Счастливчик Спаркс Николас

Поднявшись с места, она оглядела пустынную подъездную аллею, усыпанную гравием, нацарапала записку со словами, что вернется через десять минут, и прикрепила ее к входной двери кабинета. Снаружи палило солнце, заставляя ее пробираться к дому, в котором она выросла, под тенистыми ветвями старой магнолии. Построенное около 1920 года, их жилище напоминаю широкий и низкий фермерский домик, окаймленный большой верандой, с резным молдингом у крыши. Задний двор, закрытый от питомника и кабинета высокой живой изгородью, затеняли гигантские дубы, а на земле лежали настилы из досок. Поэтому обедать и ужинать там было одно удовольствие. Должно быть, когда-то давно это место отличалось великолепием, но, как и многие другие сельские дома близ Хэмптона, их дом пострадал от времени и ударов стихии. Теперь веранда просела, полы скрипели, а когда налетал достаточно сильный ветер, бумаги слетали со столов даже с закрытыми окнами. Внутри дело обстояло примерно так же: прекрасная крепкая основа, которая все же требует обновления, особенно на кухне и в ванных комнатах. Нана знала об этом и то и дело твердила, что нужно что-то с этим делать, однако это всегда откладывалось в долгий ящик. Кроме того, Бет должна была признать, что это место до сих пор обладало своеобразным шармом. Не только задний двор (который и правда был оазисом), но и сам дом. Долгие годы Нана захаживала в антикварные магазины, она отдавала предпочтение французскому искусству XIX века. Еще она часто проводила выходные на домашних распродажах, копаясь в старых картинах. Она знала толк в картинах в принципе и подружилась с владельцами не одной галереи на Юге. Картины украшали почти каждую стену в доме. Как-то раз забавы ради Бет набрала фамилии некоторых художников в «Гугле» и узнала, что другие их работы висят в Метрополитен-музее в Нью-Йорке и библиотеке Хантингтона в Сан-Марино в Калифорнии. Когда она поведала Нане о том, что обнаружила, та подмигнула ей и сказала: «Это все равно, что потягивать шампанское, правда?» За витиеватыми фразами Наны скрывалось ее природное чутье, острое как бритва.

Когда Бет дошла до веранды и открыла дверь, ее обдало потоком прохладного воздуха, который действовал так освежающе, что она задержалась на пороге, наслаждаясь этим ощущением.

— Закрой дверь! — крикнула Нана. — Ты выпускаешь воздух. — Она повернулась в кресле, окинув взглядом Бет. — Ты выглядишь так, как будто тебе жарко.

— Мне жарко.

— Полагаю, в кабинете сегодня как в печке.

— Думаешь?

— Думаю, надо было открыть дверь в питомник, как я тебе и говорила. Но это мое мнение. Что ж, заходи и охладись немного.

Бет подошла к телевизору.

— Ну, как дела у «Брейвз»?

— Как у пучка морковки.

— Это хорошо или плохо?

— А морковки умеют играть в бейсбол?

— Наверное, нет.

— Вот тебе и ответ.

Бет улыбнулась, направившись на кухню. Нана всегда раздражалась, когда «Брейвз» проигрывали.

Из морозилки она достала форму для льда и вытряхнула из нее пару кубиков. Бросив их в стакан, она наполнила его и с удовлетворением сделала долгий глоток. Осознав, что она еще и голодна, она взяла банан из миски с фруктами и отправилась назад в гостиную. Она облокотилась о подлокотник дивана, почувствовав, как пот испаряется с кожи, оставляя приятный холодок. Она наблюдала, то за Наной, то за игрой. Ее так и подмывало спросить, сколько раз мяч коснулся земли в зоне соперника, но она знала, что Нана не оценит такую шутку. Во всяком случае, не тогда, когда «Брейвз» играют, как пучок морковки. Взглянув на часы, она вздохнула, поняв, что пора возвращаться в кабинет.

— Было приятно повидать тебя, Нана.

— Тебя тоже, дорогая. Не перегрейся.

— Постараюсь.

Бет вернулась в кабинет при питомнике, с разочарованием отметив, что на парковке нет ни одной машины, а это значило, что хозяева до сих пор не явились. Зато по дорожке шел какой-то мужчина с немецкой овчаркой. За ним поднимались клубы пыли, а собака двигалась, понурив голову и высунув язык. Она задумалась, что они делают на улице в такой день. Сегодня даже животные нос не высовывают из дома. Вспомнив все предыдущие визиты хозяев, она поняла, что впервые видит, как кто-то пешком ведет собаку к питомнику. Не только это показалось ей странным: кто бы ни был этот человек, он не позвонил, чтобы договориться о встрече. Люди, привозившие собак на дрессировку, всегда звонили.

Подсчитав, что они дойдут до кабинета почти одновременно, она помахала рукой в знак приветствия и удивилась, когда мужчина остановился и уставился на нее. Собака сделала то же самое, навострив уши, и Бет тут же пришло в голову, что пес очень похож на Оливера — немецкую овчарку, которую Нана привела в дом, когда Бет было тринадцать. У него были такие же черно-коричневые отметины на шкуре, тот же наклон головы, та же манера принимать устрашающий вид в присутствии незнакомцев. Не то, чтобы она когда-нибудь боялась Оливера. Днем он был по большей части собакой Дрейка, а ночью всегда спал у ее кровати, успокаиваясь благодаря тому, что она рядом.

Отвлекшись на воспоминания о Дрейке и Оливере, она не сразу заметила, что мужчина до сих пор стоял не шелохнувшись. И ничего не говорил. Странно. Быть может, он ждал Нану. Поскольку его лицо было в тени, она не могла сказать точно, да и какая разница. Подойдя к двери, она сняла записку, открыла дверь и прислонила к ней подпорку, чтобы она не закрылась. Бет подумала, что он сам зайдет в кабинет, когда захочет. Она подошла к стойке, увидела виниловое кресло и только потом осознала, что забыла полотенце. Прекрасно.

Решив подготовить документы для незнакомца, чтобы тот мог оставить собаку, она вытащила лист бумаги из шкафа и прикрепила его к планшету. Она покопалась в столе в поисках ручки и выложила все на стойку в ту самую минуту, когда незнакомец с собакой вошли. Он улыбнулся, их глаза встретились, это был один из тех редких моментов в ее жизни, когда она не знала, что сказать.

Дело было не в том, что он смотрел на нее, а как он смотрел. Как безумно это ни звучало, он разглядывал ее так, как будто узнал ее. Но Бет никогда не видела его раньше: в этом она была уверена. Она запомнила бы его хотя бы потому, что он был похож на Дрейка и так же, как он, словно заполнял всю комнату. Как и Дрейк, он был, вероятно, футов шесть ростом и худощав, с жилистыми руками и широкими плечами. В его внешности было и что-то грубоватое, это только подчеркивали выгоревшие на солнце джинсы и футболка.

На этом сходство заканчивалось. У Дрейка глаза были карие с ореховым ободком, а у незнакомца — голубые; Дрейк всегда носил стрижку, а волосы незнакомца были длиннее. Она отметила, что хотя он пришел сюда пешком, вспотел меньше, чем она.

Вдруг Бет смутилась и отвернулась, как раз когда незнакомец сделал шаг к стойке. Краем глаза она увидела, что он слегка поднял ладонь, обращаясь в собаке. Она тысячу раз видела, как это делает Нана, и собака, приученная реагировать на малейшее движение, осталась на месте. Собака и так хорошо выдрессирована, значит, он скорее всего хочет оставить ее у них пожить на время.

— У вас красивая собака, — сказала она, подавая ему планшет. Звук ее голоса нарушил неловкую тишину. — У меня когда-то была немецкая овчарка. Как его зовут?

— Это Зевс. И спасибо.

— Привет, Зевс.

Зевс склонил голову набок.

— Нужно, чтобы вы расписались, — сказала она. — А если у вас есть копия документа с результатами осмотра ветеринара, то вообще отлично. И требуется контактная информация.

— Простите?

— Результаты осмотра ветеринара. Вы ведь хотите оставить здесь Зевса, верно?

— Нет. — Он ткнул пальцем за плечо: — На самом деле я увидел табличку в окне. Я ищу работу и подумал, вдруг у вас есть что-то подходящее.

— О! — Такого она не ожидала и попыталась быстро настроиться на другой лад. Она пожала плечами.

— Знаю, мне, вероятно, следовало позвонить. Но я все равно проходил мимо и решил зайти к вам лично и узнать, можно ли заполнить анкету. Если хотите, чтобы я заглянул завтра, я так и сделаю.

