Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

  И сейчас хорошо. Как должно.

  Скрипач где-то впереди. Карак прямо позади. Адъюнкт мой командир с самого начала, и пока что я жив. Благодаря ей. Она хочет еще один переход - и получит. Без вопросов, без жалоб".

  Он развернул плечи, сверкнул глазами на взвод: - Первого, кто упадет, лично прокляну Тринадцатью Вратами Бездны. Я понят?

  - За это стоит выпить, - отозвался Каракатица.

  Все засмеялись. Или попытались. Для Тарра это было настоящим смехом. "Они продержатся всю ночь. А потом не попрошу и проклятой крохи.

  Если не прикажут".

  Химбл Фрап подобрал себе новое имя. Краткорукий. Ему нравилось. Старая семейная линия Фрапов... ну, пусть ее забирают братья. Всю эту длинную жилистую веревку, привязывающую его к тому, откуда он и кто он - да, он ее обрубает. Нет ее. Нет полной дерьма пуповины, которой не рискнул еще обрезать ни один Фрап. "Бряк - и нет. Доброго пути.

  Краткорукий - это по причине моих коротких рук, поняли? Их отняла треклятая большая ящерица. Гигантская ящерица. Их называют Чан Кемали, но мы прозвали их Пеньками, по причине хвостов. Тогда я был панцирником. Да, я не похож на панцирника. Знаю. Но размер не делает панцирником. Я сам знаю дальхонезца не тяжелее жабы, да и не красивше. Все дело в привычке.

  Ну, поглядите на тех, что тянут канаты. Вон, впереди. Зачем они тянут фургоны, во имя Худа? Не важно. Они тяжелая пехота, кто-то им сказал: "Тяните фургоны", и они так и делают. Видите? Привычка.

  Да, мы их остудили, тех Пеньков. Они прыгали, мы ныряли. Они били мечами, мы закрывались щитами. Так и надо. Да, не совру, мало нас осталось. Их было много, много больше.

  Эти дни? Я работаю на старшего сержанта лейтенанта квартирмейстера Прыща. Он как раз ушел проверять ось фургона, но скоро будет. Я? Жду взвод наших морпехов, чтобы сдать стражу, да-а. Их ночью покусали, хотя немножко - кому ж тут по силам их покусать серьезно. Понимаете, о чем я? Но кое-кого надо заштопать и так далее. Жду в ближайшее время.

  Это имя, Краткорукий..."

  Что-то твердое как камень ударилось о его висок.

  Ракль опустил дубину и стал смотреть, как Брусок и Спорый оттаскивают тело. Десятка два солдат видели нападение, но они лишь пялились тусклыми глазами, ковыляя мимо. Похоже, теперь ноги - единственные годные части их тел.

  Раклю не хотелось становиться таким. Не хотелось, побери всех Худ. - Вот так охранник, - буркнул он.

  - Тихо! - прошипел Спорый, кивая вперед, на цепочку бурлаков. - Лезь в фургон, Рак, но медленно и осторожно - они могут почуять лишний вес.

  Ракль хмыкнул: - Дурни уже ничего не чуют, Спор. - Однако, подойдя к фургону, поставив ногу на ступеньку, он влез внутрь ловко и незаметно. Пусть Спор порадуется.

  Двое приятелей исчезли в полутьме.

  Пока что все ладно. Где-то в фургоне, наверное, в самой серединке, лежат особые фляги Блистига. Пришло время выпить. Вода - он ее чует. Близко.

  Прыщ вылез из-под днища. - Сквозная трещина, - сказал он, вставая. - Что в нем?

  Бывший повар поскреб в бороде. - Масло для фонарей. Подковы. Воск, смазка...

  - Смазка? Тебе не пришло в голову использовать хоть немного на проклятую ось?

  - Мы хранили ее на крайний случай, сэр. Да, может, ошиблись.

  - Ладно, - вздохнул Прыщ. - Отцепи бурлаков и пошли вперед. Я пока погляжу, что там еще есть.

  - Слушаюсь, сэр. Но, думаю, никто не сюда вернется, даже если найдете что ценное.

  Прыщ огляделся. Обоз оставил их позади. "Дерьмо!" - Пусть так. Может, там ребенок под одеялом - спрятался или слишком слаб, чтобы вылезти.

