Я спасу тебя от бури Мартин Чарльз
Я глубоко вздохнул.
– Послушайте, у меня есть искушение солгать, но у нас с этим автомобилем старинная дружба. Я провел много ночей в салоне, и здесь точно так же уютно, как у вас наверху.
– Но Марлина сказала, что может дать вам номер.
– Да, она предлагала, но я и здесь прекрасно себя чувствую.
Ее плечи поникли.
– Наш номер слишком дорогой, верно?
– Как правило, здесь действительно высокие цены. Но я довольно долго жил в этом отеле, когда работал, и Марлина дает мне особую скидку.
– Сколько?
– Девяносто девять долларов.
Она нахмурилась и уперлась руками в бедра.
– Вы платите сто долларов за этот небесный дворец? Наверное, этот номер стоит от шести до семи сотен в сутки. – Она помедлила. – Я не всегда была нищей.
– Без шуток, я не лгу. Кроме того, если ваш друг Билли приедет в город и будет искать вас, то, по моему разумению, это будет одно из последних мест, куда он заглянет.
Когда она увидела меня здесь, а не в роскошном номере наверху, это лишило ее паруса ветра. Она снова подошла ближе и скрестила руки на груди. Вода из душа еще оставалась на ее груди в вырезе халата и на мочках ушей. От нее пахло чистотой и свежестью.
– Мне нужно кое-что знать.
– Хорошо.
– Вы хотите выйти из игры?
– Не уверен, что понимаю вас.
Она плотнее запахнула полы халата, на мгновение дав мне увидеть, что находилось внутри, и завязала пояс.
– Ладно вам, мы оба взрослые люди. Я большая девочка. Теперь вы можете уехать. Завтра мы тихо уйдем отсюда, и никто не останется внакладе. Потом я пришлю деньги…
– У вас есть другая возможность?
– По сравнению с чем?
– Со мной. Если я уеду отсюда, что вам останется делать?
Она плотно сжала губы и посмотрела в сторону отеля:
– Я что-нибудь придумаю.
– У вас уже есть мысли по этому поводу?
Она покачала головой.
– Я пытаюсь помочь вам выйти из этой ситуации. На вашем месте я бы этого хотела. На вашем месте я бы приняла предложение.
– Ну… мы немного разные.
– Только не говорите, что вы даже не думали об этом.
– Разумеется, я думал об этом. Каждые несколько секунд. Но каждый раз, когда я прикидываю, что из этого получится, то вижу разные плохие вещи.
– Например?
– Вещи, которые я уже видел раньше.
– Но вы меня даже не знаете.
– Это правда. Но все, что я видел, говорит о том, что вам нужна пауза. Я мало что могу предложить, но я могу увезти вас дальше на запад – домой, куда я направлялся, когда началась эта заваруха. Это даст вам время собраться с силами и как следует подумать.
Она вскинула брови:
– Вы это сделаете?
– Это маленький городок. Одно из таких мест, где все друг друга знают, но они приличные люди. В основном.
– Почему?
– Я имел в виду, они просто занимаются своими делами…
– Нет, не они. Вы. Почему?
Я сел, посмотрел на часы и начал сворачивать сигарету.
– Однажды я видел, как душа женщины треснула пополам. Не особенно приятное зрелище. – Я лизнул бумагу. – Я не лучший судья в этом деле, особенно когда речь идет о женщинах. На самом деле просто отвратительный. Но я могу сказать, что ваша душа близка к этому. Поэтому тот факт, что мы недавно познакомились, не имеет никакого значения. – Я пожал плечами. – Душа есть душа.
Она стояла со скрещенными руками и изучающе смотрела на меня. Ее левая нога была видна в прорези халата. Я пытался не обращать внимания, но это было трудно. Я уже три года не спал в одной постели с женой. Я мужчина, а не идиот.
Она подошла ближе, глядя на мою сигарету.
– Почему вы это делаете?
– Может быть, в память о моем отце.
– Как это?
– Он так поступал каждый раз, когда собирался сказать нечто глубокомысленное. Обычно это обозначало важный момент.
– И вы собираетесь сказать нечто очень важное?
– Он также делал это, когда сталкивался с трудным решением, не имевшим простого ответа, и он не вполне понимал, что нужно сделать.
– Он курил?
– Да.
– А вы курите?
– Нет.
– Почему нет?
– Дело не в курении.
– Он жив?
– Нет.
– Он умер от рака легких?
– Нет.
– А от чего?
Небольшая пауза.
– Отравился свинцом.
– Мне очень жаль. Он что-то съел?
– Вроде того. – Я повернулся к ней. – Я как раз думал, будет ли этот Билли Симмонс по-настоящему искать вас. У него есть на это причины?
Она уставилась в пол и пожевала губу.
– Да.
Как я и думал, этот ответ подразумевал, что имеется второе и третье дно.
– Почему вы так думаете?
– Когда я вернулась домой и нашла Хоуп на кровати, голую и дрожавшую, то услышала звук льющейся воды и поняла, что Билли в душе, но я не знала, как долго он там находится. Единственное, чего я хотела, – это вытащить оттуда свою дочь. Но потом я увидела экран. На его столе был включен компьютерный монитор, и Хоуп смотрела туда. Так или иначе, я смотрела более пристально и обнаружила, что там полно файлов. В основном видеороликов – она немного помедлила. – Они были сохранены по датам, и я выбрала один из последних. Там была я вместе с ним. Я даже не знала, что он установил камеру. Я никогда… – Ее голос пресекся. – Последнее видео было датировано тем самым днем. Оно было изменено или сохранено за десять минут до моего приезда. – Она снова замолчала и потерла руки. – Там был он вместе с Хоуп. А в компьютер была вставлена мигавшая флешка. Я догадалась, что он записывает это видео на флешку. Я достала флешку, завернула дочь в одеяло и вернулась в наш домик, чтобы забрать все, что только можно, и тут мы услышали, как вода в душе перестала течь. Нам пришлось пройти через дом, поэтому мы спрятались в передней, пока он выходил из душа. Потом я услышала звук включенной электробритвы и поняла, что у меня есть несколько минут. По крайней мере, я так думала. Я была очень испугана и прижимала Хоуп к себе, поэтому уронила флешку на пол за диваном. Знаете, такие решетки для кондиционера, которые устанавливают в полу?
Я кивнул.
– Флешка провалилась туда. Крышка торчала снаружи, и я могла бы вытащить ее пинцетом или плоскогубцами. Но у нас не было времени. Когда мы услышали, как открывается дверь ванной, то выбежали на улицу и украли тот самый автомобиль. – Она покачала головой и усмехнулась. – Полагаю, он подошел к своему компьютеру, обнаружил пропажу и пустился в погоню. – Она прищурилась, но в ее глазах читался страх. – Думаете, он найдет нас?
– Если он работает в правоохранительных органах, то сможет получить записи с видеокамер на той стоянке для грузовиков. Он увидит, как вы садитесь в мой автомобиль и уезжаете. Хотя я замаскировал номера перед отъездом, он сможет определить их по записи, когда я приехал. – Я кивнул. – Да, думаю, он будет искать вас.
Мы немного помолчали.
– С Хоуп… все порядке? Я имею в виду…
– Физически – да.
– Ей что-то нужно?
Она покачала головой.
– Когда я уходила, то не могла думать ясно. Я просто знала, что нам нужно убраться оттуда и не хотела, чтобы видеоролики со мной или моей дочерью распространялись в интернете. Но… могут ли власти помочь мне? Я имею в виду, если бы мы сразу обратились туда, к моим словам вряд ли кто-то бы прислушался, но я могла бы рассказать им про флешку. Еще лучше, если бы они увидели ее.
Я кивнул.
– Думаю, это хорошая идея. Я знаю кое-каких ребят. Но для этого дня с вас достаточно. Давайте завтра разберемся с нашими проблемами.
Она повернулась, и я услышал, как у нее заурчало в животе.
– Вы все еще хотите пригласить нас на обед?
Я вернул ей рецепты.
– Да, мэм.
– И пожалуйста, перестаньте это делать.
– Что?
– Называть меня «мэм». Я не ваша мать.
– Да, мэм. – Я указал на сумку. – Я купил Хоуп новый словарь. Прежний немного потрепался.
Она криво ухмыльнулась и пошла прочь.
– Мэм?
Она остановилась, но не повернулась ко мне.
– Сэм?
Она повернулась. Я шагнул к ней, держа шляпу в руке.
– Мне следовало раньше сказать об этом, но… я прочитал несколько страниц из дневника Хоуп.
Эта новость постепенно улеглась в ее сознании, как и невысказанное признание, что я подозревал ее во лжи, когда отдал дневник.
– Вам нужно сохранить этот блокнот. Его можно будет использовать как улику.
– Почему вы сейчас об этом рассказываете?
– Потому что иное похоже на ложь.
Она кивнула и отвернулась.
– Да, похоже.
Я наблюдал за ее уходом и был совершенно уверен, что она знает об этом. Большинство женщин знают. Я собирался спросить себя, как поступил бы мой отец в такой ситуации, но он уже давно дал мне ответ.
Зазвонил мобильный телефон. Это была Дебби.
– Эй, красавец, у тебя есть минутка?
– Конечно.
– Билли Симмонс – заслуженный блюститель закона из Сан-Антонио. Фотографии во всех местных газетах. Ты прав, он возглавляет подразделение SWAT. Кроме того, он отлично играет в футбол. Тренирует мальчиков и девочек. Ездил со своей девичьей командой на несколько чемпионатов.
– А водительское удостоверение?
– Саманта Дайсон, пол женский. Ничего. Ни предупреждений, ни штрафов за парковку. Тридцать три года, из Кордела, штат Джорджия. Насколько я могу судить, образцовый член общества.
Я так и думал.
– А он завтра будет у себя?
Она сверилась с календарем.
– Никаких договоренностей, но ты же его знаешь… он найдет любую причину быть где-то, но не на месте.
– Попроси его встретить меня возле моего дома завтра вечером, хорошо?
– Конечно. Он будет там.
– Спасибо, Дебби.
– Ковбой?..
– Да.
– У тебя все нормально?
Проходили секунды. Я смотрел через стекло, как Сэм зашла в лифт и двери закрылись.
– Я буду на связи. Еще раз спасибо.
Я выключил телефон и почесал голову. Никогда не понимал, как человек может работать всю свою жизнь, потом отойти от дел, а потом – без всякой видимой причины – вернуться обратно.
До сих пор не понимал.
Глава 11
Где-то в моем детстве
Секундная стрелка миновала шестерку. Тридцать секунд и дальше. Я завязал рюкзачок двойным узлом, сунул книги под мышку и опустился на край сиденья. Если я успею выскочить и пробежать по коридору мимо шкафчиков, то у меня будет шанс. Раздался смех. Кто-то выстрелил мне в шею жеваной бумажкой. Три… два…
Прозвенел звонок, и я молнией выбежал из классной комнаты, виляя между детьми, выходившими из дверей. Первым делом я спустился по лестнице и повернулся к ряду автобусов. Я забрался во второй автобус и выбрал место в переднем ряду. После школы я ездил на этом автобусе к своей бабушке, где оставался до тех пор, пока отец не забирал меня оттуда и не увозил домой. Если он работал по ночам, то я проводил у бабушки ночь. Мисс Уэбстер, водитель автобуса, опустила газету и посмотрела на меня поверх стекол очков.
– Ну… добрый день, Тайлер.
– Мэм. – У меня дрожали колени, и я стрелял глазами по сторонам.
Четверо из них подошли через несколько минут, и каждый тыкал меня в ухо или отвешивал подзатыльник. Мисс Уэбстер наблюдала за ними в зеркало заднего вида над ее головой. Позиция на переднем месте означала, что они поглумятся надо мной при входе, а не по своей прихоти по дороге. На прошлой неделе учитель велел мне вынести мусор. Мусоровозка стояла за школой. Так я оказался на заднем сиденье автобуса, и не нужно быть гением, чтобы догадаться, как они этим воспользовались.
Их было четверо, и у всех были прозвища. Фигня с кличками началась в школе. Прошлым летом нас заставили читать «Отверженных», и после этого все ученики обзавелись прозвищами. Толстяк по прозвищу Кастет. Тощий парень, который носил бутылочные очки с логотипом кока-колы, был Глазом. Драчун из восьмого класса по имени Стейси имел понятное прозвище Забияка. А четвертого парня называли Дырой, потому что он был здоровенным, как черная дыра. Он был на полтора фута выше любого другого пятиклассника и носил ботинки одиннадцатого размера.
Мисс Уэбстер не двинулась с места, когда Глаз ухватил меня за резинку трусов, а Глаз повернулся и налег мне на плечи. Глаз потянул так сильно, что эластичная лента с треском врезалась в кожу. Они каждый раз делали это. Когда я был готов разреветься, положение становилось только хуже.
С тех пор я стал гораздо умнее, но этого было недостаточно.
Автобус остановился, двери раскрылись; я сунул два учебника под мышку и выскочил наружу в облаке паров отработанного дизельного топлива и техасской пыли. За моей спиной раздалось громкое шарканье. Я знал, что лучше не оглядываться, и побежал со всех ног. Мои кеды с высокой шнуровкой превратились в размытое белое пятно. Один квартал, потом второй. После третьего я совсем выдохся, и у меня начались спазмы в животе. Я остановился, ущипнул себя за бок, перевел дыхание, пересек улицу и оглянулся через плечо.
Десять дней назад я зашел в душевую и обнаружил этих четырех уродов, окруживших одну из кабинок. Они подвывали и хихикали, как гиены. Джинни Пратер стояла у дальней стены, без юбки и трусиков. Она плакала, сводила колени и пыталась натянуть свитер над гениталиями. Солнечный свет отражался от ее очков, лежавших на земле напротив душевой.
Забияка повернулся, поднял руку и сказал:
– Это не твое дело. Убирайся отсюда.
Я не хотел иметь ничего общего с Забиякой и тем более не хотел иметь дело со всей шайкой. Поэтому, к великому разочарованию Джинни, я просто кивнул, закрыл дверь и дернул рычаг пожарной тревоги. Потом я спокойно прошел по коридору, пока мистер Тернер выбежал из своего пустого класса и начал проверять все помещения до самого выхода, – и душевая была первым из них. Каждому из ребят теперь надлежало в течение двух недель оставаться после уроков. И еще последует звонок родителям. Задержка после уроков была плевым делом в отличие от звонка родителям. Каждому из них всыпали по первое число.
Теперь мне предстояло заплатить за это.
Позднее я узнал, что Джинни была добровольной участницей шоу под названием «Я покажу тебе, а ты покажешь мне». Все обернулось плохо, когда парни захотели увидеть больше, чем она хотела показать, и вдобавок потрогать ее.
Я завернул за последний угол и увидел вдалеке бабушкин дом. Я пробежал последние десятки метров, хватая ртом воздух, повернулся к гаражу и толкнул дверь. Она не поддавалась. Я толкнул сильнее, но дверь была заперта.
Нашу заднюю дверь никогда не запирали.
Я заколотил в дверь.
– Бабушка! Бабушка!
За дверью послышались медленные шаги, и я услышал, как ее рука поворачивает дверную ручку. За моей спиной раздавался топот преследователей. Она приоткрыла дверь, из-за которой доносился запах свежего кофе. Я слышал, как кофейник закипает на плите. Я видел ее нос и губы.
– Тайлер… я не пущу тебя в дом.
– Что? – Я услышал злобное хихиканье недалеко от гаража. Дернул за дверь, но цепочка держала крепко. – Но почему?
Она отступила и посмотрела на меня.
– Рано или поздно тебе придется встретиться с этим лицом к лицу. – Она закрыла дверь и заперла ее на задвижку.
Я медленно повернулся. Я был испуган и едва не плакал. Меня затошнило. Я даже немного описался.
– Посмотрите на хнычущего малыша, – поддразнил Забияка. – Мамочка не может ему помочь, потому что у него нет мамочки.
Забияка был первым из знакомых мне парней, который уже начал бриться, и мне не хотелось связываться с ним, но он произнес непростительные слова. Что-то разрядилось внутри меня. Более того, это заставило меня забыть о страхе. Я сошел с бетонного крыльца и пригвоздил Забияку размашистым хуком. Кровь брызнула на стену гаража, как из лопнувшего воздушного шарика. Забияка упал на колени и стал трясти головой и выдувать томатную пасту из носа. Дыра и Глаз замерли, на мгновение ошеломленные этим зрелищем, но Кастет пошел на меня, и я со всей силы ударил его в живот. Он тоже рухнул на колени и стал издавать рвотные звуки. Дыра зарычал, давая мне понять, что теперь я получу по заслугам. Я поднял дедушкину наковальню, на которой он отбивал погнутые плуги и затачивал ножи. Я смог оторвать ее лишь на фут от земли. Дыра приблизился вплотную, и я отпустил наковальню. Ее край упал на носок его ботинка, и он завизжал, как девчонка.
Забияка пришел в себя. Он бросился на меня, обхватил за шею и погнал к стене. За секунду до того, как мое лицо должно было врезаться в стальной болт, я вывернулся и лягнул ногой назад. Это послало Забияку навстречу той цели, которую он приготовил для меня. Если до сих пор его нос не был сломан, то теперь сомнений не оставалось. Он лежал на полу и вопил.
Глаз пустился наутек, оставив свои очки, забрызганные кровью Забияки, на полу гаража. Я поднял их и положил на дедушкин верстак, чтобы они не разбились. Сделав несколько глубоких вдохов и выходов, я переступил через Дыру и постучался в заднюю дверь. У меня так тряслись руки, что я просунул большие пальцы в петли для ремня.
– Бабушка… – дрожащим голосом позвал я.
Задвижка щелкнула, и дверь распахнулась. Бабушка стоял на пороге с чашкой кофе в руках.
– Теперь мне можно войти?
Она приподняла бровь и посмотрела на то, что творилось в гараже. Кастет все еще блевал, Дыра держался за ногу и скулил, а лицо Забияки превратилось в кровавое месиво.
Она отступила в сторону.
Я подошел к холодильнику и достал молоко. У меня еще дрожали руки, когда я наливал его.
Бабушка смотрела в гараж; сначала она сосредоточилась на Дыре.
– Поднимай свою ленивую задницу. С тобой ничего особенного не случилось, и ты уже большой мальчик. – Она повернулась к Кастету: – А тебе лучше убрать грязь с моего пола. Моющее средство стоит позади тебя. Стейси… – она посмотрела на Забияку, – пожалуй, я позвоню твоей маме. Доктор Пайпсон должен осмотреть тебя.
Я вышел на задний двор, глубоко дыша и стараясь не заплакать. Адреналин в крови почти выдохся. Я обошел вокруг дома, где никто не мог меня увидеть, и сблевал в кусты. В основном молоком. Белые брызги остались на моих джинсах и кедах. Когда я поднял голову, то увидел отца, стоявшего неподалеку от меня. Он прислонился к стене дома рядом с окном. У его ног валялись два затоптанных сигаретных окурка.
Ему было сорок лет. Веснушчатые руки, мозолистые ладони, крупные пальцы. Высокий, поджарый, загорелый. Настоящий ковбой со старой пачки «Мальборо». Он потрепал меня по голове.
– Все в порядке?
Я вытер рот рукавом рубашки.
– Да, сэр.
Он кивнул, достал из кармана пачку табака и вскрыл ее зубами. Левой рукой он оторвал листок папиросной бумаги, ловко насыпал табак правой рукой, держа пачку в зубах, и свернул сигарету. Убрав табак, он послюнил свободный край бумаги, достал зажигалку «Зиппо», щелкнул и закурил.
Я много сотен раз видел, как он это делает, и до сих пор щелчок зажигалки для меня остается одним из звуков, напоминающих о моем отце. Он глубоко затянулся, выдохнул дым и спросил, не вынимая сигарету изо рта:
– Чему ты научился?
Я вдохнул запах дыма.
– Сначала бей сильнейшего, и бей со всей силы.
Он кивнул и прищурился.
– Если это не сработает, будь готов ударить еще. Что бы ты ни делал, думай о том, что это может не сработать. Так ты всегда будешь на один шаг впереди. Потом, если все получится… – он улыбнулся, – то будь благодарен.
Он еще раз глубоко затянулся; кончик сигареты вспыхнул рубиновым огнем.
– Что еще?
– То, что они большие, еще не делает их крутыми.
– Иногда это верно. – Он снова улыбнулся. – Но иногда они оказываются большими и крутыми. Каждый раз по-разному. – Он выпустил дым изо рта. – Что-нибудь еще?
Через оконное стекло я видел, что Дыра и Кастет по-прежнему сидят на полу в гараже. Бабушка посадила Забияку на крыльцо и вручила ему полотенце со льдом, которое он прижимал к лицу. Он кашлял и сплевывал кровь. Краешком глаза я покосился на отца. Начищенные сапоги, изготовленные человеком по имени Дампс, которого он посадил в тюрьму, накрахмаленные джинсы, кожаный ремень двойной толщины, белая рубашка на пуговицах и белая шляпа. Его пистолет «лебэр» 45-го калибра висел на правом бедре в черной кобуре фирмы «Милт Спаркс», отполированная до блеска звезда рейнджера красовалась на левом кармане рубашки.
– Отец, мне было страшно, – прошептал я, не глядя на него.
Он рассмеялся, швырнул окурок в пыль и раздавил носком сапога. Он опустился на колени, глядя на меня. По пятницам он брал меня в драйв-ин[18], где мы смотрели старые фильмы с Джоном Уэйном. Мы могли цитировать целые сцены. Он улыбнулся.
– Помни, мужество – это когда ты напуган до смерти…
– …И все равно садишься в седло, – закончил я.
Он откинул волосы, упавшие мне на глаза.
– Быть испуганным – совершенно нормально. Если ты не боишься, то можешь стать самоуверенным и вляпаться в крупные неприятности. Можешь поверить, что бояться – это хорошо.
– Ты когда-нибудь боялся?
– Я постоянно боюсь.
– Но… ты же техасский рейнджер.
Мы сели, прислонившись к гаражу.
– Рейнджеры тоже боятся.
– В самом деле?
– Да.
– Чего ты боишься?
Он усмехнулся.
– Отрабатывай правый крюк. – Он указал на крыльцо кивком через плечо. – Или, если понадобится, сосредоточья на прямом хуке.
Я кивал, как будто прекрасно понимал, о чем речь.
Он положил руку мне на плечо. Отец вообще мало говорил. После того как его не стало, я убедился в том, что, когда он открывал рот, к его словам стоило прислушаться.
– Иногда мы оказываемся единственными, кто стоит на пути у плохих парней. – Он посмотрел на пастбище за оградой. – Если не мы, то кто? Кто заступится за людей, которые не в состоянии заступиться за себя или за тех, кого они любят? – Он покачал головой и сплюнул. – Меня здесь поставили не для того, чтобы поджимать хвост и убегать.
Нас окружало несколько сотен акров плоской равнины Техаса. Ничего, кроме борозд и ряда деревьев на ровной поверхности.
– Нравится тебе это или нет, – он провел черту в пыли носком сапога, – но мы находимся на поле боя. Так повелось с тех пор, как Каин убил Авеля. И не нужно усложнять вещи. Серого не существует; есть только черное и белое. Добро против зла. Ты можешь поменять стороны прямо сейчас, если захочешь. – Он поднял мою руку и посмотрел на костяшки пальцев. Из-под содранной кожи проступала кровь. – Те ребята сейчас заново рассматривают свой выбор.
Я кивнул, сглотнув комок в горле, и посмотрел на его пистолет. Он заметил это.
Читать бесплатно другие книги:
