не удастся меня увидеть.
Проходит какое-то время. Сколько именно, я не знаю. Может быть, тридцать минут, может быть, час. Снаружи по-прежнему идет дождь, но, кажется, уже немного потише.
Капли дробно стучат по крыше. Бегут по оконным стеклам.
Я сижу одна в темноте. На своем диване, со смартфоном в руке. Его включенный экран – сейчас единственный доступный мне источник света. Зажечь лампу я не осмеливаюсь.
Я звонила Закке, но, конечно же, он мне не ответил. Скорее всего, уже дрыхнет без задних ног. Или трудится в своем баре – в таком случае он всегда ставит телефон на беззвучный режим. Папа подавно не отвечает. Правда, я позвонила ему всего один раз, но обычно он тут же мне перезванивает. Если, конечно, не спит, а именно этим занимаются нормальные люди в двенадцать ночи. Да и, честно сказать, мне не хочется его тревожить. Мне просто нужно с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто внушает мне доверие. С кем-нибудь, кого я действительно знаю.
Я открываю на смартфоне блог Каролины и принимаюсь его просматривать.
С каждой новой записью в блоге я до смерти боюсь встретить что-нибудь про Рози. Обнаружить нечто, что связывает этих двоих. Но ничего не нахожу.
Добравшись до записи из Парижа, я щелкаю по ней.
Эйфелева башня.
Так и есть. Во время этой поездки кто-то из девушек купил сувенир в виде Эйфелевой башни. А позже этот некто ударил той самой Эйфелевой башней по голове Каролину и Ину, прежде чем они скончались от удушья. Эту самую Эйфелеву башню я и нашла.
Должно быть, это Эбба. Так и есть. Очевидно, это самая невероятная любовная драма из всех, с которыми я сталкивалась. Эбба была без ума от Бенжамина. Она и сейчас от него без ума. И она убивает Каролину и Ину, чтобы убрать соперниц с дороги. Чтобы заполучить его себе. Быть может, еще будучи ребенком, ее травмировала смерть Юсефины. Быть может, она психически больна.
Я таращусь на снимки на стене. Должно быть, так оно и есть. Рози ни в чем не виновата. Совершенно. Рози, она…
Снова раздается стук в дверь. Мое сердце пропускает удар.
Дьявол. Она вернулась. Я так быстро вскакиваю с дивана, что кровь приливает к голове. Мне становится дурно.
Бум, бум, бум.
– Силла?
Я вздрагиваю. Там, снаружи… это не голос Рози.
Я подхожу ближе к двери.
Пытаюсь дышать глубоко и размеренно.
– Силла, вы дома?
Юный голос. Не могу понять, кому он принадлежит, но я явно его знаю. Это же не Эбба?
– Силла, это я, Йенни.
Я еще крепче сжимаю телефон во тьме. Йенни? После чего отпираю замок и приоткрываю дверь. Так и есть. Снаружи стоит Йенни. Лицо ее обклеено кусочками пластыря, а из одежды только сине-белый халат, которые выдают пациентам в больницах.
– Ой… привет, Йенни.
– Здравствуйте.
Дрожащий испуганный голосок.
– Простите, что стучусь к вам посреди ночи.
– Ничего страшного. Но разве ты не должна сейчас лежать в медпункте? Они там позаботились о тебе?
– Да, они промыли мне раны. Это оказались всего лишь небольшие порезы. Мама уснула. Но я боюсь там оставаться. Мне страшно. Поэтому я пришла сюда. Они не видели, как я сбежала. И я помню, как вы сказали… что я могу зайти к вам на чашку чая в любое время, когда захочу. Или нет?
Глава тридцать четвертая
Я наполнила зеленую кастрюльку водой. Поставила ее на плиту. И теперь мы ждем, когда она закипит. Йенни уселась на диване позади меня. Я спиной к ней.
Горло словно удавкой сдавили. Мне нечем дышать. Пульс зашкаливает. Но я стараюсь изо всех сил, чтобы Йенни ничего не заметила. Чтобы подумала, что я дрожу только потому, что на улице идет дождь и мои длинные волосы до сих пор не высохли.
Я поворачиваюсь к Йенни. Она сидит, обхватив себя руками. Глядит на меня. Улыбается. И я улыбаюсь ей в ответ. Сердце едва не выпрыгивает у меня из груди.
Когда я впустила ее в дом, у меня в голове словно что-то щелкнуло и все встало на свои места. Но в то же время я не понимаю. Решительно не понимаю.
