Великий Дракон Дивов Олег

Шатенка с довольно светлой кожей и серыми глазами. Коротко подстриженная, легкая и компактная. Только я видела, что волосы, брови, ресницы и кожа у нее высветлены. А шея такая же короткая, как у большинства эльдорадок.

– Могу я чем-нибудь помочь вам? У нас есть очень удобная обувь для прогулок по пересеченной местности, ваши ножки никогда не устанут. Ручаюсь, вы не отыщете аналогов даже в Эдинбурге или Лондоне. Производитель – Куашнара, и этот товар поставляют на всей Британии только нам.

Акцент. Едва уловимый.

– Простите, вы ведь недавно открылись?

– Да. Мы беженцы, переехали с Тюна.

Да-да. Уже верю. Я ведь точно знаю, на каких именно планетах в Эльдорадо используют диалект, который дает такой акцент. Четыре планеты, где практически нет этнических мексиканцев, зато можно встретить даже португальца, не говоря о пуэрториканцах.

– Наверное, по сравнению с Тюном вам кажется, что на Земле очень дорогая жизнь?

Девушка оглянулась, рассмеялась:

– Я понимаю вас. Но здесь нет ничего, что принадлежало бы нам лично. Мы зарабатываем для доминиканского ордена. Братья помогли нам перебраться сюда.

– У вас большая семья?

– Нет. Была большая. Но… Словом, нас осталось только двое. Я и брат. А вы ведь живете в поместье за рекой? Простите, если я бестактна. Просто брат часто удит рыбу в реке, здесь это не запрещено, и лицензия не нужна, если рыба не на продажу. Я относила ему обед и случайно видела вас, вы гуляли по другой стороне. Я запомнила, потому что у вас был чудесный жакетик, такой серенький. Я долго рассматривала вас – мечтаю сшить себе жакет такого фасона.

– Я не живу там. Бываю в гостях. Там живет семья Маккинби.

– О, это я знаю! Если бы не брат Скотт, наверное, мы бы не сумели выбраться с Тюна. А он помог нам приехать на Землю и дал работу в этом бутике. Чудесный человек!

Так-так. Брат Скотт – не иначе Скотт Маккинби Младший, для друзей просто Скотти, приор доминиканского монастыря. Скотти, между прочим, еще проницательней, чем Август. Даром что не светский инквизитор, а настоящий. Не могли эти ребята обмануть его, сказав, что они с Тюна.

– Удивительно, я раньше не замечала вашу вывеску, а ведь она очень броская.

– Броская? Правда? – Девушка просияла. – Вот и я говорила, что на такой богатой улице она непременно сработает. Потому что настоящая, а здесь такие люди, они видят и ищут только настоящее. Ее рисовал мой брат, он закончил только вчера вечером, а утром мы ее повесили. И вы сразу заметили! – Она помолчала. – Вы точно не хотите примерить ботиночки?

– Увы. Я случайно проходила мимо, у меня нет времени. В другой раз.

– Конечно! Мы открыты каждый день, кроме воскресенья, тогда мы ходим в церковь. Но если вам понадобится – наши комнаты здесь, можно войти с заднего двора, там очень чисто и маленький садик. Мы всегда откроем бутик для вас.

Я повернулась к двери. На створку из полупрозрачного стекла легла тень, я инстинктивно посторонилась. В бутик шагнул высокий угловатый парень, от него пахло рекой, в руке он нес садок с крупной форелью.

На мгновение мы встретились глазами.

И все друг о друге поняли.

Когда-то давно я арендовала у него такси как наемный водитель. Он держал маленький парк из девяти машин. Я выбрала симпатичный оранжевый хэтч, такой заводной, что на нем захотела прокатиться даже строгая генеральша Вальдес… Интересно, Мигелю потом вернули его машину? И с каким объяснением?

Я миновала его и вышла на крыльцо. У оградки были привязаны две сердитые собачонки. Я позволила им обнюхать меня и направилась к мосту.

В гостиной пили чай Август и леди Памела. Ну надо же, явился, гулена. Я не видела его с самого прилета на Землю – он доставил меня в Пиблс и немедленно свинтил куда-то, сказав, что будет занят и сам отзвонится, когда освободится. Освобождался без малого пятеро суток.

Август скучал, леди Памела гладила кота Барсика – на самом деле такого же сибирского киборга, как и наша собака Василиса, – и кормила его с ладони пирожными.

– Видела в городе бутик туристического снаряжения, – сказала я. – Сразу за мостиком. Поговорила с продавщицей. Уверяет, что они с братом бежали на Землю с Тюна.

– Ах, Делла, вы про этих несчастных беженцев? – встрепенулась леди Памела. – Скотти часто навещает их. Очень тепло отзывался о них, сказал, что люди набожные и скромные. А бутик орденский, орден только дал им работу и жилье. Боже мой, как мне всегда жалко беженцев! Что может быть хуже, чем оставить родину…

Я села, налила себе чаю.

– Да. Только они не с Тюна. Они из Золотого Мехико – это столица Эльдорадо. Приехали в столицу на заработки, родом-то они с Урату. А Тюн, сколько мне помнится, уже наша территория. Место, конечно, не самое богатое, но жить можно. Причем именно этот кусок границы всегда был спокойным, так что бежать оттуда особо незачем.

Леди Памела опешила.

– Делла, но вы ведь не хотите сказать, что они лгут? Не могут же они оказаться какими-то шпионами?

– Конечно, – встрял Август. – Люди бежали сначала из Эльдорадо на Тюн, и уже оттуда монахи помогли им перебраться сюда. Любой нормальный человек будет говорить полуправду – что приехал на Землю с Тюна. Потому что к эльдорадцам относятся с подозрением.

– Ох, Август, конечно, ты прав, – выдохнула леди Памела. – Конечно, так все и было.

– А зачем Скотти притащил их мало того что на Землю, еще и в Пиблс – его дело. Ему виднее, – добавил Август. – Может, они нужны ему именно здесь. Делла, можно тебя на минутку?

Мы вышли из гостиной. Август навис надо мной и очень строго сказал:

– Делла, хватит.

– Что именно?

– Хватит разводить паранойю. Недавно ты готова была обвинить Мэдлин едва не в государственной измене, сегодня нашла «шпионов» в двух шагах от дома… Ты соскучилась по работе? Понимаю. Но уймись. Эти несчастные могли здесь оказаться по тысяче причин, и ни одна из них не имеет к тебе отношения. Займись своими делами и прекрати лезть в чужие.

Я скрипнула зубами.

– Кстати, насчет чужих и своих дел. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Август замялся.

– Делла, это преждевременный разговор. Еще ничего не решено. Впрочем… Ладно, как хочешь. Пойдем обсудим.

Повернулся и зашагал в кабинет. Огромный, но при этом грациозный, красивый и… чужой. Вроде все как прежде, только между нами больше не было той доверительности братьев по оружию, когда твой пол не имеет значения. Мы изменились. Август стал старше, уже не упивался работой. А я сделалась матерью и потеряла девичье бесстрашие, так похожее на мальчишескую отвагу.

Сказать, что я не любила его кабинет, – ничего не сказать. Все самое неприятное я выслушивала здесь. Но хуже другое: спустя некоторое время обычно выяснялось, что слышала я вполне приемлемые аргументы и предложения, в отличие от того, что предстояло узнать потом. Август меня так щадил, видите ли. Оберегал.

Август плотно сел за стол, сцепил пальцы в замок. В глаза не смотрел.

– Как ее зовут? – спросила я.

– Анна. Анна Лерой. Она шотландка, как и я.

– У вас, похоже, много общего.

– Да, просто удивительно. Нас свел вместе интерес к культуре Китая. Анна славная девушка. И умница. Тебе вправду это хочется знать?

– Не очень.

– И да, наверное… Впрочем, об этом действительно рано говорить. Делла, я хочу, чтобы ты знала одно: наши с тобой договоренности остаются в силе. Все.

– Анна это понимает?

– Да. К счастью, она совершенно лишена глупой женской ревности, когда спор идет не за секс, а за влияние.

– О. Тебе повезло.

– Я тоже так думаю.

– Почему ты скрываешь ваши отношения?

– Не скрываю. Просто не хотел афишировать, мне нужно было убедиться, что это всерьез и надолго.

– Я правильно поняла, что вероятность свадьбы ты все-таки рассматриваешь?

– Да, рассматриваю.

В его тоне, как и на лице, особой радости не виднелось.

– Есть небольшая сложность.

– Наш чертов индейский брак, – сказала я. – Как я и думала, помешает он тебе, а не мне.

– Ты права. Но это не помеха, это действительно просто сложность. Техническая сложность. Неудобство, не более того. Мне нужна твоя помощь.

– Конечно.

– Видишь ли, сам по себе этот брак ничего не значит. Формальность, причем этническая. Мы не регистрировали его здесь, и он не может помешать нам пойти и обвенчаться с кем угодно. Сложность в том, что мы подписали брачный договор. Он и только он имеет юридическую значимость. Опять же, сам факт договора не проблема, он легко расторгается. Но – спасибо Патрику! – по этому договору у нас есть совместное имущество. Кусок саттангской земли.

– У меня нет претензий на нее.

– Не сомневался, что ты так скажешь. Чтобы и у тебя не было сомнений – ты получишь компенсацию.

– Ни к чему.

– За беспокойство, связанное с разводом. Делла, погоди. Чтобы расторгнуть брачный договор, нам сначала надо зарегистрировать брак или отношения, приравненные к брачным. То есть договор должен вступить в силу. Если его просто аннулировать, не активировав, земля по умолчанию переходит к тебе – таково условие Саттанга. Нам придется сходить к судье и зарегистрировать индейский брак. Далее, по законам Саттанга я имею право взять вторую жену. Поэтому мне придется сыграть индейскую свадьбу с Анной. Думаю, Патрик не станет настаивать на полном чине, тем более, что Анна не считается его родственницей или наложницей. Разумеется, мне придется условиться с Патриком, что Саттанг не будет иметь претензий, если имущество по первому брачному договору останется у меня. После этого я регистрирую индейский брак с Анной, мы с тобой расторгаем брачный договор, и я смогу отвести Анну под венец.

– Патрик денег попросит.

– Безусловно. Для этого мне и нужна твоя помощь. Делла, можешь сказать ему, что этот развод нужен тебе, а не мне? С тебя он ничего просить не посмеет, он слишком виноват перед тобой.

– Ясно. – Я сумела сохранить хладнокровие. – Нет проблем.

– Спасибо. И вот еще что. Анна летит со мной.

Я молчала. Август явно подбирал слова.

– Пока мы будем в Шанхае, я бы хотел, чтобы ты навестила Патрика и уладила с ним все вопросы.

Меня словно под дых ударили. Но я лишь сильнее выпрямилась.

– Я верно тебя поняла? – уточнила я самым нейтральным тоном. – Я в Шанхай уже не лечу?

– Нет, – отрубил Август. – Делла, у тебя крохотный ребенок. Глупо скакать по всей галактике с младенцем на руках.

Интересные дела. Совсем недавно возраст ребенка не смущал Августа ни капельки. Хорошо умеет вправлять мозги мисс Анна Лерой.

– А Саттанг у нас, конечно, в шаговой доступности. Но слетать туда-обратно – это, по-твоему, нормально.

– На Саттанг ты пройдешь через каналы Чужих. Это быстро. И тебе не понадобится даже брать ребенка с собой.

Я тихо закипала.

– К тому же ты будешь мешать мне в Шанхае.

– С этого и следовало начинать.

– Я полагал, что это очевидно и ты догадаешься сама.

А я полагала, что если послушаю его еще хоть минуту, то разговор закончится скандалом.

– Это всё? – спросила я, сохраняя внешнюю невозмутимость. – Мне еще Огги купать.

– Да, всё. Когда ты можешь съездить к судье?

– Когда угодно, но не раньше завтрашнего утра.

– Отлично. Так и договоримся. Я буду ночевать в Эдинбурге, поэтому встретимся сразу в суде, – он бросил мне визитку судьи и поднялся из-за стола. – Спасибо, Делла. Меня всегда восхищала твоя способность принимать факты как они есть. Не знаю, что я делал бы, окажись на твоем месте другая женщина.

– Да, конечно, – я выдала лучезарную улыбку и пошла к двери. – До завтра, босс.

– До завтра.

Кажется, я слишком быстро выскочила за дверь. Ничего, если Август что-то заподозрит, – скажу, что у меня схватило живот.

Послеродовая депрессия – отличная вещь, если распорядиться ею с умом. Например, захочется ходить в джинсах и кедах вместо дорогого платья, и ты всегда можешь сказать: «У меня депрессия после родов». Конечно, тебя будут жалеть, рекомендовать обратиться к врачу. Весьма утомительно строить кислую мордочку и помнить, что советчики искренне тебе соболезнуют, хотят как лучше. Зато, если выдержишь, ты можешь в любую секунду пуститься бегом по пересеченной местности, не опасаясь сломать каблуки или ноги.

Я бежала во весь дух, перепрыгивая через ямки, травяные кочки, бежала так, словно за мной гнались. Думать нечего возвращаться в таком состоянии. Меня мутило от ярости. Перед глазами уже красные круги плавали, но я не сбавляла ход.

В нескольких километрах от поместья я упала. И поняла, что больше бежать не могу. Я сидела на земле, тяжело дышала и почти наслаждалась болью в груди – она отвлекала.

Посидев немного, я опрокинулась на спину, раскидала руки в стороны. Лежала и глядела в небо. Налетел ветерок, я вздрогнула от озноба – на бегу вспотела, а теперь даже легкое дуновение прохватывало холодом до костей. Встав, поежилась и пошла обратно.

Наверное, я сумею восстановить душевное равновесие, пока иду. Если не сумею, то хотя бы устану. Я не знала, что мне теперь делать со своей жизнью. Будущее, которое казалось определенным, внезапно осыпалось ручейком блестящих и, увы, далеко не драгоценных осколков.

Только сейчас я осознала, насколько зависима от Августа. И как важно было, чтобы наши отношения сохранялись. В прошлом году отношения были важны для него, и он перевернул небо с землей, чтобы уберечь свой комфорт. А в этом он влюбился – и больше не нуждается во мне. Его тон стал пренебрежительным. Он даже не понимает, насколько обидными для меня были его слова.

Хотя, конечно, он идиот. Кретин. Такое ощущение, что думал не головой, а головкой. Ему, значит, нужен развод. Причем он хочет, чтобы эту проблему решила я – и результат принесла на блюдечке. Нормальный человек в такой ситуации улещивал бы меня – ведь, извините, я потрачу свое время, свои силы, и зачем? Затем, чтобы качество моей жизни заметно упало. А Август первым делом меня унизил. Лишил заведомо увлекательной поездки в Шанхай, высокомерно сообщив, что я ему там буду мешать. Прямым текстом дал понять, что мои интересы идут боком, от меня хотят избавиться, и неважно, что я при этом чувствую. Я как будто перестала быть человеком. Со мной больше не считаются.

Конечно, в теории мне было куда податься. Могу уехать на Сонно. Могу к родителям. А на практике, расставшись с Августом, я потеряю поддержку семьи Маккинби. Да, не сразу. Но через год максимум мне дадут понять, что я стала обузой для клана. Не сомневаюсь, что им хочется присвоить очередного князя Сонно. Но это не значит, что меня будут принимать как члена семьи. Скорей всего, они захотят, чтобы Огги привозила в гости Валери, его бабушка, благо она теперь не пьет с утра и пришла в разум. А я тут лишняя.

Ишь ты, все договоренности в силе… Какие?! Неужели Август думает, что я смогу жить в его доме как раньше? Что его жена не выпьет мне всю кровь? Ревности она лишена, ага. Все бабы лишены ревности, пока их статус сомнителен. Замуж выходят – и за свое держатся мертвой хваткой. Это сейчас мисс Лерой скромная. А станет герцогиней Кларийской – она уж покажет. Всем.

Мне пришлось сделать две передышки, пока я дошла до поместья. Все-таки нельзя брать такую нагрузку без подготовки. Я уже не та, что в семнадцать лет. А мне себя беречь надо, у меня крохотный ребенок.

И хотя бы ему я пока нужна.

Такой подляны от Августа я не ждала.

Вечер прошел более-менее терпимо. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что меня поджидает группа индейцев. Опять. Я уехала с Саттанга, не подозревая, что он теперь навсегда со мной. А индейцы обрадовались, что у них появилась великая колдунья, и шли ко мне со всей галактики – за судом, советом, помощью. Наверное, будь я поумней, я бы послала к черту все их проблемы. Но я гиперответственная дура. Поэтому я их принимала и помогала. Вообще-то в любом правительстве такая работа с населением оплачивается, и весьма солидно. Но пройдоха Патрик Шумов был индейцем только когда ему выгодно, а когда невыгодно, внезапно становился типичным федералом, и в моем случае решил, что всякая индейская ритуальная фигня его не волнует. Поэтому визитеры платили по обычаю – мелкими подношениями в виде еды и одежды, иногда украшений.

С индейцами я закончила к ужину, но в столовую не пошла – меня мутило от стресса и усталости. Уложила спать Огги, прикорнула сама. Сна не было ни в одном глазу. Тогда я решила полазить по сети, поглядеть, что есть на Анну Лерой. За три часа нашлось довольно много, и я бы не сказала, что хорошего. Мутная дамочка оказалась. Настолько мутная, что я не поверила, при всей моей предвзятости, и побеспокоила жену брата. Мэг закончила филфак и сохранила прекрасные отношения с преподавателями, да и за новостями следила. Мэг мои подозрения только усугубила. Тогда я позвонила Мелви и поделилась с ней. Наконец, к часу ночи я стала задремывать. Естественно, сын решил, что настало его время, и раскричался.

До шести часов утра я убаюкивала его. В половине седьмого он наконец крепко уснул. Я еле доползла до кровати и упала, не раздеваясь. В восемь меня разбудила Санта, которую я накануне предупредила, что утром еду в Эдинбург. Настроение было такое, что лень даже причесываться, не говоря уже о макияже. Я влезла в джинсы, кеды и толстовку, волосы разобрала пальцами, посмотрела на себя в зеркало – ну и чудище! – и на такси помчалась в суд.

Август, как назло, являл собой образец ухоженности. Он всегда выглядел холеным, но сегодня просто через голову прыгнул. Критически оглядел меня, заметил:

– Думаешь, эти обноски можно считать подвенечным нарядом?

– Подвенечный наряд у меня был на Саттанге.

– И ты надеешься, что судья поверит в любовь между нами?

– Зато через пару месяцев он не спросит, почему мы хотим развестись.

– Делла, мне кажется, ты напрасно это сделала.

– Слушай, я – мать-одиночка и меня тошнит от слова «любовь». В моем понимании это синоним слова «ложь». Ясно? Я не нанималась играть влюбленную. Или так, или разбирайся со своими проблемами сам!

Кажется, до Августа дошло, что у меня плохое настроение.

Судья, женщина чуть постарше меня и не в пример лучше одетая, скептически глянула на невесту, но вопросов задавать не стала. Внимательно изучила документы, которые ей передал Август.

– Вы хотите зарегистрировать обычный брак на базе этого, или?..

– Или, – коротко ответил Август.

Судья молча зарегистрировала нас как партнеров, состоящих в отношениях, приравненных к брачным. Внесла в реестр наш брачный договор. Сухо поздравила. Август кивнул, собрал документы и вышел из кабинета. Я замешкалась. Перехватив красноречивый взгляд судьи, весело сказала:

– Не пойму, у кого из нас послеродовая депрессия.

– Ах, у вас недавно родился ребенок? – Судья оттаяла.

– Да. Сын. Очень беспокойный малыш. Всю ночь спать не давал.

– Понимаю. У меня вторая дочь тоже беспокойная была. Но к году все прошло. Ничего страшного, если младенец плохо спит по ночам, поверьте.

– Да, спасибо, – я тепло улыбнулась ей и вышла.

Август ждал меня на парковке, нетерпеливо похлопывая себя по бедру свернутыми в трубку бумагами.

– Мне пришлось сказать, что у тебя послеродовая депрессия, поэтому мы оба выглядим неадекватно, – сообщила я.

Август не отреагировал. Просто открыл передо мной дверцу в салон.

– Поехали, мы уже опаздываем.

Я успела сесть, поэтому мой вопрос «куда?!» прозвучал, уже когда Август выехал с парковки.

– На завтрак.

– Я завтракала!

– Это деловая встреча. Делла, соберись, пожалуйста. Мало того, что ты выглядишь, как чучело с блошиного рынка, ты еще и несешь всякую чушь.

Я промолчала. Я слишком ответственная и дисциплинированная.

Август привез нас к одному из самых престижных ресторанов в старом Эдинбурге. Вид на бухту, собственная парковка, меню на бумаге в кожаных обложках и так далее. У меня свело челюсти от дурного предчувствия.

– Надеюсь, там дресс-код и меня не пустят, – пробормотала я, озирая фасад.

– Пропустят.

Делать нечего, я поволоклась за ним.

Столик, разумеется, был заказан. И за ним уже восседал наш «деловой партнер». Партнерша, ага. И не «деловая», и не «наша», а вовсе даже сексуальная и Августа.

Проклятье, фото не передавали всей ее прелести. Она сияла, как роза в росе на рассвете. Она благоухала юностью и отсутствием дурных привычек. Ее пышные волосы цвета золотистого ретривера ниспадали по плечам и спине ниже талии. Ее улыбка была ослепительной и естественной, как у годовалого ребенка. Широко поставленные карие глаза смотрели доверчиво, и в них еще не растаяла счастливая дымка минувшей ночи. А загорелая кожа бархатилась нежным пушком.

Она поднялась нам навстречу. На каблуках она оказалась выше меня на голову.

– Делла, это Анна Лерой, – проговорил Август сквозь зубы. – Анна, это Офелия ван ден Берг, княгиня Сонно.

Мы протянули друг другу руки. На чип пришла визитка: Анна Лерой, дипломированный филолог, древнекитайская литература. У Анны были тонкие кисти с подчеркнуто длинными пальцами. Ручаюсь, эти руки в жизни не держали винтовку, а уж ухватить за ошейник сибирского киборга и оттащить его от покусанной садовой техники они в принципе не способны. Так вот, оказывается, какие девушки на самом деле нравятся Августу…

– Делла Берг, – сказала я.

– Пожалуйста, зовите меня Анной, – одновременно со мной попросила она.

Мы сели за стол. Я хмуро оглядела свои пальцы. Коротко обрезанные ногти, маникюр пятидневной давности, ни следа лака. У Анны ногти длинные, тщательно украшенные. К слову, украшений у нее много для этого времени дня, и вряд ли их дарил Август: несколько пошловаты. Красивые, но не элегантные. Жемчужный гарнитур, который мне подарил папа (или Крис, я так и не сумела выяснить, оба отпирались с подозрительной ухмылкой), и тот был куда более стильный. А платье Анны, хотя и безупречно сшитое, казалось неуместно ярким для Шотландии. Его лучше бы надеть где-нибудь в Италии.

Август листал меню. Я даже заглядывать не стала. Меня заело, и я хотела компенсации.

– Есть отличный чай, – сказал он Анне и, не поворачиваясь ко мне, спросил: – Делла?

– Ирландский пунш.

Август медленно отложил меню.

– А что? – удивилась я. – Мы с тобой вчера так чудесно поговорили, что я на радостях надралась в стельку. Пила всю ночь, а теперь у меня болит голова. Мне нужно похмелиться, иначе меня стошнит прямо здесь.

Анна переводила озадаченный взгляд с меня на Августа. Август аж позеленел.

– Милый, а чего ты хотел от алкоголички? – ухмыльнулась я. – Анна, скажите честно, я похожа на алкоголичку?

Та машинально кивнула.

– Ну вот видишь? Если мои пороки заметны окружающим, чего стесняться-то? Подумаешь, алкоголизм. Профессиональная болезнь княгинь Сонно. Я еще ладно, а вот как пьет моя свекровь… О-о, Анна, это нечто. Я обожаю ее. Самая лучшая женщина на свете. Но, блин, квасит. Трезвой не была ни дня за последние двадцать пять лет. Первую рюмку ей подают в постель. Алкоголичка в черт знает каком поколении. Я сама не заметила, как втянулась с ней за компанию, а теперь уже поздно… Да чего поздно-то, если мне нравится? Выпивка помогает держаться в тонусе. Просто я вчера немножко того… Ничего, сейчас похмелюсь – и буду совершенная лапочка.

Август играл желваками на скулах. Чуть резче, чем надо бы, открыл меню и очень дружелюбно предложил:

– Здесь есть сонский портвейн. Может быть, тебе лучше его?

– Стакан портвейна! – Я мечтательно закатила глаза. – Нет, лучше дома. А то я с него впадаю в эйфорию и могу сплясать голой на столе. Анна, я в юности танцевала шестовой стриптиз и имела массу поклонников!

Анна побледнела, глаза у нее расширились.

– Это когда ты успела? – изумился Август.

– Давно. Еще до того, как ты вытащил меня с той помойки на Большом Йорке.

– А! – сообразил Август. – Понял. И как ты ухитрилась, если танцевать не умела в принципе?

– Профессиональный секрет!

Про стриптиз – это была сущая правда. Я неделю извивалась у шеста в одном из самых почтенных баров Золотого Мехико. Другого способа встретиться с нашим клиентом просто не нашлось. Менеджер говорил, я неумеха, зато искренняя, во мне есть молодой драйв – так что давай, девчонка, не стесняйся, импровизируй, и все у тебя получится. Ничего, выполнила миссию. Тоже в основном на молодом драйве и импровизации. Страшно было уже потом, на базе.

– Это… это правда? – пискнула Анна.

– Наполовину, – ответил Август. – Помойка – это Главное управление полиции на Большом Йорке. Делла зачем-то пошла туда работать. Князья Сонно действительно пьют много, предпочитают вина и портвейны своего производства. Все остальное…

– А остальное – это то, что Огги плакал всю ночь, – язвительно сказала я. – Как зарядил с вечера, так и рыдал. Вот ведь здоровья у него – мне бы столько. Он соглашался подремать, но строго на руках и при условии, что я буду ходить кругами по детской. Уснул в половине седьмого. Так я сумела поспать целых полтора часа. А с утра мне надо было выходить замуж. И теперь я хочу глоток алкоголя по столь священному поводу, раз для меня даже букета невесты не нашлось.

– Хорошо, – сдался Август. – Но ни в коем случае не пунш. Бокал шампанского. Я выпью с тобой. Анна?

– Ну, если все, то и я… – она неуверенно улыбнулась.

Официант не подал и виду, что о нас думает, когда получил заказ. То ли еще будет… все только начинается.

– Вы пока поворкуйте, – пробормотала я, вместе со стулом отъезжая от стола, – мне надо кое-кому письмецо накатать…

Август только глаза прикрыл. А я вытряхнула терминал на ладонь и набила сообщение: «Мелви, этот гад притащил меня знакомиться с его курочкой. Забери меня отсюда, умоляю! Она выглядит так, как я никогда не сумею. Мне стыдно, и я сейчас со стыда нажрусь, потому что не могу придумать, как еще его унизить. Захвати какую-нибудь милую игрушку, мне до чертиков интересно знать, о чем они будут болтать, когда мы уйдем». Дала адрес ресторана и едва не вздохнула с облегчением.

До этой минуты мне хотелось вовсе не шампанского, а пистолет за пояс и Василису под ноги. Меня кидало из стороны в сорону: я то злилась, то чувствовала себя беззащитной аж до стеклянной прозрачности. Но теперь все пойдет на лад, Мелви выручит, можно и расслабиться с утра пораньше…

Естественно, они не ворковали. Августу я настроение испортила пренадежнейшим образом, Анна растерялась.

Подали шампанское. Мы разобрали бокалы.

– За удачу в нашем предприятии, – сказала Анна и пригубила.

Я выхлестала залпом и поставила бокал. Август сделал три глотка, бокал ставить не решился, следил, что за номер я выкину.

– А поцеловаться? – удивилась я. – Свадьба же.

Думала, он убьет меня. А я опьянела мигом – для того и пила залпом, – и море мне стало по колено. Даже то, что плескалось далеко внизу под рестораном.

Август думал несколько секунд.

– Ты не угомонишься?

– Не-а!

– Хорошо.

Он выпил до дна. Легко поднялся, шагнул ко мне и прижался сомкнутыми губами к моему рту. С таким же успехом мог тарелкой поцеловать. Отошел.

Я вытерла губы.

– Вот теперь я могу сказать, что со своим брачным партнером хотя бы целовалась. Анна, не обращайте внимания. Как говорил мой бывший, это же просто секс, он ничего не значит. Чепуха. У него было много любовниц, я дружила со всеми, кого знала. А вы по отношению ко мне тоже ведь любовница мужа? Нынешнего? И с вами дружить буду. Потом, когда вы вернетесь из Шанхая. У вас получится отличная эротическая прогулка.

Она хихикнула и тоже допила свой бокал.

– Я догадалась, – доверительно сообщила она, – что мне тоже надо выпить, тогда я буду понимать ваши шутки. Выпила немного, и они сразу показались мне забавными. А сначала я даже испугалась. Правда, я совсем не умею пить помногу…

– Август, наливай, – скомандовала я. – Анна, а вы не бойтесь. Приезжайте ко мне на Сонно. Я познакомлю вас со свекровью. Первой, конечно. Вы там увидите, какие возможности дает титулованной особе даже ерундовое пьянство, я уж не говорю про полноценный алкоголизм. Мы не афишируем это, такие знания только для избранных, но вы-то будущий член семьи…

Август усмехнулся и, отогнав официанта четко выверенным жестом, налил всем по новой.

– Я понял твой замысел, – сказал он, салютуя мне бокалом. – Сейчас мы добавим, нам захочется еще, потому что шампанское очень вкусное и как-то бодрит… Да, бодрит, давненько я не пробовал шампанского с утра. В итоге мы здорово окосеем, а ты отлучишься, примешь свои таблетки, протрезвеешь и будешь потешаться над нашими пьяными курбетами. Прекрасно, – он протянул руку и сцапал мой рюкзачок. – Надеюсь, у тебя хватит на троих.

– А если нет? – я медленно и опасно улыбнулась.

– Тогда ты будешь такой же пьяной, как и мы.

У Анны заблестели глаза, она даже негромко похлопала в ладоши.

– Ну-ну, – обронила я. – Надеешься переиграть разведчика на его поле?

– Какого разведчика? Потерявшего квалификацию еще пять лет назад?

Я промолчала.

Второй бокал опустел у Августа моментально, да и Анна не постеснялась. Я прикинула, что до приезда Мелви мы успеем уговорить не только эту бутылку, но и следующую. Превосходно.

– Делла, а вы были разведчиком? – осторожно спросила Анна. – Как романтично! И что вы делали?

– Стриптиз танцевала, – брякнул Август.