Очи наяды Александрова Наталья
Она вспомнила, как шла в этой куртке на помойку, как к ней подошел странный бомж, как она отдала ему все деньги… А наглый бомж, не поверив, сам залез в карман, чтобы проверить…
Не может быть, чтобы это он положил в карман Надежды драгоценный камень! Бред какой-то!
С каких это пор у нас бомжи раздают прохожим бриллианты?
Вспомнив уличного попрошайку, Надежда тщательно протерла бриллиант антисептиком и положила его на стол, предварительно подстелив салфетку. Потом достала лупу и внимательно изучила украшение.
Что это может быть? Подвеска? Но нет никакой петельки, на что вешать и куда цеплять. И не брошка, поскольку нет замочка.
Кот с грустью оглядел пустую миску и вспрыгнул к Надежде на колени. Ему тоже было интересно, и он даже легонько тронул бриллиант лапой, но Надежда сурово это пресекла. Кот повозился немного и задремал, а Надежда задумалась и поняла, что бомж был какой-то странный. В самом деле, бомжи обычно не то чтобы безобидные, но не такие агрессивные. В основном ошиваются возле магазинов, пробавляются мелкой работой, а если уж совсем невмоготу с похмелья, то на пиво просят. Сейчас, правда, редко кто дает, люди деньги считают.
А если уж бомж попался такой агрессивный, то тринадцатью рублями с копейками он бы не удовлетворился. Взять, конечно, с Надежды было нечего, но сережки золотые снял бы…
– Сережка!
Надежда, забыв о коте, резко вскочила с места. Но и кот был не промах – не открывая глаз, вцепился всеми четырьмя лапами в хозяйку, да так и повис.
– Ой! – Надежда плюхнулась обратно.
Кот даже не проснулся, а она снова рассмотрела фигурную оправу и заметила на веточке небольшой скол. Ну понятно, это дужка серьги отломилась. Надежда приложила «капельку» к уху. Что ж, подходит. Точно, это серьга.
Неясно только, как эта серьга оказалась у Надежды в кармане, но это она обязательно выяснит.
Дело в том, что Надежда Николаевна Лебедева имела несколько необычное хобби – она обожала разгадывать загадки. Причем не те, что в детских журналах: «найди десять отличий» или реши всем известную задачку про карлика, который живет на восьмом этаже, а едет в лифте отчего-то только до пятого.
Нет, загадки, которые любила Надежда Николаевна, были исключительно криминального свойства и находила она их в самых, казалось бы, обычных вещах и событиях. Например, отчего у соседки пропала с комода керамическая статуэтка, или какую тайну скрывает старое сломанное кресло, доживающее свой век на чердаке дачного дома ее бывшей коллеги[1].
Вот и сейчас, глядя на бриллиантовую «капельку», Надежда почувствовала легкое покалывание у корней волос, а это означало, что с сережкой связана какая-то загадка, которую она, Надежда, обязательно отгадает.
Ибо не нашелся еще на белом свете такой человек, который смог бы остановить Надежду Николаевну Лебедеву, если она захочет что-то узнать.
Надежда тут же разработала план действий. Найти того бомжа, который сунул ей в карман сережку, она не сможет. Во-первых, это еще неточно. Во-вторых, учитывая выброшенное пальто, где его искать-то?
Всплыла мысль, что бомж неслучайно выбросил приметное пальто, но Надежда отогнала ее как несвоевременную. Она всегда умела ставить перед собой чисто конкретные задачи, так что для начала решила узнать все о серьге.
Значит, нужно обратиться к ювелиру, и лучше не к первому попавшемуся, а к знакомому. Но у Надежды не было знакомого ювелира. Найти, конечно, не проблема – знакомых у нее множество и все приличные люди, непременно посоветуют кого-нибудь, но на это уйдет время, которого Надежде вечно не хватало. К тому же вечером вернется муж, а там и выходные, когда из дома незаметно не выскочишь.
И тут она вспомнила, что сын Ирки Мурашовой поменял профессию и теперь работает ювелиром. Неизвестно, конечно, какой он там специалист, но уж бриллиант от стекляшки отличить, наверное, сможет.
