«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории Каттнер Генри

– Сам-то как видишь?

– Не вижу, а вариширую, – ответил Джо, чей набор чувств далеко не исчерпывался пятью человеческими.

– И где же оно сейчас?

– Недавно вышло.

– Н-да… – Гэллегер замялся, не зная, что и сказать. – Должно быть, ночью что-то случилось?

– Разумеется. Но ты меня выключил, когда явился этот лопоухий уродливый мужчина.

– Помню. Ты ни на секунду не закрывал свой пластиковый рот. Что за мужчина?

– Уродливый. Ты предлагал дедуле выйти проветриться, но он никак не желал разлучаться с бутылкой.

– Дедуля?.. Гм… И где же он?

– Может, вернулся к себе в Мэн? – предположил Джо. – Он все грозился это сделать.

– Он бы ни за что не уехал, не опустошив погреб, – сказал Гэллегер, после чего включил аудиосистему и проверил все комнаты.

Никто не откликнулся на его зов. Тогда Гэллегер встал и обыскал дом. Дедуля отсутствовал.

Изобретатель вернулся в лабораторию и, стараясь не коситься на синеглазый третий генератор, без всякой надежды снова осмотрел сооружение на рабочем столе. Джо, позируя перед зеркалом, заявил, что он, пожалуй, уверовал в фундаментальную философию под названием интеллектуализм. А поскольку, добавил он, интеллект Гэллегера явно пребывает в состоянии неопределенности, возможно, есть смысл включить устройство аудиовидеозаписи и выяснить, что произошло ночью.

Изобретатель счел совет дельным. Трезвому Гэллегеру никогда не удавалось вспомнить приключения Гэллегера пьяного, поэтому недавно первому пришла в голову спасительная идея: установить умную систему, которая сама будет включаться в соответствующих обстоятельствах. Как именно работает эта система, Гэллегер представлял себе довольно слабо. Наверняка знал лишь одно: она неким чудесным образом анализирует содержание алкоголя в его крови и по достижении определенного процента включает запись. В данный момент машина была укутана одеялом. Гэллегер сорвал покров, развернул экран и приготовился увидеть и услышать то, что его интересовало.

Итак, Джо стоит неподвижно в углу – должно быть, мыслит. Дедуля, сморщенный коротышка с физиономией раздраженного Щелкунчика, сидит на табурете в обнимку с бутылкой. Гэллегер вынимает изо рта краник алкогольного органа – он достаточно нализался, чтобы пошла запись.

Тощий мужчина средних лет с большими ушами и выражением крайнего нетерпения на лице аж приплясывает, наблюдая за Гэллегером.

– Вздор, – звучит скрипучий голос Дедули. – Когда я был мальчишкой, мы охотились на гризли, убивали их собственными руками. А эти новомодные идейки…

– Дедуля, умолкни, – велит Гэллегер. – Не так уж ты и стар, зато врать горазд.

– Вот был случай: иду я по лесу, а навстречу гризли. И нет при мне ружья. Сказать тебе, что я с ним сделал? Ухватился за пасть…

– У тебя пойло кончилось, – пускается на хитрость Гэллегер.

Пауза: озадаченный Дедуля изучает бутылку.

– Мистер Гэллегер, у вас самые лучшие рекомендации, – говорит лопоухий незнакомец. – Надеюсь, вы поможете мне. Мы с партнером в безвыходном положении.

Гэллегер озадаченно смотрит на него:

– У вас есть партнер? Кто он? И раз уж на то пошло, кто вы?

Повисает мертвая тишина – лопоухому надо справиться с изумлением. Дедуля опускает бутылку и говорит:

– Она была не пуста, зато теперь пуста. А еще у тебя есть?

Лопоухий растерянно моргает.

– Мистер Гэллегер, – лепечет он, – я вас не понимаю. Мы же все обсудили…

– Верно, – кивает Гэллегер. – Извините. Просто я не слишком силен в технических задачках, когда не… гм… простимулирован. А когда простимулирован, я гений. Но ужасно рассеянный. Уверен, я могу решить вашу проблему, но вот беда: забыл, что она собой представляет. Предлагаю начать сначала. Кто вы? И получал ли я от вас какие-нибудь деньги?

