Кошка с Собакой 2 Свешников Алексей

Мы все аж отпрянули. Видно сразу стало, что хуёвые у нас психологи. Не учат людей грудью встречать трудности и бросать вызов обстоятельствам.

Вова закашлялся:

– Вы уж простите, товарищ сосед, что я вас тут спортивнодефективным назвал…

Но спортсмен всё ещё был в своём удивительном мире открытия Колумбом Америки.

– Всё… – я решил сворачивать эту образовательную программу.

– Ага, к тому же мы синие, как смурфики, шестой час уже закаляемся.

– Двигаем, – продолжил я прерванную Кошкой фразу. – Вова, ты с нами?

– У меня коллеги где-то тут носятся, они все – пробитые лыжники. Мне надо их найти, поприсутствовать… Ещё не хватало, чтобы они нагрянули.

– Давай тогда потом к нам приходи. На курс реабилитации.

– Лыжи пойдёшь искать? – спросил Вован.

– Ну их на хуй. Пусть сами катаются, налегке.

И мы потянулись как альпинисты в дружной связке в сторону базы. Я для солидарности пошёл рядом с Валерой. Парень-то он – не плохой в принципе, нельзя бросать таких.

Юля, догнала нас:

– Уходим?

– Да, – ответил я за всех. – Накатались.

– А где ваши лыжи?

– Пожертвовал будущим чемпионам.

– Валера, а ты что такой угрюмый? – Юля не успокаивалась.

– Полгода! Пол ебучих года! – бормотал он в ответ, как мантру.

Так, в смешанных чувствах, мы дошли до отеля.

– Я предлагаю сейчас всем помыться, согреться, переварить информацию, а потом всем колхозом посидим за салатом оливье, обсудим посевную… Или уборочную… Не знаю как вы, а я аппетит нагулял и съел бы чего-нибудь.

Сосед кивнул:

– Через три часа внизу. Столик я выберу. Самый дальний.

Я улыбнулся:

– Вот и отлично. А пока, спасибо за прекрасный отдых, если бы не настойчивость ваша, не видать нам такого отличного времяпровождения.

– Ой да… Да… – защебетала было Юля, но сосед просто подхватил её под локоть и унёс.

– Что делать будем? – спросила Марина, когда они скрылись из виду.

Я посмотрел на Собаку.

– А я что?!

– Пойдём, – махнул я рукой.

Сидя на широкой кровати и снимая с себя, как с луковицы, различные тёплые одежды, я вдруг подумал, что ничего в этом мире не случается напрасно. Даже вот такое голимое палево. Есть наверняка тайный смысл, возможно даже миссия, правда пока не выполнимая.

– Погорели мы ни за грош, – Собака села рядом.

Я потрепал её за морду:

– Всё вы, любители зимних забав!

– Мы просто жертвы… – попыталась выложить беспроигрышную карту Кошка.

– Ты-то помолчи! Жертва! Ты птичек живьём жрёшь! Ещё апартеид, блядь, приплети сюда…

– Они, между прочим, провоцируют мои инстинкты. В смысле птички…

– А катание с горки что у тебя спровоцировало?

– Я же говорила, нужно было рубильник сломать…

Марина вышла из душа, завёрнутая в три полотенца.

– Чего делите?

– Делим медаль за скоростной спуск.

– И кто на пьедестале?

– Я за тройкой, а эти, – я кивнул на животных. – Эти в призёрах… Бьорндалены, ебучие…

– У нас главное не победа, а участие… – философски поправила Собака.

– Дёрнул же черт Вована совмещать приятное с полезным.

Марина присела рядом. Так мы и сидели в ряд. Марина, я, Собака и Кошка. Каждый смотрел в пол и думал о сокровенном. Думал о соседе.

Собака первая нарушила молчание:

– Потому что нечего совмещать работу и отдых. Отдых совместим только с творчеством, который хоть и является в некотором роде работой, всё равно таковой на сто процентов не является. Остальное – дым-туман.

– А работать кому? – Кошка почесала за ухом. – Кто будет косить, доить, консервировать?

– Работать роботам. Люди – венцы творения, пускай ебашатся на лыжах друг об дружку до бозонов Хиггса. Это их путь саморазвития. Оставьте уже все эти материальные частности автоматам.

– Вы тоже головами ударились? – я посмотрел на них со всей строгостью венца творения.

– Отстань ты от них, – вступилась Марина. – И так живут, как в тюрьме.

– Они-то? – я аж поперхнулся от праведного негодования. – Да они сейчас – короли ютюба! Ты понимаешь, что теперь нам прохода не будет? Заебут расспросами!

– А знаешь, почему ты такой? – Кошка запрыгнула на кровать и уставилась на меня.

– Ну…

– Потому что в жизни никогда нихуя не выигрывал!

– Ты о чём? – я признаться не был готов к такой смене орбиты.

– Ты не спортсмен!

– Да упаси боже!

– Вот!

– Ебаный в рот!

Марина всплеснула руками:

– Я пошла волосы сушить…

Кошка исполнила танец победителя на кровати. Потом ловко сделала сальто.

– И к чему этот пируэт?

– Как вишенка на торте. Как восклицательный знак. Как констатация.

Я начал злиться. Обычно вывести меня из себя было довольно-таки трудно. Но сейчас эта бестия разогнала меня до релятивистских скоростей. То есть вот то, что она сейчас тут скачет, как вошь по слону, это значит, что я ничего не выиграл? А это всё упало с неба и вот теперь она скачет, а я мудак…

Чтобы не эскалировать, я пошёл в душ.

От расстройства побрился. Как будто можно всю херню вот так, как с бритвы, стряхнуть в раковину… Делать, конечно, в нашей ситуации нехуй. Круг посвящённых расширялся, а значит очень скоро, согласно математической теории, заговор невозможно будет скрывать, и нашей уютной тихой жизни наступит конец. Есть, конечно, вариант – попытаться всё это превратить в деньги. Книжку там написать, типа мемуаров, только вот название к ней кроме как «Что делать?» не придумать, а это чревато… Времена нынче не те… Хотя, когда они «те» были? У нас что не временной срез, то по горлу. Руби, палач, но быстро! А ты попробуй кивни…

– Долго ты там? – позвала Собака.

– Заканчиваю…

Вышел к народу. Чистый, бритый, как только что выбранный депутат.

– Ты чего это? – Марина удивилась даже.

– Готовлюсь к ужину. Начнётся ведь чёрт знает что. Говорят-не говорят… Откуда, почему… Заебут, одним словом, а если двумя, то сильно заебут.

– А если тремя?

Кошка умеет поднять градус беседы.

– Ты бы лучше так молчала, как пиздишь, – говорю.

– Предлагаю прошлое не ворошить, это и бесперспективно и глупо. Нужна стратегия.

– Стратегия чего? – не понял я.

– Тупой ты, как деревянный утюг.

– Почему деревянный?

– Вот именно поэтому… Итак. Стратегия – слово, которое само по себе обязано заставить синхронизировать действия, в нашем случае синхронизировать все наши возможные объяснения ситуации.

Я посмотрел на Собаку:

– Ты вроде в ванную собиралась?

– Подождёт… Кошка предлагает как-то обозначить берега, и мне кажется, что это не будет лишним.

– Обозначайте… – я принял позу заинтересованного слушателя.

Марина взяла слово:

– Давайте по-тихому уедем отсюда?

Я посмотрел на неё:

– "Я от опасностей иногда ухожу, но никогда не убегаю."

– Ты-то понятно, но и то только потому, что бегун хуёвый, но, на мой взгляд, чем быстрее мы со всем этим разберёмся, тем проще потом будет, – напомнила Собака. – Тут как в преферансе: берём свои взятки сразу, а потом ебитесь как хотите…

Кошка пожала плечами:

– Мне похуй. Главное, чтобы он нас в свои трудовые резервы не записал.

– Каким местом? – удивился я.

– Этот найдёт каким. Если он туповат, это не значит, что безынициативен.

Я согласился:

– Опасное сочетание…

– Самое опасное!

– Так, и что в результате говорим? – я не стал лезть в дебри философских рассуждений о стиле отечественного руководства государством.

Все опять замолчали. Понятно, что под маской общих теоретических рассуждений, практическая сторона опять зашла раком за камень и осталась обделённой. Дохуя у нас специалистов по общим вопросам, а как яму выкопать, так ни одного лопатоносца.

Я посмотрел на часы, минут через пять надо было уже выдвигаться…

– Значит так… Нихуя мы не придумаем нового. Сколько раз уже проходили этот трогательный момент лишения девственности! Наш дефлорированный – парень крепкий, переживёт, не обосрётся. Здоровья у него как у бульдозера, мне хотя бы половину, я бы с шестом без шеста прыгал бы как с шестом.

– Три шестёрки получилось. Дурной знак… – хмыкнула Кошка.

– Иди ты в пизду!

Когда мы нашей мульти культурной группой спустились в ресторан, там уже сидела чета спортсменов и Вован. Судя по беседе, говорили о насущном – о нас. По початой бутылке водки я понял, что беседа строилась на принципах доверия и понимания. Не хватало только наших трогательных щей.

– Всем привет! – начал я бодро.

Животные юркнули подальше к окну. Судя по Юлиному лицу, она уже что-то узнала, хотя через такое количество замазки настоящие женские чувства разве разглядишь?

Посмотрел я на Валеру, а он на животных уставился, как пионер на макулатуру. Точно сдаст…

– Ну, чтобы не тянуть за шульги-мульги, начну с главного… – начала Кошка.

И тут Юля заорала. Так орут в истерике психически не готовые к ударам судьбы женщины. Прижав ладони к щекам, выпучив глаза и дико голося в пространство и время…

Не растерялся только Вован. Быстро налив фужер водки, он просто взял и влил его в её открытый рот. Муж-спортсмен даже не успел ничего предпринять. Подвела его спортивная реакция. И к лучшему, надо сказать… Воцарилась тишина. Взоры общественности были устремлены к нашему скромному столику. Я привстал. Почему-то единственная фраза, которая крутилась у меня в голове: "Полковник Кудасов – нищий". Жаль она ну никак не подходила к ситуации.

Да нихуя не подходило к такой ситуации!

Но тут положение спас Вован:

– Слушайте, у нас на той неделе был корпоратив… – начал он ни к селу ни к городу повествовать спокойным голосом. – Пригласили товарищей с одного кирпичного завода. Типа широким жестом всех, с кем работаем: поставщиков, услуги кто какие оказывает, всех, короче… Ну и те за каким-то лешим привезли два чемодана кирпичей…

– Зачем? – нервно спросила Юля.

– Как зачем? – Вован удивился. – Представь, что они всю жизнь делают эти кирпичи. Они для них как для Робинзона – Пятница. Вся их жизнь вертится, точнее говоря, складывается из этих самых ёбаных кирпичей. Вот и пришли с ними. В итоге естественно все перепились, всё-таки заводчане – люди простые, как паркет "ёлочкой", но ничто им не чуждо, особенно страсти, вот и пошло у них о наболевшем между производственниками и продажниками. В апогее спора достают из портфелей эти самые кирпичи и через стол начинают друг в друга кидать, как дети рыбные котлеты в школьной столовой.

Я смотрел, как речь Вована возымела нужное действие на слушателей. На перепившийся пролетариат из рассказа мне было похуй, а вот на друзей-соседей нет: Юля задышала уже не как после оргазма, а вполне себе как добропорядочный астматик, муж её – Валера (я до сих пор охуевал от того, что спортсмен оказался Валерой), тоже вполне заинтересовался и слушал, почти разинув рот.

– И как разрешилась ситуация? – спортсмен явно заинтересовался.

– Да никак, оказали человекам десяти первую медицинскую помощь, а двух дураков сначала в больничку отправили, а потом уволили к хуям за порчу корпоративного имиджа и распиздяйство.

– А корпоратив? – Юля тоже решила не отставать по любознательности от своей большей половинки.

Вован отхлебнул минералки:

– А что корпоратив… Свадьба пела и плясала. Подумаешь, кирпичом прилетело от одних долбоёбов к другим, и наоборот, что ж теперь, праздник останавливать? Верно я говорю?

И Вован подмигнул Кошке с Собакой. Те синхронно кивнули. Было видно, как напряглась спортивная чета, но на этот раз последствий в виде обмороков и криков не последовало. Начали привыкать, болезные…

– Ладно, дорогие мои… – Вован поднялся. – Я извиняюсь, надо к своим, а то неудобняк. Но я к вам вернусь ещё!

– Хорошая история, – начал я заполнять паузу, – жизненная, поучительная…

– Очень уж жестокие нравы в кирпичном бизнесе… Как в дикой природе… – заметила Марина.

– Это всё от конкуренции, – важно заявила Юля. Даже палец подняла для акцента сказанного, а потом в фальшивой задумчивости принялась накручивать на этот палец свои крашеные волосья.

Я не уловил связи, но подумал о следующем: вот бабы, они ведь ебанутые на чувстве своей значимости, что всего сами добились и так далее, но в памяти порывшись, я только Марину назову, кто вот так, с нуля, не будучи никому обязанной, чего-то в этой жизни смогла. Такие мысли пронеслись у меня в голове после Юлиных откровений, а может быть и конкретно в ответ на её уманизм. И это вот кручение волос… Понты чистой воды.

У мужиков тут, между прочим, обратная пропорциональность, чем меньше волос, тем больше умного можем рассказать.

Беседа тем временем на удивление двигалась в спокойном русле. Люди говорили, животные кивали, может не так уж и плохо, что соседи узнали правду? Вован же вон, знает и ничего…

– А вы не думали использовать это? – Валера осторожно покосился на животных.

– Что "это"? – не понял я.

– Их способности.

– Полегче! Мы тоже тут сидим, – напомнила Собака.

Юля перекрестилась, а Валера подвис в непонятном спортивном замешательстве.

– Думаю, они сами прекрасно разберутся, – я подмигнул Собаке. – Свобода – определяющий фактор доверия.

– Вы сидите, а мы спать пойдём. Слишком много свежего воздуха и новых впечатлений, – сказала Кошка и направилась в номер.

Собака кивнула и двинула следом.