Примерно полчаса ушло на то, чтобы отцепить все восемнадцать кошачьих когтей от юбки (причем кот так и не проснулся), позвонить Ирке и выяснить адрес торгового центра, где работает ее сын. Оказалось, что его смена только завтра.
Надежда было расстроилась, но тут позвонил муж и сказал, что на вечерний поезд не успевает, а вернется завтра дневным.
Она убрала сверкающую «капельку» в коробочку от старого кольца и сосредоточилась на домашнем хозяйстве.
Возле входа в торговый центр висел небольшой плакат: «Ремонт часов и ювелирных изделий – второй этаж, секция двадцать восемь».
Игнорируя эскалатор, Надежда поднялась на второй этаж по лестнице. С некоторых пор она взяла за правило по возможности не пользоваться лифтами и эскалаторами, а как можно больше ходить пешком. Говорят, это полезно для здоровья, но Надежда больше беспокоилась о той неутешительной цифре, которую ей по утрам демонстрировали безжалостные весы.
На втором этаже находился большой сетевой ресторан, а возле входа в него примостился стеклянный киоск, в котором, как большая рыба в аквариуме, сидел мужчина лет тридцати пяти.
Надежда не сразу узнала в нем Иркиного сына. Тот Илья, которого она помнила, был неопрятным, неухоженным типом с сальными нестриженными волосами и клочковатой бородой, в свитере неопределенного цвета, растянутом на локтях и обсыпанном перхотью.
Теперь же в киоске сидел привлекательный, аккуратно подстриженный, гладко выбритый мужчина в зеленом пуловере. Илья даже заметно похудел, что определенно ему шло.
Все эти благотворные перемены Надежда отнесла на счет молодой жены и поставила этой незнакомой женщине жирный плюс в воображаемом табеле.
В данный момент Илья был занят – перед киоском стояла неумеренно накрашенная блондинка лет сорока. Надежда решила не мешать и остановилась в паре шагов.
– Конечно, я могу сделать то, что вы просите, – говорил ювелир мягким, убедительным тоном, – но, честное слово, жалко портить такую красоту…
– Нечего жалеть старье это! – возражала блондинка резким, визгливым голосом. – Подумаешь, красота! Кому это нужно? Да этой цепке, наверное, лет сто!
– Может быть, даже больше, но это делает его только интереснее…
– Ничего в нем нет интересного! Говорю – переплавь его и сделай нормальное кольцо и сережки! Это старье я все равно ни за что носить не буду! Тем более что от свекрови досталось!
Надежда из любопытства вытянула шею и заглянула через плечо блондинки. На прилавке лежало старинное серебряное ожерелье удивительно тонкой работы – листики и веточки переплетались, образуя чудесный кружевной узор.
– Ну, как скажете… – вздохнул Илья. – Желание клиента – закон.
– Вот именно! – удовлетворенно проговорила клиентка. – Закон! Значит, переплавь это и сделай, что я сказала… как на той картинке в журнале!
Илья выписал квитанцию, блондинка отошла, и Надежда заняла освободившееся место.
– Слушаю вас, – проговорил Илья, убирая ожерелье в ящик.
– Не узнаешь меня? – спросила Надежда.
Илья поднял на нее глаза и улыбнулся:
– Ох, Надежда Николаевна! Это вы?
– Я, я. А ты, кстати, очень хорошо выглядишь. Женитьба тебе явно на пользу. Вот, принесла ключи.
– Мне так неудобно, что вам пришлось самой… я бы подъехал куда скажете… Спасибо, что вошли в наше положение…
– Да ничего, мне не трудно, – Надежда решила прервать этот поток благодарностей. – Кстати, заодно хотела тебе одну вещицу показать… – Она достала из коробочки свою находку и выложила перед Ильей: – Вот, разбирала дома антресоли и нашла там… кажется, это сережка…
Ей не хотелось рассказывать настоящую историю серьги – больно уж неправдоподобно эта история звучала, да и вообще Надежда в жизни следовала полезному правилу: поменьше болтать – побольше слушать.