— Дело не в этом. Я просто удивлена. Редко кто приходит наниматься на работу по воскресеньям. — Вообще к ним с Наной и по другим дням не приходили, но эти подробности Бет опустила. — Где-то здесь у меня была анкета, — сказала она, повернувшись к шкафу. — Дайте мне пару секунд, чтобы найти ее. — Она выдвинула нижний ящик и принялась копаться в документах. — Как вас зовут?

— Логан Тибо.

— У вас французские корни?

— Со стороны отца.

— Я здесь вас раньше не видела.

— Я только приехал в город.

— Вот. — Она выудила анкету.

Бет сидела за стойкой напротив Тибо, держа ручку в руках. Пока он выводил печатными буквами свое имя, она наблюдала за ним и отметила, что его кожа чуть огрубела, как будто он много времени провел на солнце. Дойдя до второй строчки формы, он остановился и посмотрел на нее, их глаза встретились во второй раз. Она почувствовала, как зарделась ее шея, и постаралась скрыть это, поправив рубашку.

— Не уверен, какой нужно указывать адрес. Как и говорил, я только приехал в город и живу в «Холидей мотор корт». Я могу написать почтовый адрес мамы в Колорадо. Что бы вы предпочли?

— Колорадо?

— Да, знаю. Далековато отсюда.

— Что привело вас в Хэмптон?

«Ты, — подумал он. — Я пришел, чтобы найти тебя».

— Похоже, это милый городок, и я подумал, почему бы не остаться здесь.

— У вас нет тут родственников?

— Никаких.

— О! — произнесла она. Привлекателен он или нет, в его рассказе что-то не сходится, и она услышала, как для нее прозвенел первый тревожный звонок. Кроме того, что-то еще беспокоило ее в глубине души, и она пару секунд силилась понять, что именно. А когда поняла, сделала шаг назад от стойки, чтобы оказаться подальше от него. — Если вы только что приехали в город, как вы узнали, что в питомник требуются рабочие руки? Я не давала объявление в газету на этой неделе.

— Я увидел табличку.

— Когда? — Она скосила на него глаза. — Я видела, как вы подошли, и вы никак не могли увидеть табличку, пока не добрались до окна кабинета.

— Я видел ее сегодня с утра. Мы шли по дороге, и Зевс услышал собачий лай. Он побежал в эту сторону, а я пошел за ним и увидел табличку. Здесь никого не было, поэтому я решил заглянуть позже на тот случай, если что-то изменится.

Рассказ звучал правдоподобно, но Бет чувствовала: он либо лжет, либо что-то недоговаривает. А если он и приходил сюда раньше, что это означало? Что он здесь вынюхивал?

Он, похоже, заметил ее тревогу и отложил ручку. Из кармана он вытащил паспорт и открыл его. Когда он толкнул документ к ней через стол, она посмотрела на фотографию, затем на него. Его имя, она поняла, не было вымышленным, но тревога все равно не уходила. Никто из проезжающих через Хэмптон не оставался здесь по внезапной прихоти. В Шарлотте — да. В Роли — конечно. В Гринсборо — точно. Но в Хэмптоне? Ни в жизни.

— Понятно, — сказала она, желая поскорее закончить разговор. — Продолжайте дальше и укажите свой почтовый адрес. И опыт работы. После этого мне понадобится лишь номер, по которому можно вам позвонить, и мы будем на связи.

Он вперил в нее пристальный взгляд:

— Но вы не собираетесь мне звонить.

А он резок, подумала она. И говорит прямо. А это означало, что она должна вести себя так же.

— Нет, не собираюсь.

Он кивнул:

— Ладно. Вероятно, вы и правда не захотели бы мне звонить, учитывая все, что сейчас услышали. Но прежде чем вы поспешите с выводами, позволите добавить кое-что еще?

— Пожалуйста.

Она произнесла это таким тоном, чтобы стало ясно: что бы он ни рассказал, это не изменит ее решения.

— Да, я остановился в мотеле, но собираюсь найти здесь постоянное жилье. И работу, тоже здесь. — Он не отводил глаз. — Теперь обо мне. Я закончил Университет Колорадо в две тысячи втором году с дипломом по антропологии. После этого я поступил на службу в морскую пехоту и получил почетную отставку два года назад. Никогда не находился под арестом и не обвинялся в каких-либо преступлениях. Я никогда не принимал наркотики и ни разу не был уволен за некомпетентность. Я готов пройти тест на употребление наркотиков, и, если хотите, можете проверить мою биографию и найти подтверждение всему, что я сейчас сказал. Или, если для вас это проще, можете позвонить моему бывшему командиру, и он засвидетельствует, что я говорю правду. Кроме того, я не принимаю никаких лекарств. Другими словами, я не шизофреник, не маньяк и не страдаю биполярным расстройством. Я просто парень, которому нужна работа. И я все-таки видел табличку раньше.

Бет не знала, что ожидала от него услышать, но он, разумеется, застал ее врасплох.

— Понятно, — повторила она, сосредоточившись на том факте, что он был военным.

— Мне заполнять анкету дальше, или я просто потеряю время?

— Я пока не решила. — Интуиция подсказала ей, что на этот раз он не лукавит, но она полагала, что о некоторых моментах этой истории он умолчал. Она закусила губу. Ей нужно было нанять человека. Что важнее: узнать, что он скрывает, или найти нового работника?

Он встал перед ней прямо и был совершенно спокоен. Его поза говорила о непринужденной уверенности в себе. Военная выправка, отметила она, нахмурившись.

— Почему вы хотите работать здесь? — В ее словах сквозило подозрение. — Имея диплом, вы могли бы, наверное, найти работу получше.

Он указал жестом на Зевса:

— Я люблю собак.

— Здесь не так много платят.

— Много мне и не нужно.

— А рабочий день может тянуться очень долго.

— Я так и предполагал.

— Вы когда-нибудь работали в питомнике?

— Нет.

— Понятно.

Он улыбнулся:

— Вы часто это говорите.

— Да, часто, — призналась она. «Заметка для себя: прекрати это повторять». — А вы уверены, что никого не знаете в городе?

— Уверен.

— Вы только что прибыли в Хэмптон и решили остаться здесь?

— Именно.

— Где ваша машина?

— У меня ее нет.

— Так как же вы добрались сюда?

— Пешком.

Она заморгала в непонимании.

— Вы хотите сказать, что проделали путь сюда от Колорадо пешком?

— Да.

— Вам не кажется, что это звучит странно?

— Думаю, все зависит от причины.

— И какова ваша причина?

— Я люблю ходить пешком.

— Понятно. — Ей больше ничего не приходило в голову. Она потянулась за ручкой, чтобы выиграть время. — Я так понимаю, вы не женаты, — сказала она.

— Нет.

— Дети есть?

— Нет. Есть только я и Зевс. И еще моя мама, которая до сих пор живет в Колорадо.

Бет откинула взмокшую прядь волос со лба обеспокоенно и в то же время озадаченно.

— И все же не понимаю. Вы проходите через всю страну, попадаете в Хэмптон, говорите, что вам нравится это место и вы теперь хотите работать здесь?

— Да.

— Больше ничего не желаете добавить?

— Нет.

Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала.

— Простите, но я оставлю вас на минуту. Мне нужно кое с кем поговорить.

Понять этого человека было выше ее сил. Как ни старалась, Бет не могла вникнуть во все, что он сказал. В каком-то смысле все казалось логичным, но в целом выглядело… неубедительно. Если парень говорил правду, то он странный; если лгал, то историю выдумал весьма необычную. В любом случае это было чудно. Вот почему она, конечно, захотела побеседовать с Наной. Если кто-то мог раскусить незнакомца, то это была Нана.

К несчастью, приблизившись к дому, Бет поняла, что игра еще не закончилась. Она услышала, как комментаторы обсуждают, стоит ли «Мете» выпускать запасного питчера или что-то вроде того. Открыв дверь, она удивилась, когда увидела, что место Наны пустует.

— Нана?

Нана высунула голову из кухни:

— Я здесь. Просто собиралась налить себе стакан лимонада. Хочешь немного? Я могу сделать это одной рукой.

— Вообще-то мне нужно поговорить с тобой. Есть минутка? Я знаю, игра еще идет…

Она отмахнулась:

— О, этого с меня хватит. Пойди и выключи телевизор. «Брейвз» не могут выиграть, а я меньше всего хочу слушать их оправдания. Ненавижу оправдания. Не существует причины, по которой они должны были проиграть, и они это знают. Что случилось?

Бет вошла в кухню и стояла, облокотившись о столешницу, пока Нана наливала лимонад из кувшина.

— Ты голодна? — поинтересовалась Нана. — Могу быстренько сделать тебе бутерброд.

— Я только что съела банан.

