Чтиво Буковски Чарльз
![](/book/80965.jpg)
– Не стоит. Она так и так получит свои отступные. Сейчас новые времена.
– Не понял.
– Это называется развод без взаимных претензий. Кто что делал – не важно.
– Как так?
– Ну, так меньше всяких проволочек, суды немного разгружаются.
– Но это разве справедливо?
– Считается, что да.
Басс продолжал сидеть, тяжело дышал и смотрел на меня.
Мне было необходимо продолжать дело Селина, найти Красного Воробья, а тут этот дряблый боров нарисовался, потому что его жена с кем-то там кувыркается.
Он заговорил:
– Мне просто надо выяснить. Хотя бы для себя.
– Это будет дорого стоить.
– Сколько?
– Шесть долларов в час.
– Не так уж дорого.
– Для меня нормально. У вас есть фотография жены?
Он полез в бумажник, нашел карточку и передал ее мне.
Я посмотрел.
– Ничего себе. Она правда так выглядит?
– Да.
– Я только глянул, а у меня уже стоит. Крутая.
– Ага, а то я не знал.
– Пардон. Но мне эта фотография понадобится. Верну, когда закончим дело.
И убрал ее в свой бумажник.
– Она живет с вами?
– Да.
– Вы ходите на работу?
– Да.
– И в это время она иногда…
– Да.
– А почему вы решили, что она…
– Кое-что слышал, ну и потом звонки, голоса у меня в голове, она стала иначе себя вести и прочее.
Я подвинул к нему блокнот.
– Запишите ваш адрес. Домашний и рабочий, еще телефон, тоже домашний и рабочий. Начнем с этого. Возьму ее за задницу. Мы все докажем.
– Что?
– Я беру это дело, господин Басс. Сообщу, когда будет пора срывать плоды.
– Какие плоды? Вы точно в своем уме?
– В извращениях не замечен. А вы?
– Да в общем тоже.
– Тогда не беспокойтесь. Я работаю на вас. И возьму ее за задницу.
Басс медленно поднялся. Направился к двери, но оглянулся.
– Вас рекомендовал Бартон.
– Ну вот, опять. Всего хорошего, господин Басс.
Дверь закрылась, он ушел. Эх, хорош старина Бартон.
Я достал из бумажника фотографию и просто сидел и смотрел.
Ах ты, сучка, думал я. Сучка.
Я встал и запер дверь, снял с телефона трубку. Сидел за столом, разглядывая фотоснимок.
Вот сучка, думал я. Я тебя схвачу за задницу! И припру к стенке! Пощады не жди! Поймаю с поличным! Прямо вот в эот момент! Шлюха, сучка, шлюха!
Я стал тяжело дышать и расстегнул ширинку. И тут началось землетрясение. Я выронил фотографию и забился под стол. Хорошо тряхнуло, баллов на шесть. Продолжалось пару минут, наверно. Потом стихло. Я вылез из-под стола с расстегнутой ширинкой. Нашел фотографию, убрал в бумажник и застегнулся. Секс – это ловушка, капкан. Это для животных. Для меня это слишком примитивно. Я положил телефонную трубку на место, открыл дверь, вышел, запер дверь и направился к лифту. Пора за дела. Я лучший сыщик во всем Лос-Анджелесе и Голливуде тоже. Ткнул кнопку и стал ждать, когда притащится чертов лифт.
10
Остаток дня и ночь опустим, ничего не было, рассказывать не о чем.
11
Следующим утром в восемь часов я сижу в своем «жуке», через улицу от дома Джека Басса. С похмелья башка трещит, я читаю «Лос-Анджелес Таймс». Между прочим, я заранее кое-что узнал. Жену Басса зовут Синди. Синди Басс, девичья фамилия Мэйбелл. В газетных вырезках я прочитал, что она однажды победила в одном малоизвестном конкурсе красоты, а именно – «Мисс Большой Пикник 1990 года». Она модель, актриса эпизодических ролей, любит кататься на лыжах, играть в баскетбол и водное поло, занимается на фортепиано. Любимый цвет красный. Любимый фрукт банан. Любит вздремнуть днем. Любит детей. Любит джаз. Читает Канта. Вот так. Хотела бы начать карьеру в области права. Встретила Джека Басса за игрой в рулетку в Лас-Вегасе. Через два дня и две ночи они расписались.