– Я Джонас Гардинг, – представляется гость. – У меня в кармане пятьдесят тысяч кредитов, но мы еще не заключили сделку.

– Ну так выкладывайте наличку, и ударим по рукам, – с плохо скрываемой алчностью предлагает Гэллегер. – Денежки мне нужны.

– Вот уж точно, – подтверждает Дедуля, оторвавшись от поисков бутылки. – Ты настолько превысил кредит, что в банке, завидев твое приближение, запирают двери. Я хочу выпить.

– Проверь, может, в органе что-нибудь есть, – советует Гэллегер. – Итак, мистер Гардинг…

– Мне бутылка нужна, – брюзжит Дедуля. – Не доверяю я этим твоим штучкам-дрючкам.

Гардинг, при всей его нетерпеливости, не может скрыть растущий скептицизм.

– Что касается оплаты, – заявляет он, – думаю, мы сначала кое-что обсудим. Рекомендации у вас прекрасные, но, возможно, нынче у вас неудачный день.

– Нормальный день! Выкладывайте…

– С какой стати я должен платить, прежде чем мы договоримся? – возражает Гардинг. – Особенно если учесть тот факт, что вы забыли, кто я и чего хочу.

Гэллегер тяжело вздыхает:

– Ладно, будь по-вашему. Рассказывайте, кто вы такой и что вам от меня нужно.

– Домой уеду! – грозится Дедуля. – Где бутылка?

– Вот что, мистер Гэллегер, – негодует Гардинг, – есть предел моему терпению. То ваш робот меня оскорбляет, то дед требует, чтобы я с ним выпил…

– До чего же я соскучился по кукурузной самогонке, – бормочет Дедуля. – Вы, молокососы, даже не представляете, какая это вкуснятина…

– Тогда перейдем к делу, – бодро предлагает Гэллегер. – Мне уже вроде получше. Я прилягу, а вы расскажете все по порядку.

Он вытягивается на диване и сует в рот краник алкогольного органа, чтобы посасывать коктейль «джин бак». Дедуля ругается.

– Приступайте, – говорит изобретатель.

Гардинг вздыхает:

– Что ж… Я совладелец компании «Надпочечники инкорпорейтед». Мы предоставляем услугу. Это роскошная услуга, как раз в духе времени. Я уже говорил вам…

– А я все забыл, – хмыкает Гэллегер. – Надо было вам рассказать под копирку. Так что у вас за бизнес? Воображение мне рисует крошечные сборные домишки, у которых вместо фундаментов почки, но я чувствую, что ошибаюсь.

– Вы ошибаетесь, – подтверждает Гардинг. – Вот вам копирка. Наш бизнес – стимулирование выработки адреналина. Жизнь современного человека спокойна и безопасна…

– Ну да, как же, – с горечью перебивает Гэллегер.

– …Благодаря технологиям защиты, прогрессу медицины и общей архитектуре социальной жизни. А ведь адреналиновые железы выполняют важную функцию, они необходимы человеку для здоровья. – Гардинг явно оседлал любимого рекламного конька. – Тысячелетия назад мы жили в пещерах, и, когда из джунглей выскакивал саблезубый тигр, у нас молниеносно срабатывали надпочечники, или гландула супрареналис, наполняя адреналином кровеносную систему. Столь же молниеносно человек делал выбор, сражаться ему или бежать, и эта периодическая встряска давала тонус всему организму. Я уже не говорю о психологическом преимуществе. Человек – животное, эволюционировавшее в конкурентной среде. И пусть наш состязательный инстинкт давно спит, его можно пробудить путем искусственной стимуляции надпочечников.

– Выпивкой? – с надеждой спрашивает Дедуля, почти ничего не понявший из объяснений Гардинга.

У того на лице появляется хитрое выражение. Он подается вперед и говорит заговорщицким тоном:

– Романтика – вот ответ. Мы предлагаем приключение. Безопасное, но драматичное, будоражащее, воодушевляющее, романтичное приключение заеденному рутиной современному мужчине или женщине. Не пресную суррогатную эмоциональность телевидения, а нечто настоящее! «Надпочечники инкорпорейтед» поможет вам встряхнуться и заодно поправить физическое и психическое здоровье. Вы наверняка видели нашу рекламу: «Попали в колею? Закисли от обыденности? Отправьтесь на Охоту – и вернетесь посвежевшим, окрепшим, счастливым и готовым покорить весь мир!»