— Этого мало. Ты тощая, как клюшка для гольфа. «Твоими бы устами да мед пить», — подумала Бет.

— Может быть, позже. Знаешь, тут один человек пришел наниматься на работу. Он сейчас здесь.

— Ты про того красавчика с немецкой овчаркой? Я сразу поняла, что он за этим пришел. И как он? Скажи, что он всегда мечтал о том, чтобы чистить клетки.

— Ты его видела?

— Разумеется.

— Откуда ты узнала, что он пришел устраиваться на работу?

— А иначе зачем бы ты захотела со мной поговорить?

Бет покачала головой. Нана всегда опережала ее на шаг.

— Как бы там ни было, тебе стоит с ним поговорить. На меня он произвел неоднозначное впечатление.

— Это как-нибудь связано с его волосами?

— Что?

— С его волосами. Из-за них он немного похож на Тарзана, не думаешь?

— На самом деле я не обратила на это внимания.

— Конечно же, обратила, дорогая. Меня не обманешь. В чем проблема?

Бет быстро пересказала ей их беседу. Когда она закончила, Нана некоторое время молчала. Потом спросила:

— Он пришел пешком из Колорадо?

— Так он утверждает.

— И ты ему веришь?

— Что касается этой части истории? — Она поколебалась. — Да, я полагаю, тут он говорит правду.

— Очень длинная прогулка.

— И я так думаю.

— Сколько же это миль?

— Понятия не имею. Много.

— Странно, тебе не кажется?

— Да, — согласилась она. — Но есть еще кое-что.

— Что?

— Он служил в морской пехоте.

Нана вздохнула:

— Почему бы тебе не подождать здесь? А я пойду перекинусь с ним парой слов.

Следующие несколько минут Бет наблюдала за ними из-за шторы, что закрывала окно гостиной. Нана не стала проводить собеседование в офисе, вместо этого она отвела парня на деревянную скамью в тени магнолии. Зевс дремал у их ног, изредка шевеля то одним, то другим ухом, чтобы согнать назойливую муху. Бет не слышала ни Тибо, ни Нану, но видела, как изредка Нана хмурилась, это позволяло предположить, что собеседование проходит не очень гладко. В конце концов, Логан Тибо и Зевс отправились обратно по усыпанной гравием подъездной аллее по направлению к главной дороге, а Нана смотрела им вслед с озабоченным выражением лица.

Бет думала, Нана вернется в дом, но она почему-то пошла по направлению к питомнику. Именно тогда Бет заметила, что по подъездной аллее катит голубой универсал «Вольво».

Кокер-спаниель. Она совершенно забыла о встрече с хозяевами, но было очевидно, что Нана возьмет это на себя. Бет воспользовалась лишней свободной минуткой, чтобы освежиться холодным полотенцем и выпить очередной стакан ледяной воды.

Из кухни она услышана, как проскрипела входная дверь, когда Нана ступила на порог.

— Как все прошло?

— Хорошо.

— И что ты думаешь?

— Это было… интересно. Он умен и вежлив, но ты права: он определенно что-то скрывает.

— И что нам делать теперь? Дать еще одно объявление в газету?

— Давай сначала посмотрим, как он будет работать.

Бет не поверила своим ушам.

— Ты хочешь сказать, мы берем его?

— Нет, я хочу сказать, что уже его наняла. Он приступает к работе в среду в восемь.

— Почему ты приняла такое решение?

— Он внушает мне доверие. — Она улыбнулась, как будто точно знала, о чем думает Бет. — Пусть он и служил в морской пехоте.

Глава 8

ТИБО

Тибо не желал возвращаться в Ирак, но в феврале 2005 года 1-й батальон 5-го полка призвали снова. На этот раз полк отправили в Рамади — столицу провинции Аль-Анбар и юго-западную точку того, что обычно называли треугольником смерти. Тибо провел там семь месяцев.

Начиненные взрывчаткой автомобили и ИВУ — импровизированные взрывные устройства — были в порядке вещей. Простые, но страшные устройства — как правило, минометный снаряд со взрывателем, который приводился в действие звонком с мобильного телефона. И все же, впервые наткнувшись на мину на «хаммере», он знал, что все могло сложиться и хуже.

— Я рад, что услышал, как взорвалась мина, — произнес Виктор позже. Тогда Виктор и Тибо почти всегда патрулировали местность вместе. — Это значит, я еще жив.

— Ты и я, мы оба, — ответил Тибо.