Около половины девятого Джек Басс сел в свой «Мерседес» и отправился на работу, он занимал административную должность в корпорации «Ацтек петролеум». Теперь мы с Синди один на один. Ну, сейчас я ее с треском разоблачу! Она сдастся на милость победителя. Я достал фотографию, чтобы еще раз на всякий случай проверить. Начал потеть. Опустил солнцезащитный козырек. Вот же шлюха, устроила головную боль Джеку Бассу, а!..
Убрал фотографию обратно в бумажник. Как-то не по себе стало. В чем дело? Я неравнодушен к ней? Внутри у нее кишки, как у всех. В ноздрях волоски, в ушах сера. Чего особенного-то? Почему ветровое стекло передо мной качается как море? Это все похмелье, не иначе. Вчера пил водку, потом догнал пивом. Вот и расплата. А что хорошо в пьянстве – так это то, что никогда не бывает запора. Иногда я вспоминал о печени, но моя печень никогда не возмущалась, никогда я от нее не слышал: «Остановись, ты меня убиваешь, вот и я тебя убью!» Если бы печень говорила, никому не понадобилось бы общество анонимных алкоголиков.
Итак, я сидел в машине и ждал. Когда же выйдет Синди…
Было душноватое летнее утро.
Видимо, в машине я заснул. Даже не знаю, что меня разбудило. Но как раз в этот момент отъезжал её «Мерседес». Она развернулась и поехала на юг. Я за ней. «Мерседес» был красным. Доехали до шоссе на Сан-Диего, она заняла левый ряд и ускорилась. Где-то до ста двадцати километров в час. Ох, какая горячая. Как торопится. Что-то резко выпрямилось у меня между ног. Лоб начал покрываться потом. Разогналась почти до ста тридцати. Эта сучка реально горяча, ох, как она горяча! Синди, Синди! Я не отставал, сохраняя дистанцию в четыре корпуса. Береги свою задницу, негодница! Вот оно! Догнать и обезвредить, да! Я же Ник Билейн, я ей устрою!
И тут я заметил в зеркале красные огни.
Вот блин!
Я перестроился в правый ряд, притормозил на обочине и вышел из машины. Легавые остановились в пяти корпусах от меня. Вышли по одному с каждой стороны своей машины. Я направился к ним, нащупывая бумажник. Легавый повыше достал пистолет и направил на меня.
– Стой!
Я остановился. Что он собрался делать, изрешетить меня? Ну давай, вперед, изрешети!
Который поменьше, обошел меня, заломил руку, подвел к полицейской машине и жестким движением прижал лицом к капоту.
– Ну ты, придурок, – сказал он, – знаешь, что мы делаем с такими, как ты?
– Да, блин, догадываюсь.
– Умничает, засранец!
– Не напрягайся, Лу, – отозвался высокий. – Тут не место, у кого-нибудь может быть камера.
– Билл, меня реально бесят такие умники.
– Он у нас еще получит, надерем ему задницу чуть позже.
Я стоял лицом на капоте, машины на шоссе замедляли ход, любители поглазеть – глазели.
– Ну, ребят, давайте, а то тут сейчас пробка будет.
– Пробка нас не колышет, – заявил Билл.
– Ты нам угрожал, бежал в нашу сторону и тянулся рукой за пояс, – заорал Лу.
– Я тянулся за бумажником, там мое удостоверение. Я детектив из Лос-Анджелеса, работаю по лицензии. Преследовал подозреваемого.
Лу немного ослабил мертвую хватку, которой вцепился мне в руку.
– Встань.
– Ага.
– Так, медленно возьми бумажник и покажи права.
– Сейчас.
Я вручил ему сложенный листочек.
– Это че за фигня? – спросил он и вернул мне листок. – Разверни и дай сюда.
Я это и сделал, объяснил:
– Это временные права. Мои старые права забрали, когда я завалил экзамен, не сдал теорию. С этим я могу ездить до следующей попытки, которая через неделю.
– То есть ты не сдал экзамен?
– Ага.
– Билл, слышь, он не сдал экзамен на новые права.
– Че? Ого!
– Да как-то в голове в тот момент ничего не было.
– Похоже, что у тебя в голове по жизни ничего нет, – подколол Лу.
– Вот ты клоун, – сказал Билл.
– Так, значит, говоришь, ты детектив с лицензией?
– Ага.
– Что-то не верится.
– Когда вы включили мигалку, я преследовал подозреваемую. И почти нагнал ее!
Я протянул Лу фотографию Синди.
– Ух ты, – остолбенел Лу, вылупившись на снимок. На снимке Синди была просто офигенная, во весь рост, в мини-юбке и блузке с глубоким вырезом, очень глубоким.
– Билли, глянь-ка.
– Билл, я был у нее на хвосте. Я почти взял ее за задницу.
Билл все смотрел и смотрел.
– Ох… да уж…
– Фотография мне еще нужна, господин полицейский. Это вещественное доказательство.
– А, да, конечно, – ответил он и с неохотой вернул карточку.
– Ну, а теперь мы должны тебе задницу надрать, – сказал Лу.
– Но не будем, – вмешался Билл. – Мы напишем, что ты превысил до ста двадцати, хоть там и были все сто тридцать. Но фотку ты нам оставишь.
– Что?
– Что слышал.
– Но это шантаж!
– Чего?
– В смысле, согласен.
Я отдал снимок обратно Биллу. Он стал выписывать квитанцию. Я ждал. Он дописал и протянул мне.
– Подпиши.
Я подписал.
Он оторвал листок и вручил мне.
– У тебя десять дней на оплату. Если не согласен, можешь обращаться в суд. Когда – там написано.
– Спасибо, господин полицейский.
– Не нарушай больше.
– И вы тоже.
– Че?
– Не буду, говорю.
Двое легавых пошли к своей машине. Я к своей. Сел, завел мотор. Легавые еще не уехали. Я выехал на шоссе и выдерживал примерно девяносто или девяносто пять километров в час.
Ох, Синди, ты за это поплатишься. Я тебе так надеру задницу, как никто еще не делал.
Я свернул на шоссе Харбор Фривей, на юг, и просто ехал и ехал, едва ли зная, куда.
12
Харбор Фривей я проехал до конца, оказавшись в Сан-Педро. Спустился по Гэффи, свернул налево на седьмую, миновал пару кварталов, потом направо к Тихому океану, еще немного проехал, а увидев бар «Жаждущий кабан», припарковался и зашел. Внутри было темно. Телевизор не включали. За стойкой торчал дед лет восьмидесяти, весь белый: волосы, кожа, губы. В баре сидели еще два старика, тоже белые как мел. Будто у них у всех кровь вышла. Как мухи в паучьих тенетах, уже выпитые досуха. Напитков видно не было. Никто не двигался. Белое безмолвие.
Я остановился в дверях, глядя на них.
Наконец, бармен нарушил тишину:
– А?
– Кто-нибудь видел тут Синди, Селина или Красного Воробья?
Они просто продолжали смотреть на меня. Губы одного из них сложились в кружок с маленькой влажной дырочкой посередине. Он пытался что-то сказать, но не мог. Другой потянулся вниз и почесал себе яйца. Во всяком случае, там, где они могли когда-то быть. Бармен по-прежнему оставался недвижим. Он выглядел как плоский картонный манекен. Старый манекен. Внезапно я почувствовал себя очень молодым.
Я прошел в заведение и сел на табурет.
– Здесь выпить можно или как?
– А… – ответил бармен.
– Водку с соком лайма, дольку не надо.
Теперь идите и убейте как-нибудь четыре с половиной минуты. Именно столько бармен готовил данный коктейль.
– Спасибо, а теперь, пожалуйста, еще один, пока ты снова не замер.
Я залпом опрокинул первую порцию. Неплохо. Старик много тренировался, мастерство не пропьешь.
Двое других все так же сидели, глядя на меня.
– Хороший сегодня день, а? – подал я голос.
Никто не ответил. Мне начало казаться, что они не дышат. Гм, может, тут больше не принято хоронить мертвых?
– Ребят, когда кто-нибудь из вас в последний раз снимал с женщины трусики?
Один засмеялся:
– Эхе-хе-хе-хе…
– Что, вчера ночью что ли?
– Эхе-хе-хе-хе…
– Ну и как? Хорошо было?
Мне становилось там тоскливо. Моя жизнь замерла. Мне нужна какая-то вспышка, искра, сияние, что-то в этом роде. А здесь я говорю с мертвыми.
Первый напиток закончен, на очереди второй.
Вошли два человека с чулками на лицах.
Я осушил второй.
– Так, всем молчать!!! Не двигаться!!! Кошельки, драгоценности, часы – на стойку, быстро! – заорал один из них.
Другой перемахнул через стойку, метнулся к кассе и стал долбить кассовый аппарат.
– Эй, вы, как эта штука открывается?!
Он огляделся и заметил бармена.
– Дед, а ну иди сюда, открой чертов ящик!
И наставил на бармена пистолет. В этой ситуации тот задвигался шустрее. В долю секунды подошел и открыл.
Второй грабитель в это время сгребал в мешок то, что мы выложили на стойку.
– Возьми коробку от сигар, которая под стойкой, – заорал он напарнику.
Тот сгребал в мешок деньги из кассы. Взял коробку, она была полна денег. Бросил в мешок и ее, перескочил через стойку обратно.
Пару секунд они постояли.
– Просто охренеть! – сказал тот, который брал деньги.
– Забей, уходим.
– Охренеть! – заорал первый. Он наставил пистолет на бармена и трижды выстрелил в живот. Старик три раза дернулся и упал.
– Придурок, ты че творишь?! – завизжал второй.
– Не называй меня придурком, пристрелю, – заверещал тот и наставил пистолет на напарника. Но опоздал: прямо в нос влетела пуля и выскочила через затылок. Он перекувырнулся, роняя барный табурет. Первый бросился бежать. Я досчитал до пяти и рванул за ним. Когда я исчез, два оставшихся старика были живы. По-моему.
Я мгновенно сел за руль, развернулся, пересек квартал, свернул направо, в маленький проулок. Сбавил скорость и какое-то время просто ехал. Потом услышал полицейскую сирену. Торопливо закурил, включил радио. Какой-то рэп. О чем там болтает рэпер, я не понял.
Куда ехать, к себе или в офис, я не знал.
В итоге оказался в магазине. Набрал в тележку пять грейпфрутов, курицу гриль и картофельный салат. Еще 0,75 л водки и туалетную бумагу.
13
Я вернулся домой и набросился на курицу с салатом. А грейпфрут стал катать по ковру. Чувствовал себя разбитым. Всё против меня.
Вдруг зазвонил телефон. Я выплюнул непрожаренное крылышко и взял трубку.
– Да.
– Господин Билейн?
– Да.
– Вы выиграли бесплатную поездку на Гавайи, – сказал голос.
Я повесил трубку, пошел на кухню и налил себе водки с минеральной водой и капелькой острого соуса табаско. Сев, выпил половину, и тут раздался стук в дверь. Стук мне не понравился, но, так или иначе, я подошел к двери и сказал:
– Войдите.
Зря я это сделал. Пришел сосед из 302й, почтальон. У него еще руки такие нескладные, висячие, забавно даже. В смысле ума то же самое. Его взгляд никогда не направлен прямо на тебя, он смотрит куда-то в пространство за твоей головой. Как будто ты где-то там, а не прямо перед ним. Ну и есть у него еще пара странностей.
– Здорово, Билейн, накатить есть?
– На кухне есть, замешай себе.
– Ага.
Он прошел в кухню, насвистывая какой-то веселый диксиленд.
Потом разболтанной походкой вернулся, держа в каждой руке по стакану. Сел передо мной.
– Решил запастись, – показал он подбородком на выпивку.
– Вообще-то это все продается много где, ты бы сделал себе стратегический резерв.
– Пофиг, ладно… Слушай, Билейн, я тебе кое-что хочу сказать по делу.
Он опустошил стакан, который держал в правой руке, и разбил его, метнув в стену. Это он у меня научился.
– В общем, я пришел, чтобы мы оба начали путь к легкой славе.
– Так-так, рассказывай.
– Двинутый Майк. На днях бежал дистанцию. Бегает, как язык прокаженного по груди девственницы. Пробежал первую четверть мили за 21,0. В заезде двадцатитысячников вышел на прямую с опережением в пять корпусов, в итоге уступил только полтора. Теперь его ставят как пятнадцатитысячника. Такого бегунка на три четверти мили бы, они только его задницу и увидят. В программе бегов пишут: ставки пятнадцать к одному. Дело верное, давай, сосед, ты в доле!
– А зачем тебе я? Не хочешь сам получить все?
Сосед глотнул из второго стакана. Огляделся, поднял стакан.
– Э! Если разобьешь, третью ноздрю получишь.
– Что?
– Подумай.
Он спокойно поставил стакан на место.
– Еще есть?
– А ты как думаешь? Налей мне тоже.
Он направился в кухню. А я постепенно терял терпение.
Почтальон вернулся и протянул мне наполненный стакан.