– Охота?

– Самая популярная наша программа, – отвечает Гардинг, перейдя на более деловой тон. – Вообще-то, в этом нет ничего нового. Когда-то бюро путешествий зазывали публику на увлекательную охоту на тигра в Мексике…

– Нету в Мексике тигров, – заявляет Дедуля. – Бывал я там. Предупреждаю: если не дадите мне бутылку, сейчас же отправлюсь домой, в Мэн!

Но Гэллегер уже сосредоточился на проблеме:

– Не понимаю, почему вам понадобился именно я. Ловить для вас тигров не возьмусь.

– Мексиканский тигр на самом деле не тигр, а другой представитель семейства кошачьих. Пума, кажется. У нас по всему миру разбиты специальные заповедники, и там мы проводим Охоту – разумеется, по очень тщательно разработанным сценариям. Риск должен быть сведен к минимуму… даже к нулю. Но требуется иллюзия опасности, иначе клиент не получит своей встряски. Мы пытались формировать поведение зверей, чтобы они не могли причинить человеку вреда, однако… э-э-э… серьезного успеха не достигли. Потеряли несколько клиентов, как это ни печально. Деньги в предприятие вложены гигантские, и нам необходимо возместить убытки. Но, как выяснилось, мы не можем использовать тигров, да и любых других крупных хищников. Это просто-напросто небезопасно. А как же быть с иллюзией опасности? Не можем же мы деградировать в клуб стрельбы по тарелочкам. Что в ней рискованного, в такой стрельбе?

– Что, желаешь поразвлечься? – спрашивает Дедуля. – Поехали со мной в Мэн, я тебе покажу настоящую охоту. В наших горах медведи все еще водятся.

– Кажется, начинаю понимать, – говорит Гэллегер. – Но если посмотреть на проблему с личной точки зрения… Занятно. Что такое, по сути, опасность?

– Опасность – это когда кто-то пытается тебя сожрать, – заявляет Дедуля.

– Неизвестное, таинственное тоже опасно, по той простой причине, что мы его не понимаем. Этим, к примеру, объясняется всегдашняя популярность историй о привидениях. Рев во тьме пугает сильнее, чем появление тигра при свете дня.

– Я понял вашу мысль, – кивает Гардинг. – Но есть еще одно обстоятельство. Игра не должна быть слишком легкой. Много ли нужно ума, чтобы перехитрить кролика? И разумеется, мы вынуждены предоставлять нашим клиентам самое современное оружие.

– Зачем?

– Мера предосторожности. Проблема в том, что с таким оружием, да со сканером, да с анализатором запахов любой дурак сможет выследить и убить зверя. Даже тигр-людоед не успеет его как следует напугать.

– Так чего же вы хотите?

– Сам не знаю толком, – медленно произносит Гардинг. – Может, нового зверя? Чтобы соответствовал критериям «Надпочечников инкорпорейтед». И что же это за зверь? У меня нет ответа, иначе бы я не обратился к вам.

– Новые звери из ничего не рождаются.

– Откуда же вы их берете?

– Хороший вопрос. С других планет? Из иных секторов времени? Из вероятностных миров? Помнится, однажды я выловил несколько забавных зверьков, либбл, из марсианского будущего, но они для вас уж точно не годятся.

– Как насчет других планет?

Гэллегер встает и подходит к рабочему столу. Соединяет друг с другом какие-то штырьки и трубки.

– Я вот о чем думаю. У человеческого мозга есть скрытые возможности. Сейчас мои скрытые возможности просыпаются. Ну-ка, ну-ка… Возможно…

Гэллегер умолкает, полностью сосредоточившись. Его руки споро сооружают устройство. Вдруг, выругавшись, он отбрасывает сделанное и направляется к алкогольному органу. Там уже пристроился Дедуля, но поперхнулся от первого же глотка «джина бак». Он грозит вернуться домой и захватить с собой Гардинга, чтобы показать ему настоящую охоту.

Гэллегер сгоняет пожилого джентльмена с дивана.

– Вот что, мистер Гардинг, – говорит он, – к утру я сделаю то, что вам нужно. Мне предстоит хорошенько подумать…

– В смысле, хорошенько выпить, – хмыкает Гардинг, извлекая из кармана пачку кредитов. – Я наслышан о ваших повадках, мистер Гэллегер. Вы работаете только из-под палки. Палец о палец не ударите, если не назначен жесткий срок. Ну а как вы посмотрите вот на это? Пятьдесят тысяч кредитов. – Он глядит на наручные часы. – Даю вам один час. Если не решите проблему за это время, денег не получите.

Гэллегер взвивается с дивана как ужаленный.

– Один-единственный час?! Да вы издеваетесь!

– Я человек методичный, – берет непреклонный тон Гардинг. – А вы – нет; я вас изучил достаточно. Мне не составит труда найти другого специалиста, толкового инженера. Один час! Или я выйду через эту дверь и унесу пятьдесят тысяч кредитов!

Гэллегер жадно взирает на деньги. Наконец, хлебнув спиртного и тихо выругавшись, возвращается к рабочему столу.

Некоторое время спустя там ослепительно полыхает. Гэллегер вскрикивает и отшатывается, схватившись за глаза.

– Что с вами? – вскакивает на ноги Гардинг.

– Ничего, – рычит Гэллегер, щелкнув выключателем. – Вроде наклевывается. Этот свет… Уй! Я обжег глаза! – Он смаргивает слезы и подходит к алкогольному органу.

Хорошенько приняв на грудь, Гэллегер кивает Гардингу:

– Вроде понял, чего вы хотите. Но не могу сказать, сколько еще мне понадобится времени. – Он кривится. – Дедуля, ты что, перенастроил орган?

– Не делал я этого! Всего лишь нажал несколько кнопок.

– Так я и думал. Это не «джин бак». Фу-ух…

– Что, круто пробрало? – Заинтересовавшийся Дедуля возвращается к органу.

– Ничуть, – отвечает Гэллегер и на коленях ползет к аудиовидеозаписывающему устройству. – Это еще что такое? А-а, шпион! Ну что ж, гнусный соглядатай, в этом доме знают, как расправляться со шпионами. – С этими словами он встает, хватает одеяло и набрасывает на аппарат.

– Как же ловко мне удается всякий раз перехитрить самого себя, – посетовал Гэллегер, выключая ставшее бесполезным устройство. – Я не пожалел труда, чтобы соорудить эту штуку, а потом ослепил ее в самый важный момент. И теперь знаю еще меньше, чем раньше, поскольку в уравнение добавилось несколько неизвестных величин.

– Люди способны постичь природу вещей, – пробормотал Джо.

– Очень важная идея, – согласился Гэллегер. – Правда, до нее уже додумались греки, причем давным-давно. И ты, если хорошенько поработаешь мозгами, вскоре придешь к блестящему открытию, что два плюс два равно четырем.

– Умолкни, невзрачный человечишко, – сказал Джо. – Я предаюсь абстракциям. Пойди, отвори дверь, а меня оставь в покое.

– Дверь? С какой стати? Я не слышал звонка?

– Сейчас услышишь, – пообещал робот. – А вот и он.

– Гости в такую рань? – Гэллегер тяжело вздохнул. – Хотя, может, это Дедуля?

Он нажал кнопку, вгляделся в экран дверной камеры и не узнал лицо с косматыми бровями и квадратной челюстью.

– Ладно, входите, – разрешил изобретатель. – Топайте по указательной линии. – И, побуждаемый жаждой, повернулся к алкогольному органу, успев забыть о танталовой напасти.

Человек с квадратной челюстью вступил в лабораторию.

– Выкладывайте, с чем пришли, да поживее, – потребовал Гэллегер. – Мне недосуг. Какое-то мелкое коричневое животное вылакало все спиртное в этом доме. Хватает и других проблем, но эта самая худшая. Если я срочно не выпью, то помру. А значит, чем раньше вы отсюда уйдете, тем раньше я начну разбираться с моими неприятностями. Надеюсь, денег я вам не задолжал?

– Это как посмотреть, – ответил гость с сильным шотландским акцентом. – Меня зовут Мердок Макензи, а вы, полагаю, мистер Гэллегер. Ваша внешность не располагает к доверию. Где мой партнер? Где пятьдесят тысяч кредитов, что были при нем?

Гэллегер задумчиво наморщил лоб:

– Партнер, говорите? Не Джонаса ли Гардинга имеете в виду?

– Его самого. Совладельца фирмы «Надпочечники инкорпорейтед».

– Не знаю я никакого…

Тут вмешался Джо, как всегда не вовремя:

– Низкорослый мужчина с большими ушами. Какой же это был урод!

– Истинная правда, – кивнул Макензи. – Вижу, мистер Гэллегер, вы употребили прошедшее время, а точнее, это сделала ваша громоздкая лязгающая машина. Следует ли понимать так, что вы умертвили моего партнера и избавились от трупа посредством ваших научных изобретений?

– Эй, полегче! – возмутился Гэллегер. – С чего вдруг такое бредовое предположение? У меня что, каинова печать на лбу? Или вы спятили?

Макензи почесал мощную челюсть и ощупал Гэллегера взглядом из-под кустистых седых бровей.

– Если честно, это была бы не бог весть какая потеря, – сказал он. – В бизнесе от Джонаса толку мало, больно уж он методичен. Но этой ночью, когда он сюда пришел, при нем было пятьдесят тысяч кредитов. Где они, спрашивается? Ну и насчет тела имеется вопросец. Оно же застраховано на огромную сумму. Мистер Гэллегер, послушайте меня. Я готов закрыть глаза на то, что вы укокошили моего злополучного партнера и прикарманили пятьдесят тысяч. Более того, меня вполне устроит, если вы решите дать деру… скажем, с десятью тысячами, вернув мне остальное. Но это при условии, что я получу от вас убедительное доказательство кончины Джонаса, которое удовлетворит страховую компанию.

– А ведь логично, – одобрил Джо. – Даже удивительно, что на такую красивую логику способен обладатель столь ужасной внешности.

– Дружище, я бы выглядел куда ужаснее, если бы обладал прозрачной шкурой, как у тебя, – ухмыльнулся Макензи. – Это если верить анатомическому атласу. Но сейчас мы обсуждаем не мое тело, а тело моего партнера.

– Просто фантастика! – изумился Гэллегер. – Вы хоть понимаете, что станете соучастником преступления, если я соглашусь?

– То есть вы признаетесь в преступлении?

– Ни в чем я не признаюсь! Мистер Макензи, вы чересчур самонадеянны. Готов спорить, что вы сами убили Гардинга, а теперь пытаетесь повесить это на меня. Откуда вам известно, что он мертв?

– Что ж, вопрос вполне закономерный, – кивнул Макензи. – Придется объяснить. Видите ли, Джонас человек методичный. Даже слишком. Я не припомню случая, чтобы он не явился на условленную встречу. У него были назначены встречи на это утро. Одна из них – со мной. Более того, к вам он направился, имея при себе пятьдесят тысяч кредитов.

– А с чего вы взяли, что он добрался сюда?

– Так я сам же его и подвез, на авиамобиле. Высадил у ваших дверей. И видел, как он входил.

– Но не видели, как выходил, а это было, – парировал Гэллегер.

Макензи совершенно невозмутимо принялся загибать костлявые пальцы.

– Нынче утром, мистер Гэллегер, я ознакомился с вашими персональными данными, и едва ли они характеризуют вас как добропорядочного гражданина. Это раз. Вы нестабильны, если не сказать хуже. Это два. Впутывались в темные дела, обвинялись в преступлениях – три. Ни одно из них не было доказано, но это, как я подозреваю, заслуга вашей изворотливости. Уверен, полиция считает так же.

– Полиция ничего не сможет мне предъявить. Гардинг, должно быть, у себя дома, в постели.

– Он не дома. Пятьдесят тысяч кредитов – это куча денег. А страховка жизни моего партнера – даже не куча, а целая гора. Если Джонас не объявится, наш бизнес ляжет и меня потащат в суд страховщики. Судебные тяжбы – удовольствие не из дешевых.

– Да не убивал я вашего партнера! – вскричал Гэллегер.

– Как скажете, – пожал плечами Макензи. – Но если мне удастся доказать, что вы это сделали, кто из нас останется в выигрыше, а кто потеряет все? Теперь вы знаете расклад, мистер Гэллегер. Почему бы не объяснить, куда вы дели труп, и не сбежать с пятью тысячами кредитов?

– Только что речь шла о десяти.

– Да вы спятили, – твердо произнес Макензи. – Не говорил я этого. Во всяком случае, вы не сможете доказать.

– Вот что, – сказал Гэллегер, у которого возникла идея, – почему бы нам не обсудить это за выпивкой?

– Отличное предложение!

Гэллегер повозился с алкогольным органом. От предложенного стакана Макензи отказался и потянулся за другим.

– Может, отравить хотите, – сказал он. – Ваше лицо не вызывает доверия.

Гэллегер даже бровью не повел. Он надеялся, что две порции собьют таинственного коричневого зверька с панталыку. И попытался проглотить виски как можно быстрее, но лишь одна мучительно дразнящая капля упала ему на язык.

Он поставил стакан и взглянул на Макензи.

– Примитивный фокус с исчезновением, – произнес тот, опуская свой стакан на рабочий стол. – Я прекрасно обойдусь без вашего виски. Ну и как же вы это проделали?

Взбешенный неудачей Гэллегер прорычал:

– Я колдун! Душу дьяволу продал! За пару центов и вас заставлю исчезнуть.

Макензи пожал плечами:

– Не напугаете. Если б вы могли, уже бы от меня избавились. Что до колдовства, то я далек от скептицизма – с той минуты, как заметил вот это чудище. – Он указал на третий генератор, который не был генератором.

– Что?! Хотите сказать, вы тоже его видите?

– Я вижу гораздо больше, чем вам бы хотелось, мистер Гэллегер, – зловеще проговорил Макензи. – И я еду в полицию.

– Постойте! Ну кому будет от этого прок?

– А какой мне прок от общения с вами? Раз вы на сделку не идете, я попытаю счастья с полицией. Если она докажет, что Джонас мертв, мне по крайней мере достанется страховка.

– Да подождите же! – взмолился Гэллегер. – Ваш партнер был здесь. Хотел, чтобы я решил его проблему.

– Та-ак… И вы решили?

– Н-нет… То есть…

– Значит, вы для меня бесполезны, – твердо произнес Макензи и повернулся к двери. – Очень скоро снова обо мне услышите.

Он ушел. Гэллегер в изнеможении опустился на диван и погрузился в горестные раздумья.

Вдруг он поднял голову и впился взглядом в третий генератор. Значит, он ошибался и это не галлюцинация. И не генератор. Приземистое бесформенное нечто. Ну, не совсем бесформенное – вроде усеченной пирамиды, успевшей изрядно оплыть. И у нее два больших синих глаза, наблюдающих за Гэллегером. То ли агаты, то ли крашеный металл. Высота приметно три фута, такой же диаметр основания.

– Джо, – окликнул Гэллегер, – почему ты мне ничего не сказал про эту штуковину?

– Думал, ты ее заметил, – объяснил Джо.

– Заметил, но… что это такое?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Откуда она взялась?

– Только твое подсознание знает, чем ты занимался минувшей ночью. Возможно, еще Дедуля и Джонас Гардинг в курсе, но они явно отсутствуют.

Гэллегер уселся за видеофон и отправил в Мэн запрос.

– Должно быть, Дедуля отправился восвояси. Вряд ли он потащил с собой Гардинга, но чем черт не шутит. Проверю. Одно хорошо: у меня больше не слезятся глаза. Что же за чертовщину я ухитрился собрать? – Он подошел к рабочему столу и воззрился на загадочную конструкцию. – И зачем вставил в контур ложку для обуви?

– Если бы ты всегда держал здесь запас материалов, Гэллегеру-Штрих не приходилось бы изощряться с заменителями, – назидательно произнес Джо.

– Ну да… Я могу напиться и разнуздать подсознание… Нет, не могу. Джо, мне уже не напиться! Я за руки и за ноги прикован к водяной цистерне!