Она сидит у меня на диване, улыбается мне, а я вижу у нее во рту два остреньких клыка, и тотчас же понимаю, кто передо мной.
На плите начинает булькать кастрюля. Вода закипела.
Я выключаю конфорку, кладу в каждую из двух керамических кружек по пакетику «Эрл Грей» и заливаю кипятком. Оборачиваюсь и вижу, что она сидит и внимательно смотрит на стену перед собой. Разглядывает все эти фотографии.
– Интересуешься убийствами? – спрашивает она меня.
Мои руки мелко дрожат, когда я иду к дивану. Горячий чай бултыхается туда-сюда, грозя выплеснуться наружу. Посреди комнаты я останавливаюсь и поворачиваюсь к стене, на которую она смотрит.
– Да. Я же говорила, что я… криминальный репортер.
Опять вранье. А что, если она насквозь видит мою ложь?
Я гляжу на фотографию на стене. Не на ту, с Каролиной и ее подругами, а ту, где запечатлена маленькая девочка и ее мама. Маленькая девочка с косичками, которые были у нее десять лет назад. Маленькая девочка, которую узнала Рози. И которую она же видела играющей с Каролиной и компанией.
Маленькая девочка с большими клыками во рту.
И следом я перевожу взгляд на другой снимок. Который я повесила на стену перед тем, как мы с Рози отправились в бар.
Фотография мамы Йенни. Жены Людвига Аксена, Лены. Я сделала ее тайком, когда они с Йенни готовили завтрак. И на шее Лены виднеется темное пятно. Родимое пятно, как я тогда подумала.
Но теперь-то я понимаю. Это вовсе не родимое пятно.
Это след от сведенной татуировки.
Татуировки в виде большого скорпиона.
– Садись, – говорит Йенни.
Ее голос внезапно обретает твердость. В нем нет уже страха, который звучал, когда она стояла на пороге моего домика. Только решимость.
Я делаю, как она говорит. Присаживаюсь на диван рядом с ней, как можно дальше от края, и протягиваю ей кружку.
– Ты дрожишь, – говорит она. – Тебе холодно?
Я качаю головой. Сглатываю слюну во рту. Пытаюсь заговорить, но слова выходят только по частям:
– Н-н-е-т-т… я п-п-росто п-п-ромокла п-п-о-д-д-д-д-ождем…
Она смотрит на меня не мигая. Эта молоденькая девушка с темными, кудрявыми волосами. Которые наверняка выглядели рыжими, когда Пол увидел ее стоящей и разговаривающей с Бенжамином в тот праздничный вечер. Потому что они стояли под разноцветными фонариками.
Она улыбается.
– Ты боишься меня, Силла?
– Что? С чего мне тебя бояться?
Я пытаюсь выглядеть беззаботной, но у меня даже губы дрожат.
– Потому что ты догадалась. Верно?
– О чем ты говоришь?
– Ты догадалась. Я вижу это по твоей стене со снимками.
Она кивает на фотографии.
Я не в состоянии ответить. Не в состоянии говорить.
– Хочешь, я расскажу тебе? – спрашивает она спокойным голосом. – Хочешь?
Не считая звука ее голоса, стук дождя по крыше – единственный звук, который я сейчас слышу. Мои мысли устремляются вскачь. Рози, вернись. Вернись и постучись снова. Пожалуйста. Прости, что я не впустила тебя.
– Я расскажу тебе, что они сделали со мной, идет?
Немного чая выплескивается из моей кружки, горячая жидкость течет по руке, обжигает кожу. Я поднимаю голову. И натыкаюсь на ее взгляд.
– Расскажи, – говорю я.
Ты можешь рассказать, Янна.
Глава тридцать пятая
Десять лет назад
Лес внезапно расступился, и они оказались на месте. Возле большого отверстия шахты.
Янна с изумлением глядит по сторонам. Она еще ни разу в жизни не видела ничего похожего. Это нечто совершенно потрясающее. Даже в голове не укладывается. И в то же время здесь красиво. Каменные стены уходят ввысь, поблескивая в сумерках черным. А рядом с ней стоят ее новые подруги в своих праздничных летних платьицах: Каролина, Ина, Эбба и Юсефина. И пусть даже Янне страшно, она все равно счастлива. Счастлива, что оказалась здесь с ними. Переживает вместе с ними приключение. Это так здорово, необычно, захватывающе. Словно целый новый мир вдруг открылся перед Янной.
Читать бесплатно другие книги:
