Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен
"Хорошо. Можете сколь угодно корчить страшные рожи. Когда череп становится сплошным камнем, ему всё нипочем".
- Итак, - начал Скрипач, - я теперь капитан вашей кучки. - Он уставился в лица - лишь половина, похоже, готова уделить ему внимание. - Если бы меня увидел сейчас Вискиджек, подавился бы. Я не предназначен ни для чего иного, чем был в самом начале. Сапером...
- Так что, - раздался голос, - ты хочешь, чтобы мы тебя жалели?
- Нет, Впалый Глаз. Перед вашим саможалением мне не выстоять, правда? Смотрю на вас и знаете что думаю? Я думаю: это не Сжигатели Мостов. Даже близко не похожи.
Даже сумрак не мог скрыть их откровенной враждебности. - Да, - продолжал он. - Видите ли, мы только под Черным Псом усекли, что стали ходячими мертвецами. Кто-то хотел положить нас в землицу и черт меня подери, если ему не удалось. В тоннелях Крепи - могилы Сжигателей. Могилы, которые они сами себе копали. Слышал, кое-кому удалось продержаться до Черного Коралла, их тела упокоились в Отродье Луны, когда Тисте Анди его бросили. Конец истории. Но повторяю, мы узнали о нем намного раньше.
Он помолчал, вдруг затерявшись в воспоминаниях, в миллионах потерь, осадивших и без того унылый дух. Потом опомнился, поднял глаза. - Но вы, ребята... - Он покачал головой. - Вы слишком глупы, чтобы понять, что же именно грызет мозги с самого И'Гатана. Глупость лупоглазая.
Каракатица проговорил: - Мы ходячие мертвецы.
- Спасибо за добрые новости, Скрип, - приглушенно сказал кто-то.
Некоторые засмеялись, но горьким смехом.
Скрипач продолжил: - Те ящерицы здорово нас покусали. Фактически почти что сожрали. Оглядитесь. Мы - те, что остались. Дым над Крепью рассеивается, и вот они - мы. Да, прошлое тащит меня, и я повернулся не в том направлении. Думаете, вас с дерьмом смешали? Влезьте в мои сапоги, мальчики и девочки.
- Я думал, мы будем решать, что делать.
Скрипач нашел Впалого Глаза в толпе. - Ты так думал, сержант? Действительно воображал, мы этим займемся? Что, голосовать будем? Поднимем ручки, наспорившись до посинения? А потом выроем по дырке и спрячемся, словно в маминой утробе? Скажи, сержант, о чем именно мы должны спорить?
- Как слинять.
- Кто-нибудь, выкопайте могилку. Пора зарыть сержанта, пусть землю удобрит.
- Вы созвали треклятую встречу, капитан...
- Так точно, созвал. Но не руки тянуть. Адъюнкту от нас нужно нечто особенное. Когда перейдем Стеклянную Пустыню. Так что я хотел дать вам знать: мы сами себе армия, хоть и маленькая. Никто не уходит, ясно? В походе держимся тесно. Берегите оружие, готовьтесь и ждите моего слова.
- Вы назвали это армией, капитан?
- Что, не сойдем?
- А что мы делать должны?
- Сами увидите, уверен.
Снова тихие смешки.
- Нас новые ящеры поджидают, капитан?
- Нет, Релико. Мы уже об них позаботились, помнишь?
- Чтоб меня! Опять пропустил?
- Не ящеры. Кое-что гораздо страшнее и хуже.
- Да ладно, - отозвался Релико. - Лишь бы не ящеры.
- Постойте, - крикнул капрал Ребро. - Капитан, вы заставили нас просидеть полдня только ради этого?
- Не моя вина, что многие едва ноги волочили, капрал. Мне нужны уроки Сорт или даже Добряка. Капитан приказывает, солдаты повинуются. По крайней мере, так должно быть. Но вы же все теперь особые... индивидуальные случаи, верно? Следуете приказу, если он вам понравился. Вы этому научились. Как? Выжив, когда приятели померли. Почему они померли? Точно. Потому что слушались приказов - а вы решали, нравятся вам приказы или нет. Подумайте только. Решали, идти сюда или не идти. Так? Наверное, почитали павших друзей? Тех, что погибли вместо вас.
- Может, мы сломались.