— Но лучше бы нам больше на такое не наезжать.

— Тебе и мне, нам обоим.

Но мин не так-то просто было избежать. Выехав на патрулирование на следующий день, они наткнулись еще на одну. Через неделю их «хаммер» задело осколками бомбы из взорвавшегося автомобиля. «Хаммеры» подрывались один за другим чуть ли не каждый день. Большинство пехотинцев во взводе могли положа руку на сердце заявить, что пережили два или три взрыва до возвращения в Пендлтон. А некоторые уцелели после четырех или даже пяти. Их сержант пережил шесть взрывов. Просто это было такое место, и почти все слышали историю Тони Стивенса, морского пехотинца из 24-го ЭКМП — Экспедиционного корпуса морской пехоты, — который едва не погиб девять раз. В одной из крупнейших газет напечатали о нем статью «Самый везучий морской пехотинец». Его рекорд не жаждал побить никто.

А Тибо побил. К моменту отъезда из Рамади он пережил одиннадцать взрывов. Но один взрыв, который он пропустил, продолжал преследовать его.

Этот взрыв должен был стать номером восьмым. Виктор находился вместе с ним. Все та же старая история, только с худшим концом. Они ехали колонной из четырех «хаммеров», патрулируя одну из самых оживленных улиц города. В первый «хаммер» влетела РПГ, причинив незначительные повреждения, но колонна все же на время остановилась. Ржавые и полуразвалившиеся машины стояли по обе стороны дороги. Раздавались выстрелы. Тибо выпрыгнул из второго «хаммера» в колонне, чтобы получить лучший обзор места боевых действий. Виктор последовал за ним. Они добрались до укрытия и приготовили оружие. Двадцать секунд спустя взорвалась бомба в одной из машин, отбросив их в сторону и разрушив «хаммер», в котором они сидели минуту назад. Трех пехотинцев убило; Виктор потерял сознание. Тибо оттащил его обратно в одну из машин, и, собрав тела, колонна вернулась в безопасную зону.

Примерно тогда Тибо обратил внимание, что вокруг него начали шептаться. Он обнаружил, что другие пехотинцы во взводе стали вести себя с ним по-другому как будто верили, что он особенный. Как будто другие могли погибнуть, а он — нет. Хуже того, его товарищи-пехотинцы, похоже, подозревали, что пока Тибо невероятно везет, тем, кто патрулирует с ним, невероятно не везет. Он не мог не замечать, как изменилось отношение к нему товарищей по взводу. После смерти тех трех пехотинцев Тибо пробыл в Рамади еще два месяца. А когда он пережил еще пару взрывов, подозрения сослуживцев только усилились. Многие пехотинцы начали его избегать. Только Виктор, похоже, проявлял к нему то же хорошее отношение. К концу срока пребывания в Рамади, когда Тибо был на дежурстве, охраняя автозаправочную станцию, он заметил, как затряслись руки Виктора, когда тот зажег сигарету. Над ними сверкало звездами ночное небо.

— Ты как? — спросил он.

— Я готов ехать домой, — произнес Виктор. — Я сделал свое дело.

— Не собираешься завербоваться на следующий год?

Он сделал долгую затяжку.

— Мама хочет, чтобы я вернулся домой, а брат предложил мне работу. Кровельщиком. Думаешь, у меня получится?

— Да, думаю, получится. Ты станешь отличным кровельщиком.

— Моя девушка Мария ждет меня. Мы знакомы с тех пор, как мне было четырнадцать.

— Знаю. Ты рассказывал о ней.

— Я хочу на ней жениться.

— Об этом ты тоже рассказывал.

— Хочу, чтобы ты приехал на свадьбу.

Огонек сигареты Виктора позволил Тибо увидеть призрачную улыбку друга.

— Я такое не пропущу.

Виктор затянулся еще раз, они стояли молча, размышляя о будущем, которое казалось невозможно далеким.

— А как насчет тебя? — спросил Виктор. — Вернешься в армию?

Тибо покачал головой:

— Нет, с меня хватит.

— Чем займешься, когда покончишь с этим?

— Не знаю. Сначала побездельничаю, может, отправлюсь на рыбалку в Миннесоту. В какое-нибудь прохладное и зеленое место — хорошо просто посидеть в лодке и расслабиться.

Виктор вздохнул:

— Звучит прекрасно.

— Хочешь присоединиться?

Страницы: «« « 12345678 » ... »»