– Вот о чем я размышляю: может, Джон Дальтон все-таки был прав?

– Может, направишь наконец на меня выпуклые зенки? – вспылил Гэллегер. – Мне нужна помощь.

– Думаю, это весьма умно для черепахи[22], – сказал Джо.

– Черепаха? По мне, так больше похоже на броненосца. Ладно. Итак, задача: как убить или поймать зверя с очень твердой экзодермой, малоподвижного… Вот он, ответ, Джо! Существо, выживающее не за счет своей способности убегать или драться. Черепаха! Барракуда свихнется, пытаясь ее сожрать. Идеальная добыча для обленившегося интеллектуала, жаждущего острых ощущений. Но как быть с адреналином?

Джо не ответил. Гэллегер задумался – и вдруг забегал по лаборатории, хватая разные приборы и реактивы. Молоток, алмазное сверло, кислоты – он все перепробовал, пытаясь разбудить синеглазого зверя.

– Ну и что с адреналином? – саркастически спросил Джо.

– Заткнись! – рявкнул Гэллегер. – Ничего не получается! Эта тварь знай себе сидит и таращится на меня. Адрен… Что-что?

– Да будет тебе известно, гнев стимулирует надпочечники не хуже страха. Думаю, продолжительное пассивное сопротивление взбесит любого человека.

– Это верно, – признался вспотевший Гэллегер и отвесил жертве последний пинок. – Усиль в достаточной мере степень досады, и получишь вместо страха гнев. Но при чем тут коричневый зверек? На него я не злюсь.

– А ты попробуй выпить, – предложил Джо.

– Ну допустим, я злюсь на этого клептомана. Ну и что толку? Ты сказал, что он слишком быстро двигается и поэтому его невозможно увидеть. Как же его поймать?

– Наверняка можно найти способ.

– Зверек настолько же увертлив, насколько вторая тварь неуязвима. Может, он остановится, если я дам ему налакаться до отказа?

– Метаболизм.

– То есть он слишком быстро сжигает свое топливо, а потому не пьянеет? Допустим. Но тогда ему нужна уйма пищи.

– А ты давно заглядывал в кухню? – спросил Джо.

У Гэллегера в воображении мигом нарисовался опустошенный продуктовый шкаф. Изобретатель встал. Но возле синеглазого предмета он задержался.

– У этого-то нет метаболизма, достойного упоминания. Но и ему не обойтись без пищи. И чем же он питается? Воздухом? Такое возможно?

Прозвучал дверной звонок.

– Ну кто еще? – застонал Гэллегер и разрешил впустить посетителя.

Вошел мужчина с воинственным выражением на пунцовом лице. Он заявил, что с этой минуты Гэллегер находится под предварительным арестом, и позвал своих помощников, которые незамедлительно приступили к обыску.

– Макензи позаботился, я угадал? – спросил Гэллегер.

– Правильно угадали. Я Джонсон, отдел недоказанных насильственных преступлений. Хотите позвонить своему адвокату?

– Да, – ухватился за предоставленную возможность Гэллегер.

Он воспользовался видеофоном, чтобы известить юриста о визите полиции и рассказать о других своих проблемах. Но законник перебил его:

– Простите, но я не работаю задарма. Мои расценки вам известны.

– Задарма? Кто говорит о…

– Банк не принял ваш последний чек. Так что деньги на бочку, или больше на меня не рассчитывайте.

– Э-э-э… Постойте! Я только что выполнил заказ, скоро получу большие деньги. Я смогу вам заплатить…

– Как только я увижу цвет ваших кредитов, снова стану вашим адвокатом, – пообещал бесчувственный голос, и экран потемнел.

Детектив Джонсон похлопал Гэллегера по плечу:

– Так вы превысили кредит в банке? Сидите на мели?

– Насчет кредита – это никакой не секрет. И деньги у меня будут, я только что…

– Выполнил заказ. Да, это я тоже услышал. Разбогатеете, значит? Сколько вам отвалят, тысяч пятьдесят?

Гэллегер глубоко вздохнул и выпалил:

– Ни слова больше не скажу.

Он улегся на диван и постарался не обращать внимания на полицейских, обыскивавших лабораторию.