Снова он не смог понять, кто подал голос. Скрипач поскреб под бородой, потряс головой. - Вы не сломались. Ходячие мертвецы не ломаются. Все еще ждете, что вас заберут домой? Мы станем личной армией Адъюнкта. Но слишком маленькой - все могут видеть. Не то что бы она мечтала увидеть нас мертвыми. Не так. Вполне возможно, она попытается спасти наши жизни - в конце концов, разве она обычных солдат туда же не ведет? Так что шансы есть.
Возможно, она думает, вы заслужили отдых. Возможно, не думает. Кто знает, о чем и как думает Адъюнкт? Она желает, чтобы остатки морпехов и панцирников составили одну компанию. Разве не просто?
- Вы знаете больше, чем говорите, Скрипач.
- Неужели, Корик?
- Да. У вас есть Колода Драконов.
- Вот что я знаю. В следующий раз, отдав приказ, я не буду ждать, пока вы его исполните. Тот солдат, что попробует, вылетит в обычную пехоту. Вон из особого клуба, и за дело.
- Можно разойтись, капитан?
- Еще не решил. Есть искушение заставить вас сидеть всю ночь. Просто чтобы поняли, ясно? Насчет дисциплины, за которую погибли ваши друзья.
- Мы усекли сразу, капитан.
- Может, ТЫ усек, Каракатица. Готов поручиться за всех?
- Нет.
Скрипач нашел валун у края низины и завозился, усаживаясь удобнее. Поглядел в ночное небо. - Ну, разве нефрит плохо светит?
На деле все просто. Солдат может что-то делать, но солдат должен думать только об одном. Навали на него слишком много - и колени зашатаются, глаза остекленеют. Солдаты начнут оглядываться, ища, кого убить. Потому что убийство упрощает. Называется "избавлением от всего отвлекающего".
Ее лошадь была довольна, накормлена и напоена в достаточной мере, чтобы по временам удобрять растения под ногами. Счастливая лошадь, счастливая Мазан Гилани. "Просто". Спутников снова не было видно. Кислая, впрочем, компания; она скучать не станет.
И сама она не так слаба и вяла, как всего день назад. Кто знает, откуда Т'лан Имассы достали копченое мясо антилопы, раздувшиеся от ледяной воды бурдюки, ломти сухого хлеба и кусок прокисшего маслянистого сыра. Наверное, там же, где и корм для лошади. "И где бы то место ни было, находится оно в полусотне лиг ... ох, говори прямо, Мазан. Они шли через какой-то адский садок. Да, я видела, как они падают пылью - но, может, я неправильно видела. Может, они попросту шагнули в иное место.
Куда-то, где хорошо. Где, увидев острия каменных мечей, фермер с сияющей улыбкой передает подношения да еще желает всяческих благ".
Сумрак затемнил небо. Скоро придется встать.
Наверное, шаги услышали - двое мужчин встали, поджидая, внизу склона. Подняли головы, следя, как она одолевает спуск. Мазан натянула поводья, прищурилась и послала лошадь вперед.
- Вы не последние оставшиеся, - сказала она, оказавшись близко. - Не может такого быть.
Капитан Рутан Гудд покачал головой: - Мы не очень далеко. Лига или две, готов поспорить.
- Мы как раз думали идти туда, - добавил Бутыл.
- Знаете, насколько все плохо?
- Не вполне, - сказал капитан, оценивая лошадь. - Слишком она упитанна, Мазан Гилани.
- Не бывает такой штуки, - ответила она, слезая, - как слишком упитанная лошадь.
Он состроил гримасу. - Значит, объясняться не желаете.
- Ты не дезертировала? - поинтересовался Бутыл. - Если дезертировала, то скачешь не в том направлении. Или жаждешь быть повешенной?
- Она не дезертировала, - сказал, возобновив движение, капитан Гудд. - Особое задание Адъюнкта.
- Откуда знаете, сэр? - удивилась Мазан, пошедшая в двух шагах позади мужчин.
- Не знаю. Просто догадываюсь. - Он прочесал пальцами бороду. - У меня такой талант.
- Сколько же талантов имеет наш капитан, - пробурчал Бутыл.
Что бы ни происходило между ними, Мазан была рада, что нашла спутников. - Как вы двое отбились от армии? - спросила она. - Кстати, оба ужасно выглядите. Бутыл, ты в крови купался или что? Едва тебя узнала.
- Ты сама была бы не лучше, - бросил он, - пролежав полдня под кучей трупов.
- Ну, не так долго, - поправил капитан.
Она прерывисто вздохнула. - Значит, битва была. Что за битва? Что случилось, во имя Худа?
- Кусков не хватает, - пожал плечами Бутыл.
- Кусков?
Казалось, он вдруг передумал говорить что хотел. - Я не совсем понял. Особенно насчет... э, второй половины. Но знаешь, Мазан, рассказы насчет полной негодности офицеров Малазанской армии? - Он ткнул пальцем в сторону Рутана Гудда: - К нему не относится.
Капитан сказал: - Если ты слышишь в его тоне недовольство, то потому, что я спас ему жизнь.
- Что до самодовольства в тоне капитана...
- Ладно, - буркнула она. - Да, Адъюнкт послала меня кое-кого найти.
- Похоже, ты не справилась, - заметил Бутыл.
- Нет, справилась, - сказал Гудд.
- Значит, не от блох у меня зуд по всему телу?
Рутан Гудд оскалил зубы в суровой ухмылке: - Ну, наверное, от них. Откровенно говоря, я удивлен, что ты что-то чуешь... о, да ладно, знаю, что ты маг. Затычка Скрипа, верно? Но эти ублюдки умеют прятаться.
- Дайте догадаюсь: они внутри лошади. Разве некоторые легенды не...
- Их мораль, - прервал его Гудд, - неправильно толкуют. Ты, в частности. Мораль в том, что не надо доверять лошадям. Иногда люди слишком пристально на все смотрят. А иногда смотрят поверхностно. Но по большей части люди смотрят, но не видят.
- Если хотите, - предложила Мазан Гилани, - я попрошу их показаться.
- Совершенно не интересуюсь...
- А я интересуюсь, - вмешался Бутыл. - Извините, сэр, за то, что прервал.
- Не готов принять извинения, солдат. Что до гостей, Мазан, ваше предложение категорически...
Вихри пыли со всех сторон.
Еще миг - их окружают пятеро Т'лан Имассов.
- Боги подлые, - пробормотал Рутан Гудд
Неупокоенные воины одновременно поклонились капитану. Один сказал: - Привет тебе, Старший.
Второе ругательство Гудда было на языке, коего Мазан никогда не слышала.
"Это не то, о чем ты подумал", заявил он, когда жуткие твари склонили спины. И больше никаких комментариев. Т'лан Имассы вскоре исчезли, трое солдат продолжили путь в сгустившейся ночи.
Бутылу хотелось кричать. Путешествие в компании капитана оказалось упражнением в терпении и разочаровании, растянувшемся на несколько дней. Он не отличался болтливостью. "Рутан Гудд или как там твое имя. Не то, о чем я подумал? Откуда тебе знать, что я подумал? Да, именно это я и подумал. У Скрипа есть затычка для всех дырок, но и у Адъюнкта, похоже, она есть".
Худом клятый Старший Бог - в конце концов, перед каким еще Старшим могут склониться Т'лан Имассы? И давно ли они вообще начали кланяться?
Поток вопросов Мазан Гилани заставил Имассов упасть в пыль с особенной торопливостью. Но древние твари не имеют привычки светиться. Они не лучше менгиров, они таят секреты глубоко внутри. Дело даже не в раздражающей скрытности. "Они вообще вам ничего не дают. Объяснения? К чему? Кому интересно, о чем ты там думаешь? Если я камень, обопрись об меня. Если я руина, усади усталую задницу на битые кирпичи. А если я Старший Бог... ну, возьми тебя Бездна, не жди от меня ничего".
Но он выехал против На'рхук, хотя мог бы сразиться на их стороне. Он выехал и стойко бился. Что означает?.. Еще один на таинственной службе Адъюнкта Таворы Паран из Анты? "Но почему? Даже Императрице она стала не нужна. Т"амбер, Быстрый Бен, сам Скрипач - они стояли рядом с ней, даже если это стоит жизни".
Солдаты ворчат, что она не может дать и капли вдохновения. Солдаты бурчат, что она не Даджек Однорукий, не Колтейн, не Сухарь и не Дассем Альтор. Они не знают, кто и что она. "Никто не знает, если говорить точно. Но поглядите на нас: мы прямо сейчас идем к ней. Дальхонезка, всадница, летящая словно ветер... ну, словно тяжелый ветер. Старший Бог... и я. Боги подлые, я разум потерял.
Не совсем. Я разум разорвал. Только чтобы Быстрый Бен смог большую часть вернуть на место. Я чувствую себя иначе? Я изменился? Откуда мне знать?
Но мне не хватает Охотников. Не хватает моего жалкого взвода. Не хватает чертова Адъюнкта.
Мы лишь меч в ее руке, но рукоять у нас удобная. Пользуйся же. Только умело".
- Лагерь светится впереди, - сказала Мазан Гилани, подъехав ближе. - Кажется чертовски большим.
- Союзники прибыли, - пояснил Рутан Гудд. И добавил: - Мне кажется.
Бутыл фыркнул: - Она знает, что вы живы, капитан?
- Откуда бы ей?
- Ну, как...
- Я простой капитан, солдат.
- Который выехал в одиночку против легиона На'рхук! В ледяных доспехах! С ледяным мечом! На коне...
- Ох, хватит, Бутыл. Ты понятия не имеешь, как я раскаиваюсь в сделанном. Хорошо быть незаметным. Возможно, однажды вы, люди, наконец это поймете, избавившись от безумных амбиций, от скучного самообмана мегаломании. Вас не сотворил бог небесный. Вы не нарисованы на божественной плоти - ну, не в большей степени, чем всё остальное. Так что с вами такое? Засовываете палку в зад и гордитесь, какая у вас гордая и прямая осанка. Солдат, думаешь, ты давно миновал дни, когда сосал мамкину титьку? Уж поверь - ты все еще сосунок. Наверное, навсегда им останешься.
Обиженный такой тирадой Бутыл промолчал.
- Вы двое идите, - сказала Мазан, - а мне нужно пописать.
- А раньше это лошадь была? - спросил Гудд.
- О, какой вы остроумный человек... или кто там. - Она натянула поводья.
- Итак, они вам поклонились, - продолжил Бутыл. - И что я должен думать?
- Я никогда... гм, ладно. Отвечаю: Адъюнкт обо мне не знает. Но, как ты сказал, дни благословенной анонимности прошли - ведь ты, едва оказавшись в лагере, помчишься к сержанту.
- Уверен, что помчусь. Но не стану, если вам угодно, трубить о том, что вы Старший Бог.
- Бог? Я не бог. Повторяю, Бутыл: все не так, как ты думаешь.
- Я сохраню ваш грязный секретик, сэр, если хотите. Но это не изменит всего мною увиденного.
- Магия Бурегонов, да. Это?
- Это.
- Я ее занял.
- Заняли?
- Да, - рявкнул он. - Я не краду.
- Разумеется нет, сэр. Зачем бы вам?
- Именно.
Бутыл кивнул, с трудом различив скачущую к ним Мазан. - Заняли.
- Этих Бурегонов плохо понимают.
- Не сомневаюсь. Навязчивый страх не оставляет времени на что-то иное.
- Интересно, - пробормотал Рутан Гудд, - как сходятся иногда наши нужды. Я слишком стар, чтобы верить в случайность. Ладно. Мы делаем что делаем, и всё.
- Так Скрипач мог бы сказать.
- Скрипач мудрый человек, Бутыл. Он также лучший среди вас, хотя сомневаюсь, что многие смогут увидеть это так же ясно, как я.
- Скрипач, да? Не Адъюнкт?
Он расслышал вздох Гудда, звук, полный горести. - Вижу дозоры.
- И я, - подтвердила Мазан. - Не малазане. Напасть.
- Наши союзники, - сказал Бутыл, сверкая глазами на Рутана Гудда. Разумеется, было слишком темно, чтобы тот мог это заметить. "Но что такое темнота для Худом проклятого льдом владеющего Имассов склоняющего Старшего Бога?"
Тот немедленно ответил: - Это была догадка, Бутыл. Честно.
- Ты взяла мой гнев.
Голос раздался из тени. Моргнув, Лостара Ииль медленно села; меха соскользнули, холодный воздух прошелся по голой груди, животу и спине. На единственном стуле слева от нее сидела фигура под капюшоном, в сером шерстяном плаще. Свисавшие с коленей ладони были бледны как кость.
Сердце Лостары тяжело застучало в груди. - Я ощутила его, - сказала она. - Словно подъем прилива. - Она вздрогнула, шепнув: - И я утонула.
- Твоя любовь призвала меня, Лостара Ииль.
Она скривилась: - Я не люблю тебя, Котиллион.
Скрытая голова чуть пошевелилась. - Мужчина, которого ты решила защитить.
Тон удивил ее. "Усталость, да, но и еще что-то. Одиночество. Этот бог одинок".
- Ты танцевала для него и никого иного, - продолжал Котиллион. - Даже не для Адъюнкта.
- Я ожидала смерти.
- Знаю.
Она ждала. Слабые голоса из-за хлипких стен шатра, иногда промельк света фонаря с колпаком, стук подошв.
Тишина тянулась и тянулась.
- Ты спас нас, - сказала она наконец. - Полагаю, должна за это поблагодарить.
- Нет, Лостара Ииль, не должна. Я ведь овладел тобой. Ты такого не просила... хотя все эти годы грация твоего танца была... завораживающей.
Она вздохнула. Что-то тут происходит. Она не понимала. - Если не благодарность моя тебе нужна, Котиллион, то что? - Еще не окончив, она вздрогнула от грубости своего тона. "Всё не так..."
Он не открывал лица. - То были ранние дни, не так ли. Наша плоть была реальной, наше дыхание... реальным. Все было рядом и мы брали, совсем не думая, насколько это драгоценно. Наша молодость, яркое солнце, тепло, казавшееся вечным.
Она поняла, что он плачет. Ощутила себя беспомощной. "К чему это?" - Я взяла твой гнев, сказал ты. О да, припоминаю, как меня наполнила сила. Искусство владения клинками принадлежало лишь мне, но быстрота - и полное осознание - пришли от тебя. Я забрала твой гнев. Котиллион, что ты забрал у меня?
Кажется, он покачал головой. - Думал, что покончил с захватом власти над женщинами.
- Что ты забрал? Ты взял любовь, да? Она утопила тебя, как твой гнев утопил меня.
Он вздохнул. - Всегда равный размен.
- Может ли бог не любить?
- Бог... прощает.
Она испугалась. - Но тогда... что поддерживает тебя? Котиллион, почему ты продолжаешь бороться?
Он резко встал: - Ты продрогла. Я помешал отдыху...
- Овладей мною снова.
- ЧТО?
- Любовь, что я чувствую. Тебе она нужна, Котиллион. Ведь именно эта нужда привела тебя ко мне? Ты хочешь... снова утонуть.
Ответ был дрожащим шепотом. - Не могу.
- Почему? Я сама предлагаю. Как истинное выражение благодарности. Когда смертная соединяется со своим богом, разве это не язык самой любви?
- Мои поклонники меня не любят, Лостара Ииль. Мне нечего дать в ответ. Высоко ценя твое...
- Слушай, говнюк, я пытаюсь вернуть тебе часть человечности. Ты треклятый бог - если ты потерял страсти, что будет с нами?
Вопрос явно потряс его. - Я не усомнюсь в избранном пути, Лостара Ииль. Я достаточно силен, я предвижу горький конец...
- Не сомневаюсь. Я ощутила тебя, помнишь? Слушай, какой бы там ни был конец... мое предложение отнимет часть его горечи. Неужели не видишь?
Он качал головой: - Ты не понимаешь. Кровь на моих руках...
- Теперь и на моих руках. Или забыл?
- Нет. Я владел тобой...
- Думаешь, это что-то меняет?
- Не нужно было сюда приходить.
- Может, и нет, но ты здесь, и капюшон всё не скроет. Отлично, отвергни мое предложение; но неужели ты по-настоящему веришь, что лишь женщины чувствуют любовь? Если решил никогда не чувствовать... ничего, лучше зарекись от одержания, Котиллион. Залезь в нас, смертных - и мы возьмем у тебя что захотим, а взамен отдадим то, чем владеем. Если повезет, это будет любовь. Если ты невезучий, Худ знает что получишь.
- Я понимаю.
- Да, должен. Прости. Но, Котиллион, ты дал мне не только гнев. Не видишь? Любимый мужчина не горюет по мне. Он любит не призрак, краткий и невозвратимый миг жизни. Ты дал нам обоим шанс жить и любить - и не важно, сколько еще это продлится.
- Я также спас Адъюнкта, а тем самым и всю армию.
Она склонила голову к плечу, ощутив растерянность. - Ты сожалеешь?
Он помедлил. Молчание окатило Лостару, словно ледяные волны.
- Пока она жива, - произнес он, - путь, ожидающий тебя и невезучую, наполовину проклятую армию, будет горек, как мой собственный. Грядущие страдания... ах, нет даров, способных загладить...
- Должны быть, Котиллион. Они существуют. Всегда.
- Вы все умрете во имя любви? - Вопрос словно разорвал ему грудь.
- Если придется умереть, найдем ли лучшую причину?
Он смотрел на нее полдюжины ударов сердца. Потом сказал: - Я обдумывал... возмещение.
- Возмещение? Не понимаю.
- Наша молодость, - пробормотал он, словно не слыша, - яркость солнца. Она решила бросить его. Боюсь, виноват я, виноваты мои поступки. Это было неправильно. Всё так ужасно неправильно. Любовь... я забыл.
Тени сгустились и через миг она оказалась одна в шатре. "Она? Котиллион, внемли моей молитве. При всех твоих страхах ты не забудешь любви. Но ты можешь повернуться к ней спиной. Не надо". Бог, который искал ее. Бог, страдающий от тяжкой нужды. Но она не могла дать ему искомого - возможно, увидела она сейчас, он был мудр, отвергнув предложение. "В первый раз - обмен гнева на любовь. Но я не вижу, чтобы в нем оставался гнев.
Всегда равный размен. Если я открою ему свою любовь... что бы в нем ни осталось, он не хочет отдавать". И это, поняла она, было актом милосердия.
"Сказанное и не сказанное. В пространстве между - тысяча миров. Тысяча миров".
Эскорт Напасти - двое молчаливых солдат в латах и шлемах - замер. Тот, что слева, указал пальцем: - Там, морской пехотинец, вы найдете своих товарищей. Они собрались по призыву капитана. - Солдат продолжил, обращаясь к Рутану Гудду и Мазан: - Командный шатер Адъюнкта стоит где-то в ином месте. Но когда вы дойдете до края укреплений Охотников за Костями, думаю, найти путь окажется не трудно.
- Хотя мы будем скучать по вашей компании, - отвечал Рутан Гудд, - я уверен, что вы правы. Благодарю, что проводили досюда, сиры.
Фигуры - Бутыл так не понял, мужчины это или женщины, ведь даже голос не дал намека - поклонились и развернулись кругом, чтобы вернуться к своим обязанностям.
Бутыл поглядел на спутников. - Значит, разделяемся. Мазан, ожидаю скоро тебя увидеть. Капитан. - Он ловко отдал честь.
Тот скривил губы в ответ. Отсалютовал Мазан и пошел в сердце лагеря.
Бутыл повернулся в направлении, указанном стражниками. "Что бы сказала им Сорт? Думаю, скоро я узнаю".
Дозоров не было. Небольшая группа солдат сидела и стояла в низине, а в дальнем конце скрючился на валуне... "это Скрипач? Боги подлые, не говорите, что здесь все оставшиеся!"
Он нерешительно приблизился.
Они шли по сравнительно спокойному лагерю. Было поздно, Мазан не ожидала застать Адъюнкта бодрствующей. Однако она знала: Тавора не простит промедления. "Хотя мой рапорт, похоже, мало ее впечатлит. Пять побитых молью Т'лан Имассов - вот и все зрелище". Нет, это Рутан Гудд идет к настоящим неприятностям. Она надеялась стать свидетельницей хотя бы частью разговора - чтобы насладиться смущением капитана.
"Старший! Ну, я не сказала бы. Но все остальные ваши дела, капитан... это звучит интересно. Жаль, я не видела".
Они проходили мимо небольших групп; Мазан ощутила нарастающее внимание, но никто их даже не приветствовал. Никто не сказал ни проклятущего слова. "Все страннее и страннее".
Они уже видели командный шатер. У полога встали двое стражей, стены освещались изнутри фонарями.
- Она хоть иногда спит? - пробурчал Рутан Гудд.
- Будь я в ее сапогах, - ответила Мазан, - вряд ли спала бы.
Стражники заметили их и выпрямились. Чуть видимые в темноте глаза смотрели только на капитана. Оба отдали честь, едва он встал перед ними.
- Вероятно, она захочет нас видеть, - заявил Рутан.
- Можете войти, сэр, - сказал один из солдат.
Когда капитан сдвинулся с места, тот же солдат проговорил: - Сэр.