Илья бережно взял сережку, вставил в глаз лупу и надолго замолчал. Потом поднял глаза на Надежду и с уважением проговорил:
– Хорошие у вас антресоли! Вы там как следует поищите – может, найдете пропавшие царские изумруды или знаменитую Пелегрину, черную жемчужину князей Юсуповых…
– Что ты хочешь сказать? Что украшение чего-то стоит?
– Конечно, стоит, и немало. Это алмаз, причем довольно крупный.
– Бриллиант? – уточнила Надежда.
– Строго говоря, бриллиантами называют только алмазы определенной огранки. Но в принципе, да. Это бриллиантовая сережка… вторую, кстати, вы не нашли?
– Нет, не нашла. Значит, она и правда дорогая?
– Конечно. Но чтобы сказать точнее, мне нужно ее внимательно изучить. Кажется, там внутри есть дефект, какое-то темное пятно. Это может заметно понизить стоимость камня. Сейчас я попробую посмотреть…
Илья достал из стола какой-то прибор вроде микроскопа, вставил в него камень, какое-то время разглядывал, поворачивая колесико, и наконец удивленно протянул:
– Странно… не может быть…
– Что там такое? – Надежда, изнывая от любопытства, просунула голову в окошко.
– Вот, смотрите!
Илья повернул прибор и щелкнул кнопкой в его основании. Внутри вспыхнул свет, и на листе белой бумаги появилось увеличенное изображение серьги. Внутри камня действительно виднелось какое-то расплывчатое пятно. Илья покрутил колесико, видимо наводя прибор на резкость, и пятно стало менять форму, внезапно превратившись в отчетливый узор.
Точнее, не узор, а надпись на незнакомом языке. Буквы были какие-то непривычные. Не кириллица и не латынь, и даже не греческий.
– Не представляю, как это сделано, – тихо и взволнованно проговорил Илья. – Никогда такого не видел! Как можно сделать надпись внутри алмаза?
– Точно, надпись. Только никак не могу понять, на каком языке.
– Я тоже не знаю. Вообще, если вы мне доверяете, я мог бы оставить эту сережку и более тщательно ее обследовать.
– Конечно, я тебе доверяю! Только разреши, я пересниму эту надпись…
Надежда достала телефон и сфотографировала загадочную надпись на камеру.
После этого отдала Илье ключи и отправилась домой. Встречать мужа из командировки.
Выйдя из торгового центра, она подошла к переходу, дождалась зеленого сигнала, и только было шагнула на тротуар, как к ней, хромая на обе ноги и яростно стуча палкой, подкатилась худая приземистая особа в круглых черных очках.
– Женщина! – прокаркала эта особа хриплым, простуженным голосом. – Проявите милосердие! Пожалуйста, переведите меня на другую сторону! Мне непременно нужно в ту аптеку! – и тут же, не дожидаясь ответа, уцепилась за локоть Надежды крючковатыми пальцами, похожими на птичью лапу.
– Да, конечно… – пролепетала Надежда, смущенная напором и решительностью незнакомки.
Она пошла по «зебре», старательно замедляя шаг, чтобы слепой было удобнее. Та, впрочем, шла довольно уверенно, хотя все время испуганно вскрикивала и ахала:
– Осторожно! Осторожно! Куда вы так спешите! Вы же ведете незрячего человека!
На половине дороги рядом с ними резко затормозила какая-то машина. Слепая попятилась, больно ущипнула Надежду за руку и раздраженно прошипела:
– Разуй глаза! Из-за тебя чуть под машину не попали!
Надежда возмущенно взглянула на спутницу и хотела ей достойно ответить, но сдержалась. Сказалось природное воспитание. Да и вообще – что возьмешь с инвалида! Нужно быть добрее к людям, обиженным судьбой…
Наконец они перешли улицу.
Слепая отпустила руку Надежды и, не поблагодарив и вообще ничего не сказав, исчезла в толпе. Причем шла удивительно быстро и уверенно для незрячей.
Надежда проводила ее взглядом и пожала плечами, как вдруг ее окликнула проходящая мимо старуха:
– Женщина, у вас сумка открыта!
Надежда скосила глаза на сумку и убедилась, что та действительно распахнута, как беззубый старческий рот. А ведь она отлично помнила, что, убрав в сумку коробочку от сережки, застегнула сумку на молнию, а потом еще и на кнопку.
Выходит, та слепая – никакая не слепая, а самая обыкновенная воровка? Попросила ее перевести через дорогу, чтобы обокрасть? Бывают такие умельцы…
Надежда расстроилась – не столько из-за самого факта кражи, сколько от очередного разочарования в людях. Впрочем, ей тоже наука – впредь не быть такой доверчивой.
Она зашла в маленькую кофейню, чтобы проверить, что пропало из сумки, однако, проинспектировав содержимое, с удивлением убедилась, что даже кошелек был на месте.
Впрочем, кое-что действительно пропало – коробочка из-под сережки.
Но это вообще странно – кому понадобилась пустая коробочка?
Впрочем, тут же поправила себя Надежда, на ней ведь не написано, что она пустая.
У нее мелькнула мысль, что все это никак нельзя считать простым совпадением, что с некоторых пор с ней, Надеждой, происходят странные события, и связаны они с этой самой сломанной серьгой, и что надо бы Илью предупредить, чтобы был осторожнее… хотя что она может ему сказать? Пока что у нее были сплошные догадки и сомнения.
Надежда взглянула на часы и отбросила все посторонние мысли. Поезд уже прибыл, а значит, муж вот-вот будет дома.
Открыв дверь, Надежда поняла, что опоздала, – Сан Саныч был уже дома. Обычно она старалась вернуться раньше мужа, чтобы встречать его на пороге с радостью во взоре. Женатый мужчина хочет, чтобы его ждали из командировки, с радостью обнимали при встрече и говорили, что ужасно соскучились. Все так и было, Надежда ничуть не кривила душой. А тут получилось, что муж вернулся в пустую квартиру.
Хотя, строго говоря, квартира была не пустой, и мужа всегда кто-то встречал – а именно кот Бейсик. В Бейсике Сан Саныч души не чаял, и в глубине души Надежда подозревала, что и на ней он женился в основном из-за кота.
Короче, когда Надежда вернулась домой, муж уже сидел на кухне с котом на коленях. Обычно в такой ситуации лицо его было довольным и умиротворенным, но сейчас на нем читалась тревога.
– А я по магазинам прошлась… – проговорила Надежда фальшиво-жизнерадостным тоном.
Это была явная ложь, потому что никаких пакетов в руках у нее не было, но муж не обратил на нестыковку внимания. Мрачным, трагическим голосом он произнес:
– Надя, мы ведем себя легкомысленно. Даже не просто легкомысленно, а преступно…
– Что такое? – испуганно переспросила Надежда. – Что случилось? Ты здоров? В Москве простудился? Документы пропали, паспорт в поезде потерял?
– Да ничего такого, я здоров, но вот он, Бейсик…
Опять! Надежда отвернулась, чтобы муж не увидел ее лица. Просто даже удивительно, что такой умный, сдержанный и здравомыслящий человек, как Сан Саныч, в том, что касалось кота, совершенно терял голову и едва ли не впадал в истерику.
Примерно раз в два месяца ему казалось, что ненаглядное пушистое существо, которое басисто мурлычет у него на коленях, вдруг начинает терять шерсть и аппетит, худеет и становится малоподвижным. И хозяин закармливал его витаминами, покупал дорогущий специальный корм и требовал полного обследования в клинике. Этот кошмар Надежда всегда вспоминала с дрожью и зубовным скрежетом.
Сейчас Бейсик выглядел вполне здоровым и довольным жизнью, поэтому Надежда вздохнула и осведомилась:
– А что с ним не так?
– И ты еще спрашиваешь!
– Да в чем дело-то?
– А ты помнишь, сколько ему лет?
– Ну да, конечно… – Надежда начала мысленно загибать пальцы и наконец неуверенно проговорила: – Десять…
– Ошибаешься! – возразил муж полным трагизма голосом. – Ему уже одиннадцать с половиной!
– Ну и что?
– А то, что я прочитал – год кошачьей жизни соответствует примерно семи человеческим годам.
– Ну и что? – упрямо повторила Надежда.
– А ты умножь! – выдохнул Сан Саныч.
Надежда гордилась тем, что хорошо считает в уме, и тут же перемножила цифры:
– Восемьдесят с половиной.
– Вот видишь!
– Да ничего я не вижу! Я вижу, что кот в прекрасной форме… немного, правда, перекормлен, но это уж не моя вина… Это ты вечно даешь ему вкусненькое, когда доктор строго сказал, что коту нужна диета!
– При чем тут диета! – отмахнулся муж. – Восемьдесят лет – это по-любому преклонный возраст! Тем более восемьдесят с половиной! А в преклонном возрасте нельзя шутить со здоровьем! Люди в преклонном возрасте непременно обращаются к врачу-геронтологу…
– Так то люди! Ведь нет же ветеринарных геронтологов, – фыркнула Надежда, решив, что гроза миновала. – Давай лучше обедать, ты с дороги…
– Как это – нет? Я навел справки и выяснил, что у нас в городе есть один ветеринар, который специализируется именно на котах преклонного возраста.
– И что?
– А то, что я с ним связался. И завтра он к нам придет. Ты ведь всегда дома – так что прими его и проследи, чтобы он внимательно, повторяю, внимательно осмотрел Бейсика!
Бейсик взглянул на хозяина удивленно и неодобрительно и спрыгнул на пол. Он не одобрял всякие медицинские процедуры.
Надежда же только плечами пожала и согласилась на ветеринара-геронтолога. А что ей еще оставалось?
Незадолго до окончания рабочего дня Илья Мурашов позвонил своему учителю по ювелирному делу и после обычных вежливых расспросов сказал:
– Герман Карлович, я хотел бы показать вам одну интересную вещицу. Может быть, вы сможете мне что-нибудь о ней рассказать.
– Заходи, Илюша, – ответил старик, – ты знаешь, я тебе всегда рад. Да и взглянуть на интересную вещицу никогда не откажусь.
Илья запер в сейф все ценное, включил сигнализацию и вышел из торгового центра.
Герман Карлович жил на Среднем проспекте, в старом доме неподалеку от лютеранской кирхи, точнее, от собора святого Архангела Михаила.
До революции большая часть многочисленной петербургской немецкой общины обитала на Васильевском острове. Немецкий язык звучал на «выцветших линиях» не реже русского. Здесь было много немецких булочных, пивных, ресторанов и, разумеется, лютеранский приход со своим собором. После двух войн от немецкой общины осталась ничтожная часть. Кто был арестован, кто сослан в Сибирь или в Среднюю Азию, кто уехал по своей воле.
Герман Карлович родился в Казахстане, но в зрелом возрасте вернулся в город, где когда-то жили его деды и прадеды, и занялся традиционным для своей семьи ювелирным делом.
Илья позвонил в домофон, поднялся на четвертый этаж и вошел в квартиру.
Герман Карлович встретил его на пороге, опираясь на свою знаменитую трость черного дерева с серебряным набалдашником в виде собачьей головы.
Проводив гостя в кабинет, он принес две чашки крепкого кофе и только после того, как напиток был выпит, спросил:
– Ну, так что же ты хотел мне показать?
Илья достал из кармана замшевый мешочек и вытряхнул на стол серьгу со сломанной дужкой.
– Вот эта вещь. Мне кажется, это Германия, восемнадцатый век? Или я ошибаюсь?
Прежде чем ответить, Герман Карлович вставил в глаз лупу и внимательно оглядел серьгу со всех сторон, после чего торжественным тоном произнес:
– Ты не ошибаешься, Илюша. Несомненно, это работа середины восемнадцатого века, нюрнбергская ювелирная школа. А вот какой мастер – сразу сказать не могу…
– Я пытался найти что-нибудь в Интернете, но безуспешно…
– Само собой! Там ничего и не может быть. Настоящие, серьезные мастера пользуются не Интернетом, а классическими справочниками и каталогами.
– А какой справочник вы мне посоветуете?
– Здесь нужен так называемый «черный кварто», его еще называют каталогом Штакельбергера.
– Но этот каталог – легенда, миф… Общеизвестно, что его не существует.
– Не всегда нужно верить общеизвестному! Каталог Штакельбергера существует, до наших дней сохранились четыре экземпляра, и, к счастью, один из них находится в нашем городе.
– И где же? В Публичной библиотеке?
– Нет. Он хранится в одной очень необычной библиотеке, куда не так-то просто попасть.
– И что же мне делать?
– Тебе – ничего. В ту библиотеку тебя не пустят. Это, так сказать, закрытый клуб. Кроме того, ты не читаешь по-немецки.
– И как же быть? – Уныния в голосе Ильи прибавилось.
– Знаешь что, Илюша… твоя вещица меня очень заинтересовала. Так что я, пожалуй, наведаюсь в ту библиотеку.
– Но я не могу отдать вам эту серьгу. Она не моя, и я отвечаю за нее перед владельцем.
– А мне и не надо. Я хорошо ее запомнил.
Утром, едва Сан Саныч ушел на работу, Надежда решила убраться в квартире. Как известно, присутствие мужа во время уборки крайне нежелательно – он вечно путается под ногами и все время оказывается в самом неподходящем месте.
Надежда вытащила из кладовки пылесос, и кот Бейсик тут же куда-то спрятался, поскольку с пылесосом у него были сложные отношения. Не то чтобы кот его боялся, он просто не терпел шума. Опять-таки хозяйка во время уборки становилась просто невозможной – ужасалась количеству шерсти, с завидным постоянством засасывала в трубу игрушечную мышь и грозилась пропылесосить самого Бейсика, если он не прекратит нарочно линять. Игрушечная мышь была коту совершенно неинтересна – он же не двухмесячный котенок, в самом деле, но, как говорится в одном старом анекдоте, в армии должна быть дисциплина. Поэтому кот долго делал вид, что ужасно расстроен, поскольку мышь, побывавшую в мешке пылесоса, приходилось выбрасывать. Так что кот пылесос не любил и сбежал на кухню.
Внезапно в дверь позвонили.
– Кто это может быть… – недовольно проворчала Надежда.
Неужели муж что-то забыл и вернулся? Но он бы сначала позвонил…
Подойдя к двери, она на всякий случай спросила:
– Кто там?
За дверью раздался мягкий, вкрадчивый, словно мурлыкающий голос:
– Это Левон Тигранович.
– Какой еще Левон… – удивилась Надежда, но тут же вспомнила, что сегодня должен прийти ветеринар, чтобы осмотреть Бейсика.
Она щелкнула замком и открыла дверь.
На пороге стоял весьма пожилой, представительный мужчина с густыми темными бровями и взъерошенными кошачьими усами, в старомодном драповом пальто и шапке-пирожке. Такие шапки любили носить мелкие начальники и чиновники средней руки в советские времена. Надежда не видела таких «пирожков», должно быть, лет двадцать, если не больше.
– Заходите… – протянула Надежда и подала ветеринару гостевые тапочки.
– Ну и где у нас, так сказать, главный член семьи? – промурлыкал ветеринар, потирая мягкие руки.
– Бейсик! – крикнула Надежда Николаевна в глубину квартиры. – К тебе пришли!
Бейсик тут же появился в коридоре.
Конечно, его немного беспокоил пылесос, но любопытство оказалось сильнее, и он вышел, чтобы познакомиться с гостем.
– Какие мы красивые! – проговорил ветеринар, наклонившись, чтобы лучше разглядеть кота. – Какие мы пушистые!
Обычно Бейсик настороженно относился к новым людям, но этот гость, должно быть, умел вызывать к себе доверие. Кот подошел к ветеринару и потерся об его ноги.
– Приятно познакомиться! – произнес Левон Тигранович и добавил что-то на незнакомом языке.
Надежда подумала, что на кошачьем. Во всяком случае, Бейсик явно его понял, мурлыкнул в ответ и вспрыгнул на руки ветеринару.
– Он тяжелый, – запоздало предупредила Надежда.
Ее невольно кольнула ревность – к ней на руки кот шел очень редко, только под настроение, или если хотел выклянчить что-нибудь вкусненькое. А тут – первый раз видит этого человека, и сразу такое доверие…
Нет, все-таки кошки – создания неблагодарные.
– Ну, не такие уж мы и тяжелые… – промурлыкал ветеринар, почесывая кота за ухом.
Бейсик сладостно зажмурился.
– И вы с ним поосторожнее… он очень не любит, когда его трогают посторонние.
– Но мы же не посторонние! Мы с ним уже познакомились! И вообще, это все-таки кот, а не ирландский волкодав! – и ветеринар с котом на руках проследовал в гостиную.
– Вы его еще не знаете… – пробормотала Надежда и вспомнила, как года два назад ходила с Бейсиком в ветеринарную клинику.
Сан Саныч настоял на этом визите, а сам в последний момент устранился – у него неожиданно возникло какое-то важное совещание. В результате кот устроил в клинике такое, что Надежда до сих пор вздрагивала при этом воспоминании. Ветеринар с Надеждой и двумя помощниками еле сумел с ним справиться и велел следующий раз приходить вместе с мужем, соседом-молотобойцем или спортсменом-тяжеловесом. А лучше совсем не приходить.
Тем временем Левон Тигранович начал осмотр.
– А теперь посмотрим животик, – приговаривал он мурлыкающим голосом, – дай мне лапку… не эту, левую… теперь другую… а теперь откроем ротик… посмотрим зубки…
Время от времени он переходил на другой язык, но кот его, по-видимому, прекрасно понимал.
Надежда с изумлением наблюдала за происходящим. Кот послушно протягивал лапы, послушно открывал пасть, позволял ветеринару заглядывать в самые интимные места. Иногда он только тихонько мяукал, если ему что-то не нравилось, но нисколько не сопротивлялся.
Наконец ветеринар закончил обследование, что-то ласково сказал коту и повернулся к Надежде:
– Ну что ж, сколько, вы говорите, ему лет?
– Одиннадцать…
– Для своего возраста он находится в очень хорошей форме. Может быть, немного полноват, так что я слегка урезал бы его рацион или увеличил физическую активность…
– Скажите это моему мужу! – вздохнула Надежда. – К вам он, может быть, прислушается.
Коту, должно быть, тоже не понравилась последняя рекомендация, во всяком случае, он возмущенно фыркнул.
– Но все же, чтобы быть полностью уверенным, – продолжил ветеринар, – я советую сделать кое-какие анализы. Все же возраст солидный… у многих котов в этом возрасте начинаются проблемы с почками…
– Анализы? – испуганно переспросила Надежда, снова вспомнив злополучное посещение ветеринарной клиники. – Но он ни за что не дастся! Он там такое устроит… прошлый раз, когда мы ходили в ветеринарную клинику… это был кошмар!
– Не беспокойтесь, я вас направлю к очень опытному человеку, который все сделает в лучшем виде. Котик ничего не почувствует!
– Котик-то, может, и не почувствует, а вот вашего знакомого жалко. Он его раздерет! Во время нашего последнего посещения клиники он там всех перецарапал.
– Уверяю вас, он справится. И не с такими имел дело! Я только покажу вам, как найти его кабинет. Это непросто…
Левон Тигранович протянул Надежде небольшую листовку с координатами ветеринарного кабинета, на которой была нарисована схема проезда.
– Вот здесь вам нужно будет обойти торговый центр, пройти мимо салона красоты и подняться на второй этаж. Кстати, вы сказали, что не так давно были с котиком в клинике и делали анализы. У вас случайно не сохранились те результаты? Я хотел бы их посмотреть, чтобы проследить динамику.
– Мне их тогда выслали по электронной почте. Сейчас я посмотрю…
Надежда нашла в телефоне нужный файл и протянула ветеринару. Тот склонился над дисплеем и вдруг смущенно проговорил:
– Извините, я что-то не то нажал, и файл исчез… А это у вас откуда?
– О чем вы?
Надежда взглянула на экран и увидела странный узор. Точнее, не узор, а скорее надпись, представляющую собой ровную вязь букв незнакомого алфавита. Ах да, это та загадочная надпись, которую Илья нашел внутри алмазной сережки!