  - Тогда я вернусь, сэр.

  - Распредели солдат по другим командам.

  - Слушаюсь, сэр.

  Прыщ посмотрел ему в спину и влез в фургон. Пытаясь не обращать внимание на огонь, который кто-то залил ему в глотку, и растущее ощущение беспомощности, начал проверку.

  Бочонки со смазкой почти пусты - лишь несколько пригоршней вонючей жижи на днищах. Вряд ли хватило бы на ось. Он попытался отодвинуть бочку с подковами, но не нашел в себе сил. Тогда Прыщ перелез ее, постучал по ближайшему ящику: - Кто там есть? Просыпайтесь, или вас бросят позади!

  Тишина.

  Прыщ вытащил кинжал, открыл ящик. "Запасные мундиры? Боги подлые! Узнают бурлаки - сдерут кожу заживо!" Открыл еще пару. Набивка для матрацев. Упакованные в вату свинчатки для пращей. "У нас нет пращей. Что за раззява-квартирмейстер? О, это я. Точно я". - Тогда, - вздохнул он, - старший сержант Прыщ, вздуйте квартирмейстера Прыща. Могу ли я, лейтенант? Можете, потому что я приказываю. Или сходить к Кулаку Добряку? Прошу, сэр, не делайте этого! Он меня ненавидит. Странно, но меня он почти любит, старший сержант. Точно, сэр? Я уверен, старший сержант. На веских основаниях. Надеюсь. Ладно, ладно. Не надо извинять старого ублюдка - он ненавидит нас всех. Вот что бывает, когда лысый начинает собирать гребешки...

  - Квартирмейстер Прыщ.

  Он поднял глаза. Кулак Блистиг стоит у фургона. - Кулак?

  - Нужно поговорить.

  - Да, сэр. Что вам угодно?

  - Можете передать мои фляги.

  - Фляги? О да, те фляги.

  - Вылезай, Прыщ. Я не в настроении смотреть на тебя снизу вверх.

  Он пробрался в заднюю часть фургона и спрыгнул. Колени пронзила боль, он выругался и низко присел.

  Поэтому направленный в сердце нож вошел под ключицу.

  Прыщ упал на спину, соскользнув с клинка. Брызнула кровь, пятная пыль. Он увидел над головой Нефритовых Чужаков.

  - Обильно течет, - сказал Блистиг, подходя, чтобы поглядеть внимательнее. - Сойдет.

  Прыщ слушал, как затихают шаги кулака, и ему хотелось смеяться. "Избавил меня от ночного перехода".

  Все затихло. Он чувствовал, что теряет сознание. Потом раздался хруст, нога встала около его головы. Он поморгал. "Ого. Это Серый Человек, это Мучитель пришел за мной. Так и знал. Я удостоился особого внимания". Гнилой скелет согнулся, уставился на него черными пустыми глазницами.

  Прыщ улыбнулся. - Давай, заноси в двери.

  Бальзам оглянулся, сморщился: - Так где он?

  Горлорез сплюнул без слюны и согнулся пополам. Упал на колено. Задохнулся и не сразу ответил скрипучим голосом: - Наверно, понес поручение Прыщу.

  Мертвяк усмехнулся: - Поручение? Разум потерял, Горло? Никто никаких больше поручений. Должен быть здесь. Нехорошо.

  Бальзам стащил шлем, поскреб лысину. - Горло, залезь и погляди сверху, ладно?

  - Тут нечего красть, сержант.

  - Я знаю, ты знаешь, но не обязательно все знают. Иди.

  Горлорез со стоном распрямился, пошел к борту фургона.

  - Наоборот, - продолжил Бальзам, - иди поговори с бурлаками. Узнай, что они знают.

  - Они знают, какие пятки у впереди идущего, серж.

  - Мне плевать.

  Маг поплелся в голову фургона.

  - Ползем, - заметил Бальзам, глядя на еле движущиеся, разболтанные колеса. - Счастье, если сделаем за ночь две лиги.

  Горлорез сумел залезть до середины...

  Арбалетный болт прилетел из темноты, вонзился ему в ягодицу. Солдат взвыл.

  Бальзам крутанулся, выставил щит. Стрела ударилась о дерево, скользнула, задев щеку и ухо. - Засада!

  Фургон рывком встал.

  Горлорез упал и ударился боком. Новая череда ругательств. Мертвяк лег рядом. - Тихо, чтоб тебя - нужно вырезать, или ты бесполезный кусок...

  Но Горлорез сам сумел дотянуться до короткого древка. Вырвал, отбросил в сторону.

  Мертвяк уставился во все глаза. Но товарищ не издал ни звука. Показал окровавленной рукой: "Кто-то в фургоне".

  Целитель кивнул, оглянулся - Бальзам прячется за щитом, держит в руке меч. Наоборота нигде не видать. Последние рядовые испарились, зеленоватый свет Чужаков озаряет лишь ровную сковороду пустыни. Никого из нападающих не заметно.

  Мертвяк подобрал камешки, швырнул в Бальзама. Голова резко повернулась.

  Быстрый обмен сигналами.

  Бальзам попятился, пока не оказался у переднего колеса. Попытался слизнуть языком кровь с щеки. Сделал серию жестов направо, оглянулся на Мертвяка и, снова ворочая языком, кивнул.

  "Слава Худу". Мертвяк нашел глаза Горлореза, резко показал головой вверх. "Устроим представление".

  Вытаскивая ножи, Горлорез низко присел.

  Ракль замер. Не так, как все задумывалось. Уже есть раненый. Кулак будет недоволен. Но, может, удастся все уладить.

  Раненый зашипел: - Давай наверх, Мертвяк. Осмотрись.

  - С ума спятил?

  - Выполняй, - зарычал сержант.

  Вагон покачнулся. "Вот и он. Эй, Мертвяк, у меня есть сюрприз". - Он покрепче ухватил рукоять дубины.

  Звук с задника. Он поглядел: раненый тоже влез внутрь. "Дерьмо!"

  Фургон снова содрогнулся - Мертвяк полез на крышу.

  Ракль оглянулся на Горлореза. Тот ухмылялся.

  Пора валить. Он встал, повернулся...

  Наоборот с улыбкой вогнал меч в кишки, пошевелил, отыскивая сердце.

  - Пригнись, Борот! - шикнул Горлорез.

  Он позволил телу упасть у каких-то ящиков. - Где второй?

  - Не один, - ответил Мертвяк, соскальзывая внутрь. - Думаю, двое. Снайперы с арбалетами. Лежат где-то снаружи в ямах.

  Фургон дико накренился - внутрь заглянула сержант Хеллиан. - Парни, что, проблемы?

  - Голову ниже, сержант! - зашипел Горлорез. - Стрелки!

  - О, да. А где?

  - Там, в пустыне.

  Она прищурилась, глядя в указанном направлении, потом повернула голову: - Взвод, рассыпаться - мы идем на укрепленные позиции. Охота на сусликов. Ох, держите щиты - у них самострелы.

  Мертвяк поглядел на Горлореза. Тот потряс головой.

  - Слушайте, сержант...

  - У тебя раненый, целитель, - указала Хеллиан и перелезла на другую сторону. За ней были еще двое. Остальные солдаты осторожно обходили повозку. Хеллиан спрыгнула. - Сержат Бальзам, будешь держать оборону? А мы туда.

  - Вам их не найти. Видел две бегущие тени.

  - Да? И куда?

  - К регулярам. Мы их потеряли, Хеллиан.

  Женщина поникла. - Чего им было нужно?

  - Худ знает.

  Наблюдавший за всем с крыши Мертвяк подал голос: - Хорошая работа, Борот. Но лучше было взять живым.

  - О чем с ним толковать? - ответил Наоборот. - Похоже, они убили Краткорукого.

  Мертвяк замолчал. Он-то и не вспомнил... - Нужно поглядеть.

  - И бросить фургон?

  - ТАМ НЕТ НИЧЕГО!

  - Точно. Верно. Но кое-кто ловится. Я вряд ли могу ходить, так что остаюсь... гм, сторожить.

  - А сам когда понял? - спросил Наоборот.

  - Раньше, чем понял, что ходить не могу.

  - В ягодицу, - объявил всем Мертвяк. - Крови нет. Болт задел кость?

  - Вряд ли.

  - Чудо, у тебя такая костлявая...

  - Так найдете Краткорукого?

  Пока они пререкались, задние фургоны двигались справа и слева. Подошел взвод Урба; перекинувшись словами с Хеллиан и Бальзамом, он послал морпехов вперед. Бальзам поглядел на своих солдат. - Нас специально отметили.

  - Метки на флягах, - согласился Наоборот. - Не важно, что мы все отдали детям. Они думают, мы кое-что придержали.

  - Блистиг, - сказал Мертвяк.

  Лицо Бальзама исказилось отвращением. Он стер кровь со щеки. И облизал пальцы. - Убивать офицеров одно дело, но кулака... Не знаю.

  - Кто будет против?

  - Это мятеж.

  - Мы не нарушим никаких приказов Адъюнкта...

  - Неправда. Именно она сделала его кулаком.

  - Но он пытался убить своих солдат!

  - Да, Мертвяк.

  Наоборот шикнул, привлекая внимание. - Идет Т"лан Имасс, сержант.

  - И что?

  Пришелец встал около Мертвяка: - Целитель, в тебе есть нужда.

  - Тебе уже не поможешь...

  - Некто Прыщ умирает от ножевой раны. Идешь?

  Мертвяк поглядел на Бальзама.

  - Ладно, - сказал тот. - Я отыщу Добряка.

  Курноса спустили с поводка. Остальные решили, что это будет он, и он пошел и нашел Острячку и Поденку, и потом присоединился Лизунец. Они мало что говорили, но всем стало ясно: Курнос главный. Он не знал, почему, но не хотел обсуждать - так что главным стал он, хотелось ему или нет.

  Он повел их в толпу рядовых; солдаты уходили с пути, глядя уныло и мрачно.

  Может, они в упряжи, как волы, но это не значит, что они не видят ничего вокруг. Почти все услышанное не стоило пережевывания, но иногда неосторожно брошенные слова западали в душу, и постепенно дела начали проясняться.

  Они не волы. Они тяжелая пехота. Дошла весть, что Краткорукому проломили череп и он может не дожить до утра, что взвод морпехов попал в засаду, одного подстрелили, хотя и не убили. Похоже, тот, что врезал Краткорукому, сам выпотрошен, но двое нападавших улизнули.

  Курнос знал: их не двое. Два, краденых арбалетов два. Но со стрелками еще семеро. Банда негодяев Блистига.

  В каждой армии такие есть. Опасны, если только их собрать вместе. Блистиг это сделал.

  Проломить голову панцирнику? Да еще и сзади? Придется дать ответ. Краткорукий был камнем, на который напоролась пила Пеньков. Он выломал из пилы немало зубьев. Не повезло с пальцами, но лес валить - опасная работенка. Почти такая же опасная, наморщил лоб Курнос, как служить в пехоте.

  Жаль, что Блистига не было в том месте, где они нашли его банду. Нет, его не убили бы. Просто заставили наблюдать, как банду загоняют, ломают руки и ноги (одному дураку Поденка наступила на брюхо, сломав тазовую кость и заставив извиваться верх и низ в разных ритмах). Да, кулаку было бы полезно видеть, как Лизунец нашел краденый арбалет и попробовал забить задним концом громиле в пасть. Трещало и брызгало, но он сумел засунуть эту штуку до середины глотки. Это было что-то. Тела они бросили.

  Курнос и Острячка лупили кулаками по лицам, пока не превратили их в кровавое месиво. Костяшки ломило. Однако на все произошедшее смотрели лишь солдаты регулярной пехоты, а они просто отворачивались через некоторое время и шли дальше.

  Кто-то оглоушил панцирника. Такое не спускают. Никогда.

  Даже Курнос удивился, когда какой-то регуляр, сержант во главе взвода, поглядел на тела негодяев и сплюнул на ближайшее - не слюной, только звук, прицел в голову. Вполне ясный смысл. И Курнос поглядел на Острячку и Лизунца, и они кивнули ему в ответ.

  Если панцирники не волы, то и обычные солдаты не мулы. Они видели, они слушали. Они соображали. И это хорошо.

  Лучше, чем убивать всех. Верно? Это заняло бы всю ночь и даже дольше.

  - Нашла, Кулак, - доложила капитан Ребенд.

  Добряк повернулся к Бальзаму. - Отвести всех. Это между мной и Блистигом, понятно?

  Сержант кивнул, но тут же заколебался: - Кулак? Вы ведь хотите его убить, да?

  - Сержант?

  - Ну, сэр, это же... если не хотите сами или правила не дозволяют... одно слово Горлорезу или Улыбе из взвода Тарра, или...

  - Морпех, слушайте хорошенько мои слова. Не хотите увидеть казнь одного из товарищей, не трогайте Кулака Блистига. Я понят?

  - Прощу прощения, Кулак, но к утру мы будем ползти на карачках. Так что ваша угроза не особо страшна, если понимаете о чем я. В нашем списке не один Блистиг, Кулак, и мы ждем, когда вы перечеркнете список жирной красной линией.

  - Вы говорите о мятеже, сержант.

  - Какое плохое слово, сэр. Как это называли Сжигатели Мостов? Чистка. Старый малазанский обычай, верно? От самого Императора, а потом Императрица делала то же самое.

  - Она хотела сделать "то же самое" с виканами. Забыли, сержант?

  - Да, сэр, умеете вы уводить в сторону. Но сегодня речь об одном человеке.

  Кулак оглянулся на Ребенд. Та стояла с выражением готовности на лице. - Кулак остался в одиночестве, капитан?

  - Нет, сэр. С ним Кулак Сорт и капитан Скенроу, а также капитан Рутан Гудд. Высказаны обвинения, сэр - я как раз планировала доложить, но... - тут она метнула взгляд на Бальзама. - Рутан Гудд утверждает, что на ноже Блистига кровь Прыща.

  Бальзам выругался: - Кровавые щеки Худа! Собственной рукой?!

  Ребенд пожала плечами.

  - Ведите, капитан, - сказал Добряк почти шепотом.

  Мертвяк шел по пятам за проводником. Впереди другой Т'лан Имасс поднимал брезент, делая навес. Горели фонари с полностью открытыми заслонками. Рядом стоял покосившийся фургон.

  В резком свет целитель увидел под брезентом тело Прыща.

  "Кровь повсюду. Он не выживет". Мертвяк прошел мимо Имасса, под навес. Встал на колени перед Прыщом. Осмотрел рану. "Кровоточащая. Выше сердца. Он уже должен быть мертв". Однако он ощутил слабый пульс, даже кровь еще чуть подтекала. Дыхание мужчины хриплое, неглубокое. "Только не легкое. Прошу, не легкое". - У меня здесь нет магии, - сказал он, глядя в сухие, безжизненные лица. "Дерьмо. Помощи не дождешься".

  Он снова поглядел на Прыща. - Видел я нутро многих людей. Живых и мертвых. Что же. Был один учитель, жрец. Одевающий мертвых. У него были радикальные воззрения. Боги, а что? Он так и так помрет.

  Мертвяк вытащил набор иголок. - Он говорил, можно влезть в тело, пережать сосуд и сшить, прямо там, внутри. Да, не поможет, если еще и легкое задето. Но на губах нет кровавой пены. Пока. Поэтому... думаю, что попробую. - Он поднял взор. - Вы двое, нужны ваши руки - откройте рану как можно шире. Боги, что у вас, Имассов, за уродливые пальцы.

  - В наших руках нет жизни, - сказал один.

  - Это тут при чем?

  - Мы не занесем в рану инфекцию, целитель.

  - Нет. Но нож, наверное, уже это сделал.

  - Кровотечение очистило рану, целитель. Главная опасность заражения в тебе и твоих инструментах.

  Всаживавший кишечную нить в иголку Мертвяк поморщился: - Тот старый жрец был с вами одного мнения. Но ведь сделать я ничего не могу?

  - Да.

  Зрение Мертвяка затуманилось, но он сумел удержаться."Невероятно. Умираю, пытаясь спасти жизнь другого. Но есть ли смысл?"

  Имассы склонились, приготовившись раскрыть рану.

  - Вгоняйте пальцы поглубже, нужно увидеть как можно больше. Нет, погодите. Вижу лишь ваши пальцы.

  - Целитель. Один из нас будет держать рану. Второй найдет концы разрезанного сосуда.

  - Да! Пойдет! Когда найдешь, сожми крепко, останови поток крови. Вы выведи ближе, чтобы я видел.

  - Мы готовы, целитель.

  - Он потерял много крови, он в шоке. Наверное, ничего не поможет. Удивительно, что он еще не мертв. Я могу его убить. Или он помрет после. Потеря крови. Заражение. - Он отстранился, глянул в безжизненные лица. - Ладно, надо попросту не думать. Начинаем.

  Они ждали далеко в стороне от колонны. Большая часть войск уже прошла. Блистиг стоял, глядя на офицеров, скрестив руки на груди.

  Добряк и Ребенд приблизились.

  Нефритовые Чужаки светились над головами достаточно ярко, чтобы отбрасывать зеленоватые тени; казалось, сама пустыня смущена, даже разгорячилась - было не так холодно, как прежде ночами. А вот ветер утих. Лагерь окружило безмолвие.

  Блистиг не дрогнул, поглядев в глаза Добряка. - Ночью я казнил предателя. И ничего более. Я придерживал запас воды, зная, что наступит крайняя нужда.

  - Да ну, - ответил Добряк. - И сколько там было фляг? Четыре? Пять?

  - Для корпуса офицеров, Добряк. С учетом морской и тяжелой пехоты, если потребуется. Не очень много, да... но вполне достаточно. Адъюнкт вам не сказала? Морпехи и панцирники прежде всех. Да остальные и не имеют значения.

  - Лейтенант Прыщ не под вашей командой, Блистиг.

  - Акт измены требует вмешательства любого офицера, его обнаружившего. Я действовал по закону военного времени.

  - Вода, - вмешался Рутан Гудд, - была выделена для детей Змеи. По прямому указанию Адъюнкта.

  - Адъюнкт ничего о ней не знает, капитан Гудд. Вы говорите чепуху.

  Фаредан Сорт фыркнула: - Все знали о заначке, Блистиг. Мы лишь ждали ваших действий. И вы не могли ничего выделять, вы запасами не распоряжаетесь. Если тут есть измена, то ваша.

  Кулак ощерился: - Вот где вы потеряли путь, все вы. Вся эта чушь - "мы заодно" - и в результате жалкий копатель выгребных ям получает не меньше кулака, капитана и самого Адъюнкта. Черт подери! Не так устроен мир, и не без причины. Высокорожденные заслуживают больших порций. Это награда за высокую ответственность, за великие умения и таланты. Таков закон мира, друзья.

  - Не знала, что вы из знати, Блистиг, - воскликнула Сорт.

  Губы кулака скривились. - Есть иные пути к привилегиям, Сорт. Поглядите на себя. Дезертир со Стены, а теперь проклятый Кулак. И сам Добряк недавно вылез из армейского стада. Как метеор взлетел, а? Десятки лет среди посредственности, верно, Добряк? Вы попросту пережили всех лучших.

  - Ваши слова, Блистиг, - возразил Рутан Гудд, - подрывают ваши же аргументы. Получается, высокорожденных тут нет. Лишь Адъюнкт может претендовать...

  - Женщина, предавшая свой класс, - холодно улыбнулся Блистиг. - Измена среди Охотников начинается на самом верху.

  - Планируете убить всех, не так ли?

  - Добряк, похоже, мне ничего не нужно делать. Нам конец. Предсказания были верными. Пустыню не пересечь. Мы проиграли. Полностью проиграли. - Он покачал головой. - Я оказал Прыщу большую услугу. Убил быстро.

  - Ожидаете, что кто-то из нас окажет вам такую же услугу? - спросил его Рутан Гудд.

  Блистиг пожал плечами. - Почему нет? Мне уже все равно. Честно. Она уже нас убила. Будет ваше лезвие, капитан Гудд? Окажите милость, ударьте ледяным.

  - Никто не убьет вас этой ночью, - отозвался Добряк. Отстегнул пояс с оружием, бросил в сторону. - Мы носим это звание. Мы Кулаки. Давай отыщем его первоначальный смысл, Блистиг.

  - Шутишь, старик.

  Фаредан Сорт в тревоге обратилась к Добряку: - Что вы делаете? Просто ведите его к Адъюнкту. Добряк!

  Но тот ринулся вперед. Блистиг пошел навстречу.

  Двое мужчин, слишком слабых, чтобы серьезно навредить друг другу. Жалкая вышла схватка. Тычки, не способные рассадить кожу, удары, не оставляющие синяков. Три или четыре обмена выпадами - и оба стояли на коленях, задыхаясь и склонив головы.